Термин «гипотеза» употребляется в узком и в широком смысле. В узком смысле слова гипотеза — это предположительное объяс­нение факта, сформулированное в виде отдельного высказыва­ния (о существовании факта, о законе явления или его причине, о закономерном порядке или других существенных связях между явлениями). Гипотеза в широком смысле слова — это предполо­жительная развернутая картина какого-либо положения вещей в предметной области исследования, выраженная системой выска­зываний. В этом значении гипотеза смыкается с теорией по своему логическому строению и способу развертывания содержания.

Общие теории включают в свой состав общие положения не­ограниченной квантификации. Такие положения не имеют стро­гого (логического) доказательства и появляются, как правило, в результате обобщения в форме неполной индукции или конвен­ционально принимаемых аксиом. В силу данного обстоятельства

119

универсальные положения теории являются, по существу гипо. тетическими, и поэтому сама общая теория (т. е. рассматриваемая в составе увязанных друг с другом универсальных положений) имеет гипотетический характер.

Несмотря на гипотетичность универсальных положений тео­рии, полное отождествление теории с гипотезой в широком смысле слова не является гносеологически адекватным решением вопроса их соотношения. Конечно, по структуре, способу развертывания содержания между гипотезой в широком смысле слова и теори­ей может и не быть существенного различия, но они явно разли­чаются в гносеологическом аспекте. Гносеологическая граница между гипотезой в широком смысле слова и теорией пролегает по линии оценки истинностных значений, прежде всего их исходных посылок. В теории эти посылки принимаются по тем или иным основаниям за относительные истины. Исходные посылки гипо­тезы в широком смысле слова по значениям истинности в момент ее выдвижения принципиально неопределенны. Им однозначно не приписывается ни значение истины, ни значение ложности. Их истинность или ложность еще предстоит установить и проверить. Таким образом, гипотеза в широком смысле слова является теори­ей лишь в потенции и при условии подтверждения ее исходных положений в процессе проверки. В этом плане гипотеза в широком смысле слова может быть названа прототеорией , которая может получить последующее подтверждение или опровержение. Эта неопределенность («может быть, а может и не быть») заставляет развести гипотезу в широком смысле слова именно как гипотезу (конкретные значения истинности ее положений еще не «высве­тились») и теорию (исходные предпосылки которой уже опреде­лились со статусом относительной истины). Последующее под­тверждение исходных положений гипотезы в широком смысле сло­ва переводит ее в научную теорию: гипотеза в идеале прекращает свое существование, а выраженное ей знание приобретает форму научной теории.

В ином отношении к общей теории находится гипотеза в узком смысле слова (отдельное гипотетическое высказывание). Указан­ное отношение предполагает «комбинированную» модель теории. Согласно этой модели в научной теории выделяется множество фундаментальных (для данной теории) гипотетических общих по-120

ложений, недоступных прямой эмпирической проверке, и множес­тво частных положений и моделей, делающих теорию специальной теорией. Вокруг всего этого «костяка» теории, согласно взглядам И. Лакатоса (1922-1974), располагается периферийный «защитный пояс» гипотез в узком смысле этого слова, вопрос о значении истин­ности которых является открытым и которые по замыслу в первую очередь должны «подкладываться под пресс» проверочного эмпи­рического материала. Дело в том, что гипотезы такого типа обычно присоединяются к теории ради увеличения ее объяснительного и предсказательного потенциала, а процедуры объяснения и пред­сказания напрямую выходят на эмпирический материал. Гипоте­зы «защитного пояса» «чувствительны» к появляющимся в ходе исследования эмпирическим данным и в случае несоответствия им в определенных пределах подвергаются переформулировкам или даже заменяются другими гипотезами подобного типа. Ины­ми словами, присоединенные к теории гипотезы в узком смысле слова находятся в ситуации непрерывного столкновения с эмпи­рическим материалом. Существенную роль в процессе отбора пе­риферийных гипотез на стадии их первичного введения играет критерий простоты описания или объяснения с их помощью рас­сматриваемых теорией явлений.

Существенное значение для уяснения роли гипотезы по отно­шению к теории имеет трактовка «тесноты связи» присоединяе­мых к теории гипотез с принимаемыми за относительные истины положениями теории. Согласно общепринятой трактовке провер­ка теории осуществляется прямым сопоставлением выводимых из теории следствий (частных положений) с эмпирическим мате­риалом. Поскольку гипотезы присоединяются к теории ради ее лучшей адаптации к эмпирическому материалу, эмпирической проверке в первую очередь должны подвергаться подсоединяе­мые к теории гипотезы. Для этого гипотезы должны находиться в отношении логического следования (импликативном отноше­нии) к другим структурным элементам теории. Наличие подобной связи обеспечивает «укороченную» процедуру эмпирической про­верки (подтверждения или опровержения) структурных элемен­тов теории. Подтверждение гипотезы-следствия трактуется как свидетельство подкрепления структурного элемента теории, из которого выведена гипотеза, эмпирическое опровержение гипоте-

121

зы-следствия трактуется как однозначное свидетельство ложнос­ти соответствующего структурного элемента теории. Отношение логического следования гипотезы из отдельного структурного элемента теории обеспечивает, таким образом, «быстрое» досто­верное установление ложности соответствующего структурного элемента теории, т. е. его опровержение. Последствия такого оп­ровержения для теории в целом должны устанавливаться допол­нительно с учетом связей опровергнутого структурного элемента с другими структурными элементами теории.

Возможна иная трактовка места и роли присоединяемых к те­ории гипотез, а именно трактовка в смысле содержательной конъ­ юнктивной совместимости. В случае отношения конъюнктивной совместимости присоединяемой гипотезы со структурными эле­ментами собственно теории ложность присоединенной гипотезы оставляет неопределенным значение истинности соответствую­щих отдельных структурных элементов теории, однако обрекает на опровержение всю конструкцию «универсальные положения теории + специальные положения и модели теории + присоеди­ненная гипотеза» в целом. Теория, таким образом, опровергается в целом. Доказательство истинности присоединяемой к теории гипотезы означает тривиальное пополнение множества истинных специальных частных положений теории. Из истинности (лож­ности) конъюнктивно присоединенной гипотезы не вытекает истинность (ложность) каких-либо отдельных структурных эле­ментов теории. Другими словами, опровержение присоединенной гипотезы непосредственно не затрагивает значений истинности структурных элементов теории и свидетельствует лишь о том, что присоединение данной гипотезы к теории недопустимо, по­скольку ведет к ложности комплекса «теория + присоединенная гипотеза». Следовательно, опровергнутая гипотеза сама по себе должна быть отброшена, устранена из данного комплекса. Это от­крывает возможность дополнения теории новой гипотезой, ко­нъюнктивно соединяемой с теорией и подлежащей дальнейшему эмпирическому испытанию.

Дополнение гипотез к теории не может продолжаться бес­конечно. Рано или поздно обнаружится, что добавление гипотез в содержательном плане не повышает ни объяснительного, ни предсказательного потенциала теории. Соответствующая теория 122

исчерпывает себя в объяснении и предсказании новых фактов и подлежит замене более эффективной теорией.

Проверка гипотезы в узком смысле слова состоит в прямом со­поставлении с эмпирическими данными (наблюдение, измерение, эксперимент). Гипотезы в широком смысле слова в простейших случаях проверяются по схемам верификации и фальсификации (эти процедуры рассматриваются ниже). Опровержение обладает большим эвристическим потенциалом, чем подтверждение, т. к. подтверждение всегда проблематично. Таким образом, эмпири­ческое обоснование гипотезы в узком смысле слова и простейших случаев гипотез в широком смысле слова предполагает или на­блюдение явлений, описываемых гипотезой (что редко возможно, поскольку гипотезы могут выдвигаться по поводу скрытых фак­торов), или соотнесение следствий из гипотезы с наличными или вновь обнаруживаемыми данными опыта.

Совпадение вытекающих из гипотезы предсказаний с фактами является самым эффективным способом обоснования гипотезы. Иногда это совпадение демонстрируют с помощью «решающего эксперимента». Так было, например, в случае проверки гипотезы А. Эйнштейна об искривлении пространства в окрестностях боль­ших концентраций масс вещества. В начале XX века наблюдением полного солнечного затмения было показано, что часть солнеч­ных лучей полностью закрытого лунным диском солнца «огибает» лунный диск и воспринимается наблюдателями на земле (полно­стью закрытое лунным диском Солнце частично «наблюдаемо» в этот момент). Однако использование «решающего эксперимента» сталкивается с трудностью однозначной интерпретации его ре­зультатов.

Теоретическое обоснование гипотезы предполагает обыч­ный порядок проверки ее на непротиворечивость, совместимость с принятыми, «известными» знаниями. Для обоснования гипотезы существенное значение имеет ее согласованность со всей систе­мой принятых научным сообществом знаний. Однако не следует абсолютизировать такую согласованность, поскольку это может мешать выдвижению новых научных идей, выходящих из строя традиционных представлений в науке. Гипотеза по своей сущности является формой организации научного знания, обеспечивающей движение к новому знанию, выходящему за рамки наличного (име-

123

ющегося) знания. Кроме того, необходимо очень корректно тр_акл, вать согласованность гипотезы с имеющимся знанием. Некотор_ь, исследователи утверждают, что гипотеза «выглядит» как положение, которое с логической необходимостью следует из имеющегося знания. Согласно такой характеристике, гипотеза по схеме условно категорического умозаключения, в котором основанием условной посылки должно быть «известное знание», логически должна вытекать из последнего. При таком подходе получается, что задачей указанного умозаключения является подтверждение или опровержение «имеющегося знания». Но по схеме условно-категорического умозаключения, как неоднократно уже указывалось, подтвердить основание условной посылки («имеющееся знание») логически не­ возможно (из истинности гипотезы-следствия условной посылки логически не вытекает истинность ее основания). Основание мож­ но только опровергнуть (из ложности гипотезы-следствия услов­ной посылки условно-категорического умозаключения логически вытекает ложность основания этой посылки, т. е. «имеющегося знания»). Вряд ли согласованность гипотезы с «имеющимся зна­нием» адекватно выражается логическим следованием гипотезы из «имеющегося знания». Скорее, и здесь должна работать модель конъюнктивной согласованности. Целью проверки и обоснования гипотезы является или перевод ее положений из статуса неопреде­ленности их значений истинности в статус относительной истины, или опровержение гипотезы.

Гипотеза в широком смысле — такая форма нормативно-про­цессуальной организации знания, которая не может быть непо­средственно оценена с точки зрения ее истинности или ложности. Снятие этой неопределенности и происходит в ходе теоретическо­го (логического) обоснования гипотезы и (или) ее опытного под­тверждения или опровержения. Предположения, оформленные как гипотезы, всегда вероятностны (и в этом отношении в той или иной мере неопределенны); процедура обоснования (проверки) исходных исследовательских гипотез всегда является движени­ем в сторону уменьшения этой неопределенности, в идеале — к ее снятию вообще.

Функционально гипотеза выдвигается как предварительное объяснение или описание некоторого явления или группы явле­ний. Она формулируется исходя из предположения об имплициТ-124

ном существовании некоторого порядка, позволяющего делать заключения о структуре объектов, характере и тесноте (сущест­венности) фиксируемых связей объектов, признаков, параметров и др., детерминированности одних явлений другими.

Зарождение метода гипотезы исторически связано с ранними этапами развития античной математики. Древнегреческие мате­матики широко применяли выдвижение гипотез и вывод из них с помощью аналитической дедукции следствий с целью проверки правильности первоначальных догадок. Концепция Аристотеля исходила из невозможности использования гипотез как посылок силлогистического доказательства (поскольку в качестве послед­них мыслились лишь общие, необходимые и абсолютные истины), что обусловило последующее негативное отношение к гипотезе как форме недостоверного или вероятного знания. Лишь в мето­дологии и философии конца XVII — начала XIX века в процессе ос­мысления успехов эмпирических исследований постепенно ста­ла осознаваться эвристическая роль метода гипотез. Однако ни рационалистическому, ни эмпирическому направлениям в клас­сической методологии и философии не удалось обосновать не­обходимость гипотезы в научном познании. Так, например, Кант пытался дать гносеологическое обоснование научным гипотезам и сформулировать критерий их отличия от гипотез чисто спекуля­тивного характера. Однако он ограничил сферу применения науч­ных гипотез узкой областью сугубо эмпирических исследований, приписав методу гипотез вспомогательный, подчиненный статус по отношению к априорному знанию как знанию безусловно все­общих и необходимых истин. Пожалуй, лишь Ф. Энгельс обосновал роль научных гипотез: гипотеза есть форма развития науки, пос­кольку она мыслит.

Эвристическая роль метода гипотез в развитии современного научного знания нашла отражение в гипотетико-дедуктивных тео­риях, представляющих собой дедуктивно организованные системы положений различной степени общности и правдоподобности.

125

ШШШИШ1ШШ1М1Ш1|ШШНШ1ШШ11ШШ1ШШ1ШИ11Ш1Ш1Ш11Ш1Ш1ШШ1ШИШ1ШШШШШ111ШШШ1|1ШШИ1|

ГЛАВА 5. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЭМПИРИЧЕСКОГО И ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

ШИШ1||1Ш1Ш11Ш111ШШШШ11Ш1!Ш1ШШШШШ1Ш111Ш11М11Ш11ШП1ШШ1Ш1Ш1Ш1ШШШ1Ш11111Ш11|1Ш1Ш