Вопрос об объекте научного познания и его онтологическом статусе относится к числу принципиальных проблем философии науки, поскольку ответ на него в конечном итоге определяет ре­шение проблемы сущности научного познания. Проблема объек­та научного познания — это проблема гносеологического статуса предзаданного субъекту материала познания.

Определение гносеологического статуса объекта научного поз­нания зависит от общефилософской картины мира и места челове-

19

ка в этом мире, предпосылаемой науке. Предпочтение, отдаваемое одной из возможных альтернативных картин мира, опирается на некоторую шкалу когнитивных (истинность, доказательность), нравственных (добро, зло), эстетических (красота, гармония) и практических (полезность, простота) ценностей. Зафиксирован­ные на шкале ценности используются для обоснования преиму­ществ выбранной картины, хотя сами ценности не «схватываются» рационально.

2.2.1. Материалистическая трактовка объекта научного познания

Термин «материалистический» в данном разделе употребля­ется в обобщенном смысле. Под это понятие мы подводим тради­ционный материализм, имея в виду и французский материализм XVIII столетия, диалектический материализм и др., и современные концепции так называемого «научного материализма» и «науч­ного реализма».

Научный материализм как течение сформировался в 50-е годы XX столетия. В рамках научного материализма осмысливаются философские проблемы с позиций естественнонаучного миро­воззрения, формирующегося под влиянием современной физики, физиологии и психологии, нейробиологии, кибернетики и других естественных наук. Научный материализм выступает против фи­лософского идеализма и дуализма, подчеркивая единство, а в не­которых случаях даже тождество человеческой психики, человече­ского сознания и материальных, физиологических процессов мозга и центральной нервной системы. На основе физико-химических процессов, структур и функций центральной нервной системы на­учный материализм стремится объяснить явления человеческо­го сознания. К представителям научного материализма относят, в частности, М. Бунге, X. Патнема, Р. Рорти и др.

Научный реализм, как указывают отечественные исследовате­ли, родился в результате критики конвенционалистских и инст-рументалистских интерпретаций научного познания. Научный реализм в различных его вариантах признает реальное сущест­вование объектов научного (прежде всего естественнонаучного) познания.

20

Единство традиционного материализма, «научного материа­лизма» и «научного реализма» проявляется в признании объек­тивной реальности мира. В трактовке сознания, психики такого единства уже нет. В дальнейшем мы имеем в виду те версии ука­занных течений, которые исключают субстанциальное тождество сознания и материи.

К первичным объектам научного познания (естественной и со-циогуманитарной науки) материализм относит явления внешнего материального мира (природы и социума), противостоящего миру чувственных форм психики, сознания и форм мышления. Познание таких объектов трактуется как их отражение в чувственных и ра­циональных формах сознания.

Современные материалисты не признают субстанциально­го тождества субъективного психического образа с внешним материальным объектом познания. Поэтому они характеризу­ют сознание как «внешнее по отношению к природе (не сразу, не просто совпадающее с ней)» [42. Т. 29. С. 170]. Это значит, что для характеристики познавательного отношения сознания к внешне­му материальному миру «слово "совпадать" можно употреблять по-русски исключительно в смысле соответствия, согласованнос­ти» [42. Т. 18. С. 115].

Материалисты, естественно, считают, что научное познание необходимо связано с разрабатываемой ими моделью познания. К этой позиции примыкают и многие выдающиеся представите­ли естественной науки, как, например, А. Эйнштейн (1879-1955). Хорошо известны слова Эйнштейна: «Вера в существование вне­шнего мира, независимо от воспринимающего субъекта, лежит в основе всего естествознания» [90. С. 136]. Крупный физик XX сто­летия В. Гейзенберг (1901-1976) писал, что естественнонаучному духу отвечает тенденция рассматривать природу независимо как от Бога, так и от человека [19. С. 222]. Высказывания Эйнштейна и Гейзенберга предпосылают естествознанию материалистиче­скую картину мира. Современный американский философ X. Лейси, в свою очередь, пишет о «безальтернативном выборе современной наукой материалистических стратегий» [40. С. 165]. В основе это­го выбора, согласно Лейси, лежат ценности социальной органи­зации жизни человека, контроля над процессами материальной действительности и управления ими, практического разумного

21

преобразования мира для удовлетворения потребностей человека. Таким образом, согласно материалистическому учению, к первич­ным объектам научного познания относятся существующие вне сознания и независимо от него природа и социум. Изучение объ­ектов природы является делом естественных наук, охватываемых понятием «естествознание»; изучение объектов социума состав­ляет задачу социогуманитарных наук, охватываемых понятием «обществознание».

От объекта научного познания принято отличать предмет на­учного познания, представленный тем аспектом, «срезом», сторо­ной объекта, который изучает отдельная наука или научная дис­циплина. Качественное многообразие действительности опреде­ляет многоплановый характер научного познания, разнообразие областей научного знания. Если под объектом иметь в виду мир в целом, то предмет отдельных наук будет представлен качествен­но различными формами природной и социальной реальности, а также и формами их отражения в индивидуальном и обществен­ном сознании человека.

Отнесение разнообразных форм и видов природной и социаль­ной реальности к предмету отдельных наук дополняется решени­ем вопроса, какую именно сторону мира, бытия рассматривают различные науки. К В. Виндельбанду восходит идея о разделении наук на два класса — науки, нацеленные на выявление законов («номотетические» науки), и науки, нацеленные на познание ин­дивидуальных и неповторимых характеристик («идеографиче­ские» науки). Первый род наук, согласно Виндельбанду, представ­лен естествознанием, второй — социогуманитарными науками, основным назначением которых является не установление общих законов, но понимание индивидуальных явлений с точки зрения их ценности, значимости. Абсолютное противопоставление Вин-дельбандом естествознания и обществознания по принципу «но­мотетические — идеографические науки» спорно, что и нашло отражение в продолжающихся до сих пор дискуссиях философов науки по этой проблеме. Ценность поставленной Виндельбандом проблемы состоит в концентрации внимания философов науки на проблеме ценности и значимости в научном познании.

22

2.2.2. Феноменалистская трактовка природы научного познания и онтологического статуса его объекта

Представители философского направления XX столетия, име­нуемого феноменализмом, утверждают, что единственным объек­том научного познания следует считать «явления», «феномены» человеческого сознания, т. е. ощущения. Феномен в гносеологиче­ском плане — это то, что принадлежит внутреннему содержанию сознания, имманентно сознанию и противоположно лежащему вне сознания, «по ту сторону» сознания миру трансцендентного.

Характеристика феноменов как единственных объектов науч­ного познания может опираться на различные по гносеологиче­скому смыслу положения. Это может быть положение о тождестве или полном соответствии мира феноменов предметам внешнего материального мира. Такое тождество или полное соответствие может расцениваться как основание для отказа от сопоставитель­ного рассмотрения «эквивалентных» друг другу мира сознания и материального мира. Тем более что «самораскрытие» феномена субъекту первичнее познавательного отношения между сознанием и трансцендентным миром. Основанием для признания феноме­нов в качестве единственных объектов научного познания может быть положение о доступности субъекту только феноменов его собственного сознания, принципиально отличающихся от объек­тов внешнего материального мира. В этом случае «самораскрытие» феноменов субъекту оказывается единственно возможной формой научного познания. Для обоснования феноменологической модели познания может привлекаться также тезис о невозможности тео­ретического доказательства соответствия форм чувственности объектам внешнего материального мира. Наконец, феноменализм может опираться на отрицание существования объективной ре­альности. Во всех этих случаях феноменализм, говоря словами не­мецкого философа М. Хайдеггера (1889-1976), замыкается внутри имманентного содержания человеческого сознания, что обрекает и науку заниматься лишь изучением фундаментальных структур субъективного человеческого бытия.

Феноменалисты концентрируют внимание прежде всего на та­ком элементе сознания человека, как ощущения, которые и имену­ют «явлениями», «феноменами». Так называемый объективный фе-

23

номенализм восходит к философскому учению И. Канта (1724-1804) «критического периода».

Исходным пунктом кантовской «критической философии» яв­ляется положение о существовании реальности в виде вещей вне­шнего материального мира. Они, согласно Канту, «возбуждают» чувственность человека и порождают в сознании разнообразные ощущения (феномены). Эти вещи Кант называет «вещами в себе», поскольку в феноменах (ощущениях) не содержится ничего, что могло бы быть присуще «вещам в себе» самим по себе. В ощуще­ниях субъекту не дано «то внутреннее, что присуще объекту са­мому по себе». Таким образом, «вещи в себе» не раскрывают свое содержание человеку через чувственные феномены. Ощущения являются исключительными модификациями состояний субъекта, и поэтому по ощущениям невозможно узнать о свойствах матери­альных вещей. Субъект замкнут в сфере присущих ему чувствен­ных феноменов.

С содержанием имманентных чувственных феноменов субъ­ект знакомится, согласно Канту, с помощью особого внутреннего созерцания. Это созерцание характеризуется содержанием («ма­терией чувственных феноменов») и формой, предшествующей всякому конкретному содержанию ощущений (и в этом смысле являющейся априорной). Форма созерцания характеризуется сво­ей пространственной и временной организацией и является необ­ходимым условием всякого порождающего опыт эмпирического созерцания (созерцания содержания чувственных феноменов). Другими словами, пространство и время как необходимые усло­вия всякого эмпирического созерцания сообщают ему объектив­ность и всеобщность, поскольку оно может существовать только в своей пространственной и временной структуризации, данной до всякого опыта.

Кроме эмпирического созерцания, согласно Канту, существует чистое созерцание самой пространственной и временной структу­ры эмпирического созерцания, освобожденного от конкретного содержания. Оно является «чистой» формой всякого созерцания и в этом своем качестве составляет предмет математики как науки: чистое созерцание пространственной структуры — это предмет геометрии, чистое созерцание временной последовательности — предмет арифметики.

Упорядочение феноменов чувственности с помощью априорных пространства и времени дополняется упорядочением феноменов с помощью априорных форм рассудка (категорий и суждений), кото­рые нацелены на гносеологическую обработку априорных созерца­ний и по содержанию замкнуты внутренним миром чувственности. Способы применения форм рассудка образуют, согласно Канту, единственно возможное средство теоретического познания.

Простое осознание «материи» (содержания) чувственных фено­менов, согласно Канту, оформляется в высказываниях наблюдения, констатирующих чувственные данные. Высказывание «Это жел­тое» может служить здесь примером. Оформление чувственных данных с помощью форм пространства и времени ведет к суждени­ям восприятия, как, например, суждение «Солнце круглое». Офор­мление суждений восприятия с помощью априорных категорий рассудка (таких, как «единое», «многое», «всеобщее», «реальность», «субстанция», «акциденция», «причинность», «взаимодействие», «возможность», «необходимость», «случайность», «существование» и др.) дает суждения опыта. Примерами служат суждения «Солнце нагревает камень», «Солнце является причиной нагревания тел на земной поверхности».

Способность представлять предметы без их актуального при­сутствия, в созерцании (продуктивная сила воображения), кото­рая отчасти чувственна (сохраняет материал чувственности) и интеллектуальна (включает априорную форму синтеза), позво­ляет формулировать основоположения чистого естествознания. Всесторонне упорядоченную систему феноменов Кант называет природой, законы которой определены рассудком.

Синтез опыта с помощью категорий рассудка в известном смыс­ле, полагает Кант, не завершен: в сознании человека заложена не­искоренимая потребность («потребность разума») в завершении содержательного материала, относящегося к предметам внешнего мира. Потребность удовлетворяется на основе регулятивного при­менения рассудка (по правилам рассудка) к «вещам в себе». Однако в силу недоступности субъекту содержания «вещей в себе» син­тез на основе применения к ним априорных категорий рассудка не дает реальных (объективных) результатов. Это всего лишь вы­ражение стремления проникнуть в содержание внешнего мира. Формами выражения такого стремления являются гипотетические

25

«идеи» чистого разума, выражающие предположительное содер­жание внешнего мира. Идеи дает не знание, но видимость внешне­го мира «вещей в себе». Распространение процедуры синтеза на предметы внешнего мира, согласно Канту, ведет к возникновению антиномий (противоречий), в которых тезис и антитезис равнодо-казуемы и потому научным образом не могут быть использованы. Неразрешимую антиномию образуют, например, высказывания «Мир конечен» и «Мир бесконечен». Вывод, который делает Кант из существования антиномий, таков: познающее мышление не должно выходить за пределы опыта (внутреннего эмпирического созерцания ощущений]. Только в этих пределах можно обеспечить достоверность, всеобщность и необходимость научного знания. Знание становится достоверным, всеобщим и необходимым только благодаря присутствию в опыте априорных форм его организации («чистого» пространства и времени, категорий рассудка, априор­ных синтетических суждений). Никакого внешнего материального объекта у научного познания нет.

Вполне в духе традиций кантовской «критической» философии действует объективный феноменализм, который рассматривает ощущения в качестве результата воздействия материальных пред­метов внешнего мира на органы чувств человека. Однако при этом отрицает, что в субъективных феноменах сознания субъекту дано «подлинное» содержание материальных предметов внешнего мира. Предметы внешнего материального мира остаются для субъекта непознаваемыми «вещами в себе».

Второе направление феноменализма, именуемое обычно край­ним феноменализмом, трактует ощущения как субъективно вос­принимаемые факты сознания, которые не репрезентируют ника­кого внешнего мира (поскольку, например, существование такового отрицается). Крайний феноменализм восходит к традициям фило­софии Дж. Беркли (1684-1753) и отчасти Д. Юма (1711-1776).

Английский философ Дж. Беркли является наиболее последо­вательным представителем крайнего феноменализма в истории философии. Беркли существующие в душе человека ощущения именовал идеями. Некоторые идеи, согласно Беркли, постоянно появляются в составе цельных устойчивых комплексов. Такие ком­плексы ощущений Беркли называл вещами, предметами, за кото­рыми не признается никакого объективного бытия. 26

Критериями существования идей и их комплексов, согласно Беркли, являются их восприятие, воображение и мыслимость [9. С. 44]. Реальностью (в берклианском смысле) обладают лишь идеи (ощущения) и их комплексы («вещи»). Вещью, существование ко­торой Беркли отвергает, является «то, что философы называют материей» [Там же. С. 186]. Таким образом, согласно Беркли, един­ственными объектами знания являются собственные идеи чело­века. Результаты такого познания характеризуются очевидностью, истинностью, достоверностью.

Абстрактные общие понятия Беркли отвергает на том осно­вании, что они являются противоречивыми, т. к. соединяют несо­единимое. Общее абстрактное геометрическое понятие угла надо считать противоречивым, поскольку в нем соединяются несов­местимые образы одновременно острого, прямого, тупого углов, что, естественно, невозможно воспринять. Большая часть наук, использующих общие абстрактные идеи, «исполнены темноты и сомнительности», «содержат парадоксы, совершенно неразреши­мые для человеческого понимания», и «лишь незначительная их часть приносит человечеству кроме невинного развлечения и за­бавы истинную пользу» [Там же. С. 164].

В основе выбора идей (ощущений и их комплексов) как един­ственных объектов достоверного познания вообще и научного познания в частности у Беркли лежит когнитивная ценность не­посредственного очевидного постижения содержания объектов. Кроме того, он руководствуется также ценностью теологической картины мира и человека.

Современная форма крайней феноменалистской трактовки он­тологической природы объекта научного познания принадлежит известному немецкому физику и философу Э. Маху (1838-1916), профессору философии Венского университета (1895-1901), авто­ру книги «Познание и заблуждение» (1905) и других работ.

Общефилософским мотивом его концепции является неприя­тие «философской метафизики», противопоставляющей мир ма­териальных вещей миру идеальных явлений сознания и тракту­ющей познание материальных вещей в духе «перевода» материи вещей в идеальные факты сознания, в ощущения. Положительная наука, согласно Маху, должна быть отделена от подобной метафи­зики. Путь освобождения положительной науки от «метафизиче-

27

ских» концепций Мах видел в признании неких «нейтральных эле­ментов», из которых состоит как мир вещей, так и человеческая психика. В контексте мира вещей «нейтральные элементы» — это элементы, из которых складывается внешний мир — звуки, цвета, тяжесть, теплота, запахи, пространство, время и др. Вещь, тело, ма­терия суть не что иное, как связь цветов, звуков и т. п. В контексте психики человека те же самые «нейтральные элементы» проявляют себя в виде ощущений, звуков, цветов, тяжести, теплоты, запахов и т. п., которые человек также именует просто звуками, цветами, тяжестью, теплотой, запахом и т. п. В силу параллелизма элемен­тов материального мира и психики Мах считал допустимым рас­сматривать именно психическую форму «нейтральных элементов» (ощущений, их комплексов, отношений между ними), доступных не­посредственному познанию в качестве объекта научного познания. В таком устранении параллельного рассмотрения материального мира и феноменов сознания состоит сущность знаменитого махов-ского принципа «экономии мышления». Учение о «нейтральных элементах» Маха является способом сведения научного познания к описанию и анализу непосредственно наблюдаемых «комплексов ощущений», а осмысленных научных высказываний — к выска­зываниям о наблюдаемых феноменах. Тем самым, полагал Мах, из науки изгоняются метафизические представления о «переводе» материальных вещей в идеальные ощущения. Наука, согласно Маху, является формой экономного обращения с опытом. Базовые кате­гории современной науки (атом, абсолютное пространство, время, причинность, масса, сила и т. д.) Мах интерпретировал как метки для комплексов ощущений, находящихся в функциональной взаи­мосвязи. Таким образом, Мах вполне в духе феноменализма сводит объекты научного познания к ощущениям и их комплексам, кото­рые наблюдаются непосредственно.

Термин «феномен» употребляется и вне феноменологии как философского направления. Этим термином обозначают вообще любые проявления чего-либо (например, сущности вещей, процес­сов, событий и т. п.). В философии за пределами феноменологии его применяют к элементам человеческого сознания, рассматривае­мым в качестве свидетельств присутствия субъекта во внешнем материальном мире. К такой трактовке понятия «феномен» при­мыкают и различные формы материализма.

28

2.3. Субъект научного познания

Познание вообще и научное познание в своей основе является родом субъект-объектного отношения, отношения между познаю­щим субъектом и познаваемым объектом. Субъект — это, прежде всего, индивид, характеризующийся заданными природой способ­ностями; биологическими и социальными потребностями; воле­выми качествами; влечениями; аффектами; сознанием и самосо­знанием; приобретенными навыками и умениями познавательной и практической деятельности, в частности, навыками языкового общения; уровнем достигнутых знаний и приобретенного опы­та; убеждениями и верованиями; усвоенными формами культу­ры, в частности, нормами нравственности; социальными ролями и функциями и др.

Классическая философия стремилась выработать понятие субъекта, разнообразные характеристики которого центрирова­ны вокруг определяющего их имманентного элемента. Призна­валось, что все элементы внутреннего мира, «Я» человека так или иначе взаимосвязаны, однако утверждалось существование в этом внутреннем мире определяющего отношения элементов к некоторому абсолютному центру, задающему абсолютную са­мотождественность субъекта, делающему субъекта абсолютной целостностью. В определении этого центра философы расходятся. Шопенгауэр таким центром считал волю: все элементы внутренне­го мира субъекта — это проявления его воли. Фрейд считал таким центром уровень бессознательных побуждений к удовлетворению бессознательных инстинктивных потребностей, в частности, по­ловых (либидо], к достижению чувства удовольствия. Интересно отметить, что, согласно Фрейду, человеческая культура — это ре­зультат сублимации, т. е. отвлечения сексуальной энергии на со­здание культурных ценностей.

Классическая философия склонна к центристской трактовке не только субъекта, но и познания как субъект-объектного отно­шения. Выражением этой трактовки является концепция субъекта познания как абсолютного центра познавательного процесса.

В классическом смысле понятие «субъект» обозначает инди­вида, которому противостоит познаваемый и (или) преобразуе­мый им объект. Субъект («субъект познания», «субъект дейст-

29

вия») представляет собой активное начало, организующее про­цесс познания и практического преобразования объекта, тогда как объект в рамках данного отношения считается пассивной стороной, испытывающей воздействия субъекта, тяготеющей к нему. Субъект как активный центр познавательной деятель­ности «ставит перед собой объект». Без субъекта нет объекта познания. Центристская трактовка познавательного процесса, организуемого вокруг субъекта, во-первых, провозглашает абсо­лютное противопоставление субъекта и объекта по линии «субъ­ективное — объективное», а во-вторых, ведет к отрицанию какой-либо самостоятельной роли, функции объекта в познавательном отношении «субъект-объект».

В противоположность классической философии современная философия постмодернизма и структурализма отвергает пред­ставление об абсолютной центрированности внутреннего мира субъекта. Эта философия отвергает не только представление о су­ществовании некоторого абсолютного центрального элемента внутреннего мира субъекта, но также и представление об абсо­лютной централизации познавательного процесса вокруг субъ­екта познания. Основой модернистских и структуралистских кон­цепций децентрализации является идея об определяющей роли в структуризации внутреннего мира субъекта внешних, порой случайных факторов, лишающих субъекта способности к сво­бодной творческой активности или ограничивающих творчество комбинированием предзаданных элементов. К таким факторам постмодернисты относят усвоенные субъектом идеологию, язык, дискурсивные практики и др. Децентристские концепции доводят­ся до деперсонализации субъекта познания, до концепции «смерти субъекта», превращающей субъект в «безличное поле», лишенное синтетического сознания и субъективной самотождественности. Оборотной стороной децентризма может быть только превраще­ние объекта познания («текста») в абсолютный центр познаватель­ного процесса.

Вопрос о существовании (или не существовании) абсолютной централизации внутреннего мира субъекта находится, вообще го­воря, за пределами философии науки. Философия науки вполне совместима с представлением об относительной централизации имманентного мира субъекта. Относительная централизация 30

предполагает возможность меняющейся «ситуативной» (имею­щей место в конкретной ситуации бытия субъекта) централиза­ции внутреннего мира субъекта вокруг различных его элементов. Противопоставление субъекта и объекта в рамках альтернати­вы «активный — пассивный», конечно, относительно, поскольку в действительности между субъектом и объектом в процессе поз­нания реализуется взаимодействие. Так, первичные формы знания (ощущения, восприятия) формируются в сознании человека (со­гласно материалистической модели познания) под воздействием объектов. Более сложные формы знания (понятия, высказывания, гипотезы, теории и др.) формируются благодаря активной твор­ческой деятельности субъекта познания. Об активности субъекта нужно говорить лишь в том смысле, что наделенный разумом и волей субъект реализует познавательное отношение к конкрет­ному объекту познания как целенаправленную и организованную деятельность.

Для понимания субъекта научного познания существенно зна­комство с его эмпиристской и трансценденталистской трактов­ками. Эмпиристская трактовка отождествляет субъект научного познания с эмпирически существующим во времени и в определен­ных исторических условиях «конечным» индивидом, наделенным конечным «набором» интеллектуальных способностей, умений, навыков и определенным уровнем знаний. Трансценденталистская трактовка характеризует субъект научного познания как выхо­дящий за границы любого эмпирического субъекта, как «ученого вообще». С логической точки зрения трансценденталистское по­нятие субъекта научного познания обязано идеализации и уни­версализации в смысле концентрации всех знаний, способностей, навыков, умений, совокупность которых заведомо реализуется лю­бым конкретным эмпирическим субъектом лишь в абстрактной возможности. Конечно, каждый эмпирический субъект постигает объекты познания с помощью одинаковых чувственных (ощуще­ния, восприятия, представления) и рациональных (понятия, суж­дения, умозаключения) форм знания. Однако в своей реальной познавательной деятельности эмпирический субъект в формах чувственного и рационального знания не способен охватить все объекты, изученные наукой в целом или даже ее отдельной от­раслью. Между тем эти объекты известны науке, изучены ею. Как

31

раз здесь и привлекается идеализированный образ трансценден­тального субъекта научного познания, «ученого вообще», кото­рый своими знаниями охватывает все познанные объекты науки, а своими умениями — все методы науки. Первичной основой для формирования образа трансцендентального субъекта является коллективная творческая познавательная деятельность ученых. Полный результат коллективной творческой работы не сводится к вкладу отдельного члена коллектива в общий результат.

Русский философ В. В. Зеньковский (1881-1962) справедливо указывал на то, что невозможно свести познание вообще и научное познание в частности всецело к активности эмпирического субъек­та. Эмпирический субъект характеризуется конечностью, индиви­дуальностью, определенной неповторимостью. Между тем без при­знания универсальной структуры познавательных качеств учено­го немыслима разумная и продуктивная коммуникация, которая является необходимым условием существования науки. Поэтому удобно суммарный результат науки рассматривать как плод абс­трактного автора, сконцентрировавшего в себе все существенные моменты знаний, опыта и умений всех эмпирических субъектов. Ясно, что трансценденталистская трактовка идеализированно­го, универсализированного субъекта научного познания выводит познавательные качества и результаты деятельности за границы предметно-практической деятельности, форм языка, логических категорий, норм этических и эстетических оценок (ценностей) и т. п. любого конкретного «конечного», эмпирически существую­щего ученого. Трансценденталистски трактуемый субъект — это идеал «ученого вообще».

Несомненно, основой научного познания является личностный опыт, практическая и познавательная деятельность эмпирических субъектов. Вместе с тем, научное знание в определенном отноше­нии имеет внеличностный и даже внеисторический характер. Этим обстоятельством также объясняется обращение к понятию транс­цендентального субъекта научного познания. Одним из способов конституирования трансцендентального субъекта является обра­щенное ко всем ученым требование соблюдения методологических стандартов логики научного исследования и норм Большой Науки в качестве необходимых и универсальных условий работы. Вы­полнение этого требования является выражением социализации 32

личности ученого. Вместе с тем, наука все же не может быть пол­ностью освобождена от индивидуально-эмпирического субъекта. И понятие эмпирического субъекта, и понятие трансцендентально­го субъекта научного познания в равной мере являются идеализи­рующими абстракциями. В качестве реального субъекта научного познания выступает индивид в единстве его индивидуальных и универсальных характеристик познавательной и преобразующей деятельности. Диалыектика индивидуального и универсального в структуре познавательной и преобразующей деятельности уче­ного определяет результаты научного познания. Эта диалектика проявляется в способности ученого выходить за пределы своего индивидуального научного горизонта путем усвоения нового зна­ния, новых методов его формирования, в способности преодоле­вать свое эмпирически складывающееся «научное Я» и двигаться в направлении трансцендентального субъекта.

33

ГЛАВА 3. НАУЧНОЕ ЗНАНИЕ И ЕГО ФОРМЫ

ПН1П1!Ш!ШШП||Ш|1Ш1ШШШ|НПП1Ш1ИШ1ПП1ПН|1ППШП!ШНПП1Ш1ШН1ПШ1ШНННШ11НПШШ||П!1ШШ|

Общее понятие знания

С материалистической точки зрения познание в своей осно­ве — это субъект-объектное отношение отражения предметов и процессов действительности в сознании субъекта. С учетом кол­лективного характера познания субъект-объектное отношение трансформируется в субъект-субъект-объектное, в котором позна­вательное отношение субъекта познания к объекту опосредуется другими субъектами, их знаниями и опытом.

Конечным результатом познавательной деятельности являет­ся знание, существующее в чувственной или рациональной форме. В ряде концепций материалистической направленности культиви­руется мнение, согласно которому в чувственных формах знания как результатах познавательного процесса непосредственно, без каких-либо искажений представлено объективное, «подлинное» содержание предметов внешнего мира. В этом плане характерно следующее утверждение голландского математика, не принадле­жащего, однако, к материализму, А. Гейтинга: «Когда я смотрю вон на то дерево, я убежден, что вижу дерево» [20. С. 20]. Гейтинг имеет в виду, что человек видит «подлинное» дерево, как оно существует само по себе.

Рассмотренное мнение о характере отношения чувственных форм знания к внешним материальным объектам сподвигло немец­кого философа и социолога, одного из основателей философской антропологии М. Шелера (1874-1928) на философское обобщение: знание внешнего мира — это форма любовной отдачи субъекта познания бытию сущего.

Это мнение нуждается в критической оценке и уточнении. Во-первых, несомненно, знание является формой участия субъекта познания в бытии сущего, если знание отождествляется с исти­ной: истинное знание, пожалуй, можно характеризовать в качестве формы участия субъекта познания в конкретном бытии сущего. 34

Однако ложные формы чувственности, например, чувственные иллюзии (о которых речь пойдет далее) уже не являются такой формой. Следовательно, к формам участия субъекта в конкретном бытии сущего следует относить истинное чувственное знание, но не чувственные формы вообще (часть из которых могут выражать заблуждения).

Во-вторых, следует учитывать непростой механизм форми­рования и сложную структуру чувственных форм знания. Отра­жение материального мира в чувственных формах сознания, как свидетельствуют данные науки, является сложным процессом сигнального воздействия материальных вещей на рецепторы (ор­ганы чувств) человека. В результате такого воздействия форми­руются «проекции» внешних материальных объектов в рецепторе (например, на сетчатке глаза). Информация, содержащаяся в «про­екциях», кодируется «языком» нервных импульсов и передается в соответствующий сенсорный центр мозга, где осуществляется переход «материальных нервных процессов в субъективный образ, в сознание» [4. С. 111].

В результате перехода материальных нервных процессов в со­знание формируется особый мир субъективных образов, представ­ляющий собой особую субъективную реальность, субстанциально не совпадающую с субстанцией материальных вещей. Вместе с тем эта реальность доступна самопознанию и активной интеллекту­альной обработке. Последняя лежит в основе опережающего отра­жения действительности. Объект, противостоящий субъекту, та­ким образом, не обязательно принадлежит внешнему миру. Пред­ставления и мысли, относящиеся к внутреннему имманентному миру индивида, также противостоят субъекту как объекты его рефлексии, размышления, умственного преобразования. Представ­ляемые и мыслимые объекты, «которые формируются во внутрен­нем мире, противостоят человеку, хотя и особенным образом, как вещи от него независимые, и могут быть отнесены к объектам его размышлений» [Философский энциклопедический словарь. 1998. С 72]. Самопознание вообще реализуется в формах интроспекции или самонаблюдения, внутреннего созерцания, рефлексии. Само­наблюдение реализует «непосредственный подход» к собственно­му сознанию, к психическому в широком смысле слова. Точно так же интроспекция характеризуется как процесс достоверного на-

35

блюдения за собственной психикой, за динамическим комплексом ощущений, образов, переживаний (классическая интроспекция), содержанием мышления (неклассическая интроспекция], как не­посредственный внутренний опыт. Рефлексия характеризуется в качестве осознания и осмысления форм чувственности и мыш­ления, раскрывающих их содержание и строение.

В основе самопознания, самонаблюдения, интроспекции, внут­реннего созерцания, рефлексии лежит четкое отграничение чув­ственных и рациональных форм знания от их объективных ис­точников — вещей внешнего материального мира. Противосто­яние имманентных чувственных (и рациональных) форм знания внешнему миру подрывает универсальную значимость тезиса о формах чувственного познания как непосредственном участии человека в бытии сущего.

Вместе с тем имманентные феномены человеческого созна­ния — это проявления предметов внешнего материального мира. На рациональном языке теории познания метафорические оборо­ты «любовная отдача себя миру», «присвоение человека миром», относящиеся к формам чувственности, выражаются положением материалистического философского воззрения о формах знания как отражении материальных явлений в психических по своей природе формах знания, в той или иной мере соответствующих реальному миру. В такой рациональной характеристике чувствен­ного знания отсутствует предлагаемая М. Шелером сама по себе привлекательная идея чувственного знания как формы непосредс­твенного участия человека в конкретном бытии сущего. Такая «по­теря» может быть объяснена принятием более общей идеи мате­риалистической философии: истинное знание может быть формой участия в конкретном бытии сущего, ошибочные образы являются формой отхода сознания от конкретного бытия сущего.

Даже в случае истинности форм знания присутствует элемент их противопоставления объекту познания. Такое противопостав­ление является существенной характеристикой того, что называ­ется знанием. Нечто, существующее само по себе, вне каких-либо отношений к чему-либо другому, Гегель обозначал термином «в-себе-бытие». Феномен знания возникает, когда сознание отличает себя от того, что представляется в качестве «бытия-в-себе». С этого момента сознание начинает соотноситься с неким «нечто», некото-

36

рой предметностью. В этом соотнесении «бытие-в-себе» выступает в роли «нечто для сознания». Как пишет Гегель, «определенная сторона этого соотношения или бытия "нечто" для некоторого со­знания есть знание». Знание есть «бытие предмета для сознания» [18. С. 46-47].

На уровне элементарных форм знание свойственно животным, являясь необходимым условием их жизнедеятельности и поведе­ния. При этом речь идет именно о знаниях, а не о врожденных фи­зиологических механизмах реагирования на факторы внешней среды и управления поведением (рефлексы, инстинкты). Приме­чательно в этой связи утверждение Ф. Энгельса об одинаковости у человека и высших животных «всех видов рассудочной деятель­ности, формирующих рациональные формы знания,— индукцию, дедукцию, абстрагирование, анализ, синтез и даже эксперимент» [88. С. 357].