Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Общее понятие философии

Философия — это составная часть духовной жизни человека, форма его «духовной работы». Ни исторически, ни логически она не является изначальной формой духовной жизни. Философии пред­шествует стихийно складывающаяся форма жизнедеятельности людей в виде здравого смысла и наивного реализма, в основе ко­торых лежит убеждение в существовании внешнего мира и уве­ренность, что мир таков, как он непосредственно воспринимается в чувственном опыте (в ощущениях и восприятии). В конечном ито­ге философия формируется как жанр устно-письменной деятель­ности по обоснованию, развитию или критическому пересмотру воззрений здравого смысла и наивного реализма.

Философия не является ни единственной, ни первой формой осмысления точки зрения здравого смысла и наивного реализма. Раньше философии такое осмысление выпало на долю мифологии, религии, искусства. Накопленный ими опыт сыграл существенную роль в возникновении и развитии философии.

Отнесение философии к сфере духовной жизни и общая харак­теристика отношения философии к здравому смыслу и наивному реализму еще не раскрывают положительного содержания по­нятия «философия». Между тем формирование общего понятия философии сталкивается с рядом достаточно сложных проблем. Первая из них — отсутствие разворачиваемого по общему для всех философов методу и признаваемого всеми философами содержа­ния философии. Немецкие философы Г. В. Ф. Гегель (1770-1831) и Л. Фейербах (1804-1872) в свое время отметили тот исторический факт, что воззрения различных философов не тождественны по своему содержанию. Отсутствие такого общего содержания Гегель и Фейербах объясняли тем, что воззрения разных философов в оп­ределенной исторической и логической последовательности рас­крывают разные стороны общего для них объекта рассмотрения.

5

На роль общего объекта философии Гегель выдвинул абсолютную идею, которая последовательно воплощается во всех формах раз­вивающегося действительного мира. Однако большинство фило­софов не разделяют гегелевской концентрации всей философии на абсолютной идее и трактуют объект философского познания по-разному. Формирование общезначимого понятия философии оказывается, таким образом, недостижимым на путях поиска ее общего объекта, а следовательно, и ее общего внутреннего содер­жания. Свести общее понимание философии к простой формуле единства всех философских воззрений в объекте и внутреннем содержании невозможно.

Путь к общему понятию философии открывает идея «историче­ской формы проявления философии», предложенная немецким фи­лософом В. Виндельбандом (1848-1915]. К числу исторических форм проявления философии В. Виндельбанд относил метафизику (уче­ние о первоначалах бытия], философскую антропологию (учение о месте человека во всеобщей связи вещей и об устройстве челове­ческой жизни], философию религии (выражение в познавательной форме устремлений и убеждений религиозной веры], гносеологию (учение о познании]. К предложенному Виндельбандом списку се­годня можно было бы добавить социальную философию и фило­софию ценностей. Ни одной из перечисленных исторических форм философии В. Виндельбанд не приписывал единого понимания их объекта рассмотрения, предмета, метода и содержания. История фи­лософии показывает, что разные философы по-разному конституи­руют объект, предмет, метод, внутреннее содержание своих учений о бытии, человеке, познании, религии, обществе, ценностях.

Выделение исторических форм проявления философии, в сущ­ности, открывает путь к установлению общей тематики философ­ских размышлений, к возможности характеризовать философию в целом не единым объектом, предметом рассмотрения, содержа­нием, методом, но специфической тематикой и проблематикой раз­мышлений философов [26. С. 16]. К общим философским проблемам следует отнести проблемы бытия, человека, социума, познания. Отсюда, философия вообще — это деятельность по разработке ука­занных общих специфических для философии проблем. Такую разра­ботку следует называть философствованием. Философия вообще — это философствование как род духовной деятельности. 6

Понятие «тема исследования» разработано американским фи­лософом и историком науки Дж. Холтоном (р. в 1922] в книге «Темы в научном мышлении» (1974]. Тему Холтон трактует как элемент научного исследования, определяемый индивидуальностью уче­ного, в отличие от содержания исследования, детерминированного «публичным» (принятым научным сообществом) научным знани­ем и социально-культурными факторами. Выбор темы определяет направление творческого воображения мыслителя. Темы постоян­но воспроизводятся как в течение спокойной эволюции познания, так и в эпохи революций, демонстрируя его инвариантность и пре­емственность. Понятие «тема» используется и при характеристи­ке философствования, проблемная нацеленность которого может быть дифференцирована его тематическими направлениями.

Кроме того, философствование характеризуется предельной универсальностью постановки проблемных вопросов, которые формулируются так, что захватывают в свою орбиту самого ста­вящего вопросы человека. Примерами могут служить объекти­вирующий и субъективирующий подходы к постановке проблем классической философии. При первом подходе человек рассматри­вается как «вещь среди вещей», подчиненная общей причинной связи действительности. При так называемом субъективирую­щем подходе мир уподобляется человеческому существу. В обоих вариантах обеспечивается универсальность постановки проблем и вопросов.

Общей характеристикой философствования является также его беспредпосымочностъ в смысле отсутствия единых для всех фило­софов предварительных положений, догматически принимаемых за истину.

Существенный момент философствования — это опора как на разум, мышление, так и на эвристическую интуицию, характеризу­ющую механизм познавательной догадки, выводящей размышле­ние за рамки строго логических умозаключений. Философствова­ние — это область творческой работы духа, и, как всякое творче­ство, оно не сводится к непрерывному осуществлению логических действий. Понятия и положения философских воззрений во многом обязаны эвристической интуиции {творческой догадке) и в этом смысле «иррациональны». Философствование, таким образом, яв­ляется областью творческой работы духа, где взаимодействуют

7

философская эвристическая (творческая) интуиция и теоретиче­ское мышление (разум).

Философствование имеет личностный характер, хотя субъек­тивно оно направлено на получение общезначимых, «объектив­ных» решений философских проблем. Здесь уместно отметить, что, согласно основателю концепции «понимающей социологии» немец­кому социологу М. Веберу (1864-1920), ценность не следует тракто­вать в смысле результата произвольного решения субъекта. Цен­ность, по Веберу,— продукт «интерсубъективно» существующего «духа времени», «духа культуры». В основе трактовки ценности Вебером лежит идея примата культуры по отношению к личности. Однако указанный примат не абсолютен, поскольку первичным источником развития и утверждения культуры являются, говоря обобщенно, идеи и методы действия отдельной личности. Такая личность получает статус выдающейся, если сформированные ей идеи и методы действия приобретают общезначимый социальный характер. В свете сказанного ценность результатов философство­вания определяется в значительной степени мерой реализации личности философа — его, порой бессознательными, стремления­ми превзойти коллег оригинальностью, объемом духовного опыта, глубиной философской интуиции, особым видением первоочеред­ных проблем философии, оценкой их значимости, уровнем синтеза различных элементов философских воззрений прошлого и настоя­щего. При оценках результатов философствования нередко опира­ются на такие критерии, как художественная гармонизация идей, широта объемлющего миросозерцания, творческая мощь синте­зирующей работы мысли и т. п. В условиях известных трудностей с установлением объективности универсальных положений фи­лософской метафизики личностный момент нередко становится главным в оценке философствования.

Появившись на свет как индивидуально-личностный, резуль­тат философствования, тем не менее, может соответствовать умо­настроениям, интересам, позициям классов или других социаль­ных групп. Это позволяет многим философам характеризовать философию как сознание и духовную сущность народа, как «дух времени», как духовное оружие того или иного класса и т. п. При рассмотрении индивидуально-личностного характера результатов философствования (как и во многих других контекстах рассмот-8

рения индивидуального) полезно помнить, что методологической основой рассмотрения индивидуальности является диалектика тождества и различия общего и единичного (отдельного). Соглас­но диалектике, единичное, отдельное «неполно входит в общее» (В. И. Ленин). В этой связи справедливы слова французского фи­лософа Ж. Делеза (1925-1995) о том, что основой относительно самостоятельного рассмотрения индивидуального является не­которая «индифферентность» частного и общего по отношению друг к другу.

Наиболее значимые результаты философствования, выражен­ные в языке, имеют статус учения, доктрины, концепции. Такие результаты составляют философское воззрение (если оно охваты­вает все или большинство основных проблем философствования, его можно назвать философской системой). О конкретном фило­софском воззрении конкретного философа можно говорить как о философии в узком смысле слова (философия Аристотеля, фило­софия Гегеля и т. п.).

К основным структурным элементам философского воззрения принято относить философские (т. е. всеобщие, универсальные) по­нятия, положения и принципы, выражающие философское знание. К элементам философского воззрения относятся также философ­ские убеждения (положения, принимаемые с твердой уверенностью в их правильности), мнения (оценочные суждения, определяющие принятие или отвержение чего-либо на основе принятой системы ценностей), философские гипотезы (предположения, выдвигаемые для объяснения рассматриваемых явлений), философские сомнения (положения, в отношении принятия которых имеются колебания и опасения). Рассмотренные элементы философских воззрений взаи­модействуют с выраженными языковыми средствами эмоциями и настроениями. Например, эмоция страха перед бесконечной Вселен­ной, зафиксированная в свое время И. Кантом (1724-1804), в каком-то смысле имеет философский, мировоззренческий характер. Не лише­на философия и элементов художественно-образного мышления.

Достаточно много философов применяют в основном к свое­му собственному философскому учению понятие «наука». И. Кант определял философию как науку о высшей максиме (внутреннем принципе выбора между различными целями) применения чело­веческого разума. Г. Гегель считал философию не просто наукой,

9

но даже целой системой наук. Ф. Энгельс характеризовал материа­листическую диалектику как науку о наиболее общих законах вся­кого движения. Немецкий философ Э. Гуссерль (1859-1938) считал философию наукой о последних началах, усматриваемых прямой интуицией. Однако если наукой считать свободный, бескорыст­ный, опирающийся на метод и интуицию, систематизированный, личностный поиск и обоснование (доказательство) объективной истины, описывающей, объясняющей и предсказывающей явле­ния действительности, то мало надежды обосновать научность большинства философских концепций. И здесь дело не в том, что существовавшие и существующие философские учения образуют пока донаучный этап развития философии. Главное то, что фило­софы часто претендуют на создание общей картины бесконечно­го мира в терминах «метафизических сущностей» (чувственно не воспринимаемых элементов).

История философии показывает, что чаще всего философия в узком смысле (в котором далее и будет везде употребляться это понятие) принимает точку зрения здравого смысла в части призна­ния реальной действительности. Сама философия в таком контек­сте обычно трактуется как познание мира в целом. Рассмотрение мира в целом и вырастающая из него картина действительности называются мировоззрением. Философия как мировоззрение — это картина мира в целом. Но мир в философии обычно восприни­мается в форме количественной и качественной бесконечности. На философии, как писал В. И. Вернадский, лежит «печать бесконеч­ности». Освоение бесконечного мира в целом обычно трактуется в философии как познание «мира в общем», т. е. познание всеобщих характеристик вещей и явлений, форм бытия, законов мира.

Выделение локальных всеобщностей (всеобщих характерис­тик, форм бытия, законов в рамках действительности, непосред­ственно окружающей человека) можно считать первой ступенью построения философской картины мира в целом. Но освоение бес­конечного мира в целом неизбежно предполагает выход за гра­ницы непосредственно данной действительности. Такой выход составляет вторую ступень, и по своей сущности эта ступень со­стоит в экстраполяции, переносе локальных всеобщностей на мир в целом. Подобная экстраполяция, естественно, не может привести к достоверному результату, т. к. содержит в себе момент индук-10

тивного обобщения, дающего лишь правдоподобное видение мира в целом. Это значит, что философия в части общей картины мира принципиально проблематична и не имеет характера доказанной абсолютной истины. В этом смысле философия остается за грани­цами указанного нами критерия научности, хотя и может высту­пать, по утверждению французского мыслителя К. Леви-Стросса (р. в 1908), в качестве «временного заместителя науки», предваря­ющего обсуждение научных проблем. Кроме того, как отмечалось выше, даже на первом этапе выявления локальных всеобщностей философствование часто обнаруживает свою «метафизичность», поскольку непосредственную (наблюдаемую) действительность философы обычно относят к роду «вторичного» бытия, рассматри­ваемого как проявление некоторого скрытого за непосредствен­ным бытием первоначала, основы, субстанции мира. В выборе та­кого первоначала мира философы всегда расходились: Демокрит (ок. 460 — ок. 371 до н. э.), Эпикур (342/341-271/270 до н. э.), Ньютон (1643-1727) и др. первоосновой мира считали атом, Гегель — аб­солютную идею, Шопенгауэр (1778-1860) — волю, Беркли (1684-1753) — ощущение и т. п.

Поиск скрытой первоосновы всего бесконечного мира еще бо­лее отдаляет философию от научно достоверной картины мира в целом. Как писал в свое время Ф. Энгельс, вполне соответству­ющее своему предмету мысленное построение мировой системы остается на все времена делом невозможным. Энгельсу вторит не­мецкий философ и социолог Г. Зиммель (1858-1918), считавший, что ни один конкретный вариант постижения целостности мира, видения мира не может быть научно подтвержден или опроверг­нут. Воззрение на мир в целом оказывается стоящей вне границ предложенного критерия науки «индуктивной метафизикой», да­ющей лишь правдоподобное видение мира. В вооружении человека таким правдоподобным видением мира в целом, особенно важном при постановке познавательных вопросов и проблем, выдвижении гипотез, состоит, в частности, и ценность материалистического ми­ровоззрения. Многие философы, осознавая трудности философии на пути к созданию картины мира в целом, переводят ее в другую плоскость. Так, американский философ Дж. Сантаяна (1863-1952) утверждал, что философия должна заниматься не теоретическим описанием или объяснением мира, существование которого явля-

11

ется предметом «животной веры», но формированием моральной и эстетической позиции человека по отношению к миру.

Мотивация к философствованию у разных философов различна. Платон (427-347 до н. э.) был убежден, что обычный человек в сво­ем непосредственном бытии терпит великое бедствие незнания сущности мира и своей собственной жизни. Источником бедствия является слепое доверие человека к чувствам, эмоциям, страстям, порождаемым телом и создающим обманчивые, искаженные пред­ставления о мире и самом человеке. Только освобожденная с по­мощью философии от обманчивых форм чувственности, душа че­ловека становится способной, следуя разуму, постигать истинное, непреложное, подлинное, вечное, существующее само по себе за горизонтом чувственно воспринимаемой действительности бы­тие — чистые идеи, а через них и причастные этим идеям предметы материальной действительности. Философия, очищающая душу от чувственности, дает человеку идеал «должной жизни» души и рисует перспективу последующего воссоединения души с миром родственных ей чистых идей, из которого она и происходит.

Аристотель (384/383-322/321 до н. э.) ценность философии вы­водил из ее роли как высшей человеческой мудрости. Мудрость во­обще, по Аристотелю, состоит в выявлении начал и причин вещей, в особенности вызывающих удивление человека, таких, как изме­нение положения Луны, Солнца, звезд, происхождение Вселенной. Философия как высшая мудрость призвана устанавливать первые начала и причины, на основе которых «познается все остальное». Философия дает знание и понимание всеобщего в мире без знания каждого предмета в отдельности. Философски мудрому человеку надлежит «не получать наставления, а наставлять, и не он дол­жен повиноваться другому, а ему — тот, кто менее мудр» [5. С. 68]. Философия, таким образом, дает ключ к общему пониманию как природного, так и социального мира.

Т. Гоббс (1588-1679) отождествлял философию с естественным разумом, врожденным каждому человеку и позволяющим ему рас­суждать о вещах. Ценность философского умозрения Гоббс видел в нацеленности на практический успех человеческой деятельности. В мире, который, согласно Гоббсу, состоит только из тел, человек с помощью философии или правильного рассуждения устанавлива­ет причины, объясняющие возникновение и свойства тел. На осно-12

ве накопленных знании о причинно-следственных связях человек научается предвидеть возникновение и свойства тел, планомерно управлять этим процессом в целях умножения жизненных благ человеческого рода.

Р. Декарт (1596-1650) видит ценность философии в установ­лении с помощью разума первых ясных и самоочевидных истин, из которых выводится «знание обо всем существующем в мире», духовном и телесном. Ясность и очевидность первых начал распо­лагает человеческие умы к кротости и согласию, к открытиям во всех науках. Философия, таким образом, придает жизни всех людей правильное направление.

Главной задачей философии, согласно И. Г. Фихте (1762-1814), является установление первых и основных определений (свойств) человеческого сознания. Уже в этом начальном пункте философия «возвышается над естественным воззрением на вещи». Следующая задача философии состоит в систематизации определений созна­ния путем последовательного их выведения из некоторого первого, исходного определения. Формирование завершенной, замкнутой системы определений сознания, по мысли Фихте, должно показать любому ученому, что он может и чего не может знать, о чем он мо­жет спрашивать и о чем не может, учит проведению исследований и доказательств. Философия, таким образом, создает «чертежи, пригодные для любого научного знания».

Согласно Гегелю, в переломные эпохи человеческий дух ищет прибежище в области мысли, чтобы в противовес действительно­му миру создать себе идеальное царство мысли. Философия в ус­ловиях разложения и кризиса реальной жизни людей выполняет духовно-компенсаторскую функцию.

В систематическом виде значение философии сводится к ее мировоззренческо-познавательной (вооружение общей картиной мира), методологической (формирование общих принципов поз­навательной деятельности), нормативно-ценностной (ориентация в системе высших ценностей и норм жизни человека и общества), смыслоформирующей (установление смысла человеческой жизни и истории человечества), жизненно-практической (общее понимание путей и средств взаимодействия с природой и обществом), духов­но возвышающей человека (возвышение над сферой обыденности, формирование идеала обустройства человеческой жизни, указание

13

путей приближения к нему) функциям. Философия, таким образом, занимается выявлением предельных оснований культуры позна­ния и действия человека, культуры межчеловеческих отношений.

Статус философии науки

Философы науки предлагают различные (не всегда взаимо­исключающие) варианты категориального определения статуса философии науки. Одни квалифицируют философию науки как об­ ласть философии, предметами которой являются: закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности по про­изводству научных знаний, взятых в их историческом развитии и рассматриваемых в исторически изменяющемся социокультурном контексте [70]; общая структура, закономерности функционирова­ния и развития науки как системы научного знания, когнитивной деятельности, социального института. Поскольку философия вооб­ще, т. е. философствование, характеризуется, в сущности, не пред­метом, а проблематикой, и определение философии науки как об­ласти философии опирается на выделение предмета рассмотрения этой области (каковым является, коротко говоря, наука), постольку философии науки остается место области философии лишь в узком смысле слова «философия» (конкретного частного философско­го учения). Тем самым реализуется плюрализм философии науки, состоящий в том, что каждое значимое философское учение фор­мирует соответствующую своим фундаментальным принципам философию науки. В рамках отдельного частного философского учения плюрализму философии науки в принципе нет места.

Ряд философов науки квалифицируют философию науки в ка­честве философского направления. В этом случае философия на­уки ставится «выше» ее частных версий, развиваемых в рамках и с позиций различных частных философских концепций. Филосо­фия науки как философское направление не может определяться онтологическими и гносеологическими принципами отдельных философских доктрин, поскольку таких общих принципов не су­ществует. Философия науки как философское направление может характеризоваться тем общим, что объединяет частные варианты философии науки, развитые в рамках отдельных доктрин и школ философии. К таким вариантам относятся, например, философия 14

науки Канта, философия науки неопозитивизма, философия науки критического рационализма, философия науки феноменологизма и т. п. Объединяющим началом частных философий науки, разра­батываемых отдельными философами и школами общей филосо­фии, является их общая проблематика. Таким образом, философия науки как философское направление конституируется общей про­блематикой философского анализа науки.

Наконец, есть философы науки, которые квалифицируют фи­лософию науки в качестве отдельной дисциплины, и не просто в ка­честве дисциплины, но дисциплины в составе так называемого науковедения. При таком подходе подразумевается, что философия науки как дисциплина характеризуется общими критериями дис­циплины — ограниченностью поля проблематики, специфической традиционной нормативностью определяемых принятыми общи­ми принципами познавательных процедур, дискурсивных страте­гий, организованностью, структурированностью и согласованно­стью результатов, стандартностью языковых средств выражения результатов анализа.

Науковедение , или наукознание [23], претендует, как известно, на статус самостоятельной научной дисциплины, изучающей науку. Наукознание в узком смысле слова — это изучение методами мате­матической статистики, математического моделирования и систе-мологии темпов развития науки, тенденций в изменении числен­ности работников науки, затрат на научные исследования, частоты последующего использования результатов однажды выполненных научных работ, индивидуальной и коллективной продуктивнос­ти труда ученых, методов планирования и наиболее эффективно­го управления научным прогрессом, отношений между учеными внутри научного сообщества, взаимодействия науки с различными социальными институтами. Область изучения динамики информа­ционных массивов науки, потоков научной информации методами статистики оформилась под названием «наукометрия». Она пред­ставляет собой применение методов математической статистики к анализу потока научных публикаций, ссылочного аппарата, роста научных кадров, финансовых затрат.

В оценке статуса наукознания существует значительный раз­брос мнений. Одни исследователи считают наукознание действи­тельно самостоятельной дисциплиной, объединяющей различные

15

исследования по истории, социологии, экономике, логике, психоло­гии науки, наукометрии [39. С. 144-145]. Другие трактуют науко-знание в силу его предметной, методологической и теоретической разнородности как «конгломерат дисциплин» [43. С. 16]. Присоеди­нение философии науки в качестве частной дисциплины сделало бы наукознание еще более разнородным конгломератом, лишен­ным внутреннего единства. Кроме того, включение философии на­уки в качестве самостоятельной дисциплины в состав наукознания чревато отрывом философии науки от философии.

Вспомогательной областью исследования науки является со­циология науки, изучающая взаимоотношения науки как социаль­ного института с обществом. Социологию науки, в частности, ин­тересуют типология поведения ученых в различных социальных системах, взаимодействие формальных и профессиональных не­формальных сообществ ученых, динамика их групповых взаимо­действий, конкретные социокультурные условия развития науки в различных типах общественного устройства и др.

Философия науки имеет совсем иной предмет, отличный от предмета наукознания, наукометрии. Она занимается наукой как системой знаний, когнитивной, познавательной деятельностью, со­циальным институтом, социокультурным феноменом. Различные частные версии философии науки предлагают разные философ­ские модели научного познания — индуктивистские, дедуктивист-ские и т. п. Говорят о нормативно, методологически, онтологически, дескриптивно, социокультурно, идеологически ориентированных версиях философии науки [66. С. 337]. Однако все версии объединя­ются вокруг общей проблематики философского анализа науки.

Квалификация философии науки именно в качестве направле­ния, отличительной чертой которого являются общие проблемы философского анализа науки, наиболее рациональна. В соответ­ствии с этим настоящий курс концентрируется вокруг общих про­блем философии науки, их сравнительного анализа и критики их ре­шений в рамках различных частных концепций философии науки.

Общее понятие знания

С материалистической точки зрения познание в своей осно­ве — это субъект-объектное отношение отражения предметов и процессов действительности в сознании субъекта. С учетом кол­лективного характера познания субъект-объектное отношение трансформируется в субъект-субъект-объектное, в котором позна­вательное отношение субъекта познания к объекту опосредуется другими субъектами, их знаниями и опытом.

Конечным результатом познавательной деятельности являет­ся знание, существующее в чувственной или рациональной форме. В ряде концепций материалистической направленности культиви­руется мнение, согласно которому в чувственных формах знания как результатах познавательного процесса непосредственно, без каких-либо искажений представлено объективное, «подлинное» содержание предметов внешнего мира. В этом плане характерно следующее утверждение голландского математика, не принадле­жащего, однако, к материализму, А. Гейтинга: «Когда я смотрю вон на то дерево, я убежден, что вижу дерево» [20. С. 20]. Гейтинг имеет в виду, что человек видит «подлинное» дерево, как оно существует само по себе.

Рассмотренное мнение о характере отношения чувственных форм знания к внешним материальным объектам сподвигло немец­кого философа и социолога, одного из основателей философской антропологии М. Шелера (1874-1928) на философское обобщение: знание внешнего мира — это форма любовной отдачи субъекта познания бытию сущего.

Это мнение нуждается в критической оценке и уточнении. Во-первых, несомненно, знание является формой участия субъекта познания в бытии сущего, если знание отождествляется с исти­ной: истинное знание, пожалуй, можно характеризовать в качестве формы участия субъекта познания в конкретном бытии сущего. 34

Однако ложные формы чувственности, например, чувственные иллюзии (о которых речь пойдет далее) уже не являются такой формой. Следовательно, к формам участия субъекта в конкретном бытии сущего следует относить истинное чувственное знание, но не чувственные формы вообще (часть из которых могут выражать заблуждения).

Во-вторых, следует учитывать непростой механизм форми­рования и сложную структуру чувственных форм знания. Отра­жение материального мира в чувственных формах сознания, как свидетельствуют данные науки, является сложным процессом сигнального воздействия материальных вещей на рецепторы (ор­ганы чувств) человека. В результате такого воздействия форми­руются «проекции» внешних материальных объектов в рецепторе (например, на сетчатке глаза). Информация, содержащаяся в «про­екциях», кодируется «языком» нервных импульсов и передается в соответствующий сенсорный центр мозга, где осуществляется переход «материальных нервных процессов в субъективный образ, в сознание» [4. С. 111].

В результате перехода материальных нервных процессов в со­знание формируется особый мир субъективных образов, представ­ляющий собой особую субъективную реальность, субстанциально не совпадающую с субстанцией материальных вещей. Вместе с тем эта реальность доступна самопознанию и активной интеллекту­альной обработке. Последняя лежит в основе опережающего отра­жения действительности. Объект, противостоящий субъекту, та­ким образом, не обязательно принадлежит внешнему миру. Пред­ставления и мысли, относящиеся к внутреннему имманентному миру индивида, также противостоят субъекту как объекты его рефлексии, размышления, умственного преобразования. Представ­ляемые и мыслимые объекты, «которые формируются во внутрен­нем мире, противостоят человеку, хотя и особенным образом, как вещи от него независимые, и могут быть отнесены к объектам его размышлений» [Философский энциклопедический словарь. 1998. С 72]. Самопознание вообще реализуется в формах интроспекции или самонаблюдения, внутреннего созерцания, рефлексии. Само­наблюдение реализует «непосредственный подход» к собственно­му сознанию, к психическому в широком смысле слова. Точно так же интроспекция характеризуется как процесс достоверного на-

35

блюдения за собственной психикой, за динамическим комплексом ощущений, образов, переживаний (классическая интроспекция), содержанием мышления (неклассическая интроспекция], как не­посредственный внутренний опыт. Рефлексия характеризуется в качестве осознания и осмысления форм чувственности и мыш­ления, раскрывающих их содержание и строение.

В основе самопознания, самонаблюдения, интроспекции, внут­реннего созерцания, рефлексии лежит четкое отграничение чув­ственных и рациональных форм знания от их объективных ис­точников — вещей внешнего материального мира. Противосто­яние имманентных чувственных (и рациональных) форм знания внешнему миру подрывает универсальную значимость тезиса о формах чувственного познания как непосредственном участии человека в бытии сущего.

Вместе с тем имманентные феномены человеческого созна­ния — это проявления предметов внешнего материального мира. На рациональном языке теории познания метафорические оборо­ты «любовная отдача себя миру», «присвоение человека миром», относящиеся к формам чувственности, выражаются положением материалистического философского воззрения о формах знания как отражении материальных явлений в психических по своей природе формах знания, в той или иной мере соответствующих реальному миру. В такой рациональной характеристике чувствен­ного знания отсутствует предлагаемая М. Шелером сама по себе привлекательная идея чувственного знания как формы непосредс­твенного участия человека в конкретном бытии сущего. Такая «по­теря» может быть объяснена принятием более общей идеи мате­риалистической философии: истинное знание может быть формой участия в конкретном бытии сущего, ошибочные образы являются формой отхода сознания от конкретного бытия сущего.

Даже в случае истинности форм знания присутствует элемент их противопоставления объекту познания. Такое противопостав­ление является существенной характеристикой того, что называ­ется знанием. Нечто, существующее само по себе, вне каких-либо отношений к чему-либо другому, Гегель обозначал термином «в-себе-бытие». Феномен знания возникает, когда сознание отличает себя от того, что представляется в качестве «бытия-в-себе». С этого момента сознание начинает соотноситься с неким «нечто», некото-

36

рой предметностью. В этом соотнесении «бытие-в-себе» выступает в роли «нечто для сознания». Как пишет Гегель, «определенная сторона этого соотношения или бытия "нечто" для некоторого со­знания есть знание». Знание есть «бытие предмета для сознания» [18. С. 46-47].

На уровне элементарных форм знание свойственно животным, являясь необходимым условием их жизнедеятельности и поведе­ния. При этом речь идет именно о знаниях, а не о врожденных фи­зиологических механизмах реагирования на факторы внешней среды и управления поведением (рефлексы, инстинкты). Приме­чательно в этой связи утверждение Ф. Энгельса об одинаковости у человека и высших животных «всех видов рассудочной деятель­ности, формирующих рациональные формы знания,— индукцию, дедукцию, абстрагирование, анализ, синтез и даже эксперимент» [88. С. 357].

Эмпирическое научное знание

По своему объекту эмпирическое научное знание определяется как знание о «чувственно-наблюдаемом» [81. С. 139], о доступном чувственному наблюдению мире. Чувственное наблюдение реа­лизуется в ощущениях и восприятиях, являющихся результатом воздействия объектов внешнего материального мира на органы чувств человека.

3.3.1. Чувственные формы эмпирического знания

Ощущения характеризуются прежде всего особой психической формой бытия, называемой модальностью. Зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые, осязательные ощущения обладают раз­ной модальностью, позволяющей субъекту отличать друг от друга различные типы своих ощущений. Ощущения отражают атрибу­тивную форму бытия, представленную свойствами предметов и процессов.

Ценность ощущений определяется непосредственностью их отношения к объекту познания: ощущение есть непосредственное свидетельство о внешнем объекте познания. Непосредственность вообще — это характеристика связи. Связь между объектами аир непосредственна, если в этой связи между а и р нет опосредующих, 40

промежуточных звеньев. В этом смысле, например, один объект может быть непосредственной причиной другого. Следовательно, ощущение рассматривается в качестве непосредственного свиде­тельства об ощущаемом предмете, поскольку «в пространстве» между существующим в сознании человека ощущением и ощу­щаемым предметом нет других опосредующих гносеологических (познавательных) образов. Объект познания без опосредующего участия других познавательных образов непосредственно являет себя человеку в соответствующих ощущениях. Ощущение явля­ется бытием внешнего материального объекта для субъекта, т. е. первичной формой данности внешнего объекта субъекту познания. Немецкий философ Г. Коген (1842-1918) оспаривал оценку ощуще­ния в качестве первичной основы познания, поскольку, согласно Когену, понимание ощущения опирается на представление при­чинной связи (ощущение причинно обусловлено предметом позна­ния), т. е. на категорию рассудка, а не чувственности. На самом же деле причинная трактовка ощущения уже предполагает существо­вание ощущения, которое оказывается «впереди» представления причинной связи. Осознание данности объекта субъекту познания в ощущении означает, что субъект приобретает первичную непо­средственную информацию об объекте познания. Содержащаяся в ощущениях информация об объекте выражается в языке. Благо­даря этому она в принципе становится предметом общезначимого научного рассмотрения.

Гносеологическая проблема непосредственности ощущений как источника эмпирического знания предполагает ответ на воп­рос о мере присутствия внешнего объекта познания в его ощуще­нии (вообще в чувственных образах). Тысячи лет назад античный релятивизм разрабатывал концепцию «тотальной» субъектив­ности форм чувственности, отрицающую отражение объективно­го содержания предметов мира в сознании человека через формы чувственности. Человек, согласно античным релятивистам, не мо­жет обладать и не обладает адекватным содержанию предметно­го объективного мира чувственным знанием и формирует лишь свои субъективные мнения о содержании мира. То, что сегодня называют формами чувственной ступени эмпирического позна­ния, античные релятивисты считали не средствами проникнове­ния в содержание мира, но «стеной», отгораживающей сознание

41

человека от подлинного содержания мира. Английский философ XVIII столетия Давид Юм (1711-1776) внес свой вклад в концепцию релятивизма. Юм считал, что сознание человека не может выйти из границ субъективных форм чувственности (ощущений, воспри­ятий) и, следовательно, человек не может проверить адекватность ощущений внешнему миру, как он существует «сам по себе». Мо­жет быть, что ощущения и восприятия адекватно воспроизводят собственное содержание объективного мира, а может быть — нет. Теоретически невозможно обосновать ни то, ни другое. Человеку остается лишь создавать по практическим соображениям, с уче­том своих предпочтений и ценностей одну из возможных картин мира — материалистическую, идеалистическую, религиозную или какую-либо иную.

В противовес релятивистам ряд философских концепций не­посредственность связи ощущений с ощущаемыми предметами внешнего мира доводит до тождества существующих в сознании ощущений (и восприятий) и ощущаемых предметов. Принятие принципа тождества в указанном смысле вызывает серьезные за­труднения, поскольку содержит угрозу субстанциального отож­дествления ощущения и ощущаемого материального предмета (отождествления материи и идеальных психических феноменов), чреватого возвратом к тезису Беркли «вещь есть комплекс ощу­щений». Качественное различие форм существования ощущений и материальных объектов исключает их «тотальное» тождество. Можно говорить лишь об их соответствии, согласованности или, выражаясь современным языком, об информационном тождестве ощущения и ощущаемого предмета. В ощущении субъекту позна­ния непосредственно дана не материя ощущаемого предмета, но информация о предмете как мера его внутреннего разнообразия и упорядоченности [77. Гл. II, § 3; гл. IV, § 2]. Информация, носителем которой является ощущаемый предмет (элементы его собственного содержания), переносится с предмета в сознание, где носителями этой информации становятся уже элементы собственного содер­жания ощущений. Смена носителей информации может сохранять саму информацию или, по крайней мере, ее существенные момен­ты. В этой связи становится понятным содержание термина «от­ражение», который используется применительно к ощущениям (и вообще к сознанию): ощущение есть информационное отражение 42

внешнего материального мира. Воздействие предметов внешнего мира на органы чувств человека оставляет в его сознании «отпечат­ки», «следы» в виде ощущений, изоморфные свойствам воздейству­ющего предмета [75]. Например, модальность ощущения красного цвета соответствует способности объектов излучать или отражать электромагнитные волны длиной от 590 до 760 нм. Отпечатки и следы являются, в сущности, моделями соответствующих сторон воздействующего предмета, придающими смысл (содержание) по­ступившей от предмета информации [76. Ч. III, гл. 1, § 4; гл. 2, § 1].

Выше уже отмечалось, что при выходе за рамки гносеологиче­ского аспекта к «онтогенетическому» аспекту возникает необхо­димость учета современных научных представлений о причинной связи ощущений с объектом познания. Согласно этим представ­лениям, причинная связь ощущений с внешним миром включает целую цепочку переходящих один в другой достаточно сложных материальных процессов, которые завершаются возникновением в сенсорном центре мозга идеальных ощущений. Выше в общем плане эта цепочка уже рассматривалась. С учетом всего сказанного вполне уместен тезис, что ощущение есть превращение поступаю­щей в мозг вместе с энергией внешнего раздражения информации в факт сознания. При анализе причинной детерминации ощуще­ний следует также учитывать, что всякий акт ощущения опос­редован длительной историей развития человеческой психики. Таким образом, эмпирическое научное знание на уровне ощущений является гносеологически непосредственным осознанием позна­ваемых, противопоставляемых субъектом своему «Я» предметов внешнего мира.

Ощущения репрезентируют в сознании человека атрибутив­ную форму бытия, т. е. свойства объектов познания, такие, как цвет, форма, температура, структура поверхности тел и т. п. В этом смыс­ле ощущение дает одностороннюю информацию об ощущаемых объектах познания.

Познавательные возможности ощущений ограничены различ­ными порогами чувствительности органов чувств, узкого спектра воспринимаемых органами чувств внешних сигналов:

- нижний абсолютный порог чувствительности (минималь­ная величина раздражителя, необходимая для возникновения ощущения);

43

- дифференциальный порог чувствительности (минимальное различие величины раздражителя, вызывающее едва заметное изменение ощущения);

- временной порог (для появления ощущения необходима оп­ределенная длительность воздействия стимула на анализатор);

- пространственный порог (минимальный размер едва ощу­щаемого пространственного разделения объектов) и др.

Познавательные недостатки ощущений отчасти компенсиру­ются другой формой чувственности — восприятием, которое яв­ляется комплексным чувственным феноменом. В восприятии син­тезируются в цельный чувственный образ ощущения, получаемые с помощью различных органов чувств от одного и того же объекта познания. Восприятие — это источник информации о предметных (субстанциальных) формах бытия (предметы, вещи), дающий целост­ную конкретную чувственную картину предмета познания.

Примером восприятия является восприятие вишни как синтез ощущений красного цвета, терпкости на вкус, мягкости на ощупь, округлости формы и др. Восприятие уже не является непосред­ственным, поскольку связь восприятия с объектом познания опо­средуется гносеологическими образами в форме ощущений, а так­же всем предшествующим чувственным опытом. Представление как форма чувственности возникает на основе актуализации хра­нящихся в памяти следов ощущений и восприятий и их синтеза (комбинирования). Представление лежит в основе фантазии, «про­дуктивного творческого воображения».

Собственное содержание форм чувственности, таким образом, не прямо и не полностью совпадает с объектами материального мира, оно может находиться лишь в отношении соответствия вне­шним предметам и явлениям, согласованности с ними. Поэтому содержание форм чувственности можно назвать моделями отобра­жаемых явлений. Такие модели делают объекты внешнего мира со стороны их информационного содержания непосредственно «при­сутствующими» в субъективных чувственных формах.

Мера соответствия и согласованности форм чувственности с содержанием объектов познания требует всякий раз конкрет­ной оценки. В особенности это касается случаев, когда субъектив­ный момент вырастает до размеров чувственной иллюзии. Так, при быстром последовательном, циклически повторяющемся вспыхи-

44

вании четырех электрических лампочек, расположенных в точках пересечения двух взаимно перпендикулярных диаметров с окруж­ностью, возникает иллюзия непрерывно светящегося круга. Дру­гим примером является восприятие «прозрачности» быстро вра­щающегося винта самолетного двигателя. В таких явлениях нет ничего удивительного: механизм чувственного отражения в опре­деленных условиях оказывается неспособным дифференцировать содержащиеся в идущей от объекта информации разнообразие и упорядоченность. Интересным примером чувственной иллюзии является также испытываемое некоторыми людьми ощущение боли в ампутированной конечности [21. С. 63].

Критериальной характеристикой эмпирического познания яв­ляется его соотнесенность с единичными объектами, событиями, процессами. В науке эмпирическое знание выражает результаты опытного (через ощущения, восприятия) осознания объектов, со­бытий, процессов [39. С. 188], существующих в определенной кон­кретной области пространства и времени (здесь и теперь) и при определенных конкретных условиях. Такое знание является зна­нием конкретных единичных объектов в конкретных условиях места, времени, обстоятельств.

Существование упоминавшихся выше чувственных иллюзий говорит о том, что в общем случае решение вопроса о действитель­ном соответствии ощущений предметам внешнего материально­го мира недостижимо для субъекта, ограниченного восприятием своих собственных форм чувственности. Проблема адекватнос­ти форм чувственности приобретает рациональный смысл лишь при выражении чувственных форм осознания объекта познания в языке, который «есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня само­го действительное сознание» [49. С. 29]. Выражение чувственных форм осознания объектов познания, безусловно, связано с опреде­ленной мерой рационализации чувственного знания, восхождения к рациональным формам.

3,3.2. Рациональные формы эмпирического знания

Выше рассматривались формы чувственного эмпирического знания. Между тем, понятия «чувственное знание» и «эмпириче-

45

ское знание» не равнозначны: эмпирическое знание включает в себя кроме форм чувственности также знания «низшей рацио­нальной ступени», получаемые с помощью мыслительной обработ­ки информации, доставляемой формами чувственности. Эта обра­ботка происходит уже на стадии выражения в языке информации, содержащейся в формах чувственности. Кроме чувственных форм существуют рациональные формы эмпирического знания. К пер­вичным рациональным формам эмпирического знания относятся термины (понятия] и высказывания (суждения).

Понятие является формой мышления, в которой фиксирует­ся («синтезируется») некоторая совокупность общих признаков объектов познания. Эта совокупность называется содержанием понятия.

Так, в содержание ботанического понятия «багульник» входит пять признаков: «принадлежать к семейству вересковых», «быть кустарником», «произрастать на торфяных болотах», «быть веч­нозеленым», «быть ядовитым». Среди перечисленных признаков два («быть вечнозеленым» и «быть кустарником») являются про­изводными от признака «принадлежать к семейству вересковых», т. к. все представители вересковых всегда являются кустарниками и вечнозелеными. Содержание понятия, состоящее из основных и производных признаков, называют полным. Содержание понятия раскрывается с помощью операции его определения.

Понятие как мысль отличается от представления. Отли­чие состоит в том, что представление имеет конкретный чувс­твенно-наглядный характер, тогда как понятие лишено этого свойства. Оно обобщенно отражает тот или иной класс объек­тов. Так, понятие «человек» мыслится с отвлечением от инди­видуализированных характеристик людей (рост, цвет волос, глаз и т. п.).

Понятие характеризуется не только содержанием, но и объ­емом. Множество всех тех объектов, которым присущи все вхо­дящие в содержание понятия признаки, образуют объем соответ­ствующего понятия. Объем понятия в общем случае не следует отождествлять с совокупностью реально существующих объек­тов. В некоторых случаях объему понятия вообще не принадлежат реально существующие объекты (в случае понятий о фантасти­ческих объектах). 46

Словесной формой выражения понятий являются слова и сло­ восочетания. Понятие, представленное словом или словосочета­нием, является смыслом этого слова.

С помощью понятий формируются простые и сложные, состо­ящие из других высказываний суждения. Отличительной особен­ностью простых суждений является наличие утверждения или отрицания принадлежности признаков объектам (атрибутивные суждения), существования чего-либо (суждения существования), отношений между объектами познания (суждения об отношени­ях). Языковой формой выражения простого суждения является повествовательное (индикативное) предложение, а также рито­рический вопрос.

Наиболее широко применяются простые атрибутивные суж­дения. В любое простое атрибутивное суждение входят понятие о предмете суждения (называемое субъектом суждения и сим­волизируемое знаком S), понятие о некоторой характеристике (признаке) предмета суждения (называемое предикатом сужде­ния и обозначаемое знаком Р), так называемая связка и квантор. Принадлежность некоторой характеристики объекту суждения выражается использованием связки без отрицания: «является», «есть». Непринадлежность характеристики выражается использо­ванием отрицательной частицы «не» перед связкой: «не является», «не есть». Выражение суждений с помощью связки «является» («не является») можно назвать стандартной формой простого атрибу­тивного суждения, поскольку в живой практике мышления связка не всегда выражается явно, хотя и подразумевается. С помощью квантора показывается, относится ли высказанная суждением мысль ко всем или только к некоторым мыслимым объектам, со­ставляющим предмет суждения. В первом случае используется квантор всеобщности, представляемый словами «все», «ни один». Во втором — квантор существования, обычно выражаемый слова­ми «существуют», «некоторые». С учетом связки и квантора все ат­рибутивные суждения можно разделить на общеутвердительные с логической структурой «Все S являются Р», частноутвердитель-ные с логической структурой «Некоторые S являются Р», общеот­рицательные с логической структурой «Ни одно S не является Р», частноотрицательные с логической структурой «Некоторые S не являются Р».

47

Эмпирическое знание, выраженное в языке, представлено та­кими элементами, как эмпирические термины и эмпирические вы­сказывания. Эмпирические термины выражают эмпирические по­нятия, содержание которых формируется из чувственно наблюда­емых признаков объектов познания. Высказывания, фиксирующие результаты единичного чувственного контакта субъекта познания с объектом, именуются эмпирическими сингулярными высказы­ваниями или «протокольными предложениями». В формулировке эмпирических высказываний участвуют эмпирические термины. Примером эмпирического сингулярного высказывания является следующее высказывание о заряде электрона: «Заряд электрона, измеренный исследовательской группой ИГ методом измерения МИ, техническими средствами измерения ТСИ и последователь­ностью операций измерения ПОИ, равен 4,802-10~¹⁰ в масштабах и единицах измерения СГС». Приведенное сингулярное высказы­вание содержит ссылку на объект (электрон), исследовательскую группу, метод измерения, технические средства измерения, после­довательность операций измерения, масштаб и единицы измере­ния. Таким образом, эмпирическое знание содержит информацию не только о роде рассматриваемых объектов, но и об исследователе (исследовательской группе), осуществляющем познание конкрет­ного объекта конкретными методами и средствами.

Эмпирическое знание является знанием единичных объектов, событий, процессов, полученным в результате взаимодействия че­ловека с объектами, событиями и процессами, существующими в определенной области пространства и времени (здесь и теперь) и при определенных условиях. Совокупность эмпирических вы­сказываний, фиксирующих свойства, состояния, процессы еди­ничного объекта познания и их изменение, составляет протокол наблюдения. Эмпирические понятия, высказывания и протоколы наблюдения наряду с формами чувственности также являются формами эмпирического знания.

Эмпирическое знание, полученное в результате однократного чувственного контакта с объектом, является «точечным» в том смысле, что характеризует объект познания в определенный мо­мент времени, в определенной точке пространства и при опреде­ленных условиях. Эмпирическое знание, накопленное в результате многократных чувственных контактов с объектом, «фрагментар-48

но» и «несистемно» в том смысле, что всегда является простым множеством разрозненных сведений об объекте, существующем в различные моменты времени и в различных условиях. Точеч-ность, фрагментарность, несистемность — это родовые признаки эмпирического знания. Точечность, фрагментарность и несистем­ность на самом эмпирическом уровне познания преодолеваются методом обобщения, приводящим к общим эмпирическим выска­зываниям, суммирующим некоторое множество сингулярных эм­пирических высказываний.

Множество всех накопленных людьми различных эмпириче­ских понятий, высказываний и протоколов наблюдения, выража­ющих приобретенный людьми опыт взаимодействия с реальны­ми объектами, событиями и процессами, образует эмпирическое научное знание в широком смысле слова. Деятельность по фор­мированию такого рода знаний составляет эмпирическое научное познание.

Считается, что эмпирическое научное знание содержит инфор­мацию не только об объектах познания, но и о субъекте познания. Об этом свидетельствует, в частности, ссылка на конкретную ис­следовательскую группу в сингулярном эмпирическом высказы­вании о величине заряда электрона. М, Бунге (р. в 1919) эту осо­бенность отнес к критериальным характеристикам эмпирического знания [13. С. 92].

Эмпирические высказывания используются для эмпириче­ского описания объектов познания. В общем плане описание на эмпирическом уровне научного познания — это фиксация резуль­татов опыта (наблюдения и эксперимента) с помощью выбранных в данной науке языковых средств [52. С. 199-200]. В качестве при­мера можно взять перечисление основных симптомов какой-либо болезни. Так, острый холецистит характеризуется совокупностью признаков: острое начало после погрешности в диете, обычно силь­ные боли в правом подреберье, повышенная температура, напря­женность мышц живота, учащенный пульс, тенденция к снижению артериального давления, желтушность кожных покровов, склер и слизистых на 2-3 сутки.

К описанию примыкает характеристика объекта познания. Характеристика — это указание наиболее важных в каком-ли­бо отношении черт предмета познания, в которых индивидуаль-

49

но преломляется его общая родовая сущность. Обычно характе­ристика содержит комплекс признаков. Например, в техническом паспорте изделия кроме его описания дается и характеристика, Например, для автомобиля указывается максимальная скорость, мощность двигателя, количество потребляемого топлива на 100 км пути и др. Такое указание может состоять, в частности, в простой демонстрации именуемого объекта [«это — компьютер»). Это де­монстрация именуемого объекта, называемая остенсивным оп­ределением. Она играет важную роль в первичном установлении смысла и значения имен.

Структура научной теории

Зрелая научная теория в идеале представляет собой логиче­ски организованную, обычно открытую (развивающуюся) систему понятий, высказываний, проблемных вопросов, непосредствен­но относящихся к идеализированным объектам. Каждая теория имеет свою онтологию, и высказывания теории характеризуют фундаментальные «сущности» (объекты) предметной области те­ории. В теорию включаются также вспомогательные высказыва­ния, в частности, «семантические предположения», которые обри­совывают контуры онтологического значения терминов, формул и т. п. Элементами теории являются различные определения как лингвистические конвенции относительно значения терминов, символов. У. О. Куайн развил концепцию неопределенности вза­имного перевода терминов двух разных теорий, претендующих на описание одной и той же предметной области объектов, в силу принципиальной неопределенности установления их онтологиче­ских значений в соответствующих теориях [63]. Куайну оппониру­ет британский философ и историк науки М. Б. Хессе, утверждающая, что большинство высказываний наблюдения переводимы из одной научной теории в другую с сохранением их значений истинности. Если теория математизирована, то в ней выделяют формальные (математические) термины и высказывания. Каждая теория име­ет конкретно-научную методологию, которая указывает, какие

60

вопросы (проблемы) ученый может ставить в отношении фунда­ментальных сущностей предметной области теории, какие кон­кретно-научные методы могут быть использованы для решения поставленных проблем.

Множество научных теорий разделяется на абстрактные (об­щие) и конкретные (специальные). Абстрактные теории ограни­чиваются строго универсальными и чисто экзистенциальными высказываниями и входящими в них теоретическими терминами. Предметом абстрактных (общих) теорий как раз и являются иде­ализированные умственные объекты как таковые. Общие теории не связаны с какими-либо специфическими видами наблюдатель­ных экспериментальных установок для эмпирического познания объектов.

Конкретная (специальная) теория содержит концептуальные модели рассматриваемых теорией «сущностей». В общем случае концептуальная модель представляет собой некоторый перечень свойств объектов, приблизительно изображающий реальные вещи, указывающий на природу изучаемых объектов, предположитель­ный вид их взаимодействия и др.

Конкретные теории могут появляться путем присоединения к абстрактной теории концептуальных моделей, конкретизирую­щих, специфицирующих теоретические объекты, в той или иной мере приближающих их к эмпирически существующим объектам. Концептуальная модель грубо специфицирует изучаемые объек­ты, уточняет основные положения общей теории, выполняет эври­стическую функцию для обеспечения терминов и высказываний общей теории фактуально-онтологическими значениями.

Онтологическое содержание теоретического высказывания — это содержащаяся в нем информация о предметной области теории, ее объектах. При этом строго универсальные и чисто экзистенци­альные высказывания в плане онтологии являются, строго говоря, предположениями, пробными гипотезами. Они принципиально предположительны, гипотетичны, даже если исследователь не способен в них сомневаться.

Для понимания онтологии теорий важно иметь в виду, что строго универсальное высказывание формы «Всем объектам х принадлежит характеристика Р» (символически УхР(х)) эквива­лентно строго экзистенциальному высказыванию формы «Не-

61

верно, что существуют объекты х с характеристикой не-Р» (сим­волически -.Зх-.Р(х)), а строго экзистенциальное высказывание формы «Существуют объекты х с характеристикой Р» (символи­чески ЭхР (х)) эквивалентно строго универсальному высказыванию формы «Неверно, что все объекты х имеют характеристику не-Р» (символически ->\/х-*Р(х)).

С учетом указанных эквивалентностей научную теорию мож­но выразить как в форме совокупности утверждений вида \/хР(х) и ЭхР (х), так и в форме совокупности отрицаний вида -<Vx->P(x) и ->Зх->Р[х). В случае выражения теории в форме совокупности ут­ верждений теория «разрешает» (допускает) утверждаемые поло­жения дел в предметной области своего познания, в случае вы­ражения теории в форме совокупности отрицаний теория «за­прещает» (не допускает) отрицаемые положения дел в той же предметной области. Эти две формы выражения содержания те­орий играют, как будет показано ниже, существенную роль при проверке теории.

Наиболее значимыми онтологическими высказываниями те­ории считаются формулировки законов науки, которые являют­ся главным средством соотнесения элементов теории с дейст­вительностью. Законы науки — это зафиксированное в науч­ном языке знание обнаруженной в предметной области познания общей и необходимой повторяемости или регулярности («огонь всегда ощущается как горячий»; «предметы падают, когда мы их роняем» и т. д.). Если некоторая регулярность относится ко всем пространственно-временным областям действительности (более широко — ко всем возможным предметным областям познания, ко всем «возможным мирам»), она считается универсальным за­коном (пример: любой кусок льда в любом месте во Вселенной и в любое время является холодным) и фиксируется в форме строго универсального условного высказывания типа «если..., то...». Если х обозначает любое материальное тело, тогда закон может состоять в утверждении: для любого материального телах, если х обладает свойством Р, то он обладает также свойством Q . В физике, например, мы можем сказать: «Для каждого тела х, если это тело нагревается, то оно будет расширяться». Это закон теплового расширения в его простейшей, неколичественной форме. В науке, конечно, стремятся выявить количественные законы и характеризуют их так, чтобы 62

не допустить исключений. Универсальные высказывания называ­ ются «законами» и в том случае, когда они столь элементарны, как закон теплового расширения, или даже еще более элементарны, как утверждение «Все вороны черные».

Существует два вида законов — эмпирические и теоретиче­ские. Законы простого вида иногда именуют «эмпирическими обобщениями» или «эмпирическими законами». Они называются простыми потому, что говорят о свойствах, таких, как черный цвет или магнитные свойства куска железа, которые можно наблюдать. Например, закон теплового расширения представляет обобщение результатов многих наблюдений тел, которые расширяются при нагревании.

Методы изложения теорий

Обычно выделяют три взаимодополняемых способа изложе­ния теорий: исторический, эвристический, аксиоматический. Ис­торический метод состоит в выделении основной проблемы теории, анализе различных исторически сменяющих друг друга попы­ток ее решения (включая ошибочные), изложении «правильного» пути решения проблемы. Эвристический способ характеризуется выделением наиболее полезных, хотя и не обязательно наиболее фундаментальных, положений теории, выведением следствий из выделенных положений, применением этих следствий для решения каких-либо задач. Аксиоматический способ включает выделение основных понятий теории, внутри теории не опреде­ляемых, выделение основных положений теории, внутри теории не доказываемых, а также определение на базе основных всех других понятий теории, доказательство на базе основных всех других положений теории.

Каждая хорошо построенная аксиоматическая теория вклю­чает три вида постулатов: формальные (математические), семан­тические (смысловые), материальные (объектные). Формальные аксиомы задают математическую форму представления объектов познания (множество, гильбертово пространство и т. п.). Семан­тические аксиомы устанавливают значение основных терминов теории. Семантические аксиомы, в частности, приводят матема­тические средства теории в соответствие с объектами теории и

63

их свойствами. Объектные аксиомы характеризуют сами объекты теории, формулируют, в частности, их законы.

Обычно хорошо развитая теория строится в виде гипотетико-дедуктивной системы, в которой из группы начальных понятий и высказываний, образующих собственный базис теории, с помощью логики и математики выводятся другие понятия и высказывания теории. Идеалом здесь являются дедуктивно замкнутые системы, в которых с помощью логики из начальных предложений полу­чаются все истинные высказывания теории. Множество понятий, полученных с помощью определений из базисных понятий, и вы­сказываний, полученных с помощью логики из базисных выска­зываний, принято называть «телом» теории.

Основания научной теории

Каждая теория характеризуется своими основаниями. При­нято, прежде всего, выделять собственные основания научной теории. К ним относят основные исходные (не определяемые в теории) понятия и основные исходные (не доказуемые внутри теории) положения. Кроме собственных оснований, существуют также основания научной теории в виде предпосылок, на которых она базируется. Исторические основания — это выработанные в ходе истории научного познания положения, касающиеся пред­метной области научной теории. Сюда относится все, что было сделано в этой области до появления теории. Эмпирические ос­нования — совокупность эмпирических данных, фактов, образу­ющих основу научной теории. Эмпирические основания имеются лишь у специальных теорий. Их нет у абстрактных, универсально-всеобщих и формальных теорий.

Философские основания научной теории — это философские положения, на которых она базируется как на своих предпосылках. К философским основаниям научной теории относятся ее онтологические [в широком философском смысле слова), гносеологические, логические, социологические предпосылки.

Известному специалисту по теории информации Л. Брюллиену принадлежат слова, что «ученые всегда работают на основе некото­рых философских предпосылок», определяющих общую позицию ученых в их исследованиях. Это значит, что научные теории имеют 64

свои философско-онтологические основания, представленные об­щими положениями философской концепции бытия (философской картины мира). Это может быть холистский принцип выведения свойств и характеристик простых объектов предметной области из характеристик целостных систем, элементами которых являются простые объекты. Это может быть номиналистская установка на выведение свойств и характеристик целостных систем объектов из свойств элементов таких систем. В тот же круг онтологических положений входят признание или отклонение принципов эволю­ционного рассмотрения объектов, качественной и количественной неисчерпаемости видов объектов и их свойств, субстанциальной или реляционной трактовки природы пространства и времени, идей бесконечности пространства и времени, причинной органи­зации мира, самоорганизации систем и т. д.

Гносеологические основания научной теории сводятся к до­пущениям, определяющим меру упрощения, огрубления, идеали­зации изучаемых объектов. Например, при образовании понятия «физическая точка» принимается допущение, что физическое тело имеет всего две характеристики — массу и пространственные ко­ординаты. При образовании понятия «математическая точка» от­влекаются и от массы тела. В последнем случае мера идеализации выше по сравнению с первым. Принятые в теории огрубления и идеализации действительности определяют положения теории, которые считаются истинными или ложными, правдоподобными или неправдоподобными и т. п. при заданных огрублениях.

Логические основания теории — это законы и правила логи­ки, используемые в теории. Логика не дает конкретной, частной информации о предметной области теории, она дает информацию о логических отношениях между терминами и высказываниями теории и о логических операциях с ними. Задача логических осно­ваний состоит прежде всего в том, чтобы получаемые из собствен­ных оснований с помощью логики новые термины и высказывания сохраняли ту же меру огрубления и идеализации действительно­сти, которая установлена гносеологическими основаниями. Не вся­кая логическая система способна сохранить для всех элементов теории одну и туже меру огрубления и идеализации. Для каждой заданной теории надо выбирать подходящую, соответственную, релевантную теории систему логики.

65

Избранная логика обеспечивает логическую истинность слож­ных высказываний теории. Сложные высказывания образуются из простых, «атомарных» высказываний. К сложным высказывани­ям относятся соединительные (конъюнктивные) высказывания, истинные только при одновременной истинности всех входящих в них высказываний; слабо разделительные (слабо дизъюнктив­ные) высказывания, истинные при истинности по меньшей мере одного из входящих в них высказываний; строго разделительные (строго дизъюнктивные) высказывания, истинные при истиннос­ти только одного из входящих в них высказываний; условные (имп-ликативные) высказывания, истинные по меньшей мере во всех тех случаях, когда истинно высказывание-следствие при истинности высказывания-основания, и высказывания эквивалентности (ис­тинные только при одинаковых значениях истинности входящих в них высказываний). Истинность или ложность сложного выска­зывания производны от значений истинности составляющих его «атомарных» высказываний и логического смысла связок, с помо­щью которых образовано сложное суждение. Значение истинности сложных высказываний определяется с помощью особых таблиц истинности.

Существуют тождественно истинные (всегда истинные) слож­ные высказывания, истинные при любых значениях истинности входящих в них «атомарных» высказываний. Их называют зако­нами логики. Такие высказывания выполняются, как говорят, «во всех возможных непротиворечиво описываемых мирах». К такому роду положений относится, например, положение о том, что два взаимно отрицающих друг друга высказывания об одном и том же предмете, рассматриваемом в од но и то же время и в одном и том же отношении, не могут быть одновременно истинными. При тех же условиях тождественно истинным является положение: два взаим­но отрицающих друг друга высказывания не могут быть одновре­менно ложными. Тождественно истинные высказывания играют существенную роль при определении логического следования од­них высказываний (в частности, теории) из других высказываний и связанного с ним доказательства.

Логика, принятая в теории, разумеется, обеспечивает не только единую меру огрубления и идеализации всем элементам теории. Она является средством доказательства выводимых высказыва-66

ний теории, т. е. средством обоснования внутренней истинности этих высказываний.

Социально-философские основания теории — это философские положения, выражающие понимание социальных, общественных потребностей, ради прямого или косвенного удовлетворения кото­рых предпринимается научное познание, понимание социальной роли научной теории, теоретических результатов научного поз­нания в жизни человека и социума. Американский философ науки X. Лейси отмечает, что во всех сферах повседневной жизни людей «прослеживается направленность на неограниченную экспансию средств эффективного контроля над объектами» [40. С. 167]. В этих условиях социум заинтересован, в частности, в разработке науч­ных теорий оптимальных форм взаимодействия человека с приро­дой и потенциальных возможностей природы в отношении удов­летворения потребностей общества [Там же. С. 166].

Можно сказать, что в конечном итоге научные теории возни­кают из потребности изучения явлений природы и социума как объектов преобразующей деятельности человека и общества, со­здания искусственных орудий преобразующей деятельности че­ловека, решения управленческих задач в условиях коллективной деятельности людей, задач координации коллективных усилий людей, предотвращения опасных последствий глобальной прак­тической деятельности человечества. Последний мотив лежит в основе «экологизации» науки и образования.

13     

А. Умозаключение имеет следующий смысл: если из основания А импликации А -» В вытекает высказывание В, описывающее

75

некоторое гипотетическое явление, и это явление эмпирически фиксируемо, то импликация А -» В является схемой подходящего объяснительного закона. Однако надо иметь в виду, что приведен­ная схема умозаключения не общезначима — она не всегда при ис­тинности посылок дает истинное заключение. Если принять при­веденное умозаключение за выражение логической формы выбора закона, то выбор закона нельзя свести к строгой дедукции: при поиске объяснительного закона возможны индуктивные и дру­гие не сводимые к логическому выводу познавательные действия. Из этого следует, что объяснение как гносеологическая процедура в целом не может быть сведено к строгой дедукции. Приведенные возражения против строго дедуктивного характера гносеологи­ческой процедуры объяснения факта имеют смысл, если объясне­ние трактовать широко, а именно как гносеологическую процедуру в контексте познавательных действий — описание объясняемого факта, выбор подходящего закона и др. Если же объяснение рас­сматривать лишь на отрезке обоснования уже полученного опи­сания В существующего факта и уже известного подходящего для объяснения закона А —> В, то возражения против строго дедуктив­ного характера логической формы объяснения теряют смысл.

Объяснение существующих фактов осуществляется не только на основе одного или нескольких законов, но и на базе гипотезы или целостной теории. В последнем случае для объяснения в рам­ках теории формируется модель объясняемого явления. По другим основаниям выделяются такие виды объяснения, как субстанцио­нальное, атрибутивное, генетическое, функциональное, причинное, телеологическое, структурное.

Предсказание как функция научной теории. Законы науки не только обеспечивают теоретическое объяснение наблюдаемых фактов, но и служат также средством научного предсказания фак­тов, еще не установленных чувственно-эмпирически. Логическая схема предсказания схожа со схемой объяснения:

1) (хХР(х) -» Q ( x ]): «Всякий объект классах, если он характеризуется признаком Р, то он характеризуется и признаком С?» (закон);

2) Р(а): «Данный единичный объект а, принадлежащий классух , об­ ладает признаком Р» (начальное условие);

3) Q ( a ): «Данному единичному объекту а из класса х принадлежит признак Q » (предсказание).

76

Формально приведенная схема умозаключения воспроизво­дит логическую схему объяснения. Однако смысловые акценты в схеме предсказания иные по сравнению со схемой объяснения. В обеих схемах имеется универсальный научный закон: если лю­бой объект класса х имеет признак Р, то любой объект класса х имеет также и признак Q . Кроме того, в обеих схемах присутствует эмпирическое высказывание Р(а) (фиксирующее результат чувст­венно-эмпирического познания единичного объекта а из класса объектов лг). Это высказывание фиксирует принадлежность суще­ствующему объекту а признака Р. Однако фигурирующее в заклю­чении обеих логических схем высказывание Q ( a ) в случае предска­зания не констатирует действительное существование объекта а, но гипотетически выражает результат будущей чувственно-эм­пирической констатации принадлежности признака Q объекту а. Это высказывание имеет следующий познавательный смысл: будущая чувственно-эмпирическая констатация покажет (долж­на показать) принадлежность признака Q объекту а из класса х. Предсказательный смысл приведенного умозаключения можно выразить следующим образом: будущая чувственно-эмпирическая констатация покажет принадлежность признака Q объекту а из класса х, поскольку, согласно существующему закону, все объекты класса х имеют признак Р. Таким образом, в случае предсказания ситуация Q ( a ) чувственно-эмпирически еще не констатирована и предсказывается ее будущая констатация.

Из того, что предсказание касается фактов, еще не констатиро­ванных чувственно-эмпирически, вытекает, что предсказание мож­но относить как к будущим (и, естественно, не констатированным в опыте) явлениям, так и к прошлым, но еще не констатированным в опыте явлениям [60. С. 351-352]. В предсказании, таким образом, речь не обязательно идет об объекте а, который должен появиться в будущем. Главное в предсказании — это, конечно, предсказание будущих фактов, которые сами по себе представляют единство существования соответствующего положения дел и его констата­ции (факт = существующее + констатация существующего). Однако, ^если не упускать из виду формулу «предсказание = существова­ние положения дел + его констатация», в некоторых случаях пред­сказание правомерно относить (с частичной переформулировкой Форм констатации) и к событиям, явлениям уже существующим.

77

На основе фактов, извлеченных из констатирующих их историче­ских документов, историк может предсказывать некоторые ранее неизвестные события прошлого. Предсказываемые события ста­нут фактами, если найдется эмпирическое или косвенное тексту­альное подтверждение сделанных предсказательных высказыва ний. Точно так же геолог на основании бороздчатости валунов и соответствующего общего закона может сделать предсказание, что некогда в прошлом данная область была покрыта ледником. Наи­более известным примером предсказания рассматриваемого вида является предсказание существования планеты Нептун. Столь же типичны предсказания, касающиеся существования полезных ис­копаемых на различных территориях Земли.

Термин «предсказание» для всех только что рассмотренных познавательных ситуаций «предсказания существовавшего или существующего» используется потому, что в каждом случае мы имеем ту же самую логическую схему и ту же ситуацию: из из­вестного факта и известного закона выводится утверждение о су­ществовании еще не установленного положения вещей (и в этом смысле «будущего факта»). Следующее умозаключение является примером логической схемы предсказания.

Если всякое тело при постоянном давлении нагревать, то всякое такое тело увеличит свой объем. Данный стержень длины п подвергнут нагреванию.

Нагретый стержень будет иметь длину > п (предсказание результатов, связанных с измерением).

При предсказании могут использоваться как динамические, так и статистические законы науки. В случаях использования статистических законов предсказание будет только вероятным. Метеоролог, например, имеет дело одновременно с различными статистическими законами. Он не может сказать, что завтра будет дождь, он может только сказать, что дождь вероятен. Эта неопре­деленность также характерна для предсказаний человеческого поведения. На основе знания некоторых психологических законов статистического характера и некоторых фактов, касающихся дан­ного лица, можно предсказать с различной степенью вероятности, как оно поведет себя в тех или иных ситуациях.

78

Приведем пример предсказания с использованием статисти­ческого закона. Допустим, есть общее утверждение (эмпирический закон), что 90 % присутствующих в этой аудитории являются гума­нитариями. Выбираем одного из присутствующих в этом зале — N. Точно не известно, является ли он гуманитарием. Можно, однако, за­ключить на основе статистического закона и присутствия N в этой аудитории, что с вероятностью 0,9 он является гуманитарием.

Предсказание существенно как в повседневной жизни, так и в науке. Большинство тривиальных действий, которые мы осу­ществляем в течение дня, опирается на предсказания. На основе знания специфических фактов и познания определенных регуляр-ностей, которые могут быть выражены как в форме динамических, так и в форме статистических законов, обеспечивается база для предсказания неизвестных фактов.

Предсказание является эффективным средством заблаговре­менного пополнения множества научных фактов. Уже упоминав­шийся Э. Мах такое пополнение известных фактов новыми факта­ми путем предсказания в соответствии со своей феноменологи­ческой философией трактует как процедуру простого описания. Задачей науки он считает дополнение «в мыслях» фактов, данных лишь отчасти. Это, согласно Маху, и осуществляется через простую формулировку описывающих высказываний. Позиция Маха не позволяет разграничить научное предвидение событий и фактов, с одной стороны, и предсказание будущего так называемыми яс­новидцами, основывающимися на толковании снов, наблюдении за полетом птиц, за особенностями внутренностей жертвенных животных и т. п., с другой стороны. Некоторые предсказания яс­новидящих сбываются и, следовательно, также пополняют уже известные факты. В этом отношении можно сослаться на предви­дения Нострадамуса или Ванги.

Элементы описания действительно присутствуют в процедуре предвидения. Однако для научного познания главное не в простом «гадательном» описании явлений будущего, что можно осущест­влять и в рамках «голой» фантазии. Научное предвидение — это эффективное средство установления закономерного, необходимо­ го характера взаимосвязей мира и будущих фактов, эффективное средство распространения, экстраполяции познанной необходи­мости на область еще не познанного. Правильное предсказание

79

является средством, способствующим переходу человека к новой познавательной или практической ситуации, к постановке новых познавательных проблем, формированию новых теоретических представлений. Человек прибегает к научному предсказанию в особенности с целью эффективной подготовки себя к будущему.

Универсальные научные законы, используемые в предсказа­ниях, являются, как правило, элементами целостной научной те­ории. Поскольку в предсказаниях могут использоваться законы определенной научной теории, можно обобщенно говорить о пред­сказательной функции научной теории, о ее предсказательном потенциале, предсказательной силе. Предсказательный потенциал научной теории зависит от многих факторов — от числа содержа­щихся в ней научных законов, от точности выражения этих законов и т. д. Так называемый тезис Брэйтуэйта-Рамсея гласит: предска­зательная сила научной теории определяется количеством и ка­чеством ее теоретических понятий, Эта сила уменьшается по мере построения явных определений теоретических понятий теории (определения редуцируют определяемые понятия к определяю­щим понятиям, сужают горизонт определяемых понятий).

80

||ШШ11111!ШШ1ШШ11МШШ11ШШ1!111ШШШ111                  ШШШШИШШПНШПШШШШШШШППШМШНШИШШШП

ГЛАВА 4. ФОРМИРОВАНИЕ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ

П1111М11111111111111111111Н1|1П111П111И11|1|111

Ш11Ш111Ш!М11111Ш11111ШШ11Ш1Ш11М1111111111Ш

|

Термином «культура» обозначают способ организации и раз­вития жизнедеятельности человека и общества, форму бытия че­ловека в качестве социального существа. К элементам культуры относятся убеждения и верования, обычаи, традиции, церемонии, нормы поведения и общения, язык, образ жизни, идеалы, ценност­ные ориентации, интеллектуальные, производственно-техниче­ские и художественные достижения людей. Культура является спо­собом трансляции, передачи от поколения к поколению социально закрепленных традиций, языка, форм воспитания и образования, норм поведения и общения, ценностей, знаний, принципов, образ­цов и результатов интеллектуальной, художественной, производ­ственной и общественной деятельности. Проблема места и роли науки в культуре — это проблема мес­та и роли в культуре рациональной, разумной деятельности, ра­циональных, разумных форм отношения между людьми и людей к миру. В эпоху Просвещения к рациональным компонентам куль­туры причислялись наука и философия, которые противопоставля­лись варварству, мистике, слепой религиозной вере (французские просветители]. Позже акцент сместился на толкование культуры как показателя исторического развития человеческой духовнос­ти — морального, эстетического, религиозного, философского, на­учного, правового и политического сознания, принимаемого за ос­новной критерий прогресса человечества (немецкий классический идеализм, немецкий романтизм, немецкое просвещение).

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

1ШШ11Ш1НШШ1111||1Ш11!ШШ1Ш1Ш1ШШШШШ11Ш11ШШ1Ш1Ш11ШШН1Ш1ШП1Ш1ШШШ11Ш1Ш11Ш1ШШ111

1. Агасси, Дж. Наука в движении / Дж. Агасси // Структура и развитие науки : из Бостон, исследований по философии науки. М.: Прогресс, 1978.486 с.

2. Агацци, Э. Моральное измерение науки и техники / Э. Агац-ци; пер. с англ. И. Борисовой; науч. ред. В. А. Лекторский. М.: МФЯФ, 1998.344 с.

3. Адамар, Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики / Ж. Адамар. М.: Совет, радио, 1970.152 с.

4. Анохин, П. К. Психическая форма отражения действительно­сти / П. К.Анохин //Ленинская теория отражения и современность. София: Наука и искусство, 1969.

5. Аристотель. Метафизика // Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 1. М., 1975.

6. Белов, В. А. Ценностное измерение науки / В. А. Белов. М., 2001.

7. Беркли, Дж. Сочинения / Дж. Беркли. М.: Мысль, 1978.556 с.

8. Берков, В. Ф. Структура и генезис научной проблемы /
В. Ф. Берков. Минск: Изд-во Белорус, гос. ун-та, 1983.240 с.

9. Бернал, Дж.. Наука в истории общества / Дж. Бернал ; пер.
с англ. А. М. Вязьминой, Н. М. Макаровой, Е. Г. Панфилова; общ. ред.
Б. М. Кедрова, И. В. Кузнецова. М.: Иностр. лит., 1956.735 с.

10. Бор, Н. Атомная физика и человеческое познание / Н. Бор. М., 1961.

11. Бройль, Л. де. По тропам науки / Л. де Бройль. М., 1962.

12. Бунге, М. Интуиция и наука / М. Бунге; пер. с англ. Е. И. Паль-ского; под ред. В. Г. Виноградова. М.: Прогресс, 1967.

13. Бунге, М. Философия физики / М. Бунге. М.: Прогресс, 1975. 347 с.

14. Вернадский, В. И. О науке // В. И. Вернадский. Т. 1. Научное знание. Научное творчество. Научная мысль. Дубна, 1997.

15. Войшвилло, Е. К. Логика : учеб. для студентов высш. учеб. заведений / Е. К. Войшвилло, М. Г. Дегтярев. М.: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2001.528 с.

220

 

16. Гайденко, П. П. Научная рациональность и философский ра­зум / П. П. Гайденко. М., 2003.

17. Гайденко, П. П. Эволюция понятия науки / П. П. Гайденко. М., 1998.

18. Гегель, Г. В. Ф. Сочинения / Г. В. Ф. Гегель. М.: Мысль, 1959.

19. Гейзенберг, В. Шаги за горизонт. Часть и целое : избр. фи­лософ, работы / В. Гейзенберг ; пер. А. В. Ахутина, В. В. Бибихина. СПб.: Наука, 2005. 572 с.

20. Гейтинг, А. Интуиционизм / А. Гейтинг. М.: Мир, 1965.200 с.

21. Гельмгольц, Г. О восприятиях вообще / Г. Гельмгольц // Хрес­томатия по ощущению и восприятию / под ред. Ю. Б. Гипенрейтер, М. Б. Михалевской. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1975.400 с.

22. Границы науки. М., 2000.

23. Добров, Г. М. Наука о науке: введение в общее наукознание / Г. М. Добров. Киев : Наукова думка, 1966.271 с.

24. Жуковский, Н. Е. Теоретическая механика / Н. Е. Жуковский. М.; Л., 1952.

25. Знание за пределами науки. М., 1996.

26. Зотов, А. Ф. Феномен философии: о чем говорит плюра­
лизм философских учений? /А. Ф. Зотов // Вопр. философии. 1991.
№12.

27 Ильин, В. В. Философия науки / В. В. Ильин. М., 2003.

28.Ильин, В. В. Критерии научности знания / В. В. Ильин. М., 1989.

29. Ильин, В. В. Природа науки / В. В. Ильин, А. Т. Калинкин. М.,

1985.

30. Капица, П. Л. Эксперимент. Теория. Практика / П. Л. Капица. М., 1987.

31. Кант, И. Сочинения. Т. 2 / И. Кант. М.: ГСЭИ, 1940.

32. Карнап, Р. Философские основания физики: введение в фи­лософию науки / Р. Карнап; пер. с англ. и комм. Г. И. Рузавина, общ. ред. И. Б. Новика. М.: Прогресс, 1971.390 с.

33. Клини, С. Введение в метаматематику / С. Клини. М.: Иностр.

лит., 1957.

34. Кохановский, В. П. Основы философии науки: учеб. пособие
для аспирантов / В. П. Кохановский [и др.]. Ростов н/Д : Феникс,
2004.608 с.

221

35. Крёбер, А. Л. Избранное : природа культуры / А. Л. Крёбер; пер. с англ. Г. В. Вдовиной. М.: Рос. полит, энцикл. (РОССПЭН), 2004. 1008 с.

36.Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун; пер. с англ. И. 3. Налетова; общ. ред. С. Р. Микулинского и Л. А. Марковой. М.: Прогресс, 1977.300 с.

37. Лакатос, И. Методология исследовательских программ / И. Лакатос. М, 2003.

38.Лакатос, И. История науки и ее рациональные реконструк­ции / И. Лакатос // Структура и развитие науки: из Бостон, иссле­дований по философии науки; пер. с англ. А. Л. Никифорова; науч. ред. Л. В. Блинников. М.: Прогресс, 1978.487 с.

39. Лебедев, С. А. Философия науки : словарь основных терми­нов / С. А. Лебедев. М.: Акад. проект, 2004.320 с.

40.Лейси, X. Свободна ли наука от ценностей? Ценности и науч­ное понимание / X. Лейси; пер. с англ. Л. В. Сурковой, В. А. Яковлева, А. И. Панченко; под ред. В. А. Яковлева. М.: Логос, 2001.360 с.

41.Ленгмюр, И. Наука о явлениях, которых на самом деле нет / И. Ленгмюр // Наука и жизнь. 1968. № 12; 1969, № 2.

42.ЛенинД И. Поли. собр. соч. Т. 18, 29 / В. И. Ленин.

43.Лешкевич, Т. Г. Философия науки: традиции и инновации : учеб. пособие для вузов / Т. Г. Лешкевич. М.: Приор, 2001.428 с.

44.Логика и методология науки. М.: Наука, 1967. 340 с.

45.Лосский, Н. О. Обоснование интуитивизма / Н. О. Лосский. СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1906.

46.Лосский, Н. 0. Основные вопросы гносеологии / Н. 0. Лосский. Петроград, 1919.

47. Малкей, М. Наука и социология знания / М. Малкей; пер. с англ.
А. Л. Великович; ред. Л. В. Блинников. М.: Прогресс, 1983.252 с.

48.Марков, А. А. Комментарии / А. А. Марков // А. Гейтинг. Ин­туиционизм. М.: Мир, 1965.200 с.

49.Маркс, К. Сочинения. Т. 3 / К. Маркс, Ф. Энгельс.

50.Меерзон, Л. С. Проблемы научного факта : курс лекций / Л. С. Меерзон. Л.: Изд-во Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1972.188 с.

51. Наука в культуре. М., 1998.

52. Никитин, Е. П. Объяснение — функция науки / Е. П. Никитин. М.: Наука, 1970. 280 с.

222

 

53. Никифоров, А. Л. Философия науки: история и теория: учеб. пособие / А. Л. Никифоров. М.: Идея-Пресс, 2006. 264 с.

54. Переверзев, В. Н. Формализация / В. Н. Переверзев // Логич. слов. ДЕФОРТ. М.: Мысль, 1994.

55. Полани, М. Личностное знание / М. Полани. М., 1985.

56. Поппер, К. Логика и рост научного знания / К. Поппер; пер. с англ. Л. В. Блинникова [и др.]; общ. ред. В. Н. Садовского. М.: Про­гресс, 1983.605 с.

57. Пригожий, И. Порядок из хаоса / И. Пригожий, И. Стенгерс. М., 1986.

58.Пуанкаре, А. Математическое творчество / А. Пуанкаре // Адамар, Ж. Исследование психологии процесса изобретения в об­ласти математики / Ж. Адамар. М.: Совет, радио, 1970.152 с.

59. Пуанкаре, А. О науке : пер. с франц. / А. Пуанкаре; под ред. Л. С. Понтрягина. 2-е изд., стер. М.: Наука, 1990.736 с.

60. Ракитов, А. Предвидение научное / А. Ракитов // Филос. эн­цикл. Т. 4 / гл. ред. Ф. В. Константинов. М.: Сов. энцикл., 1967.597 с.

61. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре / Г. Риккерт. М., 1998.

62. Рузавин, Г. И. Теория отражения и некоторые гносеологи­ческие проблемы математики / Г. И. Рузавин // Ленинская теория отражения и современность. София : Наука и искусство, 1969.

63. Самсонов, В. Ф. Философский анализ гипотезы Куайна о не­определенности перевода / В. Ф. Самсонов. Челябинск: Челяб. Дом печати, 2006.188 с.

64.Семенов, Н. Н. Наука и общество / Н. Н. Семенов. М., 1981.

65. Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2000.

66. Современная западная философия: словарь / сост. В. С. Ма­лахов, В. П. Филатов. М.: ИПЛ, 1991.414 с.

67. Соломатин, В. А. История науки : учеб. пособие / В. А. Соло-матин. М.: ПЕРСЭ, 2003. 352 с.

68.Степин, В. С. Теоретическое знание: структура, историче­ская эволюция / В. С. Степин. М.: Наука, 2000.

69. Степин, В. С. Философия науки: общие проблемы / В. С. Сте­пин. М.: Наука, 2004.

70. Степин, В. С. Философия науки и техники / В. С. Степин, В. Г. Горохов, М. А. Розов. М., 1996.

223

Общее понятие философии

Философия — это составная часть духовной жизни человека, форма его «духовной работы». Ни исторически, ни логически она не является изначальной формой духовной жизни. Философии пред­шествует стихийно складывающаяся форма жизнедеятельности людей в виде здравого смысла и наивного реализма, в основе ко­торых лежит убеждение в существовании внешнего мира и уве­ренность, что мир таков, как он непосредственно воспринимается в чувственном опыте (в ощущениях и восприятии). В конечном ито­ге философия формируется как жанр устно-письменной деятель­ности по обоснованию, развитию или критическому пересмотру воззрений здравого смысла и наивного реализма.

Философия не является ни единственной, ни первой формой осмысления точки зрения здравого смысла и наивного реализма. Раньше философии такое осмысление выпало на долю мифологии, религии, искусства. Накопленный ими опыт сыграл существенную роль в возникновении и развитии философии.

Отнесение философии к сфере духовной жизни и общая харак­теристика отношения философии к здравому смыслу и наивному реализму еще не раскрывают положительного содержания по­нятия «философия». Между тем формирование общего понятия философии сталкивается с рядом достаточно сложных проблем. Первая из них — отсутствие разворачиваемого по общему для всех философов методу и признаваемого всеми философами содержа­ния философии. Немецкие философы Г. В. Ф. Гегель (1770-1831) и Л. Фейербах (1804-1872) в свое время отметили тот исторический факт, что воззрения различных философов не тождественны по своему содержанию. Отсутствие такого общего содержания Гегель и Фейербах объясняли тем, что воззрения разных философов в оп­ределенной исторической и логической последовательности рас­крывают разные стороны общего для них объекта рассмотрения.

5

На роль общего объекта философии Гегель выдвинул абсолютную идею, которая последовательно воплощается во всех формах раз­вивающегося действительного мира. Однако большинство фило­софов не разделяют гегелевской концентрации всей философии на абсолютной идее и трактуют объект философского познания по-разному. Формирование общезначимого понятия философии оказывается, таким образом, недостижимым на путях поиска ее общего объекта, а следовательно, и ее общего внутреннего содер­жания. Свести общее понимание философии к простой формуле единства всех философских воззрений в объекте и внутреннем содержании невозможно.

Путь к общему понятию философии открывает идея «историче­ской формы проявления философии», предложенная немецким фи­лософом В. Виндельбандом (1848-1915]. К числу исторических форм проявления философии В. Виндельбанд относил метафизику (уче­ние о первоначалах бытия], философскую антропологию (учение о месте человека во всеобщей связи вещей и об устройстве челове­ческой жизни], философию религии (выражение в познавательной форме устремлений и убеждений религиозной веры], гносеологию (учение о познании]. К предложенному Виндельбандом списку се­годня можно было бы добавить социальную философию и фило­софию ценностей. Ни одной из перечисленных исторических форм философии В. Виндельбанд не приписывал единого понимания их объекта рассмотрения, предмета, метода и содержания. История фи­лософии показывает, что разные философы по-разному конституи­руют объект, предмет, метод, внутреннее содержание своих учений о бытии, человеке, познании, религии, обществе, ценностях.

Выделение исторических форм проявления философии, в сущ­ности, открывает путь к установлению общей тематики философ­ских размышлений, к возможности характеризовать философию в целом не единым объектом, предметом рассмотрения, содержа­нием, методом, но специфической тематикой и проблематикой раз­мышлений философов [26. С. 16]. К общим философским проблемам следует отнести проблемы бытия, человека, социума, познания. Отсюда, философия вообще — это деятельность по разработке ука­занных общих специфических для философии проблем. Такую разра­ботку следует называть философствованием. Философия вообще — это философствование как род духовной деятельности. 6

Понятие «тема исследования» разработано американским фи­лософом и историком науки Дж. Холтоном (р. в 1922] в книге «Темы в научном мышлении» (1974]. Тему Холтон трактует как элемент научного исследования, определяемый индивидуальностью уче­ного, в отличие от содержания исследования, детерминированного «публичным» (принятым научным сообществом) научным знани­ем и социально-культурными факторами. Выбор темы определяет направление творческого воображения мыслителя. Темы постоян­но воспроизводятся как в течение спокойной эволюции познания, так и в эпохи революций, демонстрируя его инвариантность и пре­емственность. Понятие «тема» используется и при характеристи­ке философствования, проблемная нацеленность которого может быть дифференцирована его тематическими направлениями.

Кроме того, философствование характеризуется предельной универсальностью постановки проблемных вопросов, которые формулируются так, что захватывают в свою орбиту самого ста­вящего вопросы человека. Примерами могут служить объекти­вирующий и субъективирующий подходы к постановке проблем классической философии. При первом подходе человек рассматри­вается как «вещь среди вещей», подчиненная общей причинной связи действительности. При так называемом субъективирую­щем подходе мир уподобляется человеческому существу. В обоих вариантах обеспечивается универсальность постановки проблем и вопросов.

Общей характеристикой философствования является также его беспредпосымочностъ в смысле отсутствия единых для всех фило­софов предварительных положений, догматически принимаемых за истину.

Существенный момент философствования — это опора как на разум, мышление, так и на эвристическую интуицию, характеризу­ющую механизм познавательной догадки, выводящей размышле­ние за рамки строго логических умозаключений. Философствова­ние — это область творческой работы духа, и, как всякое творче­ство, оно не сводится к непрерывному осуществлению логических действий. Понятия и положения философских воззрений во многом обязаны эвристической интуиции {творческой догадке) и в этом смысле «иррациональны». Философствование, таким образом, яв­ляется областью творческой работы духа, где взаимодействуют

7

философская эвристическая (творческая) интуиция и теоретиче­ское мышление (разум).

Философствование имеет личностный характер, хотя субъек­тивно оно направлено на получение общезначимых, «объектив­ных» решений философских проблем. Здесь уместно отметить, что, согласно основателю концепции «понимающей социологии» немец­кому социологу М. Веберу (1864-1920), ценность не следует тракто­вать в смысле результата произвольного решения субъекта. Цен­ность, по Веберу,— продукт «интерсубъективно» существующего «духа времени», «духа культуры». В основе трактовки ценности Вебером лежит идея примата культуры по отношению к личности. Однако указанный примат не абсолютен, поскольку первичным источником развития и утверждения культуры являются, говоря обобщенно, идеи и методы действия отдельной личности. Такая личность получает статус выдающейся, если сформированные ей идеи и методы действия приобретают общезначимый социальный характер. В свете сказанного ценность результатов философство­вания определяется в значительной степени мерой реализации личности философа — его, порой бессознательными, стремления­ми превзойти коллег оригинальностью, объемом духовного опыта, глубиной философской интуиции, особым видением первоочеред­ных проблем философии, оценкой их значимости, уровнем синтеза различных элементов философских воззрений прошлого и настоя­щего. При оценках результатов философствования нередко опира­ются на такие критерии, как художественная гармонизация идей, широта объемлющего миросозерцания, творческая мощь синте­зирующей работы мысли и т. п. В условиях известных трудностей с установлением объективности универсальных положений фи­лософской метафизики личностный момент нередко становится главным в оценке философствования.

Появившись на свет как индивидуально-личностный, резуль­тат философствования, тем не менее, может соответствовать умо­настроениям, интересам, позициям классов или других социаль­ных групп. Это позволяет многим философам характеризовать философию как сознание и духовную сущность народа, как «дух времени», как духовное оружие того или иного класса и т. п. При рассмотрении индивидуально-личностного характера результатов философствования (как и во многих других контекстах рассмот-8

рения индивидуального) полезно помнить, что методологической основой рассмотрения индивидуальности является диалектика тождества и различия общего и единичного (отдельного). Соглас­но диалектике, единичное, отдельное «неполно входит в общее» (В. И. Ленин). В этой связи справедливы слова французского фи­лософа Ж. Делеза (1925-1995) о том, что основой относительно самостоятельного рассмотрения индивидуального является не­которая «индифферентность» частного и общего по отношению друг к другу.

Наиболее значимые результаты философствования, выражен­ные в языке, имеют статус учения, доктрины, концепции. Такие результаты составляют философское воззрение (если оно охваты­вает все или большинство основных проблем философствования, его можно назвать философской системой). О конкретном фило­софском воззрении конкретного философа можно говорить как о философии в узком смысле слова (философия Аристотеля, фило­софия Гегеля и т. п.).

К основным структурным элементам философского воззрения принято относить философские (т. е. всеобщие, универсальные) по­нятия, положения и принципы, выражающие философское знание. К элементам философского воззрения относятся также философ­ские убеждения (положения, принимаемые с твердой уверенностью в их правильности), мнения (оценочные суждения, определяющие принятие или отвержение чего-либо на основе принятой системы ценностей), философские гипотезы (предположения, выдвигаемые для объяснения рассматриваемых явлений), философские сомнения (положения, в отношении принятия которых имеются колебания и опасения). Рассмотренные элементы философских воззрений взаи­модействуют с выраженными языковыми средствами эмоциями и настроениями. Например, эмоция страха перед бесконечной Вселен­ной, зафиксированная в свое время И. Кантом (1724-1804), в каком-то смысле имеет философский, мировоззренческий характер. Не лише­на философия и элементов художественно-образного мышления.

Достаточно много философов применяют в основном к свое­му собственному философскому учению понятие «наука». И. Кант определял философию как науку о высшей максиме (внутреннем принципе выбора между различными целями) применения чело­веческого разума. Г. Гегель считал философию не просто наукой,

9

но даже целой системой наук. Ф. Энгельс характеризовал материа­листическую диалектику как науку о наиболее общих законах вся­кого движения. Немецкий философ Э. Гуссерль (1859-1938) считал философию наукой о последних началах, усматриваемых прямой интуицией. Однако если наукой считать свободный, бескорыст­ный, опирающийся на метод и интуицию, систематизированный, личностный поиск и обоснование (доказательство) объективной истины, описывающей, объясняющей и предсказывающей явле­ния действительности, то мало надежды обосновать научность большинства философских концепций. И здесь дело не в том, что существовавшие и существующие философские учения образуют пока донаучный этап развития философии. Главное то, что фило­софы часто претендуют на создание общей картины бесконечно­го мира в терминах «метафизических сущностей» (чувственно не воспринимаемых элементов).

История философии показывает, что чаще всего философия в узком смысле (в котором далее и будет везде употребляться это понятие) принимает точку зрения здравого смысла в части призна­ния реальной действительности. Сама философия в таком контек­сте обычно трактуется как познание мира в целом. Рассмотрение мира в целом и вырастающая из него картина действительности называются мировоззрением. Философия как мировоззрение — это картина мира в целом. Но мир в философии обычно восприни­мается в форме количественной и качественной бесконечности. На философии, как писал В. И. Вернадский, лежит «печать бесконеч­ности». Освоение бесконечного мира в целом обычно трактуется в философии как познание «мира в общем», т. е. познание всеобщих характеристик вещей и явлений, форм бытия, законов мира.

Выделение локальных всеобщностей (всеобщих характерис­тик, форм бытия, законов в рамках действительности, непосред­ственно окружающей человека) можно считать первой ступенью построения философской картины мира в целом. Но освоение бес­конечного мира в целом неизбежно предполагает выход за гра­ницы непосредственно данной действительности. Такой выход составляет вторую ступень, и по своей сущности эта ступень со­стоит в экстраполяции, переносе локальных всеобщностей на мир в целом. Подобная экстраполяция, естественно, не может привести к достоверному результату, т. к. содержит в себе момент индук-10

тивного обобщения, дающего лишь правдоподобное видение мира в целом. Это значит, что философия в части общей картины мира принципиально проблематична и не имеет характера доказанной абсолютной истины. В этом смысле философия остается за грани­цами указанного нами критерия научности, хотя и может высту­пать, по утверждению французского мыслителя К. Леви-Стросса (р. в 1908), в качестве «временного заместителя науки», предваря­ющего обсуждение научных проблем. Кроме того, как отмечалось выше, даже на первом этапе выявления локальных всеобщностей философствование часто обнаруживает свою «метафизичность», поскольку непосредственную (наблюдаемую) действительность философы обычно относят к роду «вторичного» бытия, рассматри­ваемого как проявление некоторого скрытого за непосредствен­ным бытием первоначала, основы, субстанции мира. В выборе та­кого первоначала мира философы всегда расходились: Демокрит (ок. 460 — ок. 371 до н. э.), Эпикур (342/341-271/270 до н. э.), Ньютон (1643-1727) и др. первоосновой мира считали атом, Гегель — аб­солютную идею, Шопенгауэр (1778-1860) — волю, Беркли (1684-1753) — ощущение и т. п.

Поиск скрытой первоосновы всего бесконечного мира еще бо­лее отдаляет философию от научно достоверной картины мира в целом. Как писал в свое время Ф. Энгельс, вполне соответству­ющее своему предмету мысленное построение мировой системы остается на все времена делом невозможным. Энгельсу вторит не­мецкий философ и социолог Г. Зиммель (1858-1918), считавший, что ни один конкретный вариант постижения целостности мира, видения мира не может быть научно подтвержден или опроверг­нут. Воззрение на мир в целом оказывается стоящей вне границ предложенного критерия науки «индуктивной метафизикой», да­ющей лишь правдоподобное видение мира. В вооружении человека таким правдоподобным видением мира в целом, особенно важном при постановке познавательных вопросов и проблем, выдвижении гипотез, состоит, в частности, и ценность материалистического ми­ровоззрения. Многие философы, осознавая трудности философии на пути к созданию картины мира в целом, переводят ее в другую плоскость. Так, американский философ Дж. Сантаяна (1863-1952) утверждал, что философия должна заниматься не теоретическим описанием или объяснением мира, существование которого явля-

11

ется предметом «животной веры», но формированием моральной и эстетической позиции человека по отношению к миру.

Мотивация к философствованию у разных философов различна. Платон (427-347 до н. э.) был убежден, что обычный человек в сво­ем непосредственном бытии терпит великое бедствие незнания сущности мира и своей собственной жизни. Источником бедствия является слепое доверие человека к чувствам, эмоциям, страстям, порождаемым телом и создающим обманчивые, искаженные пред­ставления о мире и самом человеке. Только освобожденная с по­мощью философии от обманчивых форм чувственности, душа че­ловека становится способной, следуя разуму, постигать истинное, непреложное, подлинное, вечное, существующее само по себе за горизонтом чувственно воспринимаемой действительности бы­тие — чистые идеи, а через них и причастные этим идеям предметы материальной действительности. Философия, очищающая душу от чувственности, дает человеку идеал «должной жизни» души и рисует перспективу последующего воссоединения души с миром родственных ей чистых идей, из которого она и происходит.

Аристотель (384/383-322/321 до н. э.) ценность философии вы­водил из ее роли как высшей человеческой мудрости. Мудрость во­обще, по Аристотелю, состоит в выявлении начал и причин вещей, в особенности вызывающих удивление человека, таких, как изме­нение положения Луны, Солнца, звезд, происхождение Вселенной. Философия как высшая мудрость призвана устанавливать первые начала и причины, на основе которых «познается все остальное». Философия дает знание и понимание всеобщего в мире без знания каждого предмета в отдельности. Философски мудрому человеку надлежит «не получать наставления, а наставлять, и не он дол­жен повиноваться другому, а ему — тот, кто менее мудр» [5. С. 68]. Философия, таким образом, дает ключ к общему пониманию как природного, так и социального мира.

Т. Гоббс (1588-1679) отождествлял философию с естественным разумом, врожденным каждому человеку и позволяющим ему рас­суждать о вещах. Ценность философского умозрения Гоббс видел в нацеленности на практический успех человеческой деятельности. В мире, который, согласно Гоббсу, состоит только из тел, человек с помощью философии или правильного рассуждения устанавлива­ет причины, объясняющие возникновение и свойства тел. На осно-12

ве накопленных знании о причинно-следственных связях человек научается предвидеть возникновение и свойства тел, планомерно управлять этим процессом в целях умножения жизненных благ человеческого рода.

Р. Декарт (1596-1650) видит ценность философии в установ­лении с помощью разума первых ясных и самоочевидных истин, из которых выводится «знание обо всем существующем в мире», духовном и телесном. Ясность и очевидность первых начал распо­лагает человеческие умы к кротости и согласию, к открытиям во всех науках. Философия, таким образом, придает жизни всех людей правильное направление.

Главной задачей философии, согласно И. Г. Фихте (1762-1814), является установление первых и основных определений (свойств) человеческого сознания. Уже в этом начальном пункте философия «возвышается над естественным воззрением на вещи». Следующая задача философии состоит в систематизации определений созна­ния путем последовательного их выведения из некоторого первого, исходного определения. Формирование завершенной, замкнутой системы определений сознания, по мысли Фихте, должно показать любому ученому, что он может и чего не может знать, о чем он мо­жет спрашивать и о чем не может, учит проведению исследований и доказательств. Философия, таким образом, создает «чертежи, пригодные для любого научного знания».

Согласно Гегелю, в переломные эпохи человеческий дух ищет прибежище в области мысли, чтобы в противовес действительно­му миру создать себе идеальное царство мысли. Философия в ус­ловиях разложения и кризиса реальной жизни людей выполняет духовно-компенсаторскую функцию.

В систематическом виде значение философии сводится к ее мировоззренческо-познавательной (вооружение общей картиной мира), методологической (формирование общих принципов поз­навательной деятельности), нормативно-ценностной (ориентация в системе высших ценностей и норм жизни человека и общества), смыслоформирующей (установление смысла человеческой жизни и истории человечества), жизненно-практической (общее понимание путей и средств взаимодействия с природой и обществом), духов­но возвышающей человека (возвышение над сферой обыденности, формирование идеала обустройства человеческой жизни, указание

13

путей приближения к нему) функциям. Философия, таким образом, занимается выявлением предельных оснований культуры позна­ния и действия человека, культуры межчеловеческих отношений.

Статус философии науки

Философы науки предлагают различные (не всегда взаимо­исключающие) варианты категориального определения статуса философии науки. Одни квалифицируют философию науки как об­ ласть философии, предметами которой являются: закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности по про­изводству научных знаний, взятых в их историческом развитии и рассматриваемых в исторически изменяющемся социокультурном контексте [70]; общая структура, закономерности функционирова­ния и развития науки как системы научного знания, когнитивной деятельности, социального института. Поскольку философия вооб­ще, т. е. философствование, характеризуется, в сущности, не пред­метом, а проблематикой, и определение философии науки как об­ласти философии опирается на выделение предмета рассмотрения этой области (каковым является, коротко говоря, наука), постольку философии науки остается место области философии лишь в узком смысле слова «философия» (конкретного частного философско­го учения). Тем самым реализуется плюрализм философии науки, состоящий в том, что каждое значимое философское учение фор­мирует соответствующую своим фундаментальным принципам философию науки. В рамках отдельного частного философского учения плюрализму философии науки в принципе нет места.

Ряд философов науки квалифицируют философию науки в ка­честве философского направления. В этом случае философия на­уки ставится «выше» ее частных версий, развиваемых в рамках и с позиций различных частных философских концепций. Филосо­фия науки как философское направление не может определяться онтологическими и гносеологическими принципами отдельных философских доктрин, поскольку таких общих принципов не су­ществует. Философия науки как философское направление может характеризоваться тем общим, что объединяет частные варианты философии науки, развитые в рамках отдельных доктрин и школ философии. К таким вариантам относятся, например, философия 14

науки Канта, философия науки неопозитивизма, философия науки критического рационализма, философия науки феноменологизма и т. п. Объединяющим началом частных философий науки, разра­батываемых отдельными философами и школами общей филосо­фии, является их общая проблематика. Таким образом, философия науки как философское направление конституируется общей про­блематикой философского анализа науки.

Наконец, есть философы науки, которые квалифицируют фи­лософию науки в качестве отдельной дисциплины, и не просто в ка­честве дисциплины, но дисциплины в составе так называемого науковедения. При таком подходе подразумевается, что философия науки как дисциплина характеризуется общими критериями дис­циплины — ограниченностью поля проблематики, специфической традиционной нормативностью определяемых принятыми общи­ми принципами познавательных процедур, дискурсивных страте­гий, организованностью, структурированностью и согласованно­стью результатов, стандартностью языковых средств выражения результатов анализа.

Науковедение , или наукознание [23], претендует, как известно, на статус самостоятельной научной дисциплины, изучающей науку. Наукознание в узком смысле слова — это изучение методами мате­матической статистики, математического моделирования и систе-мологии темпов развития науки, тенденций в изменении числен­ности работников науки, затрат на научные исследования, частоты последующего использования результатов однажды выполненных научных работ, индивидуальной и коллективной продуктивнос­ти труда ученых, методов планирования и наиболее эффективно­го управления научным прогрессом, отношений между учеными внутри научного сообщества, взаимодействия науки с различными социальными институтами. Область изучения динамики информа­ционных массивов науки, потоков научной информации методами статистики оформилась под названием «наукометрия». Она пред­ставляет собой применение методов математической статистики к анализу потока научных публикаций, ссылочного аппарата, роста научных кадров, финансовых затрат.

В оценке статуса наукознания существует значительный раз­брос мнений. Одни исследователи считают наукознание действи­тельно самостоятельной дисциплиной, объединяющей различные

15

исследования по истории, социологии, экономике, логике, психоло­гии науки, наукометрии [39. С. 144-145]. Другие трактуют науко-знание в силу его предметной, методологической и теоретической разнородности как «конгломерат дисциплин» [43. С. 16]. Присоеди­нение философии науки в качестве частной дисциплины сделало бы наукознание еще более разнородным конгломератом, лишен­ным внутреннего единства. Кроме того, включение философии на­уки в качестве самостоятельной дисциплины в состав наукознания чревато отрывом философии науки от философии.

Вспомогательной областью исследования науки является со­циология науки, изучающая взаимоотношения науки как социаль­ного института с обществом. Социологию науки, в частности, ин­тересуют типология поведения ученых в различных социальных системах, взаимодействие формальных и профессиональных не­формальных сообществ ученых, динамика их групповых взаимо­действий, конкретные социокультурные условия развития науки в различных типах общественного устройства и др.

Философия науки имеет совсем иной предмет, отличный от предмета наукознания, наукометрии. Она занимается наукой как системой знаний, когнитивной, познавательной деятельностью, со­циальным институтом, социокультурным феноменом. Различные частные версии философии науки предлагают разные философ­ские модели научного познания — индуктивистские, дедуктивист-ские и т. п. Говорят о нормативно, методологически, онтологически, дескриптивно, социокультурно, идеологически ориентированных версиях философии науки [66. С. 337]. Однако все версии объединя­ются вокруг общей проблематики философского анализа науки.

Квалификация философии науки именно в качестве направле­ния, отличительной чертой которого являются общие проблемы философского анализа науки, наиболее рациональна. В соответ­ствии с этим настоящий курс концентрируется вокруг общих про­блем философии науки, их сравнительного анализа и критики их ре­шений в рамках различных частных концепций философии науки.

Основные проблемы философии науки

Существуют различные классификации проблем философии науки. В учебнике «Философия науки» (2004) их подразделяют на

16

три вида. К первому виду относятся проблемы, идущие от общей философии и несущие на себе следы специфики философского знания. Философия, как уже говорилось, стремится к постиже­нию мира в форме универсальных понятий (категорий), принци­пов и концепций. Данная тенденция проникает и в философию науки, применяющую универсальные философские категории, принципы в анализе науки. На этом пути встают, например, про­блемы причинности, закономерности, истины в научном познании. В проблемах этого первого вида используется в полной мере кон­цептуальный аппарат общей философии. Вторую группу образу­ют проблемы философии науки, которые ставятся под влиянием внутренних факторов самой науки, но нуждаются в экспертной философской оценке их смысла и значения. Типичным примером здесь является проблема онтологического и гносеологического смысла принципа дополнительности в физике, согласно которому получение «точной» экспериментальной информации об одних физических величинах, описывающих микрообъект, неизбежно связано с потерей информации о некоторых других величинах, до­полнительных к первым. Взаимно дополнительными в этом смыс­ле являются, например, координата микрочастицы и ее скорость (или импульс). В соответствии с этим утверждается, что состояние любой микрочастицы в отличие от состояний макрообъектов не может включать в себя вполне определенные точные значения координаты и импульса. Такие состояния физически нереализу-емы. К третьей группе относят общие проблемы взаимодействия науки и философии. Здесь рассматриваются, например, проблема эвристической роли философии в определении путей развития науки в условиях кризисных ситуаций, проблема роли научных открытий в формировании философских воззрений и др. Приве­денная классификация закладывает основы системного подхода к философии науки.

Круг частных проблем философии науки в рамках трех указан­ных классов достаточно широк. К наиболее значимым из них отно­сятся проблемы: критериев научности знания; отличия научного знания от вненаучного и ненаучного; обоснования научного знания и видов оснований науки; детерминации общих положений науки комплексом опытных данных; критериев отбора лучшей из мно­жества альтернативных теорий, базирующихся на одном и том же

17

�99999999999�

111111111111111111|1111111!|11111111Н!111И111Ш111111Ш111ШШ11Ш1!|1Ш!ШШ1111111111Ш1Ш1111Ш1Ш1111111Ш ГЛАВА 2, НАУКА КАК ФОРМА ПОЗНАНИЯ llllinilllllllllllilinillllllllllllllllllllllllllllllllllllMllllllllllllltlinillllllllHIIIIIIIIIINIIIIIllllllllllllllllllllllHlllllltlll

комплексе эмпирических данных; логики научного познания; гно­сеологических моделей динамики научного знания; классификации уровней научного познания и их элементов; общественной роли на­уки и техники; научного метода; онтологии научных теорий и др.

Применение системного подхода к философии науки ставит воп­рос о центральной проблеме философии науки. Известный пред­ставитель неопозитивизма Ф. Франк писал, что «центральной про­блемой философии науки является вопрос о том, как мы переходим от утверждений обыденного здравого смысла к общим научным принципам» [Франк, Ф. Философия науки: связь между наукой и фи­лософией. 1960. С. 56]. Крупный представитель современной филосо­фии науки, основатель критического рационализма К. Поппер счи­тал, что центральной проблемой философии науки является оценка и обоснование притязаний конкурирующих теорий или верований на их преимущественное признание. По нашему мнению, централь­ной проблемой философии науки является проблема соотношения объективного и субъективного в научном знании, проблема отно­шения субъекта научного познания к его объекту.

Расхождения в определении центральной проблемы филосо­фии науки не являются недопустимой погрешностью. Используя слова знаменитого отечественного философа культуры Н. Я. Дани­левского, сказанные в другом контексте, можно утверждать: поле проблем философии науки может быть пройдено («размечено») из разных его точек. Это, конечно, приведет к различиям в ква­лификации значимости проблем. Вместе с тем, сопоставительное исследование таких разных квалификаций, несомненно, способс­твует приближению к взвешенному пониманию места конкретных проблем философии науки на шкале значимости.

Стержневая проблематика современной философии науки ме­нялась в ходе истории. В начале XX века обсуждались преимущест­венно проблемы единства научного знания, построения целостной научной картины мира, демаркации между наукой и метафизикой, структурных характеристик научного исследования (соотноше­ния теории и фактов, контекстов научного открытия и научного обоснования и др.). Затем на первый план выдвинулась проблема эмпирического обоснования науки. В настоящее время наиболее актуальной стала проблематика научной рациональности, роста и динамики научного познания. 18