Рассказывают, что Султан Махмуд постоянно спорил с Амиром Хасанаком относительно каррамитов и говорил: «Они — благородные (сахиб-и карамат) и набожные (парса)». Но Амир возражал: «О, господин! Они все — обманщики и вышивальщики (тарраз) ⁸⁵».

Случилось так, что султан отправился в поход против Абу ÔАли [72] Симджура. Последний имел титул «поддерживаемый небом (ал-муваййад ассама)» и подчинил себе весь Хорасан. Когда султан достиг Бурукана, ему сообщили, что здесь живет один отшельник-каррамит. Султан решил навестить его и взял с собой Амира Хасанака.

Посидев у аскета около часа и поговорив о разных предметах, султан сказал ему: «Тебе нужно что-нибудь дать из богатств (дунйа)».

Отшельник ответил: «Мне нет нужды до мирского добра». Подняв руку, он словно взял с неба пригоршню золотых монет и отдал их Амиру Хасанаку. Тот, посмотрев внимательно на них, увидел, что все они отчеканены Абу ÔАли.

Когда Султан Махмуд закончил посещение отшельника, он спросил у Амира Хасанака: «Как можно доказать, что «чудо» отшельника на самом деле — обман?»

Ответил: «О, господин! Я не могу это сделать. А тебе, повелитель, не следует воевать против человека, с именем которого на небе чеканят золотые монеты» и показал их султану. Султан долго смеялся и понял, это золото — подарок [отшельнику от Абу ÔАли]. С той поры султан отвернулся от каррамитов.

(Тегеран, 1956, 392)

СУЛТАН МАХМУД И ШУТ (1175)

Рассказывают, что у Султана Махмуда был обычай проводить лето в Газнине, а зиму — в Балхе. Однажды он решил поехать на охоту. Шут, узнав об этом, взял в руку корзину, купил чистую скатерть с приборами (дастархан), два-три мана хлеба в виде мелких лепешек, два узелка очищенной редиски и лучших овощей, сверток соли, чашу процеженного вина, изящную пиалу, блюдо миндаля в сахаре. Все это он положил в корзину и взял еще рубаб. Тайком унеся это с собой, он сел на берегу ручья в том месте, где должен был проезжать Султан Махмуд. Когда султан стал возвращаться с охоты, наступил полдень. Хитрый шут разложил дастархан, положил свежий хлеб, редиски, соль в двух местах. Когда султан с визирем достигли этого места, их воины далеко отстали от них. Шут вскочил и сказал: «Эй, султан! Сделай остановку у ручья там, где проходил эмир Сабуктегин, отведай этой еды с солью!».

Поскольку шут упрашивал султана (а тот был голоден), он спешился, вместе с Хасаном Майманди сел за дастархан и принялся за еду. Когда он закончил есть, шут убрал скатерть, положил перед гостями миндаль в сахаре, налил вина в пиалу и предложил султану. Когда тот выпил, шут вымыл пиалу, снова наполнил ее вином и предложил султану. Тот взял чашу. Между тем шут взял рубаб, заиграл на нем и стал распевать стихи. [73]

Султан молвил: «Гостеприимный хозяин в степи не смог бы лучше угостить, чем ты», и, обратившись к Хасану, сказал: «Спроси у него, что ему нужно».

Ходжа Хасан спросил: «Эй, молодец! Падишах соизволил спросить, какая у тебя нужда?».

Тот ответил: «Мою нужду султан не сможет удовлетворить».

Султан, выпив к тому же вина, стал еще более настойчивым и сказал: «Ты должен сказать, какая у тебя нужда!».

Шут ответил: «Я скажу, а он меня за это вздернет. Я хочу совокупиться с султаном».

Визирь засмеялся и сказал: «Ты прав, падишах не может удовлетворить твою нужду. Он очень извиняется перед тобой».

Так как султану не терпелось узнать, в чем дело, визирь передал ему, что было нужно шуту. Махмуд рассмеялся и сказал: «Эй, молодец! Ты не можешь меня поиметь».

Шут ответил: «Если у меня есть право поиметь властелина мира, я не позволю, чтобы Ходжа избежал этого!».

Ходжа разгневался ⁸⁶ и сказал: «Я большой человек, ты не получишь услады, овладев мною. Если ты продашь право на овладение мною за пятьсот динаров, ты можешь купить себе невольницу, а меня ты освободишь от этого обязательства и проявишь великодушие».

Шут ответил: «Изволь!».

Ходжа приказал дать шуту пятьсот динаров, а султан пожаловал шуту еще тысячу динаров.

С помощью этой ловкой шутки этот плут избавился от нужды.

(Тегеран, 1956, 394-395)