Передают, что из Багдада хана Самарканда жаловали различными титулами. Это вызвало ревность у Султана Махмуда. Как он ни старался, чтобы и его багдадский халиф величал этими титулами, тот этого не делал и не проявлял уважение к Газневидской династии.

Тогда султан придумал одно средство. У него во дворце была доверенная женщина, воспитанная в его гареме, прекрасно говорившая на тюркском (тюрки), персидском (парси) и индийском (хиндуви) и обладавшая совершенным умом. Султан дал ей много богатств, послал в Самарканд и сказал: «Постарайся добыть у султана Самарканда указ на его имя из столицы халифата».

А у той женщины был сын пятнадцати лет от роду. Она взяла его с собой. Через Бадахшан она прибыла в Кашгар и, стараясь приблизиться к жене хана Кашгара, она сделала ей много подарков и подношений. Проведя там некоторое время, она попросила жену хана о рекомендательном письме ее мужа к хану Самарканда. Заручившись поддержкой из Кашгара, эта женщина через Фергану приехала в Самарканд и стала добиваться покровительства супруги самаркандского хана. Она оказала последней много услуг, подарила ей бесчисленное количество изящных вещей из Хиндустана и Туркестана и говорила: «Моим мужем был один купец. Он умер в Кашгаре. Я приехала оттуда к тебе и привезла с собой сына». Каждый день она приходила к жене хана и приносила ей всякие диковинки в подарок и занимала ее чарующими беседами, пока супруга хана не привязалась к ней и не стала передавать содержание ее бесед хану. Тогда хан соизволил сказать: «Ее следует привести. Пусть она увидит нас, а мы — ее». Когда состоялась ее встреча с ханом, она принесла ему много даров, молилась за него и превозносила его. Хан был поражен ее изящными манерами и красноречием. Он сказал: «Скажи свое желание, оно будет исполнено».

Та женщина молвила: «Слуги всегда доставляют хозяевам беспокойство. Но если уж мы завладели нитью доверия Вашего величества, то выражаем надежду, что все Ваши желания осуществятся». Затем она сказала ханской жене: «Я хочу поселиться здесь и приобрести землю». А еще до этих слов она [67] велела маклерам приискать ей деревни. Везде, где продавались поместья, она приходила и осматривала их.

Однажды она пришла в покои ханской жены (хатун) и сказала: «У меня есть просьба, но я смущаюсь ее высказать».

Жена хана (малика) ответила: «Уже давно мы хотим исполнить твои просьбы. Какая бы ни была твоя нужда, она законна, какую бы просьбу ты ни имела, она будет исполнена».

Женщина сказала: «У меня есть сын. Он учится чистописанию и приобретает навыки писцового дела. Он уже изучил все предметы и теперь у него страсть к чтению указов из Багдада. Однако его учителя не обладают знаниями о них. Никто же другой не может ему в этом помочь. Если из милости ко мне будет отдан приказ, дать мне на время один-два указа из столицы халифата, так чтобы один день сын прочитал его, переписал и в тот же день вернул, это было бы совершенной заботой обо мне».

Жена хана ответила: «Эту просьбу легко исполнить» и изложила ее просьбу хану. Хан приказал принести из сокровищницы два-три указа, присланные из Багдада, и передать их той женщине. А она уже все приготовила к дороге и держала наготове лошадей для дальнего путешествия. Как только она получила указы, она оставила в доме невольниц, которых купила в Самарканде, сказав им: «Я отправляюсь в одну деревню, хочу присмотреть ее и купить. Через неделю я вернусь. Если кто-нибудь спросит меня, вы будете знать, куда я уехала».

Она взяла с собой только деньги и легкий провиант. Сев на коней, помчались со всей быстротой. Спустя неделю, переправившись через Аму-Дарью, она прибыла к султану и доставила ему указы халифа.

Султан отправил эти указы вместе с послом в Багдад и написал: «Я с полным почтением отношусь к указам повелителя правоверных и ради чести своих потомков прошу увеличить мой титул. Но Ваше величество, не удостаивая меня этим, жалуете его другим, которые не ценят Вашей милости и выкидывают Ваши указы. Вот эти указы некоторые мои слуги купили на самаркандском базаре за пять дирхемов у переписчиков. Я послал их Вашему величеству, чтобы Вы оказывали честь тому, кто это ценит».

Рассказывают, что когда халиф получил это послание, он очень обиделся на Султана Махмуда. Как бы милой ни была его хитрость, она была далека от учтивости. Этот рассказ должен послужить примером хитростей или сообразительности женщин. Пусть [читатели] не попрекают [меня] в том, что рассказ следует по порядку раньше подобных ему рассказов ⁷⁴.

(Тегеран, 1956, 270-271) [68]