В диалектическом идеализме Фихте и Гегеля была предпринята наиболее фундаментальная попытка обосновать и реализовать идею абсолютной науки. Абсолютной и по своему предмету, и по своей достоверности, и по своему значению.

Фихте следовал за Кантом, и исходил из того, что абсолютная наука должна быть не учением о «сущем», «бытии», «вещах», но генетически-конструктивным выведением (дедукцией) того, что встречается в сознании. Первый признак науки, согласно Фихте – систематическая форма знания и наличие одного (и только одного) основоположения, благодаря которому все знания и объединяются в одно целое. Любое утверждение становится научным лишь через включение в это целое, благодаря определённому (и единственно возможному) месту в этом целом.

Основоположение должно быть безусловно достоверным - непосредственно, само по себе. Оно, далее, передаёт свою достоверность другим положениям: если достоверно А, то достоверно и B, а если достоверно B, необходимо должно быть достоверно и C, и т. д. Эта необходимая логическая связь и создаёт систематическую форму научного знания.

Каждая наука должна иметь своё основоположение. Достоверность основоположения – главное в науке. Систематическая форма – её следствие. Устойчивость всему зданию науки даёт только фундамент - безусловная достоверность основоположения.

Поэтому философия науки должна ответить на два главных вопроса: 1) как обосновать безусловную достоверность основоположения; 2) как обосновать правомочие выводить достоверность одного положения из другого. Иначе говоря: как возможны содержание науки и её форма. Короче: как возможна наука вообще? Ответ на этот вопрос и есть «наукоучение», наука о науке вообще. Эта наука о науке и есть философия.

Философия должна обосновать основоположения всех наук. Для этого она должна понять, что такое достоверность вообще, что это значит - быть достоверным, при каких условиях и в какой степени что-либо может быть достоверным. Это верно даже в отношении логики: она не обосновывает философию науки и даже не предполагается ею. Наоборот, сама логика обосновывается в философии. Даже запрет противоречия должен быть выведен и обоснован.

Сама философия как наука также должна иметь основоположение, которое одновременно должно быть основным положением и всех наук, всего научного знания. Оно должно быть таким, чтобы без него было бы невозможно вообще никакое знание. Оно должно быть первоосновой и источником всякой достоверности. Всё достоверное достоверно лишь потому, что достоверно это основоположение. И если оно недостоверно, то вообще ничто не может быть достоверным. Если мы хоть что-то действительно знаем, то знаем и его. Оно сопровождает всякое знание, содержится во всяком знании, всякое знание его предполагает.

Заметим, что Фихте рассматривает возможность отсутствия системности в человеческих знаниях и, соответственно, отсутствия основоположения. В этом случе либо нет вообще ничего непосредственно достоверного, а тем самым никакого достоверного знания вообще, либо есть неопределённое множество частных систем, у каждой из которых есть самодостоверное положение, но человеческое знание в целом фрагментарно, не имеет единства, подобно дому, в котором невозможно перейти из комнаты в комнату. В этом случе невозможны ни философия как наука, ни философия науки.

Философия как наука о науке должна обосновать не только существующие науки, но и все возможные в будущем; оно должно исчерпать всю область человеческого познания. Разумеется, познание неисчерпаемо, задачи человеческого духа бесконечны как по их числу, так и по объёму, но оно бесконечно в количественном отношении, а по качеству своему оно может быть исчерпано: задав центр и окружность, мы задаём и потенциально бесконечное множество радиусов.

Философия науки должна дать всем наукам их исходные основоположения. Все они должны быть внутренними положениями самой философии. Она, например, даёт идею точки в пространстве. Как только свобода полагания точки определяется (проводится линия) - мы уже вне области философии, а в области частной науки, геометрии. Философия даёт идею природы и закона природы, а применение этих идей к частным предметам опыта - это естествознание, физика.

Фихте сохранил идею Канта о том, что философия – единственная в своём роде наука, которая в отличие от всех других, частных наук, может быть завершена. Как можно убедиться в абсолютной полноте системы науки, в её совершенстве и завершённости? Откуда мы можем знать, что более ничего вывести невозможно? Ответ прост: если конечный пункт совпал с исходным. Завершённая система – круг. В начале и в конце абсолютной науки – самосознание. Есть круг, из которого не может выйти человеческий дух, и нет причины тревожиться, что мы не можем выйти из него: требование выйти из него равносильно требованию безосновательности и недостоверности всего научного знания, требованию чистой относительности и обусловленности всякого знания. Завершённость философии как науки не представляет опасности для бесконечного совершенствования частных наук.

В заключение заметим, что научность, согласно Фихте, в конечном счёте всегда основывается на созерцании непосредственной очевидности, вернее – на сознании внутренней необходимости свободного действия своего собственного «я». Вся достоверность геометрии, например, состоит в том, что в ней свобода проведения линии или построения треугольника сопровождается сознанием необходимости этого действия интеллектуального созерцания. На этом созерцании основана и философия как наука о науке: созерцании разумом самого себя. Теория науки описывает сознание всех разумных существ в его основных, общезначимых, всеобщих чертах. А любые объекты, которые мы считаем реально существующими, неотделимы от сознания этих объектов. Поэтому теория сознания – это одновременно и теория вещей. Ни в каком познании невозможно выйти за пределы определений сознания.

Кант и Фихте положили в основу теории науки понятие сознания, Гегель – понятие абсолютного (божественного) духа и его диалектического развития, сохранив, однако, ключевую и общую для всех них идею самосознания. Сохраняется у Гегеля и признание философии высшей, абсолютной наукой. Сущность всего, что происходит в мире, в душе, в истории человечества – стремление абсолютного, мирового духа к самопознанию, и именно в науке (философии) эта цель достигается. Поэтому, говоря коротко, наука – это самосознание абсолютного духа.

Общей основой такого понимания науки служит идея диалектического тождества мышления и бытия, идея панлогизма, согласно которой мышление и есть подлинно реальное, и сам Бог есть разум, мышление. Мышление – настоящая логическая стихия, субстанция мира, оно - и подлинный субъект познания, и его истинный объект. Подлинно научное мышление – это спекулятивное мышление, в котором реализует себя сверхиндивидуально, божественное Понятие. Оно само, овладевая личным сознанием философа, как отдельного эмпирического индивида, развёртывается в систему чистых мыслей (категорий), которую и следует признать единственной наукой в точном и собственном смысле этого слова.

Когда Гегель говорит о «науке», он имеет в виду нечто совершенно иное, нежели то, что обычно имеют в виду современные учёные и современная философия науки. Для него наука - это вообще не совокупность каких-либо человеческих знаний о каких-либо конкретных предметах. Диалектическое самодвижение мышления – это и субъект, и объект, и метод науки. И поскольку в этом мышлении нет ничего личного, антропологического, поскольку оно безлично, божественно, то наука - осуществление самого бытия Божия, подлинная жизнь абсолютного Духа. Можно сказать, что наука для Гегеля, по сути дела, есть откровение Бога – через человека, но самому себе. Если мышление действительно научно, то в нём нет ровно ничего от отдельной человеческой личности. В подлинно научном мышлении нет и не может быть ничего нового, поскольку в Боге времени нет. Настоящая наука - созерцание вечной жизни Бога в состоянии спекулятивного катарсиса. Эмпирические, частные науки Гегель считал неполноценными, несовершенными, образующими лишь ступень на пути к адекватному самосознанию абсолютного духа, к подлинной науке - философии.