Из всех древневосточных цивилизаций философия зародилась и, далее не прерываясь, развивалась только в Китае и Индии.

Древний Китай

В Китае переход от первобытной общины к государству завершился в IV тысячелетии до н. э. Ранняя китайская цивилизация дала возникновение городов, сложную социальную иерархию, иероглифическую письменность, становление логически-рассудочного мышления, сравнительно высокий уро­вень техники. К VII – VI векам до н. э. двухтысячелетняя единая империя распалась на несколько государств. Наступила «эпоха враждующих царств». Духовной оппозицией этой социальной катастрофы был протест тонких умов и душ против массового индивидуализма и рассудочности, приведших к раздробленности страны, складывалось требование более человечной, нравственно-разумной жизни. Возникала некая метафизика мировоззрения и  нравственности – она и была первой философией.

Первым китайским философом следует считать полулегендарного учи­теля мудрости Лао Цзы. Жил он в VI веке до н. э. Точные даты его жизни не сохранились. О нем складывались легенды, что он родился 60-летним стари­ком. Достоверно известно, однако, что он был старшим современником Кон­фуция, и последний брал у него уроки. Лао Цзы ничего не писал, проповедо­вал свое учение устно. Впоследствии его ученики сложили из его высказыва­ний книгу, которую назвали «Дао де цзин» – «Книга о Дао и Де». Основным понятем в философии Лао Цзы было понятие Дао, что означает «Путь», «За­кон», «Первоначало». То есть это некоторая Логика мира, универсальный за­кон его существования. Термином «Де» обозначалась реализация Дао, реаль­ный мир в его конкретных процессах и событиях. Дао вечно и неизменно и в то же время присутствует в вещах, оно проявляется в их разнообразии и при­дает ему единство. Мир един и вечен и в то же время постоянно изменяется, не выходя, однако, за пределы закономерности Дао. Отсюда и человек дол­жен жить в соответствии с этим универсальным законом природы. Мир, управляемый Дао, является священным сосудом, которым никто не вправе повелевать. Мудрость жизни состоит в познании и следовании Дао. Человек в своем поведении должен руководствоваться не субъективными страстями и прихотями, а осознанной общей закономерностью. В этом заключается зна­менитый принцип недеяния или, лучше сказать, невмешательства в законо­мерности природы и общества. При условии, что так будут жить все, вклю­чая императоров и их чиновников, в Поднебесной (т. е. Китае) бу­дет порядок и благоденствие.

Конфуций (ближе к китайскому звучанию – Кун Фу-цзы, учитель Кун. 551 – 479 до н. э.), ученик, но не последователь Лао Цзы. В молодости он был пастухом, сторожем и учиться начал только в 15 лет. В возрасте 50 лет орга­низовал свою философскую школу. Основные идеи Конфуция изложены в книге «Лунь юй» – «Суждения и беседы», также записанные его учениками. Суть конфуцианства заключается в том, что Учитель Кун видел средство достижения порядка в обществе в почитании предков, в подчинении всех воле им­ператоров и соблюдении традиций. Народ обязан лю­бить предков и начальников всех рангов или, во всяком случае, демонстрировать любовь че­рез специальные ри­туалы чинопочитания (отсюда выражение «китайские це­ремонии»). Гармоничным может быть только общество, в котором господ­ствует принцип «сыновней почтительности». «Отношения между старшими и младшими должно уподобиться отношениям ветра и травы: трава клонится туда, куда дует ветер». Это, собственно, и есть еще один конфуцианский принцип – «человеколюбие». Одновременно это является и идеалом «благо­родного мужа». Этот идеал достигается соединением природных качеств че­ловека и воспитания. «Если в человеке естественность превосходит воспи­танность, он подобен деревенщине. Если же воспитанность превосходит ес­тественность, он подобен ученому книжнику. После того, как воспитанность и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благород­ным мужем».

За вклад Конфуция в ки­тайскую культуру его называли «царем фило­софов». Но одновременно он был и «философом царей»: его философия, го­воря современным языком, входила в арсенал официальных политтехнологий правящей элиты.

Явным продолжением восходящих к мифологии идей социально-при­родной гармонии была школа Мо Цзы («учителя Мо»). Мо Цзы жил в 479 – 380 гг до н. э. Он происходил из знатного рода, занимал высокие админист­ративные посты. Основным понятием его учения была категория гармонии.  Он пропагандировал любовь в обществе, которая бы распространялась не только «снизу вверх», как у Конфуция, не только от низов к вышестоящим структурам, но и «сверху вниз», всех ко всем, то есть это был своеобразный первоначальный древнекитайский гуманизм. 

Широкого распространения учение Мо Цзы, по-видимому, не полу­чило, потому что в IV в. до н. э. в Китае распространились идеи неукосни­тельного  служения и подчинения человека обществу и государству. Стала господствовать так называемая школа легистов, или законников (по-китай­ски «Фа цзя»). Она требовала подчинения людей уже не природным, как у Лао Цзы, а юридическим законам, издаваемым государством.

Неистовым реали­затором этой «философии» был император Цинь Ши Хуан (годы правления: 221 – 210 до н. э.). Он положил конец многовековой эпохе Воюющих Царств. Он установил единоличное господство на всей тер­ритории Внутреннего Китая и вошёл в историю как правитель первого цен­трализованного китайского государства. Основанная им династия Цинь, пла­нировавшая править Китаем на протяжении 10 тысяч поколений, была сверг­нута через несколько лет после его смерти. По свидетельству современных психиатров этот император страдал депрессивной паранойей – манией пре­следования и яростно боролся с предполагаемыми заговорами и военными провокациями против его правления. Он устраивал массовые репрессии по отношению к ближайшему окружению, включая родственников, организовы­вал массовые кампании по борьбе с «инакомыслием». Он всерьез решал про­блему обеспечения бессмертия самому себе. Конфуцианские учёные видели в этом  пустое суеверие, за что жестоко поплатились: как гласит предание, им­ператор велел закопать 460 из них живыми в землю. Сжигались даже книги великого Кофуция.

В 213 г. император приказал сжечь все книги, за исключением тех, что трактовали о сельском хозяйстве, медицине и гаданиях. Кроме того, были пощажены книги из императорского собрания и хроники циньских правите­лей. Была организована кампания преследования философов-гуманистов, в общественность был брошен клич «Книги в огонь – философов в выгребные ямы!» Цинь Ши Хуан известен еще тем, что, по преданию, он начал строи­тельство Великой Китайской стены. Кроме того, укрепляя оборону от врагов, он «удвоил» свое войско тем, что изготовил терракотовые копии в натураль­ную величину всех своих воинов – конных и пеших и расположил это «вой­ско» в выработанных подземных соляных копях. В случае нападения на Под­небесную из-под земли выйдет удвоенная каменная армия… Сегодня эта «армия» является огромной исторической ценностью и интереснейшим экс­понатом для многочисленных туристов.

Таким образом, первая китайская философия носила ярко выраженный общемировоззренческий и нравственно-практический характер.

Древняя Индия

В Древней Индии философия возникает по схеме, напоминающей ки­тайскую. В III – II тысячелетиях до н. э. на Индостанском субконтиненте скла­дываются первые государственные образования – Мохенджо-Даро (до­лина реки Инд, современный Пакистан), Магадха (южный Бихар, граница с Непалом), Хараппа (Пенджаб, Пакистан) и другие. Они находились на доста­точно высоком уровне цивилизационного развития. Например, в них имелись централизованное водоснабжение и смывная канализация.  В первой поло­вине II тысячелетия до н. э. эти государства были уничтожены белыми при­шельцами – нашими славными арийскими пред­ками. Сложилась тысячелет­няя брахманская империя (брахманы – жрецы, управлявшие арийскими пле­менами). Идеология, культура этой эпохи была основана на Ведах – религи­озно-бытовых текстах, являвшихся подробными «конституциями», или инст­рукциями для жизни каждого человека. В недрах этих текстов имеются об­щемировоззренческие, философские моменты.

В VII – VI веках до н. э. происходит так называемая кшатрийская рево­люция (кшатрии – сословие воинов в арийском обществе). Это сословие от­теснило брахманов от власти, в результате чего образовалось более 20 неза­висимых государств, боровшихся с брахманским наследием. Моментами «идейной революции» этой эпохи является возникновение целого ряда анти­ведических философско-этических школ. Крупнейшие из них – Буддизм, Джайнизм и Чарвака-локаята.

Возникновение буддизма связано с именем человека по имени Сидд­хартха Гаутама. Он родился в 563 г. до н. э. в царской семье. Живя в рос­коши, он однажды, оторвавшись от своей свиты, оберегавшей его от отрица­тельных впечатлений, увидел простой народ и его страдания: болезни, стар­ческую немощь и смерть. Потрясенный, он бежал в джунгли и стал лесным отшельником, изучал Веды и занимался медитациями на темы, вызванные увиденным. И ему «открылись» «четыре великих истины»: «Жизнь полна страданий»; «Имеется причина страданий»; «Есть путь избавления от стра­даний»; «Этот путь состоит в отказе от желаний». Нет желаний (потребно­стей, намерений, вожделений, привязанностей, амбиций, претензий и т. п.) – нет и страданий, связанных с возможностью их не удовлетворить. Освободи­тесь от любых привязанностей – и вам будет хорошо.

 И тут имеется еще одна важная особенность. Все наши желания и при­вязанности проистекают не из нас самих, их вкладывает в нас общество – эта, в сущности, враждебная внешняя среда. Всё наши желания – это со­блазны, идущие из общества, сладкие яды, к которым мы привыкли и от ко­торых в результате зависим. Мы не живем так, как могли бы жить без этих насильственно, без нашего ведома вложенных в нас программ. Мы не видим мир таким, каков он на самом деле, не видим его своими собственными гла­зами, мы видим его сквозь очки, напяленные на нас обществом. Поэтому надо сбросить с себя эти очки и увидеть мир своими глазами, и тогда он от­кроется нам таким, каким он является на самом деле. Надо последовательно сбросить с себя всё наносное, всё, навязанное нам обществом. Именно всё. Привязанность к комфорту, благополучию, деньгам, славе, политическим, научным, творческим амбициям, привязанность к семье, детям, сексуальным вожделениям, преодолеть стремление пользоваться любой техникой, пренеб­речь даже речью, прямохождением, даже самим мышлением. Молчать, не двигаться и не мыслить. Ловить промежутки между мыслями и всячески расширять эти промежутки до полного погружения в ничто – в нирвану. И тогда нам будет хорошо. Это и будет просветление, состояние Будды. Разу­меется, это трудно. Это – подвиг, на который не все способны. Один только Сиддхартха Гаутама и очень некоторые монахи. Остальные обречены жить в миру, погруженные в его соблазны и нормы. И ничего не поделаешь, жить здесь приходится, но надо стараться жить так, чтобы не привязываться к этому миру, жить так, чтобы в любой момент ты мог бы встать и отряхнуться от праха этого мира. Жить, зная, что зов нирваны «уже здесь, при дверях». Жить без привязанностей к этому миру. В качестве иллюстрации изложим кратко один буддистский коан. Идут два монаха, вокруг дождь, лужи. На краю лужи стоит соблазнительная девица. Один из монахов взял ее на руки и перенес через лужу. Идя дальше, монах, который не нес девицу, говорит на­парнику: Нам ведь не положено прикасаться к женщинам, а я видел, ты ее даже крепко обнимал. На что монах, несший девицу, ответил: Я ее оставил на краю лужи, а ты ее несешь на себе до сих пор. (Не то ли же самое у Иисуса Христа: Вас учили : «Не прелюбодействуй», а я вас учу: Не вожделейте к чу­жой жене!) То же и в множестве других коанов: о непривязанности к день­гам, семье, славе и т. п. Все религии одинаковы, и сердцевина их не в нали­чии бога, а в пропаганде непривязанности к этому миру, к этой чужбине, юдоли страданий, временному пребыванию на территории сатаны, откуда надо поскорее уйти. В буддизме – в себя и нирвану, в христианстве – в по­тустороннее царство божие. Вместо решения проблем, уход от самой их по­становки. Вместо замены плохих норм хорошими, отказ от них как таковых: уход из мира, бегство в иной мир, в недеяние, в небытие, в нирвану.

По своему отношению к традиционной брахманской религии буддизм похож на европейский протестантизм XVI века. Буддисты не протестуют против ведической религии, они, точно так же, как и христианские протес­танты,  выступают только против ие­рархии тунеядцев-брахманов как «по­средников» между человеком и «миром богов», где душа человека после его смерти может найти освобождение от «земных страданий». С религией со­храняются в буддизме и философские моменты древних Вед. Буддизм – это массовая, низовая, направленная  про­тив брахманизма идеология.

Джайнизм (от слова Джин – победитель) – это явно идеология кшат­риев. Она в принципе подобна буддизму, отличаясь от него разве что боль­шей регламентацией поведения индивидуального человека на пути к «спасе­нию» его души от земных «страданий».

Чарвака-локаята – учение материалистическое. В его основе – «четыре слова»: огонь, вода, земля и воздух.  Это идеология, скажем так, культурного слоя населения, продвинутой интеллигенции. Это по­следовательно материа­листическое и атеистическое учение с соответствую­щими рекомендациями человеческому поведению. Не нужны не только брахманы, но и сама религия вед. «Мошенники, шуты, бродяги – вот кто составил три веды». «Агнихотра, три веды, триданда и посыпание себя пеплом – всего лишь способ прокор­миться тех, кто лишен мудрости и трудолюбия» - так отзывались чарваки о господствовавших в обществе брахманах (Антология мировой философии, М., 1969. – Т. 1. – С. 171). Нет и вечной, не привязанной к телу души, кото­рую надо спасать от мучений после смерти человека. Есть только четыре природные стихии, из которых состоит человек, и со смертью его тела исче­зает и душа. «Не существует ни богов, ни освобождения, ни дхармы, ни не-дхармы, а также нет воздаяния ни за добросовестное поведение, ни за пороч­ное». «Существует только этот видимый мир, который воспринимается чув­ствами», и жить надо только в нем. «Отказ от видимого во имя невидимого чарваки считают глупостью этого мира» (там же, с. 152 – 153). Известный советский историк философии, московский профессор А. Н. Чанышев так писал о месте чарваков-локаятиков в индийской культуре: «На фоне всеоб­щей мистики потусторонних миров и страха перед смер­тью чарваки были единственными трезвыми среди пьяных».

В. Древняя Греция.

Философия досократиков

Философию Древней Греции, кроме других периодизаций, часто раз­деляют на два этапа: ту, которая была до Сократа, то есть от ее возникнове­ний до второй половины – конца V в. до н. э., и философию от начала IV века и далее. Досократовскую философию принято считать натуралистиче­ской, космической, приближенной к естественным наукам. Религиозные классификаторы называют ее догматической, то есть не интересующейся че­ловеком и проблематикой, связанной с душой и сознанием человека. И тогда сократовская философия – это «поворот к человеческой проблематике», про­блемам сознания, познания, духа, духовности и т. д. Автор данного пособия не согласен с таким противопоставлением. Согласно позиции, высказанной в подразделе «2.1. Возникновение философии», уже самое начало философст­вования представляет собой размышления наиболее чутких членов общества о судьбах человечества и о путях его выхода из исторического кризиса, вы­званного господством позитивистско-рассудочной организации жизни. Уже самые первые философы были не просто естествоиспытателями и «косми­стами», они учили людей жить, преодолевая индивидуалистический рассудок и руководствуясь универсальным разумом, или мудростью. Они были именно мудрецами, любителями и учителями мудрости – фило-софами. Но раз уж такая периодизация принята, будем пользоваться ею. Рассмотрим сначала доскоратовскую философию.

Первые  греческие философы  начинали  с изучения природы, ее цело­стности, ее общих закономерностей. Это были преимущественно материа­листические направления. Философия повсеместно – и в Китае, и в Индии, и в Греции возникает как преодоление первоначального религиозно-мифологического мировоззрения и мышления, как объяснение природы из нее самой, без привлечения гипотез о сверхприродных и сверхъестественных (потусторонних) ее причинах. «Преодоление религии, – отмечал виднейший советский философ Э. В. Ильенков, – составляет в архаической античной культуре основной пафос философского развития» (Ильенков Э. В. Проблема единства бытия и мышления в античной философии // Принципы материалистической диалектики как теории познания. – М., 1984, с. 13). Уже ранние греческие философы заявляли, что «Этот мир не создан никем из людей и никем из богов» (Гераклит), «не богами создан воздух, но они сами произошли из воздуха» (Анаксимен. См.: История философии. – М.: Политиздат, 1941. – С. 39).  Ксенофан (VI в. до н. э.) заявлял, что боги – это результат воображения людей. «Эфиопы, – писал он, – говорят, что их боги курносы и черны, фракияне же представляют своих богов голубоглазыми и рыжеватыми. Но если бы быки, лошади и львы имели бы руки и могли бы ими рисовать…, то лошади изображали бы богов похожими на лошадей, быки же – похожими на быков и придавали бы им тела такого же рода, каков телесный образ их самих» (см. там же, с. 63 – 64).

Одновременно ранней греческой философией была выработана категория логоса – как реальной объективной логики, организующей порядок в мире. Эта категория аналогична категории Дао в древнекитайской философии.  Искали также единое материальное первоначало мира, называя его первове­ществом, или первоматерией, или просто материей. Представители Милет­ской школы (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, VII – VI века до н. э.) полагали, что все многообразие вещей и явлений возникает из единой материальной осно­вы (вода, либо воздух, либо некоторое неопределенное материально-вещественное начало – «апей­рон»).

К милетской школе примыкает Гераклит (ок. 550 – ок. 480 гг до н. э.), родиной которого был город Эфес. Первоначалом мира, с точки зрения Ге­раклита, является вечно живой Огонь, «мерами возгорающийся и мерами угасающий». «Мера» становится важной категорией античной философии, ставшей основой развития диалектики как учения о единстве и борьбе проти­воположностей. Это единство реализуется в Логосе, общей мировой законо­мерности. У Гераклита Логос совпадает со вселенским мировым порядком, в соответствии с которым Огонь осуществляет свою миссию постоянного пе­ретворения вещей.

Гераклит бросил миру крылатое изречение «Всё течет, всё изменя­ется». Ему же принадлежит фраза: «В одну реку нельзя войти дважды». В них он отразил поразительное качество античной цивилизации: признание приоритета движения, изменения, развития, утверждение ценности нового. Этого мировоззренческого устремления не было на Востоке. Его отсутст­вием, или недостаточной его ценностью Восточная цивилизация до сих пор отличается от Западной. Гераклит, таким образом, родоначальник современ­ной диалектики, которая, к сожалению, практически не имеет поддержки у нынешних руководящих слоев общества: они заинтересованы скорее в кон­сервации сложившегося миропорядка, остановке исторического процесса на уровне современной буржуазной организации общества.    

Природу движения исследовала и элейская школа, по названию города Элеи. (Конец VI – середина V в. до н.э.). Ее представители – Парменид, Зе­нон, Мелисс и другие. Логика развития элейской школы в целом вела от материализма к идеализму (учение Платона было основано на концеп­ции Парменида). Самый яркий деятель элейской школы Парменид. Цен­тральная категория его учения – бытие. Бытие предстаёт у него в виде ог­ромного сплошного шара, неподвижно покоящегося в центре мира. Одно­временно он утверждал, что мысль – это всегда мысль о предмете, следова­тельно, это одно и то же: мысль – это  и есть бытие. Никакого небытия нет, существует только бытие, и познать такое бытие можно только при помощи интеллектуальной интуиции. И это бытие неподвижно и неизменно.

Ученик и друг Парменида Зенон находит свои аргументы в защиту  не­подвижности бытия, известные как апории Зенона. У элеатов дви­жение – ви­димость, бытие в своей сущности неподвижно. Третий представитель элей­ской школы – Мелисс выдвигает идею о бесконечности мира. Стремясь уст­ранить из учения Парменида все непоследовательности, он пришёл к выводу, что если бытие едино, то оно должно быть бестелесным.

Почти одновременно с Гераклитом о противоречивости и динамике мира размышляли пифагорейцы. Пифагорейский союз был основан Пифаго­ром (ок. 580 – ок. 500 гг. до н. э.) в Южной Италии. Пифагор пола­гал, что сущностью ве­щей являются количественные отношения (числа). Каждое число у пифагорейцев имело свой мистический смысл, но особое отношение было к числам 3 и 10. Всё мироздание управлялось некоей «троицей», а число небесных сфер равнялось десяти. Небесные сферы, вращаясь, создают особую «музыку небесных сфер», которую могли слышать только чуткие к гармонии философы. Пифагорейцы установили понятие музыкального ин­тервала, заложив тем самым основы современной теории музыки. В целом это было раннее объек­тивно-идеалистическое направление в античной  фи­лософии. Пифагорейцы стали называть мир космосом, имея в виду его гар­монию и совершенство («космос» – порядок, отсюда «косметика» – упорядо­чивание, украшение).

Значительной вехой в ранней (досократовской) античной философии было учение Демокрита (ок. 460 – ок. 370 гг до н. э.). Из обширных путеше­ствий по станам Востока Демокрит вынес материалистические убеждения. Его философия была сознательным вызовом предрассудкам, основанным на вере в приметы, гадания и заклинания оракулов. Он отвергал чудеса и мис­тику и искал реальные материальные причины всего происходящего в мире. Мир реален и материален. Мир состоит из атомов и пустоты. Атомы – мель­чайшие неделимые частицы природы, и движутся они сверху вниз сплошным неостановимым потоком. Завихрения в их движении образуют материальные предметы. Человек, его тело и его душа также состоят из атомов. Тело – из крупных и тяжелых, душа из легких, круглых и подвижных. Возникает душа в результате познания, которое представляет собой процесс истечения с предметов легкий слоев атомов и проникновения их через органы чувств внутрь человеческого тела. С предметов как бы слетают тонкие пленки, мы как бы снимаем с предметов эти слои атомов. Явно отсюда наше высказыва­ние о фото-снимках. Что мы «снимаем»? Душа, по Демокриту, следова­тельно, смертна. Пока человек жив, он удерживает в себе «снимки» с пред­метов, смерть уничтожает тело, а вместе с ним разлетаются в пространстве и атомы его души. Согласитесь, прекрасное материалистическое объяснение процесса познания и факта существования человеческого сознания – «души». Конечно, это объяснения примитивно-механично, даже вульгарно-материа­листично, но важно, что оно материалистично. Из него, как из научной гипо­тезы, в XIX – XX веках развилось учение великих русских физиологов И. М. Сеченова – И. П. Павлова о рефлектоной природе психики животных и чело­веческого сознания, удостоенного Нобелевской премии (И. П. Павлову) в 1904 году.

Таким образом, первые греческие философы стремились выяснить, что же существует в действительности и остается неизменным во всех ее измен­чивых формах, а что существует только по видимости. Но еще более важным было то, что уже у первых философов формирова­лась категория мудрости как сущностного и одновременно нрав­ственного знания и высказывалась мысль о необходимости «любви к ней» –  то есть необходимости следовать ей, а не рассудочным «мнениям». Филосо­фия с самого своего возникновения претендовала на функцию универсаль­ного учителя жизни.