Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Во втором семестре завершились хождения в караулы; кроме дежурства по этажу, посещение стало обязательным разве что только на разного рода консультации перед экзаменами за пятый курс и долгожданными «госами».
Когда погода стала совсем тёплой, мы с Петром Литиным, проживая на одной жилплощади в Чертаново, пару раз брали с собой пива, раскладушку и учебники и отправлялись в «Ближайшее Подмосковье», то есть на трамвае до конечной за улицей Янгеля, там довольно долго трусцой через лесок с военными мобильными радиостанциями дальней связи к МКАД, затем рывком через тогда ещё не столь забитую автотранспортом магистраль в Бутово. Точнее, самое начало Северного Бутово – того, что у МКАД, которое в 1977г. здесь представляло пару маленьких деревушек близ леса с речушкой подальше и с двумя прудами поближе, из которых в том, что был пообширнее, плавали гуси и гусиный помёт. Не спеша потягивая пиво, читали материал, изредка делясь впечатлениями о прочитанном, делали перерывы покурить и обменяться свежими анекдотами. Проходило не так уж много времени, и неподалёку приземлялась стайка местных молодушек лет семнадцати-восемнадцати, которые достаточно громко – так, чтобы было слышно нам, – сравнивали свои целомудренные добродетели с патологической в их представлении «бесхозяйственностью, неверностью и падкостью на разврат и гульбу «москвичек» ... В нас же с Петром к этому времени уже бродили разбуженные временем и пивом желудочные соки, и мы вполне серьёзно обсуждали между собой, что нехило было бы раздобыть трофей в виде упитанного гуся, если бы удалось незаметно поднырнуть под него, ухватить за лапы и утащить под воду…
***
«Залёт»
…Перед госэкзаменом по научному коммунизму влип в ЧП. Дело в том, что выдались выборы- то ли депутатов, то ли судей, то ли ещё кого... Было приказано всем проголосовать до 7 утра. Для меня же по причине «подставы», от кого не ждал, возникла форс-мажорная ситуация. Можно было бы «нагло» заявиться «по гражданке» на столь торжественное мероприятие, но как проголосовать без военного билета на руках? - пришлось почти от института «гнать» на такси в Чертаново переодеваться в форму с лычками и военным билетом в кармане, затем так же , «высунув язык», гнать обратно…
В общем, прибыл на избирательный пункт в институте только в начале десятого… С одной стороны, кое-кто, наверное, облегчённо вздохнул, увидев меня живым и невредимым (мобильники в те времена не встречались даже в повестях из научной фантастики), однако куче людей довелось потерять полтора-два часа по праву личного времени в ожидании того, чем разрешится моё отсутствие... Быстро – в руки бюллетень, быстро – в кабинку и галочку против наиболее – на первый взгляд! – благозвучной фамилией в списке, быстро – бюллетень в урну… В ожидании громов и молний…
Зам замполита института, кавторанг: «Товарищ Стефанцев! У нас, конечно, демократия, но сами понимаете, есть вещи…». Этим и ограничился. Не ограничился замполит факультета. На перекрёстке институтских улочек в обязательном присутствии начальника курса, заводясь и распаляясь от собственного брюзжания, как бы сам себя пришпоривая, замполит в очередной раз вдалбливал мне уже не впервые от него известную истину: лежать на плацу и грызть асфальт, чтобы осознать такое священное понятие, как «Родина»...
Помнится, стоял молча, сначала рассматривая окна и балконы углового здания из светлого кирпича на перекрёстке Танкового с Волочаевской, которое по тем временам было достаточно свежим образцом советской архитектурной новизны с внешним налётом солидности, считал отдельно окна и отдельно балконы – по этажам и в совокупности; затем пришлось изучать трещины на тротуарах и представлять, на что они похожи с художественной точки зрения; далее дошла очередь до красных стен из кирпича 1904г. рождения - вспоминал мемуары маршала Василевского и думал, не в этих ли красных казармах началась его военная служба; наконец, пришлось перейти к попытке спряжения французских глаголов…
Рядом молча стоял Шеф и терпеливо дожидался, когда закончится эта формальная процедура “brainfucking” (англ. – «половой акт в отношении мозгов», приблизительный эквивалент рус. «головомойка»), и самое сильное чувство, которое я испытывал в эти минуты, было острое чувство вины перед ним. Тем более, что поодаль маячила фигура «Черепа» - начальника параллельного курса с Запада, и по его время от времени бросаемым в нашу сторону нетерпеливым взглядам было видно, что он ждёт-изнывает, когда закончится эта муть и освободится наш Шеф – у них явно были общие планы на этот день, и багажник, конечно же, не пуст… Настроение препоганейшее - что сказать в своё оправдание этим людям, глядя, как они почём зря теряют своё драгоценное время…
Истекли, словно на космодроме, ровно 60 минут головомойки, и ровно в 11:00 замполит объявил Шефу, что отныне мне вменяется ежедневное присутствие полный рабочий день в институте под роспись у дежурного по этажу…
Меня хватило на два дня. Ну, прибыл, ну, отметился. А дальше куда? Конечно, в библиотеку. Вместо «ля-ля» с библиотекаршами на выданье, в чьих глазах застыло вопрошающее выражение и постоянный поиск «жениха», зарылся в журналы. Поскольку литературно-художественные были давно прочитаны, заказал кучу «по общественным наукам» – наконец-то нашлось достаточно времени уделить внимание и этим изданиям... Наиболее интересным показался «Вопросы истории…» (по-моему, так начиналось его название): там я обнаружил немало любопытного для себя…
…А вот и госэкзамен по научному коммунизму. Последний. За столом многочисленная приёмная комиссия из других военных вузов, посредине сам начальник кафедры полковник Хватков, которого при виде меня, зануды, не столь давно достававшего его зачётками, перекосила гримаса, как от разжёванного лимона без сахара...
…Моя очередь держать ответ. Помнится, один из вопросов касался «Народной воли» («На Западе мечтали о постепенной нравственной эволюции, у нас «к топору звали Русь» - и далее в этом роде). Другой вопрос билета – о первых пропагандистах марксизма в России - Плеханов. Бла-бла-бла – в соответствии с учеником. Прозвучал «дополнительный» вопрос от кого-то из госкомиссии: «А в чём отличие взглядов Плеханова от взглядов Ленина на марксизм? Заблуждался ли Плеханов, и в чём?» Тут всплыла в памяти накануне читанная в «Вопросах истории» обширная статья как раз на эту тему – и, как говорится, «Остапа понесло»! Только успевай загибать пальцы… Начальник кафедры п-к Хватков расцвёл, расправил плечи, явно «простил» мне вышеупомянутую назойливость и приставучесть из-за зачёток подчинённых, довольно оглядел справа и слева сидящих рядом - мол, вот какие «орлы» у нас есть! Наконец, сказал: «По-моему, достаточно!» Какой-то морской майор с красными просветами возразил: «Пусть ещё немного расскажет!»…
…В коридоре замполит факультета, увидев меня, спросил:
-Уже сдал экзамен?
-Так точно!
-Оценка?
-«Отлично».
Замполит, верный своей партийной принципиальности, презрительно фыркнул: «Я бы тебе и двух баллов не поставил!»
***
Суета
…И вот сданы все экзамены. И за пятый курс. И "госы".
Начальник кафедры французского языка (сам Миньяр-Белоручев!!) отметил, что впервые в его практике "Восток" сдал экзамены по второму, французскому, языку лучше "Запада" (мы, арабы, сдавали вместе с португальцами) ...
«Деловых» предложений от пластмассовых галстуков на резинке в мой адрес не поступало. Может оттого, что я не был москвичом с
жилплощадью и не собирался жениться на москвичке опять же с жилплощадью, и оттого все прочие условности уже не были важны. А, может, и по иной причине. Главное - я остался, как того желал себе, в переводчиках.
Служба не обещала много больших звёзд – как писал автор «Тридцать лет на дипломатической службе», «ходить в переводчиках» лучше всего лет до тридцати, затем «менять профиль» для дальнейшей карьеры.
А вот «живая» работа «на земле» оказалась интересной и для прогресса в арабском языке, и для расширения кругозора, и для углубления знаний вообще в самых разных областях; получил уйму навыков и несколько попутных «квази-образований» и пробыл в этой ипостаси вплоть до дня, когда был поставлен перед выбором между полковничьим креслом и возможностью «уйти на дембель»…
Выбрал второе и уволился «на вольные хлеба» «в связи с организационно-штатными мероприятиями» в эпоху расцвета лучшего среди президентов всех времён мастера стучать на деревянных ложках и дирижировать немецким оркестром - верховного главнокомандующего, при котором армия по всем статьям оказалась опущеной ниже плинтуса, а международное военное сотрудничество было похерено в первейшую очередь. Но это будет уже другое время и иная тема для других повествований...
А пока…
…Ещё до «госов» ездили на примерку в «экспериментальное военное ателье» на Полежаевской шить форму.
Поближе ко дню выпуска шустрые мужики (с «Монетного двора»?) принесли к КПП ведро с «левыми» (без положенных индивидуальных номеров) академическими значками – теми, что благородного белого цвета, и реализовывали их всем желающим оптом и в розницу по «червонцу» за штуку. Мне не было жаль десяти рублей - возобладало равнодушие к «цацкам»…
Иное дело - первая офицерская получка! Комсомольские взносы с неё составили символические для России 3 рубля 62 копейки – на то время стоимость бутылки самой «народной» водки…
***
День выпуска
…А вот и день выпуска.
...Впервые официально в офицерской форме. Мы – «пехота», «общевойсковики» цвета «морской волны», а в красной петличке звёздочка в венке – «сижу в кустах и жду Героя». Кое-кто с «Запада» был в морской, чёрной, двубортной с кортиком чуть ли не у самого колена – слов нет: солидняк!..
Выход из строя, шлёп-шлёп строевым, правая рука к виску: «Такой-то …для получения диплома…прибыл!» ... В толпе стоял и смотрел на происходящее отец …
Волнительные моменты в жизни!
…Общее фото на память об этом дне, хотя в кадр попали не все...
Сразу же после торжеств на плацу отметили выпуск с однокурсниками, родными и близкими в офицерской столовой. Начальник факультета обещал для особо «уставших» доставку на дом при условии, что «уставший» сумеет выговорить свой адрес. В углу зала столовой ВИА из курсантов третьего курса юристов играл разное популярное того времени, но самым хитом для ушей (или под настроение?) присутствующих оказалась «Эль Бимбо» в подражанье оркестру Поля Мориа. Хотя это было вообще-то ни к чему – не в ресторане же сидим, но соло-гитаре не хватало карманов, чтобы складывать сыпавшиеся, как дождь, «трояки» и «пятёрки»… Возможно, в этой несколько элегической, но динамичной мелодии_ «Эль-Бимбо», что сродни вальсу Доги из «Милого ласкового зверя», удачно соединились все чувства, которыми был наполнен День выпуска: и радость, но острожная; и грусть но лёгкая; волнительное ожидание близкого по времени прыжка в новый, не совсем понятный мир… Сразу выявился недостаток офицерской формы одежды в сравнении с курсантской: чтобы открыть бутылки вина (кстати, неплохого), оказавшиеся почему-то запечатанными крышками а-ля пиво, приходилось идти к выставленному у входа в столовую солдату-патрульному, просить его снять ремень и по-курсантски, медной пряжкой и привычным «лёгким движением руки»...
…Все давно «морально подготовились» к этому дню торжественных прощаний, и всё же было не избавиться от грустного ощущения того, что мы, арабисты прежде всего, после пяти лет вместе вдруг вот так разом разлетимся в разные стороны и уже не будем иметь возможности каждый день общаться друг с другом, видеть привычные лица однокашников и уважаемых преподавателей...К тому же части из нас, абитуриентов -1972, предстоит пережить подобные минуты только через полгода…
Да, сегодня мы всё ещё здесь, по эту сторону институтской ограды, но добрая половина наших мыслей уже там, в долгожданном загадочном будущем, которое стало осязаемо как никогда прежде... В карманах новой, с иголочки, парадной формы дипломы и офицерские удостоверения, на плечах погоны с лейтенантскими звёздочками...
Прощай, Институт!
Что-то в жизни состоится, благодаря тебе, что-то – вопреки, тем не менее, заложив в нас фундаментальные основы профессии, ты одновременно закалил наши и тело, и дух, задубил кожу, привил иммунитет от жизненных передряг и научил немалому: прежде всего прагматизму, здоровому цинизму, стремлению в любых обстоятельствах ориентироваться на оптимизм, умению «крутиться» ради «выполнения поставленных задач», служебных ли или житейских, даже при отсутствии необходимых для этого сил и средств. Только вот для того, чтобы любить и уважать своё Отечество, вовсе ни к чему грызть асфальт на твоём плацу.
А с сегодняшнего дня мы с тобой, Институт, чужие.
Заявку на пропуск для входа подавать заблаговременно…
***
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Выпускной банкет в ресторане гостиницы «Белград» собрал нас, «арабов», уже знающих, в какие стороны нас разнесут пути-дороги, собрал он и наших близких, наших уважаемых преподавателей. Пожалуй, последняя возможность собраться в таком представительном составе - чтобы что? Чтобы надолго попрощаться друг с другом. Тосты, спичи. «А помнишь, а помнишь». Смех. Тёплая раскованная обстановка.
…Уже когда расходились, мы с Пашей Вакуленчиком в память о канувшей в Лету курсантской жизни, на которую пришлись далеко не худшие годы молодости, взяли бутылку именно «портвейна», зашли в гостиничный туалет, заперлись вдвоём в кабинке и распили портвейн «из горлà» под сигарету – как доводилось проделывать это «на очке» в былые времена в казарме. ..
…Звякнуло об пол донышко пустой посудины - всё, точка!
************************************
Часть II. СЛОВО О НАЧАЛЬНИКЕ КУРСА
Сколь обстоятельным ни было бы какое-либо повествование о годах курсантской жизни в институте, оно всегда будет незавершённым без рассказа о неотъемлемой части этой жизни - о начальнике курса.
Я не был вхож в круг лиц, приближённых к персоне нашего начальника курса, тем не менее не думаю, что моё впечатление о нём окажется слишком поверхностным и субъективным.
Итак, начальник курса Деревянко Николай Кузьмич. Прозвищ было несколько; самое употребительное – «Шеф».
Рос вместе с нами: «автомобильный» капитан на момент нашего поступления, затем майор – и – к нашему выпуску – уже подполковник. Сначала вроде «безлошадный», затем появилась модель «переходного периода» - пожарного цвета «запорожец». Венцом стал «жигуль», окрашенный (с чего бы?) в защитный цвет, гордо именуемый «оливковым» его владельцем. При нас Шеф закончил заочно Военно-политическую академию; естественно, определённый вклад в успех этого предприятия внесла группа курсантов, в том числе и скромное участие автора этих строк.
Шеф проявлял себя приверженным болельщиком ЦСКА, в страстности не уступая спартаковским болельщикам: если утром с первого мгновения встречи с Шефом гремели громы и метались молнии без объяснимых здравым смыслом причин, то, не читая спортивных новостей, не слушая радио и не просматривая телевизор, можно было догадаться, что любимый клуб начальника курса накануне «продул», возможно, даже позорно. И наоборот, если на курсе разносилась весть: «ЦСКА проиграл!», - все понимали, что в этот день лучше не попадаться Шефу на глаза.
Шеф был решительным и напористым. Как-то в период лагерях однажды не оказалось ключа от двери в деревянный павильон, где должны были состояться занятия по «общевоинским уставам». Двери не повезло - Шеф запросто вышиб её плечом– и занятия начались вовремя: по сигналу трубы из репродуктора. Пример, который стоит иметь в своём арсенале.
Может, оттого, что начальнику курса полагалось проводить занятия по строевой подготовке и общевоинским уставам; может, оттого, что здесь он руководствовался принципом не «делай, как я сказал», а «делай, как я», а, может, оттого, что таков был им самим созданный для себя «имидж», Шеф всегда имел самую образцовую стрижку под машинку, в которой волосы сходили «на нет» там, где затылок встречается с шеей, – иной раз казалось, что именно Н.К. Деревянко в молодости служил моделью для изображения образцово постриженных военнослужащих на многочисленных военно-разъяснительных плакатах на темы от проведения «утреннего осмотра» до несения караульной службы. Но всё же Н.К. Деревянко не родился Святым Августином, поэтому поддавался (хотя и крайне редко!) искушениям, о мотивах которых остаётся только гадать, и иной раз позволял себе явиться на утреннее построение с кокетливой запретной скобкой сзади на шее перед очами своих затраханных высотой требований к стрижке воспитанников – тогда вслед за идущим вдоль строя начальником курса из плотно сжатых курсантских губ неслось укоряюще-осуждающее «У-у-у!». Судя по безобидности реакций Шефа и прячущейся в уголках рта улыбке, чувство юмора ему было не чуждо.
По мере нашего продвижения в учёбе с курса на курс область распространения всяческих запретов, ограничений и угроз в речах Шефа всё более скукоживалась, тем не менее, можно утверждать, что все пять лет учёбы, когда больше, когда меньше, прошли под звуки его зычного ора. Тех, кто пришёл «от школьной парты» с минимальным житейским опытом, это поначалу болезненно шокировало. Но не прошло столь уж много времени, как мы заметили: Шеф орёт, а лицо и глаза его отнюдь не злые. Уже позже, через год после выпуска, я случайно встретил на улице Горького бывшего однокурсника, разговорились, и тот рассказал между прочим, что довелось посетить по делам Институт и заодно увидеться с Шефом, который после нашего выпуска «взял» новый первый курс. И якобы Шеф ему признался: «И чего я на вас столько орал все пять лет? В сравнении с ЭТИМИ вы были золото!»
Так уж и золото! На курсе всяко бывало: и ЧП, и отчисленные – но по вынесенному мной впечатлению, – хотя Шеф не был всесилен на факультете, он никого не обидел незаслуженно. Те, кто выпускался уже после нас на разных курсах, рассказывали, что он часто шёл навстречу курсантам – уж не от осознания ли, что в своё время ему доводилось «перегибать палку» в отношении «своих» курсантов?
Увы! Николая Кузьмича уже довольно давно нет с нами. Были на его могиле. Проведали по-русски. Но, наверное, со стороны это была странная для Новодевичьего картина – стоят у могилы люди и… смеются! А мы вспоминали любимые поговорки-присказки Шефа, всякие забавные ситуации с его участием, факты и фактики… Думаю, если бы он мог услышать, то не обиделся бы, а посмеялся вместе с нами…
Вечная память и земля пухом твоему праху, Николай Кузьмич!
***************************
Часть III. КУРСАНТ В СИРИИ ОБРАЗЦА 1975 г., или ВОЛЮШКА-ВОЛЯ!
НЕМОЙ ПЕРЕВОДЧИК
Значит, впереди Сирия.
ГУК. "Десятка".
Зимняя сессия за 3-й курс были досрочно сданы нашей группой из четырёх курсантов ещё в ноябре-начале декабря 1974г., но реальный вылет в Сирию состоялся в середине февраля следующего года.
Итак, в феврале убыли в Сирию.
Москва, «Чкаловский» (Ан-10; минус 26°C — в те годы это была обычная температура подмосковной зимы). Далее ночёвка под Будапештом (уже +1°C по Цельсию в час ночи, запах талых вод, непривычное тепло на улице). Четверо курсантов в компании трёх полковников , а генерал — за штурвалом). Помнится, долго тащились, часов семь от Будапешта до Сирии, авиабаза Тифор (Тифор – это Т-4 по-английски– какая-то насосная станция на нефтепроводе, не столь далеко (70 км) от Тадмура (Пальмиры);); полковник-шахматист, позёвывая и с ухмылкой, всех нас «уделывал», явно разрядник, если не мастер партий-блиц, за максимум пять минут. Почему за пять минут? Потому что именно столько думали мы, его противники за доской, до получения очередного «мата». Ну, а все «удобства» воплощались в единственном ведре литров на 15, стоявшем тут же, в углу маленькой пассажирской кабины, не тянувшей на звание салона в этом грузовом варианте самолёта…
Ну, вот и Сирия, жёлто-пустынная, жёлто-бежевая, с ложными позициями зенитной артиллерии по периметру авиабазы…+17° по Цельсию…
…Ещё спускаюсь по трапу, как тут кто-то из экипажа с вопросом: "Переводчик?". Мой гордый ответ: «Я-переводчик!». Тут же последовала просьба сказать сирийцам, чтобы поставили колодки под колёса — и я «сдулся» в собственных глазах: на меня, во-первых, не представляющего себе «колодки» ни по-русски, ни по-арабски, во-вторых, изрекающего «нечто» в духе учебника сирийского литературного языка третьего курса местный сержант смотрел, как на ожившую античную скульптуру из близлежащей Пальмиры; мне же речи носителей сирийского диалекта вокруг были не намного понятнее языка инопланетян... Выручил сирийский лейтенант — оказался способным расшифровывать мои убогие фразы, жесты и мимику лица... Есть в среде переводчиков-виияковцев уничижительное понятие профессиональной непригодности: "немой" переводчик...
***
Через пару дней вертолётом на постоянное место работы. Под Дамаск. Баббила. 3 км от столицы. Тогда там были поля и оливковые сады. Сегодня, судя по картам "Google", это зона сплошной городской застройки. А тогда летели на вертолёте в поддамасковную Акрабу и по пути довелось с прискорбием наблюдать, как какая-то легковушка на удалении пары километров по непонятной причине скатилась с горной дороги по склону вниз и загорелась...
***
ДАМАСК
Сирийская столица удивила многим. Например:
*Разливающийся по узким улочкам неповторимый аромат кофе и именно восточных пряностей, который мне иногда встречался и в Иордании, а больше — нигде...
*Цветастые, яркие, весёлые расцветки одежд прохожих на улицах; мода - вчера в Париже, сегодня в Дамаске. На их фоне туристки из СССР в скромных советских летних сарафанах выглядели странно по стилю и как бы не совсем одетыми …
*Сапоги-ботфорты из замши на девчонках из района Баб-Тумы. Оказалось, сексапильно! И даже весьма!
*Произвела впечатление арабская, семитская женская красота. Может, не столь фигуры, сколько лица, глаза… Перефразировав Есенина, сказать бы: «Сабах ты моя, Сабах!». До сих пор в Москве мне этой красоты не хватает…
*После просмотра впервые «фильма ужасов» и выхода из помещения кинотеатра на улицу оказалось, что уже наступила темнота, и довелось ловить себя на том, что во всяком встречавшемся на пути домой тёмном закоулке или углу невольно мерещились только что увиденные на экране страхи и опасности…
*Водка "Столичная" и армянский коньяк в армянских лавочках - и то, и другое в одну цену: 19 лир.
*Арака. Надо заставить себя всего лишь один раз проглотить эту жидкость с аптечным анисовым ароматом. В последующем будет вливаться внутрь с лёгкостью водки. Кстати, сирийцы в ресторанчиках пьют араку, разбавляя её водой, отчего "коктейль" принимает вид молока- поначалу по незнанию удивлялся, проходя мимо: пьют молоко - и такие весёлые?! Вообще-то сирийцы казались лёгкими на веселье. Вот едет трактор с прицепом; в прицепе крестьяне, хлопают в ладоши, что-то хором поют, смотрят по сторонам, на лицах неподдельная радость...А ведь крепче переслаженного чая не пили! Сколько и чего надо "принять" нашему соотечественнику, чтобы достичь веселья той же степени?
*Ырку-сус: настойка лакричного корня, жидкость цвета крепко заваренного чая. На рынке Аль-Хамедия её продавали бродячие торговцы с металлическими с чеканкой сосудами за спиной и шлангами у живота, стаканами, воткнутыми в специальный пояс, выбивая какой-то восточный ритм металлическими блюдцами в руке. "Кхамсат франгат" (25 пиастров-кыршей) - и при тебе будет ополоснут стакан водой из одного заспинного сосуда, а из другого в этот стакан будет налит "ырку-сус"...Санитария, конечно, отдыхает, но коли не пробовал - не надо "дурить" читателей надписью «Продавец чая» под снимком этого торговца, как это сделал в своей книге о путешествии по Сирии один широко известный журналист-ориенталист, совершивший вояж по странам Ближнего Востока в те ещё, лучшие времена этого региона.
Сам напиток также требует от впервые к нему приобщающегося совершения над собой немалого усилия (или насилия?), чтобы сделать хотя бы один глоток специфического, сильно пахнущего аптекой, мылкого сладковатого напитка. Но после первого выпитого в мучениях стакана все остальные "идут" на удивление легко. А скоро вообще осознаёшь, что лучшего напитка в летнюю жару в местном климате просто не существует, и что не даром в Ираке продавцы "ырку-суса" удостоены ни много-ни мало настоящего памятника.
*"Сук Аль-Хамедийя" – крупнейший рынок Дамаска в то время. Кварталы, кварталы… Внутри - знаменитая, построенная на фундаменте античного храма мечеть Омеядов с мощами Иоанна-Предтечи, в которую по пятницам приезжал молиться Аль-Асад - отец. Один из группы управления нашего коллектива перед отъездом ходил по рынку и записывал на кассету "голоса Сук Аль-Хамедийия": например, рядом грубым низким голосом продавец орёт: "Жрабат! Жрабат! блира у нус! блира у нус!"; чуть поодаль звенит тенорок: "Кумсан софия димукратыя! Кумсан софия димукратыя!" и т.п. В продовольственной части рынка - хошь, бери в свежем виде, хошь - вареное-пареное-жареное.
*Мусульманский пост в Рамадан - одни, постящиеся, закупают продукты на вечер и ночь, другие (алавиты?) тут же на месте дегустируют, едят, пьют. Знакомые арабы, кто суннит, кто алавит, ведут между собой споры, кто из них правильный мусульманин. Перед самим часом позволения приёма пищи Дамаск вымирает и замирает, разве что только редкая запаздывающая автомашина пронесётся по улице. "Ба-бах!" - и тут начинается действо...
*Шиитская мечеть Сит-Зейнаб. Довелось посетить и осмотреть внутри несколько мечетей, в том числе и эту. Надо сказать, в мечетях (новых) светло, может, за счёт не только широких окон, но и достаточного количества люстр с стеклянными висюльками, в которых дополнительно преломляется и играет свет. Внутри мечети Сит-Зейнаб посередине молельного зала стоит большое, сундукообразное надгробие, из древесины ливанского кедра, с затейливой богатой резьбой; в просторном «зале» имелся угол, специально выделенный для женщин. А во дворе - чьи-то старинные могилы. Чьи? Узнать не удалось. Ехавшие в Хадж в Саудовскую Аравию паломники со стороны Турции делали остановку в Сит-Зейнаб.
*Сосуществование множества религий в одном месте. Идиллия? В городе и в стране немало христиан, христианских церквей и монастырей разного толка. На улице можно встретить и католических монашек в соответствующих одеяниях. Посетили Маалюлю, где якобы говорят на арамейском: церковь Святой Фёклы есть, а вот арамейский язык вроде не звучал в устах местных жителей. Впечатлил православный монастырь Сит-Ная: солидный, красивый, имелись подарки (иконы) и от Московского патриархата.
*Уличный «автопарк» и связанное с ним. Одним из факторов произведённого на меня изумления – уличный «ассортимент» на 1975 г. легковых машин, выпущенных в том числе уже не существовавшими на тот день компаниями: а/м «Симка» - внешне родные сёстры Волги-21, «Десото» - братья ЗиМов, «Пежо-403» - вроде как с одного конвейера с «Москвичами-412», какая-то модель Опеля поразительно напоминала Волгу-24. Были и натуральные наши: пара Волг-21 и Москвич-407. Масса малолитражек «жуков - фольксвагенов» - все такие обтекаемые с плавно закруглёнными обводами – «старые» модели. А вот последние на то время модели «жуков» несли в себе дань наступающей моде: стыки листов кузова уже делались не плавно скруглёнными, зализанными, а под углом 90°. На глаза пропался единичный, разрекламированный, как модель, опережающая своё время, такой же, как и «жуки», весь «прямоугольный» на стыках горизонтальных и вертикальных листов, вроде «рено»: этот «прорыв в будущее» в 1975г. внешне предвосхищал нашу будущую «восьмёрку».
Арабы не стеснялись перевозить детишек в багажниках авто (те во время езды терпеливо поддержали над головой крышку багажника).
Ездить приходилось предостаточно, и потому каждый день доводилось видеть не просто ДТП, а катастрофы и наезды со смертельным исходом; видеть, порой, ситуации, ставившие в тупик: как водителям, удалось такое сотворить на ровном месте?...
На улицах разъезжало немало армейских автомобилей советского производства, у многих из них заправочные горловины были без штатных крышек, просто заткнуты самодельными затычками из свёрнутых в трубку тряпок. Иной раз при езде эти затычки терялись, и при резких ускорениях или торможении бензин выплёскивался на капоты стоящих рядом легковых автомобилей.
Развязки-эстакады внутри города –в тот год только-только приступали к их возведению.
В городе было много круглых площадей, в которые сходилось минимум четыре дороги, когда пошире, когда поуже. И разъезжались с помощью жестов рук: "пропусти" и "проезжай". Водитель-сириец нашего "газика" говорил мне "мидд йидэк!" («вытяни (в окно) руку!») – рука с собранными щепоткой пальцами, высунутая наружу из окна двери авто, означала просьбу водителю соседней автомашины: «Пропусти меня!». А если без пальцев щепоткой махнуть ладонью вперёд, то значило: «Проезжай!». Водитель машет, я машу, нам машут - и так понемногу, как и все, преодолевали забитое автотранспортом неширокое пространство. Немногочисленные светофоры наличествовали в городе, но действующих было ещё меньше; один такой, например, стоял в районе Мидан, на железнодорожном переезде: красный свет надолго перекрывал движение, в то время как почти игрушечный паровозик с одним вагоном, деревянным и резным в стиле «вестерн», полз со скоростью 5 км в час и при этом непрерывно отчаянно гудел, рискуя весь свой пар выпустить в гудок...
Ещё мне рассказали, что якобы приглашали регулировщиков из Швеции, но те в конце концов бесславно уехали обратно.
*В Дамаске были и памятники, и скульптурные группы. Естественно, наиболее важное из них, служащее ориентиром, получило второе, русское, более воспринимаемое нашими соотечественниками, название. Так, например, памятник обороне Порт-Саида (Египет,1956г.) в виде мужской фигуры с пылающим факелом в поднятой руке был известен в русскоязычных кругах как "Поджигатель". А композиция посреди площади близ фильмотеки в гараже консульства из трёх устремлённых вертикально вверх каменных как бы сосисок разной длины, из которых вроде бы сочилась вода, получила название - угадали! - "Три мужских половых...", но только гораздо короче...
*Военный музей понравился обширной коллекцией пистолетов самых различных систем. Были, конечно, там представлены и немногие трофеи Октябрьской войны с фотографиями воздушных боёв. Сирийцы с восторгом рассказывали, как зенитные ракеты советского производства сшибали израильские самолёты. А самым "матёрым" самолётом советского производства называли учебно-боевой МиГ-17, который, вооружённый скромной пушчонкой и пулемётиком, сумел за счёт малой скорости полёта "срезать" путь на вираже и зайти в хвост израильскому "фантому", выполняющему в тот момент разворот по гораздо бóльшему радиусу из-за большой скорости полёта, - и "срубил" сучонка!
*Огромное впечатление произвёл историко-археологический музей Дамаска. Слова – пустое. Это надо видеть!
***
ГОЛАНЫ
*На Голанских высотах бывали обычно через день-два.
*Где полупустыня, где чёрное подобие пемзы, где горы - смотря в каком секторе. Линия разведения войск была обозначена двумя рядами окрашенных в жёлтый цвет бочек из-под горючего.
*Сами высоты местами представлялись, как этакие высокие и крутые горбы-"куличи", нашлёпанные, словно в песочнице, по прихоти неведомого гиганта на достаточно ровной поверхности, с крутыми склонами, высокие - не на один десяток метров в высоту. По ним петлял серпантин дороги вверх, к вершине; на склонах были устроены ярусами железобетонные укрепления. У подножий и между высотами находилась весьма ровная поверхность, местами наблюдались позиции, реальные и ложные, местами - поля, границы которых были обозначены заборами, оградами, выложенными из чёрных камней, извлечённых при пахоте. Встречались то ли озёрца, то ли искусственные пруды - обычно они были пристанищем всевозможных змей.
*Из-за прикрытия, образованного цепочкой этих "куличей", обычно выныривала пара сирийских МиГ-23 на низкой высоте, и рёв их двигателей над головой вызывал внутреннее желание пригнуться поближе к поверхности земли...
*В ответ на это израильтяне вели воздушную разведку и аэрофотографирование: на больших высотах ежедневно летал израильский самолёт-разведчик: "высоко сижу, далеко гляжу"...Реверсионные следы самолётов-разведчиков над линией развода войск были видны и из Дамаска.
*Подъездные пути к высотам были без покрытия и после дождя представляли из себя хлябь и месиво. Но нашим продуктам отечественного автопрома это было фиолетово... «ГАЗ-66» - вне конкуренции.
*В апреле всё это пространство - от горизонта до горизонта и в высоту по склонам холмов по самые вершины - превращалось в сплошной океан красных маков. Красота неописуемая!
*К югу, на израильской территории, с высоты виднелось Тивериадское озеро… Ночами, при восходе луны под определённым углом, оно давало знать о себе в ночном мраке небольшой зоной множества частых-частых вспыхивающих и тут же гаснущих всполохов-искр - отражения лунного света в волнах. Недолго. Но очень неожиданно! И впечатляюще!
*Что касается местного диалекта, то он видоизменялся, и чем дальше на юг, тем сильнее.
В районе Голан стоило отъехать от какой-либо деревеньки в сторону километров на 5-7, как обнаруживалось, что в новой деревеньке местные говорят уже несколько иначе, чем в предыдущей...
*Как-то продвинутой уже осенью, проезжая по каменной пустынной местности без растительности, увидели на чёрных каменных плитах, вылезавших из земли, стаю приземлившихся аистов. Не могли на них наглядеться - словно привет с Родины, словно земляки.
***
БЫТ
*На Голанские высоты ездили с перерывами в сутки - двое, иногда - трое. Неплохо вооружённые на всякий "пожарный". В перерывах готовили технику, чтобы в случае чего… Машины поучаствовали в октябрьской войне 1973г., и их кузова кое-где носили следы попадания шариков от израильских кассетных шариковых авиабомб, а у одной во время техобслуживания вытащили с рамы, из-под кунга, здоровенный зазубренный осколок…
*В "свободные" дни с утра пораньше прапорщик втыкал в эмалированное ведро со спецрассолом кипятильник, а я мчался на «газике» на рынок к открытию за свежими огурчиками…
Вечером можно было угоститься малосольными огурчиками.
*Нашим обеспечением занималась авиабаза Меззи под Дамаском. Ездил туда за всякой всячиной: сирийской полевой формой, за ботинками, за маскировочными сетками. Случались там необъяснимые казусы – как-то порулил на взлёт боевой самолёт с сидящим верхом на фюзеляже техником…В общем, Восток, в смысле как дело тонкое, он и в Сирии Восток.
*О спирте - отдельно. С сирийцами была договорённость – ежемесячно 20 л спирта для обслуживания аппаратуры, к которой их близко не подпускали. Спирт был разного качества: "красный", "голубой" и "белый". Для приёма вовнутрь годился только "белый". Раз в месяц ездил специально за спиртом, требовал, естественно, "белый". Как-то на складе пытались всучить "голубой" вместо "белого" - мол, аппаратуре не всё ли равно. "У нас ОЧЕНЬ ЧУВСТВИТЕЛЬНАЯ аппаратура"- был мой ответ. Убедил.
*Каждый вечер перед ужином - "наркомовские". Закусывал апельсином. Спирт хоть и "белый", и дополнительно очищался подручными средствами и материалами, но всё равно наутро во рту был привкус сапожной ваксы пополам с апельсиновым соком. Уже после возвращения из Сирии довольно долго не притрагивался к апельсинам: при всяком взгляде на них во рту возникал знакомый привкус...
*После ужина просмотр кинофильма. Кинозал на свежем воздухе – углублённый по периметру здания проход вокруг него. Иной раз приходили гости из дежурных сирийских офицеров. Переводил в полголоса, как получалось. Фильмы по большей части были военные. «В бой идут одни старики» каждый зал наизусть, словно лично снимался в нём. Были и «громкие» на военный звук – «Я, Шаповалов Т.П», «Освобждение»… Сирийцы шутили: просыпаемся от свиста падающих авиабомб и грохота взрывов в холодном поту – неужто война? Неужто израильтяне бомбят Бабиллу?! Ан нет – это соседи-русские крутят очередной свой фильм!
*По местному ТВ иной раз показывали и советскую кинопродукцию с титрами, порой, с английскими. Помнятся фильмы с участием Николая Крючкова, тоже военные…
*Сирийцы, офицеры – вроде бы какая-то «европейскость»… Но в гостях у многих из них дома было, как заведено на мусульманском Востоке: женский пол на глаза «чужих» не показывался, стуком в дверь гостиной или ещё как давая знать, что какое-то угощение или кофе поднесены до «границы» - далее сам хозяин заносил это в комнату… Что говорить, когда у многих советских таджиков было заведено: мужчина важно шагает впереди, сзади, зная своё место, в метре-полутора маленькими шажочками (униженно ли?) семенит его супруга…Чтобы рядом, тем более под руку - ха! не положено!!
*В Сирии выращивают турецкий табак, крепкий и душистый. Столь популярная в те годы в Москве «Ява» в Сирии отличалась отсутствием вкуса, слабостью - и даже свежая - запахом плесени. По возвращении в Союз перепробовал всё – по крепости остановился на «Беломорканале». У сигарет с фильтром откусывал фильтр – чтобы «накуриться». Болгарские сигареты и родной «Казбек» поражали удивительной «кислятиной». Зато ценил кубинские сигареты с чёрным, сигарным табаком и сами сигары - «взатяжку».
*Когда мы впервые прибыли в Сирию, в феврале, на улице было +17С°, и мы, вновь прибывшие, после минус 26С°, ходили в рубашках, удивляясь тому, что пожившие на аэродроме наши соотечественники поверх рубашек носили свитера и зимние технические куртки...Когда в конце ноября из холодной России прибыла наша смена, они тоже ходили в рубашках, а мы напяливали на себя всё тёплое...и зябли.
*Когда в ноябре начался сезон дождей (до марта включительно), стало промозгло. И зябко по утрам. Часа через два после подъёма мы снимали куртки. Ещё через час-свитера. Ещё через час - рубашки. и так далее - пока не оказывались с голым торсом (если не было холодного ветра) и загорали около часа. Затем процесс происходил в обратной последовательности.
*В июне появились москиты. Заболел. Сутки пролежал неподвижно на животе в постели, не вставая даже в туалет, с высокой температурой и сильнейшей головной болью, будто головой накануне забивали гвозди. На следующее утро - "как огурчик". Чем болел - до сих пор для меня загадка.
*Почему-то не могли раздобыть "лаврушки" ни на рынке, ни в магазинах... Как-то возвращаясь с Голанских высот, обнаружили в проезжаемой насквозь деревеньке деревце лавровишни.... Местные с любопытством и большим недоумением наблюдали, как русские обрывают и складывают в карманы листья, которые вроде даже козы не едят...
*Как-то после исполнения дел заехали в г. Думу (недалеко от Дамаска), где за высоким глухим глинобитным забором неприступного вида проживала семья (отец, мать, неженатые братья и незамужие сёстры) водителя Акрама. Недалеко в тени деревьев расположилась компания его друзей. Они курили кальян и пили действительно чёрный по цвету кофе. Предложили затянуться из кальяна –глянув на их неестественно блестящие глаза, я благоразумно отказался. Предложили кофе. До сих пор не любитель кофе, не готовлю его и не употребляю, но тогда - отчего бы не уважить, тем более, что чашечка маленькая? Махнул, как рюмку водки – залпом. Вскоре почувствовал, что сердце стремительно понеслось «вскачь» и где-то внутри возникло чувство страха. Мне быстро сунули стакан с холодной водой: мол, этот кофе – «по-турецки» - сёрбают не спеша, маленькими глоточками, причём каждый глоточек надо запивать холодной водой. «Чифирь» из кофе?
*Сделали для себя открытие, что в южном секторе, в г. Деръа, в его старой части, можно было купить кое-какие товары и сигареты заметно дешевле, чем в Дамаске. Уже потом дошло: вульгарная контрабанда.
*Там же, в южном секторе, обнаружили неподалёку от дороги пруд или озерцо. Некоторые наши взбалмошные головы решили по возвращении с позиций часок порыбачить. Пытались накопать червей – в почве таковые не было обнаружены. Напарили кукурузы. Действительно, «попёрлись», и я с ними, хотя в эту затею не верил (должность обязывает – случись что, и готовы претензии прокурора: почему «бросил» людей). С каждым шагом к озерцу количество расползающихся чуть ли не из-под ног в стороны змей увеличивалось. Когда стало возможным разглядеть торчащие из воды не столь уж немногие змеиные головы, у самых «страстных» рыболовов желание продлить своё пребывание в этой местности скукожилось до нуля. Путь обратно, к машинам, оказался более скорым…
*В районе Голан обреталось довольно много стай бродячих собак. Как-то довелось наблюдать картину. Сирийский офицер на выходные едет куда-то на своей легковушке. Недалеко рысцой пробегает собачья стая. Авто останавливается, опускается стекло в окне двери водителя. Достаётся откуда-то снизу охотничья винтовка с коротким стволом. Два выстрела – две собачьих трупа. Авто трогается с места и продолжает свой путь.
*Внутри расположения небольшой сирийской воинской части, где мы находились, охрану советской спецтехники нёс наш караул из советских солдатиков. В помощниках караула на добровольных началах состоял прайд из трёх прибившихся собак во главе с лохматой атаманшей Сметаной антисметанного грязно-серо-чёрного окраса. Мы этих четвероногих подкармливали; кроме того, командир группы считал их надёжнее часовых-службу псины несли очень чутко и очень добросовестно, особенно в ночное время суток. Сирийцы регулярно жаловались на предмет покусанных ночью своих караульных. Мы парировали: «Не надо в собак бросать камни и дразнить их». На этом разборки заканчивались до следующего покусанного. И так далее.
Как-то одного из четвероногих подстрелил из «мелкашки» какой-то сириец-охотник за птичками (распространено в арабских странах) – и что же? Псина полтора дня неподвижно, в одной и той же позе, лежала под «ГАЗ-66» - а потом встала и бодро побежала, несказанно обрадовав нас (думали, «кранты»).
Самое любопытное и загадочное - это то, по каким-таким единственно им понятным признакам псины умели безошибочно отличать русского (советского) от араба. К впервые увиденному ими русскому, только что вылезшему из авто, они подходили, дружелюбно виляя хвостом, а всякого знакомого и незнакомого сирийца, начиная от командира части, были готовы облаять в любой момент.
***
АРАБСКИЙ «ПО НОВОЙ»
В руках блокнот и ручка. Вопрос к начальнику: «Я нужен?». Если нет - «я у арабов там-то до такого-то времени». С арабами - это с сирийскими офицерами, водителями, поварами, торговцами на рынках и в магазинах. Арабский - в смысле сирийского диалекта - с нуля. Не все родились Вашкевичами, чтобы суметь изучать диалекты заочно вдали от их носителей. Из институтского учебника сирийского диалекта запомнилось несколько отрывочных слов и пара фраз: "Уэн бйибиъу дукхан хон?" (Где здесь продают сигареты?) и "Аууаль фильм натык биль-ъараби" (Первый звуковой фильм на арабском языке). Сначала осваивались примитивные и элементарные словечки и выражения типа «Здравствуй-До свиданья», "Что это? Это..." Дальше - больше. Слушал рассказы сирийцев. С какого-то времени и сам им что-то рассказывать. Если не хватало словарного запаса — рисовал нужное в тетрадке. Подсказывали нужные слова. Не стеснялся перебить собеседника: «Как ты сказал? Что это означает? Синонимы? В какой ситуации употребляется? Множественное число? В прошедшем времени? В будущем времени? А можно так употребить? А вот так? Спасибо — на чём ты остановился? продолжай!». Что-то связное начал вякать недели через две-три. Через месяцев шесть-семь знакомые сирийцы уже говорили: "Ну, ты уже как житель Дамаска"; ещё через месяц меня пыталась «побрать» в Дамаске сирийская военная полиция за наглое неуважение к ней: в военной форме, но без беретки, руки в карманах, ноги широко расставлены, нагло торчит сигарета в углу рта — и при этом нагло наблюдает, как проезжает мимо патруль военной полиции. Спасибо нашему сирийскому водиле — втемяшил полиции, что я «кхабир руси», а то не верили («мол, слишком хорошо говорит и ругается по-арабски»). Водиле нашего "газика" Акраму респект. Но мы квиты: в главном штабе ВВС (Амрия) я его отбил от двух мухабаратчиков (контриков) на входе, которые пытались Акрама скрутить "за белые руки" (что у них как-то не получалось - Акрам до армии занимался штангой) и арестовать за «неуставной внешний вид» (гражданская одежда и обувь)… Отбояренный мной от недоброжелателей некурящий Акрам сел за руль нашего «газика», мы отъехали метров сто от Главштаба ВВС – и некурящий Акрам впервые попросил у меня сигарету и закурил... Как ныне сложилась его судьба, суннита, сына хмурого, явно религиозно озабоченного отца-фермера –жителя пригорода Дамаска Думы, оказавшейся на не один год под исламистами?
***
К ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОМУ
Вообще-то отношение сирийцев к русским было в основной массе очень хорошее; фраза "кхабир руси" (русский специалист) без пропуска и удостоверения личности открывала вход во многие двери. Тем не менее, находились такие, кто время от времени ночью обстреливал из автомата наших часовых в узле связи в Каббуне. Обстановка накалилась к концу семидесятых, когда усилились провокации исламистов, в том числе против наших специалистов и членов их семей. Аль-Асад-отец успокоил неспокойные кварталы Хамы тем, что превратил их в щебень...
А как же пресловутый "еврейский вопрос"? В Дамаске мне показали "еврейскую улицу", где компактно проживали сирийские евреи. Некоторые продавцы в ювелирных лавках признавались в том, что они не арабы - евреи...Да и сейчас они держат передовые позиции, например, в сирийской медицине...
***
Что касается разных любопытных случаев, то всех их не описать - это удобнее сделать опять же за рюмкой чая. Но всё же...
I. "ВОРОТНИК" МИМО ШЕИ, ИЛИ NARROW ESCAPED
Как-то стоял в расположении нашего подразделения в тени (+46°С — июль) под большим и раскидистым деревом грецкого ореха и беседовал с немолодым сирийцекм-адыгейцем, прадед которого когда-то жил на Кавказе, и поэтому мы были почти соотечественники…Как вдруг над головой раздалось истошное чирикание воробьёв и «фыр-фыр-фыр» их крыльев, словно от выпущенного из рогатки камня... Поднял взгляд кверху — а там жёлтый «обруч» стремительно несётся к земле - и уже вот где -всего метра три над нами! Пока мозги соображали, что это такое, «обруч» шлёп о землю ровно посередине между мной и собеседником (а между нами было-то расстояния максимум метра два), далее "обруч" распрямился в линию и оказался ни много-ни мало метровой или чуть более змеёй грязного серо-зелёного цвета в пятнах. Мы всё ещё расчухивались, а змея, тоже, видно, ошалев от неожиданного полёта, не обращая на нас внимания, мгновенно проскользнула в заросли стоячей ежевики за колючей проволокой (в полуметре от нас) и исчезла в них. Какой-то метр влево — вправо, и одному из нас змея, сорвавшаяся с дерева в прыжке за воробьём, стала бы подобием тюрбана или воротника. В общем, сирийский адыгеец заорал: "Ты знаешь, что это за змея?!" и, схватившись за голову, причитая, убежал прочь...
Впрочем, окружали наше расположение оливковые сады из старых деревьев. Старые – значит, очень морщинистые и дуплистые, и потому каждое дерево было напичкано всякой "нечистью": змеями, ящерицами, хамелеонами…
А змеиную кожу мы не раз находили внутри полученных со склада одеялах...
II. ШАЛУНЬИ
Голаны.Стоишь на вершине холма - буквально внизу, под ногами (да, столь круты склоны) в метрах 60-80 одна-две деревеньки и ложные позиции со списанными артиллерийскими орудиями. Склоны холмов опоясаны ярусами окопов, и деревенские мужики неспешно что-то там бетонируют («шлёп-ляп») что-то вроде пулемётных гнёзд, больше прикладываясь к чайнику с чифирём на примусе, чем к корыту с раствором...А воду для раствора (очевидно, по местным понятиям, самая что ни есть женская работа!) мужикам носят молодые женщины и девушки из «нижележащей» деревеньки, карабкаясь наверх с вёдрами, полными воды, в руках по крутому серпантину пробитой для транспорта дороги. Одеяния - традиционные для сирийской сельской местности: тёмно-синие или тёмно-зелёные длинные прямые платья по самые пятки, на голове на манер некоторых наших батюшек головные уборы в виде высоких цилиндров, из-под которых свисают платки, закрывающие волосы и вообще голову и лицо - по глаза. Увидев в руках наших солдатиков фотоаппарат, сирийский вьючный женский пол, нисколько не стесняясь, тут единодушно изъявил бурное желание фотографироваться. Вот они выстроились с нашими солдатиками в шеренгу, обнимая (!!) солдатиков за плечи, а те точно так же - сириек (!!)... Однако, лица дам всё равно закрыты. Пошёл на «хитрость» («Гюльчетай, открой личико!»): «Тебя как зовут? Фатыма? А тебя как? Сабах? А тебя как? Вот мы сфотографируемся, и как потом понять, где Фатыма, а где Сабах? Ведь ваши лица закрыты!». Поглядели дамы в сторону своих мужиков — тех не видно, да и сидят метров на двадцать ниже по склону...Хоп!- не сговариваясь, приспустили с лиц края платков и открыли свои лица — и мы сделали несколько снимков компании в таком «раскрепощённом» виде. Правда, потом пришлось дать строгое указание солдатикам ни в коем случае при повторной встрече с этими сирийками не отдавать им "фотокомпромат": семейное благополучие надо беречь, даже если оно чужое...
III. ВОДЫ! ВОДЫ!
Дождей не было с марта по ноябрь. Тем не менее, как-то в августе с южного направления, со стороны Иордании — далеко-далеко - на горизонте вдруг возникла полоса непривычно тёмного цвета. Через довольно продолжительное время полоса успела разрастись, и в ней стали наблюдаться сполохи молний — зарницы. Наши солдатики оживились, зашевелились... и когда тёмная полоса превратилась в чёрную грозную тучу, внутри которой то и дело сверкали молнии, а в направлении земли свешивались тёмные полосы дождя, солдатики, раздевшись до плавок (вызов мусульманским обычаям), выскочили из нашего железо-бетонного здания, крыша которого была вровень с уровнем поверхности земли (повышенная бомбоустойчивость), а по периметру - двухметровой ширины проход, и жаждали, что наконец-то (август: +46С в тени и сушь) их оросит живой дождь... Там, наверху, внутри тучи, творилось невообразимое: было видно, как всё кипело и бурлило, слои разных оттенков чёрного клубились, непрерывно перемешиваясь друг с другом, вниз к земле тянулись тяжёлые полосы дождя тёмного цвета...Но кап! кап! кап! - вокруг упало всего несколько капель воды, и бурлящая и клокочущая туча пронеслась дальше на север в сторону Дамаска. Созданная матушкой-природой самоподдерживающаяся замкнутая система: не долетев до земли, капли дождя испарялись под воздействием восходящих от земли потоков раскалённого воздуха, и влага опять возвращалась в тучу. Солдатики были крайне разочарованы.
IV. «ПРИВЕТ»
Этот случай лучше всего оценят знающие арабский язык.
Как-то с утра уехал по заданию командира, но не на «газике», а на дремучем «рафике». Дела сделал, уложился в короткое время. Возвратился – командира на месте нет. «Где начальник?». Оказывается, позвонили наше начальство из Дамаска и вызвали с бумагами на совещание с очередной прибывшей из Союза делегацией. Получаса нет, как отъехал. Ну, ладно…
Не прошло и пятнадцати минут, как странными, нервными рывками влево-вправо на повышенной скорости в наше расположение влетел «газик», резко затормозил и замер, как вкопанный. Одновременно распахнулись дверцы, и с раскрасневшимися сердитыми лицами из машины вылетели водитель-сириец Акрам и наш командир-холерик. Командир: «Баран! Чтобы я когда-нибудь ещё раз поехал с тобой в Дамаск! Баран!» Акрам (по-русски): «Я не баран! Капитан – баран!»
Что такое? Прошу каждого объясниться.
Командир: « Прилетела делегация из Союза. Срочно вызвали с картами в Дамаск! Срочно!!! Я этому барану чистым сирийским языком говорю, куда ехать, а он заладил: «Куда ты едешь, куда ты едешь!» Потом вообще остановился! Баран!!»
Акрам: « Меня вызвал капитан и сказал: «Акрам! Рух! Дамаск!(Акрам – поезжай - Дамаск)». Мы поехали. Осталось немного до развилки – куда ехать? Спрашиваю по-русски: «Капитан! Куда ти едеш?» Он мне: «Акрам! Рух! Мархаба! (Акрам-поезжай-привет)». Я ему: «Мархабтейн! (Здравствуй) Куда ти едеш?» А он заладил одно и то же: «Акрам! Рух! Мархаба!(Акрам-поезжай-привет)». У развилки я остановился, поскольку не знал, куда надо ехать. Мы постояли, разругались, а потом возвратились обратно».
Я-командиру: «Зачем Вы всё твердили Акраму по-арабски «Привет»?
Командир: «Какой там ещё «привет»! Я говорил этому барану, чтобы он ехал в гостиницу!»
Я: «В гостиницу?!А как называется гостиница?»
Командир: ««Мархаба» («Привет»)!»
Через полминуты Акрам уже вёз нашего командира по конкретному адресу: «Дамаск, гостиница «Мархаба». По возвращении оба смеялись - над недоразумением? или над байкой, героями которой стали поневоле?
Иной раз бывало не до смеха. Например, однажды раз шесть «прочесали» на машине указанный нам по телефону довольно обширный, но весьма затруднительный для проезда из-за узости улочек квартал в поисках гостиницы под вывеской «City», пока нужный человек не вышел на улицу и не встал у дверей в качестве ориентира. И мы таким образом поняли, что вывеска «Аль-Медина» (араб. «Город»), мимо которой мы все шесть раз проехали мимо, и есть искомая гостиница по-английски «City». Владельцы гостиницы допустили явный промах, опрометчиво дав ей как бы двойное название: «City» - в проспектах для неарабов - и «Аль-Медина» - для арабов. К тому же «Аль-Медина» можно ещё принять и за название священного для мусульман города Медина в Саудовской Аравии.
V. ПО СВЯТЫМ МЕСТАМ
На обратном пути из приграничного с Ливаном района Забадани, куда мы, группа советских специалистов, ездили проветриться для разнообразия на пикник с баяном и гитарой, я вдруг увидел дорожный указатель «Могила Авеля.7км». Начальник согласился, что упустить такую возможность, да ещё при наличии фотоаппаратов и фотоплёнки, было бы неразумно, и мы свернули в направлении указателя и долгих 7 км натужно ползли на газике и ГАЗ-66 в гору, пока, наконец, не прибыли на место. А место оказалось не вершиной, а верхом конусообразной горы, у которой какая-то неведомая сила очень аккуратно срезала верхнюю часть и куда-то её удалила, а сам срез представлял собой весьма обширную ровную почти плоскую поверхность. На этой немалой площади, на которой росло единственное из растительности здоровенное раскидистое старое дерево, и было расположено длинное, но непропорционально узкое одноэтажное здание из местного камня, а в стороне, довольно удалённо, просматривалась небольшая деревянная постройка типа "хозблок". Могилой Авеля не «пахло», зато пахло каким-то варевом, ароматы которого вместе со звуками арабской народной музыки доносились из каменного здания. Пошёл на разведку. Остановился на пороге, заглянул внутрь. Полы застелены коврами; в одном торце кто-то что-то варит в котлах, в другом торце имеется возвышение, на котором устроился самодеятельный явно деревенский оркестр со скрипками на коленях на манер виолончелей и что-то там пиликает, причём явно темпераментное; возле возвышения десяток пляшущих, остальные в изнеможении лежат на коврах. Публика: совсем молоденькие девахи и мужики лет от сорока, в явно праздничных сельских нарядах... Спрашиваю ближайшего: «Где могила Авеля?» Ответ: «Да вот она!» - и он указывает пальцем на узкую, сантиметров в 25, но длинную метров в 4 — от стены до стены — плиту из тёмного камня на полу.
-«И всё?»
-«И всё!»
- «А почему вы веселитесь? Как-то не подобает — ведь всё-таки могила...»
- «А у нас здесь сегодня ярмарка невест!»
Бог с ней, с ярмаркой невест, подумалось, - и немного погодя понял, что сильно ошибся. Махнул рукой, и из ГАЗ-66 на землю спрыгнуло человек пятнадцать, кровь с молоком, не дохлятиков по сложению, а физически крепких советских солдатиков-крепышей в возрасте 20-21 года, - поглядеть, где когда-то закопали несчастного Авеля. Тут началось! Девахи выскочили на улицу впереди своих папаш и безо всякого стеснения стали буквально виснуть (с чего бы такие вольности — христиане? или "уж замуж невтерпёж"?) на наших солдатиках, а те, давно «застоявшиеся в стойле», просто «поплыли» от избытка столь нежданного и бурного проявления женского внимания...
Выскочил на улицу и оркестр, которые запиликали что-то по-арабски живое, темпераментное, тут же к ним присоединились с русскими плясовыми мелодиями наши баян и гитара. Картина очень напоминала кадры из фильма о братании времён первой мировой: «дружба-фройндшафт», всеобщие объятия и импровизированные пляски... Все мои попытки растащить это броуновское, но удивительно «цепкое» движение заканчивались ничем...
Тут подошёл сирийский солдатик и спросил, не едем ли мы в сторону Дамаска. "Едем!" Тогда не можем ли мы завезти в военный госпиталь в Харасте (пригород Дамаска) его напарника, ужаленного скорпионом. "Без проблем", -мы ответили, - «Но сначала разгони эту толпу». Солдатик стал бегать, тормошить, что-то орать, и минут через десять крестьяне с дочками, явно расстроенные, нехотя стали возвращаться в каменное здание, пропахшее харчами. Мы подогнали ГАЗ-66 к деревянной холобуде, которая оказалась наблюдательным постом. Деревянные доски ссохлись от жары, в полу образовались щели с большой палец в ширину, при которых не стоило бы легкомысленно ходить по-сирийски в «шабшАбах» (пластмассовых открытых тапках). Получи расплату за беспечность: когда нога сирийца оказалась рядом с вылезшим из щели в полу скорпионом внушительных размеров, тот, естественно, среагировал по-своему, по-скорпионьи.... Скорпион был раздавлен, но ужаленная нога сирийца «горела», ступить на неё он не мог, и всё время хотелось «по-маленькому». Погрузили болезлого на ГАЗ-66. Погрузились сами и быстро-быстро рванули прочь от «могилы Авеля», пока нас не переженили.
По пути (с севера-востока) завернули в Харасту, сдали на руки в приёмном покое ужаленного…
А вот и родная Баббила… Как заведено, с перекошенным лицом, как у шипящей кошки, диким криком орёт нечленораздельное и угрожающе дёргает затвором сброшенного с плеча автомата сириец-часовой у шлагбаума (только бы, Бекека, не пальнул в нас!)…Выскочил дежурный сержант, вгляделся – приветственно машет рукой: «садык!» (араб.- «друг»). Значит, и на сей раз проедем необстрелянными…
…А солдатики ещё долго ходили под впечатлением от экскурсии по «святым местам» ...
***************************************************************************************************************************
P.S. Свои воспоминания о времени учёбы в ВИИЯ мне поначалу хотелось обозвать «СУБЪЕКТИВНО об ОБЪЕКТИВНОМ», но в конечном счёте появилось IMPRESSION, заимствованное у любимого мной Клода Моне (см.«Impression. Sunrise»), более точное и ёмкое, чем одно только «восприятие», или только «впечатление», или только «ощущение». IMPRESSION – это ещё и потому, что немало чего остаётся «за кадром», и потому, что мои мнения, ощущения и точность изложения фактов, да ещё по прошествии без малого 40 лет после выпуска, вещь неизбежно СУБЪЕКТИВНАЯ. Поэтому я, в силу этой субъективности, не желая кого-то обидеть или восхвалить и, главное, не получив соответствующего согласия, по мере возможного избегал оглашения имён и фамилий. Сам же язык повествования стремился хоть отдалённо приблизить к нашей манере высказываться в те далёкие курсантские времена.
Итог же пяти лет в институте: мейнстрим – ПОЗИТИВ. Не оттого ли в День военного переводчика или годовщин института это непередаваемое удовольствие и радость - увидеть знакомые лица и по учёбе в институте, и с кем довелось пересечься на переводческих путях-дорожках, и о самих институтских годах вспоминается только светлое...
Из института каждый его питомец вышел со своими IMPRESSIONS. Это очень индивидуально, и поэтому весьма хотелось бы услышать, прочесть нечто более обширное и информативное, чем просто ужатые рассказы... Не удивлюсь, если кто-то в содержание моего опуса внесёт замечания, уточнения, добавит подробности, поправит ошибки… или вообще окажется категорически несогласным «по пунктам» и выступит с опровержением. Не возражаю. Может, ещё и поспорю – ведь истина рождается в споре, не так ли?
Дата: 2019-02-02, просмотров: 282.