Если французские исторические психологи предложили модель индивидуального персоногенеза (историко-генетического исследования личности) для понимания исторического изменения личности, то в начале XX века появляется принципиально иная модель интерпретации исторического процесса. Речь идет об историко-психологической концепции основоположника психоана­лиза З.Фрейда[6], революционная идея которого заключалась в использовании психологической теории развития личности для объяснения и понимания истории. Если для представления об историческом развитии психических процессов В.Вундт опирается па модель органического эволюционного процесса, то принципиальное отличие и достоинство психоаналитической теории лич­ности заключается в ее максимальной адекватности историко-психологическому подходу.

Психоанализ, предполагающий обязательное изучение истории жизни личности для понимания ее актуального поведения, является такой психологической концепцией личности, которая базируется на историческом методе, что и дает возможность соотносить исторический процесс и процесс развития личности. По существу, З.Фрейд придал историческую масштабность всему многообразию психологических явлений, происходящих с человеком на разных стадиях его развития. Фрейд обеспечил идею личностного фактора истории психологи­ческим инструментарием, поскольку его историко-психологическая концепция содержит не только теоретические описания, но и понятийный аппарат для изучения историко-психологических за­кономерностей, что подтверждается многочисленными эмпириче­скими исследованиями его последователей.

Основой историко-психологической концепции З.Фрейда выступает аналогия между психическими и историческими феноме­нами: в психологической истории человечества, так же как и в душевной жизни, ничто, раз возникнув, не исчезает, все каким-то образом сохраняется и при известных условиях, например в случае далеко зашедшей регрессии, может вновь всплыть на поверхность. На формирование историко-психологических представле­ний З. Фрейда оказали влияние собственно психоаналитическая теория личности и терапевтический метод психоанализа, который по существу является историческим методом. Клинические исто­рии позволили психологам по-новому взглянуть на исторические даты и источники.

В ряде работ, начиная с 1912 года, 3.Фрейд последовательно экстраполирует психологические наблюдения и теоретические по­ложения на исторический материал, применяя метод психоанали­за к истории и выстраивая психологическую концепцию, объяс­няющую исторические явления. Идеологические и процедурные основы психоаналитического подхода к историческому процессу изложены в следующих публикациях З.Фрейда: «Тотем и табу» (1912 г.), «Психология группы и анализ Эго» (1921 г.), «Будущее одной иллюзии» (1927 г.), «Болезнь цивилизации» (1930 г.), «Моисей и монотеизм» (1939 г.).

З. Фрейд (1856–1939) как и многие другие классики современной психологии долгие годы занимался изучением центральной нервной системы, приобретя солидную репутацию специалиста в этой области. Так, его книга «Толкование сновидений» была издана еще в 1900 г. Фрейд был хорошо известной и противоречивой фигурой в медицинских и психиатрических кругах; еще до начала Первой мировой войны он основал собственную школу. Но только к окончанию войны его идеи начали активно распространяться. (Литература: Виттельс Фриц. Фрейд: его личность, учение и школа. – Л., 1991; Мартинковская Т.Д. История психологии: Учебное пособие для студентов. – М., 2002). Причиной этому послужило внимание, которое продолжительная окопная война сфокусировала на случаях душевного расстройства, вызванного стрессом; в обиходе это называли «бомбовым шоком». Потомки военных династий благородного происхождения, ушедшие добровольцами на фронт, сражались исключительно смело, получали по несколько наград и вдруг «ломались». Они не могли быть трусами, они не были сумасшедшими. Фрейд давно уже предложил психоанализ, который выглядел как утонченная альтернатива «героическим» методам лечения душевных болезней – лекарствам, усмирению или обработке электрическим шоком. Такие методы использовались широко, в увеличивающихся дозах, в условиях продолжающейся войны и все более укорачивающейся жизни «больных». Когда увеличивали дозу электрического тока, люди умирали во время процедур или кончали свою жизнь самоубийством, чтобы не терпеть больше мучений, подобно жертвам Инквизиции. Послевоенный гнев родственников, направленный против жестокости, проявленной в военных больницах, особенно в психиатрическом отделении Венской общей больницы, заставил австрийское правительство в 1920 г. назначить следственную комиссию, в которую пригласили и Фрейда. Последовавшая за этим полемика, хотя и не привела к окончательному решению, принесла Фрейду всемирную известность, которая была ему необходима. С профессиональной точки зрения 1920 год для него явился годом больших событий – тогда в Берлине открылась первая психиатрическая поликлиника, начал издаваться Международный журнал по психоанализу.

Осевая аналогия, на которой строится историко-психологическая концепция З.Фрейда, заключается в соотнесении истории социальной общности (человечества, социальной группы или на­ции) с развитием личности, что позволяет проводить соответству­ющие параллели. Например, роль великой личности в истории на­рода рассматривается по аналогии с ролью личности значимого другого в жизни человека, а влияние личностных кризисов на формирование личности выступает аналогом конфликта поколений в историческом ракурсе. Историко-психологическая концепция З. Фрейда содержит следующие положения:

1. Для понимания массовых социальных действий, так же как и поведения отдельной личности, необходимо исследование фено­менов «бессознательного» (влечения, невротические симптомы, идентификации, либидозные связи, содержимое вытесненного со­знанием). Так, ответ на вопрос о причинах поведения исторической личности или социальной группы предполагает выявление» неосознаваемых мотивов поведения. Использование психоаналитической процедуры для объясне­ния группового поведения восходит к работам З.Фрейда «Тотем и табу», «Психология группы и анализ Эго», в которых делается попытка расширить возможности психоанализа, выйти за пределы объяснения поведения отдельной личности. Особенности поведения людей в толпе (импульсивность, нетерпимость, доверчивость, подчиненность) Фрейд объясняет предположением о коллективной регрессии к ранней стадии исторического развития, когда общество подавлялось отцом-тираном. Как считает Фрейд, современные толпы бессознательно ищут своего утраченного отца, а через механизм идентификации происходит замещение отца лидером толпы.

3. Фрейд дал эскиз своей теории происхождения цивилизации в работе «Тотем и табу». В книге мы прочтем о том, что наука начала XX в. знала о табу, тотемных пиршествах (на которых дикари поедали жертвенных животных - якобы своих предков), первобытных родственных связях и докультурном состоянии человечества. Последнее представлялось как совокупность мельчайших кочующих орд. Во главе каждой стоял самец, монополизировавший женщин и прогонявший подрастающих сыновей. Для перехода к цивилизации необходимо было случиться такому событию: «...в один прекрасный день изгнанные бра­тья соединились, убили и съели отца и положили таким образом конец отцовской орде. ...Для того, чтобы не считаясь с разными предположениями, признать вероятными эти выводы, достаточно допустить, что объединившиеся братья находились во власти тех же противоречивых чувств к отцу, которые мы можем доказать у каждого из наших детей и у наших невротиков, как содержание амбивалентности отцовского комплекса. Они ненавидели отца, который являлся таким большим препятствием к достижению власти и удовлетворению их сексуальных влечений, но и в то же время они любили его и восхищались им. Устранив его, утолив свою ненависть и осуществив свое желание отождествиться с ним, они должны были попасть во власть усилив­шихся нежных движений». Нежные движения состояли в том, что братья повинились и установили на будущее два запрета: не убивать отцов и не вступать в кровосмесительную связь с матерями. Кроме того, они учредили праздник, на котором поедают мясо искупи­тельной жертвы. Так появилась культура с ее важнейшими установле­ниями: религией, моралью, устойчивой семьей. С тех пор человеческое общежитие избегает распада под ударами бурных желаний, потому что получает контроль над ними. Конф­ликт влечения и нормы оформлен в неврозоподобную структуру психики. Что такое культура, как не драма любви и ненависти, вины и раскаяния, поставленная в многочисленных ритуалах, объяснениях, рассказах, художественных изображениях и моральных назиданиях? Как считает В.А. Шкуратов (1994), культура имеет и «экономическую» суть, поддерживая между людьми баланс жертв и возмещений так, чтобы каждый был компенсирован за отказ от удовлетворения желания, по крайней мере (и преимущественно) иллюзорно.

По мнению 3. Фрейда, психика невротика дает ключ к объяснению культуры. Невротик индивидуально изобретает то, что общество давно изобрело, потому что общепринятые способы овладения конфликтами и желаниями ему не помогают. Так, он выдумывает для себя навязчивые и внешне бессмысленные запреты, а это – не что иное, как табу, возникшие в первобытной религии. Эти само­дельные, частные ритуалы взрослых людей в современном обществе интересны разве что врачу-психиатру. Но его опыт небесполезен ис­торику цивилизации, тем более, если врач у него особый, вооруженный приемами психоанализа и теорией бессознательных желаний.

Наиболее ярко и последовательно идея соотнесения истории человечества и отдельной личности воплощается в жанре, в котором 3. Фрейд выступает в качестве основоположника – в психобиографии. В 1910 г. опубликовано первое в психологии психобиографическое исследование 3. Фрейда «Леонардо да Винчи», в котором продемонстрированы возможности психоаналитического метода для изучения биографии. Основными вехами в развитии психобиографического направления, которое становится впоследствии наиболее популяр­ным жанром американской психоистории, является работа 3. Фрейда, написанная совместно с историком У. Буллитом «Томас Вудро Вильсон. 28 президент США: Психологическое исследование» (1932).

2. Для понимания процессов, происходящих в психологии масс, необходимо, по аналогии с психоанализом, исследовать опыт прошлых переживаний в истории народа. Унаследование аффективных переживаний прошлых поколений происходит путем бессознательного понимания обычаев, церемониалов и узаконений, в которых отразилось первоначальное отношение к отцу.

3. Особую роль в формировании массовой психологии народа и его судьбы играет «великий человек», который является выразителем массовых порывов, «производит устойчивые психологиче­ские изменения в своем народе», влияет на своих современников через свою личность «силой исходящего от него воздействия и через свои идеи». Психологической основой для формирования специфической либидозной связи народа с лидером являются пси­хологические особенности выдающейся личности: «решимость мысли, сила воли, яркость поступков, самостоятельность и независимость великого человека, его божественная неозабоченность, способная возвысить до беспощадности», принадлежащие образу отца.

4. Для объяснения поведения взрослого субъекта (например, исторического деятеля) необходима реконструкция событий раннего детства. В этом случае выявляются события, оказавшие трав­мирующее влияние на формирование исследуемой личности (психотравмы). Для объяснения группового социального поведения выявляется общий для членов группы детский опыт. В качестве такого опыта рассматривается первобытная история, которой Фрейд отводит особенную роль в понимании истории челове­чества и его настоящего. Концепция праистории изложена З.Фрейдом в работе «Тотем и табу», где предложен оригинальный подход, связывающий прошлые и настоящие исторические события. Фрейд реконструирует исторически ранние формы человече­ского сообщества по аналогии с процессом формирования лич­ности и типами семейных отношений.

Историческая драма, по аналогии с индивидуальной драматургией жизни личности, заключается, по мнению Фрейда, в следующих обстоятельствах, которые имели исторические последствия как для формирования личности, так и для развития общества: первобытная орда с господством силовых, принудительных форм социального контроля перерастает в братскую община где социальные обязанности построены на идеалистической переработке условий первобытной орды и впечатления от свершившегося убийства отца-вождя (убийство отца стало вариантом решения Эдиповой ситуации в первобытной орде). В результате этого исторического события складывается новый тип семейных и социальных отношений, основанный на экзогамии, через табу и тотемические запреты, которые должны были сохранить память об убийстве отца и искупить вину. С этими социальными и психологическими обстоятельствами связано формирование «культурных» форм социального регулирования — этики, религии, идеологии (как в индивидуальном, так и в социально-историческом масштабе).

• Как сформировалась этика.

По аналогии между индивидуальным и культурным развити­ем в обществе формируется «Сверх-Я», которое имеет тот же ис­точник, что и у индивида: «Им является впечатление, оставленное вождями, людьми подавляющей духовной силы, либо людьми, у которых одна из человеческих страстей получила самое сильное и чистое выражение». Основной аргумент Фрейда заключается в том, что требования индивидуального «Сверх-Я» совпадают с этическими требованиями. Этика выдвигает сильные идеальные требования к взаимоотношениям людей и наказывает «страхом совести» за непослушание.

• Как появилась религия.

По аналогии с развитием личности «человечество как целое в своем многовековом развитии впадает в состояния, аналогичные неврозам, причем по тем же самым причинам, а именно потому, что в эпохи невежества и интеллектуальной немощи оно добилось необходимого для человеческого общежития отказа от влечений за счет чисто аффективных усилий. Последствия происшедших в доисторическое время процессов, подобно вытесненным, потом еще долгое время преследуют культуру. Религию в таком случае можно было бы считать общечеловеческим навязчивым неврозом, который, подобно соответствующему детскому неврозу, коренится в Эдиповом комплексе, в амбивалентном отношении к отцу».

• Как появляются боги.

Склонность личности или группы к агрессии как проявление изначальной амбивалентности чувств к отцу подавляется, ограничивается или запрещается «Сверх-Я», чему соответствуют раская­ние и чувство вины. Реакцией «Я» на чувство вины является ар­сенал представлений, призванный сделать переносимой челове­ческую беспомощность: следуя инфантильному и филогенетическому прообразу, человек превращает силы природы в богов, при­давая им характер отца.

• Как появляется идеология.

В основе идеологической системы представлений находится героический миф, возникающий в период, следующий за истори­ческим убийством отца. Героический миф основывается на фанта­зии эпического поэта, который подменяет действительность в соответствии со своей мечтой. Миф явился первым шагом в фор­мировании индивидуальной психологии в противовес коллек­тивному существованию в рамках тесных семейных уз. Герой (им чаще всего в сказке становится младший сын, который притворяется дурачком, то есть не опасным, и осуществляет героические усилия с помощью зверьков — символических аналогов братьев первобытной орды) один на один убивает тотемическое чудови­ще, символизирующее отца, замещая тем самым образ утраченно­го отца-вождя. Герой — это первый «Идеал Я». «Лживость мифа замещается обожествлением героя», — считает З.Фрейд.

5. Для понимания роли исторических событий в народной жизни выявляются их психологические последствия. В истории (в жизни человеческого рода) тоже имели место события сексуально-агрессивного содержания, оставившие стойкие забытые следы, которые после достаточно долгого латентного пе­риода оказали влияние и вызвали к жизни феномены, аналогич­ные по структуре и тенденции невротическим симптомам. З.Фрейд рассматривает религиозные феномены как симптомоподобные последствия таких событий. В религиозных учениях и ритуалах отражается фиксированность на родовом предании и возвращении забытого. Сходство бредовой идеи и возвративше­гося фрагмента прошлого приводится в качестве доказательства этой гипотезы: «В бредовой идее кроется фрагмент забытой исти­ны, неизбежно извращенной и недопонятой при своем возвращении в сознание, и навязчивая убедительность, окружающая бредовую идею, исходит от этого зерна истины, распространяясь и на наслоившиеся заблуждения. Подобную истину, которую можно назвать исторической, мы и должны признать за положениями религиозной веры». Исторические события в жизни народа имеют психологические последствия (подобно травмам раннего детства), обусловливают психологические тенденции в жизни социальной группы, народа (подобно невротическим симп­томам) и формируют народный характер. В религиозных, этических и политических идеях находят свое выражение забытые переживания и события прошлого («историческая истина»), неиз­бежно приобретающие извращенный и искаженный характер.

На основе идеи З.Фрейда о роли бессознательного в жизни личности и аналогии между психологией личности и социальной группы разрабатываются гипотезы и выстраиваются историко-психологические концепции, объясняющие феномены массового поведения (массовые психические эпидемии, революционные, национально-освободительные движения, войны и пр.). Массовые социальные действия нередко производят впечатление историче­ских явлений, оставляют неизгладимое впечатление у современни­ков и существенно влияют на характер социальных изменений. З.Фрейд выдвигает предположение об «архаическом наследии психики как усвоенном при рождении содержании элементов филогенетического происхождения (по аналогии с психикой живот­ных) — в следах памяти о переживаниях прошлых поколений, как способности и склонности к определенным реакциям на опреде­ленные возбуждения, впечатления у людей. В качестве примера приводится всеобщность языковой символики, символики снови­дений как изначальном знании у различных народов в различные эпохи. (Эту идею развивает К.Г. Юнг, предлагая гипотезу о кол­лективном бессознательном.). В качестве доказательства З.Фрейд приводит факты из опыта наблюдений за реакциями ребенка на ранние травмы, отвечающие, на его взгляд, прообразу «некоего филогенетического события, и сплошь и рядом допускающего объяснение лишь через влияние такого события». Эту гипотезу Фрейд широко использует, например, для объяснения отношения невротического ребенка к своим родителям при Эдиповом комплексе. «Допуская сохранение подобной остаточной памяти в архаическом наследии, мы перекидываем мостик между индивидуальной и массовой психологией, получаем возможность рассматривать народы как отдельных невротиков».

Наибольший вклад в создание теоретической модели психологической интерпретации массовидных психологических явлений внес автор теории о коллективном бессознательном. Историко-психологическая концепция К.Г.Юнга содержится в его работах «Проблема души современного человека» (1928 г.), «Об архетипах коллективного бессознательного» (1934 г.), «О становлении личности» (1934 г.), «Вотан» (1936 г.), «Психология и религия» (1938 г.), «Эпилог» (1946 г.), «Современный миф» (1958 г.), «Подход к бессознательному» (1961 г.).

«Мир остается тем же, что и прежде, но в нашем сознании происходят любопытные изменения», — эти слова можно рассматривать как один из ключей к пониманию концепции К.Г.Юнга. Исторические события, исторические изменения трактуются Юнгом как психологическая ситуация, сложившаяся в результате активности сферы бессознательного. «Реальное изменение, — считает К.Г.Юнг, — должно начаться внутри самого человека, и этим человеком может быть любой из нас».

В основе концепции находятся оригинальные представления о характере бессознательного, о его интенсивности, одержимости, автономности и преемственности. Концепция о содержании и роли коллективного бессознательного как фактора исторического процесса основана на следующих теоретических положениях:

1. Сфера бессознательного рассматривается как мощная детерминанта сознания, поведения и всей жизнедеятельности человека, как «условие, выходящее за пределы досягаемости, не поддающееся его воздействию». К.Г.Юнг убежден, что человек зависим, что им управляет нечто, некая сущность, которой он не знает, но которая, начиная с доисторических времен, является ему в представлениях, постоянно «открывая» себя с их помощью.

2. Условием целостности - «Я» является компенсация сознательных и бессознательных свойств психики. Функция компенса­ции становится важнейшим фактором психической активности. Компенсаторными психическими феноменами выступают виде­ния, галлюцинации, образы, сны. Именно через компенсацию проявляется содержимое бессознательной сферы человека.

3. Основным содержанием человеческого бессознательного выступают архетипы — своеобразные паттерны, мысленные клише, «первобытные образы», символические значения, являющиеся символическим проявлением инстинктов. Архетипы проявляются в сновидениях, мифах, произведениях искусства в качестве формообразующих принципов. Содержание архетипов (образов коллективного бессознательного) отражает историю человечества и человеческой психики и выступает в виде сверхличного символа: «прообраз, или архетип, есть фигура — будь то демона, человека или события, — повторяющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует творческая фантазия. Соответственно мы имеем здесь в первую очередь мифологическую фигуру. К.Г.Юнг выделяет такие характеристики архетипов, как нуминозность (божественность) и целостность; «Символика изначально развивается из целостности и в силу этого обстоятельства включает в себя все возможные инстинкты и интересы человека; именно отсюда и проистекает нуминозность архетипа».

4. Активность бессознательного обусловлена конкретной историко-психологической ситуацией в ту или иную эпоху и прояв­ляется в виде популярных символов: «Неиссякаемым источником религиозной символики в любую историческую эпоху является тот инстинкт, который именно в данную эпоху особенно актуален и причиняет людям наиболее серьезные заботы. Та­кими инстинктами могут быть религиозный (инстинкт целост­ности личности) и сексуальный инстинкты, инстинкты власти, голода. Это утверждение основано на аналогии между актив­ностью бессознательного у отдельного человека и целой нации: «Как у отдельных индивидов, у народов и эпох есть свойственная им направленность духа, или жизненная установка. Где есть направленность, там есть и устранение отвергаемого, а устранение означает, что какие-то области психики не могут жить жизнью сознания, поскольку это не отвечает глобальной установке».

5. В юнговских архетипах воплотилась идея экстериоризации имманентных психических содержаний в образы культуры. Архе­типы реализуются в бессознательных действиях, выполняют функцию ментальной терапии для обеспокоенного и страдающего человечества. Так, например, идентифицируясь с героем мифа, человек освобождается от чувства собственной недостаточности, наделяется сверхкачествами, выходит за пределы обыденного потребления. В качестве близкого нашей истории примера рас­сматривается архетип коммунизма. «Как видение рая, где изоби­лие для каждого и где всем человеческим детским садом правит великий и справедливый вождь»,— полагает К.Г.Юнг,— этот архетип, предназначенный придавать смысл жизни, обеспечивает выход за пределы времени, запускает через механизмы идентифи­кации поднятие самооценки, чувство приобщения к великому. По аналогии с бессознательным саморегулированием у отдельного индивида роль искусства, мифологии и идеологии трактуется в качестве процесса регулирования жизни наций и эпох.

6. Деятельность коллективного бессознательного проявляется в искусстве, политике, тенденциях обыденного сознания. Архети­пы, подобно роли личных комплексов в жизни человека, имеют колоссальное историческое значение, поскольку «архетипы создают мифы, религии и философии, оказывающие воздействия на целые народы и исторические эпохи, характеризующие их». Исторические изменения рассматриваются К.Г.Юнгом как порождения коллективного бессознательного: «Великие новшес­тва не приходят свыше; они неизменно поднимаются снизу, по­добно тому, как деревья растут вверх из земли, а не с небес. Перевороты, происходящие в нашем мире, и сдвиги в нашем сознании, суть одно и то же».

7. Юнговская объяснительная модель, используемая для анализа массовых социальных явлений, содержит следующие компо­ненты:

а) массовидные социальные и культурные феномены являются массовыми психозами. Как считает Юнг, «психические неурядицы нормального человека находят выход в социальную и полити­ческую сферу, принимая форму массовых психозов, таких, как войны и революции». Не умея приспособиться к свое­му внутреннему миру, современный человек терпит жестокие уда­ры со стороны стихийных сил собственной души;

б) массовые психозы рассматриваются как результат деятель­ности коллективного бессознательного. «Самая большая опас­ность для нас проистекает из необозримости психических реак­ций, — считает Юнг, — внешние исторические условия — лишь повод для действительно грозных опасностей, а именно социаль­но-политических безумий, которые не представляют каузально необходимых следствий внешних условий, но в главном были порождены бессознательным». Например, немецкий национал-социализм расценивается как вспышка коллективного бессознательного, как массовый психоз («немецкая психопатия»).

в) историко-психологическая причина массовых психических эпидемий заключается в психических неурядицах целого народа, накапливаемых годами и десятилетиями: «Но никакой психоз не разряжается, словно гром среди ясного неба; он всегда является результатом длительной предрасположенности, которую мы на­зываем психопатической неполноценностью. У нации есть соб­ственная психопатология, которая состоит в накоплении большо­го количества ненормальных признаков и свойств, из которых наиболее удивительным представляется внушаемость, поражаю­щая нацию в целом».

Один из таких случаев К.Г.Юнг анализирует в статье «Современный миф. О "небесных знамениях"» (1958 г.). Визионерские слухи (так Юнг классифицирует свидетельства очевидцев НЛО) оцениваются как коллективные видения, являющиеся результатом проекции и проистекающие из «аффективной напряженности» историко-психологического фона. Юнг характеризует «историко-психологический фон нашей жизни» как ситуацию коллективного отчаяния вследствие массовой диссоциации личности: «Суеверия, видения, иллюзии и другие проявления подобного рода свойственны личности только в том случае, если она утрачи­вает единство психики, тогда в ней обнаруживается некая разорванность, некая трещина между сознательным поведением и компенсаторным содержимым сферы бессознательного». Это бессознательное через проекцию дает знать, о своем содержимом: «Ситуация в мире, неустойчивость, которую люди начинают ощущать и понимать повсеместно, настолько полна опасностей, что бессознательное воображение, являющееся ис­точником проекции, минует земные организации и власти и устремляется в небо — к космическому пространству, где среди планет некогда обитали боги, эти вершители судеб». Содержание этих проекций — дискообразная форма НЛО, — по мнению Юнга, символизирует мандалу — психологический символ индивидуации, компенсирует беспорядочность, раздробленность совре­менной жизни и сообщает личности максимально возможные единство и целостность («НЛО — это впечатляющий образ це­лостности: простая округлая форма этих объектов удачно воплощает архетип, играющий, как мы знаем, головную роль в объеди­нении несовместимых с виду противоположностей»).

Идея соотнесения законов психического развития личности и истории общества насыщена большим эвристическим потенциа­лом. В дальнейшем историко-психологическая концепция 3.Фрейда становится методической и философской основой психоисторических исследований. Однако его терапевтические методы после восьмидесяти лет опытов оказались в целом дорогостоящими провалами, годными больше для того, чтобы побаловать несчастных, нежели излечить страждущих. Сегодня мы знаем, что многие из фундаментальных идей психоанализа не имеют никакого биологического основания. Действительно, они были сформулированы Фрейдом до открытия законов Менделя, хромосомной теории наследственности, врожденных метаболических дефектов, существования гормонов и механизма нервного импульса, которые вместе взятые опровергают эти идеи. Как обобщил сэр Питер Медоар, психоанализ сродни месмеризму и френологии: он содержит отдельные самородные куски истины, но общая теория ошибочна, которая поддавалась бы эмпирической проверке и опровержению, а делал их всеобъемлющими и трудными для какой бы то ни было проверки. Как и последователи Маркса, когда появлялось доказательство, похожее на опровержение, он изменял теорию, приспосабливая ее к себе. Таким образом, фрейдистская система взглядов непрерывно расширялась и расплывалась как религиозная система в период формирования. Как можно было ожидать, свои критики вроде Юнга были третированы как еретики. В сущности, Фрейд демонстрировал черты мессианского идеолога двадцатого века – упрямую склонность рассматривать несогласных как психически нестабильных и нуждающихся в лечении. Два десятка лет спустя, идея рассматривать инакомыслие в качестве формы психического заболевания, требующего обязательной госпитализации, расцвела в Советском Союзе как новая форма политической репрессии.

Сформировавшаяся к началу XX в. общенаучная тенденция антропологизации определила становление множества новых научных дисциплин: культурантропология, этнопсихология, историческая и социальная антропология, этнология, психосоциология. В середине XX в. появляются специальные научные дисциплины, в рамках кото­рых изучается изменчивость человеческой психики в процессе обще­ственного развития, осуществляется психологический подход к исто­рическому процессу - историческая психология во Франции, психо­история в США.

Исходной философской предпосылкой для историко-психологических исследований является признание исторической значимости социальных действий как отдельных личностей, так и социальных групп, изменение социальной действительности рассматривается как результат прежде всего человеческой активности. Использование психологических моделей для изучения исторических событий в зна­чительной мере связано с распространением психоаналитических и бихевиористских теорий. Формированию гуманистического воспри­ятия истории способствовали следующие теоретические положения, непосредственно связанные с психоанализом и бихевиоризмом:

- прошлое человеческое поведение может быть изучено научно;

- исторический процесс может быть исследован через понима­ние законов человеческого поведения;

- для понимания исторической действительности необходимо изучать проявления сферы бессознательного в поведении исто­рических личностей и народных масс.

В 1948 г. французский психолог И. Мейерсон предлагает термин «историческая психология» для обозначения специальной научной дисциплины, изучающей психику человека в конкретно-историчес­ких условиях, изменение психического склада личности в процессе социального развития. Конкретные историко-психологические иссле­дования французских психологов и историков Ж.-П. Вернана, М. Детьена, П. Франкастеля, Л. Февра, Р. Мандру, Ж. Ле Гоффа, Ж. Дюби посвящены реконструкции мировоззрения, индивидуального и коллективного сознания людей различных эпох, выявлению исторического своеобразия личности, истории чувств и ментальности.

В 1960-х гг. в США формируется психоистория – научная дисциплина, в рамках которой осуществляется психологический подход к истории (для объяснения исторических событий и деятелей используются психологические модели), изучаются взаимосвязи между историческими и психологическими феноменами. Американские психоисторики Л. Демоз, Б. Мэзлиш, Дж. Ковел, Дж. Плэтт, Э. Эриксон и другие в своих исследованиях рассматривают такие проблемы, как влияние психологических особенностей исторических деятелей на исторические события, проблемы психологических истоков рас­пространения различных идеологий, психологических причин социальных революций, национально-освободительных движений.

[1] Выготский Лев Семенович (1896 - 1934) - российский психолог. Создатель культурно-исторической концепции развития высших психи­ческих функций. Согласно этой концепции, формирование последних происходит в процессе опосредованного общением освоения индивидом ценностей культуры. Л.С. Выготский выделил в эмоциональной сфере воспринимающего то или иное произведение искусства два разнонаправленных аффекта, противоположность которых снимается в катарси­се, являющимся основой эстетических реакций. Он показал, что куль­турные знания, прежде всего знаки языка, служат орудиями, оперируя которыми субъект воздействует на другого и формирует собственный внутренний мир. В развитии психики выделил два пласта - натураль­ный (результат биологической эволюции животного мира) и культур­ный (результат исторического развития общества). Л.С. Выготский сфор­мулировал теорию развития аномального ребенка, ввел понятие «зона ближайшего развития». Он сформулировал понятие «психологические системы», под которыми понимал целостные образования в виде раз­личных форм межфункциональных связей. Л.С. Выготский предложил гипотезу о локализации психических функций как структурных единиц деятельности головного мозга. Он показал, что структура сознания - это динамическая смысловая система находящихся в единстве аффектив­ных, волевых и интеллектуальных процессов. В последний этап своего творчества Л.С. Выготский исследовал соотношение мышления и речи, их развитие в онтогенезе.

[2] Вундт Вильгельм Макс (1832 - 1920) - немецкий психолог, физи­олог и философ. Основатель первой в мире лаборатории, которая стала международным центром экспериментальной психологии. В ней изуча­лись ощущения, время реакции на различные раздражители, ассоциа­ции, внимание, простейшие чувства человека. Высшие психические про­цессы, к которым относятся речь, мышление и воля, с точки зрения В. Вундта, недоступны эксперименту, и потому они должны изучаться культурно-историческим методом при помощи анализа мифов, обрядов, религиозных представлений, языка. В. Вундт предложил шесть истори­ческих законов: три закона психических отношений («закон равнодей­ствующих», «закон взаимоотношений», «закон контрастов») и три зако­на развития (закон духовного роста», «закон гетерогенности» и «закон развития одной противоположности в другую»). В основе этики у В. Вундта лежит психология народов, определяющая возникновение этиче­ских принципов из исторических и социальных связей. Он считал, что индивидуальное сознание при посредстве языка, религии, жизненных привычек и обычаев связано с жизнью народа в целом. Таким образом, индивидуальная воля находит себя в качестве элемента общей воли, и последняя определяет мотивы и цели первой. Результаты исследований В. Вундта опубликованы в 10-томном труде «Психология народов».

[3] Мейерсон Иньяс (1888–1983) – французский психолог. В первый период научной деятельности занимался проблемами зоопсихологии и патопсихологии, дальнейшие исследования посвящены исторической психологии. В работе «Психологические функции и произведения» Я. Мейерсон развил принцип историзма применительно к генезису и развитию личности, проявлениям психических функций и их объекти­визации в продуктах культуры (нравственности, праве, религии, науч­ном и мифологическом мышлении, философии, технике и т.д.). Продук­ты культуры, по мнению И. Мейерсона, являются результатом материализации и кристаллизации различных аспектов исторически развиваю­щейся человеческой психики, он считал, что труд, будучи психологичес­кой функцией, является основой всех человеческих творений. И. Мейерсон создал научную школу, носящую его имя («Сравнительно-историческая психология» И. Мейерсона).

[4] Леви-Брюль Люсьен (1857–1939) – французский философ, пси­холог и этнолог. Представитель французской социологической школы. Профессор Сорбонского университета. Изучая проблему первобытного мышления, Л. Леви-Брюль проводил исследования жизни племен Авст­ралии, Океании и Африки и пришел к заключению о том, что в «низших обществах» преобладают «коллективные представления», отличные от «индивидуальных представлений». Он считал, что в ряде сфер перво­бытное мышление, в отличие от современного, характеризуется пралогичностью, то есть нечувствительностью к противоречиям, непроницае­мостью для опыта, подчиненностью закону партиципации. Согласно этому закону, предметы и явления наделены свойством «единосущности» и объединяются не по существенным свойствам, а по приписываемым им мистическим качествам. В практических действиях мышление перво­бытного человека является столь же логичным, как и мышление совре­менного человека. Черты пралогичности также характерны для мораль­ных и религиозных представлений современного человека. На основа­нии своих исследований, Л. Леви-Брюль сформулировал тезис об одно­временном существовании двух типов мышления в первобытном и со­временном обществах.

[5] Жане Пьер (1859–1947) – французский психолог и психиатр. Основой неврозов считал нарушение равновесия между высшей и низ­шей психическими функциями. Рассматривал психологию как науку о поведении, разработал сложную иерархическую систему поведения от рефлекторных актов до высших интеллектуальных действий.

[6] Фрейд Зигмунд (Фрейд Сигизмунд Шломо) (1856–1939) - австрийский психолог, психиатр и невролог. Создатель психоанализа. Решающую роль в организации поведения он придавал бессознательному ядру психической жизни, образуемому мощными влечениями, прежде всего сексуальным (эрос) и деструктивным (танатос). Применяя гипноз, ис­пользуя методику расшифровки свободных ассоциаций, сновидений и трансфера, он пришел к выводу, что избавление от некогда пережитых в детстве травм путем их осознания дает положительный врачебный эффект. В психической жизни 3. Фрейд выделил три уровня: бессозна­тельный, предсознательный и сознательный. Первоначально эта схема применялась для объяснения клинических фактов, затем она была пере­несена на некоторые обычные проявления психической жизни – обмол­вки, шутки, описки, «провалы памяти» и другое («Психопатология обы­денной жизни»). В работах «Тотем и табу» и «Психология масс и ана­лиз человеческого «Я» 3. Фрейд обратился от исследования индивидуального поведения к истории человеческой культуры, полагая, что и в ней, а точнее, в мифах, памятниках литературы и искусства воплощены сексуальные комплексы. В своих трудах «Леонардо да Винчи» и «Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США: Психологическое исследование» он провел психоанаитический анализ биографий исторических лично­стей. В поздний период творчества в работах «Будущее одной иллю­зии», «Цивилизация и недовольные ею» и «Моисей и монотеизм» 3. Фрейд сосредоточился на анализе социально-культурных проблем.