Новое время выдвинуло широчайший спектр установок и позиций по отношению к прошлому, от скептического гетевского: «Не трогайте далекой старины, нам не сломать ее 7 печатей» до полной уверенности романтических школ в своей способности познать дух исторического человека. В теоретическом плане достижения этого периода связаны с развитием философии истории, которая выработала концепцию прогрессивного развития человечества, сочетавшую в себе идеи неповторимого своеобразия каждого из отрезков исторического пути и общего поступательного движения вперед. Историософская формула Гегеля (через учение о диалектике духа) мистифицировала всемирно-исторический процесс, но заставляла искать черты различия между эпохами главным образом в духовно-психологическом плане. Историзм становится неотъемлемым научным методом историко-гуманитарного познания XIX в.

    Историография в первой половине XIX в. является главным гуманитарным занятием. Главные исторические труды этого времени представляют собой психологизированные повествования о духе прошлого. Их психология – не научная (зарождающаяся наука о психике еще не требует заниматься личностью и социальными группами), а романная. Большой популярностью пользуется исторический роман. Его творец В. Скотт изображал людей прошлого не похожими на современных людей. Наука о прошлом остается беллетризованной, а применение художественных приемов уже освещено философией, которая требует трактовать народы и эпохи как неповторяемые индивидуальности, в соответствии с так называемым принципом «органического развития». Принцип органического развития, выдвинутый романтической школой заставлял искать в исторических событиях народный дух, который должен был проявляться в неповторимых индивидуальных особенностях людей, быта, психологии. Историк должен был найти «идею» развития в неповторимости эпохи. Романтическая историография первой половины XIX в. рассматривала историческое произведение главным образом как описание психологии эпохи. Постичь историю можно силой воображения и «вчувствования». Хороший историк должен видеть описываемые события как будто наяву. Знание фактов здесь недостаточно, желательно обладать художественным талантом. Научный метод включает в себя и метод художественный. Этот колорит в логических категориях не передать.

    Французский историк Тьери ряд методических принципов, которыми необходимо руководствоваться, воссоздавая облик прошлого: «Исследователь должен избегать абстрактных выражений какими являются слова «король», «парламент», «француз», аристократ». Эти слова в различные исторические эпохи имели различный смысл. Хлодвиг был не тем королем, что Людовик XIV, слово «француз» в IX в. означало совсем не то, что в XIX в.». Историческая правда нуждается в деталях, «местном колорите». Нужно изучать быт, культуру, нравы эпохи. Описание исторического события и личности должно быть конкретным. Здесь не помешают никакие мелочи, никакие детали. Имеют значение даже имена исторических персонажей: образ будет искажен, если мы назовем ХлотВига – Кловисом, а Мирхина – Мерлином.

    Романтическая историография XIX в. добилась больших успехов в создании живой картины истории главным образом за счет перехода от рационалистических схем XVIII в. к почти безудержному полету фантазии. Историк XIX в. видит, слышит, осязает, обоняет прошлое. Но даже самая бурная фантазия опирается на определенные теоретические представления. Таким образом, исследования большинства историков XIX в. являют собой и литературные произведения.

    Таким образом, свою сверхзадачу историография XIX в. осуществляла при почти полном отсутствии психологических методов исследования и описания человеческой личности. В первой половине XIX в. психология в отличие от истории, еще не сложилась как самостоятельная наука. Психологические знания существуют как составные части философии, физиологии, педагогики. Психологическое объяснение исходит из механистического принципа объединения ассоциаций, формирование ассоциаций рассматривается на уровне изолированного индивида. Например Тэн написал многотомную «Происхождение современной Франции»: психологические типы, которые он выделяет в истории французской революции с большой натяжкой могут относиться к психологической теории даже его времени: тип революционера-якобинца – демагог, мизантроп, фанатик; тип либерала.

    Можно выделить 2 особенности присущие всем психолого-историческим течениям:

1) Психологическое еще не рассматривается как самостоятельная область исторического анализа. Психологические элементы слиты с идеологическими, культурными, бытовыми. Наука XIX в. не знает чистых «историй психологий», ей известны лишь «истории духа», где психологические характеристики перемежаются с изложением научных и философских представлений, этнографическими картинами и сценами политической жизни.

2) Исторические науки XIX в. предпочитают массовые явления индивидуальным. Типология индивидов никого не интересует, исследователи предпочитают классифицировать народы. «Народ» представляется духовно-психологической индивидуальностью, наделенной мышлением, эмоциями, характером и другими индивидуальными характеристиками. Отдельная личность – частица коллективного индивида – носитель его свойств, она мало значима, т.к. «народ» складывается их отдельных индивидуальных проявлений. Стендаль адресовал упрек В. Скотту: введя в повествование красочные картины быта, одежды, национальных пейзажей, он не позаботился проникнуть в неповторимо своеобразный склад души своих героев.

    Таким образом, у науки XIX в. еще не было психологии личности. Создавались психологические проекции на основе философской антропологии, обыденного сознания. Необходимых элементов научного исследования – психологической теории личности и методов анализа личности еще не было.

ЛИТЕРАТУРА

1. Белявский И.Г., Шкуратов В.А. Проблемы исторической психологии. – Р/н/Д, 1982.

2. Шкуратов В.А. Историческая психология. – М., 1997.

3. Могильницкий Б.Г., Николаева И.Ю., Гульбин Г.К. Американская буржуазная "психоистория". – Томск: Изд-во Томского ун-та, 1985.

4. Шутова О.М. Психоистория, школа и методы / Под ред. В.Н. Сидорцова. – Мн., 1997.

5. Хейзинга И. Осень Средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV вв. во Франции и Нидерландах. – М., 2002.