Утром сего числа, утоля жестокую жажду нашу и голод, думали мы хотя несколько после ужасных дней сих насладиться покоем, но и тогда занимаемая нами кибитка со всех сторон окружена была киргизцами, как преследовавшими ночью нас, так и увезшими в плен 8 казаков наших. Они требовали от Кабанбая тогда всех нас, как должную им добычу, или вознаградить за освобождение, ибо известились уже они о сохранении купцами червонных от киргизцев, коим оные препоручены были.

Купцы, согласясь на последнее, убедили к оному и нас, но с тем, чтоб прежде отыскали и возвратили всех увезенных ими в неволю, за что взялся и бий сей Мусеряб, из рода которого были вторые сопротивники, выговоря за каждого пленного чтоб заплачено было по 50 червонных.

В полдень явились к нам и те купцы, кои во время первого нападения бежали для сохранения червонных их из осажденного каравана. Они объявили, что и зарытые ими в песок тайным образом товары были расхищены злодеями, кои по одним следам достигли оных до места хранилища. Но теми же следом посланным от нас для разыскания Кабанбаем и другими вожаками к вечеру похитители оные были открыты. Разыскателям сим купцы обещали плату, почему оные, отняв похищенное от воров силою, и на другой же день все оное возвратили потерпевшим. Вожакам и Китябай-бию за сие дано было 1000 червонных, а спасено всего за расходами 30 917 голландских червонных и 2 пуда 10 фунтов корольков.

Некоторые из нас нарочито ездя сего дня на место разграбления, ничего не нашли там более, как сильно взрытый песок, перемешанный с нашими сухарями и мелко изломанным от сундуков деревом.

Кроме доктора, кроме казаков, еще многих не доставало и из татар, в числе коих и караваноначальника Исмаилова; тщетно старались мы все сильно обо всех посредством вожаков наших тогда разведывать; мы не получили ни малейших о них известий. В темную ночь, разъезжающими по пескам нашими киргизцами, найден был, однако же, Исмаилов с двумя другими татарами и приведены вскорости к нам же в кибитку. Они схвачены были в плен грабителями каравана из партии чумекейцев, целые сутки потом везены были в аулы ими обладавших, где освободились от рабства их не иначе, как единоисповеданием, и когда Исмаилов объявил о себе, что он был в Мекке, но тогда отпущены пешком, будучи раздеты почти донага и босыми.

Сентября 12-го дня

Целый день сей проведен в беспрерывных беспокойствах о сыскании и возвращении увезенных людей. К вечеру привозимы были уже оные от различных сторон: иные вытащены из сундуков, другие – из-под множества кошм у завладевших ими киргизцев, а некоторые и от продажи уже в невольничество бывшим при граблении хивинцам, и без всякого покрова или одеяния, которое все уже было с них снято. Господина доктора с двумя другими, попавшихся в руки злым чиклинцам, все следы к тогдашнему отысканию были пресечены.

За плененных казаков тогда же заплатили киргизцам, заняв от купцов 460 червонных.

Кибитка, которую мы вообще все занимали, была беспрерывно новыми наполняема киргизцами; они беспрекословно входя в оную, с язвительною вольностью нас окружали и чрезмерною уловкою их уносили все, что встречалось со звериными глазами их: кушаки, шапки и, словом сказать, последнюю оставшуюся на плечах наших одежду, сопровождая все сие весьма великою их дерзостью.

К вечеру, отправили тайно и за немалую плату в Бухарию к тамошнему правительству, каракалпака с письмами, уведомляя в оных о нашем несчастии и некоторых обстоятельствах. Из Оренбурга же чрез киргизцев получили письма, в коих находилось повеление и от г-на министра коммерции, его сиятельства графа Николая Петровича Румянцева.

Об отправлении в Россию

Поутру стали собираться в путь, но никто из киргизцев не брались провожать нас и ни же отпущать как в Россию, так и в Бухарию, опасаясь с обеих сторон строгого взыскания; даже и вожаки наши прежние не хотели снабдить нас ни лошадьми, ни верблюдами.

Трудно б было согласить трусливых сих киргизцев к оному, ежели бы не прибыл к полудню туда известный Каракубек-бий с партиею 100 человек, ему преданных, и с султаном Ширгази. Сей бий, дабы удалить себя от подозрения российского правительства, взялся дать от себя людей к препровождению (Препроводить они брались нас только в Россию; в Бухарию же они страшились мщения от чиклинцев, чрез жилища коих непременно проезжать было должно) и уговорил к оному притом и чумекейцев, не имея, однако же, с собою верблюдов и лошадей, к снабжению коими убедить последних и сей уже не мог совершенно.

После сего отправились мы в обратный путь по пескам до аула Китябай-бия пешком, который при общей нечувствительности киргизцев был довольно добр и превосходил в оном, как признаются сами киргизцы, всех других. Пройдя 30 верст, в ночи уже мы к оному прибыли под прикрытием Каракубека.

Здесь на занятые у купцов червонцы стали закупать для себя и команды верблюдов, ибо лошади были чрезмерно дороги, коих количество гораздо меньше противу верблюдов, да и сих выменивали дороже противу обыкновенного. Для некоторых оставленных без одежды людей здесь же взяли несколько армяков и тулупов; запаслись также провиантом, который состоял в сушеной баранине и круте.

Из дюрткаринцев для препровождения нас готовились старые вожаки при старшине Буранбае, как равно старые же и из чумекейцев при Идиге, всего 15 человек.

Сентября 14-го дня

Заготовясь таким образом, команду посадили на каждого верблюда по два человека, сами же сев на лошадей, отправились вперед около полудня.

К вечеру Каракубек-бий с Алтаем и другими киргизцами вознамерился уже от нас ехать в свои аулы, но прежде за приезд свой с угрозами требовал от купцов платы, которые, дорожа своею вольностью, дали им 800 червонных и богатое турецкое ружье. После сего упомянутые бии, сделав, по обыкновению их, нам благословение, уехали от нас в сторону.

Мы, оставя оных, пошли тогда гораздо поспешнее, держась левее вперед шедшего пути. После полуночи уже остановились для отдохновения, которое продолжалось не более двух часов, а потом опять последовали далее.

Сентября 15-го дня

В 9 часов утра достигли до песков Парчакум, где при хороших колодцах останавливались до 2-го часа пополудни.

Отсюда отправили султана Ширгази и с ним других киргизцев (Султану Ширгази дано было нами также для снабжения доктора и несколько червонцев) для отыскания доктора, снабдя их письмами к чиклинскому хану ⁴⁹.

Выступя потом в путь, оставляя озера Байбича и пески Бирюкум в праве, шли ровными местами прямо к Тюгошкану. Ныне окончились и пески Каракум.

Путь сей отменно прямее продолжаем был противу первого, и к проходу удобнее: более имеет колодцев и чрезвычайно менее затруднительных песков.

В 12 часов остановились для отдыху, не доходя несколько Иргиза, когда темная ночь между озерами препятствовала нам следовать далее.

Сентября 16-го дня

Заря утра сего открыла нам путь, и в скором времени вместе с рассветом дня, достигли мы реки Иргиза, на бывший стан наш у урочища Тюгошкан. Здесь, перейдя чрез реку вброд на левый берег, приняли несколько вправо местами более степными; в полдень же часа два отдыхали у большого озера Ходжакуль. Оно знаменито великими кочеваниями, около лежащими пашнями и добрыми кормами.

Проходя потом обыкновенным путем, в полночь остановились на берегу речки Тилькара, которая течет озерами и происходит от весенних водополий. Она сообщает Тургай с Иргизом, как равно и с оврагом Сарюзяк; вода в озерах ее переменно горькая, соленая и пресная.

Здесь мы вознамерились предостаться до рассвета, дабы дождаться некоторых из вожаков наших, уехавших для переменения одежд в свои аулы.

Хотя и избавились мы от ига множественного варварства, осаждавших нас злодеев, но сделанное ими начало к нашей горести и неудовольствиям не преставало расположать оные и в сем пути: каждый день кто-нибудь из вожаков наших тащил нас к своим аулам, отстоявшим от пути иногда более 50 верст, но Полярная звезда, будучи тогда всегдашним нашим путеводителем, обнаруживала фальшивость киргизских путей. Рождавшиеся от сего неединомыслия были причиною, что многие из вожаков в сие время нас оставили.

Сентября 17-го дня

Поутру вожаки наши повели было нас вправо к реке Тургаю в аулы, но с усилием могли едва их от оного остановить, обещая им у урочища Тилькары пробыть до вечера для обождания разъехавшихся киргизцев.

По песчаным горам в окружностях была приметна здесь железная охра и во множестве кругляки, рассеянные параллельными полосами от севера к югу.

Пробыв при упомянутом урочище до 5-го часа и, не дождавшись еще вожаков, вместе с захождением солнца отправились далее с оставшимися 11 киргизцами.

В ночь перешли чрез гору Кунгуртюбя, по коей рассеяны были кварцевые кругляки, местами желтая охра, а также селенит и гипс. Мимо горы сей проходят всегда чумекейские караваны, ибо дорога здесь от самого Тюгошкана и до вершин реки Иргиза идет вообще прямая, ровная, даже и для колес, кажется, весьма удобною. От горы же Кунгуртюбя к России и корма час от часу становятся привольнее.

В 3 часа пополуночи остановясь в степи, имеющей красноватую глинистую почву, и пробыв несколько времени для отдохновения, отправились далее.

Сентября 18-го дня

Недостаток в провианте тогда был ощутителен, и голод начинал уже распространять действия свои к утомлению наших сил, уже от самой переправы чрез Иргиз не встречали мы ни одного аула, где бы вновь могли заготовиться оным, то, удобно представить себе можно, с какою радостью увидели мы около 10-го часа в праве от нас верстах в 7, пасущийся скот. Вожаки наши, поскакав туда, к удивлению нашли киргизский аул, ибо в сие время все они, перекочевывая к югу, довольно уже от мест сих удаляются. Тут закупив баранов, запаслись еще дня на два провиантом и к вечеру отправились опять далее.

Сентября 19-го дня

Около 11-го часа до полудня остановились для отдохновения близ невысокой горы Каратавлиа, состоящей из песчаного камня. На вершине ее находится могила одного из признаваемых киргизцами святых. В окружности много находится сухих соленых озер, а по берегам хороших колодцев.

При всем беспокойстве нашем от несчастного расстроения комиссии сей, жестокий и холодный северный ветер, по временам дождь, а по ночам морозы от самого Тюгошкана угнетали состояние наше в сильнейшей степени: здесь, употребляемый нами прежде для согревания разожженный помет уже не разгорался, будучи омочен дождем; одинаковое и сырое платье при сильном ветре едва позволяло противиться силам нашим; на станах защитою нашею в голых степях сих были одни верблюды, усаженные около нас в круг.

К вечеру, выйдя от горы Каратавлия, продолжали путь во всю ночь, которая была чрезвычайно темна: небо покрылось густыми облаками, ужасный туман ниспал на землю, и тогда-то мы следовали тем удивительным порядком, который описан 31-го июля на странице 7-й.

Сентября 20-го дня

Поутру остановились для отдохновения у одного камышного озера, откуда в праве по направлению сего пути нашего видна была гора Карачетау, в расстоянии от нас верст 30.

После полудня проходили ровными степями Бабан и, минуя потом горы Бабанчока, за коими от нас скрывались горы Верхний Котрташ, остановились уже в полночь на левом берегу Иргиза выше переправы, бывшей в передний путь на… (Пропуск в тексте) верст. Здесь произрастают довольно изобильные корма.

Сентября 21-го дня

Вместе с показавшеюся утреннею зарею мы, перейдя чрез реку на правый ее берег, последовали далее Иргизскими горами.

Небо очистилось тогда уже от туч и было ясное, погода переменилась в теплую и безветренную.

Потом вступили мы в горы Камышлакские, имеющие одинаковые во всем свойства с описанными выше Караадырскими горами; пройдя несколько, остановились в полдень для отдохновения при камышном озере, где, пробыв часа два, не преставали спешить далее. К вечеру, миновав Алтанское озеро и сухие овраги, составляющие части реки Камышлы, по закате солнца достигли до реки Аярык, или Малый Иргиз, где приняли роздых.

Сентября 22-го дня

Поутру, с трудом найдя брод, переправились чрез реку и следовали постепенно возвышающимися каменными горами. К полудню достигли до устья речки Ачагатлык, по утесистому берегу которой пройдя несколько, под крутою высотою остановились на берегу реки Камышлы.