Выше ап. Павел показал, что оправдание человека перед Богом совершается только верой в Иисуса Христа. Теперь Апостол излагает плоды оправдания, т.е. какие сокровища приносит оправданна.

а) Примирение человека с Богом (5, 1-11)

Первый плод, приносимый оправданием, есть примирение человека с Богом, уничтожение бывшей вражды между ними. Оправдание, истребившее грех, уничтожило преграду, отделявшую человека от Бога, и тем самым открыло для человека вновь доступ к источнику благодати. "Итак, оправдавшись верою, мы имеем дело с Богом мир через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого получили доступ к той благодати, в которой стоим (5, 1-2). Иметь "мир с Богом" - это значит не возвращаться больше ко греху, потому что это значило бы снова враждовать с Богом.

Оправданные получили доступ к благодати, "в которой стоят" (5, 2), т.е. благодати богопознания, благодати таинств (еп. Феофан. Толк. посл. св. ап. Павла к Римлянам, Сергиев Посад, сокр. изд., 1913, стр. 124). Но особый предмет упования и похвалы оправданных - это блага будущего века: "Хвалимся надеждой славы Божией, и не сим только, но хвалимся и скорбями" (5, 2-3), которые тоже ведут к славе Божией в будущей жизни. Апостол подчеркивает, что скорби и в настоящее время похвальны, ибо от них происходит терпение и опытность, которые, в свою очередь, приводят к надежде будущих благ (5, 3-4). Надежда же наша основана на жертвенной любви Бога к нам: "Бог Свою любовь доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками" (5, 8); умер "в определенное время" (исторически известное), умер "за нечестивых" (т.е. за всех нас, см. 5, 6). Таким образом, нет теперь никакого извинения не заботящемуся о своем спасении, ибо через веру ми примирились с Богом и Христос воскрес для оправдания нашего.

б) Возрождение человечества во Христе (5, 12-21)

Ап. Павел рассматривает все человечество до Христа как единое целое, в котором отразились свойства его родоначальника Адама. Согрешил первый человек этого длинного ряда потомков, поэтому и потомки несут на себе как прародительский грех, так и наказание за него - смерть (5, 12). "Как одним человеком грех вошел в мир и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили" (5, 12). Все соучаствовали в грехе Адама, как вид соучаствует в роде.

"Грех не вменяется, когда нет закона" (5, 13) - здесь речь идет о таком грехе, за который по определению Божию следовала смерть. Такого греха до дарования закона не было, однако "смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама" (5, 14). "Смерть царствовала" - потому что Адам вызвал к бытию закон смерти. Потомки Адама рождались под смертным осужденном, потому что его грех был грехом всей человеческой природы (существует несколько теорий, объясняющих вменение Адамова греха его потомкам. По Оригену, Адам, как в зародыше, в семени содержал все человечество, все были в нем одном. Современная генетическая теория подтверждает правильность такого воззрения. Со стороны юридический возможность передачи греха от Адама потомкам объясняется тем, что Адам был представителем человечества, в лице которого Бог заключил свой первый Завет со всем человечеством. Таким образом, надо признать онтологическую реальность влияния первородного греха как на физическую, так и на нравственную природу человека).

Но Христом, Новым Адамом, начинается новый род человечества. Сочетание с Ним происходит в принятии Его благодати в таинстве крещения и особенно в принятии Его обоженного человечества в таинстве причащения. Верующие принимают во Христе источник жизни обессмертил, т.е. божественную благодать, которая, в противоположность греху, "преизбыточествует для многих" (5, 15). Если у греха, вызванного Адамом, было достаточно зловредности, чтобы навлечь смерть на всех его потомков, то у благодати Христовой тем более должно быть силы оправдать христиан, ибо она низведена Самим Богом. Во Христе даруется "избыток" или "обилие благодати" (5, 17), достаточной не только, чтобы истребить грех, уврачевать болезнь, но гораздо больше - чтобы восстановить падшее, освятить, усыновить Богу, возвратить прежнюю красоту, честь и славу образа Божия. "Ибо как непослушанием одного человека сделались многие грешники, так и послушанием одного сделаются праведными многие" (5, 19).

Когда же пришел закон Моисеев, "тогда умножились преступления" (5, 20), впрочем, не по причине закона, а по причине склонной ко греху плоти нашей. Злые пожелания ожили, будучи обличены законом. Закон, как лекарство, выгнал наружу скрытую болезнь с тем, чтобы потом ее уничтожить. Умножение греха ускорило явление обилия благодати Божией, которая оказалась способной возвести человечество к жизни вечной (5, 20-21).

в) Свобода от рабства греху (6 гл.)

(Рим. 6, 3-11 читается при совершении таинства крещения и на литургии в Великую Субботу)

Величайший плод оправдания верой во Христа есть мертвость христианина греху. Наша смерть для греха совершается в крещении, когда, погружаясь в воду крещения, мы погружаемся в смерть Христову, в очистительную силу Его Крови, а восставая из воды, совоскресаем с Ним. Как погружая грязную ткань в хлорную воду, мы вынимаем ее чистой, так, погружаясь в смерть Христову в крещении, восстаем, очистившись от греха действием благодати Духа Святого. "Неужели не знаете,- спрашивает Апостол,- что все мы, крестившиеся в Иисуса Христа, в смерть Его крестились? Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?" (6, 2-3). Верующий христианин живет в обновленной плоти, поэтому обязан и жить новой жизнью во Христе. Крестившись в "смерть Христову", он похоронил свое греховное тело и совоскрес Христу в теле духовном. Но осуществление этого совоскресения происходит в течении всей жизни христианина в процессе духовной брани с грехом. Крещение в смерть Христову (6, 3) есть сораспятие и соумирание Христу, т.е. не только нравственное, юридически-нормальное принятие Его искупительного подвига, но реальное со-страдание со Христом на Кресте. "Сораспятие" наше Христу совершается на нашем жизненном кресте, который мы несем, следуя за Христом (жизненный крест христианина, по еп. Игнатию Брянчанинову, бывает разных видов: а) это вся совокупность скорбей, поношений, которыми мир осыпает последователя Христова (1 Петр. 2, 19, 21); б) невидимый внутренний крест при вступлении христианина на путь духовной жизни, это борьба с собственными страстями, духами злобы (Еф. 6, 12); в) это промыслительные скорби и бедствия в очищение наших грехов (тип благоразумного разбойника); г) это добровольные и усердные подвиги для обуздания плоти (1 Кор. 9, 27)). В крещении распинается "ветхий наш человек", т.е. наша склонность ко греху, лукавое расположение духа; упраздняется "тело греховное" (6, 6), наступает "смерть греху" и "освобождение от греха" (6, 7). А чтобы уверить нас в возможности такой свободы от греха, Апостол указывает на Христа, Который "воскреснув из мертвых, уже не умирает" (6, 9). В крещении мы восприняли и эту силу жизни Христа - силу благодати воскресения, с которой и должны побеждать грех.

Чтобы освободиться от греха, Апостол дает такие советы христианам: надо почитать себя "мертвыми для греха, живыми же для Бога" (6, 11); не допускать царствовать греху и греховным помышлениям в нас, как раньше они царствовали (6, 12); не предавать членов своих в орудия греху (6, 13); наоборот, христианин должен подчинить всего себя Богу, все члены предоставить в "орудия праведности" (6, 13), т.е. на творение добрых дел.

Христианин, освободившись от рабства греху и став под благодатью, добровольно предоставляет себя в "послушание праведности" (6, 16), становится "рабом праведности" (6, 18). Но рабство праведности есть истинная свобода, потому что принимается любовью, к тому же это "рабство" уже несет не позор и смерть, но "святость и жизнь вечную" (6, 22).

г) Свобода от ветхозаветного закона (7 гл.)

Во Христе человек освобождается как от власти греха, так и от власти закона. Мысль о свободе от власти закона Моисеева Апостол иллюстрирует сравнением с замужней женщиной, которая связана законом долга перед мужем, пока он жив. Если муж умер, она освобождается от обязанностей по отношению к нему и принимает на себя обязанности перед новым мужем. Так и христианин, оправдавшись верой во Христа, становится свободным как от греха, так и от закона, которым грех обличается и водится велением благодати. Все это и достигается при условии покаяния; смерти первому мужу - закону и обручении новому мужу - Христу в крещении (7, 2-4).

Но чтобы никто не подумал, что ап. Павел, провозглашая свободу от закона, разрушает Божие установление, домостроительство спасения, Апостол специально останавливается на роли ветхозаветного закона. Он говорит о той положительной роли закона, которую он имел, а именно: законом познается грех, степень виновности перед Богом. "Я не иначе узнал грех, как посредством закона" (7, 7). Закон, как зеркало, отражает наши грехи, открывает Божие требование и дан для нашей пользы. Но закон, обнаруживая живущий в плоти нашей грех, не дает силы его победить. Зло происходит от греха, делающего закон своей почвой. Грех берет повод от закона (7, 8), так как закон обнаруживает греховные пожелания. На законе испытывается наша свобода, которая, будучи несовершенной через приражение греху, старается уклониться от требований закона.

Закон дан был "для жизни" (7, 10), "закон свят и заповедь свята" (7, 12), "закон духовен" (7, 14). Но так как человек "плотян", не только склонен ко греху, но "продан греху" (7, 14), то, при наличии закона, грех еще больше усилился, "ожил" (7, 9). Закон, являясь по существу благодеянием, фактически послужил к большему осуждение. Но вина этому не закон, а человек, вернее, живущий в нем грех, делающий человека "плотским". Плотяность это не только явная греховность или греховная чувственность, но и в более широком смысле сюда относятся и все безблагодатные влечения души. Человек "продан греху" (7, 14) в том смысле, что он, будучи свободным, настолько послушно выполняет греховные пожелания души и тела, будто он продан в рабство этим пожеланиям. Даже ненавидя эти пожелания и гнушаясь ими, человек по своей немощи не может противостать им, подчиняется их влечению, как бы отуманен ими и исполняет их (7, 15). Однако в любом грехе человек остается ответственен, ибо сознает, что грех есть зло, недолжное и запрещенное.

Ответственность человека перед Богом, по ап. Павлу, объясняется тем, что дух его всегда слышит голос Божий (2, 15). Это закон его сердца, закон совести, через который Бог обращается к нам. Закон совести есть семя божественной жизни в нас, которое Апостол называет "внутренним законом", "законом ума" (7, 23); он то и "находит удовольствие в законе Божием" (7, 22). Но во плоти (следует различать плоть - sarx и тело - swma . Swma - плоть, душевно-телесный состав человека. Это одушевленное тело, живущее особой от Бога жизнью, Sarx - тело людей и животных; тело мертвое - труп: Swma близко к eidoz (форме), т.е. это некий организующий принцип бытия, или жизни организма, раскрывающий Божественный замысел, идею его), т.е. в душевно-телесном организме живет пожелание греха, которое и склоняет нестойкую к добру волю и пленяет ее. И хотя в самом действии греха исчезает его сладость и прелесть, но всякий раз, когда он подступает к человеку, он прельщает и порабощает ум или дух наш. Видя такое жалкое положение падшего человека, Апостол восклицает: "Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?" (7, 24). Это вопль не только Апостола языков, но и всего человечества, которое в лице лучших своих представителей, великих святых и подвижников духа осознавало бедственное свое положение, возлагая надежду избавления только на Иисуса Христа (7, 25)

д) Свобода во Христе и новая жизнь в Духе Святом (8 гл.)

Эта глава подводит итог предыдущим рассуждениям о плодах оправдания. Оправдавшись верой, христианин примирился с Богом, в крещении получил доступ к благодати Божией, умер для греха и ветхозаветного закона и теперь должен жить "не по плоти, но по духу" (8, 1-2). Закон жизни "по плоти" Апостол называет жизнью по "закону греха и смерти" (8, 2), потому что дела плоти были только грех, а грех вел к смерти.

Так как в Ветхом Завете закон был "ослаблен плотью, был бессилен" оправдать, то благость Божия избрала новый путь оправдания - через пришествие Сына Божия "в подобии плоти греховной" (на основании этого текста еретики (докеты, а позднее манихеи) отрицали истинность воплощения Христа. Но, по замечанию Тертуллиана, здесь "подобие" относится ко "греху", а не к сущности тела. Христос казался только имеющим греховные немощи: нарушал закон Моисеев, общался с грешниками, ел неумытыми руками; но не казался Он имеющим реальную плоть, ибо испытывал голод, и боль, и страдания, и самую смерть) (8, 3). В Самом Себе Христос вознес эту общечеловеческую, но безгрешную Свою плоть "в жертву за грех и осудил грех во плоти" (8, 3). "И что всего удивительнее,- говорит св. Иоанн Златоуст,- не пораженная плоть, но поразивший ее грех подвергается обсуждению и погиб". Оправдание, к которому звал закон, осуществилось, таким образом, во Христе Иисусе, но по благодати усвояется всем верующим во Христа, "живущим не по плоти, но по Духу" (8, 4).

Ап. Павел рисует два рода жизни: по плоти и по духу (8, 5-17). Плоть, вследствие первородного греха, подвержена закону греха и смерти, а дух, вследствие оправдания во Христе, имеет в себе сверхприродную жизнь по благодати и тем самым - зачаток жизни вечной (8, 11). Живущие "по плоти" - это те, которые покоряется низшим, душевно-телесным влечениям, противоречащим высшим велениям духа и закона Божия. Поэтому такая жизнь есть "вражда против Бога" (8, 7), непокорность Его требованиям. Живущие же "по духу" имеют в себе Духа Божия, Которого получили в благодати крещения. От этого все естество проникается Духом Божиим, перерождается, и человек начинает жить "по Духу".

"Если кто Духа Христова (католические богословы видят в этом выражении доказательство исхождения Духа Святого и от Сына Божия. Но здесь речь идет не о предвечном бытии Духа, а о Его временном даровании христианам; выражение "Дух Христов" означает, что Дух дастся ради заслуг Христовых. Некоторые богословы даже понимают эти слова не в смысле ипостасного бытия Духа, а в смысле характера жизни по Христу) не имеет, то тот и не Его" (8, 9), тот не Христов, не христианин. Дух Святый как печать Христова отмечает христианина. В таинстве Миропомазания и запечатлевается христианин благодатью Духа, делающей его чадом Христовым и членом Церкви. Откуда же можно узнать, имеем ли мы Духа Божия? Апостол отвечает: "Если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для праведности" (8, 10). Если грех теряет силу над нами и мы живем "для праведности" (8, 10), если Духом "умерщвляем дела плотские" (8, 13), значит, мы Христовы и Дух Божий живет в нас (8, 9). Этот дух оживит и наши смертные тела (8, 11), подобно тому, как Он воскресил из мертвых Иисуса Хряста.

Получив залог Духа Божия в крещении, христианин должен и руководствоваться, водиться этим Духом, чтобы получить Богосыновство: "Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии" (8, 14). Так и в естественной жизни сын утверждается в правах отцовского наследства только по достижении зрелого возраста и при условии, что безупречной жизнью и исполнением воли Отца окажется достойным этих прав (по словам свт. Иоанна Златоуста (см. у еп. Феофана, Толк. посл. св. ап. Павла к Рим., 206), Дух Божий должен быть господином в нашей жизни, как кормчий над кораблем или возница над парой коней, иначе право усыновления Богу будет утрачено. А вот несколько образов водительства Божия, приводимых современным богословом митрополитом Сурожским Антонием: 1) когда мать учит ребенка писать, то буквы тогда только хороши будут, когда ребенок не пытается помогать матери или писать сам. Если же он начинает помогать, то вместо букв получаются каракули; 2) если у хирурга перчатки тонкие, мягкие, тогда его рука может чудо совершить - сложнейшую операцию. Если же надеть грубую, толстую перчатку, то ничего нельзя сделать. От гибкости, податливости зависит свобода движения; 3) на корабле должны быть паруса из тонкого полотна, чтобы они воспринимали движение ветра. Если заменить их, например, шерстью, парусный корабль не будет двигаться. Во всех этих примерах изображается условие водительства Духа - наша покорность Ему).

О действительности такого усыновления свидетельствует собственное сознание верующего, который не может иначе относиться к Богу, как к Отцу, почему мы и "взываем к Богу: Авва, Отче!" (8, 15), т.е. "Отче наш". Только в Новом Завете благодать Божия дает дерзновение обращаться и приступать к Богу как к Отцу.

Далее Апостол указывает и на объективное свидетельство нашего усыновления Богу,- это свидетельство Самого Духа, которое мы слышим в своем сердце: "Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии" (8, 16). В славянском тексте употреблено более точное выражение "спослушествует", т.е. сосвидетельствует Дух Божий духу нашему. Значит, если наш дух свидетельствует, что Бог есть наш Отец, то и Дух Божий свидетельствуете что "мы - дети Божии".

Следствием такого нашего сыновства Богу является и наследствование Ему: "А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу" (8, 17). Как блудный сын, раскаявшийся и возвратившийся к отцу, вновь принят как сын и получает право на наследство, так и мы. Притом Апостол уточняет, что мы не неполные наследники, какими могут быть даже и незаконные дети или рабы, но "сонаследники Христу", т.е. получаем полноту славы, какую имеет Сам Сын Божий. Это возможно, ибо мы привиты ко Христу в крещении; как ветвь к виноградной лозе, и если мы с Ним пребудем в жизни, то с Ним будем и по смерти.

Но верующие, видя себя в страданиях и уничижении, могли сомневаться, что они наследники Божии. Апостол утешал их и говорит, что мы не просто страждем, но состраждем со Христом и за Христа, и это есть путь к сопрославлению с Ним: "если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться" (8, 17). Воодушевляя христиан, Апостол удостоверяет, что все страдания, каковы бы они ни были, ничто в сравнении с той славой, которая откроется в нас в будущем, когда мы спрославимся со Христом (8, 18). Нынешний мир не может вместить славы Божией, и чтобы она открылась в полноте, сам мир должен обновиться, очиститься и преобразиться. Страдание и есть путь к очищению для будущего прославления.

Слава усыновления чад Божиих столь велика, что ее с надеждой ожидает вся природа: "Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих" (8, 19). Лишенная разумного сознания, в глубокой тоске и бессловесном томлении ожидает она снятия с нее проклятия, навлеченного грехопадением человека, и возвращения в бессмертную славу Богозданного мира. Когда же будет восстановлена человеческая природа через воскресение, тогда и созданное для него получит славу и бессмертие; Апостол отмечает, что и сам человек трагически переживает извращение образа Божия в себе самом: "имея начатой Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего. Ибо мы спасены в надежде" (8, 23-24). И мы тоскуем о будущем спасении, потому что сейчас еще не всем владеем, что принадлежит спасенным. Если же мы в Боге живем и в Боге умираем, то получим совершенное спасение с Ним.

Начаток Духа, который в нас, "подкрепляет нас в немощах наших, ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными" (6, 26). Когда мы молимся Богу, то должны всецело полагаться только на Бога; тогда Сам Дух Святый, Который в нас, ходатайствует за нас перед Богом (8, 26). Мы сознаем эту молитву в себе, но она не от нас, а от Духа. Наши молитвы, содержащиеся в Молитвослове, тем и ценны, что они как раз и есть молитвы Духа, духоносные и духодвижные. Молитвы Духа названы "неизреченными" в том смысле, что сердце чувствует Дух глубже и полнее, чем может то выразить наш бедный язык. Не стоит, однако, этим смущаться,- "Испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа" (8, 27),- Бог, присутствующий в сердце и слышащий молитву Духа, не нуждается в ясности слов.

Далее Апостол излагает другое основание нашего упования будущей славы,- это предвечное определение о спасении и жертвенной любви Бога к человеку (8, 28-39). Предвечный совет, или замысел Божий о мире, предузнавший пути как всего человечества, так и каждого человека, предопределил и дело спасения. "Ибо кого он предузнал, тем и предопределил быть подобным образу Сына Своего... А кого Он предопределил, тех и призвал; а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил" (8, 29-30) (предузнать - по слав. предуведети, т.е. узнать наперед, заранее, как бы провидеть, от греч. Prognwrizw - раньше узнавать. Предопределить - по слав. предуставити, по греч. Prooraw - заранее назначить). Спасение или погибель души предузнаны Богом и в согласии с этим предузнанном определены от века, но осуществляются с участием нашей свободы. Сущность предопределения хорошо передает притча Спасителя о званных на пир (Мф. 22, 2-14), а также избрание Богом в наследие Себе Исаака вместо первенца Исава (Быт. 25, 23-34).

Никто из верующих не должен сомневаться в том, что он призван ко спасению, потому что Сам Бог доказал это тем, что "Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует и всего?" (8, 32). Кто осознает и прочувствует величие любви Божией к человеку, тот не может не возгореться ответной любовью к Богу, которую никакие силы земли и неба поколебать не могут: "ни скорбь, или теснота, или гонение, или нагота, или опасность, или меч... не могут отлучить нас от любви Божией" (8, 35-39).