В 40‑е гг. XIX в. в России появляется теория коренного переустройства жизни страны. Ее основателями и пропагандистами выступали люди, которых одни называли революционными демократами, другие – народными социалистами, третьи – социалистами‑утопистами. Их идеи были глубоко враждебны существовавшему общественному строю. Они являлись сторонниками революции и полного изменения всего устройства государства, выступая против идеализации прошлого страны, беспощадно громя славянофилов. Критиковали они и западников за их преклонение перед порядками буржуазной Европы, они, однако, не являлись главной мишенью их пафосной критики.

Им казалось, что в России идеальное государственное устройство можно утвердить на принципах, распространенных в русской деревне, в мире сельской общины. Там не существовало деления по имущественному признаку, вся земля (основная собственность) принадлежала всем («миру»), а отношения между членами регулировались не столько государственными законами, сколько старыми традициями и обычаями. Родоначальниками и известнейшими деятелями этого направления общественной мысли являлись В. Г. Белинский, А. И. Герцен и Н. Г. Чернышевский.

Теории справедливого устройства государства создавались в различные эпохи истории человечества. В Западной Европе в XVI–XVIII вв. возникло несколько таких теорий, получивших название утопических. «Утопия» – так называлась книга английского философа Томаса Мора, появившаяся еще в 1516 г. В этом сочинении описана фантастическая страна на вымышленном острове Утопия, где царят мир и благополучие, где нет частной собственности, а трудом занимаются не по принуждению и не для добывания средств к жизни, а по причине высокой сознательности граждан и исключительно с целью удовлетворения общественных нужд.

Подобные сказочные теории, так манившие воображение людей, возникали потом постоянно. Некоторым казалось, что достаточно придумать справедливую форму организации жизни людей – и будут ликвидированы несправедливость, угнетение, бедность. Подобные теории начали распространяться в России с 40‑х гг. XIX в., а во второй половине XIX в. они сделались необычайно популярными. Большую роль в пропаганде этих идей и сыграли три вышеупомянутых персонажа отечественной истории.

Первым в этом ряду стоил В. Г. Белинский, ставший родоначальником не только влиятельного направления антигосударственной общественной мысли, но и прародителем методов погромно‑разносной критики, всех тех беззастенчивых приемов шельмования, которые стали аномальной нормой после установления в России власти коммунистов. Он являлся их духовным предтечей, которого потом те неизменно чтили и непрерывно славословили. Эпигоны превозносили его как «гуманиста». Однако пресловутый гуманизм Белинского носил чисто декларативный характер. Полностью отбрасывая христианский принцип любви к ближнему (Белинский порвал с Богом еще в молодые годы), он постулировал «любовь к дальнему», к некому абстрактному «человеку» и «человечеству». Сам лишенный художественного дарования, Белинский сделался законодателем моды в области художественной жизни России. Он первый начал утверждать в общественном сознании взгляд, в соответствии с которым пресловутая «социальность» являлась главным критерием значимости любого вида творчества. Именно «неистовый Виссарион» стал родоначальником принципа «партийности искусства», сыгравшего такую печальную, можно даже сказать – роковую роль как в судьбе многих ярких дарований, так и в развитии культурной жизни вообще.

Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848) родился в семье флотского лекаря. Окончил начальное училище в городе Чембаре Пензенской губернии, а затем учился в Пензенской мужской гимназии (курса не окончил). В 1829–1832 гг. обучался за казенный счет на словесном (филологическом) отделении философского факультета Московского университета, откуда был отчислен ввиду «слабого здоровья и ограниченности способностей». Потом начал зарабатывал на жизнь домашними уроками и сотрудничал в московских и петербургских столичных журналах, стал ведущим критиком в «Отечественных записках» (1839–1846) и «Современнике» (с 1846). Писал он и литературные произведения (стихи, баллады, драмы, повести и рассказы), которые успеха не имели, хотя сам Белинский считал себя чрезвычайно даровитым, «соперником Жуковского».

Во время обучения в университете в 1831 г. он написал драму «Дмитрий Калинин», в полной мере отразившую путаное мировоззрение и личные психологические комплексы, мучившие Белинского всю жизнь. Автор решил опубликовать драму, чтобы обрести известность и «разжиться казною». Он представил свой «шедевр» на одобрение университетской цензуры. Ознакомившись с опусом молодого провинциала, заслуженный профессор Л. А. Цветаев был потрясен безнравственностью и бездуховностью оного, о чем и оповестил университетское начальство.

«Калинин» являл собой яркий образец художественной беспомощности, но был наполнен гневными обличительными тирадами, направленными против общественных условий, против власти и церкви. Главный герой драмы – Дмитрий Калинин – в своем резонерском угаре доходил и до прямых выпадов против Бога. «Ты существо Всевышнее, скажи мне, насытилось ли Ты моими страданиями, натешилось ли моими муками, навеселилось ли моими воплями, упилось ли моими кровавыми слезами?» Но автору подобных непристойностей оказалось мало, и главный персонаж делает кощунственный вывод: «Бог наш отдал нашу несчастную землю на откуп дьяволу». Подобных «высот низости» русская словесность еще не знала.

Уровень драматургической пошлости «Калинина» тоже достоин отдельного разговора. В центре – судьба молодого человека, Дмитрия Калинина, сына дворовых людей помещика Лесинского, которого тот взял на воспитание. Дмитрий влюбляется в дочь помещика Софью, та отвечает взаимностью, и, «бросая вызов жестокому миру», те «отдаются друг другу». Приемный сын барина уж было собрался повиниться во всем своему благодетелю, но тот умирает. Далее начинаются просто страсти «шекспировского масштаба». Родственники покойного ненавидят Дмитрия, приказывают ему вернуться в деревню и быть лакеем на будущей свадьбе Софьи, которую решили выдать замуж за местного князя. В состоянии «растрепанных чувств» Дмитрий появляется на балу у Лесинских, устраивает скандал и убивает брата Софьи – «жестокого рабовладельца». Потом по просьбе Софьи он убивает и ее. Собирается и сам покончить самоубийством, но в последний момент узнает, что он – незаконнорожденный сын покойного барина. Дмитрий потрясен и после гневных обличений мира закалывает себя кинжалом.

Известность Белинский получил как обозреватель литературной и художественной жизни. Его беспощадное перо клеймило и разоблачало, воздавало хвалу одним и возносило хулу на других. Эмоциональность («страстность») его критических статей и заметок в кругах западников создали ему имя выдающего критика. Выступая в качестве литературного и художественного обозревателя, Белинский все произведения искусства рассматривал с точки зрения их идейной направленности. Художественные достоинства самого произведения хотя и имели для него значение, но лишь второстепенное. Главное – социальная идея, общественная направленность любого литературного произведения. Чем резче направлено оно против существующей действительности, тем лучше. Такая точка зрения привела к тому, что Белинский в конце жизни даже Пушкина, которого ранее ставил выше всех остальных авторов в России, начал считать «вчерашним днем». В поэзии Пушкина он не находил того искусства, которое сверх красоты должно было еще выражать «современное сознание, современные думы о значении и цели жизни, о путях человечества, о вечных истинах бытия».

Другим известным представителем революционного направления общественной мысли являлся Александр Иванович Герцен (1812–1870), внебрачный сын богатого помещика И. А. Яковлева. В детские и юношеские годы много учился, получил хорошее образование. В 1833 г. окончил физико‑математическое отделение Московского университета.

С ранних пор Герцен стал придерживаться критического взгляда на окружающий социальный мир. Вместе со своим дальним родственником и другом Н. П. Огаревым они постоянно говорили о смысле жизни, о своем будущем и о будущем России. В 1828 г. на Воробьевых горах в Москве дали клятву «вечной дружбы», решив посвятить жизнь «служению свободе». Что такое свобода, они точно определить не могли, но уже тогда были уверены, что надо полностью перестроить весь окружающий мир. Герцен сдержал свою клятву и действительно большую часть жизни посвятил борьбе с политической властью в России.

Еще в годы обучения в университете А. И. Герцен увлекся социалистическими учениями А. Сен‑Симона, Ш. Фурье и Р. Оуэна. Постепенно сложился кружок единомышленников, где страстно обсуждались политические вопросы, планы переустройства жизни. В 1834 г. власти раскрыли эту нелегальную ячейку и самого Герцена выслали в Пермь, а затем в Вятку, где он служил чиновником в губернской канцелярии. Ссылка была отменена в 1840 г., и он по рекомендации отца был принят на службу в канцелярию Министерства внутренних дел в Петербурге.

Государственная служба ему не приглянулась, карьера чиновника не манила. Он продолжал читать запрещенную литературу, встречался с неблагонадежными людьми, за что снова был выслан в провинцию. Через некоторое время ему разрешили вернуться, но на государственную службу Герцен больше не поступал. Занялся литературным творчеством, написал несколько произведений, в том числе и роман «Кто виноват?» (1846), где выступал против крепостного права, а скрыто – и против общественных порядков в России вообще.

В 1847 г. А. И. Герцен уехал за границу и в России больше не бывал. Жил в разных странах. В 1852 г. в Лондоне создал Вольную русскую типографию, где печатались листовки и брошюры, направленные против самодержавия. Здесь печатались и два журнала – «Полярная звезда», а затем – «Колокол», выходивший в 1857–1867 гг. Он стал наиболее известным эмигрантским изданием своего времени, в каждом номере которого содержались резкие нападки на общественные и политические порядки в России. К этому времени у него уже была собственная теория общественного устройства.

Не принимая буржуазные порядки Европы, А. И. Герцен считал, что Россия должна идти другими путем. Народ обязан свергнуть царскую власть и «крепостное иго», утвердить общественный строй, прообразом которого должна стать крестьянская община.

В сельскохозяйственной артели и сельской сходке он видел эмбрион, из которого должна в будущем произрасти «самая широкая общественность». Взгляды А. И. Герцена на общину создали теоретический фундамент будущего народничества.

Еще одним известным представителем русского социализма являлся Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889). Родился он в Саратове в семье священника. Учился в Саратовской духовной семинарии, а затем на историко‑филологическом факультете Петербургского университета. С 1853 г. начинает сотрудничать в известных петербургских журналах «Отечественные записки» и «Современник», где продолжает линию Белинского, подчинявшую художественное творчество задачам политической борьбы.

Особенно активную публицистическую деятельность Чернышевский разворачивает в период подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 г. В эти годы его радикальные взгляды проступают вполне четко. Он ратует за крестьянскую революцию, выступает за начало работы по ее осуществлению. Он убежден, что народ «мудр» и сам найдет форму политического устройства государства, основу которого непременно составит общинная организация.

Чернышевский считал, что общинный строй, не знающий частной собственности и имущественного неравенства, станет основой будущего социалистического устройства в стране. Он резко выступал против самодержавного государства, не переставая критиковал царское правительство за его политику вообще и в крестьянском вопросе в частности. Власти его арестовывали, ссылали в Сибирь, где он находился несколько лет. Последние годы жизни провел в Саратове, где и умер.

Все русские революционеры‑демократы, или социалисты‑утописты, показали себя страстными и часто талантливыми критиками политического и общественного строя России, но их предложения по переустройству жизни носили идиллический характер. Не зная в действительности крестьянского уклада жизни, они видели в нем лишь то, что хотели видеть: имущественную уравнительность, взаимопомощь, отсутствие группового эгоизма. Такой общины в действительности не существовало. Хотя все указанные признаки и имелись в наличии, но рядом с ними непременно встречались и такие черты, которые не позволяли считать ее общественным эталоном.

Община не позволяла выбиться наиболее трудолюбивым и предприимчивым, она заставляла всех существовать на уровне необходимой, минимальной достаточности. Здесь действительно не было частной собственности на землю, которая считалась общим владением всех жителей деревни (или нескольких деревень), составлявших общину. Земля регулярно перераспределялась в соответствии с наличием членов («едоков») в той или иной семье. Это неизбежно подрывало стимулы к производительному труду.

Зачем улучшать землеобработку, обустраивать тот или иной участок земли, если он может со временем перейти к другому? Именно община являлась одной из главных причин бедности («скудости») и крестьянских урожаев, и жизненного уровня крестьянства. Зачем производить много продукции, если придется делиться с теми, кто не сумел вырастить положенное количество или не успел ее собрать? Такие настроения порождали иждивенчество.

Поэтому новые, более производительные приемы и методы ведения сельскохозяйственного производства плохо приживались в русской деревне. В середине XIX в. здесь были распространены все тот же инвентарь и те же приемы ведения хозяйства, которые применялись за сто, двести, а то и более лет до того. Община не давала крестьянину умереть с голоду, но мешала появлению больших и крепких индивидуальных хозяев. Она поддерживала слабых, убогих и ставила преграды сильным и способным. Революционные же демократы считали ее зародышем нового общественного устройства.

Глава 47. Россия в эпоху преобразований 60–70‑х гг. XIX века

Император Александр II

Когда в 1818 г. появился на свет будущий император Александр II, поэт В. А. Жуковский посвятил ему стихотворение, где были такие строки:

Да встретит он обильный честью век,

Да славного участник славный будет,

И на чреде высокой не забудет

Святейшего из званий «человек».

Жить для веков в величии народном,

Для блага всех – свое позабывать!

Лишь в голосе отечества свободном

С смирением дела свои читать.

Знаменитый поэт как будто предчувствовал будущую судьбу старшего сына Николая I, ставшего известнейшим после Петра I царем‑преобразователем.

Император Александр II родился 18 апреля 1818 г. в Москве. Он первый ребенок в семье великого князя Николая Павловича, который в конце 1825 г. стал императором Николаем I. Тогда же особым манифестом его семилетний сын Александр был провозглашен наследником престола.

В 1826 г. началось регулярное обучение цесаревича. По решению Николая I наставником к нему назначается Василий Андреевич Жуковский – один из образованнейших людей того времени. Он составил для высокородного подопечного особую учебную программу, основополагающий принцип которой Жуковский определил как «образование для добродетели». Задачи обучения и воспитания тесно переплетались. Важнейшую цель наставник‑воспитатель видел не только в том, чтобы преподать цесаревичу знания конкретных предметов, но и в том, чтобы сформировать человека возвышенных духовных интересов и нравственных представлений.

Два раза в год для наследника устраивались экзамены, на которых он неизменно показывал хорошие результаты. После одного из них император Николай I писал Жуковскому: «Мне приятно сказать Вам, что не ожидал найти в сыне таких успехов. Все у него идет ровно, все, что он знает, – знает хорошо, благодаря Вашему способу обучения и ревности учителей».

По достижении 16 лет, в 1834 г., Александр Николаевич в Большой церкви Зимнего дворца принес присягу на верность России. Она начиналась словами: «Именем Бога Всемогущего, пред святым Его Евангелием, обещаюсь и клянусь Его Императорскому Величеству, Всемилостивейшему Государю, родителю моему, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего, до последней капли крови».

Важнейшей частью образования наследника являлись его поездки по стране. Весной 1837 г. в сопровождении В. А. Жуковского Александр более шести месяцев путешествовал по России. Железных дорог еще не существовало, и наследнику пришлось передвигаться на пароходах и лошадях, преодолевая огромные расстояния. Цесаревич посетил Новгород, Тверь, Углич, Рыбинск, Ярославль и Кострому. Оттуда проследовал в Вятку, Пермь, Оренбург, затем осмотрел горные заводы на Урале. Первым из членов династии Романовых Александр Николаевич проехал по Сибири до Тобольска. Здесь он встретился с некоторыми из ссыльных декабристов и обратился к отцу‑царю с просьбой смягчить их участь. На обратном пути посетил другие города на Волге, различные пункты в Центральной и Южной России, побывал на берегах Азовского и Черного морей и на Южном берегу Крыма.

Будущий царь не только встречался с должностными лицами на местах, осматривал древние храмы, музеи, исторические и природные достопримечательности, но и интересовался бытом, хозяйственным укладом людей, охотно посещал дома простых подданных и внимательно выслушивал их рассказы о радостях и горестях своего житья‑бытья. Жуковский, давно уже питавший большое расположение к своему питомцу, находился в полном восторге от ума и добросердечия царственного юноши. Увидав же в Симбирске огромную толпу народа, бежавшую с криками восторга за коляской цесаревича, воскликнул: «Беги за ним, Россия, он стоит любви твоей!»

Образование Александра Николаевича завершилось в 19 лет. Оно дало ему свободное владение пятью языками (русским, немецким, французским, польским и английским), а также знания по истории, математике, физике, естественной истории, географии, статистике, правоведению, политической экономии и Закону Божьему. Кроме того, он имел хорошие знания по военным наукам и воинским уставам.

К двадцати годам Александр Николаевич являлся образованным молодым человеком, имевшим широкий кругозор и изысканные манеры. Это был высокий и красивый юноша, с живым складом характера, незаурядной остротой ума и, по всем представлениям той поры, служил образцом светского человека. Еще одно качество отличало его с ранних пор – доброта характера. Все это вместе создавало образ обаятельного человека, производившего самое благоприятное впечатление на большинство из тех, с кем ему приходилось встречаться и в России, и за границей.

В качестве цесаревича Александр Николаевич неоднократно выезжал за границу. Эти вояжи вызывались разными причинами: от семейных поездок в гости в Берлин к своему дедушке прусскому королю Фридриху‑Вильгельму III до больших представительских поездок по столицам других европейских государств. Самая же продолжительная случилась на 22 году жизни и продолжалась со 2 мая 1838 г. по 23 июня 1839 г. За это время он посетил Пруссию, Швецию, Данию, Баварию, Австрию, Голландию, Италию, Англию и другие княжества и королевства.

Николай I, отправляя сына‑наследника в столь продолжительное странствие, преследовал вполне конкретные цели. Во‑первых, научить его самостоятельно принимать решения в необычных ситуациях. Более года Александр Николаевич вращался среди европейской и политической элиты Западной Европы, знакомился с политическими приемами управления различных стран, посещал парламенты, наносил визиты королевским особам и членам их семей. Его везде принимали с величайшим почтением, а папа Римский Григорий XVI в его честь даже распорядился специально иллюминировать купол собора Святого Петра.

В качестве будущего правителя великой империи Александр Николаевич давал для избранных балы и приемы, на которых блистали самые видные политики, носители древнейших аристократических титулов. И всегда сын царя был на высоте положения, ни разу не допустил бестактности, ни единожды не уронил престиж династии.

Отправляя в путешествие Александра, Николай I преследовал и еще одно намерение: сын должен был присмотреть себе невесту. Когда наследник престола гостил в Англии, знаки внимания ему оказывала молодая и незамужняя королева Виктория. Она была всего на год моложе своего русского гостя, который ей несомненно понравился. Некоторые придворные уверенно говорили о возможности брачной партии. Но на самом деле эти разговоры не имели никакой реальной основы. Женитьба наследника царской короны на королеве Великобритании исключалась глубокими противоречиями, существовавшими между двумя империями. Не последнюю роль сыграло и другое обстоятельство: королева цесаревичу совсем не понравилась.

Его сердце пленила другая девушка: пятнадцатилетняя принцесса Максимилиана‑Вильгельмина‑Августа‑София‑Мария Гессен‑Дармштадтская. Он увидел ее впервые 13 марта 1839 г. на спектакле в театре, когда гостил в Дармштадте – столице небольшого герцогства, расположенного на западе Германии. Она целиком завладела его сердцем, и ни о какой другой избраннице он отныне и слышать не хотел.

Прошло два года, и 16 апреля 1841 г. в Петербурге состоялось бракосочетание Александра Николаевича и принцессы Марии, перешедшей к тому времени в православие и принявшей имя Марии Александровны. Этот брак принес пятерых сыновей: Николая (1843–1865), Александра (1845–1894; император Александр III в 1881–1894), Владимира (1847–1909), Алексея (1850–1909), Сергея (1857–1905), Павла (1860–1919) и двух дочерей: Александру (1842–1849) и Марию (1853–1920).

С начала 40‑х гг. Николай I приобщает сына к делам государственного управления. Он начинает принимать участие в работе Государственного совета, Комитета министров, финансового комитета. Во время отлучек царя из столицы на цесаревича возлагалась ответственность принимать решения по текущим делам. С конца 40‑х гг. Александр Николаевич назначается отцом председателем особых государственных комитетов, обсуждавших важнейшие вопросы государственной жизни, в том числе и вопрос об «улучшении положения помещичьих крестьян». В 1849 г. Александр Николаевич получает должность командующего гвардией и начальника всех военно‑учебных заведений.

Ко времени вступления на престол Александр II являлся человеком зрелых лет, обладавшим обширными знаниями в различных областях, имевшим достаточные представления о сложной механике государственного управления.