Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Термин «культура» происходит от латинского слова «cultura», означающего возделывание, обрабатывание. В широком смысле под культурой подразумевается все, что создано физическим и умственным трудом людей. В более узком смысле культура – сумма достижений общества, его материальные, идейные и нравственные условия жизни, проявляющиеся в быте, идеологии, образовании, воспитании, в явлениях науки, искусства, литературы. Однако это понятие вряд ли можно отождествлять с понятием «цивилизация», хотя в некоторых философских школах (например, в марксизме) культура и цивилизация воспринимаются как синонимы.
Соотношение между этими двумя категориями, их социо‑историческое выражение, «первичность» или «вторичность» каждой из них служат предметом давних дискуссий. Вне зависимости от сложности логических построений дискутантов и вне зависимости от обусловленности или противоречивости выдвигаемых концепций разграничительную грань между этими важнейшими категориями установить возможно.
Культура – сумма высших духовных устремлений и конкретных духовных, нравственных и интеллектуальных обретений людей вообще и в каждую историческую эпоху в частности. Если угодно, культура отражает устремленность человека к Богу, к свету и те плоды, которые такие порывы приносят. Цивилизация же – это в первую очередь мироустройство (жизнеустройство), это система социальных отношений между людьми и человека с природной средой. Несхожесть цивилизаций – это главным образом качественность системных различий. Несхожесть же культурных миров прагматическими характеристиками не определяется.
Культура и цивилизация существовали на всем протяжении истории человечества. Облики цивилизации («жизнеустройства») постоянно менялись, но порыв человека к свету («к лучшему») оставался неизменным. В этом отношении культура как философская и историософская категория выше, шире и значимее, чем цивилизация.
Очень часто понятие «культура» используется для обозначения в первую очередь художественного творчества. Этот устоявшийся и распространенный прием.
Россия, расположенная на перекрестке Востока и Запада, соприкасаясь с различными народами, верованиями, традициями, всегда находилась под воздействием различных, часто несхожих культурных влияний. Что‑то приживалось на русской почве, а многое и отвергалось. То же, что оставалось в России (христианство, письменность, некоторые формы государственного управления, приемы организации научной деятельности и др.), адаптировалось к отечественным условиям и в конечном итоге приобретало свои, специфически национальные черты.
В первой половине XIX в. Россия являла собой образец сложной социо‑культурной амальгамы. Верхние слои общества (дворянство, чиновничество, богатейшее купечество) часто жили в соответствии с нормами, распространенными в странах Западной Европы. Владея иностранными языками (главным образом французским и немецким), представители этих общественных групп имели возможность знакомиться с новейшими мировыми достижениями в области общественной мысли и художественного творчества.
В Россию ввозилось огромное количество самых разных книг и журналов из Франции, Германии, Англии, которые доносили голоса и звуки Европы, давали представления о политической и общественной жизни дальних стран, о новейших открытиях и важных событиях. Наиболее состоятельные пускались в путешествия, и в начале XIX в. подданных русского царя нередко можно было встретить в крупнейших столицах Европы, на самых модных и дорогих курортах. Некоторым из них лучше было известно положение дел во Франции, Англии и Германии, чем состояние самой России, которую они порой видели реже, чем Европу. Часть аристократии настолько «европеизировалась», что для них французский язык, в то время язык международного общения, фактически стал родным – им они владели в совершенстве. Русским же словом и письмом немалое число лиц «благородного сословия» пользовались с большим трудом.
Некоторые дворяне перенимали не только европейские вкусы и моды, но образ мыслей, систему общественных взглядов. Представители известных дворянских фамилий увлекались антигосударственными теории и вступали в тайные масонские организации.
В начале XIX в. масонство являлось модным увлечением русского дворянства. Некоторые организации объединяли верхи бюрократии, родовую аристократию и интеллектуальную элиту своего времени. Например, в столичной ложе «Соединенных друзей» в 1810 г. состояли брат царя великий князь Константин Павлович, министр полиции А. Д. Балашёв, граф А. Х. Бенкендорф, а также А. С. Грибоедов, П. Я. Чаадаев, будущие лидеры декабристов князь С. Г. Волконский, П. И. Пестель, М. И. Муравьев‑Апостол.
Современное масонство, или иначе франкмасонство (от франц . franc mason – вольный каменщик), являлось мистически‑нравственным течением, возникшем в начале XVIII в. в Англии, а затем быстро распространилось по всей Европе. Задача масонов состояла в создании всемирного союза, способного сплотить людей в братском единении. Масонские тайные организации («ложи») заимствовали свои ритуалы от средневековых цеховых союзов каменщиков‑строителей. Существующий мир, политические и государственные институты масоны воспринимали как царство зла. Они надеялись, что с помощью «братьев» удастся перестроить мир на принципах любви, отказа от угнетения и насилия. Масонские союзы, с самого начала критически относясь к ортодоксальной церкви и монархической власти, со временем стали их бескомпромиссными противниками.
Масонская антигосударственная пропаганда способствовала тому, что тайные братства запрещались во многих странах, члены их подвергались преследованиям. В 1822 г. указом императора Александра I деятельность масонских организаций была запрещена и в России. К тому времени немалое число русских дворян уже прошло «масонскую школу». Некоторые, например Н. М. Карамзин, разочаровались в масонстве и покинули ложи. Другие же продолжали хранить верность абстрактным принципам Свободы, Равенства и Братства. В их числе находились и видные руководители тайных организаций декабристов.
Основная часть населения России – русское крестьянство – в первой половине XIX в. не испытывало на себе никакого воздействия европейских нравов, мод и привычек. Это был традиционный русский мир, живший исконным патриархальным законом, в замкнутой культурной среде. Бо́льшая часть населения в тот период не умела ни читать, ни писать. Но это отнюдь не означало, что простые русские люди находились вне культуры. У них существовала своя, специфическая культура, исконная система представлений и ценностей.
Православная церковь, ее обряды, Символы веры и таинства поднимали русских людей от повседневных мирских забот, заставляли смотреть на мир как на творение Божие. В отличие от дворянства, многие представители которого фактически порвали с церковью, простые люди сохраняли безусловную веру. Сохраняли они и веру в царя, Помазанника Божьего, и никакие дворянские сомнения и недовольства не проникали в их души.
Народ создавал свои замечательные сказки, былины, песни, множество самых разнообразных изделий из кожи, дерева, льна, камня, металлов. Деревянные постройки жилищ и церквей отличались причудливостью форм и затейливостью оформления. Это была культура быта русского народа, его духовный мир. Когда в эпоху царствования Николая I дворяне‑славянофилы начали изучать и пропагандировать этот красочный, для многих неизвестный мир, то немалое число людей удивилось. Оказалось, что рядом, в России, существуют неповторимые образцы культурного богатства, о котором они недавно и не подозревали.
В первой половине XIX в. представители привилегированных групп населения начинают понимать и осознавать значение культурной самобытности России. В этот период происходит появление творцов, преодолевших старый культурный разрыв между «верхами» и «низами» и ставших подлинным общенациональным явлением. Это время потом назовут «золотым веком» русской культуры. Имена Пушкина, Гоголя, Лермонтова навсегда стали символами высших достижений художественного дарования. И во многих других отношениях в первой половине XIX в. культурный облик России обретает свои зримые и красочные черты.
Литературный критик и поэт Аполлон Григорьев изрек: «Пушкин – наше все». Н. В. Гоголь писал, что «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа». В свою очередь И. С. Тургенев называл Пушкина «великолепным русским художником», создавшим «наш поэтический, наш литературный язык, и нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением».
В этих высказываниях не было преувеличения. Пушкин – вершина национального творческого дарования. Это и поэт, и писатель, и мыслитель, и историк. Он фактически стал и родоначальником современного русского литературного языка. Все, к чему он прикасался, все, о чем он писал и размышлял, превращалось под его пером в шедевр. Здесь и происходит разграничение между понятиями «талант» и «гений». Таланты встречаются часто, гений – всегда уникален. Пушкин явился русским гением, поднявшим русскую культуру на вселенскую высоту и навсегда утвердившим ее в качестве одной из важнейших составляющих мирового культурного наследия человечества.
Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837) появился на свет в Москве. Род дворян Пушкиных был старым и именитым. Матерью поэта была внучка придворного арапа Петра Великого. Детство Александра прошло частью в Москве, частью в подмосковных имениях Пушкиных. Воспитывали его, как и многих других дворянских детей, под руководством иностранцев‑гувернеров. В юные годы он знал французский язык несравненно лучше русского. Большое влияние на развитие в нем любви ко всему русскому и пониманию народной жизни и культуры оказала его няня, крестьянка Арина Родионовна, души не чаявшая в своем воспитаннике. Она рассказывала ему народные сказки, предания, пела русские песни.
Многое из того, что слышал он от няни Арины, потом отразилось в замечательных пушкинских произведениях. Написанные в стихах «Сказка о попе и о работнике Балде» (1830), «Сказка о царе Салтане» (1831), «Сказка о рыбаке и рыбке» (1833), «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» (1833), «Сказка о золотом петушке» (1834) стали любимыми для многих поколений русских людей.
Когда мальчику исполнилось 12 лет, родители отдали его в только что открытый лицей в Царском Селе под Петербургом. В этом привилегированном учебном заведении, где обучались представители знатнейших дворянских фамилий, А. С. Пушкин проучился шесть лет и закончил его в 1817 г. К этому времени он уже зарекомендовал себя способным поэтом и когда читал на выпускном экзамене в лицее свои стихи перед старым стихотворцем времен екатерининского царствования Г. Державиным, то старик прослезился и увидел в молодом поэте «будущую славу России».
Еще до окончания Царскосельского лицея Пушкин начал писать стихи и не стеснялся насмешливым словом клеймить недостатки и пороки отдельных лиц, в том числе и тех, кто занимал влиятельное положение. Едкие пушкинские эпиграммы, что называется, били не в бровь, а в глаз. У молодого поэта появились могущественные враги из числа придворных. В конце концов по рекомендации поэта В. А. Жуковского и историка Н. М. Карамзина А. С. Пушкина удалили из столицы и перевели служить под начало новороссийского генерал‑губернатора графа М. С. Воронцова. Пользуясь своим новым положением, он посетил Малороссию, Крым и Кавказ. Красота этих мест, овеянных легендами, послужили ему темами для некоторых замечательных произведений: поэм «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы».
Пушкин был слишком живым и независимым человеком, чтобы подчиняться дисциплине и мирно служить в должности чиновника. Вскоре он поссорился со своим начальством, и в 1824 г. императором ему было приказано отправиться на житье в родовое имение Михайловское в Псковской губернии. Здесь поэт провел два года, и именно здесь молодой человек превратился в крупнейшего поэта, значение которого никто уже не смел отрицать. В Михайловском Пушкин создал замечательные произведения: драму «Борис Годунов», поэму «Граф Нулин», здесь он начал работать над самым известнейшим произведением – романом в стихах «Евгений Онегин».
В псковской ссылке Пушкин узнал о восстании декабристов, многих из которых он знал лично, а с некоторыми поддерживал дружеские отношения. Весной 1826 г., во время коронации, поэт был вызван в Москву императором Николаем I, и здесь между ними произошел известный разговор. На вопрос императора, находился ли бы он в числе мятежников, если бы оказался в тот момент в Петербурге, А. С. Пушкин ответил утвердительно, но прибавил, что теперь вполне понимает безрассудность такого поступка. Царь остался доволен таким ответом и потом заметил приближенным, что, беседуя с Пушкиным, говорил «с самым умным человеком в России».
Пушкину было разрешено жить, где он пожелает, и предоставлена свобода печатать свои произведения. Поэт был благодарен Николаю I и выразил свои чувства в известных стихах:
Нет, я не льстец, когда Царю
Хвалу свободную слагаю,
Языком сердца говорю…
Во второй половине 20‑х – начале 30‑х гг. гений Пушкина проявился во всей своей красоте и силе. Он создает свои одухотворенные произведения, в которых отражены многие значительные события русской жизни: поэмы «Полтава» (1828) и «Медный всадник» (1833), романы «Арап Петра Великого» (1828), «Дубровский» (1833), «Капитанская дочка» (1836) и др. Он проявил себя и как историк‑исследователь, а его сочинения «История Пугачева» (1834) и «История Петра I» – серьезные научные работы, не потерявшие своего большого познавательного значения до сего дня.
Поэтические и прозаические творения А. С. Пушкина проникнуты пониманием русской жизни, искренней, неподдельной любовью к Отечеству. Он живо реагировал на важнейшие общественные и государственные проблемы; его свободолюбивый нрав и всегда остро переживаемые проявления несправедливости обусловливали его неприятие крепостного права. Еще в молодые годы написал стихотворение, где говорилось:
Увижу ль я народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию Царя…
Осенью 1836 г. в письме своему знакомому П. Я. Чаадаеву А. С. Пушкин написал: «Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора – меня раздражают, как человека с предрассудками – я оскорблен, – но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».
Великий русский поэт‑патриот, дороживший честью и славой Родины, одновременно являлся и искренним «певцом свободы» и бескорыстным «апологетом империи», при этом всегда сохраняя цельность личности. Уникальное и органичное слияние подобных трудно сочетаемых пристрастий объяснялось монументальной масштабностью творческого дарования.
На 38‑м году жизни Александр Сергеевич Пушкин погиб. Поэт, раздраженный клеветническими слухами, касавшимися его жены Наталии Николаевны (урожденной Гончаровой), вызвал на дуэль офицера Жоржа Дантеса. Во время поединка поэт был смертельно ранен и, промучившись два дня, 29 января 1837 г. скончался. Последние часы умирающего были облегчены заботой Николая I, просившего поэта не беспокоиться о благополучии жены и четырех детей. «Они мои», – написал царь умирающему А. С. Пушкину.
Николай Васильевич Гоголь (1809–1852) родился в местечке Великие Сорочинцы, в Полтавской губернии, в небогатой дворянской семье. Детские годы, проведенные на Украине, народный быт, культура украинского народа навсегда запечатлелись в памяти Гоголя и позднее отражены им в ярких литературных произведениях – сборниках повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород».
В двенадцать лет Гоголя отдали учиться в гимназию в городе Нежине (Черниговская губерния), которую он окончил в 1828 г. Юноша не был прилежным учеником, но обладал прекрасной памятью и наилучшие успехи всегда имел по двум предметам: рисованию и русской словесности (русский язык и литература). В гимназические годы Гоголь уже проявлял заметный интерес к литературе и даже издавал вместе с несколькими друзьями рукописный литературный журнал. В этот период он сочинил первое свое прозаическое произведение – романтическую идиллию «Ганц Кюхельгартен», где описал восторженные мечты молодого человека. «Повестушка» не блистала художественными достоинствами, и после появления ее в печати (1829) Гоголь и рукопись и саму книгу предал огню.
Начало же серьезных занятий Н. В. Гоголя литературой относится ко времени переезда в Петербург в 1828 г. В столице империи молодому провинциалу было неуютно. Знакомых почти не было, денег тоже, и долго не удавалось найти применение своим силам. Пробовал стать актером, устраивался служить чиновником, давал частные уроки. Здесь он начал серьезно заниматься литературой, и в 1831 г. появилась в печати первая часть книги «Вечера на хуторе близ Диканьки», сразу обратившая на него внимание столичных литераторов.
Гоголь знакомится с В. А. Жуковским, А. С. Пушкиным, П. А. Плетневым, А. А. Дельвигом, попадает в круг лиц, стоявших в авангарде русской литературы и определявших ее движение. В этой среде несомненное дарование молодого провинциала вызывает симпатию. После того как в 1832 г. вышла вторая часть «Вечеров на хуторе близ Диканьки», имя Гоголя приобретает известность. В Петербурге Гоголь сформировался как большой мастер, стал настоящим русским писателем. Особенно сильное творческое воздействие оказал на него А. С. Пушкин, восторженным почитателем которого он остался на всю свою жизнь.
В 30‑е гг. у Гоголя появляется мысль написать два больших произведения. Ими станут впоследствии «Ревизор» и «Мертвые души». Оба сюжета были подсказаны Пушкиным, но фабула и все несравненные образы были разработаны Н. В. Гоголем. Комедия «Ревизор» появилась в 1836 г., и автор мечтал, чтобы его произведение было поставлено на сцене, для широкой публики. Но это намерение встречало многочисленные препятствия. Влиятельный столичный чиновный мир усмотрел в гоголевской пьесе «нападки на власть», автора начали обвинять в «клевете на Россию». Если бы не вмешался император, то пьеса не дошла бы до зрителя. Ознакомившись с «Ревизором», Николай I разрешил театральную постановку. Царь видел и знал, что в государственном управлении много плохого, и считал необходимым бороться с этим злом, в том числе и путем публичного осмеяния его.
Пьеса «Ревизор» произвела неизгладимое впечатление на современников. Ничего подобного еще не видела театральная сцена. Русская действительность изображалась с такой яркой нелицеприятностью, что немалое число людей, особенно из чиновной среды, долго после спектакля не могли прийти в себя от потрясения. Хотя, как говорил сам Гоголь, в пьесе дело шло «только о шести провинциальных чиновниках, оказавшихся плутами», но часть публики негодовала. С другой стороны, комедия встретила живой и сочувственный отклик среди тех, кто выступал за изменение общих политических условий и за публичное обсуждение государственных проблем и недостатков управления.
В 1836 г. Н. В. Гоголь уехал за границу, где, с небольшими перерывами, находился до самой смерти. Жил главным образом в Италии, где и работал над самым крупным своим произведением – поэмой «Мертвые души». В 1841 г. был готов первый том, который был издан через год под названием «Похождения Чичикова, или Мертвые души».
В 40‑е гг. в мировоззрении Гоголя происходят глубокие изменения. Усиливается религиозное настроение, он начинает переоценивать свою жизнь, собственные дела и поступки. Очень многое в прошлом его теперь не устраивает. В 1848 г. он совершил паломничество в Святую землю, надеясь найти там душевное убежище, отсутствие которого не давало ему покоя. Но и в Иерусалиме его мятущаяся натура не обрела покоя. С полной искренностью он о том написал: «Еще никогда не был я так мало доволен состоянием сердца своего, как в Иерусалиме и после Иерусалима. У Гроба Господня я был как будто затем, чтобы там, на месте, почувствовать, как много во мне холода сердечного, как много себялюбия и самолюбия».
Новые настроения писателя отразила его книга, изданная в 1847 г.: «Выбранные места из переписки с друзьями». Она состояла из писем, относящихся к 1845 и 1846 гг. В них Гоголь проповедовал великую христианскую добродетель – смирение, осуждал прежние свои занятия, критически оценивал литературу, большая часть которой «лишена духовного содержания». Он отказывался выступать с осуждением общественных порядков, считая, что это – неугодное Богу дело.
Как только появилось это необычное сочинение, сразу последовала резкая реакция тех, кто представлял себя «борцом за прогресс», за «светлые идеалы человечества». Гоголя стали критиковать, а некоторые и поносить. Это негодование отразилось в агрессивном письме В. Г. Белинского, беспощадно заклеймившего Гоголя как отступника. Белинский и его единомышленники считали, что литература должна выполнять общественные функции, что она должна быть «на переднем крае» общественной борьбы. Проповедь же смирения виделась им «реакционной». Ослепленные самомнением критики считали, что знают, где «находится» истина, а вот великий писатель якобы не знал, «заблудился», «изменил».
Нападки западнической критики тяжело подействовали на Гоголя. Можно вполне обоснованно утверждать, что Белинский и его «единоверцы» не только отравили последние годы жизни замечательного писателя, но и сократили ему эту самую жизнь.
Огромное значение Гоголя‑художника в контексте развития русской культуры переоценить невозможно. Он как бы повысил уровень творческогоо совершенства, предуказанный Пушкиным, сумел достичь неведомой ранее глубины психологического анализа человеческой личности. Однако современникам Гоголь открылся в первую очередь как «социальный писатель», его главным образом воспринимали как сатирика, как «разоблачителя» общественных условий. Сам же автор никогда никаким критическим замыслом не руководствовался и искренне удивлялся, когда таковой находили. Использовать же его «литературные безделицы» в качестве материала для негативных общеполитических обобщений Гоголь считал недопустимым. Он не сомневался, что критиковать других имеют право лишь те, кто наделен «нравственным совершенством». Себя к числу таких светлых личностей Гоголь не относил.
Умер Н. В. Гоголь в Москве и был похоронен на кладбище Данилова монастыря. На надгробии были помещены слова пророка Иеремии: «Горьким моим словом посмеюся».
В ряду замечательных дарований «золотого века» русской культуры находится и имя Михаила Юрьевича Лермонтова (1814–1841). Он прожил короткую жизнь, но сумел обессмертить себя поэтическими и прозаическими сочинениями, ставшими русской классикой.
Лермонтов родился в Москве, в доме у Красных ворот, в семье отставного капитана. Мать умерла, когда мальчику не исполнилось и трех лет. На воспитание его взяла бабушка, А. А. Арсеньева, и свои детские годы он провел в ее имении Тарханы под Пензой. Память будущего поэта навсегда сохранила юношеские впечатления: березы, белеющие среди желтых полей, дубовые рощи, берега тихих рек, проселочные дороги и необозримая ширь вокруг. Яркие воспоминания – русские песни, народные игры и хороводы, рассказы об удалых волжских разбойниках Степане Разине и Емельяне Пугачеве. Последнего еще помнили старики: он проходил через Пензу и в Тарханах тогда побывали его отряды.
В четырнадцать лет бабушка определила внука в пансион при Московском университете. Это был уже грамотный подросток, хорошо подготовленный домашними учителями. Он уже начал пробовать писать стихи. Из пансиона Лермонтов переходит учиться в Московский университет. Среди товарищей Лермонтов быстро завоевывает славу талантливого поэта. В эти годы его интересуют и общественные события, и личные переживания. В его юношеских поэтических тетрадях стихи об Июльской революции в Париже 1830 г. стоят рядом с подражанием народной песне, а первые наброски известнейшей лермонтовской поэмы «Демон» соседствуют с отрывками из поэмы о татарском нашествии. Тут же и юношеские размышления о любви, о милой девушке, которая отвергла его.
Природа одарила М. Ю. Лермонтова разнообразными талантами. Он обладал редкой музыкальностью – играл виртуозно на скрипке, на рояле, пел арии из итальянских опер, даже сочинял музыку. Он рисовал и писал маслом картины и если бы посвятил себя живописи, то мог бы стать известным художником. Он легко решал сложные математические задачи и слыл сильным шахматистом. Он был хорошо образован, знал несколько иностранных языков. Все ему давалось довольно легко, но свой поэтический дар он совершенствовал упорным трудом. Поэзия сделалась потребностью его души, но стать, как тогда говорили, «профессиональным литератором» Лермонтов не решался. По меркам того времени это считалось «несерьезным занятием».
Проучившись два года в Московском университете, Лермонтов выбрал карьеру военного и поступил в юнкерскую школу в Петербурге. Окончив ее в чине младшего офицера, начал службу в лейб‑гвардии Гусарском полку (лейб‑гвардия – военные подразделения, состоявшие при особе монарха, обязанные охранять царя и его резиденции). Лермонтов‑офицер большую часть своего свободного времени посвящает литературе.
В 30‑е гг. из‑под пера М. Ю. Лермонтова выходят многие поэтические и прозаические произведения. Это поэмы «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» (1838), «Мцыри» (1840), «Демон» (1839), драма в стихах «Маскарад» (1835), роман «Герой нашего времени» (1840) и другие, а также множество отдельных стихотворений. Хотя большинство крупных произведений Лермонтова было опубликовано после смерти поэта, но его стихи получили широкую известность при жизни. Их переписывали от руки, передавали друг другу. После гибели А. С. Пушкина на Лермонтова некоторые начали смотреть как на новое поэтические светило.
Но в столичном высшем обществе расположением Лермонтов не пользовался. Он был слишком резким и неуживчивым человеком, порой допускал критические высказывания в адрес влиятельных лиц. Им даже, как злословили в высшем обществе, была якобы оскорблена дочь Николая I великая княгиня Мария Николаевна, которая пригласила его почитать в своем дворце стихи, на что Лермонтов ответил отказом.
В начале 1840 г. у поэта произошла ссора с сыном французского посланника, затем состоялась дуэль, и хотя никто не пострадал, Лермонтова как офицера, нарушившего приказ императора, запрещавшего дуэли, предали суду, и он был сослан на Кавказ, в армейский полк. 27 июля 1841 г. Лермонтов недалеко от Пятигорска, на склоне горы Машук, дрался на дуэли и погиб.
Первая половина XIX в. стала временем расцвета всех искусств, периодом, навсегда запечатленном неповторимыми творениями, уникальными произведениями. Это время достижений в области архитектуры, театра, живописи, музыки.
В архитектуре господствовало направление, получившее название классицизма. Для него было характерно преклонение перед образцами искусства Древней Греции и Древнего Рима, которые считались образцовыми. Большинство наиболее примечательных построек того времени выдержано именно в этом стиле.
К числу наиболее выдающихся памятников относится огромный Исаакиевский собор в Петербурге, строившийся с 1818 по 1858 г. по проекту французского архитектора О. Монферрана. Собор олицетворял мощь и величие православия, силу России, ставшей после падения Византии носительницей истинной веры Христовой.
В 1834 г. в центре Петербурга был открыт необычный монумент – Александровская колонна, созданная по проекту того же скульптора. Монумент посвящен победе русского оружия в войне с Наполеоном. Колоссальный гранитный монолит имел 25,6 м в высоту и весил свыше 600 тонн (общая высота сооружения 47,5 м). Венчающая колонну фигура ангела выполнена скульптором Б. И. Орловским.
Еще ранее, в 1811 г., на главной магистрали Петербурга Невском проспекте архитектор А. Н. Воронихин построил большой Казанский собор. В 1813 г. в соборе был погребен главнокомандующий русскими войсками в войне 1812 г. фельдмаршал М. И. Кутузов.
Среди наиболее значительных архитектурных памятников Петербурга того времени находится и здание Императорского Эрмитажа, ставшего главным российским музеем, средоточием богатейших художественных коллекций (архитектор Л. Кленце). По воле императора Николая I в 1852 г. собрание художественных произведений было открыто для бесплатного осмотра всем желающим. Эрмитаж стал первым общедоступным музеем в России.
В «первопрестольном граде» России – Москве – в первые десятилетия XIX в. появляются замечательные сооружения. В 1817 г. состоялось открытие огромного здания Манежа, предназначенного для проведения военных смотров, парадов и учений. В нем свободно мог разместиться пехотный полк (две тысячи человек). Проект был выполнен под руководством инженера А. А. Бетанкура, а отделка фасада принадлежала О. И. Бове. В 1825 г. открывает свои двери Большой театр, построенный по проекту О. И. Бове и ставший одним из крупнейших в мире театральных зданий.
На Красной площади в 1818 г. был установлен первый московский памятник Минину и Пожарскому, выполненный скульптором И. П. Мартосом. На Сухаревской площади в начале XIX в. заканчивается строительство большой больницы и приюта, получивших название Странноприимного дома. Это комплекс зданий (известный москвичам как Институт скорой медицинской помощи имени Склифосовского) был создан на средства графа Н. П. Шереметева (архитекторы Е. С. Назаров и Дж. Кваренги).
В других городах тоже строилось немало в этом период, но постройки там не отличались столичной грандиозностью.
В первой половине XIX в. происходит становление отечественного общественного театра. Ранее театральные труппы существовали или в усадьбах богатых дворян, или при царском дворе. Городских, или, как тогда говорили, «публичных театров» было немного. Располагались они, как правило, в мало приспособленных, темных помещениях, и зрительные залы не были рассчитаны на большое количество публики. На театр смотрели тогда как на забаву, считалось, что спектакли должны лишь развлекать и веселить публику. Театральный репертуар и состоял главным образом из незатейливых водевилей, легковесных пьесок, непременно «с музыкой и танцами». В Петербурге существовали французский и немецкий театры, постоянно выступали итальянские оперные артисты. На сценах двух крупнейших российских театров – Большого в Москве и Мариинского в Петербурге – шли итальянские и французские оперные и балетные спектакли.
В XIX в. положение меняется. Театр становится общественным явлением, появляются современные театры, начинают ставиться отечественные пьесы, затрагивавшие большие общественные проблемы. Первая в этом ряду – «Ревизор».
В 1832 г. в самом центре Петербурга по проекту Карла Росси закончилось строительство монументального здания для Александринского театра. Этот театр возник еще в середине XVIII в. и как первый русский постоянный публичный театр уже тогда стал заметным явлением в культурной жизни России. На его сцене засверкали имена русских актеров, ставших родоначальниками школы национального сценического мастерства – Ф. Г. Волкова (1729–1763) и И. О. Дмитриевского (1734–1831).
В первой половине XIX в. на сцене Александринского театра блистала молодая и талантливая Варвара Николаевна Асенкова (1817–1841). Ей в равной степени удавались как партии веселых легкомысленных барышень («инженю») в водевилях, так и серьезные сценические образы в таких спектаклях, как «Ревизор» (Марья Антоновна) и «Горе от ума» (Софья).
Огромной популярностью в 30–40‑х гг. XIX в. пользовался Василий Андреевич Каратыгин (1802–1853), ставший общепризнанным «первым трагиком русского драматического театра». Он прославился на сцене Александринского театра. Его актерское мастерство открыло русскому зрителю глубину и величие пьес Шекспира. Его исполнение ролей Гамлета, короля Лира и Отелло публика и театральные критики признавали вершинами актерского мастерства.
В Москве крупнейшим драматическим театром являлся основанный еще в XVIII в. Малый театр (так его называли по контрасту с расположенным рядом Большим театром). В 1824 г. для него было построено в центре города особое помещение, в котором он до нашего времени и размещается. В пьесах русских и европейских авторов на сцене Малого театра проявился талант немалого числа выдающихся русских актеров. В их числе был Михаил Семенович Щепкин (1788–1863). Роли Фамусова в «Горе от ума» (первая постановка в 1831 г.) и Городничего в «Ревизоре» (первая постановка в Малом театре в 1836 г.) сделали имя этого бывшего крепостного крестьянина (вольную он получил в 1822) известным всей России.
Другой замечательный актер Пров Михайлович Садовский (1818–1872) тоже прославился на сцене Малого театра. Но пик его славы пришелся уже на последующий период после начала постановок пьес писателя‑драматурга Александра Николаевича Островского (1823–1886). Первый раз его пьеса, комедия «Не в свои сани не садись», была сыграна здесь в 1852 г. Вскоре Малый театр стали называть «домом Островского», так как произведения этого плодовитого драматурга заняли доминирующее положение в репертуаре Малого театра.
Русская живопись первой половины XIX в. представлена целым рядом художников, картины которых и поныне занимают почетные места в лучших музеях страны. Наиболее заметных результатов достигла портретная живопись, а также эпические полотна на исторические и библейские сюжеты. Позже получает распространение пейзаж и жанровая живопись. С середины XIX в. последняя постепенно приобретает направление, известное как «критический реализм», вершиной которого стали произведения целой плеяды художников‑передвижников. Но этот яркий плод социального искусства – продукт второй половины XIX в. В первой же половине века изобразительное искусство было лишено ангажированной критической направленности, главными его критериями оставались гармония и красота.
Среди портретистов первенствующие позиции занимали Д. Г. Левицкий (1735–1822), В. Л. Боровиковский (1758–1825). Они прославились еще в екатерининское время, но и в начале XIX в. их относили к числу «лучших кистей России».
Дмитрий Григорьевич Левицкий родился на Украине в семье священника. Первые навыки рисования приобрел у своего отца, занимавшегося гравированием картинок к духовным книгам. Затем учился живописному мастерству в Киеве, а затем переехал в Петербург, где обучался в Академии художеств у известного художника А. П. Антропова. Левицкий быстро прославился как замечательный портретист и в 1770 г. удостоился звания академика. Заказы ему делали представители известнейших дворянских фамилий. С изумительным мастерством он запечатлевал людей различного возраста, не только передавая выражение лица, черты фигуры, но и детально изображая одежду, украшения, бытовые предметы. Его картины – галерея русской аристократии конца XVIII – начала XIX в. Кисть его сочна, нежна и тщательна, колорит выразителен. Среди наиболее известных работ мастера – портреты молодого Александра I, архитектора А. Ф. Кокорина, А. П. Протасовой, графа П. А. Зубова.
Владимир Лукич Боровиковский происходил из казацкой старшины, служил поручиком в казачьем полку, затем вышел в отставку и поселился в Миргороде, на Украине. Увлекался живописью, но никакого специального образования не имел. Когда в 1777 г., по пути в Крым, через Миргород проезжала Екатерина II, то местное дворянство заказало своему художнику несколько картин, которые и были развешаны в комнатах дома, где принимали царицу. Она сразу обратила внимание на эти работы и посоветовала художнику ехать в Петербург учиться в Академии художеств. Воля императрицы была исполнена: Боровиковский перебрался в столицу. Несколько лет обучался живописи, затем стал работать как самостоятельный автор, а в 1795 г. получил звание академика. К этому времени он уже приобрел популярность, и недостатка в заказах не было. Из числа его произведений особую известность получили портреты Екатерины II на прогулке, Г. Д. Державина, князя А. Б. Куракина, брата персидского шаха Фет‑Али‑Мурзы. Они считаются классическими в русской портретной живописи.
В 30‑е гг. XIX в. в России зазвучало имя нового талантливого художника – Карла Павловича Брюллова (1799–1852). Слава в Россию пришла к нему из Европы, после демонстрации в Италии и в Париже его картины «Последней день Помпеи». Огромное полотно было создано в 1830–1833 гг. в Италии по заказу богатого вельможи А. Демидова.
Родился Карл Павлович Брюллов (Брюлло) в Петербурге и с детских лет увлекался рисованием. Первые уроки получил от своего отца, члена Академии художеств, имевшего звание «академика орнаментной скульптуры». С 1809 г. К. П. Брюллов начал учиться в Академии художеств, где быстро стал считаться первым среди учеников. В 1821 г. окончил Академию с золотой медалью. Затем за счет государства его отправили совершенствоваться мастерству в Италию. Здесь он провел несколько лет, написал серию картин из римской жизни. Три года Карл Брюллов работал над своей самой известной картиной «Гибель Помпеи», которая была закончена в 1833 г. Это полотно произвело в Италии большое впечатление, а когда прибыло в Россию, то им восхищались и художники, и публика. Потом он еще много написал разных картин и портретов, но самой известной его работой так и осталась «Гибель Помпеи».
Другим автором, прославившимся созданием грандиозного полотна, стал Александр Андреевич Иванов (1806–1858). Его отец, A. M. Иванов, являлся профессором живописи, с ранних пор пристрастившим сына к рисованию. В 11 лет Иванов был принят в Академию художеств, которую окончил с золотой медалью. Затем отправился совершенствовать технику живописи в Италию. Его особо интересовали религиозные темы, и он задался целью создать большое полотно, изображающее первое пришествие Христа. Работа над монументальным полотном заняла двадцать лет. За это время он сделал множество набросков и этюдов, написал серию подготовительных полотен, в том числе «Явление Христа Марии Магдалине», за которое получил звание академика. Досконально изучил Священное Писание, особенно Новый Завет, все свидетельства о жизни и деяниях Спасителя. Более двадцати лет, начиная с 1837 г., работал над этим важнейшим полотном своей жизни и в 1858 г. представил его на суд критиков и публики. Огромная картина «Явление Мессии» («Явление Христа народу») произвела сильное впечатление на современников. Царь Александр II приобрел картину, о художнике и его грандиозном произведении только и говорили. Но сам автор не успел насладиться славой: летом 1858 г. он скоропостижно умер от холеры.
В числе тех, кто составил славу русского искусства и чья деятельность разворачивалась в первой половине XIX в., находились О. А. Кипренский (1782–1836), В. А. Тропинин (1776–1857) и П. А. Федотов (1815–1852). Первые два прославились портретами, в том числе и прижизненными изображениями А. С. Пушкина, а последний оставил целую серию полотен, на которой запечатлены различные жанровые сцены, отражавшие быт и нравы России того времени.
В области музыкальной культуры в начале XIX в. в России безраздельно господствовали сочинения иностранных авторов. Но уже с 30‑х гг. положение начинает меняться и появляются крупные музыкальные произведения, в которых широко использовались национальные мотивы.
Алексей Николаевич Верстовский (1799–1862) положил начало русской оперной традиции. Его опера «Аскольдова могила» (1835) была построена на основе русского фольклора и народных напевов, явившись первым подобным сценическим произведением.
Истинный переворот в русской музыкальной культуре связан с именем Михаила Ивановича Глинки (1804–1857), происходившего из семьи смоленских дворян. Он стал крупнейшим русским композитором первой половины XIX в., родоначальником русской классической музыки. Две его оперы – «Иван Сусанин (Жизнь за царя)» (1836) и «Руслан и Людмила» – положили начало двум направлениям национальной оперы: народно‑музыкальной драме и опере‑сказке. Глинка создал музыкальную фантазию «Камаринская», состоявшую из оркестровых обработок народных песен. Русские мелодии пронизывают и все оперные произведения Глинки. Он, как и Пушкин, сумел соединить в своих произведениях совершенство формы и национальное музыкальное содержание.
Современниками М. И. Глинки являлись композиторы А. С. Даргомыжский (1813–1869), А. А. Алябьев (1797–1851), А. Е. Варламов (1801–1848) и А. Л. Гурилёв (1803–1858). Даргомыжский создал романтическую оперу «Русалка» (1855), ряд других крупных музыкальных сочинений. Алябьев, Гурилёв и Варламов оставили многообразные музыкальные композиции, создали немало романсов на стихи русских поэтов. Они явились родоначальниками русского романса – самобытного вокально‑музыкального произведения, чувственного и мелодичного.
В начале 30‑х гг. XIX в. в культурной и государственной жизни страны произошло одно важное событие: поэт В. А. Жуковский (1783–1852) и композитор А. Ф. Львов (1798–1870) создали русский народный гимн «Боже, Царя храни!». Он впервые прозвучал как гимн 30 августа 1834 г. в Петербурге при открытии самого высокого монумента в Европе – Александрийской колонны («столпа»), воздвигнутого в память победы над Наполеоном. Величественная музыка исполнялась потом повсеместно до самого 1917 г., до падения монархии в России. Она отразила силу русского духа, национальные духовные ценности, великую преданность подданных государству и царю.
Боже, Царя храни!
Сильный, Державный,
Царствуй во славу, во славу нам.
Царствуй на страх врагам,
Царь Православный.
Боже, Царя храни, Царя храни.
Так звучали первые строфы этого гимна, появившегося в период расцвета царствования Николая I. Инициатором создания подобного произведения стал монарх, который считал далее нетерпимым, что Россия не имеет своего государственного гимна, а в торжественных случаях приходится исполнять мелодию английского гимна «God save the King!» («Боже, храни короля»). Он поручил офицеру свиты и музыканту Алексею Федоровичу Львову «попробовать» написать музыку российского гимна. При этом самодержец выразил желание, чтобы в мелодии и тексте не было фанфарных звучаний, кличей к победе, а звучала музыка, близкая к молитве.
В своих мемуарных записках А. Ф. Львов вспоминал: «Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувственный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войска, годный для народа – от ученого до невежи. Все эти условия меня пугали, и я ничего написать не мог. В один вечер, возвратясь домой поздно, я сел к столу, и в несколько минут гимн был написан». Это была лишь часть дела.
Другая, не менее трудная, состояла в необходимости подыскать к уже готовой мелодии соответствующие стихи. Музыкант обратился к известному поэту В. А. Жуковскому, еще в 1814 г. написавшему стихотворение «Молитва русских». Однако то сочинение являлось русским переложением слов английского гимна, которые в данном случае не подходили. Жуковский живо откликнулся на предложение, в один день сочинил новые слова, сохранив из старого стихотворения лишь видоизмененную первую строку.
Первое прослушивание нового произведения состоялось в конце 1833 г. в присутствии царя, царицы, великого князя Михаила Павловича и графа А. Х. Бенкендорфа. В здании Певческой капеллы его несколько раз исполнил придворный хор в сопровождении двух военных оркестров. Николай I нашел гимн «великолепным» и расчувствовался почти до слез. Оценка царя и решила участь произведения Львова и Жуковского, ставшего на многие десятилетия своеобразной музыкальной «визитной карточкой» Российской империи.
Славянофилы и западники
В первой половине XIX в. в России формируется идеологическое осмысление существующего общественного строя. Граф Сергей Уваров и его «теория официальной народности» отражали и выражали самодержавную (официальную) точку зрения. Но рядом с этим возникли и другие представления, иные идеологические направления.
Слово «идеология» происходит от двух греческих слов: idea (понятие) и logos (учение). Обычно под идеологией подразумевается сумма идей, отражающих общественную жизнь в сознании людей. Сами идеи и идеологические представления существовали на всем протяжении истории человечества. Имелись они и в России. Но именно в первой половине XIX в. разные взгляды (идеи) стали знаменем определенных общественных групп. Наиболее заметными являлись два течения, представителей которых начали называть «славянофилами» и «западниками».
Славянофилы, или в буквальном смысле – «славянолюбы», появились в России в период николаевского царствования. Система взглядов славянофилов сформировалась в 30–40‑е гг. XIX в. Родоначальниками и наиболее известными деятелями этого течения являлись представители старинных дворянских фамилий:
А. С. Хомяков (1804–1860), братья И. В. (1806–1856) и П. В. (1808–1856) Киреевские, братья И. С. (1823–1886) и К. С. (1817–1860)
Аксаковы, Ю. Ф. Самарин (1819–1876). Сосредоточением славянофильства стала Москва, где в гостиных барских особняков велись оживленные споры о России, о ее историческом пути, о ее месте в мире.
С конца XVIII в. в политической жизни западноевропейских государств происходили резкие изменения: революции, свержение монархов, введение конституций и учреждение парламентов. Этот процесс изменения традиционных форм жизни и организации власти не обошел и Россию. Восстание декабристов стало ярким тому подтверждением. Людям, искренне любившим Россию, не принимавшим ни в какой форме насильственные политические действия, было отнюдь не безразлично, что ждет страну в будущем. Размышления по этому поводу сформировали исторические и политические представления славянофилов. Их они распространяли в книгах и статьях. Издавали славянофилы и свои периодические издания. Наиболее известными являлись газеты «Москвитянин», «Русь», «Молва», «День» и журнал «Русская беседа». Время «цветения славянофильства» наступило в 40–50‑е гг. В предыдущей же период лишь осмысливались некоторые исходные социально‑исторические понятия, формировалось то, что позже будет названо «концептуальным кругом представлений».
Исходная же точка начала диспута о России обрисована вполне точно: 1836 г. Именно в октябре того года в журнале «Телескоп» появился пространный философский трактат, облеченный в форму послания к даме. Письмо‑трактат не имело подписи и было датировано 1829 г. Однако ни для кого не являлось секретом, что сие сочинение принадлежит перу известного московского «любомудра» Петра Яковлевича Чаадаева (1784–1856). Публикация стала громкой сенсацией своего времени.
«Окиньте взглядом все прожитые нами века, все занимаемое нами пространство, – вы не найдете ни одного привлекательного воспоминания, ни одного почтенного памятника, который властно говорил бы вам о прошлом, который воссоздавал бы его пред нами живо и картинно. Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя… Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой‑нибудь важный урок». «Философическое письмо» содержало столь резкие и уничижительные пассажи касательно России, ее истории, ее настоящего и будущего, которые никогда не появлялись в печати. Кары властей последовали незамедлительно: журнал был закрыт, цензор уволен, а автор был заключен под домашний арест, и над ним была учреждена врачебно‑психиатрическая опека.
Большинство современников П. Я. Чаадаева не приняло и не поняло его историософии. П. А. Вяземский писал графу С. С. Уварову: «Письма Чаадаева не что иное в сущности своей, как отрицание той России, которую с подлинника списал Карамзин». В. Ф. Одоевский назвал статью «глупой», а В. А. Жуковский заметил: «Порицать Россию за то, что она с христианством не приняла католичества, предвидеть, что католическою она была бы лучше, – все равно, что жалеть о черноволосом красавце, зачем он не белокурый».
В числе критиков оказался и давний приятель П. Я. Чаадаева, его старинный добрый знакомый А. С. Пушкин. В октябре 1836 г. он написал автору обстоятельное письмо, где выразил несогласие по ряду принципиальных умозаключений, и заметил, что в истории у России, в отличие от стран Западной Европы, «было свое особое предназначение». Эта точка зрения была не нова. Тот же факт, что ее разделял такой универсальный мастер и великий интеллектуал своей эпохи, как А. С. Пушкин, придавало ей особую значимость.
Однако в то время на уровне секулярной общественной мысли подобное воззрение не имело еще своего историософского воплощения. Хотя тема «Россия и Запад» давно занимала просвещенные русские умы (А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин), но именно с появления обширной статьи А. Ф. Хомякова «О старом и новом» (1839) идет отсчет мировоззренческого диспута на эту тему, диспута, не завершенного и по сию пору. Статья Хомякова стала, по сути дела, ответом Чаадаеву и всем тем, кто разделял его пиетет перед Западной Европой. Дружеский обмен мнениями между Пушкиным и Чаадаевым перерос постепенно в дискуссию двух течений философской мысли: славянофилов и западников. Предтечей первых можно считать А. С. Пушкина, а вторых – П. Я. Чаадаева.
«Отцы‑основатели» славянофильского направления (И. С. и К. С. Аксаковы, А. С. Хомяков, Ю. Ф. Самарин и др.) выполнили свою историческую миссию талантливо, с большим общественным темпераментом и литературным блеском. Именно их можно назвать мыслителями‑концептуалистами, сформулировавшими важнейшие постулаты теории русской самобытности.
Славянофилы являлись высокообразованными людьми, прекрасно знавшими историю своего Отечества. Имели они основательные знания по истории стран Западной Европы. Сравнивая, сопоставляя и размышляя, они пришли к выводу, что Россия слишком самобытная страна, чтобы можно было считать, что она пойдет тем же путем, что и некоторые другие страны.
Уникальность исторического пути России они видели в отсутствии здесь классовой борьбы, в наличии крепкого сословного строя, в существовании сельской общины, в православной религии. Эти же черты они находили и в истории других славянских народов и считали, что Россия должна стать покровительницей и объединительницей всего мирового славянства под лозунгом православной христианской веры и православной монархии. Эта теория получила название «панславизма».
Они отрицали необходимость введения каких‑либо представительных (парламентских) учреждений европейского образца и выдвинули свой известный лозунг: народу – мнение, царю – решение. Власть царя должна оставаться самодержавной, не зависимой ни от каких писаных законов (конституций), но вместе с тем должно существовать и тесное единение между монархом и народом. Поэтому они считали необходимым возродить Земские соборы, на которых «Русская земля» будет доносить свой голос до царя.
Древняя, допетровская Русь им представлялась государством мирным и патриархальным, не знавшим социально‑политической борьбы. Именно тогда существовало единение царя и народа, «земли», «земщины» и «власти». Резко отрицательно относились славянофилы к Петру I и его политике «европеизации». Они были убеждены, что в начале XVIII в. совершилось насилие над страной, ей были навязаны чуждые порядки, нормы и обычаи. Тогда императорская власть противопоставила себя «земщине», государство встало над народом, а дворянство и интеллигенция оторвались от национальной почвы, начали усваивать заграничные вкусы и традиции, пренебрегать русским языком. Все это, как считали славянофилы, противоречило исконному «народному духу».
По их мнению, Петр I расколол страну на два чуждых друг друга мира. Один – это основная масса населения, это русское крестьянство – «основание всего общественного здания страны». Другой, антирусский мир, олицетворяли государственные чиновники («бюрократия»), дворянская аристократия и интеллигенция.
Славянофилы призывали к сближению с народом, к изучению его быта и культуры. Ими самими немало было сделано в этой области. Они собирали памятники культуры и языка, а затем издавали книги и сборники документов. Славянофилам Россия обязана первым сборником русских народных песен П. В. Киреевского и уникальным словарем великорусского языка («Словарь В. И. Даля»). Именно славянофилы положили начало изучению быта крестьянства в России, истории промыслов, ярмарок и т. д.
Славянофилы не были противниками технического прогресса. Они понимали важность и нужность введения различных приспособлений и усовершенствований. Они высказывались за отмену крепостного права сверху, за развитие торговли, промышленности, банковского дела, за строительство сети железных дорог. Но при этом государство должно твердо стоять на страже национальных интересов, поддерживать и поощрять лишь отечественных купцов и промышленников.
В оценках славянофилов было много верного, их деятельность была важной для понимания и формирования национального самосознания русского народа. Многие их взгляды разделяли русские государственные люди, начиная с самого императора Николая I. Однако славянофилы не стали союзниками царского правительства, не превратились в опору власти. Слишком многое их разделяло.
Во‑первых, они резко отрицательно относились к реально существовавшей государственной системе, видя в ней засилье «бюрократического элемента», проводящего политику, «чуждую народу». Во‑вторых, их критика Петра I и его реформ не отвечала официальным представлениям. Никто из наследников царя‑реформатора, занимавших престол и в XVIII, и в XIX вв., никогда не ставил под сомнение важность петровской политики, хотя не всеми царями она безусловно одобрялась. Однако в соответствии со старой традицией никто из монархов публично не критиковал действия своих венценосных предшественников (имелось лишь одно исключение, связанное с Екатериной II, которая, заняв престол, без стеснения шельмовала убитого мужа Петра III).
Существовало и еще одно, пожалуй, важнейшее обстоятельство, разъединявшее власть и дворян‑славянофилов. Правительство не могло принять призывы вернуться в прошлое. Удаленные от государственных рычагов управления, люди могли строить самые увлекательные теории. Но те, кто находился наверху власти, прекрасно понимали, что прошлое – всегда прошлое и в него можно вернуться лишь в мечтах.
Одновременно со славянофилами формировалось и другое общественное течение, представителей которого называли «западниками». Наиболее известными фигурами здесь являлись писатели В. П. Боткин (1811–1869) и И. С. Тургенев (1818–1883), историки, профессора Московского университета Т. Н. Грановский (1813–1855), Б. Н. Чичерин (1828–1904), К. Д. Кавелин (1818–1885).
Представители этого направления выступали и против «теории официальной народности», и против славянофилов. Они считали, что Россия должна идти тем же путем, что и западноевропейские страны, что изменения неизбежны, необходимы и чем быстрее в России «будет, как в Европе», тем лучше. Их особенно восхищали порядки в Англии и Франции, общественное устройство которых они считали примером для России. Западники беспощадно критиковали порядки в своей стране, возмущались крепостным строем, самоуправством чиновников, отсталостью экономического устройства. Они ратовали за бурное развитие капитализма, за установление буржуазных свобод.
Если славянофилы идеализировали далекое русское прошлое, видя в нем ориентир для будущего развития страны, то западники, или как их еще называли – «русские европейцы», в том прошлом не находили ничего поучительного. Им казалось, что там «все темно», «все элементарно». По их представлениям, «свет прогресса» идет в Россию с Запада, и поэтому они однозначно и восторженно относились к делам Петра I.
Родоначальники, но особенно многочисленные последователи западничества, обладали удивительной способностью не видеть плохого там, где им не хотелось его видеть. Петровская эпоха, наполненная насилием, невероятными жестокостями и кровопролитием, интересовала их лишь как время преобразований. Вопроса о цене этих преобразований для них не существовало.
«Русские европейцы» полагали, что Французская революция 1789 г. «открыла новую эру». Но эта «эра» ознаменовалась массовыми убийствами, десятилетиями беспощадных войн, унесших жизни миллионов – о том не говорили. Восхищаясь благоустройством жизни в Англии, они не считали нужным упоминать, что богатство этой страны во многом было следствием беспощадного разорения и ограбления других стран и народов. Мощеные дороги в английских городах завораживали внимание, а гибель сотен тысяч людей от голода и болезней в подвластной Британии Индии оставалась вне поля их интереса.
Яркие лозунги Французской революции – «Либертэ, Эгалитэ, Фратэрнитэ» – казались им ориентиром для общественной организации. Хотя они и не выступали за революционное переустройство России (в этом их принципиальное отличие от декабристов), но призыв слепо копировать политический и экономический опыт западных стран объективно превращал их в ниспровергателей государственного порядка. Им казалась бесперспективной политика адаптации западных социальных норм к русским условиям, чем осторожно занималась власть, а призывали лишь заимствовать.
Если славянофилы обращали главное внимание на специфические особенности России, на уникальный строй ее культурной и политической жизни, то западники, наоборот, совершенно игнорировали эти особенности. В этом проявлялась идеологическая слабость западничества. Что толку призывать к ликвидации крепостного строя, несуразность которого осознавалась к середине XIX в. почти всеми, если одновременно не предложить реальную программу последующего устройства жизни и на селе, и вообще в стране. Какой смысл призывать к введению конституции и выборного парламента, если не объяснить, как это должно создаваться в огромной России, где подавляющая часть населения не имела ни малейшего представления о том, что такое «конституция» и что такое «парламент».
Ничего конструктивного, созидающего западники не предлагали. Свой интеллект, свою энергию они тратили на пропаганду буржуазно‑парламентского устройства Англии и Франции и на беспощадную критику общественных порядков в России.
Дата: 2018-12-28, просмотров: 279.