Николай Михайлович Карамзин

Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) обладал многими дарованиями. Он являлся и журналистом, и писателем, и общественным деятелем. Он стал и одним из самых известных русских историков, написавшим обширный многотомный труд по истории России, от времен Киевской Руси до начала XVII в.

Родился Карамзин в Симбирской губернии, в дворянской семье. Когда юноше не исполнилось и 14 лет, родители отдали его в Московский пансион при Московском университете, где он изучал древние и новые языки, отечественную и зарубежную историю и литературу. Это был скромный и воспитанный молодой человек, тяжело переживавший несправедливость, болезненно реагировавший на любое проявление жестокости.

Он рос восторженным мечтателем и эти природные черты сохранил до конца своих дней. Современники называли его «сентиментальным» (от франц . слова sentiment – чувство), а его сочинения – «сентиментальными». В своем известнейшем литературном произведении – повести «Бедная Лиза» (1792) он написал, что «любит те предметы, которые трогают сердце и заставляют проливать слезы тяжкой скорби».

В 1789–1790 гг. Карамзин совершил большое путешествие по Европе. Объехал Германию, Англию, Швейцарию. Во Франции он оказался в период крушения монархии Бурбонов, став свидетелем торжества насилия толпы. Революционные безумства вызвали глубокое отвращение, и до самой смерти Н. М. Карамзин являлся ярым ненавистником «активных общественных действий».

После возвращения в Россию Н. М. Карамзин основывает «Московский журнал», ставший первым русским литературным журналом. В 90‑е гг. XVIII в. в печати появляются его стихи, повести, рассказы, путевые очерки. Его имя становится известным, а его произведения – популярными.

После смерти императора Павла и воцарения Александра I в России наступает пора надежд и ожиданий. Карамзин не остается в стороне от этих общественных течений. В новом журнале «Вестник Европы» он постоянно выступает со статьями, обсуждая злободневные проблемы русской жизни. Именно в первые годы царствования Александра Благословенного Карамзин высказывает свое отношение и к крепостному праву, и к самодержавию. Некоторые тогда решили, что пора «смело и скоро» покончить с юридической зависимостью крестьян от помещиков и ввести в Российской империи конституцию. Карамзин смотрел на дело иначе.

Он выступил противником предложений Михаила Сперанского и лично обращался к царю со специальными посланиями («записками»), где объяснял пагубность, вредность каких‑либо резких изменений в политическом устройстве страны и в быте крестьян. Он видел и знал, что ни введение конституции, ни установление республиканских порядков не ведут автоматически к свободе и процветанию. В республиканско‑конституционных странах он находил массу произвола, там права граждан попирались, может быть, и не так открыто, как порой в России, но не менее жестоко.

Карамзин не сомневался, что злой правитель всегда найдет способ обойти любой писаный закон, обратить его себе на пользу и во вред другим. Карамзин как очевидец царствования Павла I прекрасно видел недостатки самодержавного государственного правления, осознавал в полной мере и несправедливость крепостного ига. Но он понимал и другое: для исправления и изменения нужны не увлекательные проекты, не скороспелые решения, а трудная и длительная работа по изменению нравов, представлений, традиций. Результатов здесь можно было добиться развитием просвещения, распространением грамотности и утверждением добродетели в качестве главной общественной ценности.

Согласно его представлениям, если народы добродетельны, то и правители не будут нарушать законы. Зло вызывается злом. Бог, стоящий над правителями, не допустит этого. Если же народы поддадутся искушению лже‑свободы и восстанут против законного правителя, то наказание неизбежно. Эти свои государственные представления Карамзин подтверждал примером Франции, которая была «наказана» сначала произволом мятежной толпы («своевольством»), а затем правлением тирана – Наполеона.

В 1814 г. в своем стихотворении «Освобождение Европы»

Н. М. Карамзин писал, что «…в правлениях новое опасно, а безначалие ужасно. Как трудно общество создать! Оно устроялось веками: гораздо легче разрушать безумцу с дерзкими руками. Не вымышляйте новых бед: в сем мире совершенства нет».

Мятеж декабристов потряс Карамзина. Выступить с оружием в руках против царя, замышлять его убийство – на такое могли решиться лишь негодяи. Он назвал события на Сенатской площади «нелепой трагедией наших безумных либералистов». В самый критический момент восстания он находился рядом с Николаем I и уговаривал того без колебания применить оружие. Позднее он писал: «Я, мирный историограф, алкал пушечного грома, будучи уверен, что не было иного способа прекратить мятеж. Ни крест, ни митрополит не действовали». Потомкам же Н. М. Карамзин в первую очередь известен как автор многотомного исторического исследования под названием «История государства Российского».

В 1803 г. повелением Александра I ему было поручено составление монументального исторического труда. Карамзину при своили официальное звание историографа («описателя истории») и назначали ежегодное государственное денежное содержание. Последующие двадцать с лишним лет Н. М. Карамзин целиком занят написанием такого труда. В 1816–1817 гг. вышли первые 8 томов, а затем еще четыре (последний, двенадцатый, появился уже после смерти автора).

Хотя и раньше появлялись общие исторические исследования (еще в XVIII в. вышли работы В. Н. Татищева и М. М. Щербатова), но по своему масштабу, по количеству и многообразию использованных документов Карамзин превзошел предшественников. Имелось и еще одно существенное отличие: карамзинское повествование написано ярким литературным языком, что делало его сочинение доступным не только небольшому числу ученых‑специалистов, но всей, как тогда говорили, «читающей публике».

Обширный исторический трактат появился в переломную эпоху, живым свидетелем и заинтересованным зрителем которой являлся Н. М. Карамзин. Революция 1789 г. во Франции, варварство якобинского террора, утверждение у власти Наполеона, череда кровавых войн, сотрясавших Европу в конце XVIII – начале XIX в., меняли политический порядок вещей и представлений.

«Кипение живой истории» разрушало многие иллюзии. Человеколюбивые идеи Вольтера, Монтескьё и Руссо привели на их родине не к тожеству государства общественного благоденствия, а к гильотине, к кровавой диктатуре черни. На смену одной несправедливости пришла другая, еще более жестокая, но на сей раз прикрывавшаяся лозунгами добра и счастья.

События современности радикально изменили мировоззрение Н. М. Карамзина. В молодости – вольтерьянец и масон, он в зрелые лета превратился в правоверного православного монархиста.

У него сложилось убеждение, что основная причина общественных бед и неурядиц заключается не только и не столько в системе общественного устройства, сколько в природе самого человека. Его невежество и нравственное несовершенство – главные преграды на пути торжества добродетели и в политике, и в жизни. Изменить же внутреннюю природу человека не может в одночасье никакой новый закон. Это долгий и кропотливый процесс, которому может и должна содействовать умная, сильная и бескорыстная власть, каковой, невзирая на все исключения, и является самодержавие, этот «палладиум России». Пока крепко и неколебимо стоит самодержавие, надежно обеспечено и существование России. В том непреложном законе русской истории предки справедливо усматривали промысел Всевышнего. Каждый же благомыслящий гражданин обязан монархической власти положительно содействовать.

Исходя из понимания своего гражданского долга, литератор и журналист превратился в историографа. «История» Карамзина – это отклик и отзыв на события в Европе. Это желание объяснить место и роль России в мире, разгадать ее судьбу, как она начертана «на скрижалях времени». В этом отношении «История государства Российского» – факт национально‑духовного самоопределения, способствовавший самопониманию и самоуважению нации.

В предисловии к своему труду Н. М. Карамзин изложил взгляд на значение знания прошлого народа и страны. «История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего». Эту «священную книгу» должны знать и чтить не только избранные, но и простые смертные. История мирит гражданина «с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство, и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества».

Карамзин рассматривал историю страны в неразрывном единстве с историей царской власти. Он во весь голос заявил, что сильная государственная власть есть залог силы и процветания России. В истории государства и монархии он установил два важных периода: единодержавия и самодержавия. Под единодержавием он подразумевал политический строй при наличии удельной системы, когда монарх выступал как глава удельных князей. Самодержавный период – нераздельная власть одного царя. Переход от одной формы к другой совершился в процессе образования Русского централизованного государства в XIV–XVI вв.

Монархическая власть возвеличила Россию в киевский период истории. Раздел же власти между князьями стал трагической политической ошибкой, приведшей к раздробленности и татаро‑монгольскому игу. Эта ошибка была исправлена государственной мудростью московских князей – собирателей Руси. Благодаря этому стране удалось освободиться от иностранной зависимости и преодолеть последствия чужеземного ига.

В книге широко используются не только уникальные документы по русской истории (летописи, грамоты, судебники, записки иностранцев), но и воссозданы образы «государственных мужей» – князей, царей, полководцев, других государственных деятелей, строивших и защищавших Государство Российское на протяжении многих веков. Эти яркие портреты написаны рукой мастера‑литератора.

Сочинение Н. М. Карамзина вызвало огромный интерес. В первые десятилетия XIX в. она расходилась по стране во многих тысячах экземплярах. Впервые научный труд историка обрел такую известность, оказался в центре общественных дискуссий о прошлом, настоящем и будущем страны. Некоторые современники сочинение Карамзина критиковали, находили различные недостатки, а приверженцы европейских порядков («русские европейцы») высказывались резко против.

В числе последних вначале оказался и А. С. Пушкин. Со временем Пушкин стал воспринимать труд известного историографа совершенно иначе, а с самим Карамзиным и его семейством у него установились самые дружеские отношения. Через семь лет после пресловутой эпиграммы Пушкин писал, что у нас «никто не в стоянии исследовать огромное создание Карамзина – зато никто не сказал спасибо человеку, уединившемуся в ученый кабинет во время самых лестных успехов и посвятившему целых 12 лет жизни безмолвным и неутомимым трудам». Благодарственное слово в числе первых произнес Пушкин, заметивший, что «История государства Российского» есть не только «создание великого писателя, но и подвиг честного человека».

В лице тех, кто не воспринимал прошлое и настоящее страны лишь «темным пятном», кто ценил и любил свою страну и ее историю, труд Карамзина обрел благодарных читателей. «История государства Российского» стала настольной книгой по истории Отечества для нескольких поколений русских людей.