Предисловие

Категория вещных прав относится к числу гражданско-правовых институтов и понятий, основательно забытых и теперь с трудом восстанавливаемых в современной отечественной цивилистике. В прежнем правопорядке вещные права были упразднены за ненадобностью (они исчезли из кодифицированных актов советского гражданского законодательства - Основ гражданского законодательства 1961 г. и Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., а вслед за тем и из научной и учебной литературы) и "заменены" "всеобъемлющим" правом собственности. В связи с национализацией земли и устранением понятия "недвижимость" (осуществленным Гражданским кодексом РСФСР 1922 г.) земельные участки - главные объекты ограниченных вещных прав - были исключены из гражданского оборота и вообще из числа объектов гражданских прав (объектом исключительного права собственности государства была объявлена земля как таковая - понятие географическое, естественнонаучное, но никак не юридическое, во всяком случае, не гражданско-правовое), а существование вещных прав действительно потеряло всякий смысл. Последовавшее же в начале 90-х гг. прошлого века юридическое признание (восстановление) "частной собственности на землю", которое неизбежно должно было повлечь и восстановление категории вещных прав, в силу сложившихся в общественном сознании многолетних стереотипов и с "легкой" руки "ведущих" экономистов и политиков было оформлено в виде "многообразия форм собственности", до сих пор остающегося "вершиной мудрости" и для многих отечественных юристов.

В таких условиях и теория вещных прав пока во многом остается объектом самых разнообразных измышлений и фантазий некоторых современных исследователей, как правило, не знакомых с ее основными постулатами, основательно разработанными прежде всего в германской пандектной науке XIX в. и воспринятых дореволюционной российской цивилистикой, а также серьезными учеными, исследовавшими отношения собственности в советское время. Так, академик A.B. Венедиктов глубоко и тщательно анализировал взгляды фактического основоположника учения о вещных правах выдающегося германского пандектиста А.Ф.Ю. Тибо, впервые обосновавшего необходимость замены феодальной конструкции "расщепленной собственности" (последовательно приводившей к "многообразию форм собственности") системой ограниченных вещных прав*(1). Примечательно, что теперь ни того, ни другого автора практически не упоминают в нашей современной литературе. Между тем именно на базе пандектного учения современные правопорядки европейского континентального типа (к которым исторически относится и российское право) давно выработали и практически реализовали стройную систему вещных прав, которая все еще остается малоизвестной российским исследователям.

В результате в отечественном законодательстве, да и в правосознании, до сих пор остается господствующим явно не соответствующее социально-экономическим реалиям "земельно-правовое" оформление вещных и других (обязательственных) прав на земельные участки, а предложения по замене его современным гражданско-правовым регулированием, в частности, содержащиеся в Концепции развития гражданского законодательства РФ, одобренной Президентом РФ в октябре 2009 г., встречают ожесточенное сопротивление.

С этой точки зрения настоящая книга доцента Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева и докторанта Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова И.А. Емелькиной, составляющая основу ее докторской диссертации, несомненно, вызывает серьезный научный и практический интерес. Монография представляет собой действительно глубокое исследование вещных прав, основанное на классическом пандектном учении, и вместе с тем учитывает современные достижения зарубежной европейской цивилистики в этой области. При этом обращает на себя внимание не часто встречающееся в нынешних исследованиях широкое использование автором немецкоязычной литературы, причем как основополагающих работ XIX в., так и современных публикаций, с которыми практически не знаком отечественный читатель. Высокому уровню данного исследования в значительной мере способствовала работа его автора в течение нескольких последних лет в ряде западноевропейских университетов.

Нельзя не отметить и практическую сторону проведенного И.А. Емелькиной исследования, в котором освещена реальная практика применения отдельных институтов вещного права в зарубежном - прежде всего в германском - праве, а также проведен весьма интересный сравнительный анализ гражданско-правового регулирования вещных отношений в зарубежном и российском праве. Все это позволило ей сформулировать ряд продуманных и обоснованных теоретических и практических выводов относительно законодательного оформления и практического применения институтов вещного права в российском гражданском праве. Важно отметить, что некоторые из них получили отражение в Концепции развития гражданского законодательства РФ, в частности, при формулировании положений о таких новых для нас ограниченных вещных правах, как право приобретения чужой недвижимой вещи и право вещных выдач. Поэтому книга И.А. Емелькиной может оказать значительную помощь читателям, заинтересованным в изучении новой системы ограниченных вещных прав, которую готовится закрепить реформируемое в настоящее время российское гражданское законодательство.

В целом появление данной монографии можно расценивать как одно из проявлений постепенного возвращения отечественной цивилистики на классические частноправовые основы, учитывающие как отечественные реалии, так и опыт исторического развития генетически близкой нашему правопорядку германской ветви континентального европейского права. Думается поэтому, монография И.А. Емелькиной является успехом серьезного, сложившегося исследователя, и в этом качестве она будет должным образом принята и оценена самыми взыскательными читателями.

Заведующий кафедрой гражданского

права юридического факультета МГУ

им. М.В. Ломоносова, профессор Е.А. Суханов

Введение

Формирование системы ограниченных вещных прав на земельный участок составляет одну из сложнейших задач отечественной цивилистической доктрины на протяжении вот уже третьего столетия. В поисках единого критерия построения системы вещных прав с целью создания завершенной теоретической конструкции, удовлетворяющей конкретные практические нужды, находились известные русские цивилисты (Г.Ф. Шершеневич, К.П. Победоносцев, В.И. Синайский, И.А. Покровский). Предлагаемые ими пути решения проблемы были пронизаны духом римской юриспруденции, пандектного (общего германского) и французского права, а также существующих в то время русских национальных правовых традиций регулирования имущественных отношений. Одной из наиболее совершенных теоретических классификаций ограниченных вещных прав является предложенное в начале XX столетия (незадолго до Октябрьского переворота) деление вещных прав И.А. Покровским, который представлял их в рамках трех логически выстроенных по содержанию классификационных групп: права на пользование чужой вещью, права на приобретение известной вещи и права на получение известной ценности из вещи*(2). Представленная система вещных прав соответствовала уровню экономического развития Российской Империи, учитывала достижения европейских кодексов, основанных на пандектном праве, и вполне могла бы быть заложена в основу вотчинного права готовящихся проектов Гражданского уложения и Вотчинного устава.

Но в связи с последующим забвением самой категории вещного права в советский период возвращение к проблемам вещных прав, в том числе и систематизации, произошло только в конце XX в. Огромное экономическое значение земельной недвижимости в современном российском праве, с одной стороны, противоречивые законодательные решения в области регулирования прав на земельные участки, отсутствие комплексных исследований зарубежного опыта регулирования подобных отношений (опередившего нас в этом вопросе почти на столетие), как следствие - возникновение информационного "коллапса" относительно категории вещных прав, с другой стороны, стали предпосылками для ряда современных теорий вещного права, игнорирующих выработанные столетиями и апробированные в развитых правопорядках классические постулаты, не имеющих связи с пандектным учением о вещном праве, которое, кстати, выступило родоначальником данной категории.

Явное несоответствие нынешнего законодательства о вещном праве (которое главным образом сводится к разд. 2 ч. 1 ГК РФ) требованиям современного гражданского оборота неоднократно отмечалось в цивилистической доктрине авторитетными российскими специалистами*(3). Виды вещных прав, предусмотренные ст. 216 ГК РФ (за исключением сервитута), представляют собой инструментарий, порожденный издержками советского права, который был востребован лишь в переходный период от доминирующей государственной экономики к свободной рыночной, основанной на частной собственности, в том числе и на земельные участки. Более того, введение в оборот земли и другой недвижимости выявили серьезный недостаток данного правового регулирования и в то же время практическую потребность возврата к классическим вещным правам на земельный участок, известным русскому дореволюционному праву, составляющим основу регулирования имущественных отношений в зарубежных развитых правопорядках континентального права и приобретающим популярность во многих странах в связи с реформированием законодательства в конце 90-х гг. прошлого столетия.

Задачей приведения российского вещного права в "цивилизованный" гражданско-правовой институт задались видные отечественные правоведы при создании проекта Концепции развития гражданского законодательства о вещном праве в РФ, вошедшей далее в одобренную 7 октября 2009 г. Советом по кодификации гражданского законодательства РФ при Президенте РФ Концепцию развития гражданского законодательства РФ*(4). Разработанная в лучших традициях российского гражданского права, весьма сходная по своему содержанию и назначению с Объяснениями Редакционной комиссии по составлению дореволюционного проекта Гражданского уложения, а также Мотивами Гражданского уложения Германии (ныне бесценными историческими документами)*(5), Концепция развития гражданского законодательства РФ предлагает перечень ограниченных вещных прав, вполне востребованных в современных российских социально-экономических условиях. Здесь закреплена напрямую систематизация прав, тем не менее заметно пандектное влияние, согласно которому вещные права, предусмотренные в Концепции, без труда можно распределить в зависимости от их содержания в три вышеприведенные группы, представленные еще в дореволюционной цивилистике.

И это не случайно. Совершив своеобразную теоретическую революцию, германская юриспруденция в лице Будея и Тибо, а впоследствии - Виншайда, Пухты, Савиньи, Колера, Гирке, освободившись от феодальной разделенной собственности, несколько столетий осуществляла теоретическое оформление институтов гражданского права, в том числе и ограниченного вещного права (begrenzte dinlische Rechte), создав к концу XIX в. логически безупречную систему вещных прав, классифицированных по критерию содержания (Inhalt) в виде права пользования чужой вещью (Nutzungsrechte), права реализации чужой вещи (права обеспечения) (Verwertungsrechte (Sicherungsrechte)), права преимущественного приобретения чужой вещи (Erwebsrechte)*(6).

Серьезная доктринальная аргументация ограниченных вещных прав предопределила успех германского права и его дальнейшее заимствование в австрийском, швейцарском, а в конце прошлого столетия - во многих постсоциалистических правопорядках (Венгрии, Чехии, Польши, Македонии, Хорватии, Словении, Эстонии, Латвии, Грузии).

Безусловно, общие римские корни, традиции пандектного права, широко распространенные еще в дореволюционной цивилистике, единство многих институтов и категорий ближе для российского права, нежели англо-американское общее право, активно навязываемое отечественному правопорядку в начале 1990-х гг. в виде института доверительной собственности*(7). Поднимаемая сегодня в юридической литературе проблема заимствования иностранного права должна разрешаться в пользу континентального права, но с учетом сложившегося отечественного правового регулирования и российских правовых традиций, существующих практических потребностей, с определением баланса допустимости элементов зарубежных юридических конструкций с российскими цивилистическими категориями. Ибо прямой перенос германских, швейцарских либо французских институтов без учета специфики развития отечественного правопорядка не создаст почву для их "приживания"*(8).

Поэтому настоящее монографическое исследование не могло основываться исключительно на анализе отечественного законодательного и практического материала о вещном праве и изысканиях российских ученых в этой области, оно представляет собой комплексное исследование законодательства о вещных правах стран континентального права, доктринальных российских и зарубежных источников, как прошлого столетия, так и современности.

Автор не ограничился характеристикой только отдельных видов вещных прав. Исходя из осознания того, что создание системы вещных прав невозможно без установления критериев для обособления вещных прав в самостоятельную группу, вследствие которой допустима аргументация отдельных классификационных подходов, в работе делается особый акцент на поиск существенных признаков вещных прав.

Понятие отдельных видов современного вещного права невозможно без анализа причин и условий их возникновения и развития, поэтому автор в работе прослеживает их генезис, обращаясь прежде всего к пандектному праву как почве зарождения вещного права и многих его правовых категорий. Сказанное предопределило построение материала монографии.

Ряд современных отечественных работ содержит весьма интересный материал о категории вещных прав, однако вопросы построения системы вещных прав в них либо не затрагиваются вообще, либо раскрываются поверхностно, без анализа содержания давно известных континентальным правопорядкам ограниченных вещных прав (к примеру, вещных обременений, преимущественного права покупки недвижимости, узуфрукта, вещного сервитута, права ожидания)*(9). Через всю работу прослеживаются предложения автора по созданию правовой модели ограниченных вещных прав в российском гражданском праве.

В связи с этим актуальность настоящей работы определяется тем, что в современной российской цивилистике она представляет одно из первых исследований системы вещных прав на земельный участок, основанное на анализе классических ограниченных вещных прав, с учетом сравнительного анализа новейшего законодательства развитых стран континентальной Европы, Восточной Европы и государств - бывших советских республик.

Автор настоящей монографии выражает огромную благодарность профессору, заслуженному деятелю науки РФ, заведующему кафедрой гражданского права Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова Суханову Евгению Алексеевичу за ценные критические замечания и пожелания при работе над монографией, а также юридическому факультету Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова за предоставленную возможность стажировок в высших учебных заведениях и работы в научных библиотеках Германии и Австрии в 2008 и 2009 гг.