Зимою 1828—1829 г. среди населения г. Оренбурга стали носиться слухи о том, что в Бухаре, Хиве, Ташкенте, Коканде и Индии свирепствует какая-то невиданная и страшная заразительная болезнь, от которой гибнет множество народа. Слухи эти исходили от зазимовавших в Оренбурге Ср.-Азиатских купцов. Вместе с тем и местные власти получали некоторые сведения об этой новой болезни, но сведения крайне неопределенные и далекие.
В одном письме из Бухары в Оренбург к Бухарцу Загир-Хадже Мухамет-Юсупову, попавшем каким то образом в руки Оренбургской администрации в ноябре 1828 г., было уведомление о какой-то заразной опусташительной болезни в Кабуле, где будто бы в 2 дня умерло от неё до 60 тыс. человек.
К весне 1829 г. слухи среди населения о новой болезни стали принимать крайне тревожный характер; в простом народе и обществе, стали высказываться опасения, как бы эта неизвестная болезнь не была занесена с караванами из Ср. Азии в Оренбургский Край. Начальствующие лица точно также не чужды были этого опасения, почему стали тщательно собирать все сведения об этой неизвестной болезни.
Сведения, собранные в Орске (тогда ещё крепости), были доставлены в Оренбург, где между тем неблагоприятные слухи о идущем на Оренбург караване все накоплялись и накоплялись. Киргиз Чанатай Айбеков показал, что в Бухаре свирепствует заразительная болезнь и в самом караване от неё умерло 30 чел; 6-го июля Пограничная комиссия доносила, что конфидент (доверенное лицо комиссии) Мухамет Рахим Долгоаршинов слышал на Оренбургском меновом дворе что у индийцев, за Кабулом, в 50 днях пути от Бухары, была весною заразительная болезнь и что в Оренбурге умер при подозрительных явлениях один бухарец и за меновым двором похоронен!.. По немедленно произведенному полицией дознанию оказалось, что бyxapeц этот проживал все время в Оренбурге в д. Невзорова и хворал перед смертью неопределенною болезнью с неделю…
В виду важности обстоятельств и противоречивости сведений, собранных Пограничной комиссией и таможенным ведомством, военным губернатором Эссен решил созвать особый секретный комитет из начальников отдельных частей с участием штаб-доктора Пятницкого и врачей—ординатора госпиталя Пономарева и оренбургского уездного врача Онуфpиeвa под председательством начальника штаба Отд. Оренб. карп, ген.-лейт. Веселитского. Он был созван по предложению Эссена от 20 июля (1829 г.) и имел одно заседание 21 июля в квартире председателя…
В силу такого постановления секретного комитета бухарский караван 22 июля был впущен на меновой двор и отменены карантинные меры и все распоряжения, касающиеся ограничения сношений через границу с Азией.
Таким образом, был разрешен вопрос о холере. Успокоенный Эссен вскоре отправился на ревизию по вверенной ему губернии.
О постановлении комитета и вообще о принимаемых мерах против новой гостьи военный губернатор Эссен довел (23 июля) до сведения Имп. Николая I. и Министра В. Д. Энгеля. Государь одобрил распоряжение Эссена…
В августе необыкновенная смертность среди киргизов от какой-то заразительной болезни обратила на себя внимание Пограничной комиссии. От 29 августа она доносила военному губернатору, что кочующие около Новоилецкой линии, по левую сторону р. Илека, киргизы вследствие большой смертности разбегаются в разные стороны; режут скот в жертву богам и молят их о спасении; немного позже было получено известие, что вдоль караванного пути, по Бердянской линии, умирают во множестве киргизы от той же заразительной болезни. Уезжая на ревизию, Эссен приказал расследовать это дело; по расследовании оказалось, когда холера уже давно официально была объявлена, что в степи действительно была холера, но сколько от неё умерло киргизов, чем лечились и как далеко она простиралась в глубь степей—осталось неизвестным.
Случаи холерных заболеваний среди гражданских жителей города не привлекали на себя внимания врачей и администрации, так как заболевшие лечились на дому или вернее ничем не лечились, почему характер их болезни для врачей был совершенно неизвестен; в военном госпитале больные пользовались полным больничным уходом, а главное внимательным клиническим наблюдением, почему свойство их болезни вскоре же привлекло внимание госпитальных врачей и правильное распознавание её было обеспечено. Именно в госпитале было высказано впервые предположение о холерном характере некоторых заболеваний.
Вследствие накопления подозрительных заболеваний все врачи г. Оренбурга, в числе 5 человек, по предложении исполняющего делами губернии генерал—лейтенанта Веселитского собрались 17- го Октября для суждения о новой болезни и выработки мер борьбы против её распространения…
21-го сентября была официально объявлена в г. Оренбурге эпидемия холеры.
К 23 Сент. заболевших холерою среди обывателей города с начала эпидемии числилось 69 ч., из них умерло 12, выздоровело 40, осталось больных 17. К 25 Сент. больных военного звания с начала эпидемии было 65 ч.; последние все поступили в военный госпиталь.
В Оренбурге было в это время всего 5 врачей—4 военных в госпитале и один гражданский — уездный врач Онуфриев; гражданский фельдшер был один, числившийся при городской полиции. Гражданские больные лечились на домах, так как в Оренбурге в то время городской больницы не было. В начале эпидемии вр. Онуфриев с одним фельдшером еще успевал подавать помощь заболевшим холерою; лечение состояло главным и единственным образом в кровопускании—полнокровным 1—2 фунта, малокровным 6—8 унций; затем в назначении каломеля 15—20 гр. на прием, опия— Laudaaum Iiquidom Sydenham'i (Tiit.opii crocat.)cb 01. Menthaf; против судорог и похолодания тела были в большом ходу обтирания и растирания.
К 30 Сент. по г. Оренбургу всех заболевших холерою жителей (гражд. звания) было 215, из них выздоровело 168, умерло 22, осталось к Октябрю 25. При этом количестве больных один врач и один фельдшер не успевали подавать помощь всем заболевшим; поэтому в распоряжение вр. Онуфриева командировали еще 2 вольных фельдшеров и одно отделение городской богадельни (Шапошниковской) по инициативе полицмейстера и предписание губернатора Городская дума обратила в временную холерную больницу. Один из ординаторов воен. госпиталя (врач Гаврилов) был прикомандирован к временной больнице для её заведывания. Вначале временная больница пустовала, так как население с недоверием относилось к медицинe и её представителям, а лечилось на домах. Впоследствии, по учреждении карантинов, было запрещено лечиться на домах; впрочем, лицам лучших сословий, как представлявшим известные гарантии неразнесения заразы, было разрешено лечиться дома.
2 октября холера была официально объявлена в Сеитовом пасаде - Каргале; 3 октября холера появилась в Илекской защите (в 65 верстах от г. Оренбурга).
Такой быстрый ход эпидемии не мог не озаботить местную администрацию. В Оренбурге заболел холерою врач Онуфриев, впоследствии выздоровевший, и умер врач госпиталя штаб лекарь Гаврилов. Обнаружился полный недостаток в врачебных силах для борьбы с эпидемией, особенно в окрестных селениях. Предвидя это, Губернское правление еще ранее командировало в г. Оренбург для ознакомления с эпидемией врачебного инспектора Воскобойникова и для подачи помощи населению уездных врачей из Бугуруслана Богинского и Белебея Ягодинского. Губернатор Эссен, обеспокоенный слухами о холере, воротился в Оренбург из своей поездки, тем более, что 30-го Сентября умер от холеры начальник штаба отделения корпуса ген. Веселитский, оставленный Эссеном вместо себя.
При участии командированных в Оренбург врачей и прежних Оренбургских по предписание военного губернатора утром 4-го Октября был созван (второй) врачебный совет для рассмотрения свойств, свирепствующей в Оренбурге и окрестностях, эпидемии и мер борьбы с нею.
Течение эпидемии в крае было следующее. В г. Оренбурге с 30 Сентября по 7 Октября заболело 250 ч., выздоровело 197, умерло 35; всех жителей гражданского звания к тому же числу с начала эпидемии заболело 465, выздоровело 365. умерло 57. осталось 44. Командированные в г. Оренбург врачи Ягодинский и Богинский были отосланы: первый сначала в Сеитовский посад, потом Сакмарский городок, второй в Сеитовский посад, затем Берды, с. Зобово. Эпидемия разрасталась по губернии; в самом Оренбурге вр. Онуфриев болел холерою—в виду недостатка врачей губернатор послал к попечителю Казанского учебного округа (Мусину—Пушкину) нарочного с просьбой прислать в Оренбург 4-х врачей из числа прикомандированных к Казанскому университету. С этим же нарочным была послана просьба в Казанскую Врачебную Управу прислать 30 шпиперов с флинцами и 20 кровопускательных ланцетов; имевшиеся в Оренбурге в небольшом количестве иступились и испортились, потребность же в них была на всю губернию, так как кровопускание единогласно было признано лучшим и необходимым пособием при холере, особенно в досудорожном её периоде.
К 20 му Октября из Казани прибыли только двое врачей—Утробин и Пупырев.
В всеподданнейшем отчёте Оренбургского военного губернатора за 1829 г. упоминается, что в Оренб. губернии полагалось по штату 15 врачей, на лицо было 9, повивальных бабок полагалось 13, на лицо состояло 8, лекарских учеников было 204, вольнопрактикующих врачей 3, и один губернский ветеринарный врач в Оренбурге.
Вследствие недостаточности средств Приказов обществен-ного призрения, вообще, больничное дело в губернии было поставлено неудовлетворительно. Часто правительство взывало к благотворительности при необходимости устроить здесь или там больницу; но обыкновенно благотворителей не находилось.
Состояние больниц, существовавших в некоторых уездных городах Оренб. губернии, обрисовывается следующим образом:
«В Уфе в больнице приказа общ. призрения воздух тяжелый для дыхания, белье толстое и то нечистое, халаты кровью замаранные; порции же при ревизии не были представлены. Солома в тюфяках, как объявил лекарь Сергачев, переменяется только два раза в год; в Челябе - больница хотя и имеется, но очень ветха и вместо неё необходимо построить новую; в Бирске - больница в совершенной исправности и со всеми нужными для больных принадлежностями; в Белебее нет никакого для больных заведения, а они размещаются по квартирам и продовольствуются казенным провиантом; в Бугульме, хотя и находится дом для помещения больных, но без всякого присмотра, ибо больные содержатся неопрятно, имеют белье черное и толстое, палаты нечистые и невыметенные, медик и фельдшер в больнице бывают редко и лечение производится худо; в Бугуруслане больные также находятся без всякого присмотра и при оных не только нет медика или фельдшера, но даже и медикаментов и бинтов для перевязывания 6ольных».
Вот и весь медицинский персонал, долженствовавший бороться с эпидемией холеры на обширном пространстве тогдашней Оренбургской губернии…
Однако в начале ноября эпидемия в Оренбурге стала совсем прекращаться и к 15 числу заболеваний холерою не было.
Холера 1829 г. захватила немного и 1830-й год; прекратив-шись к декабрю месяцу в Оренбургском уезде, она до марта 1830 г. просуществовала, в северных уездах Оренбургской губ.: Стерлитамакском, Бугурусланском, Болебеевском и Мензелинском.
Оффициально известия о холере в Бугурусланском уезде были получены 13 декабря 1829 г., именно относительно д. Тирис-Усмановой: но холера в ней появилась гораздо раньше; она была населена татарами и жители скрывали эпидемию.
Путь занесения заразы в Тирис-Усманову не был раскрыт; из неё холера распространилась на соседние деревни.
Так, житель соседней деревни Карамалы Росланов гостил в Тирис-Усмановой, заболел холерой, уехал в Карамалу и там после того появилась холера.
Из той же д. Тирис-Уемановой 8 дек. Отправилась гостить татарка Губайдуллина в д. Кулшарыпову, там заболела холерой и 9-го умерла; в доме, где она гостила, вскоре заболела девочка и после этого в Кулшарыповой развилась эпидемия.
Попятно, что везде во всей строгости вводился карантинный утав. Попав в зараженное селение, врачи, фельдшера, исправники, заседатели и прочие чиновники выдерживали при выезде 14 дневную обсерваторию и очищение.
По всем границам Бугурусланского уезда были расставлены кордоны из казаков и башкир для осмотра проезжающих и требования oт них свидетельств о благополучии мест отправлении. Продовольствие, отопление, освещение зараженных селений и прокормление в них скота лежало на обязанности земской полиции. Около д. Тирис-Усмановой сосредоточились все уездные власти с исправником во главе. Почтовая станция была переведена в соседнюю деревню. Страх обуял население не только пораженных, эпидемией селение, но и прочих, особенно всех поражало то, что холера распространялась не смотря на 30 градусные морозы.
Население уездов ни только деятельно помогало админис-трации в установлении карантинных мер, но шло ещё впереди. Дорога перекапывалась валами, заваливались валами из снега, заграждались телегами, земледельческими орудиями; это делалось еще до прибытия начальства и часто в совершенно благополучных селениях. Сами жители распоряжались расстановкой караулов, кордонов. Вообще вера в этот способ борьбы с эпидемией была непоколебима.
Напр. деревня Карамала разделялась на две части, отделенную друг от друга, русскую и татарскую. При появлении холеры в татарской части pyccкиe, по собственному почину, оцепили свою половину и никого не впускали и не выпускали; холеры в русской части деревни не было.
Огонь считался одним из действительнейших средств против заразы. В Белебеевском уезде в селениях близких к с. Зобову Оренбургского уезда, где была холера, по распоряжению кантонного начальника жгли день и ночь „неутушимые огни". Далее в г. Верхнеуральске, вполне благополучном и далеком от эпидемии, на совещании всех чиновных лиц было постановлено вокруг города „сделать из смолистых веществ или дерев курива и продолжать оныя на всегда".
К этому времени врачи стали указывать, что распознавание холеры стало затруднительным, так как она будто-бы изменилась в своих признаках, а с другой стороны появились многочисленные заболевания с нервными припадками, затемнявшими распознавание. Был такой случай: вдруг в 0ренбург доносят из Бугуруслана, что в тюремном замке из арестантов заболело 33 ч. холерою; в Оренбурге к этому отнеслись недоверчиво, нарядили следствие и поручили его врачу Онуфриеву: он нашел, что это была нервная горячка; в тюрьме очень тесно, а главное сыро; позднею осенью там заделывали большой пролом в стене, сделанный арестантами с целью побега. Однако, установленный тотчас-же карантинные меры в Бугуруслане не отменялись до окончания эпидемии в Оренбургском уезде.
К марту месяцу (1830 г.) холера везде в Оренбургской губ. прекратилась и 24 числа торжественно было объявлено что "после многих попечений начальства о пресечении действий холеры" нигде, наконец, холеры нет…
В это тревожное время народного бедствия не обошлось без злоупотреблений со стороны служебных, лиц. В конце эпидемии губернатор, циркуляром объявил, что ему стало известным, что многие начальствующие лица, (земские, дворянские заседатели, исправники, городничии, земская полиция), пользуясь правом вводить или отменять по селениям карантинное полижение, весьма стеснительное для населения, брали взятки; если кто не удовлетворит их алчности, поступали несправедливо, вводили карантины там, где не следовало, и не ставили где нужно; виноватые будут отдаваемы под суд. Между прочим, так было поступлено с Стерлитамакским исправником, который впоследствии был оштрафован в пользу приказа общественного призрения.
Что касается медицинского персонала, то врачи порознь и все вместе по окончании эпидемии получили благодарность от губернатора.
Николай Борисович Нагаткин, служивший уездным земским исправником в родном Бугурусланском уезде, награждён бриллиантовым перстнем «За участие в мероприятиях по прекращению эпидемии холеры в 1829 г.»…
Для более полного представления о происходившей в губернии болезни, губернатор попросил всех врачей, оказывавших населению помощь, предоставить свои мнения по поводу эпидемии. Мнение бугурусланского врача Богинского приводится ниже:
«Mнение Бугурусланского лекаря Богинского.
Болезнь холера во всех местах, где я находился для подавания помощи страждующим от oнoй, вначале поражала вдруг большое чисто людей в домах, кои не имели никакого сообщения с больными. Особенно всегда скорее получали оную болезнь вновь прибывшие в зараженные ею места, хотя они также ни малейшего не имели сообщения с больными. Но впоследствии времени делалась сия болезнь заразительною, так что почти все окружающие бывали подвержены oнoй в особенности при сырости, тесноте домов и бедности в одеянии и пище.
Из сего заключаю я, что холера, хотя сама по себе и не заразительна, но неблагоприятные обстоятельства могут делать оную заразительною.... Вредоносное вещество сей болезни, по всему кажется, находится в воздухе и ни на чем почти не останавливается, идет далее, однако держась более низменных мест и больших дорог и требует для своего развития большого стечения народа и скота…14
*****
21 апреля 1830 года, после краткосрочного заграничного отпуска, генерал-лейтенант Сухтелен назначается Оренбургским военным губернатором и командиром отдельного Оренбургского корпуса. Пятого июня он уже был в Оренбурге.
В 1830 году в Оренбурге утверждается первый план города Бугуруслана, согласно которому он занимает 157 десятин 500 сажен.
(1 десятина равна - 1,09 га, т.е. площадь города составляла 157,5 га., или 15,75 км2- в пять раз меньше современной-75 км2)
В июле 1830 г. на 17-е трехлетие были проведены выборы:
В губернские предводители дворянства баллотировались три лица, именно: гвардии капитан Николай Сергеевич Левашев, поручик Сергей Александрович Пальчиков и гвардии полковник Николай Александрович Мансуров; из числа этих лиц г. оренбургским гражданским губернатором, 7 июля 1830 г. № 7424, утвержден губернским предводителем г. Левашев, а г. оренбургским военным губернатором, 21 июля № 7839, выражено несогласие на такое утверждение по прикосновенности Левашева к разным делам, и предложено вступить в должность губернского предводителя Пальчикову, а кандидатом к нему угвержден Пасмуров. Вопрос о Левашове восходил до комитета министров, по положению которого, удостоенному Высоч. утверждения, разрешено, оставя поручика Пальчикова губернским предводителем до окончания трехлетия, допустить капитана Левашева на будущее время к участию в выборах дворянства и предоставить ему быть баллотируемым в звание губернского предводителя, ибо дела о нем решены без всякого против него обвинения.
Уездными предводителями дворянства выбраны Уфимского, Стерлитамакского, Троицкого и Челябинекого уездов гвардии капитан Николай Сергеевич Левашев, а за выбором его губернским предводителем вступил в должность подполковник Федор Никитич Черников-Анучин. Бузулукского уезда—титулярный советник Николай Александрович Неплюев, а за отказом его — корнет Александр Федорович Шишков.
Мензелинского уезда поручик Сергей Александрович Пальчиков и ротмистр Николай Александрович Пальчиков. За утверждвнием первого в звании губернского предводители, по следний вступил в должность уездного предводителя, но, не дослужа трехлетие, умер; за смертию его избран в предводители дворянства Мензелинского и Бирского уездов поручик Иван Николаевич Товарищев.
Бугульминского и Белебеевского уездов артиллерии поручик Петр Николаевич Писарев.
Оренбургского и Верхнеуральского уездов полковник Николай Александрович Мансуров.
Бугурусланского уезда гвардии штабс-капитан Владимир Матвеевич Наврозов.
Разрешение на избрание уфимскими дворянами земских исправников не последовало.
1830 год – Коренев – Бугурусланский городничий.
В 1830 году в селе Богородское помещиком Чемодуровым была построена церковь. На ее открытие съехались соседние помещики, купцы, родня Чемодурова, духовенство Самарского и Бугурусланского уездов. Не приехала только старая барыня, безвыездно жившая в городе Казани. Зато передала подарок церкви - икону Богородице Божьей Матери. По имени иконы церковь стала Богородицкой, а затем и село получило название Богородское.
В архивной записи сказано, что Козловка расположена на левой стороне реки Козловка и в ней 550 душ. Это уже крупное село по тому времени, сразу такое количество людей не могут обосноваться на одном месте. Поэтому можно с уверенностью предположить, что наше село Козловка – Толстово - Богородское возникло в середине 18 века.
Население и его занятие
Почти все жители села имеют по две фамилии /Чехляков - Перфилов, Кузнецов- Филиппов, Дубровский - Терехин и т.д./ Основная фамилия от прапрадедушки, вторая от прадедушки, а то и от прозвища: Чехляков - чехлик, Колчин - колчуношка. Немало мужчин и женщин имеют прозвища: Пырхучий, Бич, Криволяхий, Дикая и т.д. Большинство прозвищ получили на господском дворе в период крепостничества.
Основное занятие населения-земледелие. Сеяли в пшеницу, рожь, овес, просо, горох, подсолнечник, бахчевые культуры. Картофель выращивали мало. В достатке выращивали овощи: капусту, огурцы, репу, морковь.
Вторым занятием по значимости было скотоводство. Очень любили крестьяне лошадей. Держали и коров (по 2-3 и даже больше), и овец, некоторые хозяйства имели по 30 голов. Немного водили свиней. Из птиц в основном держали кур.
Часть жителей села держали пчел. Маленьких пасек не было. Пчел держали в дуплянках, на полях, в лесах, пасеки не охранялись. Омшаники для зимы пчел рыли там же.
Источник: Кумаров Мурат Мустафаевич
*****
Как уже изложено выше, с Марта 1830 г. Оренбургская губ. была свободна от холеры. Однако, не смотря на многократные объезды врачами пораженных уездов и карантинное очищение, произведенное в зараженных селениях, администрация не доверяла этому затишью.
В самом Оренбурге наблюдались своего рода пре-достерегающие явления, именно: в ночь на 26 Мая в заго-родной слободе (ввроятно Форштат) с женой урядника Бе-леновского случились болезненные припадки, которые старший врач госпиталя Смирнов признал за холеру; вскоре после того подобное же заболевание наблюдалось на жене рядового Андреева. Осматревавший по предложению администрации обоих больных штаб-доктор Пятницкий с двумя военными врачами заболевания не признал холерными. Больные выздоровели.
Чтобы быть заранее готовым встретить гостью, Сухтелен обратился (30 июня) с просьбой к Попечителю Казанского учебного округа прислать по примеру прошлого года нескольких окончивших курс студентов на помощь местному медицинскому персоналу, но вскоре сам получил (26 июля) от Астраханского губернатора просьбу о присылке к нему сколько можно врачей, так как при существовании в Астрахани холеры имеющихся там 5 врачей недостаточно.
Конечно, Сухтелен ничем не мог помочь Астрахани, тем более, что холера уже оказалась в это время в Уральской области.
Холера 1830 г. вторглась в Оренбургскую губ. не со стороны Ср. Азии, а с юга; первым этапом её был г. Гурьев. Так как холера сюда вероятно была занесена из Астрахани, то следует сказать об обстоятельствах её возникновения в этом городе…
15 июня при устье р. Куры, на Сальянских рыбных промыслах заболел холерою хорунжий Сальчевский и находившийся при нем казак. 17 июня холера оказалась в г. Баку, 24 июня в г. Кубе и его уезде, 28 июня на Седлистовском карантине, в 80 верстах от Астравани, на взморье. От 10 июля Астраханский губернатор сообщал Сухтелену, что на прибывшем с острова Сары от Персидских берегов к Седлистовскому карантину военном бриге ,,Баку“ с 28 июня по 4 июля 8 человек из команды заболело холерою.
20 июля холера появилась в г. Астрахани. По получении [2б июля) извещения от Астраханского губернатора Сухтелен тотчас отдал приказ по Уральскому войску и Букеевской орде о принятии мер предосторожности на основании карантинного устава против занесения холеры из Астрахани. Но распоряжение это запоздало; 1 Августа. Губернатор получил донесение от Уральской войсковой канцелярии о том, что в г. Гурьеве 28 июля заболели холерою сотник Скворкин и казачка Куретева; первый умер 27, вторая 28 июля. Расследование, произведенное впоследствии полковником Мизиновым совместно с вр. Онуфриевым, показало, что холера была занесена в Гурьев из Астрахани…
Холера в Гурьеве при малочисленности населения свиреп-ствовала весьма жестоко. К 1 Августа заболевших было 77, умерло 25; в ночь на 3 Августа заболело 47, умерло 21; многие заболевали внезапно, на улицах, и тут же умирали. Паника охватила население. Жители, устрашенные картиною смерти на каждом шагу, бежали за город. Окрестные киргизы, видя опустошение, которое производит холера в Гурьеве, откочевали от него далеко в степь и прекратили всякие сношения.
Чтобы прервать развитие эпидемии врач Матвеев и сотник Донсков, командир Гурьева, вывели все население из города в лагерь за З версты, устроенный из кибиток и палаток. Больные были помещены на Соловьевом Ерике, а здоровые на Быковском Яру; однако, не смотря на это разделение, среди последних холера продолжала свирепствовать. Адьютант штабс-капитан Дебу, командированный в Гурьев из Оренбурга для направления мер борьбы с холерой, так описывает положение жителей в лагерях: здоровые лежали рядом с умирающими, мертвые не похороненными среди табора. В неописуемом ужасе жители метались из стороны в сторону, не зная, что делать. 7-го Августа Онуфриев насчитал 90 больных.
Вследствие отсутствия каких-либо приспособлений в лагере для отделения и лечения больных Онуфриев и Дебу предложили жителям воротиться в город; на берегу Урала в городе определили квартал для больных и окружили его караулом.
К 20-м числам Августа холера стала затихать.
8-го Августа она появилась в Сарайчиковой крепости; туда был командирован из Гурьева вр. Матвеев. В Уральске в короткое время вымерли от холеры почти все начальствующие лица (войсковой атаман, полицмейстер), чиновники войсковой канцелярии полиции. Движение всех дел прекратилось, некому было распорядиться, успокоить население, среди которого царил ужас.
Нужно принять во внимание, что население Уральска сплошь состояло из последователей разных сект, было чрезвычайно невежественно, полно предрассудков: к врачам и медицине относилось с полным недоверием, почти с ненавистью, и всячески затрудняло обнаружение холерных за6олеваний, и, вообще, борьбу с эпидемией.
Оставленный в Уральске врач Шумов, устроил временную больницу, которая все время своего существования пустовала, тогда он стал ходить по домам и предлагать свою помощь, но больные отказывались от неё.
Невежественное население Уральска не признавало никакой новой болезни холеры, а существовавшее заболевание оно определяло как ,,чемер“ и лечилось домашними средствами; один казак особенно прославился удачным лечением этого чемера; он лечил растираниями всего тела уксусом и ,,подергиваньями за волосы“, внезапными и сильными. На его лечение губернатор обратил даже внимание врачей - однако в помощь врачу Шумову был командирован врач Сергиевских минеральных вод Иллиш…
Карантинное положение для темного населения Уральска представляло предмет страха, протеста и уклонений от его исполнения. Убегая от эпидемии, всеми мерами старались проникнуть через карантинную цепь, чему подавали пример и чиновные лица. Один из таких, с фамилией Донсков, пробрался через цепь на свой хутор, где был настигнут казаками и выдержал 14 дневную обсервацию. С той же фамилией ,,майор-ша“ тоже прорвалась сквозь цепь и за ней была отправлена погоня.
Она скрылась на одном из своих хуторов; погоня настигла ее, но она успела уехать на другой: и здесь ее не могли поймать и только на третьем хуторе ее окружили и заставили выдержать 14 дневную обсервацию…
К началу сентября эпидемия в г. Уральске окончилась, рас-пространяясь в то же время, по всей области. Она пододвинулась к Земле Оренбургского казачьего войска и к Бузулукскому уезду Оренбургской губ. В видах этого было предписано (11 Авг. ) заградить тракты из Уральской области на Оренбург и Бузулук. С этой целью устроили карантинные заставы у форпоста Кинделинской станицы (на Оренбург) и на р. Б. Чеган у местечка Соболев умет (на Бузулуке)…
Самый г. Оренбург был огражден от заразы постановкой караулов у Чернореченского перевоза и у моста около пос. Берды на р. Сакмаре; здесь осматривали приезжающих с запада и севера губернии.
Так как из Уральской области холера могла проникнуть в г. Самару, то на этом тракте в станице Новосергиевской тоже была учреждена застава. Между этими тремя заставами и по границам Уральской области с Бузулукским уездом и, кроме того, по границам Оренбургской губ. с Саратовской была протянута карантинная цепь и от каждого проезжавшего требовалось свидетельство о благополучии места отправления. По Бузулукскому, Бугурусланскому и Оренбургскому уездам в больших и трактовых селениях были приготовлены, на всякий случай, просторные и удобные помещения для временных холерных больниц «тихо и благовидно», чтобы не запугивать население.
Устроенные таким образом карантинные линии, содержавшиеся из иррегулярных войск, ложились тяжелым бременем на население, обязанное содержать на свой счет войска оцеплений, тормозили передвижение по Краю, сношения, торговлю и вызывали большое неудовольствие.
Хотя всему населению неоднократно разъяснялось, что прорвавшиеся силою через цепь, подвергнутся смертной казни, однако постоянно случалось, что там и сям прорывались; как кажется, это отчасти происходило от того, что содержавшие цепь войска набирались из того же недовольного карантинами населения…
О всех своих мероприятиях Сухтелен донес в Петербург. Мед. Департамент нашел принимаемые в Оренбургском Крае меры слишком суровыми, отяготительными для населения и торговли и несоответствующими характеру эпидемии, которая по многим наблюдениям в 1829 г. оказывается неприлипчивою. Оренбургская администрация, приписывая прекращение холеры 1829 года карантинным мероприятиям, не согласилась с мнением Мед. Деп. И губернатор собрал данные для доказательства прилипчивости холеры и послал их Министру В. Д. в опровержение мнения М. Д. В приложенном им списке помечено 8 врачей и 2 фельдшера, перенесших холеру в 1829 г. Не в одной Оренбургской губ. так твердо верили в карантины.
Когда холера была в Уральской области и появилась в Симбирской губ., Казанский губернатор поспешил оградить карантинной цепью свою губернию и со стороны Оренбургской, в сущности благополучной, причем столь строго, что никто почти не пропускался через границу. Это вызвало сильный ропот в населении и Сухтелену стоило много труда разъяснить дело и добиться отмены этой меры…
Между тем, холера подвигалась вверх по Волге-25 Ав. оказалась в Симбирской губ. и грозила забраться в Ставропольское калмыцкое и Оренбургское казачье войска (Самарские казаки); хотя они находились на территории Самарского уезда Симбирской губ., но в управлении Оренбургского воен. губернатора; поэтому он отдал распоряжение об учреждении карантинной линии по их границам с прочими частями Симбирской губ.
Таким образом, по всей западной границе собственно Оренбургской губ. угрожала холера. Еще в начале Августа Сухтелен повторил свою просьбу попечителю Казан. учеб. округа о присылке врачей, но ответа все еще не было. О том же он написал (20 Авг.) Московскому г. губернатору кн. Голицину и особенно просил прислать фельдшеров и снабдить их в достаточном количестве кровопускательными инструментами. 11-го Августа, изображая в донесении М-ву В. Д. положение дел, он и оттуда просил прислать врачей.
Так как Оренбургский губернатор один из первых стал просить эти лица и учреждения о присылке врачей и фельдшеров, то казалось бы в его распоряжении должен был быть даже избыток их, на деле, как увидим ниже, этого не было, между прочим и потому, что при проезде назначенных в Орепбург врачей попутные губернаторы оставляли некоторых из них у себя, извиняясь полным недостатком во врачебной помощи.
Время шло, а врачей у Сухтелена все не было. Тогда он обратился с просьбой к Казанскому губернатору, не может ли хоть он временно командировать в Уральскую область врачей. Тот ответил, что из всех 8 врачей гражданского ведомства, находящихся в Каз. губ., служат всего двое; из остальных один послан в Саратов, один по нетрезвому образу жизни никуда ко- мандирован быть не может, один тоже-по престарелости лет, трое больны; холера уже близко - в Симбирской губ., в Казанской губ. 12 городов и в Нижнем скоро ярмарка--ему самому не справиться с эпидемией. Наконец, от попечителя Каз. учеб., округа был получен ответ, что в 1830 г. окончило медицинский факультет всего 8 врачей и они разъехались по домам на каникулы, за ними посланы курьеры и когда они прибудут в Казань, то 4 из них будут посланы в Оренбург. `
Кн. Голицин выслал 5 фельдшеров, врачей же не выслал, потому что ему стало известным, что в Оренбург командированы Мед. Д-том врачи из Ярославской и Костромской губ. Действительно, 23 Авг. из Петербурга было приказано ехать в Оренбург 6 врачам и они прибыли сюда 20 Сент.: Ярославской врачебной управы акушер Миллер (при проезде через Казань он был оставлен там губернатором), Мышкинский уездный врач Горчаков, Пошехонский-Бритский, Костромской управы акушер Пошехонов, Макарьевский уез. врач Оранский, Солигаличский-Робнер.
Кроме того, к концу Сентября из Петербурга прибыли 4-6 военных врачей; точных указаний о них нет; они тоже боролись с эпидемией в разных местах Оренб. губ., кроме того, командировались на Златоустовские заводы, на временный меновой двор около Илецкой Защиты и. т. д. В начале Сентября прибыли обещанные попечителем Каз. уч. округа 4 врача; трое из них тотчас же были разосланы по...Уральской области, а один в Букеевскую орду, где тоже была.. холера, но о размерах её нет данных судить.
Впоследствии высшей власти, когда в Петербурге склонились к мнению о бесполезности карантинов при холере, стоило, много усилий ослабить увлечение карантинами Оренбургской администрации.
Среди самоуверенного спокойствия, водворявшегося в Оренбурге по поводу ослабления эпидемии в Уральской области, известие о появлении холеры (28 Авг.) в Бузулукском уезде было подобно удару молнии при ясном небе…
28 Августа холера неожиданно появилась в Бузулукском уезде, именно в д. Верхней Съезжей (ныне Алетксандровской вол., 73 вер. от Бузулука). По расследованию оказалось, что она туда была занесена бежавшими от холеры из Саратовской губ. старообрядцами. По появлении таким образом холеры в Оренбургской губ., Казанский губернатор уже с полным правом прекратил въезд из Оренб. губ. кого бы то ни было в Казанскую и просил прекратить пересылку арестантов, что и было исполнено.
7-го Сентября холера появилась в Бугульминском уезде, в дер. Акбаш, в 28 вер. от Бугульмы (ныне Александровской волости).
В тоже время было получено известие о появлении холеры (9 Сент.) в Казанской губ. В виду всего этого по всей Оренбургской губ. были приняты усиленные карантинные меры, чрезвычайно отяготительные для населения. Не описывая в подробностях, где и когда именно были поставлены карантинные линии с кордонами, разъездами и заставами…
Масса войск была занята службой на кордонах. Кордоны и пикеты содержались большею частью иррегулярными войсками-казаками, башкирами, калмыками, в некоторых местах земской полицией и самим населением в виде натуральной повинности. Топливо для костров, служивших для приготовления пищи и отогревания стражи в холодные ночи, сено для лошадей доставлялось почти везде окрестными жителями.
Уже в это время кое-где стал обнаруживаться недостаток войск для устройства оцеплений, напр., по границе Бугурусланского и Бугульминского уездов с Казанской губ. оцепления долго не могли быть поставлены, так как войска, определенные для этого, занимались поимкой шайки разбойников, человек в 18-20, скрывавшейся в дремучих лесах по р. Заю и Черемшану; она разбойничала по дорогам в Бугульму, где была ярмарка.
Между тем Казанский губернатор обратился с просьбой (18 Сент.) к Оренб. губернатору командировать в его распоряжение для оципления границ Казанской губ. полк казаков; Сухтелен ответил, что он послать ничего не может, так как у него самого свободных всего две сотни казаков…
В обоих пунктах - в д. Верхней Съезжей и Акбаш холера свирепствовала чрезвычайно сильно и они послужили источниками для эпидемии в своих уездах и в соседнем Бугурусланском.
Среди карантинного увлечения администрация делала иногда и уступки. В Бугуруслане, отстоящем от д. Акбаш в 100 верст, в Сентябре была большая ярмарка. В начале решили отложить ярмарку, но к удовольствию купечества ее разрешили, и она прошла вполне благополучно. Бугурусланский купец Яков Веретенников пожертвовал 500 р. на лечение холерных больных, если бы холера появилась во время ярмарки.
Вскоре пришлось сделать и еще уступки. 25 Сент. циркулярно было по губернии объявлено, что вследствие Высочайше выраженной воли окуривание на карантинных заставах, как мера предосторожности против холеры должно быть прекращено. Из дел Архивной комиссии видно, что в это время в высших правительственных сферах колебались относительно мер борьбы с эпидемией холеры: то соглашались с мероприятиями оренбургского губернатора, то находили их излишними.
Необходимость положить конец этим колебаниям и внести единообразие по всей России в борьбу с эпидемией принудила образовать «Центральную Комиссию по борьбе с холерой». Положение о ней было утверждено по докладу М. В. Д. ИМП. Николаем І 29 Августа 1830 г.
Действия комиссии распространялись на Саратовскую, Астраханскую губ., Кавказскую область, область Войска Донского и соседние с ними губернии и области. Место-пребыванием комиссии был выбран Саратов, а затем Казань. Начальником комиссии был назначен Министр В.Д. граф Закревский. В его распоряжение было отпущено 100000 р.
Центральная комиссия была, объединяющим органом для местных сил в борьбе с эпидемией, на её обязанности лежало удовлетворять требования о присылке лекарств, медицинского персонала. Она выработала положение о губернских и уездных комитетах по борьбе с холерой, до нашего времени сохранившуюся форму борьбы вообще с заразными болезнями в виде губернских и уездных санитарных исполнительных комиссий.
В Бугурусланском уезде холера появилась 7 Октября в с. Никольском, Пипюгино тож. В д. Новом Тирисе строился винокуренный завод, для его постройки возчики (из д. Марьинки, близ Тириса) ездили в Самару за железом и оттуда завезли холеру сначала в д. Марьинку, а потом в Пилюгино; из последнего она распространилась по уезду.
Всех пораженных холерою мест в уезде было 21; жителей в них числилось 11384 обоего пола, больных холерою было 668, выздоровело 256, умерло 412.
На борьбу с эпидемией сверх вспомогательных средств Бугульминского комитета было употреблено: 11 чинов местной полиции, 4 дворянина, 1 чиновник, 2 урядника и 1 офицера оренбургского казачьего войска, 19 башкирских чиновников, 366 башкир и 786 обывателей; врачебные силы, боровшиеся с эпидемией, состояли из 2 докторов медицины, 5 врачей, 6 лекарских учеников и З цирульников. Врач Сыщевский и цирульник Козин умерли от холеры…
14 Сентября председатель Центральной комиссии граф Закревский издал циркуляр об учреждении в пораженных эпидемией холеры губерниях губернских и уездных комитетов по борьбе с холерою, к которым перешло руководство в борьбе с эпидемией.
В Оренбургской губернии в пораженных уездах и соседних с ними были учреждены комитеты по холере, в прочих уездах был намечен их состав на случай появления холеры. Пораженные холерой уезды были разделены на ,,кварталы“, каждый из которых был поручен ,,смотрителю“, заслуживающему доверие лицу из местных дворян, отставных чиновников, на обязанности которых лежало наблюдать за исполнением постановлений комитетов, доводить до сведения комитетов о злоупотреблениях, неисправностях в исполнении требований карантинного устава, о ходе эпидемии.
Города и большие села имели свои городские и сельские комитеты и были также разделены на кварталы, которые поручались смотрителям.
Комитеты в Оренбургской губ. существовали до конца эпидемии 1831 г. Никакой пользы в борьбе с эпидемией они не принесли; самодеятельности они не проявили, а лишь исполняли предписания губернатора; некоторые комитеты даже это плохо делали (особенно Белебеевский).
В дикой и далекой окраине, которую тогда представлял Оренбургский Край и трудно было ожидать чего-либо дру-гого. Наиболее умные и энергичные люди всегда были приезжие, служившие в администрации; они положили много труда на поднятие этой окраины в культурном отношении, но вместе с тем они только и думали, что как бы уехать отсюда. Местная же жизнь, только что нарождавшаяся, не давала еще местных деятелей. В состав комитетов входили разные начальствующие лица, смотрители же набирались из людей, какие только попадались под руку; общее им всем было то, что между ними не было ни одного неопороченного лица; тут встречаются полковники, аптекари, штабс-капитаны, фельдшера, чиновники в разных чинах и почти все они без исключения сопровождаются титулом – «уволенный от службы».
Председателем одного комитета был полковник, уволенный от службы; очевидно, в то время Оренбургская губерния была тихой и незаметной пристанью, где на покой опочивали от дел все эти ,,уволенные.“ Да и состоявшие на службе чиновники не отличались особенными достоинствами. Почти вся земская полиция, исправники, дворянские и сельские заседатели и пр. уклонялись по возможности от исполнения своих обязанностей во время холеры-оказывались больными, отговаривались другими делами и т. д. Взяточничество было обычным и неискоренимым явлением; один из смотрителей, дворянин и подполковник, брал с населения почему то гусями и деньгами, другой, вообще продовольствием, которое возами отправлял в свое имение; помельче довольствовались водкой, ассигнациями, иногда, впрочем, попадались и ,,австрийские империалы“.
Многое множество из них получало выговоры, дворяне--опубликование их поступков, отрешение от должностей, отдавались под суд. Под конец губернатор Сухтелен устал бороться с этим злом и только отмечал на полях - «еще одна мерзость». Когда в имении одного из этих проходимцев появилась холера и он вследствие карантина не мог удрать оттуда, Сухтелен отметил ,,наконец то хоть один из них попался.“
С другой стороны среди администрации, особенно среди военных и врачей, были люди высокой честности, на точную исполнительность которых Сухтелен мог вполне рассчитывать.
Чем дальше шла холера, тем более росли злоупотребления; тогда 29 Декабря Сухтелен издал циркуляр ,,о злоупотреблениях под предлогом осторожности от холеры“, обращенный к холерным комитетам, земским судам предводителям дворянства, исправникам, городничим и пр.; в нем он взывал к их добрым качествам, грозил судом, суровыми наказаниями. Никакого действия этот циркуляр не имел…
В виду быстрого распространения (нач. Октября) холеры по Бугульминскому уезду для ограждения местностей, лежащих к югу, по границе уезда, была учреждена карантинная цепь с двумя заставами - в д. Старые Шалты (ныне Баклановской вол. Бугурусланского уезда.) и в д. Сок-Кармале (Сок-Кармалин-ской вол. Бугурус. уезд.).
Белебеевский уезд, соседний с Бугульминским, пока еще благополучный, тоже был оцеплен с двумя заставами-на Бугульминском тракте на р. Ику в д. Урул - Тамак (Уртамак?) и на Уфимском тракте в д. Максютовой. По Бугульминскому уезду оцепления содержали башкиры. Когда холера появилась в д. Сок-Кармале, - застава была перенесена в д. Кудрину (Знаменской вол. Бугурус. уез.). Во всем уезде были запрещены базары.
16 Октября холера оказалась в г. Бузулуке; по расследованию оказалось, что она могла быть занесена из г. Бугульмы…
Призыв рекрутов по всей губернии из пораженных селений был отложен, но распоряжение о приостановке передвижений партий арестантов в Октябре по предложению М-ра В. Д. было отменено. Чтобы помочь карантинной борь6е с эпидемией, губернатор 8 Дека6ря издал циркуляр, «об ограничении отлучек башкирского и мещерякского народа», обращенный к начальникам всех башкирских и мещерякских кантонов т. е. касавшийся Оренбургского, Стерлитамакского, Уфимского, Бугурусланского, Белебеевского, Бугульминского и Бузулукского уездов, «.... по сему предписываю вам, г. кантонный начальник, наблюдать строго, чтобы башкирцы вверенного вам кантона не делали отлучек из своих жительств, исключая действительной необходимости и то не иначе как по билетам вашим, с означением мест, из коих следуют предъявители, и сроков, на которые отлучка им дозволена». Иначе говоря, на население 7 уездов был наложен своего рода домашний арест.
На такую необычную меру, как и вообще на строгое применение карантинных мер, Сухтелен решился, имея за своей спиной если не одобрение, то, по крайней мере, колебание в этом смысле Имп. Николая І. 10 июня (1830 г.) он положил резолюцию, карантинных (мер) принимать не надо...“, а 23 Августа ,,я уже прежде заметил, что вовсе не принимать карантинных мер я не могу согласиться; ибо нет никакого сомнения, что болезнь сия сообщается чрез зараженный воздух, потому пропуск больных людей или имеющих в себе зародыш сей болезни, хотя еще не открывшейся в них, опасен не чрез прикосновение к ним, но чрез дыхание при разговорах. Сему есть вчера после обеда новый опыт. Стали оцеплять зараженные места, или прекращать с ними сообщение необходимо, но без окурок и тому подобного (2 пол. собр. закон. т.5, М 3910).
В Белебеевском уезде холера появилась 1 Октября в д. Трухменевой, в Мензелинском уезде 21 Октября, в д. Альметь-Муллиной, в Бирском уезде, 26 Ноября в д. Кук-Куяновой и в Уфимском уезде, 1 Декабря в д. Аровой.
Для защиты от холеры Оренбургского уезда на тракте из Белебеевского уезда учреждена была застава в д. Сарманаевой; прежде устроенная застава в станице Ново-Сергиевской защищала от холеры из Бузулукского уезда.
В донесении М-ру В. Д. от 2 Ноября губернатор сознался, что в Оренбургской губ. не хватает войск для содержания оцеплений; на самом же деле их давно уже не хватало; недостаточно было и медицинского персонала. В Белебеевском уезде при семи пораженных холерою селениях не было ни одного врача; в Уфе, губернском городе, от которого холера была уже не далеко, был один врач. По сведениям, собранным губернатором, в это время всех гражданских врачей в Оренбургской губ. было 24.
К началу Октября холера в Уральской области прекратилась повсеместно; внутренние оцепления были сняты, но по границам продолжали существовать до конца эпидемии 1831 г.
К половине и концу Декабря 1830 г. холера в пораженных `уездах стала ослабевать и в Январе 1831 г. почти прекратилась, незаметно перейдя в эпидемию 1831 г.
К 1 Января 1831 г. уезды, где еще гнездилась холера, были следующие: Мензелинский, Уфимский, Бугурусланский, Бугульминский, Белебевский; больных в них состояло 109 ч.
Всего в эпидемию 1830 г., с 26 июля по 1 Янв. 1831 г., в Оренбургской губ. заболело (по делам Арх. комис.) холерою 6295 чел., выздоровело 3091, умерло 3095.
Упомянуто о смерти двух врачей Шумова и Сычевского…
На борьбу с эпидемией в Уральской области было потрачено 6315 р. 19 коп. войсковых денег; по Оренбургской губ. казною издержано до 20000 р. с лишним. Между прочим русским правительством для всех врачей Европы была назначена премия в 25000 р. за лучшее сочинение о холере.
Кроме упомянутых при описании эпидемии в Уральске пожертвований поступили следующие, все в Ноябре от проживавшего в г. Бузулуке на эпидемию в этом городе Арзамасского купца Заешникова. 1500 р; от проживавшего в г. Бугуруслане Мензелинского купца Якова Веретенникова уездному комитету 300 р; от Епископа Оренбургского и Уфимского Аркадия губернскому комитету, помещавшемуся в Уфе, 200 р…
Население вообще недружелюбно встречало врачей, иногда прямо враждебно, особенно башкиры и татары, так что требовалось не раз вмешательство Духовного магометанского собрания, чтобы успокоить волнение.
Был даже такой случай: в д. Иликсазы Мензелинского уезда, жители не впустили врача Шимборского с фельдшером и деньщиком. Дело дошло до того, что последних избили, Шимборский же успел ускакать. Жители Иликсазов проявили такое упорство в нежелании допустить начальство к поголовному осмотру и др. мероприятиям, что увещевать их был послан из Уфы сначала член Духовного собрания, а потом и Оренбургский муфтий; только ему (24 Дек.) удалось успокоить население; впрочем, он действовал весьма двусмысленно и, кажется, в душе был на стороне населения…
9 Декабря в Комитете министров обсуждался вопрос о мерах по предохранению от холеры в будущем году; получили Высочайшее утверждение следующие положения:
1)В губерниях, где была холера, заместить не позже Марта будущего (1831) года все вакансии губернских и уездных врачей хотя бы кончающими курс студентами. 2) Вместо существующего при Центральной комиссии медицинского совета образовать временный медицинский факультет из 84 медиков, 5 гезелей, 35 фельдшеров, из которых 3 врача и 8 фельдшера должны находиться до Дек. 1831 г. в Оренбурге, 2 врача и 2 фельдшера в Самаре. З) Из полицейских мер во время эпидемии.
По окончании эпидемии 1830 г. граф Сухтелен представил почти всех чиновников, принимавших участие в борьбе с холерой, и всех врачей к Высочайшим наградам. Предварительно были составлены списки этих лиц с их характеристиками в служебном отношении со стороны ближайшего их начальства…
Кроме администрации и само население местами с благодарностью относилось к врачам, так напр., Бугурусланское дворянство и жители г. Бугуруслана постановили поднести уездному врачу Богинскому в знак признательности за врачебную деятельность во время холеры серебряный вызолоченый кубок стоимостью не менее 1000 рублей…
К началу 1831 года холера почти везде в Оренбургской губ. прекратилась. К 28 Января она оффициально числилась только в одной деревне Салиховой Уфимского уезда.
В г. Уфе 18 Января было два сомнительных заболевания, именно: из Мензелинского уезда прибыли (18 Янв.) с признаками холеры крестьянин Иванов, умерший 19-го, и солдатка Кирпичникова, впоследствии выздоровевшая. Дома, где они остановились, вначале были оцеплены карантинною цепью, но так как врачи объявили, что они умерли от излишества в пище, то оцепления были сняты. В конце Января должна была быть ярмарка, которую после долгих колебаний разрешили.
К Февралю месяцу официально стало известно, что холеры нет более в Оренбургской губ. Хотя администрация не совсем доверяла этому затишью, однако было отдано распоряжение о закрытии уездных по холере комитетов и снятии застав и оцеплений внутри губ. и по её границам кроме границ с Вятской губ. Оренбургская губ. (9 Февраля) была объявлена благополучной по холере и на 22 Февраля было назначено по всей губернии торжественное благодарственное молебствие об избавлении от эпидемии. Между тем оказалось, что в некоторых местах губернии жители, несмотря на многократные о6ъезды врачей и начальства скрыли холеру, она продолжала существовать и даже понемногу распространилась по губернии. Напр., в д. Араслановой Белебеевского уезда появились подозрительные заболевания, а 13 Февраля там была уже настоящая холера; мы уже сказали, что холера появилась в д. Арасланбековой того же уезда.
В Мензелннском уезде холера была открыта 5 Февраля в д. Токмак, 9-го в д. Якшиевой.
Вследствие этого пришлось отменить благодарственное молебствие, распоряжение о снятии оцеплений, а уездные комитеты получили предложение возобновить свою дея-тельность. Прежде зараженные уезды были еще два раза осмотрены врачами, при чем холера еще была найдена в нескольких селениях, напр. в д, Москово, Норкино, Кулаево Бирского уезда; в этом же уезде врачи при объездах обнаружили обширную эпидемию «нервической горячки» (под нервической горячкой в то время, по-видимому, разумели разнообразные формы брюшного и сыпного тифа).
Начиная с этого времени холера к весне с наступлением теплого времени стала распространяться по всей губернии и поразила, столько селений, что в средине лета нельзя было точно вести даже список пораженных мест, не говоря уже о числе заболевших и умерших от холеры…
В начале Апреля холера с несомненностью оказалась в г. Уфе. К Июлю и Августу все уезды Оренбургской губ., за исключением Челябинского и Троицкого, были поражены холерой.
Подозрительные заболевания в Оренбурге начались с начала Июля. 5-го умер приехавший из Гирьяльского редута казак, 6-го проживавшая в городе ,,отпущеница“, 9-го двое, приехавшие из Бугурусланского уезда, из д. Ивановки, крепостные люди (один выздоровел); 10-го в военном госпитале лежало двое рядовых с подозрительными явлениями; 10-го же за6олело в городе 3 мужчин и 6 женщин. Дома, где были все эти заболевшие, были оцеплены, согласно карантинного устава. Все они были в Голубиной Слободке и в Форштате…
По данным, заключающимся в делах Архивной комиссии, в Оренбургской губ. в 1831 г. с 1-го Января по 21 Октября.
Заболевало м. п.---10838 ж. п.-- 10398 =всего-21236.
выздоровело ,, -- 6847 ,, ,, --6698 = ,, -18545.
умерло ,, _ 3987 ,, ,, _3615 = ,, - 7602.
осталось ,, - 4 ,, ,, - 85 = ,, 89.
Конкретных же сведений об эпидемии в отдельных уездах комиссия не предоставляет. В Бугурусланском уезде эпидемия имела масштабный характер…
Из описаний холеры заслуживает внимание описание врача Сергиевских минеральных вод Якова Иоганна Илиша; к сожалению, он не описывает самую эпидемию на водах. Как и у прочих врачей, лучшая часть в его описании - клиническая картина холеры, настолько полная, что к ней и в наше время нечего прибавить.
В вопросе об этиологии холеры он чистый контагионист-она передается только через прикосновене и общение, поэтому изоляция есть главнейшее средство против холеры. В целях частной профилактики кроме обычных советов чистоты, неупотребления в пищу всякой зелени и плодов он рекомендует: ежедневно обмывать водою входные двери, ручки их смазывать дегтем, столы, скамьи мыть водою два раза в день, перед выходом из дому обмывать лицо и руки, а платье обрызгивать уксусом. Из внутренних средств рекомендует водный и винный настой полыни.
Из лечебных средств рекомендует: согревание тела больного (паровые ванны), растирание тела; в виду недостатка врачебной помощи - рекомендует народные средства-скипидар по 20 к. и до чайной ложки через каждые полчаса; очищенный деготь от чайной до столовой ложки на один прием; сок хрена с скипидаром или настойкой перца; камфара в вине; при поносе порошок из хлебного угля с квасцами (3 ч. л. Угля и 1 Ч. л, квасцов); Илиш рекомендует кровопускание, когда у крепких полнокровных субъектов холера начинается головокружением, тошнотой и давлением в груди, то ничто не мешает начать лечение кровопусканием, которое делается из той области тела, где чувствуется прилив крови“…
За три года эпидемии население привыкло к холере, огляделось и выработало ,,свои“, ,,домашние“ методы лечения и профилактики. Впрочем, врачи не раз признавали бессилие науки в борьбе с этой болезнью…
Уральский холерный комитет врачевателей из уральских казаков нашел нужным ,,за изобретение спасительных и простых от холеры средств“, а также за усердие и труды, на спасение погибавших холерою людей понесенные“, представить воен. губернатору (Февр. 1831 г.) для награждения. Средство состояло в следующем: нашатырь, растертый в порошок и разведенный в редичном соку, дают принимать внутрь больному по 3 или 4-й части золотника в столовой ложке; при этом снаружи все тело больного крепко натирают тертою редькою; кроме сего разведенным же в соку оной нашатырем или же и соленым квасом уливают голову тогда, как появится в оной жестокая боль, что называется здесь чемером; сей чемер (опухоль, под которою останавливается кровь) бывает также и на других частях тела, который, так сказать по здешнему, срывают т. е. на голове дергают за волосы, а в прочих местах отщипывают самую кожу; а потом больного должно положить в теплое место и одеть теплее“.
Изобретателем этого способа лечения холеры (чемера) был казак Семен Ружейников; с особым успехом и усердием в г. Уральске и по всему войску его применяли казаки Яков Абрамычев, Семен Чувилев, Евстигней Шелудяков, Лаврентий Фадеев, Никита Мордовин, Семен Колентьев, Мин Соколов, Лазарь Тамбовцев, Ефим Розваров, Фирс Копняев и др. и казачья жена Анна Мирошехина. Означенные лица состояли в Уральском войске на официальном положении врачевателей и были командируемы начальством в пораженные холерою места напр.,-- Абрамычев и Ружейников в Илецкий город, последний, кроме того, на Узенскую линию, Мирошехина в г. Уральск.
Сухтелен нашел возможным наградить их не за изобретение нового способа лечения, а за то, что среди всеобщего смятения они не теряли присутствия духа, помогали начальству успокоить народное волнение, появляясь в самых гнездах эпидемии бодрые, уверенные и с доступной пониманию насе-ления помощью.
Ружейников, Тамбовцев, Розваров и Копняев получили серебрянные медали на Авнинской ленте для ношения на шее, а прочие лица по 50-75 р…
Населенные места Бугурусланского уезда, где особенно свирепствовала холера (1829 г.): д. Тирис Усманова, Пономаревка, д. Нов. Шалты, д. Кульшарыпово, д. Хансверино, д. Ега, д. Карамала Кутлуева, д. Куроедова, Бугурусл. Уезда,
Волости (1830 г.): Архангельской 20 Октября; 10-15 Нояб. Баклановской; 5 Ноября Ефремово-Зыковской; 28 Ноября-18 Декабря Пилюгинской; 7 Октября-20 Октября Матвеевской; Пономаревской 15 Ноября 9 Декабря; Сарай-Гирской 28 Ноября; Сок-Кармалинской 22 Октября 10-15 Нояб..
В 1831 г.- г. Бдгуруслан, Аманатская, с. Архангельское ном. Кроткова, с. Богородское. Неклюдовка тож., с. Аделяково, Юматовка, с. Вечьканово, Староверская, Покровка, д. Ивановка Кармалка тож., Копытовка, сл. Кинель-Черкасская, с. Ключи, д. Бестужевка, д. Никольская Ивановка тож., д. Кирсановка, с-цо Димитриевское Пополутовка тож., д. Кокошеевка, с. Богородское Подбельское тож., с. Покровское Карамзина тож., с. Лазовка, с. Пономаревка, д. Семеново, с-цо Рождественское, с. Сарай-Гир, сл. Саврушева (сл. Саврушская), д. Исаклы ( Костино ), д. Бакаева ( Надырова ), д. Абдуловский завод, д. Алешкина, д. Стюхино, д. Султангулова, с. Малый Толкай, д. Сухие Толкаи, д. Тоузановка (д. Тоузаково?), с. Саклы (с. Исанлы?), г. Сергиевск, с. Нов. Баулямы, д. Ключи, с. Новоспасское, с. Санлы, с. Софийское, д. Осиповка, д. Ткмаклы, д. Аусляково.
Волости: Аманакской, Архангельской 16 Августа - 27 Октября; Байтугановской, Боголюбовской 18 июля; Боровкинской - І Августа; Вечкановской 14 Сентября; Елатмонской 11 Сентября 27 Октября; Емольяновской 3 Июля; Ивановской 29 июля; Карабвевской сер. Сентября; Кинель-Черквсской 24 июля 8 августа; Ключевской; Коровинской 11 Октября 27 Октября; Мартыновской? 29 Июля; Новобогородской 18 Июля 8 Август; Пилюгинской 2 Сентября 27 Октября; Подбельской 30 Июля 27 Октября; Покровской 10 Сентября; Полудневской 14 Июля; Пономаревской 21 Июля 11 Августа; 8 Октября 27 Октября; Рождественской 12 Июля; Сарай-Гирской 7 Июля 21 Сентября; Сарбайской 27 Июля 13 Августа; Сергиевской 1 Августа; Смагинской 8 Июля; Сок-Кармальской 29 Августа 27 Октября; Старо-Соснинской конец Августа 20-24 Сент.; Сосновской 2 Августа; Стюхинской 18 Июля к-ц Сентября;14
*****
6-го декабря 1831 г., состоялось Высочайше утвержденное положение о порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным. На основании этого положения, дворян-ству Оренбургской губернии предоставлено было замещать лицами, избранными из своей среды, следующие должности:
Губернского предводителя, уездных предводителей, почет-ного попечителя гимназии, председателей палат уголов-ного и гражданского суда. Совестного судьи.
- Заседателей палаты уголовного суда.
— палаты гражданского суда.
— совестного суда.
Непременного члена в комиссии продовольствия. Депутатов дворянства. Секретаря дворянства. Уездных судей.
Дворянских заседателей в уездные суды.
Дворянских заседателей в земские суды.
Предводителями на 18-е трехлетие избраны:
Губернским полковник Егор Николаевич Тимашев, уездными:
Уфимского, Стерлитамакского, Троицкого и Челябинского уездов подпоручик Василий Борисович Нагаткин,
Оренбургского и Верхнеуральского уездов штабс-капитан Алексей Петрович Крашенинников,
Мензелинского и Бирского уездов капитан Аким Николае-вич 0станков,
Бузулукского уезда поручик Николай Алексеевич Булгаков, Бугурусланского уезда гвардии штабс-капитан и кавалер Владимир Матвеевич Наврозов, а за выбытием Наврозова вступил в должность предводителя кандидата его, гвардии прапорщик Аркадий Тимофеевич Аксаков.
Бугульминского и Белебеевского уездов артиллерии пору-чик Петр Николаевич Писарев.
По окончании выборов, по постановлению дворянства на 31 декабря 1832 года, избраны депутатами для принесения Его Императорскому Величеству благодарности за Всемилостивейше дарованные дворянству великие права и преимущества, генерал-майор Андрей Иванович Пашков, подполковник Андрей Степанович Топорнин и надворный советник Савва Федорович Осоргин.
Стремясь предоставить должное место в сословной струк-туре богатеющим и крепнущим торгово-промышленным слоям, правительство в 1832 г. ввело новое сословие — по-четных граждан.
После реформ Петра Великого русское общество стремительно модернизировалось. Развитие промышленности и торговли, наук и искусств привело к тому, что традиционного разделения на сословия стало недостаточно. Ведь зачастую художник или ученый не принадлежал к дворянству и не мог его заслужить достаточно быстро. Вместе с тем относить такого полезного члена общества к сословию городских мещан было совершенно неправильно с точки зрения престижа его занятия и мотивации русских подданных к активной деятельности. То же самое можно сказать и про купцов и промышленников, которые даже будучи очень богатыми все равно оставались фактически сословием более близким к мещанам, чем к дворянству. А важность для страны владельцев заводов, финансистов и крупнейших торговцев прекрасно понимали в правящих кругах.
Для того что выделить верхушку того, что мы назвали бы творческой и научной интеллигенцией, и наиболее заслуженных предпринимателей, было введено звание именитых граждан. Оно появилось в 1785 году в «Жалованной грамоте городам», в которой помимо сословных изменений вводился ряд новых функций городского самоуправления, и демократизировалась выборная система в Градские думы. Именитые граждане были свободны от телесного наказания, им дозволялось иметь сады, загородные дворы, ездить в карете парою и четвернею, разрешалось заводить и содержать фабрики, заводы, морские и речные корабли.
Звание наследовалось, и именитые граждане в третьем поколении могли ходатайствовать о получении дворянства при условии высокой репутации фамилии. При императоре Александре I была предпринята попытка ужесточить различия между сословиями и в 1807 году звание было отменено для купцов, так как, по мнению правительства, «смешивало разнородные достоинства», но было сохранено для ученых и художников.
Это привело к ненормальному положению, когда богатейшие купцы оказывались по статусу близки низшим сословиям и имели риск, в случае невозможности быть приписанным к гильдии, обратиться в сословие мещан, то есть нести все повинности низшего сословия. Такая ситуация серьезно сказывалась на стабильности в обществе и порождала недовольство. В результате в 1827 году министр финансов Е.Ф.Канкрин предложил ввести новое сословие почетных граждан. После консультаций и изучения проблемы это предложение было узаконено манифестом 10 апреля 1832 года «О введении званий Почетных граждан». Проработка нового сословия была гораздо более детальной, чем это было в случае с именитыми гражданами.
Потомственное почетное гражданство получали дети личных дворян, дети священников, получивших высшее церковное образование и имевших богословские степени, коммерц-советники и мануфактур-советники, их вдовы и дети, купцы, состоявшие в течение 10 лет в первой гильдии или получившие чин или орден, лица, получившие в одном из русских университетов ученые степени доктора или магистра. Личное почетное гражданство получали лица имеющие чины с XIV по IX, дети священников, лица, окончившие высшие учебные заведения (а впоследствии и окончившие гимназии), артисты Императорских театров и художники. Также личное почетное гражданство можно было получить за 10 лет беспорочной службы, а потомственное — за 10 лет беспорочной службы в звании личного почетного гражданина. Могли получить звание и врачи, фармацевты, ученые-агрономы, инженеры-технологи, ветеринары…
Если почетное гражданство принадлежало кому-то по праву рождения, оно не требовало особого подтверждения, если присваивалось, то требовалось решение Департамента герольдии Сената и специальная грамота из Сената. Принадлежность к почетным гражданам могла совмещаться с пребыванием в других сословиях — купеческом и духовном — и не зависела от рода деятельности. Документальным подтверждением принадлежности к сословию являлись грамоты для потомственных граждан и свидетельства для личных. Это ставило почетных граждан в один ряд с дворянством, которое традиционно имело грамоты, обозначающие их принадлежность к благородному сословию, наличие герба и титула. Также в Департамент герольдии Сената должны были обращаться те, кто ходатайствовал о получении почетного гражданства, если имел на него права.
Особые права и преимущества почётного гражданина заключались в свободе от рекрутской повинности, от подушного оклада, от телесного наказания, праве именоваться во всех официальных документах почётным гражданином, а также участвовать в выборах и быть избираемыми в структуры городского самоуправления. Почетное гражданство утрачивалось либо при получении дворянского титула, либо за преступления по решению суда. Также почетное гражданство ограничивалось, если его носитель занимался неподобающей его званию деятельностью. Например, поступал в услужение. Личное почетное гражданство принадлежало только его носителю и его супруге, потомственное — всем потомкам носителя звания.
Эти без сомнения масштабные меры по созданию элитарного сословия, занимающегося задачами, отличающимися от задач дворянства, были весьма эффективны и успешны. Произошло разделение задач между сословиями. Дворянству были отданы функции военной и государственной службы, задачи, традиционно относящиеся к дворянству и воспринимаемые этим сословием как «долг чести» и служба государю. А вот задачи, с одной стороны, требовавшие хорошего образования и высокой квалификации (наука и искусство, промышленность и торговля на высоких уровнях развития, а не на уровне городского лавочника), но не считавшиеся «дворянскими», были отнесены к новому сословию. Таким образом, и дворян не заставляли заниматься тем, что им не вполне подобало, и одновременно разумно поощрялись выходцы из низших сословий, которые получали близкие к дворянским привилегии. Именно почетные граждане двигали русскую науку и искусство, торговлю и промышленность. Они были ответственны за стремительный подъем во всех отраслях хозяйства и культурной жизни, который произошел в России в ходе XIX века. Это ясно говорит нам, что меритократия и модернизация вполне совместимы с традиционным сословным обществом, существовавшим в России до 1917 года.15
В 1832 г. по всей губернии был полный неурожай и в зиму 1832-1833 страшный голод. Хлеба не уродились совершенно, а травы выгорели до того, что даже летом скот падал массами от бескормицы, и на зиму не было никакой возможности запасти хоть сколько - нибудь сена. Администрация и общество сильно боялись развития эпидемии холеры, но как раз эпидемии не было; не было её и в 1833 году, что нельзя не признать фактом многознаменательным в эпидемиологии холеры…
Новая волна переселения
Новый этап заселения и хозяйственного освоения Оренбургского края приходился на первую половину XIX в. В этот период началось активное переселение русских государственных крестьян из центрально-черноземных и других губерний. Они сотнями и тысячами устремлялись на восток, в Заволжье, оренбургские степи. По данным начала 1830-х годов наиболь-шее количество переселенцев дала Тамбовская губерния, много переходцев было также из Пензенской, Воронежской и Курской.
Главной причиной, вынуждавшей крестьян покидать родные места, распродавать последний скот и имущество и отправляться в далекий путь в поисках свободной земли и лучшей доли, было малоземелье, а также возрастающие недоимки. В прошениях, поступавших на имя оренбургского военного губернатора, крестьяне, как правило, писали о том, что они "претерпевают крайний недостаток в пахотной земле и лугах". Крестьянское переселенческое движение этого времени, как и ранее, носило характер стихийного, слабо регулируемого властями миграционного процесса. По собственной инициативе, на свой страх и риск, обходя многие препятствия, ограничения и запрещения, чинимые местными властями, они отправлялись на новые места.
Нарастающий поток переселенцев усложнял и затруднял их водворение и землеустройство на новых местах. Местные власти своевременно не успевали отводить им участки, и поэтому крестьяне вынуждены были сами подыскивать себе землю, оседать в местах, где уже жили их односельчане, самовольно размещаться на казачьих и помещичьих землях. Все это порождало немало споров и конфликтов.
Указом Сената от 27 июня 1817 г. были запрещены самовольные переселения казенных крестьян, а 18 марта 1824 г. царем были утверждены правила их переселения из малоземельных губерний в многоземельные.
Местные власти должны были по прибытии поверенных от крестьян, желающих переселиться, определить им земельные участки. Наделять ими следовало из расчета по 15 десятин на душу мужского пола, "кроме тех случаев, когда само мирское сообщество пожелает допустить поселение большего числа душ".
Предписывалось не допускать самовольных переходов на другие земли, для чего посылать в земские суды именные списки всех переселенцев, назначенных к водворению.
Переселенцам должны были предоставляться трехлетняя льгота от платежа всех податей и денежных земских повинностей, от исправления натуральных земских повинностей, и от рекрутской повинности; на шесть лет освобождение от воинского постоя; сложение всех недоимок за прежние годы; выдача пособия "для домашнего обзаведения" по прибытии на место - строительного леса на 50 рублей, или деньгами - 100 рублей на семью.
Земским и городским полициям предписывалось наблюдать по трактам, чтобы переселенцы следовали "в надлежащем порядке" и чтобы им отводимы были бесплатно квартиры, причем надо было "склонять обывателей к безденежному их прокормлению".
Однако, на практике зачастую эти льготы не предоставлялись, и новопоселенцы вынуждены были нести все те неимоверные трудности, с которыми сопряжено было тогда переселение. Они умирали в дороге от голода и болезней, подолгу скитались в поисках подходящей для водворения земли, а порой, не найдя пристанища, вконец разоренные, возвращались домой. Но, несмотря на все препятствия, миграция крестьян продолжалась.
Наиболее массовое переселение происходило в 1826-1832 гг. В это время возникло много новых селений и быстро росли старые. Наиболее интенсивный поток переселенцев направлялся в Бузулукский, Бугурусланский и Оренбургский уезды.
История села Завьялово, (Ныне Завьяловка), которое расположено в Бугурусланском районе Оренбургской области, уходит своими корнями, по одним сведениям, в 1830-й, а по другим – в 1832 год.
… Переселенцы – однодворцы Старооскольского уезда Курской губернии во главе с поверенным крестьянином Герасимом Завьяловым выбирали себе местожительство. Всё нужно было учесть: и разлив реки весной, и качество почвы для земледелия, и количество луговых укосов для развития животноводства. Сам Завьялов был деловым и хозяйственным мужиком, именно он нашёл это лучшее в мире место и увековечил своё имя в названии села: народ решил – быть поселению Завьяловкой. Землю купили у татар и начали обустраиваться. Завьяловка началась с улицы, получившей впоследствии название Большой, а затем Чапаевской. И сейчас заметно, что к востоку улица как бы поднимается в горку, ну а тогда в низине было озеро. Первый дом был построен как бы на его берегу.
Из Курской губернии приехали Иванниковы, Свинуховы, Меркуловы, Колюпановы, Завьяловы, Сбитневы. Из Тамбовской губернии – Смехновы, Травкины… Несколько семей было из Московской губернии (Москвичёвы). С момента основания и до 70-х годов XX века село было чисто русским.
В конце XIX века Завьяловка выгорела полностью, остался один дом. Пожар случился в уборку, кроме старух и детей малых все были в поле… Жара, вроде тихо было, одна старуха затеяла пироги печь, и когда в очередной раз подкладывала в печку солому, поднялся ветер, искры из трубы попали на крышу под соломой. И пошло.… Пока с поля доехали, ничем уже огонь нельзя было остановить… Перебрался народ к Скупому озеру, долго решали, что делать. Власть уездная не оставила людей в беде, дали лесу, ну а уж строились все вместе, помогали друг другу. До холодов перешли в новые избы, улицу сделали шире, в её сегодняшних размерах.
Одно время в Завьяловке размещалось волостное управление (потом его перенесли в Елатомку). Само здание стояло на месте нынешнего дома культуры. В нашу волость входили: Наумовка, Поникла, Краснояровка. Старшину волости выбирал народ, вспоминают добрым словом Татаринцева Семёна… Порядок был, строгость. Важные вопросы решали на сходе, на котором молодёжь только присутствовала, а решали всё старики. В волости была даже небольшая тюрьма. За провинность могли посадить на три дня. Особой редкостью в тогдашние времена было воровство, наказывалось оно очень строго…
В первые 2-3 десятилетия XIX века в пределах района возник ряд новых поселений крепостных крестьян. К ним относятся: поселок Хлебодаровка, деревня Безводовка, село Поповка, поселки Яновка, Александровка, Дерюгино и др. История их основания пока не выяснена.
Кроме выше названных селений, появляется ещё несколько населенных пунктов, основанных русскими крестьянами-переселенцами. В частности, курскими переселенцами основаны Курская Васильевка, Богдановка, Черновка, Шаталовка. (По-видимому, к этому же времени относится и образование д. Козловка, что близ р. Б. Кинель. Образована Тамбовскими переселенцами-авт.)
… Заселяя край, крестьяне осваивали и его плодородные земли. Хлебопашество в их жизни оставалось на ведущем месте. Поднятые залежные земли, обрабатываемые сохой, сабаном и бороной, находились в трехпольном севообороте. Применялась (особенно у таволжанцев) и переложная система: в течение трех лет на обработанной земле получали хорошие урожаи, затем для восстановления плодородия землю пускали в залежь на 10-15 лет, “а вместо той земли распахивали вновь степи, а потом, по прошествии нескольких лет, ту запущенную залежь по-прежнему распахивали и сеяли”. Впоследствии из-за увеличения плотности населения такая система вытеснилась трехпольем. Возделывали рожь, пшеницу, полбу, ячмень, овес, горох, гречиху, коноплю, лен. Сеяли вручную из мешка или лукошка.
Посев озимых проводили между 1 и 15 числами августа (старого стиля), обычно после дождя и при его отсутствии мог затянуться на более поздний срок. Весенний сев, проводившийся с начала или середины апреля до 9-15 мая, начинался в следующем порядке: пшеница, овес, полба, ячмень, горох, лен, просо и гречиха. В сухую весну вперед сеяли овес и ячмень, затем пшеницу. При сабанной вспашке семена закрывались бороной. При посеве по жниве, “невспаханной земле, которая и без удобрения плодородна”, – сабаном или сохой, за которыми вслед идет борона в несколько следов. С Казанской (8 июля) и до Ильина (20 июля) начиналась уборка ржи. В конце июля – начале августа – ячменя, овса, пшеницы, гороха, проса, лена, гречи, конопли. Рожь и пшеница убирались серпами, остальные косами. Лен и коноплю теребили. Сжатые или скошанные хлеба связывали в снопы. В сухую погоду их складывали в скирды. Рожь и овес молотили цепами, остальные хлеба – лошадьми: гоном или запряженными в телегу. Процесс этот могли осуществлять как в поле, так и в деревне.
Необходимых в крестьянском хозяйстве лошадей, быков и коров содержали на открытых дворах – лапасах или калдах, огороженных плетнями, не всегда прикрытых соломой. Овец держали в холодных плетневых катушках и в теплушках, обмазанных со всех сторон глиной. Телят и ягнят зимой выдерживали в избе. Зимним кормом служила солома мякина. Огороды были в каждом селении. Дыни, арбузы, капусту, огурцы, редьку, лук, свеклу, репу, морковь, тыкву, картофель, подсолнух выращивали для собственного потребления…
Абдрахманово – село на реке Ик. В 1832 году двенадцать семей татар – мишарей, спасаясь от жестокости помещика, ушли из с. Богдан Краснослободского уезда Пензенской губернии на поиски новых земель. Их было 12 семей во главе с Абдрахманом и поселились на берегу реки Ик. Дед Абдрахман поссорился с помещиком, у него был убит сын Файзулла во время работы на помещика. Владелец лишил Абдрахмана земли. После смерти сына Абдрахман решил уехать. Он поселился на берегу озера «Ямбай». Перезимовав в с. Хансиверии Бугульминского уезда, основали в 1833 году деревню Абдрахманово.
Покровка – основана в 20-30 годах XIX века переселенцами из Тамбовской и Воронежской губерний. Вырубая леса, селились отдельными хуторами, ставшими впоследствии улицами села. По данным «Списков населенных мест… в 1859 году в с. Покровка было 232 двора, 2254 жителя.
Захаркино основано на реке Сурмет в 19 км от Абдулино. Село образовано в 20-30 годы 19 века чувашами Захаром Наумовым и Артемом. Артем позднее основывает деревню, расположившуюся в четырех верстах от Захаркино, которая соответственно получает название Артемьевка. Население деревни увеличивается за счет крестьян нынешнего Шенталинского района Самарской области. После отмены крепостного права здесь поселяются бывшие крепостные крестьяне помещика Карамзина из села Полибино Бугурусланского уезда.
Егорьевка (Абдулинский р-он) названа по имени первопоселенца, основана в 1832 году.
Нагаткин Василий Борисович, сын 1 января 1833г. его выбрали предводителем дворянства Бугурусланского уезда. Проживал в Бугурусланском уезде, а позднее в Уфе. Внесен в родословную книгу Самарской губ. во II часть(104).
Отец: Нагаткин Борис Ананьевич
13 июля 1833 г. - образование с. Григорьевка ( по прошению в Бугурусланский земский суд крестьян Якова и Данила Тимофеевых).
Нагаткин Николай Борисович, сын
Родился: 1783. Умер: 31.10.1857. Продолжительность жизни: 74
Отец: Нагаткин Борис Ананьевич (1)
Мать: Нагаткина (Аксакова) Ксения Степанова
Жена: Нагаткина (Серебрякова) Екатерина Дмитриевна
Дочь: Азикова (Нагаткина) Мария Николаевна (29-4)
Сын: Нагаткин Борис Николаевич (30-4)
Сын: Нагаткин Дмитрий Николаевич (31-4)
Сын: Нагаткин Василий Николаевич (32-4)
Сын: Нагаткин Александр Николаевич (33-4)
Дочь: (Нагаткина) Наталия Николаевна (34-4)
Дочь: (Нагаткина) Надежда Николаевна (35-4)
Дочь: Петрова (Нагаткина) Варвара Николаевна (36-4)
Дочь: (Нагаткина) Екатерина Николаевна (37-4)
Ссылки на источники:
• [158]. Цитата: "Родился в 1783 году в семье секунд майора Бориса Ананьевича Нагаткина и Аксиньи Степановны, в девичестве Аксаковой.
Поместья их находились в Старом и Новом Нагаткино. В 13 лет был определён в морской кадетский корпус. Через 4 года произведён в гардемарины, а ещё через год — в мичманы. Участвовал в морских походах. В сентябре 1803 года был уволен со службы. Вторично поступил на неё в августе 1812 года — в Первый украинский регулярный казачий полк, в ранге поручика. В годы службы принимал участие в военных походах. В ноябре 1812 года Нагаткин воевал против французской армии. 1 февраля 1813 года участвовал в генеральном сражении при взятии города Калиши, с 17 - 19 апреля — в битве за Вейсенфельце и Пегау. Был ранен. С 20 апреля по 9 мая участвовал в генеральных сражениях под Лютцене, Дрезденом, Бауценом. 7-9 августа — под Левенбергом. 15 августа принимал участие в разгроме дивизии генерала Люто при городе Геймсберг, в октябре 1813 — в осаде Лейпцига, в январе 1814 года — крепости Маница. С 4 апреля по 4 июля исполнял обязанности коменданта крепости Шалонь. 20 октября 1814 года вернулся в Россию. За воинские подвиги он был награждён орденами и медалями. Вышел в отставку в чине ротмистра 7 сентября 1816 года. До 1834 года служил земским исправником Бугурусланского уезда. За успешную чиновничью деятельность награждался от Кабинета Его Императорского Величества золотыми часами с цепочкой, бриллиантовым перстнем. Выйдя на заслуженный отдых, ротмистр в летнее время находился в своих имениях, вёл хозяйство, а зимой проживал в Бугуруслане. Внесен в часть II родословной книги Самарской губ., утв. в двор. по Оренбургской губ., владелец с. Старое Никулино. В 22-м трехлетии, с 1844-1848гг. был уездным (Бугуруслан) предводителем дворянства."
• [160]. Цитата: "село Старое Никулино. (Волынщино и Пилюгино) шт.-рот. Николай Борисович Нагаткин приобрел 5 дворов (17 муж. и 12 жен.)"
• [71]. Цитата: "31 октября умер, 3 ноября погребен деревни Нагаткиной помещик ротмистр и кавалер Николай Борисов Нагаткин, 88 лет, от водянки, похоронен «на церковном ограде» ".
31 марта 1834 г. - основание деревни Молчаново (Васильевка) (хозяйственное отделение Оренбургской казенной палаты просило уездного землемера отвести землю на участке Узелинской дачи).
С 1834 г. известно село Абдрахманово в Бугурусланском уезде, среди основателей которого были выходцы из д. Дербишевой Темниковского уезда Тамбовской губернии. Свое название селение получило по имени ясачного татарина Абдрахмана Темирбулатова.
Дата: 2018-11-18, просмотров: 904.
