Вопрос об онтологическом статусе объекта научного познания относится к числу принципиальных проблем философии науки, идущих от общей философии. Различные философские концепции науки в зависимости от выбора общефилософской картины мира и места человека в нем дают различные альтернативные трактовки онтологического статуса объекта науки. Предпочтение, отдаваемое одной из общефилософских картин мира, опирается при этом на некоторую шкалу когнитивных (истинность, доказательность), нравственных (добро), эстетических (красота, гармония) и практи­ческих (полезность, простота) ценностей. Ценности используются для обоснования преимуществ выбранной трактовки.

Существует философское направление, именуемое феноме­нализмом, представители которого считают единственным объектом научного познания «явления» человеческого сознания. При этом внимание концентрируется, прежде всего, на таком эле­менте сознания человека, как ощущения, которые и называются

29

«явлениями», «феноменами». Так называемый объективный фе­номенализм, хотя и рассматривает ощущения как результат воз­действия материальных предметов внешнего мира на органы чувств человека, отрицает при этом, что в субъективных феноме­нах сознания субъекту адекватно даны материальные предметы внешнего мира. Предметы внешнего мира остаются для субъекта непознаваемыми «вещами в себе».

Вариант объективно-феноменалистской трактовки природы научного познания и его объектов принадлежит И. Канту «крити­ческого» периода его творчества (см. [39]). Кант выделяет три познавательные способности человека: чувственность, рассудок, разум. Чувственность для Канта — это начало всякого познания. За пределами чувственных феноменов (ощущений), согласно Канту, существует реальность в виде вещей внешнего материального мира. Эти вещи Кант называет «вещами в себе», поскольку в фено­менах чувственности (ощущениях) не содержится ничего, что мог­ло бы быть присуще «вещам в себе» самим по себе. В ощущениях субъекта не дано «то внутреннее, что присуще объекту самому по себе». Вещи внешнего материальйого мира, хотя и «возбуждают» чувственность человека, но не являют свое содержание человеку через чувственные феномены. Ощущения являются исключитель­ными модификациями состояний субъекта, и по ним невозможно узнать о подлинных свойствах материальных вещей. Субъект замк­нут в сфере присущих ему чувственных феноменов.

С содержанием чувственных феноменов субъект знакомит­ся с помощью внутреннего созерцания (интересный анализ кантовской трактовки отношения интуиции-созерцания к объекту (см. [125. Р. 289—298]), которое характеризуется содержанием («материей чувственных феноменов») и формой, предшествую­щей всякому конкретному содержанию ощущений (и в этом смыс­ле являющейся априорной, доопытной), упорядочивющей «хаос ощущений». Форма созерцания представлена его пространствен­ной и временной организацией и является необходимым услови­ем всякого порождающего опыт эмпирического созерцания чув­ственных феноменов. Пространство и время как необходимые ус­ловия всякого эмпирического созерцания сообщают последнему объективность и всеобщность: все элементы чувственности могут существовать только в своей пространственной и временной структуризации, имеющей априорный характер. Кроме эмпири­ческого созерцания, организованного пространственно и во време­ни, существует, согласно Канту, чистое созерцание самой простран­ственной и временной структуры эмпирического созерцания,

30

освобожденной от конкретного содержания феноменов чувствен­ности. Оно является «чистой» формой всякого созерцания и в этом своем качестве образует предмет математики как науки: чистое созерцание пространственной структуры — это предмет геомет­рии, чистое созерцание временной последовательности — пред­мет арифметики.

Упорядочение феноменов чувственности с помощью априор­ных пространства и времени дополняется упорядочением фено­менов с помощью априорных форм рассудка (понятий, категорий, суждений), которые устремлены на гносеологическую обработку априорных созерцаний и по содержанию замкнуты внутренним миром чувственности. Применения форм рассудка образуют, со­гласно Канту, единственно возможное средство теоретического познания, характерной чертой которого является синтез, соеди­нение (свойств в содержании понятий, понятий — в суждениях).

Осознание содержания чувственных феноменов, согласно Канту, ведет к образованию высказываний наблюдения, констати­рующих чувственные данные. Высказывание «Это желтое» может служить примером. Оформление чувственных данных с помощью форм пространства и времени ведет к суждениям восприятия, как, например, суждение «Солнце круглое». Оформление суждений вос­приятия посредством априорных категорий рассудка (единое, мно­гое, всеобщее, реальность, отрицание, ограничение, субстанция, акциденция, причинность, взаимодействие, возможность, необхо­димость, случайность, существование) ведет к суждениям опыта. Примерами служат суждения «Солнце нагревает камень», «Солнце является причиной нагревания тел на земной поверхности». Спо­собность представлять предметы без их актуального присутствия в созерцании образует продуктивную силу воображения, которая отчасти чувственна (сохраняет материал чувственности) и отчасти интеллектуальна (включает априорную форму синтеза). Согласно Канту продуктивная сила воображения лежит в основе порождения основоположений чистого естествознания. Упорядоченные фено­мены чувственности Кант называет природой, предметы и законы которой определены рассудком.

Синтез опыта с помощью категорий рассудка в известном смысле, полагает Кант, не завершен: существование вещей внеш­него материального мира признано, и в сознании человека заложе­на неискоренимая потребность в завершении синтеза в смысле его применения к предметам внешнего мира («потребность разу­ма»). Потребность удовлетворяется на основе регулятивного при­менения рассудка (по правилам рассудка) к «вещам в себе». Однако

31

в силу недоступности субъекту содержания «вещей в себе» синтез на основе применения к ним априорных категорий рассудка не «схватывает» содержание внешнего материального мира. Это все­го лишь выражение стремления проникнуть в содержание внеш­него мира. Формами выражения такого стремления являются ги­потетические «идеи» чистого разума, предположительно выража­ющие содержание внешнего мира. Идеи дают не знание, но види­мость внешнего мира «вещей в себе».

Своим анализом Кант показал, что притязания разума распро­странить синтез на предметы внешнего мира ведут к возникнове­нию антиномий (противоречий), в которых тезис и антитезис рав-нодоказуемы и потому научным образом не могут быть использова­ны. Неразрешимую антиномию образуют, например, высказывания «Мир конечен» и «Мир бесконечен». Вывод, который делает Кант из существования антиномий, таков: познающее мышление не дол­жно выходить за пределы опыта (эмпирического созерцания ощу­щений). Подлинно научное знание должно быть достоверным, все­общим и необходимым. Такое знание нельзя получить из опыта самого по себе. Знание становится достоверным, всеобщим и необхо­димым только благодаря присутствию в опыте априорных форм его организации («чистого» пространства и времени, категорий рассуд­ка, априорных синтетических суждений). Согласно Канту никакого внешнего материального объекта у научного знания пет.

Крайний феноменализм трактует ощущения просто как дан­ные в интроспекции (анализ интроспекции см. в [120. Р. 87—94 j) факты сознания, существование которых не обязано воздействию на органы чувств предметов и явлений внешнего материального мира, поскольку существование такового отрицается. Примером крайней феноменалистской трактовки онтологического статуса объекта науки является концепция известного австрийского фи­зика и философа Э. Маха, которая восходит к традиции, представ­ленной философией Дж. Беркли (и отчасти Д. Юма).

Беркли является наиболее последовательным представите­лем крайнего феноменализма в истории философии. Существую­щие в душе ощущения он именовал идеями, некоторые из которых постоянно появляются в составе цельных устойчивых комплексов. Такие комплексы ощущений Беркли называл вещами, предметами. Для идей и их комплексов «существовать», утверждал Беркли, означа­ет быть актуально или потенциально воспринимаемым, воображае­мым и мыслимым человеком или божеством (см. [10. С. 44]). Вос­принимаемость, воображаемость и мыслимость идей является, та­ким образом, критерием их существования. Непосредственно

32

и прямо воспринимаемые идеи Беркли считает первичными объек­тами. Их он считает правильными. Идеи, вызванные воображени­ем,— это вторичные объекты. Реальностью (в берклианском смыс­ле) обладают лишь идеи (ощущения) и их комплексы («вещи»). При этом, согласно Беркли, «объект и ощущение одно и то же» [10. С. 173]. Существование того, «что философы называют материей», Беркли отрицает [Там же. С. 186]. Материя «есть нечто непознаваемое» [Там же. С. 191], поскольку соответствие знания материи никак не может быть удостоверено [Там же. С. 210]. Подлинными объектами знания являются собственные идеи человека, например «то, что мы видим, мы знаем» [Там же. С. 141]. Результаты познания идей харак­теризуются очевидностью, истинностью, достоверностью.

Абстрактные общие понятия Беркли отвергает на том основа­нии, что они являются противоречивыми, так как соединяют несо­единимое. Например, общее абстрактное геометрическое понятие угла вообще надо считать противоречивым, поскольку в нем соеди­няются несовместимые образы одновременно острого, прямого, тупого углов, что, естественно, невозможно воспринять. Беркли утверждает, что большая часть наук, использующих общие абстракт­ные идеи, «исполнены темноты и сомнительности», «содержат па­радоксы, совершенно неразрешимые для человеческого понима­ния», и «лишь незначительная их часть приносит человечеству кроме невинного развлечения и забавы истинную пользу» [Там же. С. 164]. Беркли прилагает немалые усилия для критики и «исправ­ления» наук (математики, естествознания), использующих общие абстрактные идеи (см., например, [Там же. С. 217—236]). Из кратко­го изложения концепции Беркли видно, что в основе выбора идей как единственных объектов достоверного познания вообще и науч­ного познания в частности у него лежит когнитивная ценность не­посредственного очевидного постижения содержания идей и комп­лексов идей. В более общем плане Беркли привлекает также цен­ность теологической картины мира и человека.

Э. Мах — автор книг «Анализ ощущений и отношение физи­ческого к психическому», «Научно-популярные лекции», «Познание и заблуждение» и др. Общефилософским мотивом его концепции объекта науки является отрицание «философской метафизики», противопоставляющей мир материальных вещей миру идеальных явлений сознания и постулирующей понимание познания матери­альных вещей в духе «перевода» материи вещей в идеальные фак­ты сознания, в ощущения. Понимание смысла положительной на­уки, согласно Маху, не должно опираться на подобную метафизику. Путь для теоретического преодоления философской метафизики

33

Мах увидел в учении о «нейтральных элементах», из которых состо­ят как мир вещей, так и человеческая психика. В контексте мира вещей «нейтральные элементы» — это реальные звуки, цвета, тяжесть, теплота, запахи, пространство, время и др. Из этих эле­ментов складываются вещи, тела, материя. В контексте психики человека те же самые «нейтральные элементы» — звуки, цвета, тяжесть, теплота, запахи и т. п.,— но воплощаемые в форме ощуще­ний. Хотя Мах трактовал «элементы» как не принадлежащие ни исключительно к сфере психического, ни исключительно к сфере физического, именно психическую форму элементов он предпо­сылает научному познанию в качестве объекта. Учение о «нейт­ральных элементах» Мах использовал для сведения вещей к не­посредственно наблюдаемым «комплексам ощущений». Такое све­дение лежит в основе формулировки Махом так называемого принципа «экономии мышления». По замыслу автора, этот прин­цип должен освободить научное мышление как от необходимости рассматривать параллельно два разных мира — материальный мир как таковой и мир идеальных по своей природе фактов сознания,— так и от метафизических представлений о познании как переходе материальных вещей в идеальные ощущения. Наука есть эконом­ное обращение с опытом. Объектами научного познания, согласно Маху, являются лишь непосредственно наблюдаемые ощущения, их комплексы и отношения между ощущениями и комплексами ощущений. Базовые категории современной пауки (атом, абсолют­ное пространство, время, причинность, масса, сила и т. п.) Мах интерпретировал как метки комплексов ощущений, находящихся в функциональной взаимосвязи. Таким образом, Мах вполне в духе феноменализма сводит объекты научного познания к ощущениям и их комплексам, которые наблюдаются непосредственно.

Феноменалистской трактовке объекта научного познания про­тивостоит материализм. Последовательный материализм (в част­ности диалектический материализм) настаивает на внутренней связи науки с материалистическим воззрением. Но главное, в раз­личное время на эту связь указывали и выдающиеся представите­ли естественной науки, как, например, А. Эйнштейн. Хорошо из­вестны слова Эйнштейна: «Вера в существование внешнего мира, независимо от воспринимающего субъекта, лежит в основе всего естествознания» [112. С. 136]. Известный физик XX столетия В. Гейзенберг писал, что естественно-научному духу отвечает тенден­ция рассматривать природу независимо как от Бога, так и от чело­века (см. [25. С. 222]). В последнее время эта идея завладела созна­нием философов науки. Американец X. Лейси пишет, например,

Q Л

о «безальтернативном выборе современной наукой материалисти­ческих стратегий» [50. С. 165J. В основе этого выбора, согласно Лейси, лежат ценности социальной организации жизни человека, контроля процессов материальной действительности и управле­ния ими, практического разумного преобразования мира для удов­летворения потребностей человека.

Согласно материализму к объектам научного познания в са­мом общем виде относятся природа и социум. Изучение явлений природы является делом естественных наук, охватываемых поня­тием «естествознание»; изучение явлений социума образует зада­чу социогуманитарных наук, охватываемых понятием «обще-ствознание». От объекта научного познания принято, как извест­но, отличать предмет научного познания, который представлен тем аспектом, «срезом», стороной объекта, который изучают от­дельная наука или научная дисциплина. Качественное многообра­зие действительности определяет разнообразие областей научно­го знания. Если под объектом иметь в виду мир в целом, то пред­мет отдельных наук будет представлен качественно различными формами природной и социальной реальности, а также и форма­ми их отражения в индивидуальном и общественном сознании человека.

К В. Виндельбанду восходит идея о разделении наук на два клас­са — науки, рассматривающие соответствующий вид действительно­сти в аспекте его всеобщих характеристик, выражаемых законами науки (так называемые «номотетические» науки), и науки, изучаю­щие вид действительности в аспекте его индивидуальных и не­повторимых характеристик (так называемые «идеографические» науки). Первый род наук, согласно Виндельбанду, реализуется есте­ствознанием, второй — социогуманитарными науками, основным назначением которых является понимание индивидуальных явле­ний с точки зрения их ценности, значимости. Абсолютное противо­поставление естествознания и обществознания по принципу «но­мотетические — идеографические науки» спорно, что доказывается продолжающимися до сих пор дискуссиями философов науки по этой проблеме. Ценность разграничения номотетических и идео­графических наук состоит в концентрации внимания философов науки на проблеме ценности и значимости в научном познании.

Гл а в а 3

ЭМПИРИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ

И МЕТОДЫ ЕГО ФОРМИРОВАНИЯ

ПОНЯТИЕ ЗНАНИЯ

Конечным результатом научного познания является знание, явно или неявно (латентно) существующая в сознании информа­ция, полученная опытным, интуитивным или дискурсивным пу­тем и реализующая себя в эмпирических и теоретических формах. При определении сущности знания полезно вспомнить тезис М. Шелера о том, что, знание в определенном смысле является формой участия субъекта познания в конкретном бытии сущего. Если признать восходящее к М. Шелеру положение о знании внеш­него мира как форме «любовной отдачи» субъекта познания бытию сущего, следует признать и верность тезиса, гласящего, что знания— это способ присвоения человека реальностью, которая делает человека своим собственным элементом. Одновременно знания означают и присвоение реальности человеком, которая по­лучает свое представительство в чувственных и рациональных элементах человеческого сознания. На рациональном языке тео­рии познания метафорические выражения «любовная отдача себя миру», «присвоение человека миром» означают «наполнение» форм чувственного и рационального знания реальным содержани­ем. В такой рациональной характеристике знания отсутствует привлекательная идея непосредственного участия человека в кон­кретном бытии сущего. Дело в том, что формы знания могут быть как проявлением участия сознания в конкретном бытии сущего, так и формой отхода сознания от такого бытия в случае ошибочно­го представления об объектах познания. Объяснить возможность такого отхода можно, в частности, отсутствием тождества между психическим способом бытия форм знания и способами бытия предметов внешнего мира. Благодаря этому различию сознание ока­зывается внешним по отношению к природе, не сразу, не просто совпадающим с ней (см. [53. С. 170]). Слово «совпадение» примени­тельно к отношению сознания к внешнему миру можно употреблять лишь в смысле соответствия, согласованности [52. С. 115]. Таким образом, тезис Шелера получает универсальный смысл, если зна-

36

ние отождествляется хотя бы с относительной истиной: истинное знание, несомненно, является формой участия субъекта позна­ния в конкретном бытии сущего.

Задолго до Шелера близкие его тезису положения развивал Гегель. Как известно, нечто, существующее само по себе, вне ка­ких-либо отношений к чему-либо другому, Гегель обозначал терми­ном «в-себе-бытие». Сознание отличает от себя «бытие-в-себе» и тем самым соотносится с неким «нечто». В этом соотнесении «бытие-в-себе» становится «нечто для сознания». Как пишет Ге­гель, «определенная сторона этого соотношения или бытия "не­что" для некоторого сознания есть знание». Знание есть «бытие предмета для сознания» [24. С. 46—47].

На уровне элементарных форм знание свойственно живот­ным, являясь необходимым условием их жизнедеятельности и по­ведения. При этом речь идет именно о знаниях, а не о врожденных физиологических механизмах реагирования на факторы внешней среды и управления поведением (рефлексы, инстинкты). Приме­чательно в этой связи утверждение Ф. Энгельса об одинаковости у человека и высших животных «всех видов рассудочной деятель­ности», формирующих рациональные формы знания,—индукцию, дедукцию, абстрагирование, анализ, синтез и даже эксперимент [113. С. 357].

ОБЫДЕННОЕ ЗНАНИЕ