Психологический механизм изменения степени реальности воспринимаемого связан с процессами интериоризации и объективации. То, что человек перестает замечать, становится средством сознания (например, человек строит внутреннюю карту привычной обстановки). Когда функционирование средства нарушается (дезавтоматизируется), оно становится объектом сознания.
Привычная реальность схематизируется и теряет наполнение жизнью. В психотерапии разработаны техники осознанности (mindfulness), позволяющие человеку возвратиться к восприятию актуального момента и вырваться из потока повседневности.
Знаменитый английский философ XVIII века Джордж Беркли говорил: «Когда я открываю глаза при полном дневном свете, то не от моей воли зависит выбрать между видением и невидением». Объективная реальность такова, что мы не можем ее не воспринимать: она буквально заставляет нас это делать. Но что будет, если открыть глаза в сумерках? Многое из того, что мы видели днем, мы можем просто не заметить.
Воспринимаемые объекты (а также ситуации или события) могут обладать для нас большей или меньшей реальностью в зависимости от условий восприятия. Но главным из таких условий является отнюдь не физическая доступность объекта для наших органов чувств. С точки зрения общепсихологической теории деятельности, восприятие объекта происходит лишь тогда, когда мы взаимодействуем с ним. Даже когда мы просто осматриваем объект, мы примеряем к нему способы нашей возможной активности, как бы «прощупывая» его взглядом. И чем интенсивнее это взаимодействие, тем большей реальностью для нас обладает объект. Именно поэтому «у страха глаза велики»: мы «раздуваем» в сознании объект, которого боимся, и за счет этого он становится для нас более реальным.
Если же взаимодействие с объектом прекращается, мы перестаем его замечать. Например, мы не обращаем внимания на привычную обстановку в доме; мы автоматически выполняем привычные, повседневные дела, а потом не можем вспомнить, как прошла последняя неделя. Но если в доме кто-то без нас совершил перестановку, мы тут же это заметим. Привычная табуретка станет для нас реальной тогда, когда мы о нее споткнемся. Мы помним события последней недели, если они были необычными. Это касается и восприятия людей: вот почему так важно делать друг другу хотя бы маленькие сюрпризы.
Примером уменьшения степени реальности окружающего является дереализация.
Спрятанный объект
Способность представлять реальность как существующую независимо от восприятия (и сознания) в целом оказывается сформированной к 11–12 годам. У взрослых эта способность может нарушаться при актуализации магического мышления (например, в условиях эмоционального стресса).
Сначала слово воспринимается как свойство обозначаемого объекта (с этим связана магия слов в детском и первобытном мышлении), затем оно становится самостоятельным объектом. Поэтому для взрослого человека действовать со словами – не значит действовать с самой реальностью.
Мы убеждены в том, что вещи, которые мы в данный момент не воспринимаем, продолжают существовать. Но когда и как у нас формируется это убеждение?
Примерно с трехмесячного возраста ребенок начинает искать объект, который исчез из поля его восприятия. Но это происходит только в том случае, если ребенок как-то взаимодействовал с объектом (например, играл или следил за его перемещениями). Если же взаимодействия не было, ребенок ведет себя так, как будто объект перестал существовать. В возрасте 8–12 месяцев ребенок уже ищет спрятанный объект, даже если он с ним активно не действовал. Но если объект, найденный ребенком в точке А, на его глазах переместить в точку В и закрыть экраном, ребенок по-прежнему будет искать его в точке А (это называется «ошибкой АВ»). Хотя объект не перестает существовать, он остается «спаянным» с определенной точкой пространства.
В 12–17 месяцев эта «спаянность» исчезает: например, если переместить мячик с кровати в коробку, ребенок ищет его в коробке, а не на кровати. Однако если коробку с мячиком на глазах у ребенка поместить под одеяло, оставить там мячик и показать ребенку пустую коробку, он продолжит искать мячик в коробке! Если ребенок не видел перемещения объекта в точку В, он будет искать его в точке А. Задачу со скрытым перемещением дети решают правильно лишь с 18-месячного возраста. Таковы данные, полученные швейцарским психологом Жаном Пиаже и его последователями.
Формирование представления о перманентном объекте (т. е. объекте, способном существовать независимо от восприятия) психологи объясняют по-разному. Одна из главных идей заключается в том, что, овладевая языком, мы получаем возможность заменить непосредственное действие с объектом символической деятельностью: «гарантом» перманентности объекта является его имя(слово), которое можно произнести, когда его нет перед глазами.
Функции речи
Идея речевого опосредования психологических процессов и функций обоснована в работах отечественных психологов – Л. С. Выготского, А. Р. Лурии, А. Н. Леонтьева, Б. В. Зейгарник и др.
Практически любой вид психотерапии включает речевое воздействие на клиента, осуществляемое в различных формах. Например, в гипнотерапии это могут быть прямые или косвенные внушения, а в психоанализе – предлагаемые терапевтом интерпретации, которые позволяют клиенту осознать и структурировать собственный опыт.
Зачем людям речь? Самый простой ответ заключается в следующем: речь нам нужна для того, чтобы общаться друг с другом. Однако речь выполняет не только коммуникативную функцию.
Речь представляет для нас реальность, а с точки зрения онтогенеза психики – гарантирует перманентность воспринимаемых объектов. В этом состоит ее репрезентативная функция. Когда мы формулируем собственную мысль или выражаем в речи какое-то свое состояние (эмоции, чувства), речь служит нам для понимания самих себя (здесь объединяются ее экспрессивная и когнитивная функции). Обладая линейной структурой, речь позволяет человеку сформировать представление о времени и о самом себе как существующем во времени (т. е. является опорой для памяти и самосознания). Слово позволяет нам преодолеть как время, так и пространство: мы говорим о том, чего нет не только сейчас, но и здесь (например, можем рассуждать о других галактиках и черных дырах). Можно выделять также магическую функцию речи (в детском и первобытном мышлении), аргументативную функцию (например, в науке) и даже лечебнуюфункцию речи (в психотерапии).
С психологической точки зрения, важнейшая функция речи заключается в управлении поведением и внутренними психологическими процессами людей. При помощи речи мы влияем не только на собеседника, но и на самих себя. Слово объективирует нашу внутреннюю реальность и функционирует в ней как орудие наших психических функций. Поэтому, обучаясь какой-либо сложной деятельности или сталкиваясь с трудной задачей, мы часто комментируем свои действия вслух. Овладевая каким-либо навыком, мы «сворачиваем вовнутрь» и речевые средства его контроля.
Эта функция речи широко используется в психотерапии. Например, человеку дают задание вести дневник дисфункциональных эмоций. Называя их словами, он делает их более доступными для сознательной регуляции.
Коммуникация
Одна из аксиом коммуникации, сформулированных американским психологом Полом Вацлавиком, гласит, что из коммуникации нельзя выйти. Даже если человек отвернулся от собеседника или вышел из комнаты, эти действия нагружены коммуникативным смыслом.
Важно различать коммуникацию и метакоммуникацию – послание о том, как должно быть интерпретировано сообщаемое содержание. Например, фраза «Всего хорошего» (уровень коммуникации), произнесенная с интонацией иронии или сарказма (уровень метакоммуникации), скорее будет означать пожелание собеседнику чего-то плохого.
Хотя способность общаться присуща не только человеку, но и многим животным, лишь в человеческом общении реализуется репрезентативная функция (сообщить что-то о чем-токонкретному адресату). Коммуникативные сигналы животных выражают их актуальное состояние (например, боль или испуг); человек в ходе общения представляет партнеру некоторое содержание и предвосхищает то, как оно будет воспринято. Именно поэтому люди способны лгать. Демонстративное поведение животных, в том числе высших обезьян, в существенной степени инстинктивно, хотя и у них можно предположить зачаточную способность предвосхищать реакцию сородичей на свое поведение.
Человеческая коммуникация может быть сознательной и бессознательной, а также вербальной и невербальной. В случае сознательной вербальной коммуникации человек сообщает партнеру в словесной форме именно то, что сам хочет сказать. Гораздо интересней бессознательная вербальная коммуникация, которая происходит, когда мы совершаем оговорки или проговариваемся о чем-то, что хотели скрыть. Парадокс заключается в том, что мы находимся при этом в коммуникативной ситуации, а значит, бессознательно стремимся сообщить партнеру то, что на уровне сознания хотим от него скрыть. Так, например, происходит, когда человек называет партнера чужим именем. Это не просто оговорка, но еще и послание: «Ты мне не нужен, но я не могу сказать это вслух».
При сознательной невербальной коммуникации человек достигает желаемого воздействия на партнера самыми разными средствами. Например, выставленное в прихожую мусорное ведро сигнализирует мужу о том, что жене тяжело справляться с домашними обязанностями. При бессознательной невербальной коммуникации человек своим поведением, эмоциями или даже болезнями транслирует другим то, что сам не может осознать («Мне здесь плохо», «Я слабый», «Я нуждаюсь в вашей помощи» и т. п.).
Ассоциация
Ассоциативный эксперимент проводили еще в XIX в. (Ф. Гальтон), но широкую известность он получил после работ К. Г. Юнга. Значение имеют не только ответы испытуемого, но также латентные периоды (время между стимулом и реакцией), поведение и физиологические реакции.
В рассказе Карела Чапека «Эксперимент профессора Роусса» психолог помогает полиции распознать преступника: подозреваемый в убийстве выдает себя в ходе ассоциативного эксперимента, произнеся слово «труп» в ответ на слово-стимул «забор».
Как сорвать выступление духового оркестра? Студентам-психологам обычно рассказывают историю о гимназисте, который жевал перед музыкантами лимон, кривясь от кислоты. Вскоре оркестр замолкал, поскольку у музыкантов резко повышалось слюноотделение. Такую реакцию может вызвать не только внешний вид лимона, но даже воспоминание о нем.
Ассоциацией называется объединение явлений или представлений друг с другом: при наличии ассоциации между представлениями А и В появление в сознании представления А будет сопровождаться появлением представления В. Различают ассоциации по сходству (пух – снег), контрасту (день – ночь) и смежности (стол – стул, гром – молния).
В психолингвистике широко используется ассоциативный эксперимент – методика, позволяющая представить сознание человека как систему ассоциативных полей. В классическом варианте эксперимента испытуемый должен как можно быстрее отвечать на предъявляемые слова-стимулы первым пришедшим в голову словом. К примеру, реакциями на слово «яблоко» будут «фрукт», «груша», «красное», «Адам» и т. п. Распределив их по частоте встречаемости, можно составить ассоциативное поле данного слова. Структура ассоциативных полей позволяет судить о различиях в сознании как отдельных людей, так и больших социальных групп.
Представители ассоциативной психологии XVIII–XIX веков стремились свести все явления психической жизни (включая память, эмоции, разум и даже волю) к механизму ассоциации. Но этот подход так и не мог объяснить, как происходят целенаправленные, произвольные психические процессы. Любой двоечник знает, как далеко может завести нашу мысль свободный поток ассоциаций, если не прилагать сознательных усилий для решения задачи. Современная психология, признавая важность механизма ассоциации, для объяснения произвольных процессов обращается к категориям деятельности и установки.
Деятельность
В концепции А. Н. Леонтьева деятельность соотносится с мотивом, действие с целью, а операция – с условиями, в которых выполняется действие. Такова структурная парадигма деятельности. В динамической парадигме, разработанной А. Г. Асмоловым, компоненты деятельности соотносятся с установками («стабилизаторами» деятельности).
В отличие от бихевиоризма и когнитивной психологии общепсихологическая теория деятельности рассматривает социальные факторы, влияющие на человека, не как факторы внешней среды, а как формы внутренней организации психики.
Согласно А. Н. Леонтьеву, предметом психологии является деятельность субъекта по отношению к действительности, опосредованная отображением этой действительности (ее образом в сознании).
Мы делаем что-то, потому что у нас есть потребность. Предмет, способный ее удовлетворить, и является мотивом (побудителем) деятельности. Этот предмет не всегда является материальным и часто не осознается: человек обычно не знает истинных мотивов своих поступков. Деятельность осуществляется в виде действий, каждое из которых направлено на конкретную осознаваемую цель. Мотив действия обычно не совпадает с его целью. Например, чтобы удовлетворить потребность в познании, человек читает книги, посещает интересные мероприятия, общается с людьми. Эта деятельность протекает в виде различных действий (таких, как чтение «Критики чистого разума»), у каждого из которых своя конкретная цель. Эти цели не совпадают с мотивом, но соотносятся с ним. Соотношение цели с мотивом – это смысл действия для данного человека: делая что-то сознательно, мы должны представлять, зачем нам это нужно.
У действия можно выделить интенциональный аспект (что должно быть достигнуто) и операциональный аспект (как это должно быть достигнуто). Иначе говоря, одно и то же действие можно выполнить по-разному в зависимости от конкретных обстоятельств (условий). Способ выполнения действия называется операцией. Например, чтобы рассказать другу важную новость, можно ему позвонить, написать сообщение или отправить голосовую почту. Цель в данном случае одна, а способы ее достижения разные.
А. Н. Леонтьев рассматривал деятельность как специфически человеческий вид активности, указывая на ее общественный характер: поскольку любая деятельность по своему происхождению является совместной, мы действуем как социальные существа даже тогда, когда остаемся наедине с самими собой.
Образ и процесс
«Психологическими» органами являются любые орудия психики – сенсомоторные схемы (например, схема двигательной активности при езде на велосипеде), предметные и вербальные значения и даже целые системы знаний человека, его убеждения и установки. Их активность важна для сознания так же, как активность руки важна для восприятия ощупываемого предмета.
Если «отключить» функциональный орган, то выпадает и часть воспринимаемой реальности. Например, в гипнозе можно «стереть» из памяти испытуемого слово «стакан». Поскольку в результате будет затруднена актуализация соответствующей формы деятельности, человек не увидит стакан, находящийся перед ним.
Одной из ключевых идей в общепсихологической теории деятельности является противопоставление образа и процесса. Например, восприятие может быть представлено, с одной стороны, как активность субъекта (процесс восприятия), а с другой – как результат этой активности (образ воспринимаемого объекта).
Образ и процесс не существуют независимо друг от друга. Если сознание как система значенийили форм деятельности – это образ мира, который воспринимает и в котором действует человек, то деятельность человека – это процесс, который, с одной стороны, регулируется образом, а с другой – формирует его.
Попробуйте с закрытыми глазами ощупать рукой какой-нибудь предмет. Чтобы его узнать, нужно совершить движения, в которых будет отражена форма самого предмета. Без этой двигательной активности вы не сможете понять, что за предмет перед вами. Таков универсальный принцип восприятия, сформулированный советским психологом А. Н. Леонтьевым: восприятие есть активность, в ходе которой процессы в реципирующей системе уподобляются свойствам воспринимаемого предмета. Вы думаете, что в зрительной модальности дело обстоит иначе? Опыты с остановкой микродвижений глаз (в результате специальной инъекции) показывают, что обездвиженный глаз подобен неподвижной руке: хотя структуры органа восприятия сохранны, человек не может воспринять предмет (если нет процесса – нет и образа).
Органом восприятия не обязательно является какая-либо физическая структура (например, глаз). В отечественной психологии разработана концепция функциональных («психологических») органов, восходящая к работам знаменитых физиологов А. А. Ухтомского и П. К. Анохина. Это прижизненно формирующиеся системы функций (в т. ч. системы нейронных связей), т. е. формы активности человека, соответствующие формам предметной реальности, с которой он взаимодействует.
Уровни построения образа
Распознавание базовых свойств предмета может происходить без видимого участия сознания. Например, при истерической слепоте в сознании человека блокирована поступающая зрительная информация. Однако человек при этом не шагнет в пропасть и увернется от направленного на него опасного предмета.
Понять назначение предмета и назвать его словом – значит его осознать. Обычно даже простейшие этапы распознавания предмета подчинены сознанию. Например, при парейдолических иллюзиях человек строит предметный образ, хотя реальность предоставляет ему лишь отдельные элементы (можно «увидеть» лицо в узоре на обоях).
Как мы распознаем воспринимаемую реальность? Психологи различных школ отвечают на этот вопрос по-разному, но большинство сходятся в том, что построение образа – это многоуровневый процесс. Так, в современной когнитивной психологии описаны различные стратегии обработки поступающей информации. Концепция обработки «снизу вверх» предполагает, что сначала распознаются минимальные единицы (например, фонемы в потоке речи), а затем – единицы более высоких уровней (например, слоги, слова, фразы). Согласно концепции обработки «сверху вниз», сначала актуализируются более общие единицы (например, уровня текста), а затем под них «подстраиваются» единицы низших уровней (например, уровня слов). Концепция параллельной распределенной обработки предполагает, что эти процессы происходят параллельно при постоянном взаимодействии между разными уровнями.
По данным нейропсихологии, построение образа предмета осуществляется как минимум на трех уровнях. На первом (апперцептивном, сенсомоторном) уровне распознаются базовые свойства предмета (прежде всего это форма). Нарушение на этом уровне описано как апперцептивная агнозия: человек, перед которым находятся разные предметы, не может найти среди них одинаковые по форме. Если расстройство касается только зрительной модальности, то человек может решить задачу, ощупав предметы рукой (в простейшем примере он сможет узнать нарисованную окружность, проведя по ней пальцем). На втором (ассоциативном, семантическом) уровне задействуются предметные значения. При нарушении на этом уровне человек может различать предметы по форме, но не понимает их назначения и не может ими пользоваться (предметная агнозия). Третий (вербальный, номинативный) уровень связан со словесным обозначением предмета. Нарушение на этом уровне приводит к тому, что человек не может назвать предмет словом, хотя понимает его функцию (амнестическая афазия).
Предмет в системе отношений
Обычно нам легче узнать предмет, если мы воспринимаем его в знакомом контексте. Иногда, чтобы вспомнить какую-то мысль, нам нужно воссоздать (мысленно или в реальности) ситуацию, в которой мы находились (например, контекст разговора). Это примеры структурности не только восприятия, но психических процессов в целом.
На представлениях о структурности восприятия основаны многие приемы и техники психотерапии. Например, в результате контекстного рефрейминга человек может увидеть какое-либо свое качество или ситуацию в ином свете: то, что несло негативный смысл, может быть воспринято позитивно благодаря изменению контекста.
Вы держите в руках книгу, а может быть, она раскрыта перед вами на столе. Структурность восприятия заключается в том, что нельзя увидеть книгу вне ее связей с другими предметами. Даже если представить ее в пустом пространстве, оно все равно будет ее фоном.
Один из создателей гештальтпсихологии Вольфганг Кёлер демонстрировал структурность восприятия в знаменитых опытах с курицей. У вас есть две кормушки: темная и светлая. Вы можете легко научить курицу всегда искать корм только в одной из них – например, светлой. Но что будет, если темную кормушку заменить на еще более светлую? Оказывается, курица пойдет не к своей прежней кормушке, а к той, которая теперь является более светлой! С ее «точки зрения», корм по-прежнему нужно будет искать в более светлой кормушке из двух.
И курица, и человек воспринимает мир как систему отношений. Книга и стол соотносятся друг с другом как разные предметы, ножки стола и столешница – как части одного предмета. В ходе развития психики восприятие межпредметных отношений предшествует восприятию внутрипредметных отношений (и не исключено, что способность видеть предмет как систему отношений присуща только человеку). Ребенок сначала не может представить предмет вне какого-либо контекста; поэтому, например, в детских книжках лягушку нужно рисовать рядом с кувшинкой или пучком травы. Формируя понятие предмета, мы обретаем способность мысленно вычленять его из актуальных связей и переносить в другой контекст. При этом становятся возможными переходы от межпредметных отношений к внутрипредметным и обратно (отвинтив ножку от табуретки, можно использовать ее как самостоятельный предмет).
В системе отношений могут разрушаться одни связи и формироваться другие. Эти механизмы лежат в основе агнозий, иллюзий, ложных узнаваний и других обманов восприятия.
Установка
На рубеже XIX–XX веков исследованиями установки занимались Л. Ланге, представители Вюрцбургской школы (О. Кюльпе, Н. Ах) и др. Идея влияния установки на поведение, восприятие, память, мышление и эмоции нашла экспериментальные подтверждения в работах необихевиористов и представителей когнитивной психологии.
Работе с установками отводится важное место в различных направлениях современной психотерапии (включая когнитивно-поведенческую терапию, гипнотерапию, нейролингвистическое программирование).
В начале XX века грузинский психолог Д. Н. Узнадзе (1887–1950) повел серию интересных экспериментов. В одном из них он давал испытуемым для сравнения два предмета: в правую руку – маленький, а в левую – большой. Так повторялось 10–15 раз. Затем испытуемый получал два одинаковых предмета. Если в предыдущих повторениях различие между предметами было небольшим, то испытуемый по-прежнему говорил, что правый предмет меньше левого. Если же исходное различие было существенным, испытуемый утверждал, что теперь правый предмет больше.
Узнадзе предположил, что в ходе многократных повторений (установочных опытов) у испытуемого формируется установка («Справа – меньше, слева – больше»), которая и проявляется в ходе критического опыта. Небольшое изменение объема человек не замечает (возникает иллюзия фиксированной установки). Если объем предметов изменился существенно, установка сталкивается с противоречием и возникает иллюзия контраста.
Установкой можно назвать неосознанную готовность человека к определенной активности, его предрасположенность к тем или иным действиям, реакциям, эмоциям или оценкам. Российский психолог А. Г. Асмолов считает установку «стабилизатором» деятельности и классифицирует установки в соответствии со структурой деятельности. Смысловые установки соответствуют мотиву деятельности, определяя личностный смысл объектов и явлений (молодой человек «случайно» называет девушку именем бывшей возлюбленной). Целевые установки связаны с целенаправленностью действия и обеспечивают его завершение (мы хотим дочитать книгу, прервавшись на интересном месте). Операциональные установки обеспечивают выполнение действия определенным способом (можно в задумчивости нажать кнопку лифта ключом от домофона).
Как «ломается» психика
Галлюцинации
Если патологическая иллюзия заключается в восприятии одного предмета вместо другого, то галлюцинация – это формирование нового предметного образа, который не замещает собою образ реального предмета, а сосуществует с ним.
Особый вид составляют функциональные галлюцинации, возникающие только на фоне восприятия какого-то конкретного предмета. Например, человек открывает кран и на фоне шума воды слышит голоса. Видимо, в дальнейшем такие галлюцинации «отрываются» от системы контекстных связей, повторяя общий путь формирования предметных образов.
Знаменитый французский психиатр Жан-Этьен Доминик Эксикроль (1772–1840) определил галлюцинацию как убежденность человека в восприятии при отсутствии воспринимаемого объекта. Однако галлюцинация – это не просто ошибка мышления; при галлюцинациях так перестраиваются разные психические процессы и функции (включая память, мышление, восприятие, сознание), что самому человеку галлюцинаторные объекты могут казаться не менее реальными, чем все, что он действительно воспринимает.
Галлюцинации возникают непроизвольно; ими так же невозможно мысленно управлять, как и реальными предметами. Истинные галлюцинации воспринимаются в объективном пространстве (например, на реальном столе играет галлюцинаторный котенок); псевдогаллюцинации – в особом пространстве, которое уже не субъективно (как мир воображения), но еще не объективно (например, человек видит «духов», предстающих перед ним как на экране, или слышит «голоса» в голове).
В силу структурности восприятия истинные галлюцинации всегда «считаются» с реальными предметами: галлюцинаторный котенок спрыгивает со стола на стул. Псевдогаллюцинации возникают на фоне объективной реальности и поэтому не «считаются» с ней: «духи» проходят сквозь стены. Но, создавая особую реальность, псевдогаллюцинации находятся в структурных отношениях друг с другом. Поскольку псевдогаллюцинации не подчиняются воле человека, но в то же время не встроены в объективную реальность (которой никто из нас в норме не может мысленно управлять), человеку кажется, что они являются продуктом чьей-то чужой воли (например, на него воздействуют инопланетяне).
Яркий пример состояния, сопровождающегося истинными галлюцинациями, представляет собой алкогольный делирий (белая горячка). Псевдогаллюцинации наиболее характерны для шизофрении.
Обманы памяти
В силу структурности субъективного опыта наша память стремится не допускать пробелов. Поэтому, например, при деменциях амнезия часто сопровождается замещающими парамнезиями: человек «привносит» в настоящее события из прошлого, «присваивает» стороннюю информацию или «вспоминает» то, чего не было.
Прогрессирующая амнезия развивается в соответствии с закономерностью, которую описал французский психолог Теодюль Рибо (1839–1916). Сначала забываются текущие события, а затем – события из все более далекого прошлого.
В современной когнитивной психологии память представляют как структуру, включающую несколько блоков. Сенсорный регистр – это сверхкратковременное хранилище, в котором зрительная информация сохраняется до 500 мс, а слуховая – до 2 с. Блок распознавания – это часть долговременного хранилища, которая вынесена вовне и нужна для превращения хаотичного потока данных в организованные осмысленные единицы. Рабочая память – это блок, в котором циркулирует информация, необходимая для текущей деятельности. Долговременное хранилище – это блок, в котором информация хранится постоянно. Долговременная память подразделяется на процедурную (рефлексы, навыки) и декларативную (то, что человек может представить и выразить словами).
Как высшая психическая функция, память имеет иерархическое строение и тесно связана с восприятием, мышлением, речью, воображением и эмоциями. Для нормальной жизнедеятельности человеку нужно уметь не только запоминать, хранить и воспроизводить какую-либо информацию, но и забывать ее. Представьте, как трудно вам было бы жить, если бы вы помнили все, что с вами когда-либо происходило!
Нарушения памяти встречаются при органических поражениях мозга, деменциях и целом ряде других заболеваний. Амнезии, гипомнезии и гипермнезии – это количественные нарушения памяти, связанные с ее ослаблением или усилением. Например, при фиксационной амнезии человек утрачивает память о текущих событиях.
Парамнезии – это качественные нарушения памяти. К ним относятся псевдореминисценции(искажения памяти, например – ошибочные датировки событий), криптомнезии (ошибочные представления источника информации – например, человек считает, что с ним произошло то, о чем он на самом деле прочитал в газете) и конфабуляции (человек «вспоминает» то, чего никогда не было).
Диссоциация
Механизмы диссоциации могут лежать в основе истерии и ряда других состояний. Иногда человеку легче «отделить от себя» какие-то знания или переживания, чем принять их. Поэтому часто диссоциативные расстройства возникают в случае серьезной психологической травмы, при угрозе жизни или репутации человека.
На механизмах диссоциации основаны некоторые психотерапевтические приемы. Например, используются диссоциативные стратегии наведения транса, такие как создание и утилизация замешательства.
Знаете ли вы, в каком положении сейчас находится ваша левая нога? А мизинец правой руки? Хотя, конечно, вы не думаете постоянно о том, что делают ваши руки или ноги, вы всегда можете сделать информацию о них доступной своему сознанию. Вы также можете с легкостью назвать свое имя, место работы и любимое блюдо, даже если ваше внимание было сосредоточено на чем-то другом. Фундаментальная характеристика самосознания заключается в том, что мы связываем себя с самими собой во времени, сохраняя тем самым тождественность нашего «Я».
В случае диссоциативных расстройств различные области субъективного опыта перестают быть связанными друг с другом. При диссоциативной амнезии у человека могут выпасть из памяти целые пласты опыта, связанные с какими-либо травмирующими событиями. Например, после гибели ребенка женщина может не помнить все, что было связано с беременностью и родами, но помнить при этом все нейтральные события из того же периода. Особым видом диссоциативной амнезии является феномен утраты личности: человек забывает все, что касается его личностных характеристик (даже имя), но сохраняет общие навыки социального взаимодействия. Дисссоциативная фуга заключается во внезапном перемещении в пространстве (например, поездке в другой город): хотя внешне действия человека выглядят целенаправленными, он впоследствии не будет понимать, как оказался в новом месте.
Диссоциативное личностное расстройство (феномен множественной личности) заключается в существовании в одном теле разных личностей, которые могут знать или не знать друг о друге и оставаться в «темном поле», пока в «светлом поле» находится одна из них. Деперсонализацияотносится к диссоциативным расстройствам постольку, поскольку характеризуется отчуждениемнекоторых компонентов опыта (человек чувствует, что он как-то изменен, не похож на себя, у него странные переживания, мысли, ощущения и т. п.).
Дата: 2018-12-21, просмотров: 237.
