Бихевиорист исследует только то, что можно наблюдать со стороны: не мышление, а скрытое речевое поведение, не память, а формирование и удерживание навыков.
Методологический бихевиоризм выводит сознание за предел научного исследования, радикальный бихевиоризм вообще отрицает его существование.
Вдохновленный работами Павлова, американец Джон Уотсон (1878–1958) сформировал новую доктрину психологии, которую он назвал бихевиоризмом, т. е. учением о поведении. Вместо того чтобы исследовать внутренние процессы, которые никогда не могут стать доступными стороннему наблюдателю, психология, по Уотсону, должна изучать поведение. Мы не знаем, что человек думает или чувствует, но мы видим, что он делает. Все сложные виды поведения сводятся в конечном счете к простейшей связке «стимул–реакция». Как павловская собака выделяет слюну в ответ на звук метронома, так и человек ведет себя определенным образом потому, что у него сформированы определенные условные рефлексы.
Уотсон пытался доказать это в одном из самых скандальных психологических экспериментов за всю историю: применяя методику классического обусловливания, он сформировал у 11‑месячного ребенка по имени Альберт боязнь белых объектов. Сначала мальчику показывали различные объекты (включая белую крысу), и он реагировал на них совершенно спокойно. Условный рефлекс сформировали путем предъявления белой крысы одновременно с громким ударом по металлической трубе. Вскоре Альберт стал демонстрировать реакцию страха при предъявлении белой крысы без звука удара. Примечательно, что страх оказался связан не с крысой как таковой, а с ее цветом. Поэтому мальчик стал бояться и других белых объектов (например, белой шубы).
Уотсон был убежден, что, создав необходимые условия воспитания, можно из любого ребенка вырастить врача, художника, ученого или преступника. Так бихевиоризм вступал в конфронтацию с другими направлениями психологии, признающими роль внутренних факторов в развитии психики и считающими поведение производным от внутренних процессов.
Суеверные голуби
Еще до появления доктрины бихевиоризма Эдвард Ли Торндайк (1874–1949) разработал метод «проблемного ящика». Он показал, что животное, чтобы выбраться из клетки, действует путем проб и ошибок. Сначала случайное нажатие на рычаг приводит к открытию дверцы; в серии повторений это действие закрепляется.
Свинья по кличке Присцилла, к которой применяли методику оперантного обусловливания, научилась включать телевизор, собирать в бак грязную одежду и катать по полу пылесос.
С точки зрения бихевиориста, быть суеверным значит демонстрировать суеверное поведение. Например, стучать по дереву, чтобы избежать неудачи. Но как сформировать «рефлекс суеверия»? При классическом обусловливании желаемую реакцию «привязывают» к условному стимулу. Но оказалось, что это не единственный способ формирования условного рефлекса.
Один из самых цитируемых психологов XX века Бёррес Скиннер (1904–1990), основываясь на идеях Торндайка и Уотсона, сформулировал теорию оперантного обусловливания. Любое наше поведение имеет свои последствия. Если они хорошие – данное поведение закрепляется, если плохие – оно отбрасывается или угасает. Таким образом, поведение можно формировать посредством вознаграждений (подкреплений) и наказаний. Подкрепляя некоторые движения голубя в клетке, можно научить его стучать клювом по пластмассовой пластинке, чтобы получить корм.
Иногда связь между поведением и вознаграждением бывает случайной. В оригинальных экспериментах Скиннера пища автоматически подавалась голубю каждые 15 секунд. Это приводило к закреплению связи между вознаграждением и некой случайной реакцией голубя, например наклоном головы. Интервал между подкреплениями постепенно увеличивали до одной минуты, и поведение «надеющегося» голубя становилось более ярким: он энергично повторял наклоны, исполняя настоящий «пищевой танец». Голубь вел себя так, будто между его поведением и получением пищи имеется причинно‑следственная связь…
Скиннер мечтал о человеческом обществе, управляемом на основе принципов оперантного обусловливания. В 1967 году в штате Вирджиния была даже создана община Twin Oaks («Дубы‑близнецы»), члены которой стремились жить в соответствии с идеями Скиннера.
Метод модификации поведения, разработанный Скиннером, используется в современной психотерапии.
Когнитивная карта
Эксперименты Толмена позволили скорректировать представления классического бихевиоризма о сущности поведения и психики. Между стимулом и реакцией было помещено промежуточное звено – внутренние психические процессы.
Толмен считал, что поведение человека в его социальном окружении также опосредуется внутренними когнитивными картами. Если эти карты «узкие» и ограниченные, это ведет к конфликтам, неудачам и душевным заболеваниям.
Призыв бихевиоризма изучать только то, что доступно внешнему наблюдению, обернулся обеднением предмета психологии: психика приравнивалась к поведению, всё, что не укладывается в формулу «стимул–реакция», объявлялось не заслуживающим внимания или вовсе не существующим.
Американец Эдвард Толмен (1886–1959), изучая поведение крыс в лабиринте, провел изящный эксперимент, показывающий, что между стимулом и реакцией существует внутреннее опосредующее звено. Фактически, Толмен экспериментально доказал существование психики, причем даже не у человека, а у лабораторной крысы!
В эксперименте крысы были разделены на три группы. Группу С (контрольную) каждый день выпускали в лабиринт, в конце которого находилась пища. Группа N (без подкрепления) не получала пищевого вознаграждения. Группа D (с отсроченным подкреплением) получала поощрение только с 11‑го дня эксперимента. Экспериментатор регистрировал количество ошибок, сделанных крысами из всех групп (ошибкой считалось попадание крысы в тупиковую ветвь лабиринта).
Крысы из группы С научились проходить лабиринт почти без ошибок к 15‑му дню эксперимента. За это же время крысы из группы N, не получавшие подкрепление, почти ничему не научились. А что же группа с отсроченным подкреплением? В течение первых 10 дней они вели себя примерно так же, как и крысы из группы N. Но начав получать подкрепление, они сориентировались в лабиринте буквально за 3–4 дня! Если «прав» классический бихевиоризм, они не должны были ничему научиться, пока не получали подкрепление. Но очевидно, что, бесцельно бродя по лабиринту первые 10 дней, они составили внутреннее «представление» его структуры, которым и воспользовались во второй части эксперимента. Толмен назвал это «представление» когнитивной картой.
Когнитивная революция
Ключевая идея когнитивной психологии заключается в том, что эмоциональные и поведенческие реакции человека на различные события опосредованы внутренним «промежуточным фактором» – установками, убеждениями, схемами.
В результате когнитивной революции сформировалось одно из ведущих направлений в современной психотерапии. Психотерапевты когнитивного направления работают с ошибками мышления, глубинными убеждениями и дисфункциональными схемами, искажающими восприятие и нарушающими поведение человека.
В середине XX века в американской психологии произошел ряд событий, положивших конец господству бихевиоризма. Опыты Э. Толмена продемонстрировали возможность экспериментального изучения скрытых психических процессов, недоступных непосредственному наблюдению. Математик Норберт Винер в книге «Кибернетика» (1948) предложил программу новой науки о закономерностях передачи информации в машинах, живых организмах и обществе. Лингвист Ноам Хомский в 1959 году опубликовал рецензию на книгу Б. Ф. Скиннера «Речевое поведение», причем рецензия затмила саму книгу. В ней Хомский подверг убедительной критике бихевиористскую концепцию усвоения языка. Человек способен построить бесконечное количество предложений на родном языке, а это, с точки зрения Хомского, опровергает концепцию обучения языку путем формирования условного рефлекса. В 1960 году психологи Джордж Миллер и Джером Брунер создают Центр когнитивных исследований при Гарвардском университете. Психология вновь обращается к исследованию внутренних, ненаблюдаемых процессов.
В самом общем виде когнитивная наука представляет познавательные процессы как цикл: выдвижение гипотезы – прием информации – обработка информации – проверка гипотезы. Например, чтобы воспринять (увидеть) стакан, сначала нужно построить перцептивную гипотезу, которая затем будет проверена в ходе восприятия и взаимодействия со стаканом. Если исходная гипотеза неверна, но является достаточно стойкой, возникает обман восприятия. Такова, например, природа иллюзий: когда вы ждете звонка от любимого человека, вы можете принять за звонок случайный звук.
Ученые‑когнитивисты описывают познавательные процессы при помощи компьютерной и информационной метафор, соотносящих познание с обработкой информации в компьютере и других искусственных системах.
Его величество гештальт
«Гештальтисты» экспериментально доказали зависимость процесса решения задач от восприятия структуры ситуации. Было показано, что решение задач не сводится к методу проб и ошибок или условным рефлексам, но требует способности реструктурирования условий задачи.
Один из создателей гештальтпсихологии Вольфганг Кёлер особенно известен благодаря исследованиям интеллекта человекообразных обезьян. Ему принадлежит термин «инсайт», означающий внезапное появление решения применительно к ситуации в целом.
Летом 1910 года, сидя у окна поезда, пересекавшего центральную Германию, молодой психолог Макс Вертгеймер размышлял о психологическом объяснении известной иллюзии: почему пассажиру кажется, что далекие объекты движутся вместе с поездом? Ветргеймер вспомнил о стробоскопе – детской игрушке, создающей иллюзию движения объектов за счет быстрой смены их изображений. Осененный смутной догадкой, он в тот же день купил стробоскоп и экспериментировал с ним несколько часов. Вертгеймер заменил прилагавшиеся картинки листками бумаги, на которых начертил две параллельные прямые. Он обнаружил, что при одной скорости смены картинок линии видны по очереди, при другой – одновременно, при третьей – видна одна линия, которая меняет свое положение. Этот нехитрый эксперимент ознаменовал рождение гештальтпсихологии.
Перенеся эксперимент в лабораторию и используя тахистоскоп, Вертгеймер с помощью своих ассистентов Курта Коффки и Вольфганга Кёлера описал фи‑феномен – иллюзию движения, связанную не с деятельностью органов чувств, а с тенденцией психики воспринимать набор ощущений как осмысленное целое (слово «гештальт» означает форму или структуру, которая первична по отношению к отдельным ощущениям).
Описан целый ряд «законов гештальта». Один из них – закон близости: воспринимая несколько одинаковых объектов в пространстве, мы группируем их по близости друг к другу. Согласно закону сходства, мы объединяем в группы сходные объекты. Закон «хорошего продолжения» заключается в том, что при восприятии мы отдаем предпочтение более естественным формам. Например, на рисунке справа мы увидим линии AB и CD, а не линии AC и DB. Согласно закону прегнантности, из возможных форм мы воспринимаем более простые (например, видим два круга, а не круг и полумесяц).
Гештальтпсихология стремилась объяснить не только восприятие, но и другие психические процессы.
Пирамида потребностей
Согласно Абрахаму Маслоу, средний человек удовлетворяет 85 % физиологических потребностей, 70 % потребностей в безопасности и защите, 50 % потребности в любви и принадлежности, 40 % потребности в самоуважении и лишь 10 % потребности в самоактуализации.
К гуманистической психологии восходит экзистенциально‑гуманистическое направление в психотерапии, ориентирующееся на осознание человеком ценности и смысла собственного существования.
В середине XX века, после двух мировых войн, ведущим направлением в европейской философии и культуре становится экзистенциализм, основывающийся на осознании уникальности бытия отдельного человека, «заброшенного» в мир и вынужденного искать смысл перед лицом отчаяния, тревоги и одиночества. В философии экзистенциализма берет начало гуманистическая психология. Ее главные представители Абрахам Маслоу, Эрих Фромм, Виктор Франкл, Карл Роджерс, Ролло Мэй и др. видели в гуманистической психологии альтернативу по отношению к главенствующим тогда психоанализу и бихевиоризму и поэтому называли ее «третьей силой» в психологии.
Психологи‑гуманисты убеждены в том, что в человеческой природе изначально нет ничего плохого. Что движет человеком? К чему он стремится? Как он может раскрыть свой творческий потенциал, реализовать то, что изначально заложено в нем природой? Абрахам Маслоу считал, что главная потребность человека – это потребность личного совершенствования (самоактуализации). Но самоактуализация невозможна, пока человек страдает от голода, не ощущает своей безопасности, не чувствует поддержки со стороны других людей и не уважает сам себя.
Все человеческие потребности Маслоу изобразил в виде пирамиды, подразумевая, что перейти к удовлетворению более высоко расположенных потребностей человек может лишь тогда, когда удовлетворены потребности предшествующего уровня. В основании пирамиды находятся физиологические потребности (голод, жажда и т. п.). Второй уровень – это потребность в безопасности, третий – потребность в принадлежности к социальной группе и потребность в любви, четвертый – потребность в самоуважении. Венчает пирамиду потребность в самоактуализации.
Эта иерархия допускает исключения. Например, человек с сильными идеалами может быть готов скорее умереть от голода, чем отказаться от своих идеалов.
Умственное развитие ребенка
Хотя Пиаже признавал влияние социальных факторов на умственное развитие ребенка, в целом это развитие он представлял как автохтонный (определяемый внутренними факторами) процесс. Позиция Выготского снимала противоречие между внутренними и внешними факторами, представляя психическое развитие как интериоризацию социальных отношений.
Спор между Выготским и Пиаже был заочным; Пиаже смог ознакомиться с аргументами своего оппонента спустя много лет после его смерти и во многом согласился с ними. Оба выдающихся ученых, каждый по‑своему, отстаивали идею стадийного развития психики.
Одним из самых глубоких противоречий, когда‑либо существовавших в психологии, является противоречие во взглядах на развитие психики. Одни ученые делают акцент на внутренних факторах развития, считая, что психические функции формируются в соответствии с некоторой внутренней (возможно, генетической) программой. Другие акцентируют внимание на внешних (социальных) факторах, утверждая, что психика ребенка – это tabula rasa, на которой в ходе воспитания можно написать все что угодно. Первый взгляд наиболее свойственен представителям когнитивной психологии, второй – бихевиористам. Чтобы преодолеть это противоречие, недостаточно признать, что на ребенка действуют как внешние, так и внутренние факторы: нужно объяснить, как они связаны друг с другом.
Наиболее показательным в этом плане стал спор двух выдающихся психологов XX века. Швейцарец Жан Пиаже (1896–1980) связывал умственное развитие ребенка с интериоризацией («переводом») действия в мысль и движением от более простых систем логических операций к более сложным. Главной характеристикой детской психики Пиаже считал эгоцентризм, по мере избавления от которого происходит социализация мышления и речи ребенка. Например, эгоцентрическая речь дошкольника, не выполняющая функцию общения с другими, уступает место социализированной речи для других.
Советский психолог Л. С. Выготский (1896–1934) сравнил путь развития ребенка, представленный Пиаже, с тем, как одна жидкость в сосуде (символизирующая взрослое мышление) постепенно вытесняет другую (символизирующую мышление ребенка). Ключевая ошибка Пиаже, по Выготскому, заключается в игнорировании диалектического отношения между личностью и обществом. В ходе интериоризации ребенок усваивает формы совместных операций, и они становятся операциями его мышления.
Интериоризация
Важное понятие в теории Выготского – «зона ближайшего развития». Эта область таких задач, с которыми ребенок еще не справляется сам, но решает их с помощью взрослого. В дальнейшем такие задачи перемещаются в зону актуального развития (происходит интериоризация).
Выготский доказал, что единицы мыслительной деятельности (понятия) – это формы обобщения, которые развиваются. Поэтому, например, понятия «яблоко» или «птица» в мышлении ребенка и взрослого обладают различными структурными и функциональными характеристиками.
Лев Семенович Выготский (1896–1934) – один из немногих советских психологов, чьи книги легко встретить на полках книжных магазинов всего мира. Психологией он занимался недолго (в 37 лет Выготский умер от туберкулеза), но вклад его в эту науку огромен.
Выготскому принадлежит убедительное экспериментальное и теоретическое обоснование социальной природы человеческой психики. Ребенок не рождается с «готовой» психикой: сначала он не умеет ни говорить, ни решать мыслительные задачи, ни контролировать свои эмоции. Психика ребенка – не такая же, как психика взрослого. Например, взрослому, чтобы что‑то вспомнить, нужно подумать. Ребенку, чтобы подумать, нужно вспомнить. Его психика должна пройти сложный путь развития, по мере того как ребенок овладевает предметами культуры и общается с другими людьми.
Основной закон развития психики – это закон интериоризации. Что мы делаем, когда, думая о чем‑то серьезном, начинаем рассуждать вслух? Или когда наклеиваем куда‑то «напоминалку» с записью о предстоящем важном событии? В таких случаях мы выносим вовне механизмы контроля над собственной деятельностью (например, полагаемся на бумагу, если не доверяем памяти). По Выготскому, они изначально являются внешними, но в ходе развития «перемещаются» вовнутрь. Так, для дошкольников характерна эгоцентрическая речь: ребенок, играя, вслух комментирует свои действия или даже отдает себе команды. В ходе интериоризации эта речь дает начало мысленному диалогу человека с собой и речевому мышлению.
Интериоризации подвергается то, что первоначально существовало в форме отношения между людьми. Сначала речь служит общению, а уже потом – контролю над собственным поведением. Формы совместной деятельности людей дают начало внутренним мыслительным операциям.
Психика и культура
Человек и животные
Согласно общепсихологической теории деятельности, лишь человек обладает сознанием как системой значений, опосредующих взаимодействие человека с миром. Однако не все психологи едины в мнении о принципиальном различии между психикой человека и психикой животных.
Немецкий философ Э. Кассирер называл человека animal symbolicus, имея в виду символическую «прослойку», которую человек ставит между собой и вещами.
Фундаментальная характеристика организмов, обладающих психикой, заключается в их способности изменять свое положение в пространстве и соотносить свои движения с другими объектами. Согласитесь: дереву психика нужна меньше, чем белке, которая прячется в дупле этого дерева.
Белка воспринимает дерево сквозь призму движений, которые она может по отношению к дереву совершить. В основе человеческого восприятия тоже лежат формы возможных движений. Человек воспринимает чашку как то, из чего можно пить, а стул – как то, на что можно сесть(при этом в мозге человека активируются соответствующие двигательные нейроны – хотя актуального движения при восприятии может и не быть).
Однако между человеком и животными, по-видимому, есть непреодолимая пропасть. Человек способен изображать и представлять объекты, которые не присутствуют в поле его восприятия. Эта способность эволюционно связана с появлением языка (а также других видов символической деятельности). Человек может нарисовать на стене пещеры оленя, но нет такого оленя, который мог бы нарисовать человека.
Это значит, что человеческая психика не сводится к простым формам движений. Если говорить упрощенно, в голове у человека присутствует система правил взаимодействия с предметами (система предметных значений), которую он усваивает в ходе общения с людьми и предметной деятельности. Предметное значение – это форма действия с предметом (обычно усвоенная от других людей). Действие опосредуется значением, которое как бы «заранее» присутствует в голове.
Что будет, если дать обезьяне молоток? Не обладая предметным значением, она будет взаимодействовать с молотком как с физическим объектом (палкой). Например, почешет им спину. Человек же, наоборот, может палку использовать в качестве молотка. Обезьяна не видит предмет там, где он есть, а человек видит предмет там, где его нет.
Предметность психики
Многие ученые считают различия между животными и человеком скорее количественными, а не качественными. Так, по некоторым данным, шимпанзе могут демонстрировать интеллектуальные способности уровня двухлетнего ребенка (но уже не трехлетнего). Другие ученые настаивают на существовании качественного разрыва.
Экспериментальные обезьяны способны обучаться символической деятельности (усваивать знаки, группировать их в категории и соблюдать их правильный порядок). Значит, в специальных условиях они могут быть немного «очеловечены». В этом нет ничего удивительного: в конце концов, один из видов приматов создал когда-то культуру и цивилизацию!
Особенностью человеческого, сознательного взгляда на мир является предметность. Вещи, которые мы воспринимаем, для нас что-то значат, т. е. обладают значением. С точки зрения развития психики значение появляется лишь тогда, когда появляется знак как средство, используемое человеком для того, чтобы разделить с кем-то свое понимание вещи. Например, знаком является слово «стол», а значением этого знака – форма возможной деятельности со столом (стол – это предмет, за которым можно пообедать, поработать с книгой и т. д.). Вещи для человека обладают значением, когда он смотрит на них с точки зрения деятельности, которая хотя бы потенциально может быть разделена с другими людьми. Мы видим вещи «глазами» нашей социальной группы, культуры, общества в целом. Это и есть предметный взгляд на мир. Будучи носителем «взгляда Другого», человек обладает и самосознанием.
Если человек взаимодействует с предметами, то животное – с объектами физической среды. Конечно, эти объекты для животного что-то значат, но это значение – сугубо биологическое, т. е. связанное с ситуацией непосредственного взаимодействия со средой. Выйти за предел такой ситуации животное, по-видимому, не может.
Смышленый шимпанзе по кличке Рафаэль умел доставать апельсин с подноса, перед которым горел огонь. Чтобы потушить огонь, он зачерпывал кружкой воду из бака. Но затем эксперимент провели на плоту посреди озера. Бак стоял на соседнем плоту, так что Рафаэлю пришлось перекидывать между плотами доску и перебираться с кружкой туда и обратно. Согласитесь, это гораздо сложнее, чем просто зачерпнуть воду из озера. Однако Рафаэль не догадался это сделать. Получается, что в озере и в баке – не одинаковая вода. Животное не может увидеть воду как таковую, поскольку для этого нужно обладать предметным взглядом на мир.
Аргумент Томаселло
Каким бы ни был разрыв между животными и человеком, очевидно, что лишь человек способен к совместной деятельности, формы которой он сохраняет в виде предметов культуры и знаков языка. Поэтому и развитие человека заключается в овладении этими формами.
Социальные животные, такие как волки, львы и те же шимпанзе, демонстрируют подобие совместной деятельности во время охоты. Однако вряд ли это полноценное сотрудничество. В конце концов, и муравьи переносят травинки совместно, но их поведение полностью инстинктивно.
Понимают ли обезьяны указательный жест? Многие зоопсихологи ответят на этот вопрос утвердительно. Обезьяны способны прослеживать не только направление жеста, но и направление взгляда человека или своего сородича. Они вполне могут угадать, куда вы смотрите или что собираетесь делать. Но доступно ли им значение указательного жеста? Американский психолог Майкл Томаселло экспериментально доказал, что это не так.
В первом варианте эксперимента человек на глазах у шимпанзе шел прятать еду в одном из трех ведер (сами ведра обезьяне были не видны). Когда обезьяна направлялась к ведрам, другой человек показывал рукой на правильное ведро. Видя этот жест, обезьяны, тем не менее, не понимали его значения и проверяли ведра в случайном порядке. Тогда эксперимент видоизменили. Второй человек не просто показывал на ведро, а пытался до него дотянуться. Лишь в этом случае обезьяны сразу подходили к нужному ведру. Их «логика» получилась такой: если человек просто указывает на ведро, то это еще ничего не значит; если же он пытается ведро достать – значит, еда находится именно там. Обезьяны поймут тебя только в том случае, если ты действуешь эгоистично. Они используют жесты и другие средства коммуникации только для выражения своих требований и не понимают сообщения, ориентированные на сотрудничество.
Майкла Томаселло иногда называют вторым Выготским: он отстаивает тезис о социальном происхождении высших психических функций человека. Организовать сотрудничество может лишь человек. Если вы сомневаетесь в этом, то попробуйте найти двух обезьян, которые совместными усилиями перенесли бы ящик с одного места на другое.
Некоторые домашние животные, например собаки, реагируют на указательный жест правильно. Возможно, они воспринимают его как команду, а не предложение помощи. Исследования на этот счет продолжаются.
Рождение смысла
Общепсихологическая теория деятельности, разработанная А. Н. Леонтьевым, рассматривает человека как социальное существо. Чтобы быть таким существом, недостаточно просто взаимодействовать с себе подобными: нужно отражать формы социальных взаимодействий в собственном сознании.
А. Н. Леонтьев был одним из наиболее ярких последователей Л. С. Выготского, связывавшего развитие психики с интериоризацией (переводом вовнутрь) системы социальных отношений.
Когда и как у человека зародилось сознание? Отечественный психолог Алексей Николаевич Леонтьев (1903–1979) для ответа на этот вопрос предлагал представить первобытных охотников, загоняющих совместными усилиями добычу.
Если, увидев добычу, охотник сам стремится поймать ее (и, разумеется, съесть), то он ведет себя как биологическое существо. В данном случае мотив человека (удовлетворение потребности в пище) и цель его действий (поймать добычу) совпадают. Но в ситуации коллективной охоты одни должны загонять животное, а другие – его ловить. Человек должен сделать что-то вопреки своей биологической потребности – например, вспугнуть дичь, чтобы другие ее поймали. Цель действий человека перестает совпадать с мотивом. Мотив является общим для группы людей: они сотрудничают друг с другом для того, чтобы удовлетворить потребность в пище. Но цели оказываются разными: кто-то вспугивает добычу, кто-то другой ее ловит, кто-то координирует общие действия. В момент расхождения мотива и цели, согласно Леонтьеву, и зарождается сознание.
Отношение между мотивом и целью Леонтьев называет смыслом. Вспугивая добычу, человек совершает осмысленное действие. Оно не ведет напрямую к удовлетворению биологической потребности (даже наоборот). Но его цель соотносится с общим мотивом, оно осмысленно потому, что другой человек продолжит деятельность первого и завершит ее. Вот и получается, что осмысленный (сознательный) взгляд на вещи – это взгляд «глазами других».
Категория смысла в теории Леонтьева соотносится с категорией значения. Смысл – это то, что вещь значит для нас как предмет нашей потребности. Значение – это как бы абстракция из смысла, или то, что вещь значит для нас как таковая. Например, для сытого и голодного кусок хлеба несет разный смысл, но сохраняет одно и то же значение.
Дата: 2018-12-21, просмотров: 236.
