Понятийный аппарат в каждой науке представляет собой совокупность познавательных единиц, дифференцирующих предметную область, изучаемую в ее рамках, или отдельные ее компоненты, выделяемые в соответствии с необходимостью более точной и подробной их представленностью (систематическое описание, классификация), либо с решением проблем, обусловленных расхождением между имеющимися теориями и новыми фактами и/или существующими методами. Когда речь идет о понятийном аппарате, подразумевается, что такого рода единицы логически взаимосвязаны и их употребление позволяет строить суждения, относящиеся к предметной области и доступные для верификации (проверке на истинность) и фальсификации (проверке на ложность).
Понятия означают такие познавательные конструкты, которые выделяют определенные части реальности или системы связей с ними или между ними, устанавливаемые исследователем, которым дают название, придают определенное значение, сохраняющееся во всех контекстах употребления в рамках предметной области.
В культурной антропологии границы такой области устанавливаются самым общим определением понятия «культура», а ее внутренняя упорядоченность обусловлена набором сопутствующих понятий и их логическими комбинациями, соответствующими исследовательским целям. В данном случае понятийный аппарат культурной антропологии будет представлен:
— исходя из общепринятого представления о культуре как об особой области познания, выделяющей искусственный мир, создаваемый, упорядочиваемый и меняемый людьми в контексте совместной активности (взаимодействия и коммуникации), формы и способы которой осваиваются и используются специально, т. е. не являются врожденными;
— принимая предметную область как концептуальную целостность, основанную на таком понимании культуры;
— описывая ее систематическим конструктивным образом, т. е. выделяя наборы взаимосвязанных понятий, относящиеся к ее основаниям, общему строению; составляющим объектам, их состояниям и динамике.
Следует подчеркнуть, что целостности и системность понимаются исключительно в рациональном, логическом смысле без каких бы то ни было претензий на суждения онтологического, реалистического характера.
Основания различий в понимании культуры как предметной области изучения
Несмотря на то, что приведенное выше общее представление о культуре в явном виде выражается или подразумевается во всех культурно-(социально-) антропологических текстах, обычно приходится иметь дело с его вариациями, создающими впечатление о множественности определений понятия. На самом деле речь идет о том, что искусственный мир и заученные, разделяемые формы активности рассматриваются с разных точек зрения (позиций наблюдателя), т. е. в фокусе внимания оказываются их различные аспекты и уровни. Главные позиции такого рода можно представить через понятийные границы, выделяющие часть предметной области, соответствующую решаемой проблеме, по определенным основаниям:
—происхождение: «естественное —искусственное», или «природа — культура»; в этом случае решаются такие проблемы, как поиск причин, порождающих необходимость в построении искусственного мира; факторов и механизмов поддержания границ между ним и природой; форм и способов преобразования природного «материала» в культурные феномены (артефакты);
—свойства изучаемых объектов: «вещественное (материальное) — социальное — символическое (идеациональное — термин П. Сорокина)»; в этих границах изучается специфика каждого класса объектов (по отдельности или в разных сочетаниях); механизмы их порождения и способы различения;
—масштаб охвата предметной области: «панкультура» (культура, рассматриваемая по отношению к человечеству в целом) — культуры (культура, рассматриваемая в ее локальных проявлениях); в первом случае внимание фокусируется на сходных для всех обществ, народов, регионов характеристиках и определяются причины их возникновения; во втором — о культурной специфике отдельных единиц такого рода, факторах, обусловливающих различия, и механизмах их поддержания;
—по формам существования: «социетально-институциональное —обыденное (повседневное)»; исследуются различия в порождении, формах представленности и способах функционирования нормативных образований общесоциального и локально-группового уровней и в характере взаимодействий и коммуникаций, осуществляемых в их рамках;
—по степени распространенности культурных объектов: «массовое — субкультурное (локально-групповое)»; выявляется специфика содержания культурной информации и способов ее использования в каждой из областей; устанавливаются границы и связи между ними;
— по степени сложности культурной информации: «элитарное —популярное»; определяются причины порождения сложных и упрощенных культурных форм, их культурные функции, способы преобразований1;
— по локусам существования: «городское —сельское» (нередко рассматривается в терминах «письменное —устное»); исследуется влияние форм социальной организации на способы осмысления и символизации людьми соответствующей им жизненной среды.
Понятийный аппарат культурной антропологии был порожден и пополняется за счет такого рода познавательных направлений. В то же время в рамках каждого исследования используются различные наборы понятий, нередко из разных областей познания. Это не влияет на качество их результатов из-за сопоставимости значений понятий, обусловленной разделяемыми общими представлениями о сущности культуры. Такого рода сопоставимость дает основание объединять наиболее близкие из них по значению в определенные наборы, упорядочивающие предметную область в структурно-функциональном, содержательном и динамическом отношении.
Морфология культуры
Морфология , или строение предметной области, обозначаемой понятием культура, определяется, функциональной значимостью, или необходимостью, каждой из составляющих для поддержания культурной целостности. Они выделяются на основании антропологических универсалий , характеризующих фундаментальные связи человека с окружением, т. е. общечеловеческих врожденных свойств, присущих каждому индивиду. Их строение определяется спецификой культурных кодов, механизмов преобразования неупорядоченных событий в упорядоченные системы, представленных через такие компоненты, как ключевая выполняемая функция; трансформация входов в выходы; институционализация, т. е. нормирование распределения видов деятельности, прав, обязанностей в пределах каждой из функциональных единиц. Соответственно социетально-институциональный (общесоциальный) уровень морфологической модели культуры может быть представлен следующим образом.
Сфера социальной организации, т. е. упорядочения взаимодействий и коммуникаций людей для выполнения социально необходимых функций, объединяет такие основные морфологические единицы, как:
— хозяйственная культура, характеризующая трансформацию исходных, в том числе природных материалов в продукцию, необходимую для жизнеобеспечения, а также структуру и логику ее производства, распределения и потребления;
— политическая культура, связанная с организацией активности различных групп интересов, урегулированием отношений между граж-
1 Выделение и обоснование дихотомий «массовое —локальное» и «элитарное —популярное» принадлежат Н.М. Чернышевой.
данским обществом и государством в ходе решения социально значимых задач и проблем;
— правовая культура, функции которой состоят в нормировании
отношений в обществе, в урегулировании споров, конфликтов, пре
дупреждении напряжений в хозяйственной и политической обла
стях, на уровне приватной жизни.
В этих категориях в общем виде описывается социетально-институ-циональная организация социальных взаимодействий и коммуникаций и ее культурное, т. е. содержательное, кодовое выражение.
Сфера социально значимого знания, т. е. упорядочение мировоззренческих представлений, выраженных в специализированных культурных кодах и являющихся общественным достоянием, содержит следующие морфологические единицы:
—религиозная культура, организующая мироощущение людей, основанное на вере в трансцендентное и в священное, т. е. дарованное высшими силами, непреложное и нерушимое обоснование миропорядка;
—философская культура, связанная с построением картины мира, основанной на утверждении общих законов его устроения, бытия и познания, выраженных в логически-рациональной форме;
—художественная культура, обеспечивающая упорядочение подвижных образных представлений людей об окружении и своих связях с ним в эстетических формах в виде произведений искусства, где этим отношениям придается соразмерность человеку;
—научная культура, организующая знания о мире в соответствии с принятыми в ее рамках формами — закономерности, теории, методы и т. п. — и критериями достоверности получаемых результатов. В совокупности обращение к этим морфологическим единицам
позволяет проследить, каким образом разнородные представления и верования людей преобразуются в определенные мировоззренческие порядки, в самом общем виде акцентирующие различия между верой и знанием, образным и рациональным типами познания, устойчивыми и изменчивыми аспектами миропонимания.
Сфера трансляции социально значимого культурного опыта, т. е. организация специализированных знаний и представлений в особым образом организованные образовательные, просветительские и информационные программы, предполагает выделение следующих морфологических единиц:
—образование, предполагающее институционально организованную трансляцию информации от поколения к поколению, от более компетентных, т. е. обладающих необходимыми в ее рамках знаниями и навыками и эффективно использующих их, к менее опытным;
—просвещение, здесь обозначающее форму публичного представления культурной информации по специально организованным каналам (музеи, библиотеки, театры, кино- и концертные залы и т. п.); такая информация ранжирована в соответствии со шкалами культурных ценностей;
—средства массовой информации, сообщения которых содержат сведения о текущих событиях и о том, что, по мнению их отправителей, заслуживает общественного внимания.
Эти морфологические единицы выделяются для того, чтобы подробно изучить структуру и функции, содержание и динамику социеталь-но-институциональных средств и механизмов трансляции социально значимой информации, предполагающих различные способы группировки членов общества в качестве их аудитории.
Однако морфологическая модель культуры не ограничивается только ее социетально-институциональными областями, в совокупности примерно соответствующими системе общественного разделения труда. В нее также включаются формы отношений между людьми, находящиеся за пределами специализированной организации социальных взаимодействий и коммуникаций и объединяемые понятием «обыденный уровень культуры». Если ее институциональные формы представлены через специфичные для них информационные коды преобразования разрозненных представлений и действий в определенные культурные порядки, то обыденная реальность анализируется с помощью категории «образ жизни».
Концепция образа жизни позволяет рассматривать тот уровень совместного существования людей, где прослеживаются их сетевые, т. е. межличностные, связи и отношения. Речь идет о распределении в пределах жизненного цикла индивида его фундаментальных ресурсов — времени и сил — между фундаментальными формами жизнедеятельности: жизнеобеспечение, социализация (освоение социокультурного опыта), социальная коммуникация, рекреация, и способах их организации в целостный, направленный процесс. Этому понятию сопутствует ряд дополнительных, акцентирующих его ключевые аспекты:
— уровень жизни относится к экономической стороне образа жизни;
— качество жизни отражает содержательную его сторону (чем заняты люди и в каких условиях, какова степень сложности их активности, насколько они удовлетворены своим положением);
— стиль жизни характеризует культурно-демонстративные его характеристики (способы времяпрепровождения, имидж, причастность к направлению моды и т. п.).
При рассмотрении совместной жизни людей на этом уровне целесообразно выделять ее условия и процессы. Условия, в которых реализуется образ жизни людей, определяются совокупностью физических, социальных, культурных характеристик окружения, с которыми им приходится считаться. Процессы жизнедеятельности, осуществляемые людьми в этих условиях, не сводятся только к упорядоченному участию в социальных взаимодействиях и коммуникациях. Их формы и ритмы определяются также чередованием рутинных и проблемных жизненных ситуаций. Концепция жизненной ситуации используется как единица дифференциации динамики образа жизни. Рутинные ситуации обозначают относительно стабильные его состояния с устойчивым соотношением форм жизнедеятельности. Проблемные ситуации предполагоают изменения в таких соотношениях и указывают на необходимость принимать жизненно важные решения.
В этих терминах можно с необходимой полнотой и точностью представить повседневную жизнь людей, т. е. их рутинные сетевые отношения на институциональном и приватном уровнях культуры, поддерживающие
ее устойчивые структуры. Кроме того, становятся очевидными источники изменений, обусловленных межличностными отношениями людей и их активностью за пределами системы общественного разделения труда.
Представления о людях в контексте их совместного существования и индивидуального образа жизни сконцентрированы в понятиях «индивид» и «личность». Об индивиде речь идет в случаях, когда предполагается выделение отдельного человека в его общевидовых качествах. О личности говорят, если хотят подчеркнуть социально-типичные черты или их специфичные сочетания, характеризующие людей как носителей определенной культуры.
В контексте представлений о повседневности, об образе жизни понятие «личность» используется в двух основных смыслах. Когда рассматриваются социально-типичные проявления людей в стандартных культурно-установленных ситуациях обращаются к следующим концептам:
— «национальный характер», объединяющий освоенные в процессах социализации и инкультурации манеры поведения и построения суждений, отвечающие общекультурным нормативным требованиям;
— «базовый тип личности», отражающий фундаментальные системообразующие характеристики рассматриваемой культуры;
— «модальный тип личности», относящийся к реализации наиболее характерных особенностей изучаемой культуры.
Следует подчеркнуть, что эти теоретические конструкты представляют собой идеальные типы. Иными словами, каждый из них усредняет характеристики носителей данной культуры, выделенные в соответствии с определенными основаниями. Эти же качества присущи и построенным на их базе моделям образа жизни. Тем не менее их целесообразно использовать в качестве систем соотнесения при анализе вариаций в культурных проявлениях членов общества или сравниваемых обществ, позволяющих отнести их к определенным социокультурным группам.
Другую концептуализацию личности уместно использовать при изучении динамики образа жизни. В этом случае участие индивида в институциональных и приватных формах социокультурной жизни можно представить через его социальный статус (общественное положение) и сумму соответствующих ролей (функций, выполняемых им в институциональных структурах и первичных группах). К этим социологическим переменным добавляется культурно-антропологическое понятие идентичности, характеризующее представление индивида о самом себе («я-идентичность») и представление о нем других людей («публичная идентичность») и определяющее особенности исполнения им функций, предписанных характерными для него статусами и ролями.
Таковы в общих чертах морфологическая модель культуры, постренная на социальных основаниях, и соответствующий ей понятийный аппарат.
Культура как совокупность искусственных объектов
Такая точка зрения на культуру как предметную область изучения подразумевает иной по сравнению с изложенным выше способ ее концептуализации и структурирования. В этом случае фокусом исследова-
тельского внимания становится культурный объект, или артефакт. Это понятие означает все не-природные искусственные, созданные людьми операциональные единицы, которые люди используют во взаимодействиях и коммуникациях в рамках различных морфологических областей социокультурного «пространства». Основными классами артефактов можно считать:
— вещи, предметно-пространственную среду, т. е. физические объекты, созданные людьми для индивидуального и совместного пользования, нередко называемые объектами материальной культуры , к которым принято относить предметы быта, инструменты, строения, культивированные природные объекты, продукты питания и т. п.;
— идеи и образы, т. е. представления людей о себе и об окружении, выраженные рациональными или образными средствами в интерсубъективной символической форме (они объединяются понятием «духовная культура»);
— технологии оперирования вещами, идеями и образами в типичных ситуациях взаимодействия и коммуникации; речь идет об организованных совокупностях взаимосвязанных операций, направленных на достижение определенных результатов;
— регулятивные образования (нормы и правила), используемые людьми в процессах взаимодействия и коммуникации;
— оценочные критерии (утилитарные, познавательные, этические, эстетические и т. п.), используемые людьми для ранжирования предпочтений в отношении предыдущих классов артефактов.
Понятие артефакта (культурного объекта) определяется тремя измерениями, характеризующими культурную информацию, которую каждый из них несет о самом себе:
— функциональное, позволяющее понять, для чего он предназначен;
— технологическое, указывающее на способ его изготовления;
— коммуникативное, определяющее значение (указание на функцию) и смысл (указание на культурную значимость) артефакта в процессах обмена действиями и/или информацией.
Каждому из этих измерений соответствует определенное аналитическое пространство изучения артефакта: функциональному — пространство его утилитарного использования; технологическому — пространство навыков деятельности, способов получения конкретных результатов; коммуникативного — пространство трансляции культурно значимой информации.
В таком понимании артефакт представляет собой своего рода элементарную единицу изучения культуры в ее объектном понимании. Все другие искусственные образования могут быть сведены к наборам артефактов одного или нескольких классов или выведены из них.
Составные искусственные образования. Как правило, в рамках культурной антропологии используются понятия, обозначающие сложные искусственные образования, порождаемые, приобретающие интерсубъективную форму и существующие в контексте взаимодействий и коммуникаций людей. Можно выделить целый ряд понятий, обозначающих такие образования и используемых для идентификации определенной культуры и при сравнении культур с точки зрения их сходств и различий.
Наиболее простой набор таких элементарных единиц обозначается понятием «культурная черта». Это характеристика культуры, выраженная в способе деятельности, принципах эстетического формообразования, суждениях о реальности, атрибутах определенного ритуала и т. п., которая воспроизводится в ее рамках из поколения в поколение. Она используется прежде всего в сравнительно-культурных исследованиях, особенно диффузионного направления, чтобы, изучая территориальное распределение сходных черт, выдвинуть гипотезы о межкультурных контактах и обменах, имевших место в прошлом. Понятие культурной черты используется также для идентификации культуры или субкультуры, если такая черта уникальна или отличается ярко выраженной специфичностью.
Другим познавательным инструментом подобного рода можно считать понятие «культурная категория». Речь идет о том, что в каждой культуре обнаруживаются обобщенные представления, выделяющие классы культурных или природных объектов, явлений, событий по какому-либо социально значимому признаку или их совокупности. Такие обобщения именуются и под них подводятся все феномены, обладающие этим признаком, например, категория «семья» обозначает людей, связанных брачными и кровнородственными отношениями; «произведение искусства» — любой эстетический объект; «герой» — каждого, кто совершает подвиг и т. п. Категории используются людьми для дифференциации устойчивых и повторяющихся характеристик окружения, самих себя, и служат средством упорядочения их жизненного мира.
Более сложное искусственное образование представляет собой паттерн культуры. Это понятие обозначает устойчивый набор взаимосвязанных черт, относящихся к поведению, деятельности, отношениям носителей изучаемой культуры. Оно считается значимым при идентификации типичных социокультурных ситуаций, поскольку указывает на механизм воспроизведения специфичных для них характеристик. Такие паттерны осваиваются в процессах социализации и актуализу-ются в ходе повседневной жизни. Обычно они обозначаются с помощью специальных предикатов, таких как «привычное», «обычное», «стандартное» и т. п.
Важная роль в идентификации, сравнении, типологии культур принадлежит понятию «культурная тема». Речь идет о специальным образом выделенной в культуре устойчивой и воспроизводящейся системе представлений, характеризующей специфичные для нее нерешенные проблемы (например, борьба за национальное освобождение), прошлые достижения (например, великодержавность), либо идеалы (например, всеобщее счастье). Считается, что эти образования выполняют в культуре важные интегративные функции, поскольку обеспечивают социальную мобилизацию в кризисных ситуациях. Они осваиваются в процессах социализации и в таких ситуациях составляют основу для консолидации представителей самых разных слоев общества.
В ходе сравнительно-культурных исследований было обнаружено, что целый ряд культурных черт, категорий, паттернов, тем оказывается общими практически для всех изучаемых культур. К ним, например, относятся такие черты, как использование инструментов; такие кате-
гории, как родство; такие паттерны, как этикет; такие темы, как патри-. отизм и т. п. Вне зависимости от того, доказано независимое изобретение или заимствование из других культур такого рода характеристик, их принято называть культурными универсалиями. Те из них, которые способствуют увеличению адаптационного потенциала обществ, располагающих ими, обычно обозначаются как эволюционные универсалии (согласно Т. Парсонсу, к ним относятся, например, государство, религиозная система, деньги, демократия и ряд других).
Культурная единица
Помимо исследований, в рамках которых сравнение культур осуществляется в соответствии с одной или несколькими из перечисленных выше характеристик, изучаются также взаимосвязи между ними самими с целью описать «культуру как целое» или диагностировать ее состояние. В таких случаях используется понятие «культурная единица»,"обозначающее любую социальную целостность, о которой можно говорить как об отдельной культуре. Речь идет о том, что для нее характерны устойчивые совокупности черт, категорий, паттернов и тем, воспроизводящихся от поколения к поколению в определенных соотношениях, или культурных конфигурациях. (В отечественной литературе принято употреблять понятие «культурная система» без специального описания ее строения.)
Культурную единицу, или отдельную культуру принято представлять через ее форму, состоящую из культурного ядра, субкультур и маргинальных групп. Ядро культуры определяется как максимальная концентрация и взаимосвязанность представленных выше характеристик, обусловливающих ее специфику по отношению к другим и позволяющих идентифицировать ее как особую целостность. Вокруг такого ядра концентрируются составляющие культуры (культурной единицы), называемые субкультурами. Они представляют собой целостности, в пределах которых характеристики ядра проявляются в особых сочетаниях либо в специфичных для них вариациях. Субкультуры отличаются собственными нормативами и оценочными критериями, наборами статусов, ролей, идентичностей, особенностями образа и стиля жизни. В то же время это понятие подразумевает, что такого рода специфика не противоречит содержанию ядра культуры. Но кроме субкультур в понятие культурной единицы включаются также и маргинальные образования, такие как богема, контркультура, криминальные группы, которые характеризуются заметными отклонениями, противостояниями, нарушениями по отношению к идентификационным признакам культурного ядра. При этом богема или артистическая среда с сомнительной репутацией, определяется через экстравагантность поведения, однако без грубых нарушений общепринятых культурных норм. Понятие контркультура в настоящее время обозначает демонстративное противопоставление норм, ценностей, паттернов социальных отношений тем, что, сконцентрированы в ядре культуры. Криминальная маргинальная субкультура основывается на прямом нарушении социетальных правовых норм и извлечении личных выгод из такого нарушения.
Из сказанного следует, что по определению культурная единица (культура как целое, культурная система) объединяет ряд понятий, с помощью которых может быть описана ее целостность. Эти понятия целесообразно сгруппировать по содержанию вокруг категорий, характеризующих генеральные функции такой целостности: интеграция и дифференциация ее составляющих.
Интегративная функция культурной единицы, или культурная интеграция , подразумевает, что ее ядро способствует, во-первых, концентрации и установлению связей между воспроизводящимися и разделяемыми чертами, паттернами, темами и т. п.; во-вторых, притяжению групп и индивидов, разделяющих культурные характеристики, образующие субкультуры.
Пространственные их качества связываются с социобиологическим понятием территориальности, подразумевающим, что людям свойственно ограничивать и упорядочивать физическое, социальное и культурное пространство своего повседневного существования. Границы этого пространства принято представлять через интенсивность распространения однородных культурных характеристик. Области такого распространения принято называть культурными ареалами (ранее — культурными кругами) в современном, чисто пространственном, а не в прошлом, диффузионно-историческом смысле. В пределах таких ареалов или областей социокультурного пространства сходные черты, категории, паттерны, темы интегрируются в устойчивые конфигурации, которые можно назвать культурным потенциалом. Исторически транслируемая и актуализуемая в повседневной жизни часть такого потенциала обозначается как культурное наследие.
Целостность культурных ареалов и сохранность культурного наследия обеспечиваются действием ряда интегративных механизмов. Механизм совместного порождения устойчивых функциональных образований в процессах социального взаимодействия и коммуникации и установление культурных форм их представленности обозначается понятием конвенциональности. Поддержание этих форм в контексте социально-сетевых микродинамических связей осуществляется за счет разделяемости, т. е. идентификации культурных феноменов, их значений и смыслов всеми членами сообщества. Их трансляция от поколения к поколению в сети непосредственных контактов путем изустных сообщений, подражания паттернам деятельности, поведения отношений, воспроизведения культурных форм обозначается как традиция. Сосуществование в пределах культурного ареала разнокачественных черт, категорий, паттернов, тем и обеспечивается интегративной функцией культурной единицы.
Дифференциальная ее функция, или культурная дифференциация, предполагает, что в рамках культурной целостности сосуществуют разнородные элементы, а также появляются новые, связанные с выполнением социально необходимых функций или являющиеся дисфункциональными. Такими элементами являются уже упоминавшиеся субкультуры, маргинальные группы, менее масштабные объединения, которым свойственны специфичные образ, качество, стиль жизни, особые способы организации внутригрупповых отношений и разграничения с другими
группами, или характерная для каждой из них культурная среда. Но такого рода среды формируются и по другому дифференциальному признаку, связанному с представленной ранее морфологической моделью культуры. Речь идет о выделенности в рамках культурной единицы определенных анклавов социокультурного пространства, содержащих определенные классы артефактов и способов оперирования ими с целью получения определенных типов результатов. К ним относятся, например, научные, художественные, политические, интеллектуальные, художественные и т. п. среды. Они отделены друг от друга особыми границами — предметно-пространственными (территориально, по архитектуре и интерьерам театр отличается от библиотеки, а церковь от банка), стилевыми (стиль жизни банкиров отличается от стиля жизни студентов консерватории), социальными (даже очень богатый мафиози не допускается в круг контактов королевской семьи).
Такое свойство субкультур, культурных групп сохранять самотождественность и собственные среды существования, а институтов — воспроизводить культурные среды по функциональному признаку и в то же время сохранять культурную целостность обозначается как функциональная автономия. Это понятие указывает на то, что составляющие культуру институциональные нормы, правила, виды активности, а также обыденные привычки и формы отношений не являются полностью и тесно взаимосвязанными, не зависят друг от друга необходимым образом, но между ними существуют определенные границы, имеющие большую или меньшую степень проницаемости, и зазоры разной величины. Такие зазоры определяются на обыденном уровне различиями статусных позиций, образов и стилей жизни, характерных для различных социокультурных слоев и групп, а на институциональном — степенью переводимости одного культурного кода в другой. Их можно обозначить как культурную дистанцию, поддержание которой обеспечивает культурную дифференциацию с точки зрения как наличия, так и изменения конфигурации культурной единицы.
До недавних пор в рамках культурной (социальной) антропологии основное внимание уделялось интегрированности культурной целостности и механизмам ее поддержания. Вот почему они оказались наиболее полно изученными и точно описанными. Фундаментальными единицами регулирования отношений между людьми, а также порождения и использования артефактов (культурных объектов) принято считать нормы и правила. Нормами называются культурные образования, порождаемые людьми в ходе совместной жизни для организации ее в дифференцированные типичные процессы взаимодействия и коммуникации, для установления границ между ними и регулирования их реализации в стандартных формах. Нормативные границы определяются требованиями, предписаниями в отношении действий, совершаемых для поддержания, воспроизведения социально и культурно значимых отношений в обществе, с одной стороны, и запретами в отношении действий, которые могут разрушить эти отношения — с другой. Нормы регулируют отношения между людьми и артефактами таким образом, чтобы их участники оптимальным образом выполняли характерные для них функции, способствуя их поддержанию и не мешая друг
другу. Под правилами понимаются такие механизмы регулирования деятельности и взаимодействия людей, которые связывают в единую рациональную схему представления об уместности определенных последовательностей действий, актов поведения в стандартных социокультурных ситуациях. В таком контексте правила можно считать операциональным механизмом реализации норм.
Совокупности норм и правил, организующих взаимодействие и коммуникацию людей для выполнения социально значимых функций, называются социальными (культурными) институтами . В культурной антропологии основными такими институтами считаются:
— нравы , несущие в себе нравственные нормы и правила, регулирующие повседневную жизнь отдельных сообществ, проживающих на общей достаточно ограниченной территории и организованных по принципу сетевых отношений. Иными словами, нравами называются институты, поддерживающие культурную специфику локальных сообществ;
— обычаи , характеризующиеся моральными нормами и правилами, специфичными для этнических культурных единиц. Они поддерживают культурную идентичность таких единиц через типичные и символические выделенные формы взаимодействий и коммуникаций.
Механизмами поддержания нравов и обычаев являются:
— ритуалы , или типичные, максимально точно воспроизводимые формы взаимодействий и коммуникаций, соответствующих особым, специально выделенным событиям, принятым в культуре в качестве значимых для поддержания обычая (посвящение, свадьбы, похороны и т. п.);
— обряды , или стандартные процедуры, используемые в качестве признаков и знаков, указывающих на ситуацию, соответствующую определенному обычаю (например, домашним праздникам) или ритуалу (например, свадьбе, крещению).
Нарушение характерных для таких регулятивных образований норм и правил в ходе повседневной жизни отмечается особыми реакциями окружающих по отношению к нарушителю, называемыми санкциями. Позитивные санкции, или награды, используются в тех случаях, когда выход за пределы норм оказывается необходимым для поддержания сообщества (например, героизм) или повышения его адаптационного потенциала (например, социально полезное изобретение). Негативные санкции, или наказания, следуют за такими нарушениями норм, которые угрожают целостности сообщества (например, кощунство) или снижают его адаптационный потенциал (например, торговля наркотиками). Особенно суровым наказанием подвергаются члены сообщества, нарушающие принятые в его рамках табу. Этим понятием обозначаются наиболее строгие запреты, которые часто носят сакральный характер и считаются абсолютно необходимыми для поддержания жизнеспособности сообщества (например, табу инцеста).
Особым регулятивным механизмом, поддерживающим целостность культурной единицы можно считать совокупность принятых в ее рамках ценностей! К ним относятся такие культурные образования, кото-
рые в процессах социальных взаимодействий и коммуникаций выстраиваются в определенные порядки и ранжируются по степени предпочтительности в соответствии с определенными критериями: утилитарными, познавательными, этическими, эстетическими и т. п. Они ранжируются на шкале от социально приемлемых до наиболее желательных. Вершиной такой шкалы можно считать идеалы, т. е. представление о совершенном положении вещей, оцениваемом по любому из критериев, которое в принципе считается недостижимым, но определяет вектор движения вверх по шкале ценностей.
Культурные конфигурации и действующие в их пределах институты в совокупности определяют набор принципов формообразования в культуре. Он сохраняет устойчивость социально значимых ситуаций взаимодействия и коммуникации, их нормативных и ценностных порядков до тех пор, пока они сохраняют свою функциональность в поддержании целостности культурной единицы. Такие наборы принято называть культурными стилями, если подчеркивается специфичная конфигурация внешних, демонстративных признаков специфичности культуры, чаще всего выражаемых в символической форме (наиболее показательным в этом отношении является понятие стиля в искусстве). Они также обозначаются как культурные парадигмы, если речь идет о более глубинных принципах, определяющих действия, поступки людей, их мировоззрение. По-видимому, в соответствии с такими стилями и парадигмами осуществляется историко-культурная периодизация.
Межкультурные взаимодействия и коммуникации
Отношения, образующиеся и существующие между культурными единицами, принято обозначать как межкультурное взаимодействие или межкультурная коммуникация. Разумеется, такого рода активность осуществляется отдельными индивидами, но в этом случае они рассматриваются как представители определенных культур, носители характерных для них черт и кодов, обусловленных доминирующими в их рамках стилями или парадигмами. Принимая во внимание это обстоятельство, можно все же в обобщенном виде говорить о таких отношениях как о связях между культурными единицами как таковыми.
В контексте изучения межкультурных взаимодействий и коммуникаций важно выделить их основные составляющие, характеризующие, во-первых, поле межкультурных отношений; во-вторых, механизмы взаимодействия, действующие в их контексте; в-третьих, соответствующие механизмы коммуникации.
Поле межкультурных отношений. Его принято рассматривать в двух основных аспектах, один из которых подразумевает акцент на различиях, а другой на сходствах культурных единиц, участвующих в отношениях такого рода. В первом случае речь идет о культурном многообразии и подчеркивается, что каждой из таких единиц при контактах с другими свойственно сохранять специфичность. Прежде всего, несмотря на наличие зон достаточно активных контактов такого рода, вплоть до давлений со стороны других культур, в ее рамках работают механиз-
мы, сохраняющие ее целостность. Имеется в виду, что за пределами контактов с представителями других культур люди продолжают воспроизводить привычные формы отношений в их необходимой для поддержания повседневной жизни полноте. Более того, новшества, проникающие в определенную культуру извне, переосмысливаются в ее терминах и при определенных условиях интегрируются в ее рамки, не нарушая существующей целостности.
Далее, при любых типах отношений культурной единицы с другими культурами, вплоть до силового навязывания ей извне определенных черт, паттернов, тем, включаются механизмы охраны ее культурной самобытности. Речь идет о том, что при контактах с другими специально презентируются или демонстрируются те стилевые особенности, которые наиболее отчетливо представляют ее ядро. И чем сильнее становится внешнее давление, тем в большей степени люди отстаивают самобытность собственной культуры.
В этом контексте поле межкультурных контактов представляется в виде сосуществующих целостных и самобытных культурных единиц, сохраняющих идентичность вне зависимости от частоты и интенсивности контактов. Такое положение дел обозначается как культурный плюрализм, если подчеркивается множественность, разнородность и несводимость друг к другу специфичных проявлений, характерных для каждой из сторон межкультурных отношений. Если же хотят подчеркнуть право каждой из культурных единиц на сохранение самобытности, их самоценность и самодостаточность в региональном или глобальном масштабе, употребляют понятие мультикультуролизм. Механизмом поддержания такого положения дел считается толерантность. Это понятие означает взаимную терпимость представителей различных культур к проявлениям их самобытности, к сохранению их идентичности в условиях неизбежности сосуществования и контактов.
Именно толерантность и подобные ей позиции представителей различных культур в отношении друг к другу, такие как интерес, любознательность, стремление к подражанию и т. п. делают возможными межкультурные обмены. Речь идет о том, что контакты между культурными единицами так или иначе приводят к взаимопроникновению определенных артефактов, черт, паттернов, которые в данном случае могут быть названы культурными образцами. Обмен культурными образцами принято называть культурной диффузией. Участники этого процесса определяются как культура-донор, образцы которой проникают в другие единицы, и культура-реципиент, принимающие эти образцы. Диффузия может осуществляться разными путями, такими как целенаправленное добровольное заимствование, постепенное привыкание и интеграция, навязывание, принуждение. Но даже при самых неблагоприятных обстоятельствах, таких как колонизация или войны, следы столкновений остаются в культурах каждой из сторон в виде вещей, идей, образов, технологий, черт или паттернов поведения.
Случается, что одна из единиц оказывается в каком-то отношении более адаптивной, чем другие, окружающие ее, либо поглощает некоторые из них. Тогда более слабые единицы в целях самосохранения вынуждены приспосабливаться к ее императивам. Такой тип приспособ-
аеы&лмщг^1 * buef < fuk £.<&<< гс^це-ерЪис^у
ГЛДВД. 3. ПОНЯТИЙНЫЙ АПРЙРЙТ TEiFETISECIli ЩРШЩГН ___________________________________________ |
ления называется аккультурацией. Но бывает, что жители одной стра-. ны по разным причинам мигрируют в другую и добровольно стараются интегрироваться в рамки ее культуры. В этом случае речь идет об ассимиляции.
Культурные обмены можно рассматривать и с акцентом на изучении сходных черт в разных культурах. В XX в. при интенсивных межкультурных контактах этот феномен начал проявляться особенно отчетливо. Дело в том, что в глобальном масштабе усилилась тенденция к широкому распространению целого ряда культурных характеристик, специфичных для развитых западных обществ. Если обратиться к концепции морфологии культуры, то эта тенденция, называемая модернизацией, имеет определенную направленность движения:
— в хозяйственной культуре — от индустриализма к постиндустриализму, к информационному обществу, к обществу массового производства — потребления;
— в политической культуре — от абсолютистских и олигархических к демократическим режимам;
— в правовой области — от обычного к юридическому праву;
— в сфере мировоззрения — от священного к светскому обоснованию миропорядка; от монизма к плюрализму в философском и научном познании; от стилистического канона к полистилистике;
— в образовании и просвещении — от доктринерства к углубленному миропониманию, с одной стороны, и к распространению массовой культуры — с другой.
Совокупность подобных изменений обусловила не только повышение уровня и качества жизни в этих странах, но и такое усиление их социокультурного потенциала, которое позволило им оказывать давление на общества с другими типами внутренней организации. Распространение модернизационных образцов, особенно массового характера, как наиболее широко доступных постепенно привело к унификации культурных ситуаций в разных странах. Речь идет о стандартизации вещей, технологий, институтов, а также благодаря средствам массовой информации — образов, мифологем, оценочных критериев. Разумеется, такая стандартизация охватила не все области подвергшихся ей многочисленных культур. Однако диффузионные процессы были столь интенсивными, что в настоящее время большинство стран оказалось переполненным множеством одинаковых артефактов, черт и даже тем; крупномасштабных экономических структур, обусловленных быстрыми сменами технологий и обменами ими; международных политических организаций с их стандартными бюрократическими процедурами и т. п. Эта общая тенденция получила название глобализации. Следует еще раз подчеркнуть, что ей поддаются отнюдь не все аспекты каждой отдельной культуры, и в каждой из них сохраняются зоны самобытности, устойчивые по отношению к ее последствиям. Это обстоятельство порождает два противонаправленных и одновременно осуществляющихся процесса. Один из них подразумевает сближение современных культур по таким существенным признакам, как экономические модели, политические режимы, правовые системы, познавательные парадигмы и т. п. Этот процесс носит название культурной конвергенции. Другой
характеризуется противостоянием определенных социокультурных групп, социальных движений проявлениям глобализации. С ним связываются представления о сохранении культурной идентичности, или самобытности. Эти расходящиеся тенденции в контексте глобальной культурной динамики являются источником целого ряда напряжений и конфликтов как внутри отдельных стран, так и в международном масштабе.
щ Культурно-коммуникативные процессы ____________________
В изучении межкультурных взаимодействий, диффузии тема коммуникации как обмена информацией занимает одно из ведущих мест. Эта область культурной антропологии даже носит специальное название — межкультурные коммуникации. Поскольку речь идет об обменах информацией, она находится под сильнейшим влиянием лингвистики, семиологии. Из них по большей части и заимствован понятийный аппарат.
Межкультурная коммуникация предполагает обмен значимой для культур-участниц информацией. В то же время каждая из них характеризуется собственным языком, а значит, согласно гипотезе Сепира— Уорфа, особым мировидением и располагает специфичным для нее коммуникативным полем. Оно задается рядом культурных параметров. Во-первых, языками культуры:
— национальным языком, который, несмотря на наличие диалектов осваивается и используется всеми ее носителями;
— «языками», соответствующими специализированным областям культуры, которым владеют те, кто профессионально занимается специфичными для них видами деятельности, и которые в ограниченных масштабах становятся широко известными благодаря системам общего образования, просвещения и массовых коммуникаций;
— субкультурными жаргонами, используемыми в тех группах, члены которых по тем или иным причинам стремятся либо демонстративно выделиться на общем фоне (например, молодежные жаргоны), либо оградиться от доступа других к конфиденциальной информации, которой они располагают (например, воровской жаргон).
Во-вторых, культурными темами, и типичными социально значимыми ситуациями, порождающими коммуникативные клише, разделяемые всеми носителями культуры. Они выражаются в особых культурных формах, к которым относятся:
— знаки, понимаемые как специально создаваемые культурные объекты, замещающие другие артефакты с целью указания на их функциональное назначение; этим определяется значение знака, или содержание информации, которую он несет в отношении обозначаемого артефакта;
— символы, трактуемые в культурной антропологии как особого рода конструкты, указывающие на определенные социально значимые ситуации, причины выделения, компоненты, осуществляемую в их рам-
ках активность, результаты, имеющие общественную важность — все
это составляет содержание символа, называемого смыслом.
Знаки и символы выражаются не только в языке, но и в так называемой экстралингвистической форме. Имеются в виду мимика и жестикуляция, допустимая пространственная дистанция между собеседниками, интонирование. Эти культурно-специфичные характеристики осваиваются в процессе ранней социализации и позже путем подражания, нерефлексивно и в последствии используются автоматически, а в повседневной жизни часто бесконтрольно.
Совокупности культурных тем, представляющих их специфичных языков, организующих коммуникацию вокруг них знаков и символов, выраженных в речевой, экстралингвистической, иконической, письменной форме — все это составляет коммуникативные коды, используемые в рамках каждой культуры для преобразования разрозненных переживаний, представлений, чувств, возникающих по ходу взаимодействий людей друг с другом, с артефактами и природным окружением, в интерсубъективные факты, т. е. сообщения, имеющие значение и смысл для всех участников коммуникации.
Наконец, важной коммуникативной характеристикой, связанной с взаимодействием и обменом информацией между людьми, является стиль коммуникации. Речь идет о соответствующих определенным типичным социокультурным ситуациям знаковых и символических формах поведения, указывающих на значение и культурный смысл таких ситуаций для их участников и для окружающих. Коммуникативным стилям нередко сопутствуют определенные ритуальные действия, указывающие на особую выделенность ситуации из контекста повседневной рутины.
Возвращаясь к процессам межкультурной коммуникации, следует подчеркнуть, что это не просто обмен «объективной» информацией применительно к какому-либо нейтральному случаю. Каким бы ни был стимул, порождающий контакт, участники привносят в такой обмен все перечисленные выше характеристики и постоянно интерпретируют сообщения друг друга. Речь идет о соотнесении их содержания с представлениями каждого о характере ситуации как собственными, так и партнеров, которые становятся более или менее очевидными по мере разворачивания процесса коммуникации. В результате достигается понимание того, что происходит, т. е. образная или понятийная «операци-онализация» ситуации: видение ее как целостности; как частей, из которых она состоит; с точки зрения их соотношения с адекватной интерпретацией информации, используемой при каждой из операций. Навыки установления контактов, поддержания обмена информацией за счет адекватной интерпретации сообщений, понимания того, что происходит, контроля над сохранением этих параметров в контексте ситуации можно назвать коммуникативной компетентностью.
Именно эти характеристики процессов межкультурных взаимодействий и коммуникаций можно рассматривать в качестве факторов и механизмов, способствующих появлению артефактов, черт, тем, общих для разных культур, представители которых находятся в контакте друг с другом.
Культурная динамика
Под динамикой культуры понимается совокупность происходящих в ее рамках процессов и изменений с выделением соответствующих движущих сил в качестве элементарных единиц, использование которых позволит проследить форму, содержание, направленность движения. Нейтральными единицами такого рода можно считать культурный факт, если нужно зафиксировать точку отсчета при оценке рассматриваемого положения дел, и культурное событие, если указывается на его изменение. В этом контексте культурным фактом можно называть артефакты, их совокупности, отношение к ним, которые выделены носителями культуры и признаны ими как существующие. Относительно них можно говорить о культурных событиях, или о том, что происходит в области фактов и фиксируется носителями культуры как заслуживающее особого внимания. Соответственно изменением можно назвать событие, связанное с появлением или исчезновением определенного факта, замещением его другим или переходом из наличного состояния в новое.
В этих терминах можно рассматривать культурные процессы, определяемые как цепочки взаимосвязанных изменений и их последствий в более широком культурном окружении. В соответствии с определением культурной динамики имеет смысл говорить о двух классах таких процессов, направленных на поддержание либо на изменение существующего положения дел.
Процессы, направленные на поддержание культурных ситуаций. Одним из наиболее известных процессов такого рода является традиция. Обычно в этом случае указывается на сохранение культурных образцов, ценностей, норм в некотором культурном контексте как таковых в течение длительного, чаще всего исторического времени. Речь идет о более или менее точном воспроизведении из поколения в поколение определенных нравов и обычаев; культурных тем, зафиксированных в преданиях и других фольклорных формах; технологий и секретов мастерства, передаваемых в непосредственных взаимодействиях и коммуникациях. Нередко понятие традиции относится и к письменной культуре. В этом случае имеются в виду письменные документы, хранящие информацию о тех культурных чертах, которые в обществе считаются наиболее ценными. Следует подчеркнуть, что этому понятию не соответствует особый тип артефактов: традиционными могут быть любые из них, обладающие названными характеристиками. В этом смысле понятие можно считать их атрибутом («традиционность»), а не объектом. Если традиционный феномен расценивается некоторыми носителями культуры или исследователями как тормозящий изменения, необходимые для социальной адаптации в меняющихся условиях, его принято называть пережитком. Культура, в пределах которой эти феномены существенным образом преобладают над необходимыми трансформациями, определяется в контексте представлений о модернизации и глобализации как традиционалистская, а в рамках эволюционизма говорится, что ей свойственно культурное запаздывание по отношению к тем, которые считаются более развитыми.
Другой класс процессов, обеспечивающих воспроизведение культурных образцов, ценностей, норм, связывается с понятиями социализация (в социологии и социальной антропологии) и инкулыпурация (в психологической антропологии). Если о традиции говорят, когда хотят подчеркнуть трансляцию от поколения к поколению, воспроизведение в историческом времени определенных культурных паттернов, то эти два понятия акцентируют механизмы, действие которых делает такое воспроизведение возможным. Социализация относится главным образом к освоению социально значимых норм и правил, регулирующих отношения в обществе. Инкультурация связывается с овладением родным языком, знаковыми и символическими системами, способами оперирования ими, характерными для определенной культуры. Соответствующий опыт передается от старших поколений младшим, от более компетентных членов общества менее подготовленным в процессах взаимодействий и коммуникаций либо в специализированных формах обучения, либо в ходе спонтанного научения. Субъект социализации приобретает соответствующие знания и навыки за счет работы механизма интериоризации, т. е. трансформации отдельных актов поведения, операций, символов, заимствованных у агентов социализации путем подражания и заучивания во внутриличностный упорядоченный социокультурный опыт. В дальнейшем он используется в рутинных и проблемных ситуациях как на социетально-институциональном уровне, так и в обыденной жизни.
Следует подчеркнуть, что действие механизмов, описываемых понятиями «традиция», «социализация», «инкультурация», не означает, что воспроизведение культурных черт, категорий, паттернов, тем осуществляется с однозначной полнотой и точностью. Обычно предполагается, что в ходе трансляции соответствующих знаний и навыков какие-то их характеристики различаются в зависимости от способов обучения, от ситуаций освоения, от уровня компетентности агентов и субъектов социализации, а также от особенностей их дальнейшего использования. Исследователи традиционных феноменов также подчеркивают, что соответствующие нравы, обычаи, приемы мастерства и результаты их применения не полностью тождественны исходным образцам и даже канонам, или специально сформулированным и зафиксированным в виде норм и правил принципам формообразования, или способам воспроизведения определенных классов артефактов (например, канонические формы иконописи). Такого рода микроотклонения имеют тенденцию накапливаться во времени, воспроизводиться и умножать многообразие проявлений, выражений одних и тех же идей, образов, технологий; паттернов отношений и тем; использования одних и тех же обрядов и ритуалов в динамичных условиях. Если такого рода подвижность не разрушает основных функциональных границ, структурных характеристик регулирующих их норм и правил, культурных конфигураций, то можно говорить об их вариациях, о культурной вариабельности. Если же границы допустимых отклонений нарушаются с высокой частотой, а сами отклонения оказываются значительными, то начинаются функциональные, структурные, семантические изменения элементов культуры и их сочетаний разного рода. Такого рода изменения могут носить характер
культурных инноваций, т. е. изобретений новых артефактов или их композиций, либо заимствований из других культур. Они могут способствовать повышению уровня интегрированности или дезинтеграции определенной культурной единицы.
Новые элементы в культуру вносят процессы социальной мобильности и миграции. Мобильность представляет собой движение членов общества по горизонтальной сети функциональных ролей, а также вертикальной шкале социальных статусов и престижа. Движение, подразумевающее их повышение, носит название восходящей мобильности, а связанное с их снижением — нисходящей. В любом случае те, кто повышает или снижает свой статус, переходят от одной роли к другой, привносит в новое для него окружение определенные характеристики из прежней среды. Они могут приниматься окружением, и тогда здесь происходит изменение; но могут и отвергаться, что способствует укреплению действующих здесь нормативов. Миграцией называется пространственное перемещение представителей одного общества на территорию другого. Такое переселение может быть добровольным (эмиграция) или осуществляться под давлением внешних обстоятельств (вынужденное переселение). В обоих случаях принимающая культура может претерпевать изменения:
— ее адаптационный потенциал повышается, когда в нее вливаются
представители интеллектуальной элиты или предприимчивые люди,
нашедшие свое место в легальном бизнесе;
— в ее рамках повышается уровень напряженности, если мигранты не
могут или не хотят адаптироваться в новой культуре, с одной сто
роны, но претендуют на имеющиеся в обществе блага — с другой.
Организованные культурные изменения. Описанные выше измене
ния могут носить как спонтанный, так и организованный характер.
В последнем случае следует выявлять агентов такого рода процессов. Со
времен мифологии существует понятие культурного героя (демиурга),
который выполняет функции, значимые для динамики культуры. Он
либо привносит сюда черты, повышающие ее адаптационный потенци
ал (например, Прометей), либо освобождает людей от опасностей, на
силия, угроз (например, Геракл). Представления об этой мифологиче
ской фигуре сохраняются до настоящего времени, хотя теперь чаще
говорят о культурном лидере. Так называют лицо, которое в силу высо
чайшего уровня компетентности или особой личностной притягатель
ности (так называемой харизмы) становится бесспорным авторитетом
для других, либо способен организовать их для свершения социально
значимых действий или поступков. Иными словами, такого рода люди
становятся центрами культурной мобилизации, обусловливающей орга
низованное социальное участие, т. е. объединение людей для совмест
ного достижения общественно значимых целей.
Такая мобилизация является организующим началом для разного рода социокультурных движений (религиозных, гражданских, политических под руководством соответствующих лидеров), течений (художественных, интеллектуальных, порождаемых и возглавляемых авторами характерных для них идей), массовых выступлений (в защиту определенных прав и свобод или в знак протеста против их нарушения). Пре-
данность людей подобного рода ценностям и лидерам преобразует их в своего рода объекты поклонения, порой наделяемые сакральным смыслом; в этом случае принято использовать понятие «культ». Безоговорочная приверженность адептов культа объектам поклонения — людям, идеям, другим ценностям, — их готовность совершать во имя них любые поступки вплоть до самопожертвования называется фанатизмом.
Социальные движения, интеллектуальные течения и выдающиеся культурные события могут стать источниками культурной экспансии. Речь идет о том, что некоторые культурные лидеры или представители властных структур одного общества стремятся к распространению соответствующих идей, религиозных или светских идеологий, культов и т. п. в другие страны. При условии, что в их рамках есть люди, готовые принять новшества, представители культуры-донора могут рассчитывать на успех по крайней мере у них. Если же потенциальные реципиенты не готовы к изменениям, то попытки культурной экспансии могут потерпеть неудачу даже под угрозой давлений со стороны донора. Важным фактором целенаправленных культурных изменений является осуществляемая в стране или в международном масштабе культурная политика. Основными агентами такой политики принято считать государство, общественные или международные организации. В идеально-типическом смысле она направлена на решение социально значимых культурных проблем, таких как ликвидация неграмотности, просвещение, поддержание культурной элиты, сохранение самобытности этнических культур и т. п. В реальности ее ориентация может обусловливаться целями отдельных групп интересов, стремящихся либо к коммерциализации культурных «услуг», либо к приватизации национального культурного достояния, либо к навязыванию определенной идеологии и т. п. В любом случае на уровне государства культурная политика осуществляется с помощью подведомственных ему институциональных структур — учреждений культуры (музеев, библиотек, театров и т. п.) и средств массовой информации (государственных). Ее разработка и осуществление заключаются в том, чтобы изменить их функции или структурную организацию в направлении, соответствующем провозглашаемым целям. Средствами ее реализации являются национальные или региональные программы действий, а также локальные проекты, каждый из которых направлен на решение задач, предусмотренных программой. Следует подчеркнуть, что цели, обозначенные в национальных программах культурной политики могут не совпадать с результатами, полученными в ходе ее реализации. Это объясняется несколькими обстоятельствами:
— непредвиденными изменениями общесоциальной ситуации (например, смена политического режима, экономический кризис, вступление страны в новые для нее международные блоки и т. п.).
— непредвиденные последствия реализации намеченных решений (например, последовательная коммерциализация учреждений культуры может не только вызвать массовое недовольство, но и породить направленные против нее социальные движения);
— некомпетентной реализацией принятых решений (например, для реализации просветительских проектов может не оказаться необходимым образом подготовленных специалистов).
Государственная культурная политика представляет собой социеталь-ное средство управления культурными процессами, происходящими в обществе. От ее эффективности зависит качество институционализированного культурного пространства.
На уровне отдельных институциональных единиц осуществляется своя политика, которая может соответствовать общегосударственным целям и задачам, а может расходиться с ними. Их диагностика в этом отношении облегчается обращением к концепции организационной культуры. В этом случае речь идет о том, что в рамках одной организации сосредоточены представители различных субкультур, носители разных статусов и ролей, люди, неодинаково приверженные целям организации. И это при условии, что любая организация предназначена для выполнения определенных социально значимых функций или для реализации целей определенных групп интересов. Чтобы понять, как культурное многообразие компонент организационной культуры влияет на эффективность функционирования организации, вводится идеально-типическое понятие корпоративной культуры. Оно объединяет официально провозглашаемые цели организации, соответствующие им кодифицированные нормы и правила, легитимизированные средства их достижения, а также ценности, соответствующие этим институциональным компонентам, с одной стороны, и формы интеграции, мобилизации, личной преданности членов организации в отношении ее целей и целостности — с другой. Расхождение между нормативами корпоративной и более широкой организационной культур, а также между ними и требованиями, предъявляемыми к организации государственной программой, в реализации которой она участвует, или рыночной конъюнктурой, позволяют определить степень эффективности ее функционирования.
Концепция времени в изучении культуры . Динамические характеристики культуры определяются концетуализацией времени, которая принята при ее изучении. Следует подчеркнуть, что культурное время не тождественно астрофизическому; последнее используется как мера, позволяющая соотносить и соизмерять разные его модальности.
Когда рассматриваются культурные процессы, охватывающие целые плеяды поколений, или явления, остающиеся устойчивыми в их рамках, принято говорить об историческом времени. Его масштаб задается представлениями о смене исторических эпох, которые выделяются по культурным признакам. Каждая из них определяется характерными для нее типами хозяйственной культуры (например, каменный, бронзовый век), доминирующей культурной парадигмой (например, Возрождение), указанием на тенденцию к обновлению (например, модерн, постмодерн). Историко-культурное время внутренне неоднородно не только потому, что составляющие его эпохи имеют разную длительность, измеренную в астрофизических единицах, но и потому, что интенсивность динамики реализующихся в их рамках процессов неодинакова (так, считается, что культурные изменения в эпоху Средневековья происходили реже, чем в Новое и тем более Новейшее время).
Однако о культурном времени говорят и применительно к рассмотрению жизненного цикла одного —трех поколений, связанных непосредственными взаимодействиями и коммуникациями, и его периоди-
зация определяется понятиями культурный стиль и культурная парадигма. В этих рамках фиксируются относительно устойчивые характеристики рассматриваемой единицы, обычно являющиеся формообразующими для ее ключевых областей (политика, право, наука, искусство, образование и т. п.). Относительно них прослеживаются разномасштабные периоды культурного времени, определяемые такими понятиями, как мода, имя культурного героя, стилистическое направление, измеряемые десятилетиями, и такими менее масштабными периодами, как «сезоны» в искусстве, семестры в сфере специального образования, смена церковных праздников в религиозной культуре и т. п. Эти «виды» культурного времени также неоднородны. Например, в ходе жизненного цикла, индивид становится свидетелем смены моды несколько раз в жизни, а в период бодрствования в рамках одних суток он сталкивается с чередой различных рубрик, характерных для радио- или телетрансляций. Они различаются и по интенсивности. Так, время радио-или теленовостей более насыщено сменой событий, чем, например, время музейной экспозиции.
Напряженности в культуре
Состояния напряженности в культуре всегда были предметом интереса в культурной антропологии, но он особенно возрос во второй половине XX в., когда круг межкультурных контактов существенно расширился благодаря развитию средств массовой коммуникации; интенсивность культурной динамики усилилась благодаря процессам модернизации и глобализации; межкултурные различия из академической темы превратились в повседневность благодаря интенсификации межкультурных контактов и миграционных процессов. Все это вызвало необходимость серьезных культурных изменений и осуществление, и неприятие которых во многих странах породило состояние культурного кризиса. Он характеризуется деконструкцией-реконструкцией парадигматических оснований культуры, а в модернизирующихся странах — ее ядра, происходящих за счет повседневной активности их жителей либо под руководством модернизационных элит, но по большей части — под сильным внешним давлением. В то же время формирование новых культурных оснований всегда отстает от разрушения предыдущих. Такое положение дел, когда старые нормы уже, а новые еще не действуют, и определяется как культурный кризис.
Он вызывает массовое состояние аномии, которое характеризуется социальной дезориентацией людей в разрушающемся нормативном пространстве. В таких ситуациях каждый в стремлении преодолеть кризис на личностном уровне преследует собственные цели. Но при отсутствии социальных средств координации совместной активности люди начинают мешать друг другу в выполнении социально необходимых функций, что лишь увеличивает степень напряженности в обществе.
Одной из самых заметных глобальных тенденций, породивших культурную аномию, стала так называемая демократизация культуры, т. е. обеспечение массового доступа членов общества к источникам инфор-
мации. Этот процесс имеет два разнонаправленных типа последствий. С одной стороны, речь идет о широких возможностях приобщения к самым уникальным образцам высокой культуры. Однако недостаточная для этого степень компетентности большинства людей обусловливает слабую востребованность таких образцов или упрощение их до уровня массового понимания. Коммуникативное пространство вульгаризируется, т. е. заполняется относительно небольшим количеством примитивных информационных единиц. Более того, культурная элита утрачивает социальный престиж и оттесняется грамотным, но культурно малокомпетентным большинством на периферию культурной жизни. Однако упрощение представлений, ценностей, лексики и т. п. в условиях усложнения искусственного окружения людей и социальных процессов предопределяет очевидное возрастание степени напряженности в культуре многих современных обществ как модернизированных, так и модернизирующихся.
Многие страны, втянутые в глобальные процессы модернизации, и люди, вынужденные мигрировать в развитые страны, оказались неготовыми к приятию и тем более к освоению распространенных здесь культурных образцов, ценностей, норм. Часть из них утратили собственную идентичность при столкновении с новыми для себя феноменами и оказались в положении, когда собственные культурные ориентиры не обеспечивают их понимания, а для освоения чужих не хватает компетентности. Такая ситуация носит название культурного шока.
Однако существует и иная реакция на распространение культурных образцов и ценностей, требующих для освоения затраты специальных усилий — агрессивная. Люди с низким уровнем компетентности, а также мигранты или жители модернизирующихся — по большей части неевропейских — стран оказывают сопротивление активности стран-доноров. Оно принимает форму усиления тенденций к сохранению собственной культурной самобытности либо открытого ее противопоставления по отношению к любым внешним воздействиям. В настоящее время такого рода явления выливаются в межкультурные конфликты, т. е. ситуации взаимодействия, при которых хотя бы одна из сторон — как правило, сегодня — это представители потенциальной культуры-реципиента — утверждает свои претензии на доминирование или на неизменное существование собственной культуры. Они противопоставляют свои нормы и ценности другим, особенно модернизационным, глобалист-ским, как несовместимым с собственнымии, демонстрируя готовность отстаивать заявленные позиции силовыми методами.
Следует подчеркнуть, что в настоящее время этничность рассматривается в рамках культурной антропологии как один из ключевых источников социокультурных напряженностей и конфликтов, а следовательно, динамики. Это понятие сегодня трактуется расширительно, не в примордиалистском смысле, а с точки зрения осознанной групповой идентичности. Поэтому к этническим сообществам относят не только носителей определенного языка, объединенных вокруг общего культурного ядра, но и конфессиональные, тендерные и другие группы. Напряженности этнического происхождения связаны с целым рядом факторов, определяющих давление носителей доминирующих идеоло-
гий, обычаев, привычек на культурные меньшинства с целью их ассимиляции или вытеснения с поля общепринятых социальных взаимодействий и коммуникаций.
Основным источником отношений такого рода считается ксенофобия, т. е. полное неприятие вплоть до отрицания права на существование других этносов. Она проявляется в отторжении или резкой критике чужих представлений, ценностей, норм даже в условиях неизбежности межкультурных коммуникаций. С ней связано стремление какого-либо сообщества людей оградить себя от любых внешних влияний. Для этого создаются вымышленные негативные образы носителей других культур, называемые этническими стереотипами, представляющими их в качестве источника угрозы существованию собственного этноса. Ксенофобия в рамках многонационального общества с одной ярко выраженной лидирующей культурой или в контексте отношений «метрополия — колонии» (или сходных по распределению сил) в условиях глобализации порождает целый ряд последствий в отношении представителей культурных меньшинств:
— сегрегация, под которой понимается установление барьеров для полноценного их участия в ключевых процессах социокультурной жизни, характерных для доминирующей культуры;
— крайним проявлением сегрегации считается апартеид, предполагающий полный запрет на такое участие, причем не только на социе-тально-институциональном, но и на обыденном уровне;
— в условиях межэтнического конфликта и силовых выступлений определенного меньшинства представители доминирующей культуры могут выбрать ориентацию на его уничтожение или хотя бы вытеснение с территории совместного проживания. Такого рода направление действий носит название геноцида. Оно предполагает использование целого ряда приемов силового давления представителей доминирующего этноса на меньшинство, среди которых наиболее известными являются погромы, или применение насилия и разрушение имущества представителей меньшинства, и этнические чистки, или их силовое вытеснение с мест проживания.
Таким образом, межкультурные взаимодействия и коммуникации в их мирных и конфликтных формах рассматриваются в рамках современной культурной антропологии в качестве источников социокультурных изменений, процессов как в локальном, так и в глобальном масштабе. И именно их общекультурный контекст обозначается понятиями «культурный плюрализм», «мультикультурализм», «глобализация».
Неклассические понятия в социальной и культурной антропологии
Смена культурных парадигм, наблюдаемая в настоящее время в глобальном масштабе, породила необходимость ввести в рамки предметной области социальных наук новые факты, представления и обозначающие их понятия, которые сконцентрировались в рамках постмодерна. Прежде всего следует выделить класс понятий, отражающих не только многообразие культур, но и то, что их изменчивость в историческом
масштабе времени не имеет универсальной формы, как это утвержда-лоь в рамках эволюционизма и циклизма. В несклассическом дискурсе динамика культурных феноменов описывается понятием «ризома». Эта метафора, заимствованная из ботаники, указывает на то, что функциональные, структурные, семантические изменения артефактов осуществляются не предустановленным образом, но в многообразии вероятностных направлений. Единственной закономерностью процесса можно считать движение в направлении, где препятствия его осуществлению оказываются минимальными. Совершенно очевидно, что такая концептуализация совершенно по-иному, чем эволюционизм, позволяет трактовать многообразие искусственного мира и его постоянную воспроизводимость, которые носят название культурной плюральности.
Ее неизбежность и сам факт сосуществования множества культурных кодов даже в рамках одного общества побуждают исследователей искать механизмы, обусловливающие бесконфликтный характер отношений между ними. В ответ на это сложилось понятие «культура другого'», заменившее ранее распространенную дихотомию «свой —чужой». Концепция другого подразумевает признание участниками взаимодействий и коммуникаций прав друг друга на собственную идентичность, самобытность и функциональную автономию. Более того, предполагается, что стороны не только считаются с такими различиями, но и стараются понять их причины и смысл.
В контексте таких представлений особую значимость приобретает понятие культурного релятивизма. Речь идет о том, что ни одно культурное ядро, ни одна нормативная или ценностная система не может претендовать на абсолютную позицию в масштабах как локальных культурных контактов, так и процессов глобализации. Каждая из них выделяется и оценивается в соотношении с другими с точки зрения сходств и различий. И именно в таком познавательном поле осмысляются их относительная специфичность и многообразие. Если в классических терминах смешение культурных стилей в пределах одного артефакта именовалось эклектикой и считалось недопустимым, оценивалось как признак дурного вкуса или некомпетентности, то с современной точки зрения оно представляется «естественным», неизбежным в рамках сложных обществ и называется в искусстве полистилистикой, а в науке — программным эклеюпизмом. Речь идет о том, что каждый, кто решает какую-либо культурную задачу, может использовать принципы формообразования, приемы, элементы композиций и содержания из любых стилей или познавательных парадигм. Важно, чтобы они были логически сопоставимыми и полностью соответствовали характеру решаемой задачи. То же относится и к другой, неполитической трактовке муль-тикультурализма. Это понятие используется для указания на соприсутствие в одной и той же пространственно-временной ситуации артефактов из разных культур. И такое положение дел считается «нормальны».
При изучении культур в рамках постмодерна сместился фокус внимания. С точки зрения классической парадигмы наиболее важным считалось изучение ядра культуры, сохраняющего ее как системную целостность. В настоящее время в связи с повышением интереса к плюральное™ каждой отдельной культуры и источников ее динамики ак-
цент сместился в сторону маргинальных явлений и групп. Имеется в виду, что кроме общепринятых способов социальной активности и общепризнанных норм и ценностей существуют иные, которые по тем или иным причинам отличаются от них. При этом с позиции представлений о культуре «другого» такие отличия не рассматриваются как «отклонения», а предметом изучения являются факторы их порождения, механизмы поддержания и способы влияния на более широкий контекст совместного существования людей.
Если раньше с этой точки зрения исследовались только этнические меньшинства в классическом понимании, то теперь познавательное поле значительно расширилось. С понятием молодежных субкультур связывается не просто выявление межпоколенных различий, но максимально возможная для наблюдения полнота организации образа жизни молодых как самостоятельной культурной единицы с собственными закономерностями воспроизведения и динамики. С таких же позиций рассматриваются гендерные субкультуры с преимущественным вниманием к структуре и содержанию женских ролей в разных типах обществ и к их изменениям в контексте определенных исторических эпох, в том числе в связи с распространением процессов глобализации. Иным стал взгляд на душевные заболевания, которые более не считаются разрушением психики, но анализируются с точки зрения их внутренней логики как способов адаптации индивида в слишком сложном для него окружении. Особое внимание проявляется к так называемой культуре бедности. Если прежде выстраивались программы по ее искоренению или по крайней мере преодолению, то сейчас выявляются причины ее воспроизведения в исторических масштабах и неустранимости даже в самых богатых модернизованных странах. Продолжаются исследования криминальных субкультур, однако и в этой области произошли определенные тематические изменения. Наряду с традиционными типами преступлений особое внимание уделяется таким новым их формам, как терроризм и правонарушения, связанные с информационными технологиями.
Наконец, еще одна нетрадиционная область изучения культуры связана с понятием «виртуальная реальность». Им обозначается вся та область феноменов, которая порождается воображением и фантазией людей и составляющие которой не имеют прямого утилитарного или прагматичного значения. В классических исследованиях она считалась второстепенной по отношению к повседневной реальности и с ней связывались способы избежания болезненных переживаний благодаря действию компенсаторных механизмов, выделенных в рамках психоанализа, — замещения, перенесения, вытеснения и т. п. В настоящее время с точки зрения социальной функциональности она считается столь же важной частью культурной реальности, как и ее обыденная или социетально-институциональная компоненты. Так, воображение связывается со способностью людей оперировать символами, замещающими реальные ситуации и совокупности артефактов таким образом, чтобы составлять из них новые ментальные композиции. Это позволяет отделить возможные, вероятные, допустимые комбинации от неприемлемых по тем или иным причинам. На уровне фантазий люди могут представлять себе самые невероятные вещи и события, которые в прин-
ципе невозможны в повседневной жизни. Такого рода активность важна для людей при необходимости преодолеть стресс монотонии, т. е. выйти за пределы рутинных действий и представлений. Процедуры такого рода носят название остранения и подразумевают умение занять новую позицию по отношению к окружению, при которой его привычные и незамечаемые черты попадают в сферу внимания и видятся в необычном («странном») свете. Единицами анализа такой реальности считаются симулякры, или продукты воображения, в той или иной степени моделирующие («симулирующие») вероятные или возможные реальные события; а также фантазмы — плоды фантазии, из которых выстраиваются несуществующие и невозможные миры.
Для этого уровня реальности характерна условность. Речь идет о том, что ее феномены имеют значение и смысл при определенных условиях:
—при применении процедуры остранения;
—при использовании соответствующих операциональных единиц;
— при понимании того, что порождаемые фантазией или воображением конструкты не могут быть прямо перенесены из виртуального мира в повседневную реальность.
В то же время у такого рода образований есть определенные преимущества перед реальными объектами и ситуациями с динамической точки зрения. Изменения в реальности могут быть связаны с риском их негативных последствий и необратимости. На виртуальном уровне символические заместители реальных артефактов и их композиций могут подвергаться деконструкции, т. е. разъятию на составляющие с целью понять значение и смысл каждой из них в контексте деконстру-ируемой целостности. Такое понимание обеспечивает возможность представить себе, что можно или следует сделать с ними: реконструировать в ту же целостность, трансформировать во что-то другое или же отказаться от нее. По-видимому, именно на этом уровне и в контексте коммуникаций между людьми осуществляются процессы, обозначаемые как социальное конструирование реальности.
Литература
Культурология XX в.: Энциклопедия: В 2 т. СПб., 1998.
Dictionary of Concepts in Cultural Anthropology. N. Y.: Greenwood Press,
1991.
Encyclopedia of Cultural Anthropology. N. Y.: Henry Holt and Co., 1996.
Encyclopedia of Social and Cultural Anthropology. N. Y., L.: Routledge, 2002.
Social and Cultural Anthropology: the Key Concepts. N. Y., L.: Routledge, 2001.
Дата: 2018-12-21, просмотров: 513.