В связи с этим, применительно к контексту нашего исследования, определение философской рефлексии приобретает

67Чуковский К.И. От двух до пяти... С. 118. 68 Там же. С. 119.

121

более узкое, специфическое значение. Рефлексия в наивном философствовании является по сути логотерапией, то есть терапией, ориентированной на логику и рационализм в представлении о человеческой жизни и ее смыслах. Логотерапия психологически задает для философской рефлексии ребенка определенные нормы, предупреждая, например, перерастание поисков решения «вечных» философских вопросов в бесплодные умопостижения. В.А. Кутырев дает этой терапии ума название «софотерапии», т.е. возможность «утешения» и даже «лечения» философией, как мудростью.⁶⁹

«Софотерапия» (логотерапия) препятствует превращению поиска смысла жизни в бессмысленное занятие. Философствующий ребенок способен ориентировать направление поисков в более плодотворное русло. Для него забота о том «зачем жить» «снимается», например, проблемой «как жить». И, естественно, для каждого человека этот выход из заколдованного круга поиска смысла жизни будет своим. В связи с этим, мы согласны с мыслью Г.С. Абрамовой о том, что уровень интеллектуального развития детей следует «измерять» не в показателях успеваемости по школьным предметам и не по широте или глубине умозаключений, а по «общему развитию и соотношению углубленных жизненных интересов, по содержанию той концепции жизни, которая отражает и уровень овладения собственным Я». В повседневности, как правило, понимание чего-либо вытесняется «софистикой», симулякрами. Ребенок, вслед за взрослыми, не «переживает» реальность, а «потребляет» ее, не действует, а говорит о действиях. Это отношение к миру приобретает ореол «высшего», наиболее достойного для «культурного», цивилизованного человека, который любит «всех» и потому никого, ищет смысл жизни и потому не живет. За жалобами на утрату смысла жизни скрывается обычно утрата чувства жизни.

Здесь может возникнуть другая опасность. Например, ситуация драматизации жизни без вполне сформировавшегося и окрепшего морального чувства может быть расценена как разновидность весьма «пикантного» эстетического наслаждения. Данная особенность подмечена Н. Гартманом: «Эстет, который «наслаждается» каждым конфликтом в жизни как таковым (большей частью, конечно, не своим собственным), или юморист с развитым чувством комического,

⁶⁹ См.: Кутырев В.А. Полюбить жизнь больше ее смысла // Человек. 1992. № 4. С. 6.

⁷⁰ Абрамова Г. С. Возрастная психология... С. 529.

122

относится к реально случившемуся в жизни, как зритель к игре на сцене. Он совершенно забывает, что здесь имеет место не игра, а горькая действительность, что борьба и страдание действующих лиц подлинны; тот, кто этим забавляется, бессердечен».⁷¹ Во всяком случае, допуская в принципе возможность спекулятивных рассуждений и анализа в решении тех или иных философских проблем, необходимо рассматривать любой жизненный опыт человека в качестве самоценности, а не только ценности с позиции аргумента.

Итак, в представленном выше контексте, наивное философствование рассматривается нами как теоретическая деятельность, связанная с поиском конечного и последнего смысла. Данный смысл возможен только в исполнении мысли, когда понятия приобретают жизненность. В этом плане наивное философствование есть в начале некое чувственно данное переживание мысли. То, что происходит в дальнейшем в процессе рефлексии, является единственным способом существования мысли, понятия, идеи. Данный акт переживается ребенком, в самом начале, как некое бесцельное движение, результат которого скрыт. Раскрытие происходит в самом движении: в ходе и посредством его. Движение самоопределяется и самопознается. Происходит «вмысливание» трансценденции; объект становится внутренней частью субъекта и созерцается им как нечто единое, целостное. Акты переживаний получают свои имена и становятся достоянием познавательного опыта. На этом этапе движение прекращается. Возобновление его становится возможным, когда возникает сомнение, вопрошание, ведь интеллект имеет дело только с тем, что вызывает сомнение; статус идей проявляется в их проблемности, именно она дает право на их разработку, осмысление. Ребенок не верит им, отказываем им в праве на существование, затевает интеллектуальную игру со смыслами и, тем самым, невольно, собирает доказательства обратного. Сомнение, вопрошание возвращают ребенка к истокам его философского переживания. Посредством философствования он стремится осуществить истинную коммуникацию. Она есть встреча экзистенций, и в момент этой встречи происходит осмысление подлинной человеческой сущности. Человек становится виден именно таким, каков он есть по отношению к миру или к другому человеку. Происходит снятие культурных масок. Так постепенно

71 Гартман Н. Эстетика. М., 1958. С. 206.

123

философствование приобретает черты философского диалога и данный диалог становится конструктивным. Конструктивность обуславливает общение экзистенций в единой сфере всеобщего, при этом понимание субъектов гарантируется растворенностью субъектов и всего субъективного в наличествующем и переживаемом бытии, не имеющем ни внутренних, ни внешних границ. Итак, наивное философствование есть теоретическая деятельность в сфере всеобщего, проходящая в два этапа: сначала это «вмысливание» трансценденции посредством «окультуривания» переживаний, а затем, это обратный процесс «раскультуривания» понятий с помощью сомнения и вопрошания и формирование предпосылок для достижения истинной коммуникации, для общения «в истине».

Подведем итоги. Специфику наивного философствования составляет то, что оно сохраняет живую связь с мифическим сознанием ребенка, поэтому в нем относительно слабо развита формально-логическая компонента, но зато довольно детально представлены принципы и технология житейской мудрости, нравственных ценностей и личностного самоопределения. Наряду с этим наивному философствованию присущи элементы философствования классической и неклассической стратегий, а именно, ее рефлексивные, экзистенциальные и критические компоненты.

Миф для ребенка есть необходимая категория мысли и жизни; это для него подлинная и максимально конкретная реальность. Мифическое объяснение причинно-следственной связи событий и явлений рождается у ребенка спонтанно, подобно, сопряженному с этой мыслительной работой, спонтанному, яркому впечатлению. Мифическое сознание ребенка способно применять ко всякому новому комплексу незнакомых явлений результаты жизненного опыта, добытые в других областях. Рассматривая любое понятие как «имя» явления, ребенок стремиться оказывать прямое воздействие на данное явление сначала актом «называния-присвоения», а затем актом символического «действия-заклинания» в целях, например, «оберега» своего жизненного мира от каких-либо негативных воздействий данного явления. Символические мифические представления образуют некий «защитный слой» жизненного мира ребенка, это неотъемлемое    условие его душевного и

124

интеллектуального      комфорта,      перевода   эмоциональной

напряженности в символическое пространство игры.

Наивное философствование проявляет себя как эмпирическая, логическая и трансцендентальная рефлексии, представляет собой, по сути, картезианскую парадигму, являвшуюся своеобразным синтезом логической и эмпирической трактовок рефлексии в cogito. Если, например, рассмотреть процедуру осмысления детьми категориальной пары «целое-часть», то мы увидим логически последовательный и критически выверенный дискурс, обеспечивающий поиск и «обыгрывание» существенных характеристик данной парной категории с помощью разнообразных понятийных скрепов. В поиске критерия происходит проникновение в смысл категорий, при этом само категориальное пространство речи ребенка постоянно расширяется, поскольку извлекаются все новые системы отношений из самой структуры и логики языка.

Рефлексивное мышление наивного философствования вводит ребенка в состояние умственного беспокойства и тревоги. Философствующий ребенок балансирует на границе «знание-незнание». Он пытается максимально продлить рефлексивную паузу, испытывая всем своим существом эмоциональное и интеллектуальное напряжение и наслаждение. Зачастую, ребенок начинает рассуждать до того, как что-либо основательно понял и осмыслил; он понимает, рассуждая, исходя из «наличности» условий жизненного мира.

Наивное философствование как философское вчувствование связано с мифическими представлениями анимизма и гилозоизма, характерными для детского мировосприятия. Для наивного философствования дорефлексивный чувственный компонент является преобладающим элементом душевной жизни, а вчувствование - естественным способом познания. Следует признать, что и рациональность, и иррациональность нетипичны и случайны для ребенка, живущего вне строгой дисциплины мышления. Им скорее управляет спонтанное ассоциирование, представление, волнующее фантазирование. Ребенок, удивляясь миру, по сути, открывает для себя мир посредством вчувствавания, расшифровки и индивидуального «присвоения» наличных культурных символов.

Наивное философствование как философское созерцание проявляется в склонности ребенка, «одушевляя» предметы окружающего мира, ассимилировать их; наделяя их смыслом,

125

включать в круг ценностей; обнаруживая их сущность, делать привлекательными или способными возбуждать познавательный интерес. Антропоморфные и анимистические ассоциации свидетельствуют о стремлении философствующего ребенка уйти «вглубь» вещи. По сути, ребенок осуществляет феноменологический анализ вещи посредством самоанализа, самоуглубления.

Способам наивного философствования как бы противостоят объективные предметные миры, каждый из которых обладает своей доступной пониманию, вчувствованию, созерцанию и т.д. ребенка сущностью и своими законами. Причем ребенок посредством наивного философствования ассимилирует эти многочисленные миры в символическое пространство своего жизненного мира, делает их наглядными, доступными непосредственному восприятию. Таким образом, способы философствования - это результат не убедительности тех или иных аргументов, а результат личного, индивидуального выбора, который проистекает в силу объективных мировоззренческих установок и субъективных склонностей ребенка. Диалектическое же единство способов философствования отчетливо прослеживаются как на содержательном, так и на формальном уровне. Наивное философствование осуществляется исходя из принципа «открытых границ» между способами философствования.

Философия для ребенка не учение, а деятельность. Наивное философствование есть сумма прецедентов включенности ребенка в контекст ускользающих смыслов бытия. Наивное философствование органично присуще интеллектуальной деятельности ребенка, оно никогда не воспринимается им как нечто навязанное извне, как некая «работа» или «учеба». Интеллектуальный принцип ребенка - не углублять противоречия, а ассимилировать их, не обострять конфликт, а идти на компромисс, сохраняя целостность жизненного мира, обеспечивающую его душевный комфорт.

Критерий «истинности» в отношении знания в наивном
философствовании дополняется, а иногда и замещается критериями
«функциональности»,            «актуальности»,            «открытости»,

«спонтанности»,           «диалогичности»,           «символичности»,

«эмоциональности», «комфортности». Истинность знаний не является приемлемым критерием для ребенка, точнее, у ребенка особое игровое отношение к истине. Наивное философствование, как правило, проявляется у детей в различного рода смысловых играх. Подобный тренинг умственной деятельности нисколько не утомляет

126

ребенка, а наоборот, является для него своеобразной умственной «релаксацией», логотерапией, поскольку сопряжен с положительным эмоциональным настроем. Благодаря подобной умственной гибкости многие познавательные задачи и философские проблемы ребенок решает и интерпретирует «с ходу», экспромтом, на основании случайных ассоциаций или аналогий, иногда поражающих своей изобретательностью и оригинальностью.

12?