Башкиры еще в XVI-XVII вв. являлись кочевниками. Зем-леделие было у них крайне редким явлением. Они разводили скот, занимались охотой и бортничеством в девственных лесах и постоянно кочевали…Чиновники и войска, которых Москва начала посылать в Башкирию с конца XVI в., оказались окружены, с одной стороны, коренным населением, рассеянным на огромной территории, а с другой – Уральскими горами… Коренное население не было объединено политически. Для русских это было и на руку – не требовалось крупномасштабной военной операции, которую Москве пришлось осуществлять против Казани и Сибирского ханства, и, одновременно, проблемой – установление российского господства над новыми территориями потребовало передачи властных полномочий на места; этот процесс был долгим и не раз сопровождался конфликтами.

Что касается башкир, то они состояли из многочислен-ных и независимых друг от друга племен. Хотя они очень часто перекочевывали с места на место, русские называли их «волость» («община»). Племена в свою оче-редь делились на тюбы. Лишь в 1734-1735 гг. по инициа-тиве одного из самых выдающихся царских наместников Башкирии Кирилова российская администрация смогла со-ставить полный список племен и тюб. Согласно этому спис-ку, край подразделялся на четыре дороги, которые, вероятно, выделялись по чисто географическому принципу. Дорога состояла из племен («волостей»), а каждая волость– из множества тюбов или аймаков. Например, племя кыпчаков, разделялось на шесть тюбов: бушман, суун-кыпчаки, чанкин, сары-кыпчаки, кары-кипчаки…

В этой, малознакомой стране, русские продвигались медленно и осторожно. Опыт Казани и Урала подсказывал им, как надо здесь действовать: обязательно вводить ясак и сотрудничать с отдельными туземцами. В нашем распоряжени имеются лишь фрагментарные свидетельства о постепенном обложении башкир ясаком.

В 1629-1633 гг., примерно через полвека после основа-ния Уфы, только 888 семей («дворов») платили ясак. В 1635-1636 гг. их было уже 2217. В 1739 г. перепись, проведенная князем Урусовым, показала 7192 двора и 19266 душ, платящих ясак. Вероятно, на первых порах русские обложили ясаком те племена, что жили рядом с их административными центрами. Как известно, этих центров вначале было мало, но затем они подчинили себе и более отдаленные племена. В отличие от Казани, в Башкирии и Западной Сибири, Москва взимала ясак не деньгами, а мехом. Видимо, в то время башкиры еще не знали денежного обращения…

Заметим, что в других частях Башкирии ясак выплачивался не собольими и куньими шкурками, а лисьими. Размер ясака был небольшой,  что еще раз говорит об осторож-ности московской политики в крае. Так, лисья шкурка оце-нивалась в 80, а кунья – в 40 коп.; таким образом, в среднем башкирский двор платил по 20 коп. в год. По сравнению с тем налогом, что взимался со двора в самой России, это было немного.

Кроме ясака русское правительство вменило башкирам в обязанность заниматься извозом. Русских в Башкирии бы-ло мало и поэтому вряд ли это бремя было, по крайней мере вначале, тяжелым…

Постепенное проникновение русских в Башкирию долгое время не встречало никакого сопротивления: племя за племенем входило в орбиту московского влияния и поступало на службу или начинало платить ясак.¹³

  Тем не менее, расширение колонизации края все сильнее сказывается на настроениях башкир. Построение городов в землях, доселе принадлежавших инородцам, вовсе не нра-вилось последним, хорошо понимавшим, что с этим построением и заселением новых городов и ближайших к ним мест русскими, инородческие племена утратят и ту долю независимости, которую они, не смотря на подданство России, все-таки сохраняли.

В крае начинается глухое брожение, враждебное Москве…

Отсутствие городов, слабость правительственного надзора, который не проникал в горы и леса, облегчали работу беглых элементов, враждебных Москве. Правительство чувствовало опасность и старалось упрочиться в стране. С этой целью башкиры разделены были на волости, которые образовали 4 дороги (части): сибирскую, казанскую, ногайскую и осинскую. (Дорога или даруга в данном случае рассматривается как разновидность хозяйственного землеустройства на тот период. Каждая дорога управлялась старшиной. Дороги состояли из родоплеменных волостей, которые, в свою очередь, подразделялись на роды (аймаки или тюбы)-авт.).

По Волге, Каме и Уралу раскинута была сеть укрепленных мест, носивших названия городов, острогов, зимовий. Некоторые из этих городов делались центрами уездного или областного управления, которому подчинены были и инородцы, приписанные к этому уезду. Башкиры вошли в состав уездов казанского, уфимского, кунгурского и мензелинского. Города и уезды сообщались между собой большей частью водяными сообщениями, но устраивались и сухопутные дороги (впрочем, неудовлетворительные).

В каждой отдельной области город с подведомственной ему линией острогов, слобод, зимовий прорезывал инородческое население на части и не допускал эти части до соединения в прежнее целое. Из этих линий самая значительная была «Старая Закамская», которая проведена была от Волги по реке Черемшан; через степи сделан был вал и засеки.⁷

Черта представляла собой «русскую укрепленную линию в Заволжье», которая была построена в 1652-1655 гг. «для защиты освоенных районов Русского государства от набегов калмыцких и ногайских феодалов». Имея протяженность в 450 верст, она представляла собой непрерывную систему укреплений (вал и засек) между Волгой и р. Ик, являясь «продолжением Белгородской и Симбирской укрепленных линий». По черте были построены крепости: Белый Яр, Ерыклинская, Тиинская, Новошешминская, Заинская и Мензелинская. «Закамская линия начиналась, – пишет Р.Г. Буканова, – с Белоярской крепости на Волге, шла вдоль Черемшана, удаляясь от реки на 10-20 километров, и уходила дальше к северо-востоку, заканчиваясь на реке Ик, неподалеку от впадения в Каму».¹⁸

При Алексее Михайловиче города, построенные по этой линии Ерыклинск, Тиинск, Билярск, Новошешминск, Заинск, Мензелинск, заселены были пленными поляками. Но все эти меры оказались недостаточными.

… Уже в первой половине 17 века начинаются волнения. Тщетно Соборное Уложение 1649 г. (гл.16 п.43 и 44) запре-щает приобретение башкирских земель и даже арендование их на продолжительные сроки; тщетно посылаются государевы указы о непритеснении башкир при сборе ясака. Центральное правительство было не в силах обуздать своих агентов на столь отдаленных окраинах.¹⁹

К 1662 г. ситуация изменилась. С этого времени в те-чение более 100 лет русским будет противостоять весьма энергичное сопротивление, и за окончательное покорение башкир придется заплатить дорогую цену. Почти беспрерывная война глубоко изменила политическую ситуацию, вызванную продвижением русских к Уфе и Тюмени.

О причинах первого башкирского восстания, вспыхныв-шего летом 1662 г., известно немного. Русских тогда в Баш-кирии было так мало, что бунт скорее угрожал соседним российским провинциям, чем московским властям или их войску. Впрочем, башкиры были не единственными по-встанцами: они восстали вместе с другими нерусскими народами. Руководили восстанием сибирские татары.

Центр восстания находился в бассейне рек Тура и Сылва, по обоим отрогам Среднего Урала. Северо-восточные башкирские племена выступили в союзе с татарами и вогулами. Русские деревни были разграблены и сожжены, а отряды повстанцев дошли вплоть до Кунгура и даже окрестностей Соли Камской.

Спустя 10 лет монахи соликамского Вознесенского мона-стыря так вспоминали о событиях 1662 г.: «...В прошлом де во 170 (1662) году уфинские башкирцы изменили и Кунгурской острожек взяли, и села и деревни запустошили, и руских людей и их черемису, и жен их и детей порубили и в полон побрали, и пограбили без остатку, а они де к изменником ни в чем не приставали и сидели с рускими людьми в осаде в Спаском монастыре, и с изменники бились, не щадя голов своих...».

Другой документ, исходящий от кунгурских черемисов, сообщает: «...В прошлом де во 170 (1662) году, сылвенского поречья ясашные татара и уфинские башкирцы изменники многие места, села и деревни опустошили и их Воздвижен-скую пустыню церковь Божию сожгли, и многих старцов и белцов порубили, и житницы с хлебом и мельницы, что на Бабке речке, сожгли...».

Восстание 1662 г. представляло настолько серьезную угрозу центральной власти, что осенью Москва произвела мобилизацию людей в приграничных Пермском и Казанском уездах. В 1663 г. волнение распространилось на племена Ногайской (Ногайская дорога проходила через Бугурусланский уезд к Волге) и Казанской дорог, т.е. на юг и запад края. Бирск, в то время дворцовое село, был разорен.

На юге повстанцы объединились с недавно появившимися здесь калмыками, разграбили русские и инородческие деревни и взяли полон. Осенью 1663 г. Москва была вынуждена срочно организовать защиту Прикамья, яв-лявшегося границей Казанского уезда. Тем не менее, вряд ли это восстание имело большой размах.

В 1664 г. уфимский воевода князь Андрей Волконский сумел договориться с предводителями башкир, которые собрались в окрестностях озера Аккуль. Повстанцы согласились разойтись по домам и соблюдать верность русской власти в обмен на обещание Волконского вернуть в Уфу их заложников, ранее увезенных в Казань, а также уважение привилегий и собственности башкир.

Башкирская делегация поехала в Москву и в том же году добилась подтверждения вышеуказанного соглашения. В 1665 г. Повстанцы прекратили борьбу…

Трудно сказать, каковы были причины волнений 1662-1667 гг. Судя по всему, башкиры не ставили перед собой цель получить независимость. Речь шла о повседневных и весьма незначительных конфликтах между властями и русскими переселенцами с одной стороны, и башкирскими племенами – с другой. Эти конфликты в основном были вызваны обязанностью давать властям заложников, захватом переселенцев башкирами и т.д. Мир был восстановлен без больших жертв с обеих сторон. В 1676-1682 гг. беспорядки в тех же регионах возобновились, но, по-видимому, уже менее масштабно и с перерывами… ¹⁹

 Петр Великий 1682 – 1725 г.г.

 Достаточно неожиданным результатом присоединения Башкирии к Русскому государству стала миграция в край нерусских переселенцев из других регионов России, в ка-кой-то степени предвосхитившая собственнорусскую колонизацию, которой тогда еще не было.

Первая партия татар с правобережья Волги (Алатырь и Симбирск) была направлена русскими властями для усиления уфимского гарнизона в 1688 г. Затем сюда прибыли новые группы татарского населения. И хотя их число было незначительным – около 1000 человек к концу XVII в. – эти, так называемые «мещеряки», сыграли достаточно активную роль в период башкирских восстаний в XVIII в.: они оставались на стороне правительства и помогали подавлять восставших башкир, поскольку за два века своего господства русские приучили мещеряков к повиновению. Общее число мещерякских дворов в Башкирии доходило в середине XVIII в. примерно до 1700.

Гораздо более многочисленными были прибывшие с ка-занских земель и поселившиеся в Башкирии тептяри и бо-были. Причины их переселения объясняет указ 1725 г.: «По доношению Вологодского драгунского полка полков-ника Доригния... многие из татар хотели бежать в баш-кирцы за скудостью и пустотою от платежа, которых он удержал обнадеянием, что будет он о той пустоте ста-рание иметь; сверх того, приехал драгун с рубежа Баш-кирскаго, который был послан для высылки подушных де-нег, рапортовал ему, что многие татары мурзинские с 4-х деревень бежали в башкирцы, а другие хотели его убить и подушных денег не платят... Ежели б повелено было полк его поставить по их рубежу, а ежели башкирцам запрещения не будет, то многие из татар побегут также...» .

Напрасно русские власти запрещали башкирам прини-мать беглых татар – этот процесс остановить было нельзя. К середине XVIII в. в Башкирии имелось множество татар, чувашей, вотяков, пришедших с севера и северо-запада и окончательно осевших в крае. Они поселились на башкирских землях в качестве землепашцев. Земли эти были столь обширны и так плохо обрабатывались самими башкирами, что условия, предоставленные переселенцам, были выгодны…¹³

Уже ко второй половине XVII века появляются мордовские селения вдоль реки Черемшана. Сюда устремилась мордва из Нижегородского, Арзамасского, Ардатовского, Алатырского и Казанского уездов, то есть главным образом из районов расселения эрзи. Мордовские поселения были в этот период еще довольно редкими и не распространялись южнее Самары, Большого и Малого Кинеля и восточнее Ика. Вслед за первыми колонистами-чувашами и мордвой, в XVII веке в Самарский край потянулись и русские.²⁰

Российское государство (видя, невозможность остановить процесс – авт.) поддержало нерусскую колонизацию. Оно обозначало ее носителей терминами, одновременно яв-ляющимися этническими и сословными – «тептяри» и «бо-были» (изначально селились на землях башкир на арендных условиях -авт.). Переселенцы были более покладисты и более дисциплинированы, чем коренные жители, поско-льку нуждались в русской поддержке во время своих споров с башкирскими землевладельцами.

Москва обложила тептярей (родственное с бобылем; применялось к нерусскому населению-авт.) и бобылей весьма умеренным ясаком, и рассчитывала на их помощь в случае возникновения в крае беспорядков. Налоги, которые платили тептяри и бобыли, зафиксированы в материалах переписи 1674 г. Из них следует, что первоначально налог, который платили эти категории населения, не был четко определен. Годовой ясак колебался от 8 алтын 2 денег, до 1 рубля 26 алтын, а ясак мехом взимался не всегда.

Уфимский воевода стольник Петр Кондырев в 1674 г. упо-рядочил эту систему. Его люди обошли край, выявили бобылей, никогда не подвергавшихся учету и ввели единый ясак для всех тептярей и бобылей в размере 26 алтын 4 деньги и 2 куницы в год с человека.

Общее число нерусских переселенцев в то время со-ставляло 2571 двор.

Долгое время юридический статус тептярей, бобылей и мещеряков оставался в какой-то мере неопределенным. Их присутствие в Башкирии не было оформлено юридически, и с точки зрения норм тогдашнего права большинство их считалось «беглыми»…¹³

Налоговая реформа

  Активная внешняя политика и войны, преобразования армии, управления и культуры, создание флота, строительство заводов, каналов, верфей и городов потребовали огромных денежных средств. Налоговый гнет возрос, а сама система налогов значительно изменилась. В отличие от XVII в., когда господствующее значение в бюджете имели различные косвенные налоги, с первой четверти XVIII в. преобладают прямые налоги. Все население государства было подразделено на две части — податную (крестьяне всех категорий, мещане, цеховые ремесленники и купцы) и неподатную (дворяне, духовенство).

Изначально единицею обложения был довольно крупный поземельный участок, приносящей определенное количество доходов (соха). Но когда, с возрастанием податей, население старалось уклониться от „сошного тягла", такого рода обложение оказалось несправедливым, так как общины должны были платить за выбежавших своих членов (за опустевшие сохи). Образовалось, с одной стороны, большое количество пустых земель, а с другой большое количество мелких дворов, не плативших никаких податей.

  Правительство, заботившееся об исправном взносе податей, решило создать более мелкую единицу обложения (1679 — 1681)—тяглый двор. Но и эта единица оказалась крайне изменчивой, так как двор мог состоять из неопределенного количества рабочих рук. Каждый член населенного двора платил меньше, чем член малонаселенного. Так что вновь известное количество плательщиков начало уклоняться от взноса податей. Необходимо было выбрать еще более мелкую единицу обложения—ревизскую душу.

Ревизская душа есть уже величина строго определенная— это мужская рабочая сила, прилагающая свой труд к земледелию и приносящая определенный доход. Прямым следствием введения поголовного обложения было, во 1-х, увеличение государственных доходов (с 3 мил. в 1701 г. до 9 мил. в 1724 г.); во 2-х, увеличение вывоза (2,400,000 в 1727 году), значительно превышавшего ввоз (1,600,000). Это обстоятельство объясняется тем, что население сильно нуждалось в деньгах для уплаты податей и потому сбывало большее количество продуктов за границу.

Петр I нуждался в людях и деньгах, чтобы привести в исполнение свои обширные планы; к тому же он считал, что каждый подданный обязан, в какой бы то ни было степени, служить государству.⁴

Для определения числа «душ» податного населения стали производиться переписи мужского населения податных сословий, называемые подушными ревизиями. Материалы этих ревизий нужны были не только финансовым органам государства, они использовались также для рекрутских наборов.

Указ о проведении первой подушной ревизии был издан 28 ноября 1718 г. Ревизия проводилась 1719 по 1724 г., по которой крестьяне и бобыли были зачислены в один разряд с полными и кабальными холопами. Все те, которые перечислялись в ревизии, обязывались иметь определенное местожительство и платить подушную подать, заменившую поземельную, лежавшую до тех пор исключительно на крестьянах.

Умершие, беглые и самовольно переселившиеся в другие места лица не исключались из ревизских «сказок» до следующей ревизии (в 1744—1747 гг.). Не включались в число ревизских душ и лица, родившиеся после дачи «сказок». Ревизские «сказки» представляли собой ведомости со сведениями о лицах мужского пола податных сословий, подаваемые помещиками на крепостных, приказчиками — на дворцовых, старостами — на казенных крестьян губернаторам и отсылались в Петербург в Канцелярию бригадира В. Зотова, осуществлявшую общее руководство сбором и разработкой материалов ревизии. Надзор за ревизией осуществлял Сенат.¹⁴

  Сбор податей лег на самих владельцев, которые отвечали перед правительством за исправность платежа. Таким образом, крестьянин перестал быть ответственным пред государством, господин как бы заменил собой для него государство. Государство требовало только, чтобы владелец вносил подати, и не заботилось о взаимных отношениях между крестьянином и господином.

 Телесные наказания, появившиеся повсеместно при царе Алексее Михайловиче, теперь, когда крестьяне сделались еще менее ответственными, начали принимать более грубую и бесчеловечную форму. Помещик мог крепостного заковать в цепи, забить в колодку, бить нещадно и не давать в том никому отчета, лишь бы он был исправен перед государственной казной. Грубость нравов развивалась параллельно с развитием новых общественных отношений.

Вольные государевы гулящие люди должны были под угрозой ссылки на каторгу или идти в солдаты, или за-писываться в члены какой-нибудь общины или в крепостные какого-нибудь помещика. Эти меры усиливали господскую власть и упраздняли фактически класс свободных крестьян и арендаторов…

  Петр I во всех своих реформах ставил на первый план нужды государства. Будучи последовательным, он уничтожил полных холопов, составлявших исключительную собственность владельцев, сравнял их с крестьянами, заставил их платить подушную подать и признать всех людей, живущих в России, принадлежащими государству: все должны служить государству, и крепостные, и владельцы; каждый крепостной мог без согласия владельца поступить на военную службу, — таким образом, служба у помещика была сравнена с государственной службой.

  Петр достиг своей цели, обеспечил рекрутский набор, увеличил доходы государства, наложил подать на всех своих подданных, но сельскому классу пришлось платить своим потом и кровью за новое преобразование, и свободных крестьян в России не стало.

Иго становилось тяжелей; крепостные, находившиеся во власти господ, продавались не только с землей и целыми семьями, но и в одиночку, без земли. Эти злоупотребления приняли такие размеры, что Петр Великий обратил на них внимание. В своей переписке с Сенатом он высказывал мысль, что необходимо приготовить указ, запрещающий продажу крепостных. В письме Петр, признавая всю безнравственность продажи врознь крестьян, деловых и дворовых людей, предписывает для тех, „кто похочет купить, как скотов", „оную продажу людям пресечь, а ежели невозможно будет того вовсе пресечь, то хотя бы по нужде продавали целыми фамилиями или семьями, а не врознь." Но Сенат не издал никакого постановления; злоупотребления продолжались и впоследствии сделались даже источником дохода для казны: в царствование Анны Иоанновны продажа крепостных совершалась с предварительным вычетом в пользу казны… Петр Великий … сам пожаловал „из дворцовых волостей в поместья и вотчины с 1682 по 1710 г. более 170 тысяч душ", цифра для того времени громадная.

Крестьяне, очутившись в подобном положении, под гнетом требований и притеснений, искали спасения в бегстве или определялись в солдаты. Земли начали пустеть…

Петр Великий, доведя до крайнего напряжения платежную способность населения, главным образом трудового класса.  разложил платежи на души и создал целый класс новых плательщиков. Как уже было сказано, для этой цели он сравнял холопов, крепостных, свободных крестьян и гулящих людей, образовав один крепостной класс. Холоп, который был полной собственностью господина и ничего не платил государству, теперь сделался плательщиком; гулящие люди должны были сделаться крепостными или идти в солдаты. Свободные северные черносошные крестьяне, старые служилые люди и однодворцы были обращены в государственных крепостных и обложены двумя податями: подушной (80 к.), которую платили все крестьяне, или, вернее, „ревизские души" без исключения; и особой податью—оброчной (40 к.), которую по соображению правительства крестьяне платили помещикам. В 1721 г. Петр Великий создал фабричных и заводских (поссесионных) крестьян.

По вычислениям профессора Ключевского, Петр Великий увеличил прямой налог вдвое против прежнего… Кроме того, была введена целая серия косвенных налогов: гербовой сбор (1696), налог на съестные припасы, на помол, на бани, на бороду, на табак и даже на гробы (налог на соль и на вино существовал раньше). Тягостное положение тем более усиливалось, что народный труд был отвлечен так сказать, выведен из своего обычного векового русла…⁴