Мезолит - средний каменный век — период между палеолитом и неолитом. Датировка мезолита весьма варьирует в зависимости от региона. На Ближнем Востоке он начался раньше всего — около 15 тыс. лет назад, и уже около 12 тыс. лет назад сменился докерамическим неолитом. На большей части Европы мезолит был сменён неолитом около 5 тыс. лет до н. э., дольше всего он сохранялся в районе Балтийского моря и Финского залива (кампинийская культура). Ряд культур мезолитического типа исчезли относительно недавно (индейцы юга Калифорнии, пигмеи до их подчинения племенами банту) или продолжают существовать сейчас (бушмены, аборигены Австралии, ряд групп индейцев Амазонии)…
Археологически мезолит был выделен по преобладанию в этот период микролитической каменной индустрии, в которой применялись каменные орудия c составными лезвиями из кремня или обсидиана, а также микрорезцы и другие типы микролитов. Шлифовка уже была известна, но использовалась эпизодически. В этот период происходит повсеместное распространение лука со стрелами, которые, однако, были изобретены ещё в предшествующую эпоху. Это связывают с происшедшими изменениями в охотничьем промысле. О рыболовстве свидетельствуют гарпуны и рыболовные сети. Наряду с камнем, широко применялась и кость, например, для наконечников стрел и вкладышевых орудий. Гончарство почти нигде не практиковалось. Имеются находки деревянных изделий, в том числе, и транспортных средств — лодок-долблёнок и плотов. В этот период была приручена (выведена) собака, которая могла использоваться в охоте и в качестве сторожа…
На границе Самарской и Оренбургской областей известен памятник Бугуруслан, находящийся в черте города Бугуруслан. (Памятник находится на вершине Слободского Шихана-авт.). С поверхности памятника местными жителями собрано и передано в городской краеведческий музей небольшое количество кремневых предметов, включая нуклеусы, сколы с них и орудия. Кремневый инвентарь отличается своеобразием.
Расщеплению подвергались как массивные нуклеусы для крупных пластин, так и мелкие ядрища для правильных узких пластинок. Полученные пластинчатые сколы ретушировались или крутой, или пологой ретушью. Среди пластин с пологой ретушью известно одно крупное орудие, служившее ножом, судя по интенсивной пологой краевой ретуши. В употреблении обитателей стоянки были угловые резцы на мелких пластинах, являвшиеся, видимо, вкладышами. В целом, инвентарь памятника, прежде всего пластины, более крупный, чем инвентарь стоянок рек Самары или Сока…
Накопление информации о мезолите большого региона, включающего Приуралье и Нижнее Поволжье, позволило скорректировать культурные определения и наметить более подробную периодизацию и культурное членение мезолитических древностей в указанном регионе.
Данный субстрат (Бугурусланская стоянка), очевидно, соответствует уралоидному населению (пришлому, более первобытному) - романовско-ильмурзинская культура, камская культура. Аборигенами Среднего Поволжья следует считать все же носителей усть-камской культуры (более развитое). Памятники с пластинчатым инвентарем (пластинчатый инвентарь более усовершенствованный) появляются на Средней Волге не с началом голоцена и связаны лишь с определенным этапом изменения природных условий.
Известно..., что усть-камская мезолитическая культура (более развитая) активно взаимодействует с наиболее древними памятниками камской и среднеуральской культур (пришлым населением, менее развитым, Бугурусланская стоянка)...
Таким образом, усть-камский компонент представляет южное население - более раннее расселение в Самарском Поволжье; второй (камская и среднеуральская, Бугурусланская стоянка)— северное, проникшее в Самарское Заволжье на рубеже мезолита-неолита... Т.е. усть-камская культура, более совершенная по сути, уже существовала в Среднем Поволжье, когда сюда пришли представители уралоидной культуры (Бугурусланская стоянка) – менее развитые, но зато более древние по своему происхождению.
В это время наблюдается расширение зоны сухих степей к северу, что привело к изменению видового состава животного мира юга Среднего Поволжья. Появляются сайгак, верблюд, кулан, вслед за которыми далеко на север, из основного ареала обитания, устремляется население культур с геометрическими микролитами. Проникновение степных охотников на север до широты Самарской Луки и нижнего течения реки Самары носило эпизодический характер, о чем свидетельствует малочисленность памятников и их инвентаря.
Государство Российское.
Длинная полоса земли, на которой, в настоящее время, раскинута Самарская область, была оконечностью Азии.(В то время, когда писался этот текст (1896 г.), наш уезд входил в состав Самарской губернии-авт.). Величественная Волга, осе-няемая дремучими лесами, служила гранью этой части света и Русского Царства. Здешний край, не смотря на огромные его богатства и таившиеся в нем сокровища, был тогда действительною пустынею, - никогда плуг не бороздил неизмеримых волн диких растений. Летом, поверхность степи представлялась зелено-золотым океаном, сбрызнутым миллионами разных цветов; здесь царствовала вечная тишина, только зимние бураны, бушуя, нарушали глубокое безмолвие страны.
Обитателями ее были дикие звери,—медведи, волки, лисицы, хорсы, зайцы, куницы; в глубоком безмолвии степей плодились обширные табуны торпанов (диких лошадей) и многочисленные стада сайгаков; в сени дубрав, в сонме пернатых, водились красивые фазаны, хищные соколы, огромные орлы и кровожадные беркуты и коршуны; реки покрывались бесчисленною дичью, а в глубине их кипели мириады рыб всякого рода.
Многие века эта страна, обильная дарами природы, лежала в диком состоянии. Наконец, дикие племена со своими стадами, вышедшие из глубины Азии, первые пришли в эту обетованную землю и были изумлены богатством здешней природы. Среди дивного Божьего творения, они блаженст-вовали в ней дотоле, пока оружие других подобных им номадов не вытеснило их отсюда…
Дикие племена, одно за другим, проходили по здешнему краю и после себя оставили только слабые следы своего пребывания. История не сохранила нам почти никаких заметок о них, некогда здесь кочевавших. Хотя они кое-где испестрили необозримые степи курганами и дали названия некоторым рекам и урочищам; но время, мало по-малу, сглаживает бугры с лица земли, а названия некоторых рек и урочищ остались в темных преданиях народов, наследовавших кочевья первобытных обитателей…
Во времена доисторические жили здесь Финские племена, вероятно Мордва, Вотяки и другие, как летописи темно намекают об этом. Памятниками пребывания их остались кумиры больших размеров, или, по-простонародному выражению, каменные бабы, болваны. Их находили на пространствах, занимаемых ныне Николаевским и Новоузенским уездами и далее к северу. (Село Брянчаниново Асекеевского района-авт.)
Долго они стояли среди обширных пустынь, и рука любителей древностей не касалась их. Возвышаясь на курганах и на равнинах, они придавали однообразным степям очарование тайны, которою полны были их дикие физиономии для изыскателя старины.
Эти бабы представляли женскую фигуру в сидячем положении, иссеченную из дикого камня или известняка. Головы их несоразмерно велики, в сравнении с туловищем; на них заметен головной убор, довольно похожий на повязки (кички), употребляемые и поныне в некоторых местах России женщинами; волосы на висках и с боков представляли вид плеток; по спине шли две косы, соединяясь внизу. Груди необыкновенно большие и висячие; живот также большой, выдавшийся вперед; ноги едва обозначались рельефом на пьедестале; сложенные ниже пояса руки придерживали какой-то четвероугольник.
Половецкий истукан
Другой род истуканов представлял, по-видимому, мужчину с непокрытою головою и также в сидячем положении, без рук и без ног; голова круглая; лицо, на котором заметны места глаз и ушей, но без носа, имело сходство с обликом Монгольским или Финским. Вокруг головы обруч, от чего голова представлялась в виде скуфейки; пониже половины туловища высечен пояс выпукло; ниже пояса камень без всякой отделки. Длина болванов от 21/2 до 3 аршин, толщина около аршина 11 вершков; весу в них от 25 до 30 пудов.
Половецкий истукан
Археологи считали их изображениями покойников, но едва-ли это верно, ибо фигура их везде одинакова. Вероятнее, это были символические изображения, составлявшие необходимую принадлежность гробниц. Русские видели в каменных бабах, для себя, какие-то страшилища; проходя мимо их, они творили молитву и крестились, веря, что в них живут нечистые духи.
Но время истребило суеверия, и теже русские, перестав наконец, страшиться истуканов, свезли их в селения и положили под здания, или на лежни у ворот для сиденья. Теперь их нет на степях, и в памяти народной осталось одно только слабое и темное об них воспоминание.
Данное изваяние было найдено в селе Брянчаниново Асекеевского района. По свидетельству старожилов, «баба» привезена из ближайших полей и установлена в селе в 1909 г. Изваяние было вкопано на 1,5 м. в землю и лицевой частью обращено на восток. До !950 гг. в лицевой части чётко были видны человеческие черты, имелись подобие головного убора и одежды… В краеведческий музей Бугуруслана привезено в октябре 1998г.
В IX веке, история застала здесь два народа, называвшиеся Узами и Торками, в соседстве с Печенегами, по правую сторону Волги; и Хвалисами - к морю Каспийскому. Их кочевья рассеяны были около рек Еруслана, Узеней, Тарлыка, Саратовки, Караманов, Иргизов, Чагры, Мочи, и далее вверх по Волге, до владений Болгар, живших в нынешней Казанской губернии. Эти два народа, пришлецы из Азии, были несильны и немногочисленны, потому и не могли долго держаться в местах привольных, близ опасных соседей. Нестор говорит о Торках, что они, в 1060 году, ушли из здешних мест и погибли от голода.
Византийские летописцы тоже говорят об Узах, соплеменных Торкам. Их привольные места захватили Болгары, народ сильный, воинственный, коего владения простирались вниз до Каспийского моря; он был смесь племен Турецких, Финских и Славянских. Этот народ вел жизнь полукочевую, исповедывал Магометанскую веру, управлялся Ханами и знаком был с роскошью и торговлею. Может быть, одновременно с болгарами в северо-восточных пределах Самарского края (Бугульминский, Бугурусланский, Бузулукский у. у.) появились башкиры.
Булгары, остававшиеся в степях Восточного Причерноморья, создали государственное образование, которое вошло в историю под громким именем «Великая Булгария». Но после жестокого поражения от Хазарского каганата они переселились (в VII–VIII веках) в Среднее Поволжье, где в конце IX – начале Х века сформировалось их новое государство, которое историки называют Булгарией/Болгарией Волжско-Камской.
Земли, на которые пришли булгары (территория в основном на левобережье Волги, с севера ограниченная Камой, а на юге Самарской Лукой), были заселены финно-угорскими племенами и тюрками, пришедшими сюда ранее…
Болгары находились в различных сношениях с Русскими: иногда были их врагами, и Русские считали Христианскою обязанностью бить их, поганых; иногда Болгары, во время голода, снабжали Русских хлебом, потому что места Приволжские были хлебородны.1
Таким образом, северная половина Самарской губернии, составленная частью приволжской равнины (Мелекесский, Ставропольский у.у.), а главным же образом, лесными пространствами с рассеянными среди них пятнами степи, … в культурном отношении представляла собою в древности страну отчасти оседлого населения, лесных промыслов, скотоводства и начинавшегося земледелия. Есть неясные следы существования сравнительно крупных поселений: старый Синбирск, старинные города около нынешних Бугуруслана и Бузулука.
Южная половина края, начиная с долины р. Самарки, сплошь занята была степью с лесными зарослями только по течению рек и непосредственно примыкала к великой средне-азиатской степно-пустынной равнине. По этой большой дороге, перерезанной лишь течением р. Яика (Урала), с давних пор двигались в наши края бесчисленные орды кочевников…39
Наконец и эта знаменитая Волжская держава внезапно пала от руки Татар, которые пришли на Волгу в 1237 году и основали свою столицу на левом берегу Ахтубы. Poccия сделалась местом кровопролитий и порабощена Татарами. Батый победил Болгар и распространил свои кочевья до нынешней Казани…1
Батый
Южная окраина государства волжских болгар очень сильно пострадала во время нашествия. Об этом свидетельствуют раскопки Муромского городка и его сельской округи: в золотоордынское время город и окрестные поселки лежали в развалинах и не восстанавливались. Оставшееся в живых население, видимо, переселилось в отдаленные от Волги, более труднодоступные районы рек Кондурча, Сок, Большой и Малый Кинель. Исследованные здесь поселения болгар, в частности Сухореченское, не содержали домонгольских слоев, их основание относится именно к золотоордынскому периоду. Культура населения, оставившего эти памятники, близка культуре центральных районов Волжской Болгарии ХІІІ-ХІѴ вв. и несомненно продолжает болгарские традиции...
Разгромленное и обезлюдевшее побережье Волги было заселено по воле золотоордынских ханов новыми группами населения: русскими, мордвой, болгарами. Сведения письменных источников позволяют предполагать, что это были пленные, уведенные в рабство люди. Их трудом и были созданы поселки на р. Усе и на Самарской Луке. Интересно, что только один памятник, подвергнутый раскопкам, (Междуреченское городище), содержал домонгольский и золотоордынский слои. Монголы не могли его не использовать в силу важного стратегического положения на Волге. Судя по всему, он стал опорным пунктом государственной власти на данной территории и выполнял контрольные функции, связанные с Волжским торговым путем.(Ист.П и З. т.2)
Золотая орда
В ХІІІ-ХІѴ вв. земли Среднего и Нижнего Поволжья находились под властью Золотой Орды, которая даже в период наивысшего могущества не была прочным централизованным государством. Она членилась на полусамостоятельные улусы и юрты потомков Чингисхана, других представителей монгольской или тюркской аристократии. Улусом называлось подвластное определенному хану или иному владетелю население, а юртом — территория данного улуса. Эти термины также приобрели обобщающее значение "государство", как и слово "орда", в исходном смысле означавшее всего на-всего ставку кочевого правителя.
…Через обширные ордынские владения проходили важные водные и караванные торговые пути, главным из которых являлся путь по Волге. На нем было известно поселение Самар, отмеченное на итальянской карте 1367 г., но отождествить его с конкретным археологическим памятником и установить точное местоположение не удается. По этим путям шла в основном транзитная торговля, очень мало способствовавшая объединению эклектичных частей самой Орды. Неустойчивость золотоордынского государства определялась и насильственным характером включения в его состав различных народов, покоренных завоевателями…
Внутреннее разложение Золотой Орды ускорялось внешнеполитическими неудачами, еще более подрывавшими авторитет верховной власти. Первый серьезный удар по военной мощи Золотой Орды был нанесен в 1380 г. на Куликовом поле. Поражение, которое нанесли русские воины объединенным силам западной части Улуса Джучи, предводимым ханом Мамаем, заставило ордынцев временно прекратить междоусобицы, чтобы восстановить свою власть над русскими землями.
Последним ханом, которому удалось собрать под своей властью распадавшуюся Золотую Орду, был Тохтамыш, выходец из знати восточных районов Улуса Джучи.
Тахтамыш
Во время "великой замятии" он нашел убежище у среднеазиатского правителя Тимура (Тамерлана), который рассчитывал с его помощью подчинить Улус Джучи, своего опасного северного соседа. При поддержке Тимура Тохтамыш вначале утвердился в восточных улусах Золотой Орды, а в 1380 году разбил на реке Калке ослабленного после Куликовской битвы Мамая и распространил свою власть на западные улусы.
Через два года Тохтамыш внезапно напал на русские земли, не готовые к отражению нового набега, обманом взял и разграбил Москву, заставил русских князей возобновить выплату ордынцам дани. Путь Тохтамыша на Русь шел "по левобережью в район Самарской излучины", переправа состоялась "против устья реки Сызрани", а затем войско двинулось по долине этой реки и далее на запад. Весь этот маршрут традиционно являлся одним из главных путей-"сакм" -ордынских набегов.
Дальнейшее усиление нового хана и активизация внешней политики Золотой Орды привели его к конфликту с бывшими союзниками, ордынскими аристократами и Тимуром. Во главе феодальной оппозиции находился зять Тохтамыша Едигей, князь большого и влиятельного в Орде племени мангитов, кочевавших между Волгой и Яиком. Мангиты вели свою родословную от одного из монгольских племен державы Чингисхана, но в рассматриваемый период, как и все монголы Улуса Джучи, уже полностью тюркизировались.
Едигей был типичным и вместе с тем наиболее ярким представителем знати эпохи распада Золотой Орды. Он примкнул к Тохтамышу, когда тот еще скрывался во владениях Тимура. После прихода Тохтамыша к власти Едигей был назначен главным эмиром "левого крыла" Золотой Орды, т.е. ее восточных районов.
Властолюбие Едигея этим не ограничивалось. Не будучи потомком Чингисхана, он не мог претендовать на ханский престол, но стремился посадить на него послушного себе хана и обеспечить свою безраздельную власть над собственным улусом. Для достижения этих целей тщеславный Едигей, как, впрочем, и другие аристократы, готов был поступиться даже самим существованием Золотой Орды. Вначале мангитская знать стала натравливать Тохтамыша на Тимура. Неудачи походов хана в Азербайджан и Среднюю Азию использовались Едигеем и другими противниками Тохтамыша для организации заговора. В конце концов Едигей со своими сторонниками бежал к Тимуру и помог тому организовать ответный удар по владениям Тохтамыша.
Битва на Кондурче.
В январе 1391 г. Тимур (Тамерлан-авт.) с 200-тысячным войском выступил из Ташкента. Преодолев степи Казахстана, Западной Сибири, Южного Урала, грозный завоеватель приближался к Волге. Тохтамыш надеялся задержать противника на Яике, но не успел собрать войска и помешать переправе.
Ордынцы отступали в глубь своих владений, на северо-запад, и рассчитывали, что утомленные многомесячным переходом войска Тимура окончательно истощат свои силы. Но случилось иначе: после того как армия правителя Средней Азии вышла на реку Самару и приблизилась к Волге, дальнейшее отступление Тохтамыша стало невозможным. Во-первых, Тимур мог прижать войско Золотой Орды к Волге и истребить его. Во-вторых, открывался заманчивый путь к богатым городам Волжско-Камской Болгарии. В-третьих, в междуречье Самары, Кинеля и Сока располагались великолепные летние пастбища, которые в засушливое время года были особенно ценны для конного войска и всего кочевого населения Орды, и оставлять их Тимуру хан Тохтамыш, разумеется, не собирался.
18 июня 1391 г. противники сошлись в решающей битве на реке Кондурче, правом притоке Сока. (147 км от Бугуруслана. В верховьях реки Сок расположен современный Северный район, в прошлом Сок-Кармала-авт.). По численности обе армии были примерно одинаковы, но Тимур показал себя более опытным и талантливым полководцем. Тохтамыш руководствовался старыми принципами монгольской тактики, согласно которым исход полевого сражения решал мощный фланговый удар конницы. Тимур же применил сложный боевой порядок из семи корпусов -"кулов"... Кроме того, Тимур навязал сражение, препятствовавшее маневру ордынской конницы, — по берегу Сока был создан рубеж обороны, а также выделил из состава своих войск резерв, которого в решающий момент у Тохтамыша не оказалось.
В военном отношении поражение ордынцев на Кондурче было обусловлено примерно теми же причинами, что и в Куликовской битве, которая, как оказалось, их мало чему научила. Сыграл определенную роль и переход некоторых аристократов Улуса Джучи на сторону врага в ходе самой битвы. Разбив Тохтамыша и обратив хана с остатками войска в бегство, победители подвергли грабежу его ставку, ордынские кочевья и земледельческие поселения на Средней Волге. В течение 26 дней находились войска Тимура в самом центре ордынских владений, безнаказанно опустошая их.
Закрепить свой успех в политическом отношении победителю не удалось. Мятежники во главе с Едигеем, сопровождавшие Тимура, не собирались менять одного сильного правителя на другого. После битвы на Кондурче они попросили отпустить их в улусы, чтобы привести тех в подчинение Тимуру. Завоеватель согласился, допустив тем самым серьезную ошибку. Едигей и его сторонники, прибыв в свои улусы, срочно начали откочевку подвластного населения на недоступные окраины Орды и отказались вернуться к Тимуру. Вдогонку за Едигеем, уходившим с мангитами, Тимур послал гонцов с напоминанием о клятвах и обязательствах, но Едигей заявил: "Сроку нашего обещания тут конец".
… С битвы на Кондурче началась агония Золотой Орды как государства. Это не могли не видеть на Руси. Московский князь Василий I, сын Дмитрия Донского, в 1391 г. находился в Орде и, вероятно, стал свидетелем побоища у Самарской Луки. Русские летописи говорят, что "князь Василий Дмитриевич утече у царя за Яик" и лишь оттуда вернулся в Москву. Такой странный на первый взгляд маршрут можно объяснить только одной причиной: князь со своей свитой оказался непосредственно в зоне военных действий в Самарском Поволжье, где отряды Тимура перерезали все дороги, ведущие на Русь по Волге и через степь. Чтобы не попасть в плен, пришлось возвращаться окольным путем. Затруднения Тохтамыша были использованы Василием I для укрепления позиций Московского княжества. Из новой поездки в Орду в 1392 г. Василий Дмитриевич возвратился "многою честь прием от царя, яко же ни един от прежних князей". Кроме торжественного приема, московский князь получил от хана, всячески добивавшегося исправного поступления русских даней и лояльности Москвы в период подготовки новой войны с Тимуром, нечто более существенное — грамоты-"ярлыки" на ряд русских княжеств, в том числе на Нижегородское. С присоединением Нижнего Новгорода владения Московского государства достигли Среднего Поволжья: создавался плацдарм для будущего присоединения этого региона к России.
Распад Золотой Орды.
В 1395-1396 гг. Тимур разгромил Тохтамыша на Кавказе и Нижней Волге. Его отряды вновь достигли Среднего Поволжья, грабя и разоряя все на своем пути. Это привело к голоду, гибели и запустению городов, нарушению торговых путей, обусловило общий упадок хозяйства в Улусе Джучи. Ограбленные захватчиками, угонявшими после каждого похода сотни тысяч голов крупного скота, овец, лошадей, рядовые кочевники в поисках пропитания отдавались в "покровительство", а точнее, в кабалу к крупным феодалам. В связи с упадком ханской власти, дальнейшим укреплением материального и политического могущества знати центробежные силы в Золотой Орде усилились.
После ухода армий Тимура начались бесконечные усобицы между Тохтамышем (а затем его потомками), с одной стороны, и Едигеем и его сторонниками — с другой. При этом обе группировки не отличались единством: тохтамышичи не останавливались перед убийством друг друга, Едигей конфликтовал со своими же ставленниками — ханами… В 1419 году могущественный и тщеславный временщик погиб, а через два года в различных частях разодранного Улуса Джучи восседали одновременно шесть ханов.
В это время на Средней Волге происходит заметное передвижение населения. Спасаясь от нападений иноземных войск, набегов кочевников, которые ослабевшая ханская власть не могла предотвратить, земледельческое население оставляет давно обжитые земли Волжской Болгарии к югу от Камы. Запустевают в этот период и северные районы Самарского края, примыкавшие к болгарскому Закамью. Здесь, на левобережье Волги, безраздельно господствовали кочевники — ногайцы.
Имя ногайцев, или ногаев, закрепилось за населением улуса потомков Едигея. Ногайское государство являлось одним из крупнейших осколков Улуса Джучи. Однако экономика, основанная на экстенсивном кочевом скотоводстве, предопределила политическую децентрализацию и аморфность Ногайской Орды. В ногайском обществе были сильны патриархально-родовые пережитки.
На более высокой ступени социально-экономического развития стояло другое государство Среднего Поволжья — Казанское ханство. Южная его граница с Ногайской Ордой очерчивалась весьма неопределенно, но подвластные Казани (хотя бы номинально) земли на левом берегу Волги доходили до Большого Черемшана, а на правом берегу — до реки Сызрань, т.е. включали крайние северо-западные районы нынешней Самарской области.2
Казанское ханство.
Образование самостоятельного Казанского ханства относится к 1437-1445 гг., когда на Средней Волге обосновался один из потомков золотоордынских ханов, Улу-Мухаммед, откочевавший сюда со своим улусом после поражения в усобицах.
Улу-Мухаммед
Пришельцы из степи свергли в Казани местную княжескую династию и провозгласили город столицей нового ханства. Его рождение сопровождалось опасными набегами на русские земли. Так, в 1445 г. сыновья Улу-Мухаммеда захватили под Суздалем великого князя московского Василия II Васильевича и взяли с него огромный выкуп. Хотя в хозяйственном и культурном отношении население Казанского ханства сохранило наследие Волжской Болгарии, во внутриполитическом устройстве и во внешней политике это государство являлось прямым потомком Золотой Орды. Многонациональное население ханства, занимавшееся пашенным земледелием и бортничеством, охотой и рыболовством, ремеслом и торговлей, было обложено большим количеством податей в пользу хана и его окружения. Огромный аппарат чиновников, скопированный с золотоордынского, грабил народ как официальными, так и самовольными поборами и вымогательствами.
Однако казанской знати и этого казалось мало, за легкой добычей и наживой она устремлялась в набеги на чужие, прежде всего русские, земли. На Руси однозначно оценивали возникновение Казанского ханства. "И нача укреплятися вместо Золотыя Орды Казань — новая Орда, кровию русской кипя. И пройде царская слава с старыя матери ордам всем — на преокаянную дщерь младую Казань... От злаго дерева ветвь презыде — Казань и горький плод изнесе".
В 1440-1460-е годы распад Золотой Орды завершился. В качестве самостоятельных государств обравались, кроме Казанского и Астраханского, Крымское и Сибирское ханства.
Начиная с 1467 г. Иван III Васильевич неоднократно пытался утвердить на казанском престоле своего ставленника. Наконец двадцать лет спустя, 9 июля 1487 г., русские полки овладели казанской цитаделью и великий князь всея Руси "из своея руки поставил" нового хана. Казань попала под протекторат Москвы, на восточных рубежах России после долгого периода почти постоянных столкновений наступило спокойствие. Однако московско-казанский союз оказался непрочным. Крупные казанские аристократы, наживавшиеся на войне, грабеже чужих территорий, торговле рабами из числа пленных, не оставляли попыток испортить отношения с Москвой. В 1497 и 1499 гг. они пытались с помощью ногайских и сибирских войск организовать дворцовые перевороты в Казани, а после их неудачи втянули самого хана в антирусские акции. В 1518 г. на ханский престол был возведен находившийся на русской службе татарский царевич Шах-Али (в русских источниках Шигалей). Спустя три года произошел переворот, промосковски настроенный Шигалей был изгнан, правителем в Казань местная знать призвала родного брата крымского хана.
Как и все прочие антимосковские выступления в Казани, свержение Шигалея сопровождалось избиением и грабежом русских купцов. Узнав о погроме в городе, из ханства бежали тысячи русских рыбаков, которые летом приходили на Волгу, а осенью со своим уловом возвращались в Россию. Одно из богатейших мест лова рыбы находилось "под горами девичьими" (т.е. Жигулевскими). Рыбакам пришлось бросить все имущество, в том числе ладьи, и уходить на родину пешком через пустынную степь, без запасов продовольствия. Тот же долгий, изнурительный путь проделал и Шигалей со своими приближенными. Изгнанный хан не решился отправиться в Москву прямой дорогой сквозь владения своих противников из татарской знати, а предпочел более безопасную кружную дорогу через временные поселки русских рыбаков в Самарском Поволжье.2
1521 год резко изменил ситуацию на Средней Волге. Пришедшая к власти в Казани крымская династия совершенно игнорировала коренные интересы поволжских народов, заключавшиеся в установлении мирных отношений и развитии экономических связей с Русским государством. Вновь возобновились ежегодные набеги на русские земли, часто согласованные с вторжениями из Крыма. Обобщенную картину этих нашествий рисует русская летопись: "Воевали Казанцы в те годы по украйнам государя нашего... и много христианства погубиша и грады пусты сотвориша: Новгород Нижней, Муром, Мещеру, Гороховец, Балахну, половину Володимеря, Шую, Юрьев Вольский, Кострому, Заволжие, Галич со всем, Вологду, Тотьму, Устюг, Пермь, Вятку, многими приходы и в многие лета". Если эти действия и обогащали верхушку казанских феодалов, то основная масса населения страдала от постоянно увеличивавшихся поборов в пользу хана, его многочисленной приведенной из Крыма родни и свиты, от ответных ударов русских ратей по казанским владениям. Несколько раз в Казани вспыхивали восстания горожан, к которым примыкали феодальные группировки, оппозиционные крымской династии (1531, 1545-1546, 1549, 1551 гг.). Московское правительство пыталось использовать эти выступления для возвращения на ханский престол Шигалея, но тому не удавалось удержаться у власти достаточно долгий срок…6
ТАТАРСКИЙ БАЙТУГАН.
Наиболее древние татарские поселения на территории Бугурусланского уезда Самарской губернии, судя по преданиям, появились еще в 16 веке . Так, с. Татарский Байтуган основан в 1533 году (?-дата на несколько лет приблизительная-авт.) старшиной Ярмухамедом Туйбакты из Хусаиновых, присланным на эти земли самим Казанским ханом Мухамед-Амином. В 1533 году, якобы Казанский хан Мухаммед – амин прислал Ярмухамеда старшиной в Татарский Байтуган, тогда же село было названо его именем Верхний Ермак. Впервые в селе Старое Ермаково появилось 12 дворов. Действительно, в прошлом это селение называлось Ярмак аул. По данным «ревизских сказок», в 1748 г. в ауле насчитывалось 24 двора, в которых проживало 129 человек мужского пола, т.е. по масшабам того времени это было довольно крупное поселение, насчитывающее около 300 жителей.
Село Байтуган расположено в 10 километрах южнее села Камышла на берегу живописной реки Сок, между отрогами Бугульминско-Белебеевской возвышенности. Исследователь Э.Н. Мурзаев в книге «География в названиях» так объясняет происхождение названия Байтуган: «Это историческое языческое Бай, ту (туй) – гора, лингвистическое ан – родник, речка Байтаг, Байту – высокая гора. Байтуган – родник высокой горы». Действительно, село Байтуган на берегу реки Сок, которая берет начало в горах Бугульминско-Белебеев-ской возвышенности. Кроме этого, есть родники, берущие свое начало под горой и протекающие через село…
ПАДЕНИЕ КАЗАНИ
Наличие промосковских настроений среди части казанской знати было обусловлено реальными потребностями сближения народов Поволжья и России, содержало здравое зерно мирного их объединения, но долгое время эти настроения не приносили плодов. Агрессивная политика казанских правителей, фактическое прекращение торговли по Волжскому пути, угроза собирания остатков Золотой Орды под эгидой турецкого султана (Крым и Казань признали вассальную зависимость от Османской империи) потребовали незамедлительно включить Поволжье в состав Российского государства вооруженным путем. Несмотря на явный перевес сил Москвы в начавшейся с середины 40-х годов XVI в. новой большой войне, казанские феодалы раз за разом отвергали компромиссные варианты урегулирования, заключавшиеся в передаче престола дружественному России хану или в провозглашении ханом самого царя Ивана IV. Закономерным итогом авантюристской политики правителей ханства стала его полная ликвидация после похода русских войск и "казанского взятия" 2 октября 1552 г.
Падение Казани предопределило исход борьбы за Волгу. Под впечатлением этого события и вопреки грубому военному и дипломатическому нажиму Крыма и Турции Ногайская Орда признала зависимость от России. С помощью ногаев в августе 1556 г. к Русскому государству была присоединена Астрахань. Таким образом, все Поволжье вошло в состав многонациональной Российской державы.
Историческое значение присоединения Поволжья к России трудно переоценить. Прекратились беспрерывные войны, разрушавшие хозяйство, экономику русского и поволжских народов, мешавшие торговле по великому волжскому пути. Утихли кровавые усобицы татарских ханов и князей разных орд и улусов. Обороняя свои новые границы, Россия положила конец набегам степных кочевников на земледельческие районы Среднего Поволжья. Постепенно были созданы условия для хозяйственного освоения новых территорий в этом регионе, продвижения на свободные земли русских переселенцев, которые принесли с собой более совершенные приемы земледелия и ремесла, в свою очередь обогащаясь производственным и культурным опытом коренного населения Поволжья.
Ногайская Орда.
На протяжении столетий подлинными хозяевами Самарского Заволжья были кочевники. Во второй половине XVI — первых десятилетиях XVII в. южнее рек Самары и Кинеля находились окраинные кочевья и охотничьи угодья ногаев, севернее — башкир. Для этих народов земли Самарского края были дальними летними пастбищами.
Ногайское государство, являвшееся одним из осколков Золотой Орды, возникло в конце XIV — начале XV в., а окончательно сформировалось в 40-е годы XVI в. Его территория раскинулась на огромном пространстве — от Аральского моря на востоке до Волги на западе и от Каспийского моря на юге до лесов Башкирии на севере. В "Книге Большому Чертежу", первом систематическом описании России конца XVI столетия, говорилось, что "от верху реки Бузувлука на полях и до синего моря [Каспийского] кочевья все Больших нагаев".
Население Ногайской Орды составляли кипчаки, или, как их еще называли, половцы или куманы. Они появились в восточноевропейских степях в середине XI в., были покорены
монголами и образовали основной этнос Золотой Орды. В конце ХІV в. часть половцев, среди которых большинство принадлежало племени мангытов, обособились под руководством одного из потомков Чингисхана, князя Ногая.
Князь Ногай
По всей видимости, антропоним "Ногай" был не собственным именем их предводителя, а клановым. Слово "ногай" у половцев означает собака, и можно предположить, что собака была тотемным животным у мангытов. Отсюда и их имя, которым мангытов называли обычно половцы из других кланов. Так, например, спустя столетие окружение хана Тохтамыша именовало приверженцев другого влиятельного хана половецкой степи — Едигея. Сами же ногай называли себя мангытами, а государcтво свое — Мангытским Улусом.
Слияния всех этнических групп — кочевых орд в единую народность у ногаев так и не произошло. Образовался лишь весьма непрочный союз из 18 различных тюркских и монгольских племен — мангытов, найманов, кипчаков, киятов. Английский путешественник Дженкинсон, посетивший Ногайскую Орду в 1577 г., писал: "Они распределялись на отдельные группы, называемые ордами. Каждая орда имеет своего правителя, называющегося мурзой, которому они повиновались как своему королю. Каждый мурза, или король, имел около себя орду как своих подданных, с их женами, детьми и скотом".
Громадное по территории, весьма значительное по населению — орда могла выставить до 200 тыс. воинов, а всего мужчин насчитывалось не менее 350 тыс. человек, — это государственное образование являлось аморфным, раздробленным, отсталым. Крайне примитивно был организован государственный аппарат управления. Во главе государства находился князь — бий, ему помогали избираемые на съезде всех мурз высшие правительственные чиновники — нурадин (обычно родной брат князя), кековат, тайбуга. В случае смерти князя его преемником на престоле становился нурадин. У правительства Орды практически не было постоянной резиденции. Единственный город Сарайчик представлял собой полупустынное, незастроенное место, где находились только мечети, несколько зданий, тюрьма и кладбище. Избранные на высшие должности мурзы считали себя равными своему князю, самостоятельными государями.
Все важнейшие вопросы решались на съезде мурз, предводителей отдельных орд. Последние, признавая князя "старшим братом", клялись слушаться "дядено слово", по существу же на территории кочевий, в своих ордах, они проявляли неограниченную власть. Недаром ногайские князья и нурадины так часто жаловались Москве на своеволие своих мурз…
Ногаи и Россия. История государства ногаев после окончательной консолидации оказалась недолгой и небогатой на события. Традиционно связанная с Казанью и Астраханью, ногайская знать не могла остаться равнодушной к крушению своих давних союзников, в ее среде произошел раскол. Часть мурз, кочевавшая в заволжских степях и возглавляемая нурадином Измаилом, решила покориться Москве. Мнение этой промосковски настроенной знати наиболее четко выразил один из ногайских князей, писавший позже турецкому султану: "Чтобы турский султан на Уруса князя и на всех мурз не пенял, что учинилися в воле государя московского, чья будет Астрахань, Яик и Волга, того - будет и вся Ногайская Орда". Князь Юсуф, более связанный с Бухарой, и мурзы, кочевавшие за Яиком, решили активно противостоять русской экспансии. Два родных брата избрали путь открытой конфронтации, опасно расшатывавшей и без того непрочное государственное образование, но в 1555 г. Юсуф внезапно умер и ногайским князем стал Измаил. Перелом в отношениях между Ордой и Россией наступил спустя три года, когда ногаи окончательно признали свое подданство; изменилась и формула обращения в грамотах Измаила к Ивану Грозному: ранее русский царь именовался "братом", хотя и старшим, после 1558 г. появился новый титул — "государь".
И все же Измаилу не удалось сохранить в единстве свои обширные владения. Страшный голод 50-х годов привел многие кочевья в запустение, а мурзы со своими ордами бежали куда глаза глядят из высохшей степи. Необычайно суровые зимы этого времени, морозы и метели не позволили скоту добывать корм из-под снега, а стойлового скотоводства ногаи практически не знали. Князь А. Курбский писал: "Улусы ногайские, прежде многолюдные, богатые, опустели в жестокую зиму 1557 г., скот и люди гибли от несносного голода". На месте одного государства возникли сразу три: Алтыулский улус, кочевавший за Яиком у берегов Аральского моря, Казыев улус, или государство Малых Ногаев, обосновавшийся в Прикубанье, и Большая Ногайская Орда, занявшая степи между Волгой и Яиком.
Тин-Ахмет, сын Измаила, княживший после смерти отца с 1563 по 1578 г., прежде всего был озабочен тем, чтобы хоть в какой-то мере восстановить былое могущество теперь уже Большой Ногайской Орды. Он избегал конфликтов с могучим западным соседом и остерегал от этого своих мурз.
Более независимую политику по отношению к Москве проводил преемник Тин-Ахмета, его брат Урус. Ко времени его вокняжения Орда оправилась от тяжелых испытаний, численность населения начала увеличиваться. Вдобавок к Урусу поступали сведения о сложной ситуации, в которую попали русские войска в Ливонии и на западных границах.
В конце 60-х — начале 70-х годов XVI столетия Турция и Крым предприняли попытку восстановить Казанское и Астраханское ханства и даже ликвидировать самостоятельность Российского государства. Над страной нависла вполне реальная угроза потери национальной независимости. Практически с этого времени, несмотря на поддержание дипломатических отношений с Москвой, кочевая знать переходит в ряды ее противников и начинает необъявленную войну против русских окраин. Потому-то ногайский князь так гордо вел себя, встречаясь с русскими послами. В 1578 г. на приеме московского посольства Урус без лишней дипломатии заявил: "Государь твой на Москве, а яз государь в ногаях, на свои земель". В 1579 г., когда русские войска потерпели тяжелейшее поражение на западе от армии польского короля Стефана Батория, ногайский князь обратился к "черемисе" с призывом, чтобы она "подымалась" на войну, и сам готовился к нападению на мещерские и рязанские места.
В 1580 г. Урус собрал своих мурз и открыто обсуждал вопрос о нападении всей Ордой на окраинные земли Московского государства. Однако мурзы заняли гораздо более реалистичную позицию. По словам русских послов, «ногайские мурзы его с лошадей ссадили, говоря между собой: "Только дай государям воевати, в их земли будет во всем убыток"». Единый поход на запад так и не состоялся, хотя отдельные отряды изредка предпринимали стремительные набеги на "Алатырские и Темниковские окраины" или ходили на южнорусские и украинские земли вместе с крымскими ханами. Еще более обострились русско-ногайские отношения в 1581 г., когда только из улуса мурзы Тин-бая ходило на Русь до 8 тыс. человек, а всего в нападениях участвовало, судя по царской грамоте, до 25 тыс. ногайских всадников.
И все же попытки Крыма организовать единый с ногаями поход на Москву, чтобы сокрушить Россию, восстановить ее зависимость от кочевников, не встретили одобрения у местной ногайской знати.
До середины 1580-х годов основной помощью в усмирении и "устрашении" непокорных мурз у Москвы были волжско-яицкие казаки…— волжская вольница вполне справлялась со своими обязанностями. Крайне редко регулярные русские войска предпринимали походы против ногаев…
Ногайская государственность в заволжских степях рухнула в первой трети XVII в., когда в междуречье Волги и Яика пришли с востока, из Монголии, новые кочевые орды, на сей раз калмыков. В поэтапных сражениях они наголову разбили ногаев, часть из которых бежала за Волгу, в Причерноморье, а остатки подчинились новым завоевателям. С этого времени ногаи Большой Ногайской Орды практически перестают упоминаться в русских источниках.2
Население древней России, искусственно загнанное кочев-никами на север, нашло себе выход на новые земли, открывшиеся для колонизации после покорения Казанского царства, распадения Нагайской орды и завоевания Ермаком Тимофеевичем Сибири. Послышался русский говор на реках Каме, Чусовой, Белой, Ике и Волге вплоть до Астрахани.
Село Камышла
Основалось в 1580 году. Первые шесть семей русских прибыв, поселились в местности урочище “Княчке – тубяге” по речке Сок. Их лошади уходили пастись на луга “Ачы” (Горькие) за речку Сок, на солончаки лизать соль. Они были вынуждены переселиться в местность “Камышлы - кул” (территория села Камышла). Они же дали названия речкам Сок и Камышлинка. К этим шести дворам русских ещё поселились прибывшие из Башкирии десять семей, и так стало 16 дворов - это было в 1581 году.
Когда людей стало много, они растоптали болота и родники. Остались только два родника - “Кара туп”(в переводе - чёрное дно) и “Варлан” ( назван по имени одного русского человека Вардам). Родник “Кара теп” находится в центре села Камышла.
В 1584 году открыли молельный дом – мечеть. Имамом мечети был Габдулгазиев. Через несколько лет был пожар и мечеть сгорела. В 1863 году была построена другая мечеть, действующая до сих пор. Из города Стерлитамак привезли муллу – имама мечети Надир – хазрята, он служил имамом. После были имамамы Шариф, Бадретдин, Миргабиджан, Мухаммятгали, затем Джамиль.
Через 60 лет стали прибывать и поселяться татары из Татарии – города Бавлы. Первыми поселенцами были Айсакай, Мусакай (видимо Айса, Муса, Иса и т.д.). Ещё автор этих строк помнит, как называли северный конец села Камышла - шестидворный конец / алтын учы – или алты ой учы/.
Населённый пункт назвали Камышла потому, что на этом месте были непроходимые болота и росли камыши. Здесь тогда гнездились дикие гуси, журавли и лебеди. Они выводили своих птенцов. Названия речка Камышлинка, Сок дали первые жители…
В те времена земли было много. Кто сколько хотел, столько и пахал - поэтому отдельные местности – урочища именовались по имени тех, кто владел этими землями, как например: село Давлеткулово - по имени Давлеткул. Люди в 16 веке жили как казахи, киргизы - в полянах и оврагах. Позднее землю делили по душам – душевые наделы. Был трехпольный севооборот: озимые ржи, яровые и пар. Душевой надел был 0,40 га, таких участков давали в пяти местах.
Подушный налог составлял 9 рублей (надо было хлеба продать – 90 пудов). Продавать хлеб возили в г. Казань по 10 копеек за пуд. Для того чтобы заплатить налог, надо было 12 раз съездить в Казань. Это было для многих непосильно. Приезжал становый пристав и бил розгами неплательщиков. Люди убегали в лес и жили там неделями, пока не уедет пристав и его каратели. Отряд карателей угонял у крестьян скот. У некоторых отбирали земли и передавали более зажиточным.
(Позднее-авт.), земли – поля вокруг Камышлы в радиусе 50 вёрст, назывались Надировские дачи, куда входили на востоке село Рычково и село Бакаево, на юге село Балыкла, с севера село Семёнкино и на западе село Новое Ермаково. Почему назывались Надировские дачи? Есть легенда, якобы возле Камышлы была война. Во время боя был тяжело ранен некий большой начальник-генерал и оставлен в камышах /видимо в панике/. Надир из села Камышла со своим товарищем Чанкабиром, спасли этого генерала. Якобы они сделали из камышей носилки и вынесли с поля боя в тыл раненого генерала. Потом через определённое время этот генерал приехал в село Камышла, разыскал Надира и ему предложил дар за его спасение - «сколько хочешь бери денег, золото и т.д.». Надир от золота отказался, он попросил земли. Ему дали землю в радиусе 50 верст и грамоту, в которой говорилось о предоставлении льгот жителям, проживающим в селе Камышла.
Жителей освободили от всех повинностей: от уплаты налогов, воинской повинности и др. Кто пользовался льготами называли башкирами, а тех кто приезжал жить позже, называли ясачными. Они не пользовались льготами. Эта грамота после смерти Надира перешла деду Шарифу, позже - старухе Шарифе. В последствии эта грамота сгорела в пожаре. После этого все льготы и привилегии были отменены.
В селе Камышла жили русские, башкиры, татары – типтэре и ясачные, каждый имел свое начальство, отдельно старост, сотских и т.д. Башкиры, проживающие по реке Сок давали одного солдата с пяти дворов, служить царю сроком на 25 лет. Из рассказов старых людей известно, что богатые люди в солдаты не ходили, хотя и им выпадал жребий, но вместо себя нанимали бедных людей и посылали насильно путем обмана. ( Декабрь 1960 год Саниахмет Хузиахмет: Село Камышла.
ПРИМЕЧАНИЕ: Подлинные записи, написанные на татарском языке, арабским алфавитом жителем села Камышла Сафиным Латфуллой, хранились в музее Камышлинской средней школы. Но вся папка с документами была похищена из музея, согласно объяснениям учителя географии Горячева П.А. Подпись: Саниахметов. ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА об истории села КАМЫШЛА и Камышлинского района. В данную справку включены сведения до начала 20 века, взятые из дневников, оставленных гражданином села Камышла Идиятовым Галиуллой, данные его дедов, прадедов пяти поколений – Идият, Бакир, Гумер и др. и дневников Сафиных Яруллы и Латфуллы, также записи, оставленные их дедами, прадедами, а также по сведениям собранных работниками Казанского филиала Академии наук СССР Г.К. Якуповой и по материалам гражданина села Старое Ермаково Ахмадуллина Гатиятуллы. Автор справки Саниахметов Хузиахмет излагает из личных наблюдений.)
Башкиры
Город Бугуруслан расположен в северо-западной части Оренбургской области, в лесостепной зоне. Между Волгой и главным хребтом Каменного Пояса, как в давнюю пору называли Урал, на многие десятки километров раскинулись высоты Бугульминско-Белебеевской возвышенности. В ее южной оконечности над степью тянутся горные цепи. Они как бы замерзли у берегов Большого Кинеля. Их называют Кинельскими Ярами. К северу от реки виднеются невысокие горы-холмы, напоминающие о близости Уральского хребта. - Красивы эти места с дубравами в распадках и по гребням гор, подернутые акварельно-голубоватой дымкой.
В далекие времена более половины территории здешних мест занимали леса. Но после многолетних, чаще всего хищнических рубок, площадь их стала ничтожно мала…
Несколько столетий назад на территории нынешнего Бугурусланского района по степям и лесам бродили со своими стадами кочевники, здесь начиная с 11 века, жили башкирские племена. Они вели кочевой образ жизни и только на зиму собирались в стойбища. - История Бугурусланского края тесно образом связана с историей башкирского народа…*
Башкиры или башкирцы - народ тюркского племени, живут преимущественно на западных склонах и предгорьях Урала и в окрестных равнинах. Но во второй половине 16 столетия им, за небольшими исключениями, принадлежала вся земля между Камой и Волгой до Самары, Оренбурга и Орска (тогда еще не существовавших), и на восток по Миясу, Исети, Пышме, Тоболу и Иртышу до Оби.
Башкир нельзя считать аборигенами этой обширной стра-ны; несомненно, что они пришельцы, заместившие собой какой-нибудь другой народ, происхождения, может быть, финского. На это указывают ископаемые памятники страны, названия рек, гор и урочищ, которые, обыкновенно, сохра-няются в стране, несмотря на смену племен, в ней обитав-ших; это подтверждается и преданиями самих башкир.
По всей сибирской степи рассеяны большие конические курганы, известные в народе под названием чудских могил и резко отличающиеся от небольших продолговатых монголо-татарских могил. Начиная с Алтая, курганы эти идут по Енисею, Иртышу, Тоболу, Исети, Миясу до Уральского хребта. Они встречаются также, хотя и в меньшем числе, в Самарской и Оренбургской степях, например: в уездах бузулукском, верхнеуральском, троицком, челябинском, бугульминском. Нет сомнения, что все они воздвигнуты одним и тем же неизвестным народом, по-видимому, давно исчезнувшим с лица земли, но, во всяком случае, не монголами и не башкирами.
Судя по металлическому производству и по отделке нахо-димых в курганах вещей, так называемая Чудь в культурном отношении, очевидно, стояла выше башкир и, вероятно, была ими вытеснена из пределов юго-западной Сибири, а может быть и совсем истреблена.
В названиях рек, озер, гор, урочищ Оренбургского края встречается весьма много слов не тюркского корня, например: Самара, Сакмара, Уфа, Ик, Мияс, Изер, Ильмен и др. Напротив, реки, озера и урочища южных Оренбургских и Киргизских степей часто носят названия татарские или киргизские, например Илек (сито), Яик (от яикмак - расширяться), Иртыш (ир - муж, тыш - наружность) и т.д. Но собственно в Башкирии татарских слов встречается больше в названиях поселений, нежели рек и озер, что совершенно понятно, потому что первые большей частью не перенимались от прежних туземных жителей, а давались новыми поселенцами, как, например, Бузулук (телячий), Стерлитамак (томак - горло, устье), Бугуруслан происходит от слова арыслан - лев.
По преданиям самих башкир, они переселились в свои теперешние владения за 16-17 поколений, то есть лет за 1000. С этим сходятся и показания арабских и персидских путешественников 9-13 столетий, которые упоминают о башкирах, как о народе самостоятельном, занимавшем почти ту же территорию, как и в настоящее время, именно по обеим сторонам Уральского хребта, между Волгой, Камой, Тоболом и верхним течением Яика (Урала). А. Масуди, писатель начала 10 века, говоря о европейских башкирах, упоминает и о племени этого народа, обитающем в Азии, т.е. оставшемся на родине.
Вопрос о племенном происхождении башкир является в науке весьма спорным. Одни (Штраленберг, Гумбольдт и др., а в новейшее время Уйфальви) признают их за народ угро-финского племени, только впоследствии принявший монгольский тип; киргизы называют их истяк (остяк), из чего также выводят заключение о финском их происхождении; некоторые историки производят их от булгар. В простонародии, особенно в Пермской губернии, башкир называют татарами и вообще не отличают их от татар. Д.А. Хвольсон производит башкир от вогульского племени, составляющего отрасль угорской группы народов, или часть большой алтайской семьи и считает их родоначальниками мадьяр.
Путешественники 13 века, посещавшие страну башкир, называли ее "Великой Венгрией". Один из них, Рубруквис, рассказывает, что великая река Ягаг (Яик) течет с севера из земли Паскатир (башкир), что язык у этих паскатуров один и тот же с венграми, и что из этой страны паскатиров вышли некогда гунны, прозванные впоследствии венграми.3
…Лингвистические, историко-этнографические данные, сообщения средневековых источников, а также археологические материалы не расходятся в определении территории древних венгров. Древние венгры жили на левобережье Волги, в долинах рек Б. Черемшан, Кундурча, Сок, Кинель, в непосредственном соседстве от волжских булгар. На востоке их территория достигала района водораздела рек на Бугульминской возвышенности, т. е., как обычно, кочевники занимали течения малых рек от верховий до устья.8
Само имя башкиры, Д.А. Хвольсон, основываясь на сказаниях восточных писателей, производит от баджгард (башгард, башкарт, башкирт, башкир), также как и название мадьяр (баджгард, баджгар, моджгар, маджгар, мадьяр).
Согласно этому взгляду древние башкиры говорили на мадьярском языке, и только впоследствии, под влиянием татар, отуречились и приняли свой нынешний язык, весьма близкий к татарскому (казанско-оренбургскому)…3
По сведениям, собранным от знатнейших старшин башкирских оренбургской экспедицией, (в бытность командиром её статского советника Кирилова), башкиры считали себя частью ногайского племени, оставшегося на местах прежнего жительства, после того, как большинство ногайцев, живших около сибирских границ, под властью сибирских ханов, вследствие тяжелого управления последних, под предводительством своего, хана Тюрея, удалилось за Урал и Волгу. Название своего племени башкиры производили от слова «башкурт» (степной волк), каким прозвищем наградили их уходившие единоплеменники ногаи за несогласие идти вместе с ними.
Из актов, относящихся ко времени царства царя Ивана Васильевича, видно, что ногайские владетели кочевали в тех местах, где ныне город Уфа. Это подтверждается прозванием многих, лежащих близ г. Уфы, урочищ ногайскими. В жалованных грамотах вся местность, лежащая от г. Уфы за р. Белой, называется ногайской стороной…5
По преданиям башкир дер. Кучербаево Стерлитамакского уезда, всю западную часть Уфимской губернии, включая Мензелинский и Бугульминский уезды, до присоединения региона к русскому государству занимали (также) ногайские племена. Об этом же, опираясь на народные предания и легенды, писали и земские статистики в ХIХ в., отмечая, что ногайские татары в Бугульминском, Ставропольском, Бугурусланском и Бузулукском уездах проживали «со времени первого появления орды в Поволжье».8
Ногайская орда была разделена в начале XVI века на три части: восточная во главе с Шейх-Мамаем, центральная во главе Саид-Ахмедом и западную во главе с Хаджи-Мухаме-дом. О существовании такой структуры в 1530 году свидетельствует Герберштейн. Первый из братьев Шидак владел городом Сарайчуком и страной прилегающей к реке Яику; другой – Коссум - всем, что находилось между реками Камой, Яиком и Волгой; третий из братьев - Ших Мамай - обладал сибирской областью и всей окрест лежащей страной...9
Ногайские летние пастбища, как правило, не заходили выше рек Самары и Кинеля, поскольку севернее раскинулись кочевья и охотничьи угодья другого тюркоязычного народа — башкир. Основная область расселения башкир находилась северо-восточнее, на лесных и лесостепных пространствах собственно Башкирии. Пределы же Самарского края башкирское население использовало как свои пастбища, охотничьи угодья, места "бобровых гонов"; как территории, природные богатства которых эксплуатировались "наездом", время от времени. Постоянных поселений башкир на территории края во второй половине ХѴІ-ХѴІІ в. не существовало. Однако в документах того времени сохранился целый ряд известий о закрепленных за башкирами в качестве вотчинных угодьях по рекам Соку, Большому Кинелю, Самаре.6
Заняв новый край, башкиры разделили землю по родам. Одним достались горы и леса, другим привольные степи. Страстные охотники до лошадей, они держали у себя и бесчисленные стада рогатого скота, а степные - и верблюдов. Кроме того, лесные башкиры занимались и звероловством, и бортничеством.
Лихие наездники, они отличались смелостью и безграничным удальством; всего выше ставили личную свободу и независимость, были горды и вспыльчивы. У них были князья, но с весьма ограниченной властью и значением.
Все важные дела решались не иначе как в народном собрании (джиин), где всякий башкир пользовался правом голоса; в случае войны или набега джиин никого не принуждал, а каждый шел по доброй воле. Такими были башкиры до Батыя, такими остались и после него.
…Позднее, когда Золотая Орда распалась на отдельные царства, башкиры платили ясак различным властителям: одни, жившие по рекам Белой и Ику, - царям казанским, другие, кочевавшие по реке Узеню, - царям астраханским, а третьи, обитатели гор и лесов Урала - ханам сибирским.
Горные башкиры еще более развили свои силы и всецело сохранили свою независимость; степные обратились в мирных кочевников, а те из них, которые породнились с уцелевшими от татарского погрома болгарами (волжскими), начали даже привыкать к оседлой жизни.
Киргизы, непримиримые враги башкир, трепетали при одном имени "горцев", а на степняков делали набеги часто (и) с успехом. Это обстоятельство дало возможность ногаям утвердиться в степной Башкирии, над которой они господствовали и которую они защищали от киргизов…3
С русскими башкиры пришли в соприкосновение еще задолго до покорения Казани.
Несомненно, что предприимчивые новгородцы завели торговые сношения с башкирами, так как соседняя Вяцкая страна стала заселяться новгородскими выходцами еще в 12 веке, а реки Вятка, Кама и Белая служили лучшим естественным путем для сношений между народами, по ним обитавшими. Но, чтобы новгородцы имели на берегах Камы постоянные селения - это сомнительно.
Затем имеется известие, что в 1468 г. в царствование Иоанна III, воеводы его, "воюючи казанские места", ходили воевать и в Белую Воложку, т.е. проникли до реки Белой. После похода 1468 г. нет никаких указаний, чтобы русские вторгались в Башкирию и только в 1553 г., по завоевании Казани, русская рать усмиряла народы, зависевшие от Казанского царства, и разоряла татарские жилища до отдаленных пределов башкирских.6
Башкиры, во времена Грозного, были народом бедным, малолюдным, промышлявшим звероловством и пчеловодством и сильно разоряемым непомерными поборами своих властителей, казанских и сибирских ханов. Точных исторических данных, когда они приняли подданство России, нет.
Когда Казань была взята, Иоанн разослал по всем улусам, верным ясачным людям жалованные грамоты и писал, чтобы шли к нему без всякого страха, он их пожалует, и они бы платили ему ясак, как и прежним казанским царям. Apcкиe люди и луговые черемиса прислали с челобитьем. Но прислали ли такое челобитье башкиры — неизвестно.
Хотя Рычков и говорит: «как царь Иван Васильевич в лето 1553 Казанское царство взял и им совершенно овладел, то, спустя года с три, оные башкирцы, ведя с казанскими татарами добропорядочные поступки и «невозмогше более терпеть чиненных им от сибирских ханов и от кайсак притеснений, в российское подданство пришли». Но верные башкирцы приняли русское подданство после следовавшей за взятием Казани пятилетней опустошительной войны московских воевод, позванных для усмирения народов, от Казанского царства зависевших, под влиянием страха, наведенного на инородцев царскими воеводами, которое, по словам Курбского, с немалым войском, «вяще нежели 30 тысящей во шестом лете», по взятии царства Казанского, громили князей и воинства басурманского, «гоняху за ними, аж зa Уржум и Мешь реку, за леса великие и от туда аж до Башкирска языка (территориальное обозначение-авт.), иже по Каме реке вверх до Сибири протязается; и что их было осталися, те покоришася».
Естественно, что поражения инородцев, о коих говорит Курбский : «бо тогда больше 10 тысячей воинства бусурманского погубихом с атаманы их»,—скорее могли заставить башкир обратиться с челобятьем к русскому царю, нежели слухи о добропорядочных поступках с побежденными казанцами.
Так же думал и Карамзин, который в своей истории государства Российского (т. VIII, гл. V, стр. 135), на основании выписи, относящейся к 1557 г, где выражено: «а из Казани писал В. П. Ив., что Енебяк с товарищи добили челом, а башкирцы ясак платили», говорит, что самые отдаленные башкиры приносили дань, требуя милосердия. Иоанн Грозный в духовном завещании своём, выписанном между 1572 и 1578 годами, поручает сыну своему Казанское царство уже «с Башкирдою» …
По принятой тогда системе, все земли инородцев, вступивших в подданство Московского государства, делались государственной собственностью. По исследованиям И. Т. Фирсова, изложенным в его сочинении «Положение инородцев в Московском государстве»: «великий государь почитал себя полным собственником земель казанских, астраханских, ногайских, пермских и всех сибирских. Это видно из того, что Московская власть давала земли на этом пространстве, кому хотела, и на условиях, какие признавала нужными, не спрашивая на то согласия прежних обладателей. Так, Иван IV в 1558 г. отдал во владение Строгоновых огромный участок по берегам Камы. Из жалованных грамот видно, что правительство не признавало за прежними владельцами инородческих земель права собственников.
Сами инородцы должны были признать за государем право владеть их землями и искать утверждения верховной власти в праве владения пользоваться землею, которая дотоле была их собственностью». Они обращались к государям с челобитными об охранении своих прав на пожалованные им земли и угодья и получали царские грамоты и оберегательные памяти.
Обложены были башкиры ясаком в меньшем, против других иноверцев, размере, с обязательством доставлять его в Казань, куда ходили на лыжах и где им давалась соль…5
Рычков повествует, что Грозный, приняв башкир под свою высокую руку, выдал им грамоту на владение всею их землею на вечные времена, согласно их народным правам и обычаям и обложил ясаком, который приказал вносить через казанских воевод медом, звериными шкурами и деньгами (по 25 к. с юрты).
Многие башкиры были освобождены от ясака, но зато обязаны были военною службою и получили наименование тарханов. Тарханы не были служилыми людьми в строгом смысле этого слова. Они составляли нечто среднее между ясачными или тяглымы инородцами и инородцами служилыми, которые частью сливались с русскими служилыми людьми, частью составляли особый класс служилого сословия в Московском государстве.
Подобно последним, тарханы обязаны были нести службу воинскую, вследствие чего в разрядных книгах причислялись к инородцам служилым, но они не получали за службу определенного корма; как и все ясачные и тяглые люди, тарханы жили на одних с ними землях, занимались тем же, чем и те, подлежали ведению одних и тех же властей, различаясь от них только тем, что не платили ясака.
Тарханство было личное и потомственное. Из тарханов вышли многие дворянские роды; так башкирские княжеские роды Аптуловы, Турумбетевы, Девлетшины, Кулюковы и др. пользовались прежде тарханством.
Во время походов тарханы составляли особые отряды в войске. К ним присоединялось ополчение, набиравшееся с тяглых и ясачных; начальство над ними всегда поручалось русским головам… 7
Русские впервые появились в Башкирии в 1585 г.
В 1586 г. воевода Иван Нагой приступил к основанию города Уфы, которая была первым русским поселением в Башкирии, если не считать Елабуги, построенной на самой границе Башкирских земель. В том же, 1586 г., несмотря на противодействие ногайского князя Уруса, построена была и Самара. В воеводском наказе 1645 года упоминается про строжек Мензелинск; в 1658 г. построен город Челябинск для прикрытия слобод, раскинувшихся по реке Исети (в нынешней Пермской губернии); в 1663 г. уже раньше существовавший Бирск возводится в укрепленный форт, занимающий средину пути от Камы к Уфе.
Академик Пекарский в статье своей «Когда и для чего основаны города Уфа и Самара», приводит извлечения из письменных памятников сношений русского правительства с ногайскими владетелями в 1586 году, из которых видно: 1) что весной 1586 года ногайский князь Урус получил первое изветие о намерении русских построить 4 города на Уфе, на Белой, на Самаре и на Увеке; 2) что князь этот возражал против построения помянутых городов, высказывая в своей грамоте к царю Федору Ивановичу, посланной летом 1586 года, что землями, на которых хотело русское правительство ставить те города, не владели до того времени ни деды, ни отцы московского царя, и 3) что в наказе посланцам, отправленным в сентябре 1586 года в Астрахань в Ногаи, было велено на спрос: «для чего государь на Самаре и Волошке городы поставил», отвечать относительно постройки города Уфы: «А на Уфе, на Белой Волошке государь велел город поставить, что беглой из Сибири Кучум царь, пришед в государеву отчину, в казанский уезд, в башкирцы, учел кочевати и ясак с государевых людей, с башкирцов, почел бы имати, и ныне государь на Уфе велел город поставити и людей своих в нем устроити для оберегашя казанского уезда башкирцев и для того, что государевы люди городы многие поставили в сибирской земле. Из того города на Белой Волошке казанским людям многим ходить на Сибирь. А тот город стал на дороге, да и потому, чтоб казаки беглые с Волги на Белую Воложку не ходили и ногайским улусам убытков никаких не чинили».
Таким образом, цель построения г. Уфы была создание в центре вновь покоренной страны укрепленного пункта, долженствовавшего служить к утверждению в ней русского владычества над инородцами князя Уруса.5
В течение долгого времени русские были представлены в Башкирском крае небольшой административной и военной группами. Возглавлял их воевода, находившийся в Уфе. Обычно это был стольник – достаточно скромная должность в бюрократической иерархии, соответствующая полковнику. У него не было заместителя («товарища»), как в более крупных городах, таких как Казань или Свияжск. Иногда дьяк (духовное лицо), но обычно подьячие
(помощники дьяка) помогали воеводе в ведении дел. Воевода, дьяки и подьячие жили в Уфе. В их резиденцию (съезжая изба, съезжий двор, приказная изба) подданные представляли свои челобитные и там же хранились архивы.
Административно Уфа подчинялась Приказу Казанского дворца, который осуществлял свою власть либо через Казань, либо напрямую. Поэтому российская политика в Башкирии в основном использовала методы, уже апробированные на казанской территории.
Воевода командовал военным гарнизоном, расквартированным в Уфе, который вначале был очень малочисленным. Первые сведения о нем, которыми мы располагаем, восходят к 1625-1630 гг. При воеводах Волынском, Чичерине и Елабужском насчитывалось 31-36 детей боярских, 218-219 стрельцов, 4 пушкаря, 11 переводчиков… 13
Воевода был основным звеном местного управления.
Претенденты на место воевод — бояре, дворяне и дети боярские — подавали на имя царя челобитную, в которой просили назначить на воеводство, чтобы «покормиться». Однако официально воевода за свою службу получал, помимо вотчин, поместные денежные оклады. Воевода назначался Разрядным приказом, утверждался царем и Боярской думой и подчинялся тому приказу, в ведении которого находился соответствующий город с уездом. Срок службы воеводы длился обычно один — три года. Каждый воевода получал из приказа наказ, определявший круг его деятельности…
Воевода управлял вверенной ему территорией. Он осуществлял охрану феодальной собственности, боролся с укрывательством беглых, с нарушением казенного интереса (корчемства), со всяким несоблюдением порядка вообще (бой, пожар, мор), ведал городовым и дорожным делом, надзирал за судом губных и земских старост. Административно-полицейский надзор воеводы простирался и на личную жизнь местного населения. В крупных городах полицейский надзор за населением, укреплениями и караулами осуществлял подчиненный воеводе городничий (бывший городовой приказчик).
Широкими были финансовые полномочия воеводы. В писцовые книги, которые составлялись для финансовых отчетов, заключали описание земель по количеству и качеству, доходность земель (урожайность), повинности в пользу землевладельца-феодала. Там, где за основу исчисления брались дворы (в городах), в писцовые книги заносились сведения и о них.
После окончания польско-шведской интервенции из Москвы во все концы государства для определения платежеспособности населения посылались дозорщики (вели дела по сбору налогов-авт.), составлявшие дозорные книги. Воеводы обязаны были оказывать этим финансовым агентам из центра всяческое содействие.
Сборы государственных налогов проводили выборные лица: прямых — старосты и целовальники, косвенных (таможенных и кабацких сборов) — головы и целовальники. Воеводы осуществляли финансовый контроль за деятельностью этих выборных властей. В съезжую избу обычно свозились все собранные деньги…
Наказы, которые получали воеводы из приказов, были неопределенны и мало конкретны: «как пригоже», смотря по «тамошнему делу», «как бог вразумит». Это приводило к произволу воевод, отождествлявших управление с ограблением народных масс. Кормление было упразднено, но в действительности оно процветало. Воеводы не довольствовались добровольными приношениями. На протяжении XVII в. из городов, уездов и волостей Русского государства в столицу поступали слезные челобитные от населения на поборы и лихоимство воевод…10
О беглых крестьянах
Пастушеско-кочевые племена, заняв страну с непочатыми богатствами, естественно, начинают с того, что расхищают их: вылавливается рыба, в изобилии наполняющая реки; убивается пушной зверь, населяющий леса; и этот промысел много веков служит важным подспорьем для жизни целых селений рыболовов, бобровников, бортников (пчеловодов). Но по мере истребления зоологических богатств края рождалась необходимость снискивать себе пропитание другим путем, именно земледелием.
Издавна уже существовало у русских славян подсечное хозяйство, которое с увеличением населения стало переходить к более интенсивной, трехпольной культуре. Подсечное хищническое хозяйство не привязывало человека к данной местности: после истощения почвы он мог избирать по произволу другое место и там вновь начинать свою экстенсивную культуру.
Трехпольная система предполагает уже оседлого рабочего человека, удобряющего и более или менее правильно обрабатывающего свою землю, так как в противном случае должны происходить неурожаи. Кроме того, трехпольное хозяйство требует свободных и постоянных рабочих рук…
Сначала земледельческое хозяйство заключалось в небольших участках пахотной земли, окруженных со всех сторон обширными пастбищами; с уменьшением земли, удобной для обработки, пахотные земли стали делиться на участки (от 2 до 5), но посевы производились бессистемно. Бессистемное хозяйство переходит в трехпольное с паром, причем посевы сначала также производились без системы, и только долгий опыт привел к правильному трехпольному и плодопеременному хозяйству. В XV в. впервые встречается указание на трехпольное хозяйство (паренина), а в XVI в. господство его несомненное.
При подсечном хозяйстве обыкновенно селились одним или несколькими дворами (хутора и мелкие починки); при трехпольном, наоборот, возникали многодворные деревенские общины и крупные частновладельческие хозяйства…
Дикую землю, прежде всего, нужно было расчистить, а потом возделать и обсеять, чтобы она дала плод; а для возделывания нужны рабочий скот, и орудия, а для засеивания готовые семена. Сверх того, нужно иметь готовый хлеб, которым бы кормиться, пока земля принесет свой плод, а всего этого нельзя приобрести, не имея скопленного капитала.
Кроме того, при большем развитии русского общества, для удовлетворения общественных потребностей, обработан-ная земля облагалась податью, на уплату которой нужен был также капитал, а капитала-то у бедняков и не было. Посему, и при обилии земли и при свободе занимать ее сколько угодно, бедняки, волей - неволей, должны были садиться на чужой земле и у богатых собственников…
Иван III и Иван VI в своих судебниках узаконили исконные права крестьян и несколько расширили их, облегчив пере-ход - крестьянин, уплативший землевладельцу поземельную пошлину, определяемую законом, имел право переходить на новую землю… К сожалению, Иван III и Иван IV слишком мало сделали, чтобы облегчить тяжелое и зависимое положение крестьян, и во многих случаях даже ухудшали его, в особенности, когда дело касалось государственных выгод: земли отдавались на оброке, переводились на государственное тягло, переходили в руки служилых людей в поместное и вотчинное владение. Таким образом, на землю смотрели как на главный источник доходов. Продолжительные войны требовали огромных средств; так, Ивану Грозному необходимо было содержать огромное для того времени войско.
В одном случае крестьянин только платил; в другом случае - обязывался не только платить оброк, но и работать на барщине. Отсюда надо заключить, что крестьяне слишком дорого платили в XVI в. - При невозможности расчитаться с землевладельцем, крестьянину, обладавшему правом "свободного" перехода, оставался один исход - свободный побег…4
Выбегая на новые места „от скудости своей", русский пере-селенец обыкновенно не имел средств для скорого обзаведения хозяйством. Люди бродят с места на место: „сошел с своего села тому лет десять и жил переходя в разных местах"—обычное показание новосела. Многим приходилось начинать жизнь на новом месте в качестве „захребетника", „подсоседника", или „соседа" у ранее осевшего переселенца, т. е. занимать угол чужой избы с обязательством „помогать хозяину в оброчном тягле". Общее правило было такое, что кто не имеет земли, тот „государева тягла никоторого не несет". Мало по малу переселенец обзаводится своим домом, следовательно получает хотя бы усадебный участок и начинает платить оброк, становится „бобылем". При случае можно было променять оброк на обязательную службу: „сдал бобыльский оброк белопашенному казаку, а казачью службу взял на себя". Наконец, прочно ставши на ноги, бобыль получал полное земельное обеспечение и становился настоящим, „тяглым" крестьянином…39
Положение крестьян было крайне тяжелое. Подати и по-винности были несоразмерны с платежными средствами населения, а между тем правительство строго следило за правильным поступлением их. Крестьянин волей неволей должен был менять свое местожительство и искать более сносных условий для существования…
Путешественники, посетившие в это время Россию, едино-гласно констатируют значительную убыль населения в цен-тральной и северной части государства. Так Флетчер (1588), проехавший из Вологды в Москву, утверждает, что „он встретил много больших сел, в которых целы были избы, но не было ни одного крестьянина". Поссевин пишет, что во многих областях государства на пространстве 300 миль путешественник не встречает ни одного жителя, хотя и находит пустые деревни.
Все это говорит о том, что в конце царствования Ивана IV частновладельческое и помещичье хозяйство начало переживать тяжелый кризис… Об этом свидетельствуют резкое сокращение крестьянского тяглового населения в староосвоенных областях, массовое бегство его на окраины, быстрый рост численности и удельного веса бобылей, появление сравнительно многочисленной категории гулящих людей, рекрутировавшейся в значительной мере за счёт крестьянства…
В конце ХVІ столетия землевладельцы подали пра-вительству множество исков о возвращении бежавших. Необходимо было разобрать бесчисленное количество самых запутанных дел и установить, как „старину" бежавших, так и справедливость исков. Путаница получилась страшная…
Дата: 2018-11-18, просмотров: 343.
