Теперь, хотя владельцы и могли ссылаться на новые документы, чтобы доказать старину бежавшего, но положение их от этого не стало лучшим; необходимо было какое либо экстренное мероприятие общего характера. С этой целью в 1597 году правительством временно был издан следующий указ: те крестьяне, которые… из поместий и вотчин, и из патриарховых и митрополичьих, а также из владычных и монастырских вотчин выбежали с нынешнего 106 года за 5 лет (с 1592 г.) к другим владельцам тех же категорий, - то на крестьян и на владельцев, к которым выбежали крестьяне, наложить суд и взыскивать накрепко всякими сысками. Беглых же крестьян с их семейством и имуществом - возвращать кто где жил. А тем крестьянам, которые выбежали до 106 г. лет за 5 и более (до 1592 г.), и их владельцам, которые не обращались в суд по поводу беглых, - суда не давать и крестьян не возвращать…

De facto указ 1597 года послужил на пользу: во 1-х, тем крестьянам, которые выбежали до 1592 года, и, во 2-х, крупным собственникам, которые, пользуясь несколько неясным текстом указа, стали толковать его по-своему, а именно, что разыскивать беглого крестьянина вообще можно только в течение пяти лет после побега.

Действительно, крупные собственники привлекали на свои поместья, путем выгодных предложений, крестьян мелких владельцев. В своих обширных владениях им легко было укрывать в продолжении 5 лет беглого крестьянина, чтобы по истечении этого срока закон признал его свободным от каких бы то ни было обязательств.

Мало  по-малу, земли мелких собственников пустели, доходы уменьшались, и военный класс, обедневший, на пути к разорению, предвидел момент, когда он не будет в состоянии вооружаться и являться на призыв царя.

Указ 1597 года требовал поправки, и с этою целью в 1601 году был издан новый указ, который запрещал перевозить крестьян - в имения бояр, больших дворян, приказных людей, митрополитов, епископов, монастырей, патриарха (высшему сословию-авт.), в дворцовые села и в черные волости.

 Право вывоза было дано: дворянам, стрелецким сотникам, казацким головам, подьячим всех приказов и т. п. (среднему сословию-авт.); но разрешено было вывозить не более одного или двух человек за раз. Вывозить же трех или четырех одному помещику от другого - запрещено. Срок вывоза оставлен прежний, а именно—Юрьев день, да две недели спустя.

Запрещая крестьянам переходить от одного владельца к другому, Борис Годунов спасал мелких помещиков от нищеты и достаточно привязывал к себе этот военный класс, чтобы бороться с боярами и утвердить свое владычество. Указом от 24 ноября 1602 г. он… облегчил переход с земель мелкого владельца на земли другого мелкого владельца…

Запрещение переходить с мелкого поместья в крупное удержалось. Но не смотря на это запрещение, «крупные землевладельцы (сильные люди) старались по - прежнему переманивать к себе крестьян. Чтобы привязать их к себе как можно прочнее, владельцы требовали от них „ссудныя записи", по которым крестьяне записывали себя за новым хозяином навсегда и обязывались быть у него вечными должниками, т. е. никогда не отдавать раз взятого долга. Заручившись таким документом, новый хозяин мог и перед судом защищать свои права на крестьянина-должника.

В 1597 г. приказано „всем господам принести в Холопий приказ списки имен холопов, как служащих, так и беглых; и крепости на них, записывать в книги для большего укрепления. Кто дал сам на себя кабалу с 1-го июня 1586 года, - тому быть в холопстве; денег по этим служилым кабалам у них не брать и челобитья их не слушать, а выдавать их господам в службу до смерти.

  Которые люди служат у кого добровольно, - тех… ставить в Холопьем приказе с теми, у кого служат, да расспрашивать, как давно служат и кабалу сами на себя не дают-ли? Которые люди вольные послужили у кого недель пять-шесть, а кабал на себя давать не хотят, - тех отпускать на волю; а кто послужил с полгода и больше, - на тех служилые кабалы давать и челобитья их не слушать, потому что господин такого добровольного холопа кормил, одевал и обувал…

В 1601—1603 г. Россию посетило страшное общественное бедствие. Все лето шли дожди и не давали хлебу созревать, а на праздник Успения Богородицы мороз захватил весь хлеб, рожь и овес. Новые посевы также погибли на корню, и тогда наступил голод. Вместе с голодом пришла его родная сестра—холера.

  В это время положение холопов было по истине ужасное. Господа выгоняли их от себя; некоторые давали при этом отпускную, другие же, выгнав своих холопов, надеялись по прекращении голода вытребовать их обратно. Только в 1603 году Борис издал указ, которым он обязывал господ давать отсылаемым холопам отпускную, в противном же случае, всякий холоп мог получить отпускную в холопьем приказе.

  Боязнь голодной смерти соединяла людей в громадные разбойничьи шайки, которые наводили ужас на все состоятельное население. Еще в царствование Ивана IV разоряющейся землевладелец, чтобы прокормить себя, прибегал к грабежу и разбою. Из губных грамот видно, насколько сильно было распространено тогда это зло: «Били вы нам челом, что у вас многие села и деревни разбойники разбивают, имения ваши грабят, села и деревни жгут, на дорогах многих людей грабят и разбивают, и убивают многих людей до смерти, а многие люди разбойников у себя держали, а к иным людям разбойники разбойную рухлядь привозятся»…

Теперь же разбои и грабежи сделались повсеместными, так как голодные холопы, крестьяне и разорившиеся мелкие землевладельцы наводнили собой Россию. И только урожай 1604 года несколько поднял на ноги население…⁴

*****

События быстро сменяли одно другое.

Вскоре после смерти Бориса, который был избран на царство, главным образом, под влиянием служилого дворянства, московская боярская партия посадила на престол Лжедимитрия…(царь России с 1 (11) июня 1605 года, по 17 (27) мая 1606 года; по устоявшемуся в историографии мнению — самозванец, выдававший себя за чудом спасшегося младшего сына Ивана IV Грозного — царевича Дмитрия-авт.)

Так как Лжедимитрий не оправдал всех надежд, которые на него возлагались боярами, то он был свергнут, а на престол вступил Василий Шуйский (царь c 1606, по 1610 годы (Васи́лий IV Иоа́ннович). Представитель княжеского рода Шуйских (суздальская ветвь Рюриковичей-авт.), власть которого была ограничена советом бояр. Но, не смотря на первенствующее положение, которое занимали бояре при Василии Шуйском, они должны были волей неволей продолжать политику Бориса Годунова, так как им необходимо было во что бы то ни стало расположить к себе военный класс, защищавший их от полчищ казаков и холопов…

Царь Василий был свергнут главным образом провинциальными дворянами, утверждавшими, что восстали „за свою братию, за дворян и за детей боярских, которых царь Василий с потаковниками своими, большими боярами, в воду сажает и до смерти побивает".

  Но вся эта распря верхов была бы не столь важной по своим последствиям, если бы и низ общества не заволновался, и брожение не приняло бы социального характера. Одним из представителей этого низа был Болотников, - беглый холоп, который составил большую шайку из крестьян и холопов и начал действовать как против бояр, так и против дворян. (1606-1607 г.г.).

  Вся Россия разделилась тогда на два враждебных лагеря. Землевладельцы говорили, что „лучше уже служить королевичу, чем быть побитыми от своих холопей, или в вечной работе у них мучиться"... Холопы и крестьяне с своей стороны сочувствовали Тушинскому вору и чаяли, первые—получить свободу, а вторые — освободиться от лежащих на них повинностей: государственный порядок в Московской Руси был основан на принудительной раскладке государственных повинностей между различными служебными разрядами или чинами московского общества, и тяжелее всего приходилось податной массе.

Во время этой неурядицы выдвигается на первый план новый класс русского общества—служилые дворяне, как политическая сила, которая выходит победительницей из борьбы и на долгое время определяет, как мы увидим, ход русской государственной политики, начало которой было положено Борисом Годуновым. Эта новая сила, составляя самый влиятельный элемент на земском соборе, возводит на престол Михаила Федоровича Романова (правил с 27 марта (6 апреля) 1613 года - скончался 13 (23) июля 1645 года от водяной болезни неизвестного происхождения в возрасте 49 лет. По мнению лекарей, лечивших Московского государя, болезнь его произошла от «многого сиденья», от холодного питья и меланхолии, «сиречь кручины»-авт).

С этого времени служилые люди, благосостояние которых было окончательно подорвано, начинают домогаться, чтобы была уничтожена давность для исков о беглых. Поземельные описи первой половины ХVII в. ярко рисуют бедственное положение мелкого служилого люда и дворянства. Так, средний размер поместья был в 100 десятин; на каждое из этих поместий приходилось в среднем два крестьянина и бобыль, из чего можно заключить, что населенность владельческих и служилых земель значительно уменьшилась. Точно также увеличилось и количество запустевших деревень. В сельском населении тоже произошли значительные изменения: увеличилось количество безземельных и малоземельных, „немочных" и бобылей, и уменьшилось число крестьян - хозяев…

Правительство долго не решалось осуществить заветную мечту мелких служилых людей, а именно, дать им право отыскивать своих беглецов без урочных лет. Так, вначале была назначена десятилетняя давность для разыскивания беглых только для некоторых монастырей; затем эта льгота в 20-х годах была распространена только на черные земли (на государственные, а значит и на государственных крестьян-авт.)... И только при вступлении на престол царя Алексея Михайловича (14 (24) июля 1645 — (29 января (8 февраля) 1676) правительство решило удовлетворить их.

  С этой целью оно повелело составить новые списки крестьян, которые числились за каждым из владельцев, а также списки тех, которые выбежали не более как за 10 лет (19 окт. 1645). „И по тем переписным книгам", говорится в указе, „крестьяне, бобыли и их дети, и братья, и племянники будут крепки и без урочных лет"…

 Соборное Уложение царя Алексея Михайловича (1649 г.) окончательно уничтожает срок для возвращения беглых крестьян на их постоянное местожительство. Оно предписывает отбирать беглых крестьян и возвращать тем владельцам, за которыми они или их отцы записаны по писцовым книгам 1626 года или по переписным книгам 1646 и 1647 годов. Это мероприятие было связано с интересами казны, которая неустанно заботилась о правильном взносе податей.

… Уложение запрещает принимать беглых или свозить крестьян, под угрозой заплатить по 10 рублей за каждый год владения чужим крестьянином... Каждый владелец, принимая к себе крестьянина, должен убедиться, не беглый-ли он, и немедленно записать его за собой в поместном приказе, а в городах—у воевод…

… Уложение совершенно упустило из виду необходимость оградить личность крестьянина и определить взаимные права и обязанности крепостного и господина. Очень скоро слабый покорился сильному. Владельцы наложили самовольно обязательства на крепостных и подчинили их своей юрисдикции, санкционируемой штрафами, телесными наказаниями и пытками, как напр.—подвешиванием за связанные назад руки, так что они выворачивались из суставов, битьем при этом кнутом и даже испытанием огнем. Правда, Уложение не дозволяло убивать человека, но этого было слишком мало, так как о наказании владельца за причинение смерти крепостному оно ничего, не говорит.

Владельцы стали продавать крестьян без земли, что было противно законам Алексея Михайловича. Это злоупотребление, вначале только терпимое администрацией, скоро было узаконено указом от 13-го октября 1675 г. С того дня, как закон дозволил продавать человека без земли, крепостное состояние стало чрезвычайно походить на рабство.

 Крестьянские побеги после нового закона нисколько не уменьшились, несмотря на энергичную борьбу с ними правительства; последнее иногда прямо не знало, что делать, и колебалось: оно то усиливало репрессивные законы (Указ 1664-го г.), то вновь делало послабления (1681 г.). В 1698-м году был издан указ, по которому от „принимателей беглых людей и крестьян" отбирались их вотчины и поместья. Половина шла в казну, другая половина отдавалась владельцу беглецов. Указ 1704-го года угрожал даже смертной казнью. Но все эти суровые меры ни к чему не приводили.

Хотя Уложение и не признавало личного прикрепления крестьян, т. е. прикрепления к личности землевладельца, но, благодаря неполному, а также непоследовательному законодательству о поземельном прикреплении, оно подготовило почву для развития личной крепости.

До Уложения крестьяне были крепки к лицу на основании частной крепости, частного договора; теперь же частной крепости недостаточно, так как каждый землевладелец обязан сделать еще правительственную крепость, т. е. заносить каждого крестьянина, живущего на владельческой земле, в поместный приказ. Таким образом, государство, имея в виду собственный интерес, прикрепляло крестьянина к служилому сословию.

Русский крестьянин выражал бегством свой протест против нарушения, во имя государственной пользы, его прав, так что стеснительный закон способствовал только увеличению казачьих орд… Личное прикрепление носило в себе все зародыши будущего крепостного состояния…

 Фактически  крестьянин находился в такой зависимости от помещика, что последний мог, хоть и противозаконно, переводить его в дворовые, переселять на другую землю, менять его и даже отрывать от семьи. Закон мало по малу перестает вмешиваться во взаимные отношения между крестьянином и землевладельцем, он преследует только одну цель, а именно, чтобы крестьянин не переставал быть плательщиком податей. Юридическая зависимость крестьянина стала большею: на помещичьем дворе появляется тюрьма и, как принадлежность ее, кандалы и орудия пытки…⁴