Территория Белогорья по праву считается одним из архаичных регио- нов, значение которого велико в этнокультурном, историко-диалектоло- гическом отношении: здесь локализуется обширная территория южнорус- ского наречия.
Из поколения в поколение наши предки передавали накопленный опыт, культурные традиции, которые выражаются как в литературе, так и в языке. О роли народных говоров для развития литературного языка хорошо сказал академик Л.В. Щерба: «Если бы литературный язык оторвался от диалектов, от «почвы», то подобно Антею, потерял бы всю свою силу и уподобился бы мертвому языку, каким является теперь латинский язык». Диалектная лексика является одним из важнейших источников изучения
истории языка, истории страны, истории народа. Говоры и в настоящее время тесно связаны с жизнью народа, помогают осознать пути формирова- ния литературного языка, диалектизмы характеризуют обычаи, обряды, традиции, жизненный уклад села, отдельной семьи, быт деревни, рельеф, природные явления данной местности. Но говоры постепенно разрушаются, утрачивают свои характерные черты, исчезают многие местные слова. Именно поэтому столь важной и неотложной задачей в наше время является сбор диалектного материала.
В современных условиях русские диалекты теряют многие архаиче- ские черты. Это объясняется мощными миграционными движениями по- следних десятилетий, вследствие чего происходят сложные этнические процессы; а также тем, что коренных жителей в сельской местности стано- вится все меньше и меньше, а новое поколение пользуется формами устной разговорной речи, которые имеют существенные отличия от нормированно- го литературного языка и от традиционных говоров. Происходит взаимо- действие, смешение, полное или частичное ассимилирование разных этно- сов, что находит отражение и в языке.
Современные говоры вариативны. Вариантность относится к универ- сальным свойствам языка на разных его уровнях. Это проявляется на лек- сическо-семантическом уровне, когда один и тот же предмет имеет множе- ство номинаций. Например, в Белгородской области кефир (из домашнего молока) называют по-разному: кислое, кислушка. кисляк; в говорах сущест- вуют варианты в обозначении лексемы чердак: горúще и потолок. Наблю- дается и фонетическая, словообразовательная вариантность: слабого, боль- ного человека называют квёлый, кволый; арбуз имеет такие фонетические варианты: кавун, каун, калун; девушку в Белгородском районе знают как дивка, в Корочанском районе – дивчина; деващка(я), деваха и девка (по- следние лексемы соотносятся как с диалектными, так и с просторечными словами). Во многих говорах Белгородчины; об умном человеке говорят го- ловатый и головастый. Иногда словообразовательные модификации спо- собствуют образованию нового слова. Ср.: калюжина – большая суковатая палка (с. Каплино, Старооскольский район), калюжа – лужа (с. Ржевка, Шебекинский район).
Вариантность на грамматическом (морфологическом) уровне харак- теризуется переходом существительных мужского рода в имена существи- тельные женского рода. Например, такой переход наблюдаем у лексемы банк. Носители территориальных говоров употребляют это слово в женском роде: пайду у банку, вышла с банки.
Появление вариантов в белгородских говорах обусловлено устной формой существования диалектов и отсутствием в говорах кодифицирован- ной нормы, что облегчает возникновение словообразовательных и лексико- семантических единиц по существующим моделям. Эта особенность тесно связана с повышенным «эмоциональным тонусом» народной речи, харак- терным для разговорного языка, в том числе и литературного [Коготкова 1979: 96].
В белгородских говорах, помимо моносемантических слов, так же, как и в литературном языке, имеются слова полисемантические. Так, в с. Городище, Корочанского района, в с. Палатово Красногвардейского рай- она лексема качка употребляется в значении колыбель, а в с. Мясоедово Белгородского района – в значении утка. Явление полисемии в говорах реализуется в речи: контекст проясняет одно из конкретных значений мно- гозначного слова. Например: слово капустúна встречается в таких значени- ях: 1) кочан капусты – сарв’и ΄ на гаро΄ д’и капуст’и΄ну; 2) рассада капусты – дасад’и ΄ капуст’и΄ н пят’, а то жуки΄ пае΄ л’и мно΄ га.
Обычно даже самого узкого контекста бывает достаточно для того, чтобы прояснились оттенки значений многозначных слов; ср.: 1) затопи каменку, то есть печь (в бане); 2) осторожно переходи каменку, то есть до- рогу, мощенную булыжником, камнем. Здесь минимальный контекст по- зволяет разграничить значения слова каменка.
Слово в говорах приобретает многозначность в процессе историче- ского развития диалекта, отражающего изменения в обществе и природе, познание их человеком. В итоге мышление сельского жителя обогащается новыми понятиями. Объем словаря любого диалекта вариативен, ограни- чен, поэтому развитие лексики происходит не столько благодаря созданию новых слов, сколько в результате увеличения числа значений у ранее из- вестных, отмирания одних значений и возникновения новых. Это приводит не только к количественным, но и к качественным изменениям в диалект- ной лексике.
В диалектной лексике есть слова, которые звучат одинаково, но име- ют разное лексическое значение, то есть являются омонимами. В отличие от многозначных слов лексические омонимы не обладают предметно- семантической связью, у них нет общих семантических признаков, по кото- рым можно было бы судить о полисемантизме одного слова. К омонимам в говорах Белгородчины относится лексема гайдамак – чужой агрессивный гусь (п. Ровеньки), – большой, мощный человек (с. Солдатское Ракитянско- го района). К лексическим омонимам относится и слово дундук со значе- ниями «человек высокого роста, сутулый» в Ивнянском районе и «глупый, неграмотный человек» – в Ракитянском районе.
Источником омонимии в белгородских говорах являются заимствова- ния из литературного языка: квас – хлебный напиток и квас – окрошка в от- дельных говорах Белгородского и Шебекинского районов.
В говорах Белгородчины имеют место и переходные явления. Так, слово дерюжка находится на стыке многозначности и омонимии, так как в его значении можно усмотреть некоторое неполное, подразумеваемое сход- ство: в говорах Краснояружского района это самотканая простыня, в Крас- ногвардейском – половик, сотканный из старых вещей; в Ракитянском – по- крывало на кровать, на скамейку.
Системная организация лексики проявляется в наличии в ней объеди- нений слов, которые характеризуются не только общностью значений, но и семантической противоположностью.
Рассмотрим отношения дополнительного значения, которые прояв- ляются в говорах отношениями сходства, взаимозаменяемости, или сино- нимичности, и отношения противоположения, или антонимичности.
Семантические компоненты в говорах могут быть вербализованы раз- личными лексемами, разными частями речи: глаголы гваздать, мызгать, мусолить являются полными синонимами со значением «пачкать, делать грязным». К полным синонимам относятся и прилагательные головатый (головастый), башковитый в значении «умный». Наречия-синонимы дуже (дюже), шибко реализуются в говорах в значении «очень». Самой частот- ной частеречной группой, образующей синонимическую парадигму, явля- ются имена существительные: диалектизмы гурт, гурьба – имеют значение
«группа людей».
Идеографические синонимы отличаются оттенками в лексическом значении: вярьги – рукавицы, визёнки – вязаные рукавицы, голицы – кожа- ные рукавицы без подкладки; цеберка (цыберка) – ведро, доёнка – ведро для доения коровы.
В говорах Белгородчины отмечаются более сложные комбинации лексико-семантических отношений. Например: полные синонимы в Вейде- левском районе кухлик и гирюнчик – кувшин с отбитым горлом – имеют в других говорах синонимы с несколько другим значением: крыница (крини- ца), крынка – кувшин (горшок) для молока, глечик – глиняный невысокий кувшин, горшок. Явление контаминации семантических отношений наблю- даем при употреблении омонимов: гребля – пустырь, мусорная свалка (Ше- бекинский район) и гребля – мост, земляная насыпь на реке, на пруду (Раки- тянский район). Последняя лексема имеет в говорах идеографические сино- нимы к полным синонимам кладка и гать, имеющим значение «самодель- ный мост из прутьев».
Стилистические синонимы, как и в литературном языке, в белгород- ских говорах отличаются эмоционально-экспрессивной окраской: кричать (нейтр.) говорить громко – зяпать (груб.) сильно кричать, со злом.
Таким образом, явление синонимии в диалектах опирается на диалек- тическое единство общего и особенного, отдельного.
Один из видов лексико-семантических отношений в говорах Белго- родской области является противоположность значения, то есть антонимия, которая зачастую устанавливается в результате сравнения двух предметов. Основанием для сравнения при этом является определенный семантический компонент, существующий в значениях сравниваемых слов. И если в них этот семантический компонент имеет противоположное содержание, мы го- ворим об антонимических отношениях между словами. Например, семанти- ка прилагательных хороший – плохой имеет такой вид: гарный (гарные ви- чира) – худой (худая примета).
В антонимические отношения вступают и слова других частей речи:
· наречия: давеча (с. Щетиновка Белгородского района) – давно, в прошлом – давча (с. Репное Шебекинского района) – недавно;
· глаголы: щапотать (шепотать) – говорить тихо – гаркать, зяпать,
гортанить – говорить громко, кричать;
· существительные: хата – небольшой крестьянский дом – хоромина
(неол.) – большой современный дом, коттедж;
· местоимения: той – тот – етый – этот.
В конце XX – начале XXI веков усиленное внимание уделяется се- мантике лексического состава народных говоров, различным типам лекси- ческих диалектизмов. В основном эта работа ведется на уровне самостоя- тельных частей речи, выявление семантики служебных слов остается на пе- риферии лингвистического учения о диалектах. Между тем, областные служебные слова вступают в антонимические отношения. Таковыми явля- ются предлоги у – с, синонимичные предлогам в – из литературного языка: у школу – с школы.
В говорах антонимические слова выстраиваются в синонимические ряды: 1) много – богато – людно – полно – густо;
2) мало (трохи, трошки) – жидко – безлюдно – малёхонько (манень- ко) – редко.
Для изучения этноистории нашего края неоценимую помощь оказы- вают фразеологизмы. Как и в литературном языке, региональные фразеоло- гические единицы устойчивы, имеют устоявшийся, закрепленный традици- ей характер: их характеризует единство состава и структуры. Целостность значения фразеологизма проявляется в его семантической и функциональ- но-грамматической близости слова (сидеть на тюре (на зáтерке, на воде) – голодать).
По отношению к общенациональной русской лексике фразеологизмы Белгородчины можно разделить на две группы:
1) региональные фразеологизмы, состоящие из литературных слов (ситцевый магазин – магазин промышленных товаров);
2) фразеологизмы, имеющие в своем составе диалектное слово (губы заламынил – зазнался, обиделся).
По степени слитности компонентов, как и в литературном языке, в белгородских говорах можно выделить четыре группы фразеологических единиц:
1. Фразеологические сращения – это фразеологизмы, значение кото- рых не определяется значением входящих в их состав компонентов. Как об- разовалось переносное значение, не всегда удается определить. Например: как в соль сел – стал слабым, зачах.
2. Фразеологические единства – значение таких фразеологических единиц в какой-то мере определяется значением входящих в них компонен- тов. Переносное, метафорическое значение оборота в целом отчетливо мо- тивировано. Например: бить языком – много болтать.
3. Фразеологические сочетания – стержневое слово в таких оборотах реализует свое значение лишь в соединении с определенным кругом слов, а свободно не употребляется. Например: глузды отбить – сильно удариться, повредить внутренние органы.
4. Фразеологические выражения – фразеологизированные обороты, которые обладают не всеми различительными признаками фразеологизмов, а лишь частью из них: воспроизводимостью в готовом виде и в какой-то мере образностью. Однако слова в них остаются семантически неполноцен- ными. К таким выражениям в белгородских говорах мы относим, например, региональные пословицы, поговорки, народные приметы. Все они приобре- ли некую метафоричность, которая все-таки полностью выводится из со- ставляющих такие выражения слов. Например: Петровки – голодовки. Ре- лигиозный праздник в честь Святого Петра (Петров день) отмечается летом, когда прошлогодние запасы уже съедены, а новый урожай еще не подоспел. Поэтому появилась такая поговорка-примета.
В говорах Белгородчины отмечаются и случаи употребления не всего устойчивого выражения, а его части, в которой заключен обобщенно- образный смысл. Так, употребляется часть поговорки, утратившей часть, содержащую вывод. Например: Глаза как ложки... (утрачена часть ...а не видят ни трошки).
В таких фразеологических выражениях, как региональные паремии, заложен глубокий смысл, в них отражаются человеческие качества, любовь к родному краю, к учению, знаниям, к труду. Эти «жемчужины народной мудрости» разоблачают пороки, прославляют добро. В них, выражаясь сло- вами Л.Н. Толстого, «Все просто: слов мало, а чувств много». Например: – Солдат-горемыка, хуже лапотного лыка. – И собака к собаке не подойдет, не обнюхав ее. – Чем зря кричать, лучше дело помолчать. – Скатерть со стола – и дружба сплыла. – Одна пчела не много меда натаскает. – Чем зря такать – лучше в дело побалакать.
Региональные фразеологизмы имеют ту или иную стилистическую окраску. Стилистический пласт диалектных фразеологизмов составляет раз- говорная фразеология, которая используется в устной форме общения. Сре- ди разговорной выделяется просторечная фразеология, более сниженная (вправить мозги, бренчать языком, дураку семь верст не крюк).
Поскольку фразеологизмы употребляются в устной речи, то каждый носитель языка может образовать свой вариант устойчивого сочетания. В говорах варьируется форма и состав компонентов устойчивого сочетания: хай тебя родимец (нечистая, сатана) возьмет; губы (бурды) раскапустил (распустил, заламынил).
Наиболее характерно для региональной фразеологии лексическое варьирование – замена компонентов фразеологизма: чувалом (мешком) при- битый (пришибленный, зашибленный, придушенный) – о неумном, глупом человеке. Лексическое варьирование может возникать и в результате варьи- рования наименований, закрепленных за одним денотатом, при общем пла- не содержания, но при оттенках в его значении. Например, в Вейделевском районе (с. Кубраки) полный мешок называется уклунок, а пустой мешок – чувал. Поэтому в разговорной речи возникает фразеологизм уклунком при- битый, который сосуществует с идиомами мешком прибитый, чувалом прибитый (пришибленный).
В речи сельских жителей Белгородчины варьируются диалектные формы устойчивой единицы и литературные варианты этого же фразеоло- гизма:
– Молодой, а как кочет сигает на всех /79 лет/;
– з армии пришел, дерется, как петух сигает… /57 лет/.
Многие фразеологические единицы говоров, эквивалентные литера- турным, продолжают активно употребляться в диалектной речи, хотя сте- пень воздействия литературного языка на региональные говоры из года в год продолжает увеличиваться. Судьба таких слов и фразеологизмов, пола- гаем, будет зависеть от того, в какой мере будет унифицирован образ жизни людей, которые пользуются диалектной речью. Ведь многие носители гово- ра знают литературные эквиваленты диалектных фразеологизмов, но про- должают пользоваться последними, если разговор с человеком из той же среды, и часто перестраиваются на литературную (хотя и не всегда пра- вильную) речь, когда в разговор вступает человек, владеющий литератур- ной нормой: как скрозъ пальцы текетъ – как сквозь пальцы текеть – как сквозъ пальцы течет; что есть мочи валуя – что есть мочи кричить – что есть мочи кричит.
По сфере употребления выделим следующие группы региональных устойчивых сочетаний:
1. Нейтральные фразеологические единицы, выполняющие номина- тивную функцию: (ударить) промеж глаз – (ударить) по голове; нескором- ный день – постный.
2. Для оценочной характеристики предметов, явлений окружающей действительности употребляются эмоционально окрашенные фразеологиз- мы. В этой группе выделим следующие подгруппы:
а) со значением мелиоративной характеристики человека, его дейст- вий – вылизать все (убрать чисто-пречисто), быть природным (быть есте- ственным), умазаный человек (человек с незаурядными способностями, с необыкновенным складом ума);
б) со значением пейоративной характеристики человека – лоб хоть ля- гушек бей (о большом некрасивом лбе, иногда об упрямом, твердолобом чело- веке), нашушукать на ухо (насплетничать), поганому поросяти и в Петровки холодно (о неудачливом человеке, о слабом, немощном человеке);
в) фразеологизмы, выражающие эмоции и состояния человека – на- бить оскомину (надоесть), диву даваться (удивляться);
г) фразеологизмы, характеризующие высокое социальное положение, выделяющегося в обществе человека – не шелуха (не отсевки) на току;
д) устойчивые сочетания, характеризующие интеллектуальные спо- собности человека – не голова, а дом советов;
е) фразеологизмы, включающие в свой состав соматизмы – виски (= волосы) прилизанные (о гладко причесанном человеке), у чужие руки пошла (вышла замуж), язык (языком) бить (много болтать), горб (горбяку) гнуть (много трудиться).
Фразеологизмы разговорного характера окрашены в фамильярные, шутливые, иронические, презрительные тона (хана тебе (конец), не южжи (не визжи) (ничего не проси, не надоедай просьбами), не кивай гривой (не поддакивай, не крути головой), некоторые устойчивые единицы имеют гру- бый, уничижительный характер: хай тебя родимец возьмет (/хай тибе ра- димес вазьметь/), иди к родимцу.
Одну и ту же мысль можно выразить, используя различные фразеоло- гизмы, выступающие в качестве синонимов (ср.: как скаженный, как оголте- лый, как бешеный). Фразеологизмы, подобно словам, нередко создают сино- нимические ряды, с которыми синонимизируются и отдельные слова (ср.: го- белок сдеру, шкуру сдеру, сыпну (задам) перцу, взнуздаю, отнуздаю, побью, отлуплю). Богатство региональных лексических и фразеологических синони- мов обусловливает огромные выразительные возможности русского языка.
Проблема синонимии фразеологизмов вызывает большой интерес. Одни исследователи предельно сужают понятие «фразеологизм-синоним», другие толкуют его расширенно. Представляется оправданным отнесение к фразеологическим синонимам тождественных или близких по значению фразеологизмов, которые могут отличаться стилистической окраской, сфе- рой употребления. Считаем правомерным признать синонимами и такие фразеологизмы, у которых повторяются отдельные компоненты (ср.: зябры высунул, нос высунул). Региональные фразеологизмы, частично совпадаю- щие по составу, но имеющие в основе разные образы, носят синонимиче- ский характер (ср.: распустить лохмы – распустить виски – распустить волосы – раскинуть виски по плечам).
В говорах Белгородчины возможно употребление в речи взрослых но- сителей диалекта лексических и фразеологических синонимов одновремен- но: «Не волуй, кричишь как оглашенный» /82 года/. При этом нанизывание синонимов выполняет уточняющую функцию: воловать – значит громко кричать, то же значение имеет и устойчивое сочетание, но оно передает бо- лее сильное проявление действия.
Очень часто диалектный вариант имеет более яркую экспрессию, чем его литературный синоним: сойти с ума – свихнуться с ума, сбрендить с ума; с какой стати – с какого перепугу.
Антонимические отношения в диалектной фразеологии развиты зна- чительно меньше, чем синонимические. Антонимия фразеологизмов под- держивается антонимическими отношениями их лексических синонимов. Ср.: тихо – громко: бубнит под нос – кричит как оглашенный. В особую группу выделяются антонимические фразеологизмы, частично совпадаю- щие по составу, но имеющие компоненты, противопоставленные по значе- нию. Ср.: поворачиваться мордой (лицом) – поворачиваться горбом, горбя- кой (спиной). Компоненты, придающие таким фразеологизмам противопо- ложное значение, часто являются лексическими антонимами (легкий – тя- желый: легкий на подъем – важкий (грузный) на подъем), но они могут по- лучать противоположный смысл и только в фразеологически связанных значениях (лицо, морда – спина, горб, горбяка).
Большинство местных фразеологизмов отличается однозначностью: они имеют всегда одно и то же значение. Например: как обляк – о полном, крупном человеке, чаще о ребенке. Но есть фразеологизмы, у которых не- сколько значений. Например, устойчивое сочетание губы заламынить озна- чает: 1) обидеться, 2) зазнаться; фразеологизм яглов тебе имеет такие зна- чения: 1) ничего не надо (если предлагается что-то, а человек от всего отка- зывается), 2) дать что-то неопределенное.
Фразеология (в том числе и диалектная) – наиболее яркий, эмоцио- нально-образный слой языка, в котором заложены образные представления и ассоциации, свойственные народному мышлению.
Диалектная система позволяет познать духовную культуру народа, открыть забытые страницы истории, восстановить старинные обычаи и об- ряды. Именно поэтому в конце XX – начале XXI века диалектизмы интен- сивно изучаются не только в этимологическом, историческом, географиче- ском аспектах, но и особое внимание уделяется этнолингвистическому и лингвокультурологическому аспектам.
На Белгородчине существуют слова – названия предметов, которые служат номинациями реалий окружающей действительности только в на- шем крае и являются продуктом человеческой деятельности многих десяти- летий – этнографизмы. Такие лексемы обозначают многие бытовые предме- ты, некоторые сельскохозяйственные орудия, местные особенности жилых и хозяйственных построек, природные явления и т.д.
Во многих случаях гораздо более очевидны внеязыковые причины диалектных различий, когда какие-либо группы слов известны только на ограниченной территории. Так, на Белгородчине имеются различные лексе- мы для наименования емкостей: жлукто – бочка без дна, лобзиня – малень- кая бочка для сала, лозбень – бочка для засолки сала.
Различия лесопольной, паровой и залежной систем земледелия выра- жались и в наличии особых типов орудий обработки почвы, имевших каж- дое свое название. На севере, где пашни отвоевывали у леса, бытовали ко- пач (вроде мотыги), деревянная борона – суковатка, соха без полицы, от- рез; на черноземах юга – рало, плуги, сабаны. Различались орудия обмолота снопов, имевшие соответственно разные названия. В нашем крае снопы об- рабатывали мялками.
Из названий этих предметов только некоторые можно считать этно- графизмами, другие составляют лексические различия. Так, по данным се- редины XX в. цеп, который был раньше распространен повсеместно, имел несколько разных названий: на Белгородчине – молотило, в других районах страны – привязь: прúузь: приуз, молотилка. Название цеп существовало на юге и в средней полосе. Названия цепа составляют лексическое диалект- ное различие, т.е. различие собственно языковое, этнографизмами они не являются.
В области духовной культуры также существуют локальные слова, которые относятся к обрядовой и поэтической лексике, социальным уста-
новлениям, обычаям. Среди многих терминов русского свадебного обряда на Белгородчине, как и в других регионах страны, известны слова воля и красота, символизирующие девичество, с которым невесте предстоит рас- статься. Белгородский свадебный обряд характеризуют и другие лексемы: беседа (компания, гости на свадьбе), поезд (все приглашенные на свадьбу едут на лошадях к невесте). Эти слова в говоре являются контекстуальными синонимами.
Диалектологические материалы представляют собой огромный мир народной жизни, своеобразный памятник народной мудрости. Изучать и собирать этот самобытный материал – дело не только лингвистов. В этом им должны помогать этнографы, историки, археологи, географы.
Бережное и уважительное отношение к диалектам свойственно мно- гим народам. Белгородские любители словесности также изучают этот са- мобытный материал, фиксируя диалектные особенности говоров на всех языковых уровнях, потому что «…русские наречия и говоры есть только потомки более древних наречий и говоров русских, эти последние – потом- ки еще более древних и т.д. вплоть до самого момента распадения русского языка на наречия и говоры, а литературное наречие есть лишь одно из этих областных наречий, обособившееся в своей истории, испытавшее более сложную эволюцию, вобравшее в себя целый ряд чужеродных элементов и зажившее своей особой, в значительной мере неестественной, с точки зре- ния общих законов языка, жизнью» [Пешковский 1959].
Анализ проблем, связанных с изучением исторических основ языко- вого своеобразия региона и исследованием белгородских говоров, позволя- ет сделать следующие выводы:
§ Белгородчина представляет собой отдельный, отличный от других регион с присущей ему региональной спецификой. Эта специфика заключа- ется не столько в природных, климатических и экономических особенно- стях региона, сколько связана с историей его заселения, оборонными и ко- лонизационными функциями, которые возлагались государством на Слобо- жанщину и население региона. Эти функции и задачи обусловили особое этническое своеобразие Белгородчины, что, в конечном счёте, сформирова- ло и специфическую для региона культуру;
§ одним из существенных региональных и культурных маркеров Белгородчины является язык, на котором разговаривает её население. Это одна из разновидностей слобожанского говора, который в лингвистике при- нято называть курско-белгородским говором;
§ региональные языковые особенности, являющиеся объектом изу- чения лингворегионоведения, активно исследуются современной лингвис- тикой, что обусловлено несколькими причинами: негативными тенденция- ми в развитии русского литературного языка, которые заставляют по- новому взглянуть на взаимоотношение литературного языка и диалекта, изменениями, происходящими в российской системе школьного преподава- ния, демократизацией литературного языка;
§ в современных исследованиях при описании диалекта учитывают- ся не только языковые особенности, но и элементы материальной и духов- ной культуры, этническое самосознание, историко-культурные традиции изучаемого этноса. В соответствии с таким подходом территориальный диалект определяется как средство коммуникации того или иного этносо- циума в исторически сложившемся ареале (историко-культурной зоне);
§ в лексике говоров, бытующих на Белгородчине, представлены следующие группы диалектных слов: собственно лексические диалектизмы, лексико-словообразовательные диалектизмы, фонематические диалектиз- мы, семантические диалектизмы, этнографизмы. Тематические группы лек- сики, выделяемые в говорах Белгородчины, являются традиционными для говоров и характеризуют разные сферы жизни и быта сельских жителей. Естественно, что в горах Белгородчины более развиты те тематические группы, которые связаны с особенностями хозяйства и быта в данном ре- гионе (лексика полеводства и животноводства, бытовая лексика);
§ важнейшая черта языка региона – бытование на территории Бел- городской области говоров с украинской народной основой. В настоящее время такие говоры претерпели значительные изменения, обусловленные как естественным развитием языковой системы, так и влиянием русского языка. Яркая черта современных украинских говоров – параллельное суще- ствование в лексическом составе исконных, украинских слов и слов, заим- ствованных из русского говора или литературного языка. Лексические средства двух языков гармонично сочетаются в словарном составе говоров Белгородчины, что способствует развитию особых синонимических связей;
§ белгородские говоры, будучи яркими представителями южнорус- ского наречия, характеризуются следующими фонетическими особенности: произношение фрикативного, щелевого [Y], аканье (в ряде районов области – диссимилятивное аканье), яканье, отсутствие фонемы /ф/, прогрессивное ассимилятивное смягчение [к] после мягких согласных и др.;
§ лексико-семантические отношения в говорах Белгородчины те же, что и в системе литературного языка: моносемантические слова и слова по- лисемантические, слова-омонимы, слова-синонимы, слова-антонимы. Зна- чительный интерес для изучения этноистории края представляют фразеоло- гизмы, бытующие в говорах Белгородской области.
Список использованной литературы
1. Авдеева М.Т. Украинские говоры российско-украинского пограничья // Сла- вянский мир: общность и многообразие: материалы международной научной конферен- ции. – Воронеж: ВГУ, 2003. – С. 221-224.
2. Багалiй Д.I. Исторія Слобiдськоï Украïни.- Харьков: Основа, 1990.
3. Белгородоведение: учебник для общеобразовательных учреждений / Под ред. В.А. Шаповалова. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2002.
4. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания. – М.: Медиум, 1995. – 323 с.
5. Бережной А.А. Заселение юго-востока Белгородской области в XVIII в. http://www.vgd.ru/STORY/belgorod.htm.
6. Бескровный A.M. Из истории образования переходного украинско-русского диалекта в Воронежской области // Материалы и исследования по русской диалектоло- гии. – т.ІІ. – М.; Л.: Учпедгиз, 1949.
7. Бескровный А.К Диалектологии слобожанских говоров. Звуковые особеннос- ти гор. Лебедина и его района (Сум. округа) // Язык и литература, т. 2, в. 1.–Л., 1927.
8. Бритюк А. Российские украинцы: останется ли на карте «страна Хохлян- дия»//Украинская правда. – 2008. – 26 февраля.
9. Бромлей С.В., Булатова Л.Н., Герцова О.Г. и др. Русская диалектология: учебник для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений; под ред. Л.Л. Касаткина. – М.: Издательский центр «Академия», 2005.
10. Букринская И.А., Кармакова О.Е. Изучение народных говоров в школе // Рус- ская словесность. – 1996. – № 3. – С. 57-62.
11. Вайсгербер Й.Л. Язык и философия // Вопросы языкознания. – 1993. – № 2. – С. 37-40.
12. Ветухов А. В. Говор слободы Алексеевки Старобельского уезда // Русский филологический вестник (Варшава). – 1893. – № 1-2.
13. Владимирская Е.А. Бытовая лексика переселенческого русского говора юго- восточной части Харьковской области (к проблеме взаимодействия русского и украин- ского языков): автореф. ... канд. филол. наук. – Киев, 1977.
14. Глуховцева Е.Д. Динамика украинских восточнослобожанских говоров: дис.
… д-ра филолог. наук – Киев, 2006.
15. Голева Н.М. Особенности региональных фразеологизмов Белгородчины // Фразеология и познание. Сборник докладов 2-ой Международной научной конференции
«Фразеология, познание и культура». – Белгород, 2010.
16. Голикова Т.А. К вопросу о сущности регионального языка // Актуальные проблемы филологии. – Барнаул, 1998. – С. 77-81.
17. Горшкова К.В. О верификации фонетических реконструкций (на материале славянских диалектов // Диалектная фонетика русского языка в диахронном и синхрон- ном аспектах. – М.: МГУ, 2001.
18. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – М., 1956. – Т.1.
19. Денисевич Г.В. География диалектной лексики в Курско-Белгородской зоне // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. – Л., 1972.
20. Денисевич Г.В. К проблеме формирования говоров на Курско-Белгородской земле // Научно-практические очерки по русскому языку. – Курск, 1971. – Вып. 4-5.
21. Денисевич Г.В. Народные говоры с украинской исторической основой на территории Курско-Белгородского края // Материалы совещания по изучению южнорус- ских говоров и памятников письменности. – Воронеж, 1959.
22. Закон Белгородской области от 12.09.2005 N 223 "Об утверждении соглаше- ния о создании Еврорегиона "Слобожанщина"/ http://belgorod.news- ity . info / docs / sistemsf / dok _ ierxmz . htm б
23. Ильинская Н.Г. Общерусское слово в лексикологическом аспекте. – Петро- павловск-Камчатский: Изд-во КГПУ, 2001.
24. Информационная справка о еврорегионе «Слобожанщина», 2006. Режим до- ступа: http://www.kharkivoda.gov.ua/openwin.php?url=show.php?page=17474
25. Итоги Всероссийской переписи 2002 года: сокращенный вариант // Россий- ская газета. – 2004. – 31 марта.
26. Касаткин Л.Л. Русская диалектология: программы высших педагогических учебных заведений для специальности «Русский язык и литература». – М.: Наука, 1994.
27. Касаткин Л.Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. – М.: Дрофа, 1999.
28. Клокова Л.Н. Место диалектной лексики в системе русского литературного языка // И.И. Срезневский и современная славистика: наука и образование: сборник на- учных трудов. – Рязань: РГПУ, 2002.
29. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология. Состояние и перспективы.
– М.: Наука, 1979.
30. Колесов В.В., Ивашко Л.А., Капоруллина Л.В. Русская диалектология: учеб- ное пособие для филол. фак. ун-тов. – М.: Высшая школа, 1990.
31. Лабунец Н.В. Об изучении народно-географических терминов в русских го- ворах юга Тюменской области. – Тюмень, 2000.
32. Лученко В. «Койне... Піджин... Суржик…» // http://h.ua/story/162672/
33. Маслова В.А. Лингвокультурология: учебное пособие для студ. высших учебных заведений / В.А. Маслова. – М.: Издательский центр «Академия», 2001.
34. Машкин А.С. Сборники А.С. Машкина // Курский сборник. Вып. 4. Материа- лы по этнографии Курской губернии. – Курск, 1903.
35. Новикова Т.Ф. К проблеме изучения языка региона // Русская филология. – Харьков: изд. ХНПУ им. Г.С.Сковороды, 2009. – №4 (41).
36. Олифиренко В.В., Олифиренко С.Н. Слобожанская волна: учебное пособие- хрестоматия по украинской литературе Северной Слобожанщины. – Донецк: Восточный издательский дом, 2005.
37. Основания регионалистики: Формирование и эволюция историко-культурных зон / Под ред. А.С. Герда, Г.С. Лебедевой. – СПб., 1999.
38. Пешковский А.М. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Из- бранные труды. – М., 1959. – С. 50-62.
39. Регионоведение: Учебное пособие / Отв. ред. проф. Ю. Г. Волков. – Ростов- на-Дону: Феникс, 2002.
40. Резанов В.И. К диалектологии великорусских наречий: Особенности живого народного говора Обоянского уезда Курской губернии // Рус. филол. вестник. – 1897. – Т. 38. – № 3-4.
41. Резанова Е.И. Наблюдения над говором крестьян деревень Масловки и Хит- ровки Суджанского уезда Курской губ: (Ответы на вопросы «Программы для собирания особенностей великорусских говоров»). – Известия Отделения русского языка и словес- ности Императорской Академии наук. – СПб., 1912. – Т. ХVII. – Кн. 1. – [IV]. – С. 215-263.
42. Реклю Э. Земля и люди. Всеобщая география. – С.-Петербург: Т-во «Общест- венная польза», 1898. – Т. 5.
43. Русские говоры Сумской области: Материалы диалектологических экспеди- ций / Черепанова Е.И., Евграфова А.А., Покуц В.Н., Волкова О.Н. – Сумы, 1998.
44. Саппа М.М. Українська мова на Білгородщині: становлення та сучасний стан
// Мова і культура. – Вип. 12, т. I(126), К.: Вид. Дім Д.Бураго, 2009. – С.141-147.
45. Сергійчук В. Етнічні межі і кордони України: схід // Наука і суспільство. – 1991. – № 8-9. – С.14-15; № 10-12. – С.12-14.
46. Скворцов Л.И. Художественная литература – сокровищница слов // Русский язык в школе. – 1994. – № 6.
47. Слобожанський говір // Енциклопедія «Українська мова». – Київ, 2000.
48. Словник українських східнослобожанських говірок / К. Д. Глуховцева, В. В. Лєснова, И. А. Николаєнко, Т. П. Терновська, В. Д. Ужченко. – Луганськ, 2002.
49. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. – М.: Академический проект, 2001.
50. Танков А.А. Историческая летопись курского дворянства. – М.: Издание дво- рянства, 1913. – Т.1.
51. Филин Ф.П. Проект «Словаря русских говоров». – М.; Л., 1961.
52.
| 94 |
53. Шубина Н.Г. Наименования жилых и хозяйственных построек в говоре села Городище Старооскольского района Белгородской области: дис. … канд. филол. наук. – Елец, 2004.
54. Щелков К.П. Историческая хронология Харьковской губернии. – Харьков: Университетской типографіи, 1882.
55. Ядов В.А. Социальные идентификации в кризисном обществе // Социологи- ческий журнал. – 1994. – № 3. – С. 12-18.
56. Язык русской деревни. Школьный диалектологический атлас: пособие для общеобразовательных учреждений. – М.: Просвещение, 1994.
57. Яранцев Р.И. Русская фразеология: словарь-справочник: Около 1500 фразео- логизмов. Редакция филол. словарей русского языка. – М., 1997.
Г л а в а I I I
РЕГИОНАЛЬНАЯ ТОПОНИМИЯ
Топонимикон народа представляет собою коллективное произведение народного гения.
Географические названия служат ориен- тирами во времени и пространстве, создавая историко-культурный облик страны.
Д.С. Лихачев
Дата: 2018-09-13, просмотров: 1274.
