Лексический состав говоров неоднороден. В диалектологии сущест- вуют различные точки зрения по поводу того, что именно включает в себя диалектная лексическая система. Традиционно в лексике говора выделяют два пласта: «собственно диалектной лексики, то есть имеющей локальное распространение и не водящей в словарный состав литературного языка, и лексики общей для всего русского языкового пространства» [Щетинина 1992: 6]. Для обозначения второго пласта используется термин «общерус- ское слово», под которым понимают «условное название лексической еди- ницы, имеющей одинаковую форму выражения, функционирующей в лите- ратурном языке и в говорах, не являясь в последних заимствованием из ли- тературного языка или из каких-либо других источников» [Ильинская 2001: 29]. Основанием для отнесения той или иной лексемы к разряду общерус- ских служит ее фиксация в нормативных словарях русского языка.

В диалектологии в настоящее время представлены различные подхо- ды к определению понятия «диалектное слово». Первый, так называемый дифференциальный подход, состоит в том, что диалектным признается

«слово, имеющее локальное распространение и в то же время не входящее в словарный состав литературного языка (в любую его разновидность)» [Фи- лин 1961: 22]. При другом недифференциальном подходе диалектным сло- вом признается любое слово, бытующее в русских народных говорах, вне зависимости от территории его распространения и наличия или отсутствия в литературном языке.

Большее признание в диалектологии получил дифференциальный подход к определению термина «диалектное слово», в соответствии с кото- рым основным признаком диалектного слова признается территориальная ограниченность, то есть «наличие у слова изоглоссы в пределах территории, которую занимает язык» [Филин 1961: 20]. Диалектное слово – это слово, существующее в говорах и отсутствующее в системе литературного языка. В соответствии с таким подходом нельзя считать диалектными слова, из- вестные литературному языку и обозначающие реалии старой крестьянской жизни (этнографизмы) или местной природы: амбар, буерак; специальные термины общерусского распространения: челнок, бёдро, уток (термины ткацкого дела); разговорно-просторечную лексику, а также варианты слов иноязычного происхождения, вошедших в речь носителей говоров из лите- ратурного языка: дилектор, фершал. Все эти слова не ограничены локально в своем употреблении.

Диалектная лексика наглядно демонстрирует богатство русского на- ционального языка. Богатство русского языка – это в первую очередь богат- ство его синонимических ресурсов, возможность передать один и тот же смысл разными способами. Диалекты как раз и дают такую возможность в силу разнообразия словарного состава. Об этом свидетельствует следую- щий факт. В 17-томном академическом «Словаре современного русского литературного языка» около 120 тысяч слов, а в словнике только одного из

многочисленных региональных диалектных словарей, не включающего слова, полностью совпадающие с литературными, – Архангельского обла- стного словаря, – 180 тысяч слов.

Лексическое богатство говоров отражает и различное видение гово- рящими окружающего мира. Одно и то же семантическое пространство в разных говорах может члениться по-разному, что проявляется в разном ко- личестве слов – названий элементов этого пространства. Так, в литератур- ном языке существует одно название для невзрослой лошади – жеребенок. А в говорах Белгородской области можно выделить три названия возрас- тных периодов жеребенка: первый период – сосунок, лошонок; второй пери- од – стригунок, перезимок; третий период – трехлеток, бороныш и др. Та- кое положение дел типично для всей диалектной лексики, которой «харак- терна детализация наименований, особенно в той части, которая относится к ведущей отрасли хозяйства, преобладание видовых названий» [Русская диалектология 1990: 173]. Диалектная лексика наглядно демонстрирует лексическое богатство говоров и свидетельствует о том, что во многих от- ношениях говор богаче и выразительнее литературного языка.

Специфика диалектного слова в целом более прозрачна, чем специ- фика слов литературного языка, в котором старые связи с предметом во многом оказались утраченными. Разное видение одного и того предмета в разных говорах проявляется и в том, что в этом предмете выделяются раз- ные признаки, мотивирующие его название. Предмет, таким образом, свя- зывается с разными понятиями, а слово – с разными родственными слова- ми. Например: ухват (от хватать, ухватить), рогач (от рогатый). Следует отметить, что диалектные слова яснее подчеркивают истоки слова. Так, на- пример, в белгородских говорах, наряду с литературным словом полотенце, используются и диалектные формы: рушник и утирка. И если словообразо- вательная структура лексемы полотенце сейчас уже не осознается без об- ращения к этимологии (полотенце – это небольшой кусок полотна, то есть мотиватором является слово полотно), то диалектные слова рушник и утирка сохраняют и поныне ясную словообразовательную структуру. На- звание рушник связано со словом рука; это кусок ткани, предназначенный для вытирания рук. А лексема утирка образована от слова утираться (вы- тираться), то есть это кусок ткани, предназначенный для вытирания.

Термин «диалектное слово», «диалектизм» – это не только особен- ность словарного состава диалекта, но и его фонетические, словообразова- тельные и грамматические особенности» [Клокова 2002: 101]. Поэтому в лексике говоров принято выделять следующие наиболее общие группы диалектных слов (в соотношении с лексикой литературного языка).

Собственно лексические диалектизмы – это местные слова, корни ко- торых отсутствуют в литературном языке, или диалектные производные от корней, представленных в литературном языке. В говорах Белгородской об- ласти представлено значительное количество диалектизмов этого типа: ба- лакать – разговаривать, казать – говорить, репетовать – кричать, хворать

– болеть, сховаться – спрятаться, драбына – лестница, злякаться – испу- гаться, сокыра – топор, утирка, рушник – полотенце, курченок, писклёнок –

цыпленок, арели – качели, стежка – дорожка, цыберка – ведро, гилка – вет- ка, взвар – компот, ганчирка – тряпка, дижка – кадушка, хустка – платок, сирныкы – спички, глэчик – кувшин для молока, сиверко – сыро, прохладно, гарно – красиво, стерня – жнивье, гребовать – брезговать, пренебрегать, балка – овраг, гай – лес и др.

Среди таких диалектизмов можно выделить ряд слов, которые обо- значают специфические явления крестьянской жизни и не имеют аналогов в литературном языке. Значение таких лексем можно передать только описа- тельно. Например, нетель – корова, которая не принесет очередного при- плода, времянка – небольшое неотапливаемое жилое помещение, бармаки – вилы с круглыми концами, подшальник – платок, обычно белый, который одевался под шаль, бодня – кадка для засолки и хранения сала, бовток, бовтюх – насиженное яйцо птицы без зародыша, желтяк – перезрелый огурец, который обычно оставляют на семена.

Лексико-словообразовательные диалектизмы отличаются от соответст- вующих им эквивалентов литературного языка своим морфемным составом. Это слова с теми же корнями и тем же лексическим значеним, что и в лите- ратурном языке, но оформленные другими аффиксами. Так, литературному морковь в белгородских говорах соответствует морква, литературному блин – диалектное блинец, литературному курятник – диалектное курник. К диа- лектизмам этого типа в говорах Белгородчины относятся лексемы: кура (лит. курица), ягня (лит. ягненок), теля (лит. теленок), жеребя (лит. жере- бенок), угодить (лит. догодить), болезня (лит. болезнь), калюжа (лит. лу- жа) и др.

Среди диалектизмов есть группа слов, отличающаяся от слов литера- турного языка фонематическим составом. Эта группа составляет фонемати- ческий тип диалектизмов: вышня (лит. вишня), анбар (лит. амбар), бакша (лит. бахча), сины (лит. сени), борозна (лит. борозда), битон (лит. бидон), базарь (лит. базар), диверь (лит. деверь), бомага (лит. бумага), балабайка (лит. балалайка), болючка (лит. болячка). Фонетические диалектизмы сов- падают по значению с соответствующими словами литературного языка, но отличаются от них одной – двумя фонемами, причем фонетические разли- чия не связаны с существующими в говоре фонетическими или морфологи- ческими закономерностями.

Семантические диалектизмы совпадают по звучанию со словами ли- тературного языка, но отличаются от них по значению. Примеры этого вида диалектизмов широко представлены в говорах Белгородской области. Так, например, слово печенка используется в белгородских говорах в значении

«обед по случаю убоя домашнего скота». Очевидно, это значение мотиви- ровано тем, что традиционно по этому поводу готовят жаркое из печени за- битого животного. Слово конец употребляется в значении «отдаленная ули- ца» (на ваш конец пока дойдешь), потолок – в значении «чердак» (полез на потолок), гладкий – в значении «полный человек», трус – в значении «кро- лик», квас в значении «окрошка», сыр – в значении «творог», мыть – в зна- чении «стирать», играть – в значении «петь» (песню), богато – в значении

«много». Постелью в белгородских говорах называют приданое невесты,

улицей – гулянье сельской молодежи.

Как форма выражения национальной культуры, говоры незримо свя- заны со всеми сторонами жизни русского народа. В лексике говоров нахо- дят отражение особенности быта, хозяйственной деятельности жителей данной местности. Факты диалектного языка позволяют «привязать» этно- графический материал к определенной местности, то есть к реалиям быта и объяснить его своеобразие как результат исторического развития в данном коллективе, в этой этнографической и социальной среде. И в этом отноше- нии значительный интерес представляют так называемые этнографические диалектизмы. «Слова, представляющие местные названия предметов, яв- ляющихся продуктами человеческой деятельности и известных на ограни- ченной территории, называются этнографизмами» [Русская диалектология 2005: 216]. Так, существовавший в различных разновидностях женский са- рафан был характерен для севера. На юге бытовал вид женской поясной одежды типа юбки из домотканой шерстяной ткани, называемой поневой. И здесь совершенно очевидно, что границы этнографических различий совпа- дают с границами диалекта, и распространение двух видов женской одежды (понева и сарафана) в основном совпадает с территорией южного и север- ного наречий.

В говорах нашей области распространены оба слова: понева и сара- фан. Обусловлено это тем, что население региона сложилось в результате длительных и сложных миграционных движений из разных мест России (южнорусских губерний, а также некоторых северных и среднерусских). Это обстоятельство нашло отражение в языке и материальной культуре жи- телей региона, в частности сказалось на специфике женского костюма. Женский костюм, бытующий на Белгородчине, унаследовал традиции, ха- рактерные для разных регионов России. Это и общерусские особенности (комплекс с сарафаном) и южнорусские черты (различные виды понев).

К этнографизмам в говорах Белгородчины могут быть отнесены сло- ва, называющие распространенные на территории региона названия куша- ний: соломать (соломата) – жидкая мучная, овсяная каша, которую ели с солью, маслом, квасом; затируха, затирка – молочная каша из протертого теста. Такая каша имела различную рецептуру и технологию приготовле- ния. Обычно это было заваривание ржаной, пшеничной муки, с добавлени- ем свежих или сушеных фруктов, ягод. Сливуха – пшенная каша, запеченная в печи с молоком и яйцами (первая вода, в которой варилась каша, слива- лась, отсюда, видимо, и название).

Группы слов, обозначающие понятия близкие или непосредственно связанные, благодаря связям именуемых объектов в реальной действитель- ности или в человеческом сознании, называются тематическими группами. Тематический ряд объединяет те или иные «отрезки действительности». Может быть выделено различное количество тематических групп в зависи- мости от степени обобщения предметов реальной действительности.

Традиционно в лексике говора принято выделять следующие темати- ческие группы: постройки и их части; домашняя утварь; одежда; пища;

сельскохозяйственные орудия; полеводство и огородничество; животновод- ство и птицеводство. Именно такие тематические группы охватывают карты Диалектологического атласа русского языка.

В лексическом составе говоров Белгородской области присутствует ряд пластов, относящихся к выделенным в Диалектологическом атласе рус- ского языка сферам жизни и быта сельских жителей.

Различия в названиях жилых и хозяйственных построек по говорам часто связаны с этнографическим различием реалий. Очевидно различие жилых построек на севере и юге России, где они отличаются и по высоте, и в планировке, в строительном материале, и в украшении. В белгородских говорах, как и в большинстве южных говоров, дом называется хатой. Юж- норусское жилище строилось без подклета, пол был деревянный, чаще гли- нобитный, земляной. Земляной пол в говорах Белгородчины называют до- ливкой.

Весь принадлежащий одной семье участок называется усадьбой, на которой располагается хата (дом). Часть дома, идущая за крыльцом, назы- вается сины («сени»), спальня в говорах Белгородской области с украинской основой называется кимната.

Большую часть хаты в старом крестьянском доме занимала печь; она и согревала, и кормила, и давала ночлег. Части печи имеют свои названия: загнеток, закопелок, печурка, комин, лежанка, припечек, до сих пор сохра- нившиеся говорах Белгородской области.

Значительную часть лексики говоров Белгородчины составляют сло- ва, являющиеся названиями дворовых и хозяйственных построек, их частей: клуня – помещение для хранения сена, загон – загороженное место для ско- та, клеть – кладовая, сарай, времянка – небольшое неотапливаемое жилое помещение, кошара – сарай для овец, курник – сарай для кур, мазанка – из- ба, жилище из мелкого леса или камыша с обмазкой глиной, иногда с наво- зом и сечкой, погреб, подпол – подвал, палисадник – садик перед домом, об- несенный забором.

Широко в говорах Белгородчины представлена полеводческая лексика: севалка (соломенное лукошко для зерна), непашь (пустующая невозделанная земля), отава (второй укос сена), скородить (боронить), сонях – подсолнеч- ник, будилля – стебли кукурузы, подсолнечника, других культур, бурак – свек- ла, былка – стебель растения, квасоля – фасоль, насинье – семечки, новины – зерно нового урожая, гыча – свекольная ботва, цеп – орудие для обмолота хлебных злаков.

Важную роль в жизни сельского жителя играет домашний скот, и по- этому многообразием отличается животноводческая лексика. Названия жи- вотных мужского пола дифференцируются в зависимости от того, оставле- но ли это животное для воспроизведения потомства или предназначено на откорм. Так, противопоставляются: баран – валух, хряк – боров, бугай – вол. Для обозначения животных и птиц разного возраста используются следующие наименования: бугаець – бык в возрасте четырех лет; ярка – мо- лодая, еще не ягнившаяся овца, подтёлок – годовалая тёлочка, нетель – ко-

рова, которая не принесет очередного приплода, первотелка – корова, оте- лившаяся первый раз, курчата, писклята – цыплята, цуцик, цуценя – щенок. Целый ряд диалектизмов связан с содержанием крупного рогатого скота. В значении «стать стельной» используется глагол огуляться (телка огулялась), глагол починать используется в значении «обнаруживать при- знаки скорого отела». Животноводческий словарь отражает поведение жи- вотных: зикать – резвиться, глагол ретовать обозначает агрессивное пове- дение животных, брюхать, брухать – бодать, блекотать – блеять (об ов-

цах, козах).

Внутренние органы животных также имеют диалектные названия: кутырь – желудок, почерёвок – жировая ткань на брюхе свиньи. Для назва- ния желудка используются также лексемы кендюх, тельбух. Желудок сви- ньи, поросенка называется по-особому – бог. Так же называется и кушанье, приготовленное из желудка.

Как видим, диалектный животноводческий словарь богаче литератур- ного, так как содержит больше слов, характеризующих разные стадии воз- раста и состояния животных, особенностей его выращивания и содержания. Богатство животноводческого словаря объясняется тем, что домашний скот в деревне с ее почти натуральным хозяйством играл большую роль в жизни крестьянской семьи. Следует отметить, что в последнее время наблюдается тенденция активизации диалектного животноводческого словаря.

Бытовая лексика составляет большую часть диалектного словаря, от- ражая быт старой деревни, крестьянский двор и дом, его внутренне убран- ство, орудия труда, названия одежды и обуви.

Для вынимания из печи чугунов и сковороды используются специальные орудия труда: рогач, чапля, кочерга. В говорах Белгородской области сохрани- лись многие названия одежды и обуви: подшальник, хустка (платок), чуни (обувь, носимая по хозяйству каждый день), черевики, валенцы, запонка (перед- ник), коты (зимняя стеганая обувь на ватине), бурки (зимняя обувь из войлока), понева (женская поясная одежда), плюшка (женская верхняя одежда), сорока – праздничный головной убор замужней женщины, сподница – нижняя женская рубаха, смертное – одежда для покойника.

Особую группу в лексике говоров составляют названия кушаний и продуктов питания. В говорах Белгородской области отмечены следующие диалектные названия, относящиеся к этой группе: затируха – молочная ка- ша из протертого теста, крошанина – накрошенная еда, опара – дрожжевое тесто, паляница – круглый хлеб, печево – выпечка из текста, кондёр – пшен- ный суп, заправленный салом, кисляк – скисшееся молоко, пампушки – ола- дьи, топленка – топленое молоко.

Лексика бытового характера включает значительное число наимено- ваний, являющихся названиями различных предметов. Например: безмен – рычажные или пружинные весы, бодня – кадка для засолки и хранения сала, чувал – мешок, вовна – овечья шерсть, ночвы – корыто, кудель, куделя – пу- чок шерсти, приготовленный для пряжи, ополоник – черпак, скрыня – сун- дук, думочка – маленькая подушка, вихоть – кухонная тряпка, рядно –

плотное самотканое полотно, цыбарка – ведро, цедилок – ткань, обычно марля, через которую процеживают молоко.

Бытовая лексика фиксирует все основные события в жизни человека от рождения до смерти. После рождения ребенка родственники собираются на родины, над младенцем совершается обряд крещения, после чего родст- венников приглашают на крещение. В говоре Белгородской области крест- ных мать и отца называют хрещеный и хрищеная или хресный, хресная (ласк. хрищенка).

Ряд диалектных слов, бытующих в говорах Белгородчины, связан с темой свадьбы: сватовство – пропой, постель – приданое невесты, глядины, смотрины – вечер через несколько дней после сватовства в доме жениха. Дружка – подруга невесты на свадьбе, дружко – друг жениха на свадьбе.

Кроме слов, называющих различные предметы, реалии, в говорах Белгородской области представлено много непредметной лексики, которая обозначает различные понятия, обозначенные глаголами, прилагательными, наречиями. Как и во всех русских говорах, в говорах Белгородчины бытует значительное количество диалектных единиц, которые обозначают процесс говорения: балакать, казать, балясничать, брехать, баляндрасить, варня- кать, галдить, пащекувать, талдычить, торочить. Большинство из этих слов имеют экспрессивную окраску.

Многочисленные прилагательные, бытующие в лексике Белгородских говоров, характеризуют человека по различным признакам. Здесь четко вы- деляется две группы номинаций:

1. Диалектная лексика, характеризующая человека по его физическим особенностям, по внешним признакам, состоянию здоровья: гладкий – пол- ный человек, брудастый – человек с отвисшими щеками, маслоковатый – худощавый, костлявый, гыдкий – некрасивый, уродливый человек, справ- ный – полный человек, гладючий – очень полный человек, голенастая – о крупной, дородной девушке или молодой женщине (несмешливо, неодоб- рительно), хворый – больной человек.

2. Диалектная лексика, характеризующая человека по внутренним ка- чествам, манере поведения: безнравный – бесхарактерный, тихий, не имеющий нрава, блажной – капризный, избалованный, вздорный, непут- ный – беспутный, распутный, негодный к делу, колгота – непоседа, беспо- койный человек, додельный – деловой, работоспособный.

Говорам Белгородской области известны наречия с общим значением прошедшего времени: летось – в прошлом году, учора – вчера. Представле- ны наречия с другой семантикой: впритирку – вплотную, втихаря – тайком, зараз – сейчас, багато – много, типеря – теперь, задарма – дешево.

Анализ диалектных номинаций, бытующих в говорах Белгородской области, дает основание утверждать, что в лексике отражаются условия жизни народа, и, естественно, развита та тематическая группа, которая свя- зана с особенностями хозяйства и быта в данном регионе. В говорах Белго- родчины значительное место в диалектном словаре занимает лексика поле- водства и животноводства, но, безусловно, доминирует лексика бытовая.

Имеющийся в настоящее время процесс растворения местных говоров в литературном русском языке, сближения с ним захватывает всю систему говора, но наиболее проницаемой оказывается лексика. При этом наблю- дается сложная, многоступенчатая перестройка диалектной лексики: от сужения сферы употребления отдельных диалектных слов до полного их исчезновения из словаря говора в связи с изменением методов ведения сельского хозяйства, угасанием отдельных ремесел, заменой или исчезно- вением многих социально-бытовых реалий и т.д. Анализ лексического со- става говоров Белгородской области позволяет сделать вывод, что с точки зрения употребительности диалектные слова можно разделить на следую- щие группы:

1. Диалектные слова, которые устойчиво держатся в речи всех носи- телей говора: потолок (чердак), квас (окрошка), трус (кролик), отава (вто- рой укос сена), бурак (свекла) и др.

2. Диалектные слова, более свойственные речи старшего и среднего поколения и находящиеся в пассивном словаре в речи молодежи и интелли- генции, например: кочет, чапля, цыбуля, ганчирка, глэчик и др.

3. Диалектные слова, свойственные только речи старожилов; такие слова или уже вышли из употребления, или постепенно устаревают: хустка, вечерять, годувать, макитра, анадысь, плюшка, скрыня, бурки, вихоть, ду- мочка и др.

Яркая черта современных говоров – большая вариативность произно- сительных и лексических вариантов. Например: дежа, дежка; кудель, куде- ля; цуценя, цуцик; пивень, кочет и т.п.

Структурной и семантической вариативности в говорах Белгородской об- ласти способствуют следующие факторы:

1) взаимодействие говоров с южнорусской и украинской языковыми основами;

2) влияние литературного языка и некоторая устойчивость определён- ных групп диалектных слов;

3) отсутствие кодифицированных, письменно закреплённых норм.