На протяжении XIX в. положение Русской православной церкви (РПЦ) определялось соответствующим разделом «Свода законов», в основу которого лег «Духовный регламент» Петра I. Закон объявлял православие «первенствующей и господствующей» в России верой. Разрешалось исповедовать в России все религии, если они лояльно относились к существующему порядку. При этом христианские исповедания имели преимущества перед нехристианскими, а православие – перед всеми остальными. Закон разрешал переход из нехристианских исповеданий в христианские и из «инославных» (католического и протестантского) – в православие. Переходы в противоположном направлении воспрещались. Закон требовал от всех православных непременно, хотя бы раз в год, исповедоваться и причащаться. В случаях упорного уклонения от этого духовенство должно было сообщать светским властям.

Со времен Петра I, упразднившего институт патриаршества, наблюдалось тесное сращивание церкви и государства. Высшим органом РПЦ являлся Синод, состоявший из нескольких высших духовных чинов и возглавлявшийся обер-прокурором – обязательно светским лицом. Император объявлялся «верховным защитником и хранителем догматов господствующей церкви». Все это давало правительству право распоряжаться церковными делами, вплоть до догматических вопросов, и преследовать религиозное инакомыслие.

При Синоде существовал ряд комитетов и комиссий, ведавших системой духовного образования, монастырями, церковным имуществом, русскими духовными миссиями за рубежом и т. д. Только Синодальная типография имела право издания канонической духовной литературы. При Синоде находилась и духовная цензура.

Вся территория страны делилась на епархии (церковные округа), которые по своей территории обычно совпадали с губерниями. Первичной церковно-административной единицей являлся приход, состоявший от 1 тыс. до 2 тыс. прихожан. Православное духовенство состояло из двух категорий – «белого» (приходского) и «черного» (монашествующего). В начале XIX в. в России числилось более 25 тыс. православных церквей (не считая часовен), в I860 г. – более 36 тысяч. В 1825 г. в России начитывалось 476 монастырей (377 мужских и 99 женских), в 1860 г. численность монастырей возросла до 614 (477 мужских и 136 женских).

Монастыри в России издавна играли роль не только крупных религиозных, но и культурных центров. Среди особо чтимых монастырей выделялись Троице-Сергиева и Александро-Невская лавры. Важную функцию миссионерства и христианизации нерусских народов выполняли в XIX в. 20 монастырей Заволжья, Приуралья и Сибири. Особый колорит имели пустыни — небольшие монастыри или даже уединенные кельи, основанные в отдаленных, безлюдных лесах или степях. К середине XIX в. в России числилось 86 таких обителей (74 мужских и 12 женских). Особую известность получили Оптина пустынь (в Калужской епархии) и Саровская пустынь (в Тамбовской епархии). Со всех концов России шли люди к монаху Саровской пустыни Серафиму (1760–1833), чтобы услышать мудрый совет, получить благословение. С той поры Саровская пустынь стала одним из всероссийских религиозных и духовных центров.

К середине XIX в. в России действовали 4 духовные академии (Киевская, Петербургская, Московская, и с 1842 г. – Казанская), 48 семинарий (средних духовных учебных заведений) и 159 низших духовных училищ. Но лишь к середине XIX в. удалось добиться того, что на должности приходских священников стали назначаться люди с образованием не ниже семинарского.

С 1836 г. при приходах и некоторых монастырях стали создаваться церковно-приходские школы для мирян. К 1860 г. их числилось 18 тыс. и обучалось в них 320 тыс. учащихся.

Духовенство являлось неподатным сословием, пользовавшимся рядом льгот. Оно было освобождено от подушной подати и рекрутской повинности, телесных наказаний, воинского постоя, а с 1801 г. получило право приобретать земельную собственность. Преобладающая масса приходского духовенства, особенно сельского, жила бедно. Образ жизни деревенского священника мало отличался от крестьянского, он пахал землю, разводил домашний скот.

До середины XIX в. православное духовенство составляло замкнутое сословие, должность приходского священника передавалась по наследству. Деятельность русских священников (в отличие от Западной Европы, где духовное сословие стало открытым) имела в большей степени обрядовый характер, чем проповеднический, назидательный. Православный священник в России произносил не более одной – двух проповедей в год – и то по тетрадке. Неутоленная потребность в духовном наставлении и побуждала русских людей совершать далекие путешествия к Серафиму Саровскому и другим знаменитым старцам.

Конфессиональная политика государства в первой половине XIX в. менялась в соответствии с изменением внутриполитического курса. В начале царствования Александра I были сделаны существенные послабления: прекратились гонения на старообрядцев и представителей сект, если в их учениях и деятельности не было явного неповиновения власти. Довольно широкой свободой пользовались католичество и

протестантство, а также и нехристианская религия – ислам, буддизм и др. С 1803 по 1822 гг. перестал действовать запрет на деятельность масонских лож. Это было время увлечения масонством. В первой четверти

XIX в. в России было до 200 масонских лож, в которых состояло до 5 тыс. членов.

Александр I оказывал покровительство основанному в 1812 г. русскому отделению Библейского общества, которое занималось изданием Библии на русском (а не церковно-славянском) языке и распространением Библии среди народа. Впоследствии эта деятельность была прекращена, во многом – в результате противодействия РПЦ. В целом конфессиональная политика Александра I имела противоречивый характер. В последние годы у него усилились мистические настроения.

Николай I в отношении к РПЦ был прагматичен. Его конфессиональная политика соединяла предоставление РПЦ ряда льгот и материальной поддержки с жесткими мерами наведения в управлении церковью «должного порядка и дисциплины». Это, в конечном счете, выразилось в еще большем подчинении РПЦ светской власти. Император лично занимался делами РПЦ: устанавливал штаты церковнослужителей, определял их материальное положение, разрабатывал в деталях круг компетенции органов церковного управления. Принимались меры к повышению престижа духовенства. В 1826 г. был определен круг взысканий с духовных лиц, порочивших своим поведением духовный сан.

Вместе с тем затруднялся выход из духовного звания.

Николай I, с одной стороны, отрицательно относился к религиозному фанатизму, но, с другой, – не терпел «вольномыслия» в вопросах веры, любых посягательств на РПЦ, подрыва ее позиций. Особенно его беспокоили различные религиозные течения и секты, не признававшие официального православия. Как раз «отпадение от православия в раскол» заметно усилилось в 20 – 30-е гг. XIX в. В ответ на это, для выработки эффективных мер борьбы с «расколом», создавались в 1825, 1831, 1853 гг. специальные секретные комитеты. В 1837 г. в 21 губернии, наиболее «зараженных расколом» были учреждены «раскольничьи комитеты» при губернаторах. «Отпадших от православия» насильно «перекрещивали», наиболее упорных отправляли «для исправления» в монастыри или в ссылку под полицейский и духовный надзор. Переход в раскол признавался уголовным преступлением.

При Николае I была проведена крупная акция «воссоединения» униатов (принявших в 1596 г. брестскую церковную унию) западных губерний России к РПЦ. В 1839 г. вышел указ «О слиянии греко-униатской церкви с православием», касавшийся 1,5 млн. униатов Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины. Однако присоединение униатов к РПЦ было формальным. Указ встретил упорное сопротивление униатских священников и их паствы.

Необходимо отметить, что все эти меры по отношению к религиозному «диссидентству» проводились не по инициативе РПЦ, хотя в ее интересах и с ее помощью. Светская власть действовала административно-полицейскими методами, а РПЦ, находясь в зависимости у государства, сама являлась жертвой его произвола.

ГЛАВА V