«Вот странствия»

Бе-мидбар, 33:1

Перечисление Пятикнижием не только количества остановок в пустыне, но также их имён (сутей!) наводит на мысль, что Тора говорит в данном случае не просто об общей идее скитаний по жизненной пустыне, а даёт некий алгоритм движения – приближения к Цели.

Раби Цадок ґа-Коґен из Люблина пишет: «Известно, что сорок две остановки и путешествия параллельны сорокадвухбуквенному имени Всевышнего. И каждая буква – это ступенька вверх. И между двумя ступеньками есть целое путешествие (работа), и тогда человек озабочен и подавлен. Достигая же очередной ступеньки, он обретает удовольствие и отдохновение. И так все люди во все дни их жизни. В дни работы они в высшей степени озабочены, и это – подготовка к приходу Шабата, так как тот, кто не готовил перед Шабатом, что будет есть в Шабат?..

И в пустыне каждое путешествие имело свой уникальный смысл, а на остановках было своё уникальное же постижение ещё одной буквы сорокадвухбуквенного имени Всесильного. И следующее путешествие отличалось точкой отправления «И это их походы по местам выхода их» (33:2), – и каждое имело целью приобретение заложенного в следующую букву, и так до сорока двух букв, составляющих сорокадвухбуквенное имя Всевышнего».

Заодно мы получили ответ на весьма хитрый вопрос: а зачем надо указывать каждый раз исходную точку, ведь очевидно, что ею будет предыдущая точка назначения?! Как сказано: «И двинулись от моря Суф и расположились в пустыне Син. И двинулись от пустыни Син и расположились в Дофке» (33:11-12).

Каждая буква из высокой цели – стремления ради, превращалась в стартовую площадку для следующей буквы-цели. Отсюда – принципиальное различие между «пустыней Син» – точкой назначения и «пустыней Син» – точкой отправления.

Следующая наша с Вами, читатель, остановка – рассмотрение сорокадвухбуквенного имени Творца.

«Тайна» Сорокадвухбуквенного Имени Создателя

«По указанию Всевышнего останавливались,

по указанию Всевышнего двигались…

по указанию Всевышнего через Моше».

Бе-мидбар, 9:23

Самый простой способ познакомиться визуально с этим не очень известным именем Создателя – заглянуть… в сидур. В молитве «Кабалат Шабат», перед гимном рава Шломо Алькабеца «Леха доди», сразу после чтения псалма Давида, параллельного шестому Дню Творения, мы читаем молитву «Ана бе-коах», составленную автором книги «Баґир», тана (учителем) раби Нехуния бен Ґакана.

Начальные буквы слов семи строк этой молитвы, по шесть слов в каждой строке, составляют как раз (6х7) сорокадвухбуквенное имя. Заключительная строка «борух шем квод мальхуто…», которую, по мнению Аризаля, произносят шёпотом, означает, по мнению мудрецов (Трактат «Кидушин», 71:1), то, что следует произносить после того, как слышат особое имя Всевышнего, сходное с сорокадвухбуквенным. Ещё один раз эта молитва – носитель Имени появляется в утренней молитве, в конце чтения корбанот и перед чтением псалмов.

Но ключиком к пониманию будет следующее определение букв его составляющих. Рабейну Бехайе говорит: «От Бе-рейшит и до буквы бет слова увоґу – это и есть сорокадвухбуквенное имя Всевышнего» (к «Бе-рейшит»,1:1). Получается, что смысл этого имени тождественен смыслу первых слов Пятикнижия. И хотя сколько-нибудь глубокое понимание начальных слов Торы далеко выходит за рамки данного издания , их общая тематика в сотворении земного и небесного ясна. Всевышний, создавая миры (материальный и духовный, к примеру), позаботился о способах связи между ними.

Числа 7 (строк в молитве «Ана бекоах») и 6 (слов в строке той же молитвы) символизируют, соответственно, следующий и этот миры, а их произведение – 6х7 – очевидное олицетворение связанности этих понятий. Точно также Небо и Земля оказываются связанными сорокадвухбуквенным Именем: «Бе-рейшит бара Элоґим эт ґа-шамаим ве эт ґа-арэц, ве-ґаарэц ґайта тоґу вавоґу…»

Теперь становится понятным местоположение молитвы раби Нехунии – между шестью псалмами, параллельными шести Дням Творения и гимном рава Алькабеца, которым мы встречаем невесту-субботу. Рав Моше Шапиро объясняет, что разные части молитвы соответствуют различным духовным мирам, и потому эта молитва находится на границе частей «корбанот» и «мизморим» утренней молитвы.

Собственно, сорок два перехода евреев в Пустыне – это возможность, созданная ими (сорок лет – это зародыш, развитие которого в материнской утробе занимает нормально сорок недель, четыре – это место, а четырежды десять – полнота, использованность места!) для нашей работы, которая состоит, как известно, в одухотворении материи, то есть присоединении духовного к материальному. А это и есть специфический смысл сорокадвухбуквенного имени.

Соединение этого и следующего миров, частей молитвы, шести дней недели с седьмым днём – это и есть «тайна» этого имени.

Этапа внутреннего пути

Масаэй – это последняя глава четвёртой книги Торы - книги Бемидбар. Это – пограничная точка между странствиями в пустыне и началом входа в землю Израиля. Как известно, разные книги Торы соответствуют разным частям человеческого тела. Первая книга Берейшит - это "голова" Торы, книга Шмот - это руки (рука Всевышнего вытягивающая нас из Египта), книга Ваикра - сердце - смысл нашей работы в этом мире, и четвёртая книга Бемидбар - это ноги - переход через пустыню и движение в сторону Земли Израиля.

Большую часть недельной главы составляет перечень 42 переходов по пустыне. Тора – это не учебник геодезии и географии, и конечно же речь идёт не столько о перемещении на поверхности, сколько о внутреннем продвижении человека. Бааль Шем Тов говорит, что эти 42 перехода присутствуют в жизни каждого. Это те ситуации, те уроки, те остановки на пути, которые в течение жизни появляются у любого человека (Дегель Махане Эфраим, Масей, с. 80).

Первое предложение этой недельной главы режет слух: "Вот переходы Израиля из земли Египта..." (Бемидбар 33:1). Почему переходы во множественном числе? Ведь только первый переход был выходом из Египта, а всё остальное происходило уже после выхода?

Дело в том, что процесс выхода из Египта – это не одномоментное действие, а процесс, который длится очень долго. Иногда и целой жизни может не хватить, да и сам процесс далеко не равномерный, и даже не равноускоренный. Первое упомянутое путешествие – это выход из Египта, а последнее - это переход Иордана и вход в землю Израиля. Дегель Махане Эфраим объясняет, что выход из Египта - это рождение человека в этом мире, а переход реки Иордан - это переход в "страну живых".

Остановки в некоторых из этих 42 точек длились считанные часы, в других местах евреи оставались годами. Точно так же происходит и у нас в жизни: некоторые уроки мы схватываем на лету, а некоторые ну никак не доходят. Сфат Эмет добавляет что если человек будет стараться воспринимать "скитания по жизни" как возможность выучить новое и исправить поломанное, то сами ситуации, в которые попадает человек, будут восприниматься как помощь.

Сфат Эмет подчёркивает, что само слово «масаэйхем» - переход - это однокоренное слово со словом «сиюа» - помощь. Получается, что сам факт того, что мы попадаем в какие-то новые ситуации, и является помощью. В Вавилонском Талмуде сказано, что если человек не видит снов, даже плохих, то это плохой знак - его уже не пытаются навести на мысли об исправлении и в каком-то смысле "махнули на него рукой"(Берахот 55-Б).

Ор а-Хаим обращает наше внимание на такую немаловажную деталь - Тора акцентирует переходы между остановками, а не сами остановки: «И отправились в путь из Хашмоны», «и отправились в путь из Йотваты», «и отправились в путь из Кадеша», и так далее. То есть речь идёт не столько об определённых остановках, сколько о том, что все время пребывания в пустыне (время нашей жизни) прошло в движении.

Мы не выбираем начальную и конечную точки пути, да и промежуточные точки тоже находятся вне области свободы выбора, но сам факт того, что мы можем выбрать находиться в пути, зависит только от нас.

р. И. Гладштейн

С головы – до пят

«В городе-убежище

должен тот оставаться

до смерти первосвященника,

которого помазал маслом кодеш…

а после смерти первосвященника

может возвратиться убийца»

Бе-мидбар, 35:25, 28

Таинственная (почти сакральная) связь между первосвященником и «нечаянным» убийцей может стать явной, если мы вспомним о заложенном в наш народ с самого рождения Седере – упорядоченности. «Ночь упорядоченности» – Лейль ґа-Седер несёт в себе главную идею иудаизма – иерархичность. Над евреем – Творец, душа контактирует с телом через голову, а тело должно следовать указаниям Торы, воспринимаемым головой, то есть жёсткая цепь – Тора, голова, тело.

То, что коґен гадоль – это голова поколения, более-менее очевидно, но куда в этой иерархической картине поместить неумышленного убийцу? Ответ мудрецов сколь краток, столь и суров – ниже всех. Еврей, которого Всевышний использует (втёмную, без выбора) для самого страшного действия этого мира, является самым низом поколения.

Всё дальнейшее очевидно. Голова несёт ответственность за все действия тела, в частности – за ту грязь, в которую ступают ноги. Смерть первосвященника означает смену самого высокого и, потому, перемену в иерархии – самое низкое перестаёт быть самым низким в новом поколении, которое олицетворяет новый первосвященник. Проиллюстрируем наши умозаключения следующими комментариями наших мудрецов.

Рав Ицхак Абарбанель говорит: «Смерть первосвященника потрясает весь народ и пробуждает во всех потребность совершить тшуву. И следует предположить, что и ближайший родственник погибшего, потрясённый этой смертью, отказывается от мщения – так как становится до боли ясно, что даже помазанник Создателя – первосвященник, также смертен, и этим он утешается в своей утрате. И потому может убийца вернуться в свой дом».

Случайные убийцы отличаются, по сути, своей мысленаправленностью. Есть, действительно, никак не связанные с совершённым преступлением, но есть и те, кто близки к злоумышлению, так как были недостаточно осмотрительны [представьте водителя, едущего со скоростью 80км/ч вблизи школы]. Из-за этого невозможно определить одинаковый для всех срок наказания. И только Всевышний, знающий сокровенное, отмеряет с точностью по мере вины. И мерилом становятся годы жизни первосвященника, с помощью количества которых Творец состыковывает различные обстоятельства и создаёт ситуацию, где каждый из «нечаянных» убийц проведёт в изгнании ровно положенное ему число лет. (От имени РО”Ш – рабейну Ашера)

Следующий вопрос связан со сказанным: «Который помазал его». Мудрецы комментируют: «Разве он его помазал? Но речь идёт о помазанном в его время, ведь, если не было закончено слушание его дела, и был назначен новый первосвященник, освобождается он по смерти второго» (Трактат «Макот», 11). Рав Меир-Симха Коґен из Двинска комментирует: «Но ведь объяснение «который был помазан в его время» недостаточно для понимания фразы «который помазал его». Тора в данном случае хочет показать пути высшего Промысла, потому как могут быть случаи, что из-за одного единственного человека кто-то станет первосвященником. Ведь убийца находится в изгнании до его смерти. Отсюда вывод – по необходимости, в качестве первосвященника будет помазан тот, чьи годы жизни соответствуют годам изгнания убийцы. Следовательно, убийца является причиной помазания этого, а не другого коґена. И потому, действительно, получается «который помазал его».

Ещё один вопрос задают мудрецы: «Тот новый первосвященник, которого назначили во время слушания дела убийцы по ошибке, – что мог он сделать, дабы предотвратить убийство [ведь не был он головой в это время], и какая тогда связь между его смертью и освобождением «убийцы по ошибке»? Ответ Гмары: «Следовало ему молиться об оправдании , а он не молился». Объясняет рав Пик, автор «Тшува ме-аґава»: «Разве можно просить Небеса о неправильном решении Санґедрина – ведь это будет очевидно бессмысленная молитва?! Но если мы вспомним о правиле «Санґедрин, в котором все обвиняют, освобождают его», то получится, что вновь назначенный первосвященник мог молиться о том, чтобы все члены Санґедрина увидели трагическую неосторожность и обвинили подсудимого, которого в таком случае отпустили бы без наказания».