Принципиальная новизна концепции фактических прав состоит в доказательстве следующего положения: в обществе помимо системы юридических прав человека, закрепленных в законах государства, функционирует сеть фактических прав, рождающихся в «жизни», не закрепленных в законе и регулирующая социальные отношения тайно, скрытно, неформально.

Рано или поздно человек осознает: система юридических прав не ограждает большие массы людей от всякого рода социальных лишений.

Права Л.В.Петрова, когда предупреждает об опасности юридического позитивизма, ибо он создает посредством действующей системы юридических законов иллюзию всеобщего благополучия и тотальной защищённости индивидов со стороны государства от несправедливостей, утверждая ложный стереотип о монопольном господстве в социуме юридического права1.

Также нельзя согласиться с мнением о том, что какой-либо другой формы бытия и выражения свободы в общественной жизни людей, кроме правовой, законодательной человечество до сих пор не изобрело2. На самом деле позитивная свобода (основанная на законе), а именно её имеет в виду автор этого высказывания, в известной мере иллюзорна. Индивиды в действительном бытии сталкиваются, в первую очередь, с негативной свободой, которая разворачивается помимо юридического поля, в стороне от него.

В жизни заявляет о себе не только закон, но и неофициальное, неформальное, стихийное, неписанное фактическое право, которое в значительной мере и в первую очередь определяет судьбы людей. На понимание данного социального факта у человека нередко уходит целая жизнь, тем самым замедляется социализация личности, обрекая часто законопослушного гражданина на неудачи, ошибки, потерю времени в достижении цели, а бывает и на то, что люди сводят счеты с жизнью (в России в год совершается 60 тыс. самоубийств, а в Мордовии на 100 тыс. населения — 120 мужских и 60 женских самоубийств1).

Фактические права — это не закрепленные в законе модели реализованного поведения, изменяющие ситуацию в сторону разрушения социальной гармонии и установления парадоксального неравенства между людьми. Они возникают в неформальных, неофициальных отношениях между руководителями — доминантами и исполнителями — доминируемыми. Фактические права как форма потаённого бытия не заметны для окружающих потому, что в момент их присвоения и действия, определяемого этим присвоением, слиты. Мы заворожены фактом действия, расстроены, возмущены, нередко подавлены. Так, в объявлениях о приеме на работу доминант присваивает фактическое право — привилегию требовать, чтобы по вопросу трудоустройства обращались только те, кому не более тридцати. Фактическое право — привилегия присвоена и сразу наступает иное бытие для исполнителя. При этом юридическое право на труд не действует в полную силу, его авторитет ослабляется, а трудоспособные индивиды — профессионалы вынуждены подчиниться ущемлению своего положения, и это происходит под прикрытием юридического равноправия и не нарушения закона.

Приведём примеры неписанных прав:

1.фактическое право на насилие, не урегулированное законом.

2.фактическое право проводить реформы путем непрекращающихся людских бедствий.

3. фактическое право отключать электроэнергию за долги посредников в домах, оплативших эту услугу.

4. фактическое право использовать сокращение штатов как меру мести.

5. фактическое право на защиту себя от произвольного сокращения трудоспособного возраста.

6. фактическое право замораживать невысокий уровень информатизации России (9-10 млн. пользователей компьютеров в России — 50%)

7. фактическое право придавать всемирной паутине статус главной составляющей современной культуры.

8. фактическое право «мучить» людей рекламой.

9. фактическое право на культурные войны.

10.  фактическое право на протест против применения в отношении рядов граждан скрытых социально-биологических технологий, побуждая их тратиться на дополнительные услуги фармацевтического бизнеса или уносящих преждевременно жизнь.

11.  фактическое право на установление ложного времени опережающего природный ритм смены дня и ночи1.

Информационное общество заявляет о многомерной палитре фактических прав. Можно, например, говорить о фактических правах применительно к экономической деятельности: о фактическом праве индивида на эквивалентный обмен, о фактическом праве пользоваться теплом, электроэнергией или о фактической привилегии доминанта систематически повышать цены на электроэнергию без учета материального положения, в котором находятся потребители. Если взять профессиональную деятельность шахтера, военного, журналиста и т.п., то здесь в свою очередь рождается и функционирует свой набор фактических прав. В частности, доминанты от журналистики присваивают фактическое право на информационную войну против собственного народа, фактическое право применять эффект 25 кадра, фактическое право использовать точечный компромат на лидеров оппозиции и т.д.

Вероятно, при анализе фактических прав нельзя упустить из поля зрения античеловеческие виды деятельности, которые направлены на разрушение личности, рода и которые порождают целую гамму фактических прав. Их условно можно назвать правами «антиличности», и они входят как часть в «волевое» фактическое право. Речь идет о фактическом праве на преступление (Ф.М. Достоевский), о праве утверждать неправду как свое собственное право (Г. Гегель), о фактическом праве на саморазрушение наркотиками (И. Фихте), о фактическом праве на неразборчивость в сексуальных отношениях, о фактическом праве на инцест, о фактическом праве на половые извращения, о фактическом праве на проституцию и её поощрение и др.

Возникает вопрос: почему всё перечисленное выше мы назвали фактическими правами? Возможно, прежде всего, потому, что, будучи слито с действиями, это право делает действие нормативным, неумолимо меняет ситуацию как правовой факт, нередко принуждает индивидов вновь и вновь повторять однажды сделанное. Фактическое право моделирует само действие, придает индивиду уверенность и решительность, позволяет более детально осознать цели и этапы деятельности. Наконец, будучи фактическим правом (так как не закреплено в законе) скрыто, тайно подрывает юридическую систему прав человека, обесценивая её и самое главное, творит, конструирует тип антигуманных отношений, демонстрируя свой более высокий потенциал не индивидуального, адресного (как это имеет место в юридических законах), а коллективного, массового принуждения людей. Фактическое право обладает более мощной (чем юридические законы) силой принуждения.

Именно с помощью фактических прав устанавливаются социальные отношения первоначального отчуждения, которые разделяют людей любой страты на тех, кто господствует и тех, кто им подчиняется в условиях провозглашенного юридического равноправия.

По нашему мнению, поле фактических прав заявляет о себе как феномен, который предшествует возникновению юридической системы прав человека. Вот почему наивными выглядят попытки тех юристов, которые стараясь решить проблему зарождения права, направляют свой поиск на обнаружение первых форм закона. Например, Семитко А.П. считает, что начальной формой закона были агрокалендари1.

Юридическая система прав имеет нишу, через которую в официальные отношения приникают неформальные взаимодействия индивидов по присвоению ими фактических прав. Такая ниша сравнительно легко обнаруживается, если четко обозначить элементы юридического статуса. Общепризнанным считается, что юридическое право личности — это установленная законом (одинаковая для всех) возможность поведения при соответствующих обстоятельствах. Тогда юридической льготой будет установленное законом дополнительное (к общему) право личности, возникающее в результате учёта действия биологической или физической особенности человека (например, льготы беременным женщинам, инвалидам). В свою очередь юридическим преимуществом следует считать установленные законом дополнительные (к общим) права личности, возникающие в силу неблагоприятного воздействия климатических, производственных, географических, территориальных, семейных факторов на условия жизни личности (например, доплаты в виде уральского коэффициента). Что касается специальных прав, то они реально существуют не как дополнение к общим, а известные изъяснения, ограничения общих юридических прав. В юридический статус личности необходимо включать служебные права. Вероятно, это дополнительные к общим (т.е. конституционным) права, предусмотренные законом и обусловленные выполнением технологических задач, связанных с поддержанием соответствующего производственного процесса, в который включен конкретный индивид. Мы видим, что служебные права не могут быть источником фактических прав, т.к. не несут какой-то власти одного человека над другими людьми, если не говорить о «власти» знания, мастерства, опыта и сноровки.

Наконец, следует присмотреться к должностным правам. В науке административного права используется категория «государственный служащий», в которую входит особая группа людей, выполняющих функции государства. В зависимости от характера полномочий — это должностные лица, представители власти, руководители. Общее между ними то, что в отличие от всех служащих эти лица обладают правом совершать в пределах своей компетенции властные действия, влекущие юридические последствия , как-то: давать предписания, указания, издавать инструкции, применять меры административного воздействия, предъявлять людям обязательные к исполнению требования. Д.Н. Бахрах считает, что то определение должностного лица, которое дано в ст.170 УК «трудно признать удачным», потому что «его признаки недостаточно чётки»1. Обращает на себя внимание в целом правовая неотработанность механизма исполнения должностных полномочий2. Таким образом, юридическое поле прав имеет нишу, в должностной компетенции, в которой должностные лица могут иметь дело с фактическими правами. По нашему мнению, юридические привилегии, которые имеют должностные лица, завершают, делают законченной юридическую систему прав, составляют её пик потому, что ими закрепляется самое широкое полноправие, возможное в данном обществе. В свою очередь фактическое поле прав исторически, формационно и ситуационно может начинаться только с фактической привилегии, т.к. последняя увеличивает социальную силу индивида, его влияние, открывает процесс рождения новой системы прав. Суть фактических прав скрыта в терминологической неразберихе, когда точно не определены в науке отличия льгот, преимуществ и привилегий. Нередко идет отождествление названных понятий. Но самое главное препятствие на пути открытия фактических прав заключается в том, что льготы, преимущества связаны с предоставлением человеку дополнительного материального блага, в то время как фактические привилегии доминантов — это исключительные права, присвоенные в самом акте взаимодействия. Необходимо помнить. Потаённое бытие фактических прав — мощное средство стихийной динамики общества, развивающегося по типу главенства частного интереса, постоянный фактор его скрытой дезорганизации3.

В рамках неофициальных, скрытых отношений «руководителей и исполнителей» с помощью фактических прав достигается максимальный эффект тайного подчинения доминируемых, когда происходит привыкание к несвободе людей, остающихся формально равноправными и юридически свободными. Полностью ликвидируется естественная внешняя свобода человека как возможность самостоятельно обеспечивать свое существование, подавляется личная свобода человека как возможность осуществлять свою волю, ликвидируется индивидуальная свобода человека как возможность решать свою судьбу, прогрессируют разнообразные формы внутренней несвободы человека как невозможность управлять своими чувствами и поступками.

Фактические права являются антиподом юридических конституционных прав человека. Если юридическое право — это право формального равенства, то фактическое право — это право неравенства.

Если юридическое право — это право свободы, то фактическое право — это право господства и подчинения. Если юридическая система прав выражает общее благо, т.е. согласуемые интересы разных лиц, то фактическое право реализует первоначальную форму частного интереса в его двойной ипостаси: «стремление к выгоде, путем отрицания других людей». Если юридическое право закреплено в виде официальной системы законодательства, то фактическое право функционирует в неофициальных, неформальных отношениях, будучи слито с действием, имеет характер не записанной и отложенной на всякий случай юридической нормы, а мгновенного, молниеносного адресного действия. Юридические права человека имеют конституционные гарантии, фактические права нельзя защищать средствами юриспруденции. Таковы принципиальные отличия прав фактических от юридических.

Поле фактических прав взаимодействует с юридическим полем прав человека, по меньшей мере, в трёх направлениях. Первое — фактические права могут полностью блокировать действие юридических прав. Например, юридическое право на труд, закрепленное в п.3 ст.37 Конституции Российской Федерации практически обесценивается, не действует в полной мере, если руководитель присваивает себе фактическое право оценки хорошей работы как плохой. Второе — фактические права способствуют эрозии, разложению, подрыву авторитета юридических прав человека. Так, предоставленное п.5 ст.43 Конституции Российской Федерации каждому юридическое право на конкурсной основе бесплатно получить высшее образование, нивелируется, теряет смысл, когда руководители присваивают фактическое право использовать в конкурсе «кровнородственную» протекцию для своих близких и родственников. В третьих, система юридических прав человека не просто индифферентна к фактическим правам — привилегиям руководителей — доминантов, но и часто в категорической форме обеспечивают примат последних, их господство.

Например, на основании ст.26 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Комиссия по правам человека Совета Европы принимает к рассмотрению дела, если были использованы все средства правовой защиты в своей стране и рассматривает их только после реализации данного требования и опять в соответствии с общепризнанными нормами международного права. Казалось бы все хорошо. Однако фактическое поле прав остается нетронутым и действует в полную силу. Человек не может себя защитить официальными механизмами юриспруденции от действия, в частности, фактического права на применение круговой поруки «расправы» в отношении исполнителя, фактической привилегии руководителя — доминанта лишить работника участия во внутриведомственном конкурсе на лучшую, например, научную работу года. Всесторонний учёт взаимодействия фактического и юридического поля прав — перспективное направление исследований.