Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
— Способ номер один: «Я знаю, чего ты хочешь».
— Например: «Вы хотите ощутить прохладную свежесть морской волны?».
— «Хочу, хочу!» — это естественная реакция каждого.
— Получите новый гель для душа! Ассоциация — морская свежесть/новый гель — готова, а вопрос, есть ли связь между ними, даже не приходит в голову.
— Способ номер два: выбирай на вкус!
— Дедушка любит «Раму» с белым хлебом, бабушка — со сдобной булкой, а я с «Бородинским». Такой прием позволяет создать иллюзию свободы выбора у зрителя, хотя на самом деле ему подсовывают один и тот же маргарин.
— Способ номер три: «Мам, специалистов совет услышь».
— Специалист здесь — ключевое слово. В рекламе, которая использует этот метод, вам посоветуют что-то купить ведущие собаководы, зубные врачи, визажисты, академики…
— Способ номер четыре: мы с тобой одной крови.
— В том случае, когда подходящий специалист недоступен, в ход идут ребята из народа. Это и пойманные с поличным домохозяйки, пытающиеся испортить почти новую рубашку неправильным средством, и стильные мальчишки и девчонки, жующие «Риглиз». Расчет — показать народность предлагаемого товара. Речь и мимика персонажей также стилизуется под «народную»: выпученные глаза, «э-э-э» после каждого слова, нервный смех и неестественные жесты перед камерой.
— Способ номер пять: «Дело Фрейда цветет и пахнет».
— Тут и облизывание губ крупным планом, и классика жанра: после серии кадров с полураздетым женским телом — самовскрывающаяся в замедленных кадрах бутылка газировки, исторгающая из себя пенистую жидкость. Главный принцип — «Мозги отдыхают, подсознание работает».
— Ну и наконец способ шестой: «Не верьте таким рекламным обещаниям».
— Впервые применен «Кока-Колой» в рекламе «Спрайта» в начале 98 года. Используется до сих пор. Вас честно предупреждают, что лимонад — это только сладкая вода с пузырьками, и все. Потом предостерегают: если кто скажет, что это нечто большее — не верьте.
— А ведь и правда! — восклицает про себя зритель.
— После чего, не поморщившись, проглатывает глупейший финальный слоган вроде: «Правда одна — жажда твоя», и презрительно смотрит рекламу дальше, понимая теперь ее истинную цену.
— Он только упускает из виду, что признание «Спрайта» обычным лимонадом вовсе не гарантирует его вкусовых качеств…
(Словарь М. Королевой и О. Северской, portal@gramota.ru)
5. Определите манипулятивные приемы, используемые в рекламном тексте. Исправьте орфографические и пунктуационные ошибки:
Первое, что удивляет, — столько лет учат детей читать, а единой методики, непременно приводящей к успеху, нет. Множество детей, к пятому классу читающих по слогам и к десятому читающих так медленно, что о поступлении в вуз не может быть и речи.
А сколько страхов у детей от уроков чтения. Некоторые дети при виде секундомера в руках учителя начинают заикаться и забывают буквы. Зачем проверять технику чтения у ребенка, если у него ее нет? Может, есть смысл сначала научить? Но как?
Методика времен М. Горького работает плохо. Ребенок учит 33 буквы при объеме памяти в 4 единицы информации. Естественно, буквы забываются и он путает «б» и «п» или спрашивает: «Щ — это такая с хвостиком?». Потом слоги надо освоить, слова, фразы, Маленькие кусочки текстов, содержание которых часто для ребенка не представляет интереса, и так, понемногу, уходит желание учиться читать.
«Но ведь раньше-то по этой методике читали!». Да, читали. Но скорее не благодаря, а вопреки ей. И работала она по следующей причине — книга была одним из немногих источников удовольствия. А сейчас? Сейчас таких стимулов нет. Телевизор заменил книгу. Ребенок, не имеющий стимула, со слабой техникой чтения, читать не хочет. Еще недавно он с удовольствием слушал, как мама читает, но как только ему предлагают самому почитать — не надо!
Самое интересное то, что научить ребенка (и взрослого) быстро читать достаточно просто. Благодаря авторской методике обучения, которая построена с учетом основных принципов обучения, я учу читать в несколько раз быстрее всего за 7 часов. Дети начинают лучше читать уже после первого занятия. Идет развитие скорости чтения, внимания, памяти. Многие дети начинают любить чтение, так как это перестает быть изнуряющей работой.
6. Проанализируйте фрагмент работы Ю. В. Щербининой о речевой агрессии в школе. Согласны ли вы с данной точкой зрения? Приведите свои аргументы за и против.
Речевая агрессия, как пожар, охватила современное общество. К сожалению, особенно актуальна эта проблема для детской речевой среды и педагогического общения. Агрессия слова все активнее участвует в детских играх и развлечениях подростков, проникает в разговоры отцов и детей, учителей и учеников. <…>
Беда в том, что большинство школьников, демонстрируя явную склонность к обидному общению, при этом не оценивают свою речь как агрессивную, не способны к объективной оценке собственного речевого поведения, а значит – к его анализу и изменению. Дети могут словесно унижать, намеренно оскорблять, запугивать, высмеивать друг друга, чтобы повысить собственную самооценку («Я лучше тебя»), продемонстрировать позицию лидера («Я могу себе это позволить»), укрепить свой авторитет в детском коллективе («Я заставлю тебя слушать даже то, что тебе неприятно»).
7. Познакомьтесь с фрагментом очерка Т. Дервиз «Рядом с большой историей» («Звезда». 2009. №3). Определите описанные в нем характеристики речевого поведения подростков. Согласны ли вы с позицией автора? Приведите свои наблюдения над речевым поведением молодежи.
Лето 2003 г., Санкт-Петербург, Елагин остров, воскресенье. Трое подростков все время попадаются мне на пути. На этот раз я слышу, что они спрашивают у женщины, как пройти к метро. Она указывает направление. И тут они начинают орать. Нет, не на нее, это просто они так разговаривают между собой. Тема беседы: один из них до этого вел их к метро по неправильному пути. Если учесть размер острова — двести метров в поперечнике — то, согласитесь, положение не такое уж катастрофическое. Пересказать беседу невозможно по двум причинам. Во-первых, неприлично: самое невинное слово — блин. А во-вторых, ввиду ее полной бессмысленности. Это была какая-то дикая агрессия, абсолютно неадекватная ничтожному событию. При этом они никуда не шли (то есть не торопились!), а стояли и орали друг на друга. <…>
Я даже села на скамейку поблизости, чтобы понять, в чем же дело. Тревожил не мат – мы привычные! Тревожило смутное чувство, что я застала один из эпизодов эволюционного процесса превращения человека в обезьяну. Полная потеря навыков устной речи и взаимного общения была налицо. У этих особей обратная эволюция уже затронула как мозг, так и артикулярный аппарат. Ни один из них не мог договорить фразу до конца, попросту теряя мысль, а ни одно слово, даже привычное матерное, не произносилось внятно. Какое-то гундосое косноязычие. Правда, еще работали голосовые связки, звук оставался громким, что только сильнее подчеркивало немотивированную взаимную агрессию.
<…> Пересаживаясь от телевизора к компьютеру и обратно в свободное от принудительного учения время, они с детства лишены активной собственной жизни. Поэтому так вывел из равновесия этих подростков непредусмотренный мелкий случай. Это для них было событие, оно породило разные мнения, потребовало пусть примитивного, но обсуждения. А у них на все случаи жизни только мат и никакого умения хотя бы донести до собеседника собственное мнение.
АКАДЕМИЧЕСКОЕ КРАСНОРЕЧИЕ И ЖАНРЫ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ РИТОРИКИ
Традиционно риторика подразделяется на общую, изучающую речь в независимости от сферы ее использования, и частную, учитывающую сферу функционирования красноречия: политическую, военную, академическую и т.д. Кратко охарактеризуем академическое красноречие и речевые жанры, наиболее значимые в педагогической риторике.
Академическое красноречие демонстрирует умение оратора публично мыслить. Это красноречие преимущественно позитивное, несмотря на возможный дискуссионный характер изложения, так как призвано пробуждать в слушателях радость узнавания нового. Учитель (лектор, преподаватель) не просто передает знания, а приводит учеников к пониманию нового и трудного, устанавливая с аудиторией, при всей ее массовости, диалогические отношения. Этим искусством владели выдающиеся ученые и лекторы Н. Я. Эйдельман, Д. С. Лихачев, Л. Н. Гумилев, Ю. М. Лотман, М. К. Мамардашвили и др.
Жанры академического красноречия – лекция, доклад, сообщение, слово на открытии и закрытии научного заседания, конференции и др., а также соотносимые с ними жанры письменной речи (доклад /статья, выступление оппонента на защите диссертации/отзыв и т.д.). Так же, как и политик, ученый должен владеть навыками диалогического общения в дискуссии, беседе, интервью.
По сравнению с сообщением, доклад содержит больший объем информации, его цель – анализ проблемы, ситуации. Он адресован коллегам, поэтому содержит минимум разъяснений, но предполагает обсуждение.
Лекция обычно адресована не коллегам, а ученикам (студентам, аспирантам). Лектор отличается от докладчика тем, что его роль заключается не только в передаче информации, но и в стимулировании желания добывать ее самостоятельно, что особенно важно сегодня, когда слушателям доступны самые разнообразные источники ее получения. В зависимости от степени сложности информации, от принципов ее подачи, лекция бывает научной и научно-популярной.
Жанр лекции сложился не сразу. Еще в XIX веке лекция именно читалась по написанному или напечатанному тексту. В средневековой Европе студенты (ваганты) бродили от университета к университету, слушали лекции профессоров. Ученые книги, по которым они читались, были очень дорогими и поэтому приковывались к кафедре цепью. В отечественной академической риторике долгое время господствовали латынь и немецкий язык. Первую лекцию на русском языке прочитал М.В. Ломоносов в середине ХVIII века.
Не только ученые, но и студенты должны владеть жанрами академического красноречия. Рассмотрим процедуру современной защиты выпускной бакалаврской работы. Необходимо помнить, что для успешной защиты, помимо результатов достойного исследования, положительного отзыва научного руководителя и внешней рецензии, необходимы грамотно составленный текст выступления, уверенное владение информацией и соблюдение научного и речевого этикета. Обязательным должно быть соблюдение регламента, который заранее объявляется председателем.
Если опыт публичных выступлений не очень велик, то, глядя в текст выступления, а не на многочисленную аудиторию, проще овладеть собой и собраться с мыслями. Кроме того, заранее подготовленный текст (или развернутый план-конспект) позволяет лучше продумать ответы на замечания рецензента и возможные контраргументы.
Каким должен быть план-конспект? А. Ф. Кони cоветовал «собрать интересное и важное, относящееся к теме — прямо или косвенно, составить сжатый, по возможности, полный план и пройти по нему несколько раз. План должен быть подвижным, то есть таким, чтобы его можно было сокращать без нарушения целого».
И. А. Стернин в своей «Практической риторике» также рекомендует составить предварительный план-конспект с выделенными тематическими блоками, с отражением оценки сообщаемого и резервных знаний, которые могут пригодиться в выступлении. Это могут быть и карточки, расположенные в определенной последовательности. В конспекте очень важно разграничить главное и второстепенное, предусмотреть примеры. Вступление и заключение рекомендуется написать полностью.
Таким образом, лучше всего составлять конспект выступления в виде основных тезисов. Важно, чтобы он позволял оратору варьировать расположение частей, увеличивать или сокращать их объем во время устного выступления (не «чтения по бумажке»).
Речь начинается приветствием «Уважаемый председатель! Уважаемые члены государственной аттестационной комиссии! Уважаемые присутствующие!» и, если тема не была оглашена председателем, словами: «Вашему вниманию представляется выпускная квалификационная работа на тему…»
Доклад должен содержать только суть рассматриваемого вопроса, минимум цифр и узкоспециальных терминов, перечислений, так как все это плохо воспринимается на слух. Рекомендуется придерживаться следующей примерной структуры доклада на защите выпускной квалификационной работы:
1. Представление темы, обоснование ее актуальности.
2. Краткая характеристика объекта исследования.
3. Четкая формулировка предмета исследования.
4. Вывод о степени изученности темы.
5. Формулировка цели и задач работы.
6. Классификация материала исследования.
7. Характеристика методов анализа.
8. Качественная оценка результатов проведенной работы.
9. Основные выводы.
Имена и отчества ученых можно не называть, предварительно произнеся фразу: «Уважаемые члены государственной аттестационной комиссии, позвольте в целях экономии времени не называть имена и отчества авторов…». Но необходимо быть готовым к тому, что члены комиссии могут поинтересоваться именем того или иного ученого, проблемой, которой он занимался, его исследованиями, на которые есть ссылки в представленной к защите работе.
В конце выступления необходимо поблагодарить слушателей («Благодарю за внимание!»). Перед тем как перейти к ответам на вопросы членов комиссии и присутствующих: «Буду рад(а) ответить на ваши вопросы».
Научный этикет предполагает, что вопрос необходимо выслушать до конца, а ответ на него желательно начать со слов: «Благодарю (вас) за вопрос…». Вопросов бояться не надо: их задают либо для того, чтобы узнать что-то новое и интересное, либо для того, чтобы дать выступающему возможность раскрыть свой потенциал. Отвечать следует уверенно и четко, по существу, но не вдаваясь в подробности: «Много говорить и много сказать не есть одно и то же» (Софокл).
После того, как вопросы исчерпаны, следует поблагодарить научного руководителя за помощь и советы, рецензента за труд прочтения, замечания и вопросы, а членов комиссии за проявленное внимание.
Охарактеризуем также речевые жанры, особенно значимые в педагогическом общении. Будущий учитель должен понимать особенности императивных жанров, выражающих волеизъявление. Это просьба, совет, рекомендация, предложение, приглашение, приказ, требование, угроза, упрек. Они отличаются разной степенью категоричности, которая, однако, противопоказана просьбе. Этому речевому жанру присуща дипломатичность. Просьба может иметь косвенное выражение, например, в форме вопроса (Не могли бы вы открыть дверь?) или при помощи формы сослагательного наклонения (Тренировался бы ты побольше).
Угроза так же, как и просьба, может иметь прямой и косвенный характер (в форме вопроса, предупреждения, сообщения: Лучше бы вам промолчать!; Вы забыли, с кем имеете дело?). Большей силой воздействия обладает угроза, выраженная при помощи односоставных определенно-личных предложений, ср.: Я рассержусь … – Рассержусь!
Не менее важны жанры, дающие положительную (похвала, одобрение, комплимент) или отрицательную оценку (упрек, выговор, замечание). Основная функция комплимента – установление контакта, расположение к себе собеседника. Эта тактика переходит в разряд манипулятивных только тогда, кода говорящий неискренне выражает свои чувства, льстит адресату, вызывая его доверие:
– Умненький, благоразумненький Буратино, хотел бы ты, чтобы у тебя денег стало в десять раз больше?
– Конечно, хочу! А как это делается?
– Проще простого. Пойдем с нами.
– Куда?
– В Страну Дураков.
(А. Толстой. Золотой ключик)
Использование положительной оценки по отношению к незнакомому человеку или занимающему более высокое социальное положение может привести к коммуникативной неудаче:
Студент – преподавателю:
– Татьяна Владимировна. Почему выне ходите в бассейн? Вы же еще так молоды!
Преподаватель (недовольно):
– Спасибо, Петя! Очень мило с вашей стороны обратить внимание на мой возраст!
Похвала предполагает наличие аргумента (Молодец, что наконец-то дочитал «Преступление и наказание»). Она рациональна и объективна, может совмещаться с другими жанрами (ответом, представлением, благодарностью и др.): «Катя, спасибо за замечательное выступление!» Похвала, особенно ребенку, должна быть конкретной: «Ты молодец! Выучил басню!»
Адресатом похвалы выступают как женщина, так и мужчина, адресатом комплимента является преимущественно женщина. Мужчины лучше воспринимают рациональную похвалу своим действиям.
Умение делать замечания особенно важно в общении с детьми. Непродуманный упрек приводит к коммуникативной неудаче: «Ты целый день у компьютера!» и т.п. Ребенок не реагирует на упрек, потому что ему сообщают о том, что он делает и будет продолжать делать дальше. Столь же неудачными считаются почему-вопросы, ответ на которые даже не ожидается: «Почему ты не написал сочинение?»; и т.п. Лучше заменить упреки четкими требованиями и инструкциями (Выключи компьютер; Напиши сочинение).
Риторика советует делать упреки и замечания, используя «я-высказывания». Сравните фразы: «Ты опять опоздала» и «Я не люблю, когда опаздывают». Последняя фраза выражает недовольство не столь категорично. Не рекомендуется делать замечания после похвалы, особенно ребенку: «Хорошо, что ты позвонил! Конечно, я тебе уже сто раз говорила: позвони!» Надо остановиться на хорошем.
Выговор может быть строгим и легким. Опытный педагог разным тоном и в разной манере делает выговоры (если они необходимы) флегматикам, холерикам и сангвиникам, заранее продумывает ситуацию общения, то, как будет происходить диалог: при свидетелях или конфиденциально.
Общаясь с коллегами, родителями и учениками, педагог использует различные этикетные жанры (приветствие, прощание, благодарность, извинение, поздравление и др.). Казалось бы, они знакомы всем, но мы не всегда точно и уместно используем их в речи, осознаем их нюансы. Например, выражение «извини(-те)» трактуется как стилистически нейтральное, общеупотребительное, как извинение за малый проступок. Тогда как «прости(-те) (пожалуйста и т.д.)» может употребляться для выражения извинения за значительную вину.
Форма самопрезентации позволяет не только представиться, но и задать степень официальности разговора: «Меня зовут Семен Петрович», «Моя фамилия Иванов», «Будем знакомы. Игорь Петрович Смирнов» (имя и отчество, а потом фамилия). Более официально выглядят следующие формы: «Разрешите представиться: Смирнов, директор школы».
Обращение без имени в русском речевом этикете считаются чрезмерно формальным. Обращение по имени или по имени и отчеству – это уже обращение к личности. Сложнее обстоят дела с обращением к аудитории (на уроке, родительском собрании, педагогической конференции и др.). Выбор обращения к классу, отдельному ученику зависит от характера сложившихся педагогических отношений, конкретной ситуации общения.
В современной деловой коммуникации наиболее приемлемым становится обращение господа и дамы и господа. Однако следует помнить, что, во-первых, в форме единственного числа обращение господин не употребляется одиночно и самостоятельно, во-вторых, обращение господа или дамы и господа – это обращение равного к равным, поэтому иногда оно может конкретизироваться: господа банкиры, господа журналисты и т.п.
Таковы особенности речевых жанров, актуальных в педагогическом общении.
ЗАДАНИЯ И МАТЕРИАЛЫ
ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ НА ЗАНЯТИЯХ
1. Определите эффективность вступительного слова учителя, обращенного к ученикам 9 класса, укажите, какие коммуникативно-прагматические нормы в нем нарушены, определите причину нарушений:
Здравствуйте, ребята, садитесь. Успокойтесь, пожалуйста. Поздравляю вас с началом нового учебного года. Надеюсь, что вы все хорошо отдохнули, набрались сил и с большим энтузиазмом возьметесь за учебу.
Я буду вести у вас русский язык и литературу. Вы много узнаете в области русского языка. Вам придется много работать. Успешное изучение русского языка и литературы — залог вашей грамотности. Чтобы у нас не возникло никаких конфликтов и недоразумений, надо строго выполнять все мои требования, с которыми вы познакомитесь в дальнейшем. А сейчас откройте ваши дневники и запишите мою фамилию, имя и отчество... “ ( пример из кн. Т.А. Ладыженской “Живое слово”).
2. Придумайте вступления-комплименты слушателям в педагогических ситуациях общения (речь учителя на родительском собрании, речь перед выпускниками, речь на вручении диплома или аттестата). Найдите примеры других ситуаций. С каких комплиментов в адрес слушателей в этих случаях можно начать речь?
3. Охарактеризуйте коммуникативные ситуации (официальный/ неофициальный статус, количество участников и их социальные характеристики, мотивы и цель собеседников и др.), в которых возможно употребление следующих формул приветствия:
Здравствуйте, здрасьте, здорово живёте, моё почтение, здорово, хлеб да соль, привет, приветствую вас, приветик, пламенный привет, всем привет, добрый день, день добрый, утро доброе, хай, хелло, приветствую вас, разрешите приветствовать вас.
4. Слово привет обычно используется как форма дружеского приветствия при встрече с близкими знакомыми, родственниками и т.д. Можно ли использовать его при прощании?
5. Ответьте на следующие вопросы, приведя в качестве аргументов примеры употребления обращений в современной художественной литературе, публицистике или в интернет-общении:
Как правильно обратиться к прохожему на улице?
Допустимо ли использование слов «мужчина» и «женщина» при обращении к незнакомому человеку?
Почему сейчас не употребляются формы «сударь» и «сударыня» и можно ли их восстановить в современном русском речевом этикете?
Какие обращения наиболее употребительны и стилистически корректны в следующих ситуациях: разговор с полицейским, звонок в банк, начало беседы в чате, опоздание на лекцию?
Познакомьтесь с фрагментом сценария (или эпизодом фильма «Доживем до понедельника»). Выявите нарушения речевого этикета в коммуникации учитель – ученик. Объясните причины конфликта и проанализируйте этапы его развертывания.
Стало очень тихо. Наталья Сергеевна захлопнула окно и стала быстро-быстро перебирать и перелистывать на столе свои записи...
– А мне мама говорила, что птичек убивать нехорошо, – меланхолически сказал переросток Сыромятников.
– Без суда и следствия, – добавил Михейцев.
Не очень послушной рукой Наташа стала выписывать на доске лексику к новому тексту. Но класс не унимался.
– Наталья Сергеевна, ведь четвертый же этаж! В тряпке! Зачем вы так, Наталья Сергеевна! – волновались девочки.
Напрасно она пыталась вернуться к английскому, напрасно стучала по столу и повторяла:
– Stop talking! Silence, please! – чужой язык раздражал их, пока не выяснили кое-чего на своем.
Генка, ни слова не говоря, сердито-серьезно следил за событиями. Зато острил, розовый от злости и возбуждения, его соперник Костя Батищев:
– Гражданская панихида объявляется открытой... Покойница отдала жизнь делу народного образования.
– Батищев, shut up! – грозно сказала учительница.
– А может, не разбилась? – предположил кто-то. – Я сбегаю погляжу, можно, Наталья Сергеевна? Я мигом, – вызвался Сыромятников и уже встал и пошел. – Я даже принести могу – живую или дохлую, хотите?
Наташа схватила его за рукав:
– Вернись!
– Ты не сюда, ты Илье Семеновичу принеси, – медленно, отчетливо произнесла Рита. – Пусть он видит, какие жертвы для него делаются...
Это оскорбило Наталью Сергеевну до слез, она задохнулась и скомандовала на двух языках:
– Черкасова, go out! Выйди вон!
Рита дунула вверх, прогоняя падающую на глаза прядь, переглянулась с Костей и неторопливо, с улыбкой, ушла.
Сыромятников – вслед за ней.
– Интересно, за что вы ее? – сузил глаза Костя. - Ребятки, нам подменили учительницу! У нас была чудесная веселая девушка...
– Батищев, go out! Я вам не девушка! – выпалила Наталья Сергеевна под хохот мужской половины класса.
– Ну все равно – женщина, я извиняюсь, – широко улыбаясь, продолжал Костя. – И вдруг – Аракчеев в юбке.
– Думайте что хотите, но там, за дверью... Ве quick!
В знак протеста мальчишки застучали ногами, загудели... У двери Костя посулил сострадательным тоном:
– Так вы скоро одна останетесь...
– Пожалуйста. Я никого не держу! – окончательно сорвалась учительница, бледная, как стенка, и отвернулась к доске, чтобы выписать там остаток новых слов...
Подготовьте и произнесите:
поздравительную речь;
речь на родительском собрании;
речь на открытии методической конференции.
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ
Одним из основных требований, предъявляемых к речи преподавателя, является понимание сущности научно-популярного изложения, владение разнообразными способами объяснения понятий. Популяризация не упрощает знание, а делает его для читателей и слушателей необходимым, интересным, помогает преодолеть барьеры его восприятия.
Тайной научно-популярного изложения, умением говорить интересно и доступно о сложном, владели Ю.М. Лотман, Д.С. Лихачев, Н.Я. Эйдельман, Л.Н. Гумилев и др. Невладение этим искусством приводит к тому, о чем в начале прошлого века писал П. С. Пороховщиков: «Чем труднее слушателям понимать нас, тем более мы восхищаемся своим умом».
Сегодня истинной популяризации нередко противостоит лженаучное просветительство. По мнению публициста И. Петровской, «…лженаука — это атака на разум, и огромную роль в этом играет околонаучная пропаганда и популяризация ложных идей через телевидение, на которую "ученые с большой дороги" не жалеют денег. Да и само ТВ, надо признать, не скупится на создание всяких околонаучных опусов, подобных "Плесени" и "Тайнам любви". А потом еще и гордится ими!» (Известия. 13.11.09).
Принципы популярного изложения сформулировал лингвист В. В. Одинцов:
1. Перевод с абстрактного, научного языка на язык, доступный аудитории (изоморфный, т. е. аналогичный, подобный).
2. Конкретизация высказывания.
3. Художественность изложения, которая предполагает варьирование типов речи и точек зрения, диалогизацию монолога, проблемность содержания.
Заметим, что “перевод с языка научного на человеческий” нередко создает комический эффект. Попробуйте осуществить такой перевод:
Необходимым условием адаптации для обитания среди представителей семейства псовых является способность к воспроизведению звуков, обычно издаваемых представителями этого семейства в период полнолуния.
Отсутствует всякая возможность установления дружеских отношений между представителями одомашненных животных, принадлежащих к разным классам, несмотря на их совместное проживание и времяпрепровождение.
Невозможно достигнуть взаимопонимания между индивидами, отличающимися степенью насыщения организма питательными веществами.
(Известия. 2000.12.10.)
В. В. Одинцов систематизировал представления о различных способах объяснения понятий. Ими являются: демонстрация предмета или явления, перечисление их признаков, указание на объем понятий, сравнение, сопоставление, аналогия, толкование значения слова с опорой на различные справочные издания и словари, анализ значения слова, его антонимических, синонимических, ассоциативных связей, этимологии (в том числе и ложной), строения, сочетаемости, переводов на другие языки. Например, М.Н. Эпштейн использует этимологическое толкование и сопоставление для объяснения понятия «интересное», очень важного для характеристики научно-популярного изложения:
«Интересное» этимологически происходит от латинского «inter-esse», «быть между». Между бытием и небытием, между очевидным и невероятным. Шансы на возникновение жизни и разума статистически ничтожны во Вселенной, что и делает жизнь и мышление захватывающе интересным приключением.«Интересное» — это нечто такое, что, с одной стороны, представляется маловероятным, а с другой стороны, предъявляет наиболее убедительное доказательство своего существования. Например, какая теория интересна? Не та, которая доказывает нечто самоочевидное, пусть и убедительно. Но интересна и не та теория, которая доказывает нам нечто маловероятное, но при этом делает это произвольно, хаотически. По-настоящему интересна именно такая теория, которая наиболее последовательно, убедительно доказывает нам то, что совершенно невероятно. В этом смысле Нильс Бор, который сказал: «Эта теория представляется нам истинной, но достаточно ли она сумасшедшая, чтобы быть вполне истинной?» — указал на модальность интересного, которая сочетает в себе две стороны: маловероятное и достоверное.
Приведем пример из книги Д. С. Лихачева “Письма о добром и прекрасном”, в котором афористично объяснены понятия патриотизм, национализм, ум, мудрость, хитрость:
Надо быть патриотом, а не националистом. Нет необходимости ненавидеть каждую чужую семью, потому что любишь свою. Нет необходимости ненавидеть другие народы, потому что ты патриот. Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом — любовь к своей стране, во втором — ненависть ко всем другим.
<...> Мудрость — это ум, соединенный с добротой. Ум без доброты — хитрость.
Рассмотрим особенности подачи теоретического материала в книге Э. Вартаньяна «Путешествие в слово». В главе, посвященной разнообразию устойчивых выражений, автор использует для объяснения термина фразеологические сочетания общеупотребительную лексику:
Такая избирательность и рождает фразеологизм со свойственным только ему значением. К примеру, выражения «трескучий мороз», «втемяшиться в голову». Особенностью таких сочетаний является легкая заменяемость входящих в него редких слов другими. Действительно, «трескучий мороз» без ущерба для смысла заменяется словами «сильный мороз», «втемяшиться в голову» — «засесть в голове». Следовательно, устойчивость таких сочетаний не велика, а их значения полностью вытекают из значений входящих в них слов.
Расшифровка термина сопровождаются большим количеством комментариев, она может даваться как в самом тексте, так и в сносках:
Фразеологические единства — это такие целостные устойчивые сочетания, в которых отдельные слова не утратили еще своих прямых значений, но которые в совокупности обретают переносный смысл. Мы в прямом смысле слова можем ловить рыбку в мутной воде или прокатить на вороных. Но воспринимаем мы их в переносном, образном качестве. «Держи карман шире», например, два века назад употреблялось в своем прямом значении. «Карманом» называли мешок или торбу, которую носили поверх одежды. При надобности их можно было раскрыть, «держать шире». Теперь мы вспоминаем об этих карманах, когда хотим сказать: «Как же, дожидайся! Так я и наполнил твои широко открытые „карманы“!» <...> Следовательно, отметим мы про себя, фразеологические единства — это образные выражения, возникшие на базе некогда свободных словосочетаний. Они, как правило, мотивированы. Они представляют собой более тесный союз слов, чем фразеологические сочетания.
При создании научно-популярного текста личность его автора выражена более явно по сравнению с классическим каноном научного текста:
Фразеологические сращения — окостеневшие, застывшие, сцементированные, нерасторжимые, неизменяемые, немотивированные смысловые единицы. Я привел такую цепочку уточняющих эпитетов не зря — таковыми их наделяют лингвисты. Фразеологизмы этой категории называют еще «витаминами речи», «изюминками языка», «замечательными аномалиями», абсолютно непереводимыми на другие языки. Фразеологические сращения в своей массе — это идиоматические выражения, или просто идиомы. А коль скоро они присущи одному какому-то языку и имеют смысл совсем, я бы сказал, неожиданный — при переводе их на другой язык без специальных словарей не обойтись.
Личностное начало проявляется том числе в активном использовании местоимения «я» или обобщенно-авторского «мы». Стиль научно-популярного текста экспрессивен, образен. Например, метафора не только помогает дать необычное образное определение, но и стимулировать читательское воображение, способствуя более легкому восприятию и усвоению знаний.
Адресатом научно-популярного изложения могут быть люди разных возрастов и специальностей, но объединенные одним желанием – получить новую для них научную информацию. Этим обусловлен отбор языковых средств. По статистике доля научной лексики не составляет более 30%, довольно редко используются многокомпонентные сложные высказывания. Например, в книге А. Азимова «Расы и народы» рассуждение о влиянии химии клетки на физические характеристики человека развертывается в основном при помощи простых высказываний, реже сложных, состоящих из двух-трех частей:
В качестве примера давайте рассмотрим цвет кожи. Большая молекула пигмента меланина сформировывается в клетках кожи из намного меньшей молекулы, названной тирозином. (Тирозин бесцветен и присутствует во всех клетках.) Конкретные этапы этого процесса все еще неизвестны, но один из известных нам первых шагов требует присутствия фермента, называемого тирозиназой.
Во многих книгах по физике, химии, биологи и другим естественным наукам популярное изложение апеллирует к ситуациям обыденной жизни. Например, в книге Я. Перельмана «Занимательная физика»:
Почему на простом табурете сидеть жестко, в то время как на стуле, тоже деревянном, нисколько не жестко? Почему мягко лежать в веревочном гамаке, который сплетен из довольно твердых шнурков? Почему не жестко лежать на проволочной сетке, устраиваемой в кроватях взамен пружинных матрасов? Нетрудно догадаться. Сидение простого табурета плоско; наше тело соприкасается с ним лишь по небольшой поверхности, на которой и сосредоточивается вся тяжесть туловища.
Проблемная ситуация создает своеобразную интригу популярного текста, готовящую читателя к восприятию теоретических положений. И действительно, далее в «Занимательной физике» следует объяснение на более сложном научном уровне:
Поверхность тела взрослого человека составляет около 2 кв. м, или 20000 кв. см. …Вес же нашего тела — около 60 кг (в среднем), или 60000 г. Значит, на каждый квадратный сантиметр приходится всего 12 г. Когда же мы лежим па голых досках, то соприкасаемся с опорной плоскостью лишь в немногих маленьких участках, общей площадью в какую-нибудь сотню квадратных сантиметров. На каждый квадратный сантиметр приводится, следовательно, давление в полкилограмма, а не в десяток граммов. Разница заметная, и мы сразу ощущаем ее на своем теле, говоря, что нам “очень жестко”.
В научно-популярном изложении частотны организующие его вводные компоненты (с одной стороны, с другой стороны, итак и т.п.) выражающие отношение говорящего, подчеркивающие его точку зрения (к счастью, к удивлению, по-моему и др.), обращения, привлекающие внимание, устанавливающие контакт с адресатом. Ю.М. Лотман использовал разнообразные средства диалогизации и речевого контакта (выдел.) в поздравлении первокурсникам Тартуского университета:
Давайте подумаем! Я не случайно так сказал, это слово любил философ Сократ. Своих учеников Сократ никогда не учил правильному, никогда на вопрос учеников не отвечал: "Поступайте так". Он говорил: "Давайте подумаем!". А что значит "подумаем"? — Вы не знаете, как поступить, я тоже не знаю, как вам поступить. Вы пришли не как школьники, получить правильный ответ, вы пришли к коллеге посоветоваться, подумать вместе. А вместе думать действительно лучше. Именно различия во мнениях помогают продвигаться к истине.
Посмотрите, вот кто мы с вами? Можно сказать, что мы очень умные и хорошие машины. Мы умеем делать много разных вещей. Но какая особенность у каждой машины? — У всех разные лица. А зачем? Казалось, было бы проще, чтобы у всех были одинаковые лица. Было бы легче во многом, может быть, было бы меньше ошибок... Но для чего-то нужно, чтобы у нас были разные лица, разные характеры, разный опыт, чтобы мы все были разными людьми.
(«Чему же учатся люди?»)
В научно-популярном тексте активно используются различные формы привлечения и поддержания внимания аудитории. Среди них излюбленными являются вопросы и вопросно-ответные комплексы:
Как говорил Аристотель, всякое познание начинается с удивления. Нечто изумляет нас, то есть выводит из привычного состояния ума и тем самым ведет от одних вопросов к другим, от вопросов мелких, бытовых, к более сложным, а затем и к вопросам вселенским, метафизическим.
(М.Н. Эпштейн)
Выдающийся философ М.К. Мамардашвили использовал в лекциях эвристические (от греч. heurisko — отыскиваю, открываю) методы и восходящие к Сократу приемы майевтики (от греч. maieutike, букв. повивальное искусство), позволяющие извлекать скрытое в человеке знание с помощью искусных наводящих вопросов. Вопросы нередко задавались серией, каждый новый вариант вопроса, «более ученый и фундаментальный», или более частный, подкрепленный примером, открывал новый ракурс проблемы:
Зачем же нужно изображать уже изображенное? Или вопрос этот можно выразить более учено и фундаментально: а зачем вообще тогда искусство? Вот передо мной человек. Он ведь уже есть, и, поскольку мы находимся в культуре, он обозначен, я воспринимаю его, и все, что несет собой значение посредством этого, я понимаю, вижу этого человека. Зачем же художнику надо еще изображать лицо? Почему и какой смысл повторять знаковые изобразительные элементы восприятия? Зачем? Есть такой прекрасный анекдотический парадокс Паскаля. Он в свое время, будучи в хронически меланхолическом настроении, говорил: зачем, собственно говоря, я должен любить живопись? Почему я должен любить портрет, который изображает предмет, сам по себе ничтожный и мною нелюбимый? Что происходит? Я не люблю сюжет, не люблю модель портрета, нахожу ее неприятной, ничтожной, почему я восторгаюсь, когда рассматриваю портрет этого ничтожного и нелюбимого мной предмета? Что происходит? Почему? Зачем? Какой смысл во всем этом занятии?
М.К. Мамардашвили открывал истину вместе со слушателями, поэтому так частотно у него призывное давайте («Давайте теперь подумаем, что это значит») и мы-совместности: «…мы мыслим, вынужденные тем, чтобы не разрушилась наша душа…». Понимание себя как ведущего в незнаемое предполагает также открытое обнаружение своей роли: «Я все время настойчиво хочу представить вам мысль как материальное действие…» Это не исключает иронии и самоиронии: «Кант же, не имея, как и я, никакого поэтического дарования, тем не менее иногда писал стихи, но только по одному-единственному случаю — они всегда являются посвящениями по поводу какого-нибудь академического события или эпитафиями на смерть коллеги-профессора».
В лекциях М.К. Мамардашвили ход рассуждения приобретает конкретную наглядность: «Теперь я зайду немножко с другой стороны к тому, о чем мы говорили…»; «Вернемся ближе к нашим делам» и т.п. Лектор сознательно создает в своей речи мостики, связки: «Продолжим наши занятия и попытаемся идти медленнее кое-что повторяя, чтобы была возможность продумывать то, что мы говорим и слышим». Монолог диалогизируют приемы вовлечения слушателей в совместное размышление:
"Все течет" — это уже настолько избитая и всем известная истина, что непонятно, каким образом она могла сохраниться в истории философии, стоило ли ее вообще произносить, запоминать и передавать другим. И когда вас учат всеобщей изменчивости, тому, что все меняется, можно внутренне как-то только повести плечами и... не понять.
Нередко в качестве начала движения мысли М.К. Мамардашвили выбирал апорию (от греческого aporia, буквально безвыходность) — трудную или неразрешимую проблему, связанную с возникновением противоречия. Создавая дискуссионную ситуацию, он никогда не пренебрегал возможностью оспорить традиционное мнение:
Лев Толстой. Он — не только великий писатель, но, в действительности, прекрасный мыслитель, к сожалению, мало оцененный (как ни странно, качество мыслителя приписывается только Достоевскому).
М.К. Мамардашвили виртуозно владел различными способами объяснения понятий (сравнением, сопоставлением переводов на другие языки, толкованием значения слова, его ассоциативных связей, этимологии, сочетаемости):
Итак, я сказал: достояние, дар, талант и вместо слова “талант” могу теперь другое слово употребить, совершенно эквивалентное, но тянущее за собой целую цепь ассоциаций, проблем, открывающее совсем другой путь, по которому может пойти ваше размышление. Это слово личность.
А что такое символ в этимологическом смысле? Он как раз для нас важнее других, ученых значений. Известно: символ — это разломанная на две половинки дощечка. Скажем, мы разломали дощечку, я дал вам одну часть а вторая осталась у меня. Это символ. В каком смысле? А в том, что если вы мне покажете свою часть дощечки, допустим, через двадцать лет, а я вам свою, то их можно будет сложить. По разлому. Родные — воссоединились! Вот что такое этимологическое значение слова "символ". Этимология здесь существеннее всех абстрактных и рассудочных значений, которые в это слово вносятся в виде определений его.
Излюбленные приемы объяснения в лекциях М.К. Мамардашвили — сопоставление и разнообразные примеры:
Классическая душа — способна вынести мысль, что ты должен и можешь быть добрым один, просто в силу свойства самого добра. Революционер же — это человек, который не может вынести такой мысли: ему нужно, чтобы все были хорошими, и тогда имеет смысл быть хорошим. Он не в состоянии вынести, что нужно и можно быть добрым одному. А это выход из сферы морали, когда вообще нет связки "для того, чтобы...", или "имело бы смысл, чтобы...", то есть в морали нет наград, нет поощрения, нет подкармливания условных рефлексов, как у собачек Павлова. И хотя возникает мир духовных автоматов, мы — живые существа, жизнь убить невозможно, и где-то это сказывается. То, что это сказывается, хорошо иллюстрируется известным анекдотом о павловских собачках, когда одна говорит другой:
— Ты знаешь, условные рефлексы все-таки существуют.
А вторая спрашивает:
— Почему ты так думаешь?
— А вот смотри, сейчас раздастся звонок — и этот кретин в белом халате принесет нам еду.
Так что у всего этого есть оборотная сторона.
В научно-популярном изложении определение варьируется, сопоставляется, иллюстрируется, проходит стадию совместного обдумывания и развития:
Короче говоря, в качестве определения мысли я предлагаю следующую тавтологию: мысль есть возможность мысли. Или мысль есть возможность большей мысли. И так же я определяю сознание: сознание есть возможность сознания… Проиллюстрирую это. Допустим, мы читаем стихотворение, которое обладает качеством поэтичности, слово и звук в нем нерасторжимы. Подумаем о следующем. Ведь всякое состояние (а в стихах выражено какое-то духовное состояние), в том числе и мысленное состояние, существует только в своем собственном явлении. Вот симфония Малера; она написана и, казалось бы, существует. Вы уже понимаете, что она существует только тогда, когда исполняется. И стихотворение, и симфония Малера существуют только тогда, когда их читают (слушают), когда они являются в чтении…
Как пользовался М.К. Мамардашвили чужим словом? Он воспринимал Платона, Декарта, Канта, Киркегора, Гете, Шиллера, Пруста, Толстого, Достоевского, Блока, Мандельштама, Волошина, кинорежиссеров Годара, Миндадзе как собеседников, существующих в одном пространстве культуры. Ввод цитаты мог быть личностным, оценочным: «Приведу великолепные слова моего любимого философа Канта…»; «Это только введение проблемы, а теперь вот слова, которые меня потрясают и вам может быть понравятся»
В лекциях М.К. Мамардашвили ввод цитаты мог быть ироничным, но никогда — демонстрирующим энциклопедическое превосходство над аудиторией. Он осуществлялся нередко в форме напоминания, подчас весьма гипотетического: «Если вы помните, у Тертуллиана сказано: "Верую, ибо абсурдно"; «Я напомню вам строфу из Блока…»
М.К. Мамардашвили любил выражение «алхимия мысли», не противоречащее тому, что в его искусстве научного и научно-популярного изложения сознательно использовался разнообразный арсенал риторических средств.
О сущности научно-популярного изложения глубоко и точно сказал писатель А. Битов:
Довести что-то до прозрачности и ясности, не унизив свою тему и не упростив предмет, — это невероятный подвиг слова! “Популяризация” теперь стала закавыченным словом. Стала одной из униженных истин... Но когда Гаспаров, заикаясь, догоняя эхом каждое слово, начинает рассказывать про Древнюю Грецию — кажется, что человек там был. И речь начинает завораживать, как открывшийся объем ущелья, долины... Популяризация ведь действительно не шарлатанство, а способ просто, честно и серьезно объяснить то, что именно ты делаешь. Упрощение — не такая уж простенькая вещь. Когда ясно объясняешь суть того, о чем думал десятилетиями, незнающему, мысль становится богаче. Такая популяризация — точеный, сильный мускул самой с у т и.
(«Русский устный и русский письменный»)
ЗАДАНИЯ И МАТЕРИАЛЫ
ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ НА ЗАНЯТИЯХ
Дата: 2019-12-22, просмотров: 408.