Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
1. Наука о речевом убеждении
2. Личность оратора
3. Речевая демагогия и агрессия
4. Академическое красноречие и жанры педагогической риторики
5. Научно-популярное изложение
II . ЭТАПЫ ПОРОЖДЕНИЯ РЕЧИ
1. Нахождение
2. Изобретение
3. Композиция
4. Элокуция
5. Оратория
III . СПЕЦИФИКА ДИАЛОГИЧЕСКОГО ОБЩЕНИЯ. ДИАЛОГ-СПОР
IV . ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ РИТОРИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ
Рекомендуемая литература
ВВЕДЕНИЕ
В предлагаемом учебнике популярно раскрываются предмет риторики, комплекс требований, предъявляемых оратору, особенности современной риторической жизни. Он учит тому, как разрабатывать стратегию и тактику речи, ее аргументацию и композицию, дает представление о правильности, точности, уместности и выразительности речи, о правилах ведения спора, содержит материалы и задания для обсуждения на занятиях.
В качестве отдельного, самостоятельного раздела учебника выступает "Педагогический риторический практикум", в котором приводятся разнообразные тексты, отражающие разные типы педагогической коммуникации: знакомство учителя с учениками, представление новичка классу, беседа для выхода из конфликта и др. Материалом для этих заданий послужили фрагменты книг о жизни школы и отношениях между учителями и учениками, а также статей психологов, посвященных общению взрослых и детей.
Впервые приводятся фрагменты сценариев известных отечественных фильмов и экранизированных литературных произведений: «Республика ШКИД», «Доживем до понедельника», «Ключ без права передачи», «Уроки французского» и др. При желании преподаватель сможет продемонстрировать педагогическую коммуникацию не только на страницах книг, но и на экране, что позволит студентам проанализировать невербальное поведение ее участников.
Последний раздел практикума направлен на формирование умения спорить, оценивать аргументы оппонента и отстаивать свою точку зрения. Его материалом послужили дискуссии на актуальные педагогические темы, опубликованные в массовых периодических изданиях.
Пособие предназначено студентам педагогических направлений бакалавриата, преподавателям, ведущим занятия по риторике и культуре речи, а также всем, кому интересно красноречие как наука убеждать при помощи слова.
I . РИТОРИКА И СОВРЕМЕННОЕ РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО
НАУКА О РЕЧЕВОМ УБЕЖДЕНИИ
Риторика — одна из самых древних и вместе с тем современных гуманитарных дисциплин. Если мы сравним ее старые и новые определения, то увидим, что риторика может пониматься по-разному. В первой половине ХIХ века она определялась следующим образом: «... Мы понимаем под сим словом науку научать наш разум и занимать воображение, или трогать сердце и действовать на волю» (А. Ф. Мерзляков). Наши современники предлагают уже несколько иное понимание:
Филологическая дисциплина, изучающая отношение мысли к слову (Ю.В. Рождественский);
Риторика — наука о законах управления мыслеречевой деятельностью... интенсивный путь развития человека (Е. А. Юнина);
Риторика — наука о публичном речевом воздействии (И.А. Стернин);
Риторика — наука убеждать (А. П. Чудинов).
Самое лаконичное определение риторике дал древнегреческий мыслитель Аристотель, который полагал, что «риторика — это счастье», потому что она помогает человеку обрести счастье в общении, в самораскрытии личности. У древнеримского поэта Апулея находим такую выразительную зарисовку: как-то раз Сократ довольно долго глядел на красивого юношу, все время хранившего молчание, и, наконец, попросил его: «Теперь, чтобы я мог тебя увидеть, скажи что-нибудь».
Древние греки и римляне понимали риторику как науку, способную помочь в словесном поединке, отстоять свою жизнь и честь, поэтому Цицерон, не только теоретик, но и практик красноречия (он прославился сначала как судебный оратор) настаивал на том, что «...ни по маловажному поводу, ни перед такими слушателями, которых не проймет никакая речь, не следует применять пламенного красноречия, чтобы не вызвать либо смеха, либо отвращения к себе...»
В наше время определением риторики занимаются педагоги, психологи, специалисты в сфере пиара и рекламы, филологи, логики, политологи, преподаватели техники речи и эстетики. Ее можно интерпретировать с очень широкой, культурологической точки зрения. Например, выдающийся ученый Ю.М. Лотман описал риторику бала, дуэли, карточной игры, парада, похорон в книге «Быт и традиции русского дворянства ХVШ — первой трети ХIХ веков».
Действительно, долгое время именно в риторических терминах велись рассуждения об искусстве. Например, современники называли Баха величайшим оратором в музыке, так как его органные произведения развертывались по риторическим канонам. А уже в XX веке С.М. Эйзенштейн ввел риторику в программу обучения кинорежиссеров, для того чтобы они постигли тайну воздействия на массовую аудиторию, были бы способны вызывать разнообразные чувства зрителей: гнев, радость, восторг, любовь и ненависть.
Филолог и культуролог В.П. Руднев считает пьесу Б. Шоу “Пигмалион” ключевой для понимания культуры ХХ века: «Сознательно или бессознательно, чуткий Бернард Шоу показал в начале ХХ в., что человек — это то, что он говорит, человек — это его язык, речевая деятельность». Герой этой пьесы полагал, что можно «...взять человека, наделить его новой речью и с помощью этой речи сделать его совершенно иным. Ведь это значит уничтожить пропасть, разделяющую классы и души людей». Он выиграл пари, изменив речь и судьбу лондонской цветочницы Элизы Дулитл:
Взгляните на эту девчонку! Слышали вы, на каком жаргоне она говорит?.. Так вот, сэр, дайте мне три месяца, и эта девушка сойдет у меня за герцогиню на приеме в любом посольстве. Я даже смогу устроить ее горничной или продавщицей в магазин, где надо говорить совсем уж безукоризненно.
Эволюция риторики связана с политическими изменениями в жизни общества, с развитием научных дисциплин. Она имеет национальные особенности (например, позиции риторики традиционно сильны во Франции и США). Мы также можем гордиться отечественными традициями ораторского искусства и риторики, с которыми вы можете познакомиться в работах А.А. Волкова, Л.К. Граудиной, А.К. Михальской и др. авторов (см. список рекомендуемой литературы
М.В. Ломоносов является создателем первой отечественной риторики. В ХVIII веке его “Краткое руководство к красноречию”, содержащее размышления о риторике и оригинальные примеры, было настольной книгой многих образованных русских людей. В конце ХVIII — начале ХIХ века в России существовало множество разнообразных, живо написанных риторик: для детей, “в пользу молодых девиц”, для горных инженеров и др.
Особого расцвета российское красноречие (академическое, политическое, судебное) достигло в середине XIX века, в эпоху реформ Александра II. Взлеты и падения риторики объясняются целым комплексом причин, прежде всего ее политизированностью. В России в середине ХIХ века она была в определенной мере дискредитирована как научная дисциплина, поддерживающая институт царской власти. В риторике сформировались многие логические, психологические, эстетические, литературоведческие, лингвистические представления. Но в середине ХIХ века она уже не могла претендовать на роль царицы наук, выполнять синтезирующую роль даже по отношению к дисциплинам гуманитарного цикла, которые отпочковались от нее и стали развиваться самостоятельно. Однако риторика не потеряла своего практического значения. В 1893 г. возвращение ораторского искусства в учебный план Московского университета приветствовал газетной заметкой «Хорошая новость» такой, казалось бы, далекий от риторики писатель, как А.П. Чехов:
Все лучшие государственные люди в эпоху процветания государств, лучшие философы, поэты, реформаторы были в то же время и лучшими ораторами. "Цветами" красноречия был усыпан путь ко всякой карьере, и искусство говорить считалось обязательным.
В сущности ведь для интеллигентного человека дурно говорить должно бы считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать...
Не только А.П. Чехов, но и Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, В.Г. Короленко живо интересовались ораторским искусством, посещали открытые процессы, на которых выступали знаменитые судебные ораторы (В.Д. Спасович, Ф.Н. Плевако, С.А. Андреевский и др.), и откликались в прессе на их выступления. Стили великих русских писателей испытали влияние риторики, где бы они ее ни изучали: в лицее, дома, в гимназии или университете.
В первые послереволюционные годы возник всплеск интереса к риторике. В Петрограде был создан Институт живого слова, В.В. Виноградов разработал грандиозную программу изучения риторики, предпринял замечательные попытки риторического анализа стиля протопопа Аввакума и знаменитого судебного оратора В.Д. Спасовича. Риторические представления получили развитие в трудах Б.В. Томашевского, В.Я. Проппа, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума. Их идеи востребованы современными специалистами в сфере пиара и рекламной деятельности.
Институт просуществовал только до 1924 г., затем он был расформирован, а некоторые его отделения были преобразованы в другие научно-исследовательские институты. Уже в конце 1920-х – начале 30-х гг. интерес к риторике сходит на нет: искоренение свободы высказывания, процессы над идеологическими противниками и уничтожение интеллектуального цвета нации привели к формированию новой, воцарившейся на несколько десятилетий риторики, наиболее характерным воплощением которой становится красноречие Сталина.
Современная риторика анализирует речевое поведение политиков прошлого и современности, что позволяет развеять многие мифы. Миф о выдающемся ораторе Сталине сложился исторически, под влиянием многих факторов: его властолюбивой личности, того, что для народа знакомство с устной риторикой вождя было ограничено его редкими радиовыступлениями и кадрами кинохроники. Этот миф получил возрождение в брежневскую эпоху, когда лаконичность высказываний Сталина выгодно контрастировала с «простынями» косноязычных докладов Леонида Ильича.
Если избавиться от идеологической зашоренности, иллюзий памяти, то речь Сталина — это речь лидера монархического типа, сознательно использовавшего демагогические риторические стратегии. А.К. Михальская характеризуют его речь как монологизированную, имитирующую диалог с адресатом (типичные вопросо-ответные ходы), навязывающую ему ложные аксиомы и упрощенные оценочные альтернативы (хорошо/плохо, враг/друг). Риторический анализ позволяет обнаружить в речах Сталина разнообразные приемы манипулирования, косвенные речевые акты запугивания оппонента. Образность его речи, приемы создания комического отличаются, по мнению исследователей, животной примитивностью.
В книге М. Вайскопфа “Писатель Сталин” демонстрируются многочисленные факты сталинской фальсификации истории. Не менее демагогически вождь обращался со статистикой: “Стаханов поднял норму добычи угля в пять или в шесть раз, если не больше”. В текстах его выступлений много логических и речевых ошибок (“...фактически сказать, а не на словах только”). Узнаваемые черты риторического поведения Сталина и других персонажей отечественного политического театра изображены сатириком В. Шендеровичем:
Сталин. Тема нашей первой лекции — география. Посмотрим на старую карту Евразии. Что мы там видим? Мы там видим Союз Советских Социалистических Республик. Какое место занимает этот Союз?
Зюга. Первое!
Сталин. Правильно. Но не точно. Советский Союз занимает на карте все место!
Гриша. Это ужасно.
Сталин. Я бы попросил при репликах называть свою фамилию.
Жирик. А я знаю его фамилию. Знаю! Заинтересуйте меня материально, я вам ее скажу!
Сталин. Всему свое время. Рассмотрим карту подробнее. Что мы имеем на западе? На западе мы имеем несколько больших славянских республик, две маленькие области, полученные в виде добровольного дара от Польши и Румынии.
Егорка. Я бы не преувеличивал степень добровольности этого дара...
Зюга. Не мешайте, я конспектирую!
Сталин. Что мы имеем на юге? На Юге мы имеем весь Кавказ и Среднюю Азию, полученную в виде добровольного дара от товарища Фрунзе. Что мы имеем на севере? На севере мы имеем три прибалтийские республики...
Мишель (шепотом). В виде добровольного дара от товарища Риббентропа, ха-ха...
Сталин. ... чьи народы сами попросили нас о вхождении в Союз...
Гриша. Ну да, Литва всегда тяготела к Туркменистану!
Сталин. Вы опять что-то сказали.
Гриша. Я подумал вслух.
Бориска. Ты, значит, что-нибудь одно: либо думай, либо говори!
Зюга. Не мешайте! Невозможно заниматься! Что мы имеем на востоке?
Сталин. Правильный вопрос. На востоке, а также юго-востоке мы имеем Японию, Корею, Филиппины и другие страны, мечтающие о добровольном вхождении в Советский Союз.
Бориска. А чего ж они, понимаешь, молчат?
Сталин. Я думаю, от застенчивости.
Жирик. На застенчивых воду возят. Им надо помочь сформулировать мысли! Пошлите меня! Восток — это моя специальность.
Сталин. Восток — это не специальность. Восток — это судьба.
(В. Шендерович. Учиться, учиться и учиться)
Оставляя за кадром остроумно подмеченные сатириком черты речевого поведения наших современников, обратимся к выведенной им “формуле” сталинской риторики. Развертывание мысли в ней имитируется серией вопросов с заранее известными ответами. Сатирик использует излюбленные Сталиным конструкции (Тема нашей первой лекции — география; Восток — это не специальность. Восток — это судьба) и обороты речи (Правильно. Но не точно; Правильный вопрос), повторы слов и грамматических конструкций, прежде всего причастных, придающих высказыванию внушающую книжную тяжеловесность.
Имитация диалога достигается не только многочисленными вопросами, но и частотным мы совместности, особенно в грубо-зримой фразе Мы имеем. Трудно не заметить и косвенные речевые акты угрозы: Я бы попросил при репликах называть свою фамилию; Вы опять что-то сказали.
Эта сатирическая зарисовка весьма точна, во всяком случае она не искажает реального риторического поведения «отца народов». Приведем одно из его высказываний: “Да, товарищи, я человек прямой и грубый, это верно, я этого не отрицаю. Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина”. На упреки в личной грубости Сталин отвечал, используя демагогические приемы мнимого согласия, расширения тезиса (прямой и грубый), ложной аксиомы («грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина»).
Вопреки сложившемуся мифу, Сталин не был выдающимся оратором, но, безусловно, был выдающимся демагогом. Стиль Сталина повлиял на манеру выступлений многих советских политиков и чиновников: для речей «вождя советского народа» характерны многочисленные канцеляризмы, просторечие, косноязычие. Эти черты советского риторического поведения продемонстрировал В. Войнович в сатирической повести о солдате Иване Чонкине. Ее персонаж, Запятаев, поставил перед собой задачу в совершенстве овладеть чудовищным языком новых хозяев жизни:
А как? Где такие курсы? Где преподаватели? Где учебники? Где словари? Ничего нет. И вот хожу я на разные собрания, заседания, партийные конференции, слушаю, всматриваюсь, делаю пометки, а потом дома запрусь на все задвижки и перед зеркалом, шепотом воспроизвожу: митирилизем, импирикритизем, экспроприцея экспроприторов и межродный терцинал. Ну, такие слова, как силисиский — комунисиский я более или менее освоил и произносил бегло, но когда доходило до хыгемонии прилитырата, я потел, я вывихивал язык и плакал от бессилия. Но я проявил дьявольское упорство. Я совершил величайший подвиг. Уже через год совсем без труда и даже почти механически я произносил килОметр, мОлодежь, конкрЭтно. Но иногда я употреблял такие выражения и обороты, что даже искушенные партийные товарищи не каждый раз могли сообразить, что это значит. Ну вот, например, по-вашему, что это: сисификация сысязного прызводства? Поняли?
— Не, — признался Чонкин, — не понял.
—Естественно. Это означает интенсификация сельскохозяйственного производства. Это уж высший класс. Когда я овладел этим языком в совершенстве, некоторые товарищи смотрели на меня с умилением. Иные пытались подражать, не всем удавалось. Теперь благодаря таким товарищам и новому языку передо мной все дороги были открыты.
После смерти Сталина складываются две основные сферы бытования риторики: официальная и диссидентская. Во время хрущевской оттепели советские граждане учились говорить без страха, обсуждать политику и критиковать своих политических лидеров. Содержательно риторика Н.С. Хрущева базировалась на идеях «пролетарского гуманизма», возвращения к «светлым ленинским идеалам», определенной либерализации общества (позднее – «социализма с человеческим лицом»). Формально же выступления Хрущева выделялись на фоне советского официоза самобытностью оратора, экспрессивностью и эмоциональностью его выступлений, безапелляционностью оценок.
После прихода к власти Л.И. Брежнева в СССР начался длительный период застоя. Если на публике люди были обязаны клясться в верности коммунистическим идеям, в частной жизни они могли придерживаться иных взглядов. В это время возникает феномен «разговоров на кухне» – бесед в кругу близких людей, в ходе которых можно было высказывать неофициальные мнения.
Наиболее яркими представителями диссидентского направления стали писатель А.И. Солженицын и академик А.Д. Сахаров. Риторика Солженицына основывалась на критике не столько советского строя, сколько эпохи сталинизма с нравственной и религиозно-национальной точек зрения. Риторика Сахарова критиковала советский строй с позиции демократии и общечеловеческих ценностей: именно в его работах развиваются идеи прав человека, свободы личности.
Возрождение интереса к риторике связано с перестройкой. В общественном сознании прочно утвердилось представление о том, что тип политика можно определить по характеру его речевого поведения. Приход к власти М.С. Горбачева и последующее разрушение советской системы изменили не только политическое и экономическое устройство общества, но и представление о том, каким должен быть политик открытого демократического типа.
Все это определило понимание значимости риторики, которую вновь стали изучать в школах и вузах. Появились многочисленные работы по риторике, стали рекламироваться курсы ораторского искусства и делового общения. Теоретические основы современной отечественной риторики представлены в трудах С.С. Аверинцева, Ю.М. Лотмана, А.К. Михальской, И.А. Стернина, А.П. Чудинова и других ученых.
Все более осознается тот факт, что риторика не только отражает действительность, но и формирует ее, создавая и поддерживая базовые метафоры современной российской действительности. Их исследователь, лингвист А. П. Чудинов, исходит из того, что система метафор — это своего рода ключ к пониманию духа времени. Им охарактеризованы следующие базовые метафоры: криминальная (преступное сообщество), милитаристская (военный лагерь), медицинская (больное существо).
Нетрудно найти подтверждение их жизненности, но А. П. Чудинов пошел значительно дальше, продемонстрировав опасность их врастания в сознание. Так, развитие криминальной метафоры обусловлено окружающей действительностью, но и сама речь провоцирует именно такой взгляд на нее. Если «Россия — это преступное сообщество», то политические лидеры получают наименования, в основе которых — хищнические, животные метафоры, а народ может интерпретироваться как быдло, стадо баранов, дойная корова, что диктует словоупотребление: ограбить, заложники, авторитеты, отмычка, стрелка, беспредел, разборка, стучать. Блатной жаргон не только отражает криминализацию жизни — он становится средством риторической поддержки якобы неизменного положения дел. Можно привести много примеров, демонстрирующих влияние воровского арго на речь современных политиков: качать права, перекрыть кислород, мозги пудрить, мочить, отбуксать и т.п.
А. П. Чудинов объясняет живучесть милитаристской модели «Россия — военный лагерь» тем, что многочисленные войны ХХ века оказали влияние на все поколения россиян. Эта модель провоцирует речевое развертывание сценария «Война и ее разновидности»: информационная, психологическая война, избирательная кампания, идеологический, предвыборный фронт («на предвыборном фронте без перемен»), наступление, оборона, атака, дымовая завеса, реванш, десант, диверсанты, бойцы исторических баррикад, рядовые солдаты партии. Милитаристская метафора опасна тем, что упрощает действительность, навязывая альтернативы: или враг — или друг, или черное — или белое. Конфронтационные стереотипы ограничивают сам поиск решения проблем, когда предлагается правило поведения «на войне как на войне».
Медицинская метафора «Россия — больное существо» делает вполне приемлемыми для общества болезненные понятия «ампутация зараженных гангреной органов (частей страны)», «умирание региона».
Таким образом, риторические метафоры, которые мы выбираем (не следует понимать процесс односторонне, только как их навязывание), во многом определяют наше мировоззрение и поведение.
На рубеже ХХ- ХХI веков интерес к риторике успел пережить свой пик и некоторый спад. В какой-то мере эйфория от того, что «весь народ заговорил» действительно прошла. Однако непредвзятый подход убеждает в том, что риторика сегодня по-прежнему необходима.
Конечно, красноречие может использоваться не только в благородных целях, оно может быть демагогическим, манипулятивным, но мы будем рассматривать риторику прежде всего как науку о речевом убеждении.
Убеждение – способ речевого воздействия, который предполагает применение как рациональных, так и эмоциональных риторических приемов и средств. Обращение к толковым словарям русского языка обнаруживает взаимосвязь убеждения, принуждения и внушения: «Убедить – заставить поверить чему-нибудь, уверить в чем-нибудь; уговаривая, склонить к чему-либо, заставить согласиться на что-нибудь сделать что-либо».
Чем же убеждение отличается от других видов речевого воздействия? Принуждение основано на насилии слова, речевой агрессии. Внушение подчеркнуто нерационально, основано на вере или суеверии. Нередко политические ораторы вполне сознательно используют манипулятивные приемы, дают «установку на внушение»:
Политику нужно иметь лицо и уметь говорить! Я способен овладевать аудиторией — не каждому это дано. Я завораживаю зал — люди хлопают на каждую хорошую фразу.
(В. Жириновский. Аргументы и факты. 1996. № 18).
Это и многие другие высказывания политиков напоминают кредо заглавного персонажа комедии Б. Брехта «Карьера Артуро Уи, которой могло и не быть»: «Что важно знать? Как маленькие люди хозяина себе воображают...»
В отличие от внушения и принуждения, убеждение отрицает речевую агрессию, рассчитано на осознанное восприятие речи. Риторика убеждения влияет на мировоззрение, эмоции и волю человека, формирует саму его личность.
ЗАДАНИЯ И МАТЕРИАЛЫ
ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ НА ЗАНЯТИЯХ
1. Определите различие понятий убеждение, внушение, принуждение. Назовите способы убеждения и внушения, применяемые известными ораторами прошлого и современности.
2. Прочитайте фрагмент Нобелевской речи американского писателя У. Фолкнера и определите, каким образом ему удается убедить слушателей в том, что долг писателя – писать о важных проблемах человека и человечества.
Я не могу примириться с мыслью, что человечеству приходит конец. Легко сказать, что человек бессмертен лишь потому, что он все преодолеет; что даже если бы пробил и замер последний удар на часах судьбы из-за ничтожной крупицы элемента, который облаком расплывается и недвижимо застынет в багровом отблеске последнего умирающего заката, то и тогда будет еще слышен один звук – звук слабого неиссякающего человеческого слова. Я отказываюсь допускать это. Я верю, что человек не только все превозможет. Он победит. Он бессмертен не потому, что среди живых существ только ему дано неиссякающее слово, а потому, что ему дарована душа, способная жертвовать, сострадать и терпеть.
Долг писателя и поэта – писать об этом. Им принадлежит особое право помочь человечеству в его борьбе, поднимать его дух, напоминать ему о мужестве, чести, надежде, гордости, сострадании, жалости, о самопожертвовании, из которых слагалась слава его прошлого. Но голос поэта не только летопись человечества. Он может быть оружием человечества и его опорой в борьбе и победе.
Дата: 2019-12-22, просмотров: 374.