Говоря всерьез, очень важно, какой образ преподавателя запечатлеется в душах студентов. Но есть существенное отличие от образа политика, который общается со своим, по современному выражению, электоратом лишь очень краткое время. Поэтому для него разные способы "пускания пыли в глаза" могут сыграть решающую роль. Преподаватель же общается со своей аудиторией гораздо дольше и теснее, и обмануть ее лицемерием, ханжеством, демагогией ему, как правило, не удается. Самое разумное и самое действенное - быть максимально естественным. Если у меня есть недостатки, о которых не должны знать студенты, то единственное верное средство скрыть их - преодолеть их в себе, иначе скорее всего студенты меня "раскусят". Разумеется, речь здесь идет не о физических пороках. Но вот в эмоциональной и нравственной сферах естественность является сильным средством, действующим в пользу преподавателя.

…Часто естественность поведения преподавателя сглаживает в глазах студентов небольшие отклонения от принятых норм поведения. Типичный пример - рассказ моего приятеля о своей работе над дипломом: "Синтез уже подходил к концу, и тут я вместо абсолютного спирта бухнул в колбу ректификат. Профессор как рявкнет на меня: "Дурак! Такой прекрасный синтез испортил!" И он был прав". Несомненно, обзывать студента дураком неэтично, и если уж такое сорвалось, необходимо извиниться. Но в данном эпизоде студенту и в голову не пришло осудить руководителя, он оценил естественность его реакции.

Что касается пресловутой харизмы, то по моим наблюдениям сильнее всего на нее работает сочетание трех элементов: компетентности в науке, любви и уважения к студентам и естественности поведения.

И еще один, совсем иной вопрос - о роли юмора в учении. По этому поводу замечательно сказал детский писатель Дж. Родари: "Величайшее заблуждение в отношении учебного процесса заключается в мнении, что этот процесс должен проходить угрюмо". Действительно, я не знал ни одного хорошего педагога, который бы никогда не шутил в аудитории. Теоретически такого преподавателя - всегда серьезного и при том, хорошего - можно себе представить, но это будет редчайшее исключение.

Шутка на занятиях выполняет как минимум три функции. Первая, наиболее хорошо известная - релаксационная. Студенты устали или излишне напряжены, преподаватель пошутил, они посмеялись и им стало легче. Вторая функция юмора определяется необходимостью развития у студентов важнейшего качества - увлеченности своим делом. Нравственный долг преподавателя, наряду с прочим, состоит в том, чтобы передать учащимся свое неравнодушное отношение к науке, и один из признаков этого неравнодушия - способность находить в своей профессиональной сфере смешное.

В этическом аспекте самая главная функция шутки - личностно-коммуникативная. Юмор можно рассматривать как один из важнейших путей выработки представления о личности преподавателя и один из способов установления межличностных контактов. При этом очень существенно соблюдение одного правила: ирония преподавателя должна быть направлена в первую очередь на самого себя. Только если он способен посмеяться над собой, он обретает право пошутить и в адрес студентов.

Знаю по собственному опыту, что иногда студенты правильно воспринимают даже довольно смелые шутки преподавателя над собой. Например, зачастую желательно объяснить студентам, что к учебникам надо относиться критически. Принимая во внимание, что мои студенты пользуются пособием, написанным мной, я говорю им: "Я знаю автора этой книжки, он - человек несолидный, все, что он пишет, обязательно нужно проверять". И я ни разу не заметил, чтобы после такой тирады мой авторитет снизился. Мои собеседники хорошо меня понимают.

2. Почему Артуро Уи, сатирический персонаж пьесы Б. Брехта «Карьера Артуро Уи, которой могло не быть», решивший стать политиком, выбирает «величественный стиль» поведения? Определите его риторический идеал.

У и. Так вот: кое-кто дал мне понять, что мой выговор оставляет желать лучшего. Никуда не денешься. Придется произносить речи, - особенно если сунуться в политику. Хочу взять несколько уроков. Декламация и движение.

Актер. Так точно.

У и. Подать зеркало.

Один из телохранителей выносит на авансцену большое трюмо.

Сначала - походка. Как вы ходите в драме или там в опере.

Актер. Понимаю вас. Вы имеете в виду величественный стиль. Юлий Цезарь. Гамлет, Ромео, пьесы Шекспира. Господин Уи. Вы напали на подходящего человека. <...>

Д ж и в о л а. Шеф, ты, кажется, не на того напал. Он устарел.

У и. Видно будет. Пройдитесь кругом такой походкой, как полагается у этого Шекспира.

Актер обходит сцену.

Хорошо!

Д ж и в о л а. Ну нельзя же так ходить перед зеленщика­ми. Это же неестественно!

У и. Что это значит - неестественно? В наше время ниче­го естественного не бывает. Когда я иду, пусть люди видят, что я иду. (Подражает походке актера.)

Актер. <...> Правильно. Думаю, господин Уи, для ва­ших нужд походка отработана. Что вам еще угодно?

У и. Публичное стояние.

Д ж и в о л а. Пусть за твоей спиной стоят два дюжих мо­лодца, и все скажут, что ты стоишь великолепно.

У и. Ерунда. Когда я стою, я желаю, чтобы люди смотре­ли не на двух парней за моей спиной, а на меня. Поставьте мне стояние! (Становится в позу, скрестив руки на груди.)

Актер. Так можно. Но слишком обыкновенно. Госпо­дин Уи, вам же не хочется иметь вид парикмахера. Скрес­тите руки так! (Так скрещивает руки, что видны обе кисти, они обхватывают руки выше локтя.) Ничтожное изменение, но разница огромная. Поглядите в зеркало, господин Уи!

У и (по-новому скрещивает руки перед зеркалом). Отлично.

Д ж и в о л а. Для чего тебе все это? Для Господ из треста?

У и, Нет, конечно, - это

Для маленьких людей. <...>

Д ж и в о л а. Только

Боюсь, что критиканы скажут: «Это Не прирожденное».

У и. Пусть говорят!

   Подумаешь, какой-нибудь профессор!

   Мне наплевать на всех высоколобых!

   Что важно знать?

   Как маленькие люди

   Хозяина себе воображают,

  - И все тут. <...>

Актер. Сидение. Сидение, господин Уи, пожалуй, са­мое сложное искусство. Есть люди, которые умеют ходить; есть другие - они умеют стоять; но где люди, умеющие си­деть? Господин Уи, возьмите стул со спинкой. Теперь сядь­те и не прислоняйтесь. Руки на бедра, параллельно животу, локти отставить в сторону. Сколько вы можете так сидеть, господин Уи?

У и. Сколько угодно.

Актер. Тогда все в порядке, господин Уи.