Термин “футурология” предложил в 1943 году немецкий социолог О. Флехтхейм для обозначения науки о будущем, которую он противопоставлял идеологии и утопии.

Настоящий бум западная футурология пережила в конце 60-х годов прошлого века. И по сей день интерес к ней не ослабевает.

К разработке концепций будущего стали привлекаться крупнейшие экономисты, социологи, политологи, демографы, философы, математики, физики, видные политические деятели. Возникли две тенденции: первая – изучать будущее через обращение к проблемам настоящего; вторая – “творить” будущее путем создания новых ценностных отношений и популяризации его нетрадиционного, нового образа.

Важнейшим направлением социально-политического прогнозирования являлся анализ перспектив противостояния социалистической и капиталистической систем. Широкую известность приобрела теория конвергенции (У. Ростоу, Д. Гэлбрейт, Р. Арон и др.). различные модернизации данной теории сводились к обоснованию синтеза лучших черт капитализма и социализма с упором на трансформацию последнего в сторону демократического развития. Однако уже 1970-е годы данная концепция была поставлена под сомнение рядом авторов, в том числе С. Хантингтоном и З. Бжезинским. Они отрицали возможность слияния двух систем и доказывали неизбежность перехода всех стран на западный путь развития. В эти же годы получила распространение и идея так называемой негативной конвергенции представителей франкфуртской школы в философии и политологии (Г. Маркузе, Т. Адорно, Ю. Хабермас и др.). По их мнению, противоположные системы усваивают друг у друга не столько положительные, сколько отрицательные элементы, что с неизбежностью ведет к кризису современной индустриальной цивилизации в целом.

Сторонники концепции постиндустриального общества (теории “технотронного”, “посткапиталистического”, “информационного” общества, “новой цивилизации” и т.д.) исходили из прогрессивной роли научно-технической революции, способной гуманизировать общественные отношения. Они обосновывали возможность глубоких преобразований политических режимов современного общества на базе развития механизмов динамической стабилизации политического порядка, модернизации основ гражданских и правовых отношений. Одним из основоположников данной концепции стал Б. Белл. Анализируя тенденции развития индустриального общества, Белл прогнозировал его переход в следующую фазу, для которой характерно принципиальное изменение стереотипов. Внедрение новых технологий и информационных систем не только меняет роль человека в производственной сфере, но и в корне ломает традиционную социальную структуру общества и его политические приоритеты.

Более осторожно подходят к анализу перспектив человечества представители различных течений футурологии кризиса. Большинство из них выдвигает на первый план проблемы деградации окружающей среды и эгоистической сущности человеческой цивилизации. Эти проблемы, по их мнению, настолько сложны, а времени для решения отпущено мало, что в условиях ограниченности земных ресурсов и косности существующих политических институтов кризис становится неотвратимым. Р. Синай, один из сторонников “антитехнократов”, в этой связи подчеркивал, что “…стремление к неограниченному росту и власти является не только благотворительным, но и губительным процессом. Рост требует больших издержек. Силы колоссальной мощи, которые освободили современная наука, техника и политика, не поддаются контролю и координации, действуют независимо друг от друга и служат лишь для того, чтобы вредить здоровью людей и нарушать равновесие биосферы в целом”.

Однако большая часть футурологов, признавая серьезность экологических и других глобальных проблем современности, прогнозируют многовариантность развития цивилизации в зависимости от осознания людьми существующей опасности и от их политической воли.