Один из основателей феноменологической социологии знания австрийский социолог Альфред Шюц (1899—1959) исходил из того, что мир, в котором мы живем, — это мир объектов с более или менее определенными качествами. Каждый из этих объектов связан с предшествующим опытом обыденного сознания людей, живущих своей повседневной жизнью среди себе подобных. Наш мир — это и мир природы, и мир культурных объектов и социальных институтов. Мы стремимся наладить с ним взаимоотношения и воспринимаем его не как субъективный, а как интерсубъективный мир. Этот интерсубъективный мир и есть социальная реальность. Задача же социологии состоит в том, чтобы получить упорядоченное знание о нем, а также раскрыть значения и смыслы, лежащие в основе этого знания.

ИнтерСубъективный мир, по Шюцу, это общий для всех нас мир, доступный каждому на основе интеркоммуникации и языка. Социолог называет этот мир «высшей реальностью», потому что с какой бы иной реальностью не имел дело человек, как бы далеко не удалялся от повседневной действительности, в конечном счете он всегда в нее возвращается. В своей повседневной жизни, утверждал Шюц, люди имеют обыденное знание о самых различных сферах социального мира, в котором живут. Конечно, это знание может быть фрагментарным, непоследовательным, но его достаточно, чтобы наладить взаимоотношения с людьми, культурными объектами, социальными институтами. Происходит это потому, что мир является не просто интерсубъективным, но выступает как мир значений, многие из которых мы в состоянии распознавать.

Каждый член общества создает запас того, что Шюц называл знанием здравого смысла. Это знание разделяют и другие члены общества, что позволяет им нормально жить и общаться. Именно такое знание наиболее важно для решения практических задач повседневной жизни. Однако знание здравого смысла не является раз и навсегда данным, оно постоянно изменяется в процессе взаимодействия. Ведь каждый человек по-своему интерпретирует мир. На характер знания здравого смысла накладывает отпечаток биографическая ситуация индивида. Она способствует накоплению знания о мире, поскольку есть не что иное, как осмысленный опыт человека. Задача социолога состоит в том, как это увидеть и зафиксировать. По мнению Шюца, делать это предстоит не на индивидуально-личностном уровне, а в процессе взаимодействия людей в рамках их интерсубъективного мира.

Интерсубъективный характер повседневного знания ставит, как считал австрийский социолог, проблему его социализации.

Шюц называет три аспекта этой проблемы: а) взаимность перспектив, или структурная социализация знания; б) социальное происхождение знания, или его генетическая социализация; в) социальное распределение знания. Взаимность перспектив рассматривается как взаимозаменяемость перспектив, находящая отражение во взаимозаменяемости точек зрения: если я поменяюсь местами с другим человеком, то буду воспринимать ту же самую часть мира в той же перспективе, что и он. Следовательно, структурная социализация знания, т.е. его усвоение и освоение как социального опыта осуществляется благодаря близкому восприятию этих знаний как мной, так и другими людьми.

Рассматривая второй аспект социализации повседневного знания — его социальное происхождение, Шюц отмечает, что лишь очень малая часть знания о мире и о людях рождается в личном опыте. Большая его часть передается родителями, друзьями, педагогами и, стало быть, имеет социальное происхождение. В отношении третьего аспекта — социального распределения знания — позиция социолога состоит в следующем. Знание нужно рассматривать как форму связи между людьми. О нем мы можем говорить только тогда, когда оно релевантно (соотносимо) другому знанию, точнее, знанию другого человека. Это и есть проявление социального распределения знания. Шюц отмечает, что запас наличного знания у людей различается объемом, качеством и структурой. В чем-то человек является экспертом, в чем-то — дилетантом.

Характеризуя повседневное, обыденное знание, австрийский социолог пытался его типизировать. Речь идет о том, что это знание не индивидуальных особенностей и характеристик, а типов личности (например, тип «продавец», тип «парикмахер», тип «страховой агент», тип «клиент» и т.д.), из которого и складывается запас наличного знания, являющийся основой социального мира. Человек ориентируется в нем, взаимодействует с другими людьми прежде всего благодаря тому, что обладает запасом знания о многочисленных типах личности. Именно такое знание и лежит в основе научных абстракций. Научная типология знания, в соответствии с позицией Шюца, не появляется на голом месте, сразу и из ничего. Она строится прежде всего на элементарных типах повседневного знания.

Обращение Шюца к анализу структур жизненного мира, обыденного знания, его стремление рационализировать это знание путем различных типизации и доказать, что на такой основе возникает научное знание, позволяет говорить о создании особой концепции, даже методологии, которая затем активно применялась рядом социологов, в первую очередь учениками А. Шюца П. Бергером и Т. Лукманом.