Сразу же после Великой Отечественной войны Русская Церковь включилась в миротворческое движение. В обстановке начавшейся в 1947 году холодной войны миротворческие призывы Патриарха Алек­сия и священноначалия Русской Церкви расценивались многими на Западе как политические акции. Но миллионы христиан во всем мире с доверием относились к пастырской озабоченности судьбой человечес­кого рода, которой были продиктованы миротворческие выступления иерархов Русской Церкви.

Самым деятельным участником миротворческого движения из рос­сийских иерархов в послевоенные годы был ближайший помощник Патриарха – митрополит Крутицкий Николай (в миру – Борис Дорофеевич Ярушевич). Он родился в семье священника в 1891 году в го­роде Ковно. Окончив с золотой медалью Ковенскую гимназию, юноша, по совету родителей, поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, хотя душа его лежала к священству. Проучившись в университете один год, он переходит в Петербург­скую академию. В студенческие годы он много проповедовал в ок­раинных церквах столицы, куда приходил молиться простой рабо­чий люд. Каникулярное время проводил на Валааме. В 1914 году Борис Дорофеевич Ярушевич за­кончил академию со степенью кандидата и принял монашеский постриг. Проходя преподаватель­ское послушание в Петербургской семинарии, он к 1917 году подго­товил магистерскую диссертацию «Церковный суд в России до из­дания Соборного Уложения Алек­сея Михайловича». Это исследова­ние было удостоено Макариевской премии. В предреволюционные годы святитель опубликовал ряд церковно-исторических, патриотических и историко-канонических ра­бот, которые создали ему авторитет одного из самых обещающих дея­телей русской церковной науки, В 1919 году архимандрит Николай был назначен Наместником Александро-Невской Лавры, а три года спустя хиротонисан в сан епископа Петергофского.

В 20-е годы епископ Николай самоотверженно боролся с обнов­ленческим расколом, который свил гнездо в Петрограде. С 1922 по 1924 годы находился в ссылке в Усть-Сысольске, где сблизился с мит­рополитом Кириллом (Смирновым). Петроградские приходы явились опорой и для сторонников митрополита Иосифа, отделившегося в 1927 году от Заместителя Местоблюстителя. Вместе с митрополитом Серафимом (Чичаговым), архиепископом Алексием (будущим Пат­риархом), епископом Мануилом епископ Петергофский Николай поддержал митрополита Сергия в его борьбе за церковное единство. Удостоенный в 1935 году сана архиепископа, он управлял Новгород­ской и Псковской епархиями. После воссоединения с нашей страной западных областей Украины и Белоруссии архиепископ Николай был назначен туда экзархом.

Поставленный в начале войны на Киевскую кафедру, митрополит Николай, оставшись в Москве, одновременно замещал Главу Русской Церкви по управлению Московской епархией. Постоянные поездки для богослужения и проповедей в прифронтовую полосу, организация сбора средств на нужды фронта, обследование разрушенных храмов на освобожденных территориях, участие в деятельности Чрезвычайной Го­сударственной Комиссии по расследованию немецко-фашистских зло­деяний снискали ему всенародную популярность.

В послевоенные годы митрополит Николай посетил страны Европы и Ближнего Востока. Русские люди в зарубежье принимали его с ред­кой теплотой и сердечностью, как посланца утраченной Родины. Один из церковных деятелей эмиграции, мирянин, так писал о неизглади­мом впечатлении, которое оставила в нем беседа с архипастырем из Москвы, состоявшаяся в Лондоне: «Особенно его светло-голубые глаза, глубоко проникавшие в душу собеседника, поразили нас. В нем чувст­вовалось огромное внутреннее напряжение человека, взявшего на себя трудный подвиг и несущего его, не сгибаясь под его непомерной тяже­стью...». Благодаря его встрече с русскими эмигрантскими общинами многие священнослужители и миряне, отделившиеся от Матери-Церк­ви, вернулись под омофор Московского Патриарха. «Благодаря его умелому, сердечному, усердному, наконец, духовно-мудрому ведению дела примирения, - писал Патриарх Алексий I, - воссиял мир там, где долгие годы царило греховное разделение и даже вражда».

Когда 4 апреля 1946 года был образован Отдел внешних церковных сношений, его первым Председателем стал митрополит Николай. Мит­рополит Николай также редактировал «Журнал Московской Патриар­хии», писал статьи для него, произносил проповеди, в которых умел найти путь к сердцам и богословски просвещенных слушателей, и светски образованных, и благочестивых простых людей. Уволенный на покой за год до смерти, митрополит Николай скончался 13 декабря 1961 года в Боткинской больнице. Погребен он в крипте Смоленской церкви Троице-Сергиевой Лавры.

В послевоенные годы были открыты тысячи новых приходов во всех епархиях, в особенности в Белоруссии и на Украине. В 1946 году Рус­ская Православная Церковь имела 10544, а в 1949 году уже 14477 при­ходов. Церкви были переполнены тогда молящимся народом, особенно женщинами, потерявшими близких: мужей, сыновей, кормильцев, - ис­страдавшимися от непомерно тяжелой жизни, от многолетних духовных лишений. В Церкви эти страдалицы искали и находили утешение.

Великой радостью для православного народа явилось возобновление богослужений в Троице-Сергиевой Лавре. 21 апреля 1946 года благо­вест лаврских колоколов возвестил о возрождении древней святыни Ру­си, и снова тысячи богомольцев во всей страны потянулись к цельбоносным мощам преподобного Сергия.

Возрождались духовные школы. Открылись Московская и Ленин­градская духовные академии, семинарское образование было возобновлено, помимо Троице-Сергиевой Лавры и Ленинграда, в Киеве и Одес­се, в Луцке, в Жировицком монастыре, в Саратове и Ставрополе. Еже­годно совершались сотни священнических рукоположений. Важнейшей задачей Патриарха и Синода было замещение архиерейских кафедр.

В послевоенные годы состоялись десятки архиерейских хиротоний. Так, в 1945 году во епископа Воронежского был посвящен Иосиф (Орехов), впоследствии митрополит. В 1946 году во епископа Таш­кентского был хиротонисан ученик и почитатель Патриарха Сергий Гурий (Егоров), позже занимавший Ленинградскую кафедру. В 1950 году на Таллиннскую кафедру был посвящен Роман (Танг). В 1953 го­ду на Ташкентскую кафедру хиротонисали Ермогена (Голубева), на Костромскую – Иоанна (Разумова), бывшего келейника Патриарха Сергия; Михаила (Чуба) – во епископа Лужского.

Великая Отечественная война вызвала глубокие перемены в умонас­троении русской эмиграции: большая часть ее в победе нашей страны увидела победу русского оружия; массовое открытие церквей внушало надежду на то, что Россия становится на органичный для нее путь ис­торического развития, становится самой собой. Патриотизм и носталь­гия побудили многих эмигрантов вернуться на Родину; среди репатри­антов были и священники, и архиереи. В 1947 году из Соединенных Штатов вернулся митрополит Вениамин (Федченков), назначенный сразу на Рижскую кафедру; из Америки вернулись также епископы Федор (Текучев), Антоний (Васильев) и Алексий (Пантелеев), из Ев­ропы – митрололит Серафим (Лукьянов), архиепископ Иоанн (Лавриненко), из Китая – митрополит Нестор (Анисимов), архиепископ Виктор (Святин), архиепископ Ювеналий (Килин), архиепископ Никандр (Викторов); архиепископ Димитрий (Вознесенский). Некото­рые из репатриантов, в частности митрополит Нестор (Анисимов), подверглись репрессиям.

На рубеже 50-х и 60-х годов, одновременно с резким ухудшением положения, в котором жила и исполняла свою миссию Русская Право­славная Церковь, более интенсивными становятся ее контакты с зару­бежным христианским миром.

Новый подход к экуменическому движению выразился уже в докла­де, с которым председатель Отдела внешних церковных сношений мит­рополит Николай выступил на торжественном акте в Московской ду­ховной академии 13 мая 1958 года: «...Православная Церковь, - сказал он, - никогда не отгораживалась от инославных христиан стеной нетер­пимости. Напротив, руководимая духом любви, она в 1902 году, в лице Вселенской Патриархии, обратилась ко всем поместным православным церквам с предложением облегчить путь к единению с западными ис­поведаниями... Правда, когда появилась возможность заняться экумени­ческим вопросом, наша Церковь совместно с другими церквами-участ­ницами Московского церковного совещания 1948 года, отказалась по­слать своих представителей на Амстердамскую ассамблею... Этот отказ имел весьма серьезные основания... Экуменическое движение оказалось чрезвычайно противоречивым. В его широкой и разнородной деятель­ности исканиям обетованной земли христианского единства с самого начала сопутствовали ярко выраженные социально-политические планы, которые в период Амстердамской ассамблеи явно преобладали над за­дачей догматического единства... Благодаря участию одних православ­ных церквей и неучастию других, в экуменическом движении за по­следние десять лет произошли значительные изменения, свидетельству­ющие о его эволюции в сторону церковности. В этом смысле весьма показательны огромные сдвиги в сфере немецкого протестантского бо­гословия, открывающие мистические глубины Православия и преодоле­вающие традиционный рационализм... Вот почему Русская Православ­ная Церковь считает возможным пойти навстречу желанию Всемирного Совета Церквей и встретиться с его руководителями...».

В 1958 году в Утрехте состоя­лась первая официальная встреча представителей Русской Церкви с деятелями Всемирного Совета Церквей. В 1959 году наблюдате­ли от нашей Церкви участвовали в работе Всемирного Совета Цер­квей. Архиерейский Собор 1961 года одобрил вступление Русской Церкви в эту экуменическую ор­ганизацию. В обращении к участ­никам III Ассамблеи Всемирного Совета Церквей, состоявшейся в Дели уже в 1961 году, Патриарх Алексий I подчеркнул готовность Русской Церкви работать во всех органах Всемирного Совета Церк­вей, «помогая всестороннему раз­витию христианской деятельнос­ти, посильно служа человечеству утверждением на земле, братства, любви... справедливости... и ми­ра... между народами». С 1962 года при Всемирном Совете Церквей существует представительство нашей Церкви. Русская Церковь приня­ла участие и в IV Ассамблее Всемирного Совета Церквей, состоявшей­ся в Упсале в 1968 году.

Русская Церковь являлась одной из основательниц образовавшейся в 1959 году религиозной экуменической организации – Конференции Европейских Церквей.

Теплые отношения с Англиканской церковью, сложившиеся в кон­це мировой войны, когда русско- и англоязычные народы сражались против общего врага, получили в 60-е годы более интенсивный харак­тер. В 1958 и 1968 годах представители Русской Церкви присутствова­ли наблюдателями на Ламбетских конференциях епископов Англикан­ской Церкви. С 1959 года проводились собеседования между русскими богословами и богословами лютеранских и евангелических церквей Германии и Северной Европы. С начала 60-х годов устанавливаются контакты с реформатскими церквами Европы и Северной Америки.

В рамках Всемирного Совета Церквей представители Русской Цер­кви участвовали в 1964, 1967 и 1970 годах в консультациях с богосло­вами нехалкидонских Церквей. Особенно важное значение Священноначалие Русской Православной Церкви придавало своим контактам с самой многочисленной христиан­ской Церковью – Католической. Русская Церковь направила своих на­блюдателей на II Ватиканский Собор, продолжавшийся с 1962 по 1965 год, в Ленинградской духовной академии состоялось первое собеседова­ние русских богословов с делегацией Римско-Католической Церкви.

16 декабря 1969 года Священный Синод издал «Определение», по которому старообрядцам и католикам дозволено было причащаться в православных церквах. Впоследствии «Определение» Синода было от­менено. Председатель Отдела внешних церковных сношений митропо­лит Никодим, разъясняя это решение Синода, сказал, что оно касается членов Старообрядческой Церкви, имеющей трехстепенную иерархию, а также членов Римско-Католической Церкви, когда они «в случае бо­лезни или по иной причине, обращаются к священнослужителям Рус­ской Православной Церкви с просьбой о духовном утешении и за со­вершением Святых Тайн. (Это может быть в тех случаях, когда после­дователи старообрядческого и католического исповеданий не имеют возможности обратиться к священнослужителям своих Церквей.) В этих случаях духовенству Русской Православной Церкви надлежит проявить пастырскую заботу и преподать нуждающимся духовное уте­шение и Святые Таинства. Но практика эта не получила распростра­нения в Церкви.

Важнейшей стороной нашей внешней церковной деятельности в 1960-е годы оставались взаимоотношения с братскими Православными Церквами. В 1960 году Патриарх Алексий во второй раз совершил па­ломничество на Восток и нанес визит Патриарху Константинопольско­му Афинагору. В 60-е годы в Москву неоднократно приезжали пред­ставители автокефальных Православных Церквей. По инициативе Кон­стантинопольского Патриархата в 1961 году на острове Родосе было проведено Первое Всеправославное Совещание Поместных Церквей. Его задачей явилась подготовка Великого Всеправославного Собора. В 1963 году на Родосе проведено Второе, а в 1964 году, там же – Третье Всеправославное Совещание. Главной темой Совещания был богослов­ский диалог с Римско-Католической, Старообрядческой и Англикан­ской церквами. Вопросы, связанные с подготовкой Всеправославного Собора, рассматривались на Всеправославном Совещании, проведен­ном в 1968 году в Женеве.

10 апреля 1970 года Патриарх Алексий I вместе с членами Синода подписал томос, которым дарована была автокефалия Православной Церкви в Америке, называвшейся до тех пор Греко-Православной ка­толической Церковью в Америке, или по-другому – «митрополичьим округом», выросшим из миссионерской Алеутской и Аляскинской епархии. Соглашение о нормализации отношений с Американской Церковью было подписано 31 марта митрополитом Никодимом и ми­трополитом всей Америки и Канады Иринеем.

Московская Патриархия тогда же нормализовала отношения с Японской Церковью, которая в послевоенные годы оказалась незакон­ным образом в юрисдикции Американского «митрополичьего округа», даровавшего ей автокефалию. С иерархий Американской и Японской Церквей сняты были запрещения, тяготевшие над ними.

На заседании 10 апреля 1970 года Священный Синод причислил к лику святых просветителя Японии – равноапостольного Николая (Касаткина).

Устроение канонически правильных отношений Московского Пат­риархата с Американской и Японской Церквами явилось последним первосвятительским деянием Патриарха Алексия.

Вопрос 51