Трагические события произошли в Петрограде. Вернувшись из Мос­квы в Петроград, А.Введенский пытался вовлечь в обновленческую авантюру приблизившего его прежде к себе митрополита Вениамина. 25 мая он предъявил митрополиту «Удостоверение» с подписью епис­копа Бернского Леонида в том, что, согласно резолюции Патриарха Тихона, он является членом Высшего Церковного Управления и ко­мандируется в Петроград по делам церковного управления. Митропо­лит обратил внимание на отсутствие на этой бумаге подписи Патриар­ха и отказался признать «Удостоверение». А через день, за воскресной литургией в петроградских церквах зачитано было послание митропо­лита Вениамина к пастве, в котором священники Введенский и Бел­ков, без воли своего епископа отправившиеся в Москву и принявшие там на себя высшее управление Церковью, отлучались от церковного общения впредь до принесения покаяния.

В понедельник в покои митрополита явились представители власти вместе с Введенским: один для ареста архиерея, другой – для принятия канцелярии. Введенский подошел к митрополиту под благословение, но святитель благословения не дал, сказав: «Отец Александр, мы же с вами не в Гефсиманском саду». В обязанности управляющего Петро­градской епархией вступил первый викарий митрополита епископ Ямбургский Алексий (Симанский).

29 мая (10 июня) в Петрограде открылся процесс по делу о цер­ковных ценностях. Политическая власть в городе находилась тогда в руках Зиновьева (Апфельбаума), расстрелянного в 1936 году. На ска­мью подсудимых посадили 86 обвиняемых и среди них митрополита Вениамина, епископа Венедикта (Плотникова), настоятеля Казанского Собора протоиерея Н.Чукова (впоследствии митрополит Григорий), настоятеля Исаакиевского собора протоиерея А.К.Богоявленского, ар­химандрита Сергия (Шеийа), председателя правления совета петро­градских приходов профессора Ю.Л.Новицкого, членов правления И.М.Ковшарова, профессора В.Бенешевича. Подсудимые обвинялись в причастности к волнениям, которые были учинены при изъятии цен­ностей из петроградских церквей. Главным свидетелем обвинения вы­ступил протоиерей В.Красницкий.

Когда трибунал предоставил последнее слово обвиняемым, священномученик Вениамин сказал: «Второй раз в своей жизни мне прихо­дится предстать перед народным судом. В первый раз я был на суде народном 5 лет тому назад, когда в 1917 году происходили выборы митрополита Петроградского. Тогдашнее Временное правительство и высшее петроградское духовенство меня выбирать не хотели - их кан­дидатом был преосвященнейший Андрей Ухтомский. Но приходские собрания и рабочие на заводах называли мое имя. Я был, вопреки сво­ему собственному желанию, избран подавляющим большинством голо­сов в митрополита Петроградского. Почему это произошло? Конечно, не потому, что я имел какие-либо большие достоинства..., а только по­тому, что меня хорошо знал простой петроградский народ, так как я в течение 23 лет перед этим учил и проповедовал в церкви на окраине Петрограда. И вот 5 лет я в сане митрополита работал для народа и на глазах народа, и служил ему, нес в народные массы только успокое­ние и мир, а не ссору и вражду. Я был всегда лоялен по отношению к гражданской власти и никогда не занимался никакой политикой... Так продолжалось дело до 28 мая, когда вдруг неожиданно я оказался в глазах власти врагом народа и опасным контрреволюционером. Я, ко­нечно, отвергаю все предъявленные мне обвинения и еще раз торжест­венно заявляю (ведь, быть может, я говорю в последний раз в своей жизни), что политика мне совершенно чужда, я старался по мере сил быть только пастырем душ человеческих. И теперь, стоя перед судом, я спокойно дожидаюсь его приговора, каков бы он ни был, хорошо помня слова апостола: «Берегитесь, чтобы вам не пострадать, как зло­деям, а если кто из вас пострадает, как христианин, то благодарите за это Бога» (1 Пет. 4, 15 - 16). Потом святитель заговорил об обстоя­тельствах дела, посвятив большую часть слова защите некоторых обви­няемых. Когда он закончил последнее слово, председатель сказал: «Вы все говорите о других, трибуналу желательно узнать, что вы скажете о самом себе?» Митрополит вновь встал. «О себе? Что же я могу вам о себе еще сказать? Разве лишь одно... Я не знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре - жизнь или смерть, - но, что бы вы в нем ни про­возгласили, - я с одинаковым благоговением обращу свои очи горе, возложу на себя крестное знамение, - святитель широко перекрестил­ся, - скажу: «Слава Тебе, Господи Боже, за все!»

22 июня (5 июля) был оглашен приговор трибунала: «...Виновность Казанского (Вениамина), Новицкого, Ковшарова, Богоявленского, Чукова, Елачича, Чельцова, Огнева, Шеина (архимандрита Сергия), Плотникова (епископа Венедикта), Бычкова, Петровского установлена в том, что первый, являясь представителем Православной Русской Церкви Петроградской епархии, а последние - членами правления приходов в период проведения Советской властью Декрета об изъятии церковных ценностей от 23 февраля 1922 года... вошли в соглашение с Патриархом Тихоном для проведения одинаковой линии в вопросе изъятия церковных ценностей, в духе того нелегального воззвания Па­триарха Тихона, распространенного им в феврале месяце сего года, призывавшего население Республики к возмущениям, с каковой це­лью... придали организации характер деятельности, поставившей себе целью борьбу с Советской властью...»

Трибунал приговорил митрополита Вениамина (Казанского), епис­копа Венедикта (Плотникова), архимандрита Сергия (Шеина), про­тоиерея Н.К.Чукова, протоиерея Л.К.Новицкого, И.М.Ковшарова, про­фессора Н.Ф.Огнева, И.А.Елачича к расстрелу. Других обвиняемых, среди них - Бычкова, Парийского, Петровского, Толстопятова - к разным срокам лишения свободы, 22 человека, в том числе известный ка­нонист профессор Бенешевич, были оправданы.

Сразу после вынесения приговора петроградским трибуналом, об­новленческое Высшее Церковное Управление оглашает свой «приго­вор» по тому же делу - документ изумительной низости и бесстыдства: «Бывшего петроградского митрополита Вениамина (Казанского), изоб­личенного в измене своему архипастырскому долгу..., лишить священ­ного сана и монашества. Председателя и членов правления приходов Петроградской епархии Новицкого, Ковшарова, Елачича и Огнева... от­лучить от Православной Церкви. Членов того же правления священно­служителей епископа Венедикта (Плотникова), протоиерея Богоявлен­ского, Чукова, Чельцова, архимандрита Сергия (Шеина) уволить от должности и лишить священного сана...» Других осужденных священ­нослужителей Высшее Церковное Управление «запретило» в священно-служении, мирян, проходивших по делу, «отлучило» от причастия на разные сроки.

10 августа «Известия» напечатали сообщение о помиловании 6 при­говоренных по этому делу к смертной казни. В ночь с 12 на 13 августа приговор трибунала о смертной казни 4 других осужденных - митро­полита Вениамина, архимандрита Сергия, профессора Ю.П.Новицкого и Н.М.Ковшарова - был приведен в исполнение.

Священномученик Вениамин (в миру Василий Казанский) родился в 1872 году в Олонецкой епархии. В 1895 году студентом Петроград­ской духовной академии принял монашеский постриг, через год был рукоположен в иеромонаха. После академии проходил административ­но-педагогическое послушание. В 1905 году в сане архимандрита на­значен ректором Петербургской семинарии, а 24 августа 1910 года - хиротонисан во епископа Гдовского, четвертого викария Петербург­ской епархии. Епископ Вениамин любил совершать богослужения в окраинных церквах столицы, где молились рабочие, бедные люди. На Рождество и Пасху он совершал богослужения на Путиловском и Обуховском заводах.

После февральской революции епископ Вениамин стал предстояте­лем Петроградской Церкви. После Октябрьской революции он, веро­ятно, самый далекий от политики русский иерарх, менее других архи­ереев подозревался в контрреволюционных настроениях.

За несколько дней до расстрела митрополит Вениамин отправил письмо одному из питерских благочинных. «В детстве и отрочестве, - писал он, - я зачитывался Житиями святых и восхищался их героиз­мом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. Времена перемени­лись, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточе­ствует и утешение от Бога. Трудно переступать этот Рубикон и всецело предаваться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыто­чествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий внутренне­го покоя, он и других влечет на страдания, чтобы они переняли то со­стояние, в котором находится счастливый страдалец... Я радостен и покоен, как всегда. Христос - наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо нам, пастырям. Забыть свои самонаде­янность, ум, ученость и силы и дать место Благодати Божией... Теперь время суда. Люди и ради политических убеждений жертвуют всем...

Нам ли христианам, да еше иереям, не проявлять подобного муже­ства даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века!..»

Вопрос 25