Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

РУДЕНКО А. В.

СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ ЛОГИКА ДОКАЗЫВАНИЯ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение                                                                                              3

Глава 1. Общая характеристика содержательной логики доказывания

1.1. Предмет и структура содержательной логики доказывания               6   1.2. Объективная логика доказывания                                               11 1.3. Субъективная логика доказывания                                                    35

Глава 2. Криминалистическая версия – основа поисково-познава-   тельной деятельности по накоплению доказательств

2.1. Понятие криминалистической версии как логического инструмента

  достижения выводного знания                                                              50

2.2. Логическая конструкция версии                                                  65

2.3. Логические правила построения версий                                           72

Глава 3. Установление содержания доказательственных фактов

3.1. Логический механизм выведения следствий. Определение

возможных доказательств                                                        99

3.2. Логические правила проверки версий                                    119

3.3. Относимость доказательств как результат отражения искомых

фактов                                                                                       127

Глава 4. Формирование совокупности доказательств, пригодных

Для обоснования выводов

4.1. Диалектика становления и развития свойств доказательств в

ходе процессуальных действий и закреплении их результатов         137

4.2. Подтверждение и опровержение как логический результат

проверки доказательств                                                 169

4.3. Развитие свойств доказательств в содержательной логике

способов и пределов проверки доказательств                                 185

Глава 5. Оценка доказательств

5.1. Понятие и содержание оценки в доказывании                           204

5.2. Внутреннее убеждение в оценке свойств    доказательств          215

5.3. Диалектика оценки достаточности доказательств по

внутреннему убеждению                                                          233

5.4. Проблемы оценки доказательств                                            242

Глава 6. Обоснование выводов в процессе и результате доказывания

6.1. Вероятность                                                                         263

6.2. Цель доказывания как задача уголовно-процессуальной

деятельности                                                                        272

6.3. Содержание и структура предмета доказывания                             293

6.4. Логические выводы по результатам накопления доказательств 307

6.5. Истина и достоверность в доказывании                                 333

Заключение                                                                                       344

 

ВВЕДЕНИЕ

С отказом от абсолютной истины в процессе стали актуальными поиски путей достижения содержательной достоверности в процессе уголовно-процессуального доказывания. Содержательная достоверность как результат доказывания сегодня приобретает значение равнозначное со значением абсолютной истины в советском уголовном процессе. При этом такая характеристика итогового для доказывания знания не обременено идеологическими догмами. Содержательно-достоверный результат уголовно-процессуального доказывания отвечает современному назначению уголовного судопроизводства, а также принципам презумпции невиновности, состязательности сторон, свободы оценки доказательств. 

Однако, кроме А. А. Эйсмана, И. М. Лузгина и А. А. Старченко, исследовавших проблемы применения формальной логики в доказывании по уголовным делам, проблемы диалектической, содержательной логики доказывания монографическому исследованию не подвергались, несмотря на их значимость.

Это и определяет актуальность исследования содержательной логики уголовно-процессуального доказывания.

Господствовавшая длительное время в нашей стране идеология существенно влияла на выводы ученых в отношении вышеуказанных вопросов. Специфические нюансы теории доказывания рассматривались в свете догм марксизма-ленинизма. Такие перегибы отразились на понимании достоверности и истины в уголовном процессе, роли суда в доказывании обстоятельств преступления, принципа свободы оценки доказательств, а также в ряде других принципиальных положений отечественной теории доказывания. Отголоски идеологического влияния прошлых лет до сих пор негативно проявляются в правоприменительной деятельности.

С другой стороны, резкое реформирование уголовно-процессуального законодательства в некоторых случаях повлекло не столько преодоление и разрешение для правоприменительной деятельности застарелых проблем, а сколько прибавило к ним новые, не менее трудные для разрешения вопросы. В частности, введение принципа состязательности сторон, изменение роли прокурора в досудебном производстве, расширение прав защитника в доказывании и т.д. пока не позволяют говорить об устойчивых тенденциях в процессе реализации на практике этих безусловно полезных для уголовного процесса новелл.

При этом статистика, характеризующая результаты доказывания по уголовным делам убедительно свидетельствует о результатах состязания сторон в уголовном процессе. Количество оправдательных приговоров в общем объеме вынесенных судами в 2008 г. составляло 0,68%. Судами в этот год было вынесено 925 166 обвинительных и 8448 оправдательных приговоров, их соотношение, таким образом, составило 110 к 1. Несколько больше дел, почти 2%, прекращены судами по реабилитирующим основаниям. Более чем две трети всех оправданий и прекращений дел по реабилитирующим обстоятельствам приходится на решения по делам частного обвинения. Если исключить дела частного обвинения из статистики, окажется, что по делам, рассматриваемым с участием государственного обвинителя, оправдательные приговоры выносились лишь в двух случаях из 1000 и только 0,5% дел прекращено по реабилитирующим обстоятельствам.[1]

Всего в 2009 году было осуждено более 880 тысяч человек. Оправдательных приговоров вынесено около 0,7 процента.[2]

В первом полугодии 2010 года суды рассмотрели уголовные дела в отношении 566 300 лиц, из них оправдано 4300 лиц – 0,76 процента.[3]

Отличие этой работы от других исследований в области логики доказывания заключается в следующем. Логика доказывания в формальной ее составляющей включает в себя вопросы о версионной форме предположительных знаний субъекта доказывания, логически верном построении выводов в ходе и результате доказывания. Здесь, помимо указанного, раскрывается содержание основы для того и другого – доказательств. Доказательства, имеющие информационное содержание, не меняют его, как правило, до вынесения приговора. Однако форма процесса доказывания изменяет значение содержания, усиливает или ослабляет его, определяет место и объем содержания единичного доказательства в итоговой системе доказательств.

Раскрытие всего спектра вопросов уголовно-процессуального доказывания как составляющих содержательного логического процесса, требует фундаментальных исследований. Многие из вопросов требуют разрешения в свете уже имеющихся многочисленных изменений уголовно-процессуального законодательства и предстоящих изменений в рамках реализации судебной реформы, реформы прокуратуры, органов предварительного расследования.

Процесс доказывания, характеризующийся и с мыслительной и с практической стороны, в исследовании его содержательной логики, позволяет выявить его внутреннюю логическую содержательную структуру, опровергнуть ряд наиболее характерных заблуждений законотворчества и правоприменения в уголовном процессе, сделать предложения, направленные на развитие науки уголовного процесса и практики доказывания по уголовным делам.

 

Доказывания

Суждения большей посылки

В суждениях большей посылки движение сообщается не предикату, как в суждениях известных доказательственных фактов, а субъекту. Здесь субъект начинает приобретать определения, которые само суждение начинают характеризовать более как количественные, чем качественные. Предикат здесь уже не присущ субъекту, он косвенно получает дальнейшее развитие через определение формы субъекта.

Сингулярное суждение

В логике сингулярное суждение формулируется как «Единичное всеобщее», однако единичное уже имеет степень конкретизации – некоторое единичное. Отражение указанного значения субъекта в суждении более точно выражено так: «Вот это есть нечто по существу своему всеобщее». Например: «Штанцмарка относится к категории следов, образующихся при выстреле в упор». Построим сингулярное суждение: «эти следы есть следы с признаками человека», где «эти следы» - субъект, а «следы человека» - предикат. Сингулярное суждение имеет место быть в суждении – большей посылки версии.

Партикулярное суждение

В партикулярном суждении единичность субъекта сменяется его неединичностью. Однако такая неединичность конкретна, отличается от абстрактной единичности, является ограниченной единичностью, особенностью субъекта. Суждение: «некоторые люди – наркоманы», где субъект – «некоторые люди», а предикат – «наркоманы». Такого вида суждение может служить большей посылкой в конструкции криминалистической версии.

Универсальное суждение

В универсальном суждении единичное как субъект приобретает наивысшую степень приближения к всеобщему. Единичное должно быть настолько сильно обобщено, насколько при этом такое обобщение позволяет оставаться ему единичным. В логике такое обобщение выражается словом «все»: «все люди», «все животные». В нашем исследовании, в связи с тем, что его объектом является не природа, дух или Бог, а логика процесса доказывания, задачей которой является выяснение существования конкретных фактов, эту степень обобщения единичного субъекта мы ограничим. Ограничение возможно содержанием тех действий, которые составляют содержание процесса доказывания. Суждение: «все следы, обнаруженные на месте происшествия пригодны для идентификации»; «все ювелирные украшения изъятые при обыске - антиквариат»; «все кражи в хуторе Н. совершались приезжими». Данный вид суждений рефлексии также пригоден для его использования в качестве большей посылки при построении некоторых версий.

А) Свобода оценки доказательств

Метод оценки доказательств по внутреннему убеждению в отечественной процессуальной литературе отождествляется со свободным методом оценки. Да и сам действующий Уголовно-процессуальный кодекс РФ называет норму, содержащую правило оценки доказательств по внутреннему убеждению, «Свободой оценки доказательств», которую относит к числу принципов уголовного судопроизводства. Свободной оценке доказательств традиционно противостоит формальная оценка. Формальной оценкой называют ту, результаты которой обуславливают четко установленные (формальные) критерии. Попробуем разобраться – настолько ли плоха формальная система оценки и насколько свободна оценка доказательств по внутреннему убеждению.

Дабы понять, что есть свободная оценка доказательств, необходимо уяснить, что есть свобода применимо к оценке доказательств.

Свобода есть то состояние, при котором нет никаких ограничений для реализации тех или иных собственных сил, способностей, потребностей и возможностей. Свобода вообще – отсутствие каких-нибудь ограничений, стеснений в чем-нибудь[234]. Однако свобода в оценке доказательств не есть нечто безграничное, беспредельное, вечно движимое. Свобода оценки чего-либо, как таковая, ограничена, прежде всего, условиями конечности этого оцениваемого чего-либо.

Свобода, обозначенная таковой в законе, самим законом и ограничена. «Закон» указывается как то, чем необходимо руководствоваться при реализации полномочий по оценке доказательств. Закон устанавливает лиц, полномочных на оценку, свободных в соответствии с законом в оценке. Закон устанавливает основу оценки – совокупность имеющихся по делу доказательств.

Свобода оценки ограничена объектом оценки – доказательствами. И это естественно – свобода оценки доказательств может быть свободной в рамках оценки именно доказательств по делу, но не чего бы то ни было еще. О чем и говорит нам статья 17 УПК РФ – об обоснованности внутреннего убеждения совокупностью имеющихся в деле доказательств. Признав ограниченность свободы оценки доказательств совокупностью имеющихся в деле доказательств, следует также обратить внимание на, то, что оценка ограничена имеющимися доказательствами, но не распространяется на доказательства, которые еще могут быть получены. Таким образом, презюмируется, что возможность и, с другой стороны, необходимость, получения иных, кроме имеющихся, доказательств, исчерпаны, таковые (иные доказательства) отсутствуют. Это вытекает из способов и целей проверки доказательств.

Как видно, совокупность имеющихся доказательств это и объект оценки, и основа ее формирования. Содержание процесса доказывания имеет определенную законом форму. Закон регулирует в полном объеме процесс собирания доказательств: указывает лиц, полномочных собирать доказательства; устанавливает виды действий, в результате которых могут быть собраны доказательства; раскрывает и подробно регламентирует способы осуществления этих действий, правила их применения; подробно регулирует содержание форм, в которых фиксируются ход и результаты этих действий. В отношении проверки доказательств закон устанавливает способы проверки доказательств, указывает цели проверки, а, соответственно, и способов ее реализации. Получение иных доказательств как способ проверки предполагает осуществление данного способа по правилам собирания доказательств. Содержание таких способов, как сопоставление доказательств и установление их источников, не регламентировано законом.

В отношении оценки, помимо норм ст.17 и ст.88 УПК РФ имеются нормы, регулирующие действия суда по результатам оценки ст.ст.234, 235 УПК РФ. Указание в законе на содержание и правила оценки доказательств, есть начатый, но не завершенный в полном объеме процесс формализации деятельности по оценке. Установление знака равенства между свободной оценкой доказательств и оценкой по внутреннему убеждению является определением понятия, а, соответственно, в той или иной мере содержания оценочной деятельности, что уже есть формализация процесса оценки, которая будет завершена, в случае открытия понятий категорий, на которых основывается оценка доказательств и описание содержания и правил осуществления оценки. Таким образом, следует констатировать, что оценка доказательств есть урегулированный законом процесс, однако не в полном объеме. То есть формализация этого процесса, хотя и присутствует, но не в полном объеме. Свобода оценки доказательств также имеет место быть, но она не безгранична, а ограничена рядом факторов.

Можно возразить, что законом ограничивается свобода объективного и не может распространяться на субъективное, коим свобода оценки доказательств и является. Однако, говоря об оценке как субъективной категории, следует исходить из того, что основой для ее (категории) формирования является, прежде всего, закон. Закон есть объективное, регулирующее процесс доказывания и, в том числе, элемент оценки доказательств. Второй объективный элемент – это доказательства, полученные в результате объективного процесса, имеющие объективно существующую форму и содержание. Совесть, которой наряду с законом необходимо руководствоваться при оценке доказательств, субъективна, однако и она есть во многом проекция объективно существующей морали. При таких составляющих возможно полагать, что ограниченность свободы объективного прямо обусловливает объем свободы субъективного. Таким образом, становится ясно, что указание на необходимость руководствоваться законом и совестью, основываясь на совокупности имеющихся доказательств при оценке по внутреннему убеждению, и есть ограничение субъективной свободной оценки доказательств.

Все же, ограничение свободы не есть ее отсутствие. То, что свобода в оценке доказательств имеет определяемые законом пределы – это естественно в рамках процессуальной оценочной деятельности. Сама оценка доказательств не может существовать за пределами доказывания и процессуальной деятельности. Соответственно, и свобода такой оценки может быть реализована в пределах процессуального закона и на его основе. Все иное, даже абсолютно ничем не ограниченное (абсолютно свободное) не может быть реализовано в рамках процессуального доказывания, так как само доказывание может осуществляться только в пределах закона.

Б) Всесторонность, полнота, объективность

Хочется обратить внимание на то, что оценка доказательств является основной функцией суда в доказывании. Во всех формах процессуального доказывания оценка доказательств осуществляется по внутреннему убеждению. Несмотря на то, что внутреннее убеждение – это та категория, которая относится (даже по названию) к субъективной стороне деятельности субъекта доказывания, критерии ее определения частично урегулированы процессуальным законодательством. Так, в соответствии с частью 1 ст.17 УПК РФ судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. В соответствии с частью 1 ст.71 АПК РФ и частью 1 ст.67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. В соответствии со ст.26.11. КоАП РФ судья, члены коллегиального органа, должностное лицо, осуществляющие производство по делу об административном правонарушении, оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности.

В вышеприведенном нормативном регулировании правил оценки доказательств в каждом специфическом виде процессуальной деятельности есть один объединяющий их всех признак – оценка доказательств осуществляется по внутреннему убеждению. Однако, налицо и различия в правовом регулировании оснований оценки доказательств. Как видно из цитируемых норм закона, в гражданском и арбитражном процессе субъект оценки обязан основывать ее на всестороннем, полном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств; в уголовном процессе – на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью; в административном праве – хоть и на всестороннем, полном и объективном исследовании, но обстоятельств дела.

Попытаемся определить насколько верно регулирование процесса формирования внутреннего убеждения в уголовно-процессуальном законодательстве отражает содержание этого метода оценки.

Первое обстоятельство, на которое следует обратить внимание – это то, что вне зависимости от того, является дело гражданским или уголовным, итоговое решение по делу принимается судом. Требования, предъявляемые к судье, установлены Законом РФ от 26.06.1992 № 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации"[235], пункт 1 статьи 3 которого обязывает судью неукоснительно соблюдать Конституцию Российской Федерации и другие законы. Пункт 2 этой же статьи, обязывает судью избегать всего, что могло бы, в том числе, вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности. Таким образом, неукоснительное соблюдение Конституции Российской Федерации и других законов, то есть, обобщая, – закона, является требованием, распространяющимся на судью, вне зависимости от того процессуального права, на основании норм которого осуществляется судебное рассмотрение. То же самое можно сказать и в отношении объективности, справедливости и беспристрастности. Кроме того, в статье 8 Закона РФ «О статусе судей в «Российской Федерации» приводится содержание присяги, которую судья, впервые избранный на должность, приносит в торжественной обстановке. В соответствии с приносимой присягой наряду с указанием на честное и добросовестное исполнения обязанностей, судья клянется осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, по велению долга судьи и собственной совести. Мировые судьи приносят присягу аналогичного содержания, поскольку в Федеральном Законе от 17.12.1998 № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации» не содержится нормы, которая бы устанавливала порядок принесения присяги мировым судьей после его назначения (избрания) на должность. Однако данный пробел восполнен в законах субъектов Российской Федерации относительно мировых судей, в которых воспроизведены положения, содержащиеся в статье 8 Закона «О статусе судей в Российской Федерации»[236].

 Суммируя требования этих норм, можно определить, что правосудие судьей должно осуществляться, соблюдая закон и подчиняясь закону, объективно, беспристрастно и справедливо, руководствуясь долгом судьи и совестью. Следовательно, общие нормы, распространяющиеся, в том числе, и на уголовное судопроизводство уже содержат положения о необходимости руководствоваться законом и совестью при отправлении правосудия.

Второе обстоятельство, на которое следует обратить внимание, выражается в том, что субъектами оценки доказательств выступают не только суд, но и присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель. Присяжные заседатели также приносят присягу, содержание которой в большей своей части непосредственно относится к оценке доказательств. В соответствии со статьёй 332 УПК РФ присяжные заседатели, торжественно клянутся исполнять свои обязанности честно и беспристрастно, принимать во внимание все рассмотренные в суде доказательства, как уличающие подсудимого, так и оправдывающие его, разрешать уголовное дело по своему внутреннему убеждению и совести, не оправдывая виновного и не осуждая невиновного, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку. Как видно из вышеприведенного содержания присяги, совесть для присяжных заседателей трактуется как однопорядковое с внутренним убеждением понятие. Однако в соответствии с п.5 ч.3 ст.340 УПК председательствующий при этом разъясняет присяжным основные правила оценки доказательств в их совокупности, разъяснение которых невозможно, по-моему, без раскрытия принципа свободы оценки доказательств, где совестью руководствуются при формировании внутреннего убеждения.

Третье обстоятельство, говорящее не в пользу действующей редакции ст.17 УПК РФ – это отсутствие какого бы то ни было упоминания как в ГПК РФ[237], так и в АПК РФ[238] и КоАП РФ[239] о совести. Трудно даже предположить, что решения по гражданским, арбитражным и административным делам принимаются «бессовестно», и только приговоры по уголовным делам - руководствуясь совестью.

Стоит придать значение и тому обстоятельству, что по сегодняшний день остается актуальным для правоприменительной практики Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.09.1975 № 5 (в редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 №7) "О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел". В пункте 18 указанного постановления Пленум Верховного Суда РФ обращает внимание судей, председательствующих по делам, на необходимость постоянного совершенствования профессионального мастерства, поскольку от точного выполнения ими всех требований процессуального законодательства, умелого, вдумчивого и тактичного руководства ходом судебного разбирательства во многом зависят всесторонность, полнота и объективность исследования обстоятельств дела, установление истины и воспитательное воздействие судебного процесса. Да и сама правоприменительная практика является подтверждением актуальности указанного постановления. «Изучение 300 приговоров, вынесенных судами общей юрисдикции в Республике Мордовия за 2003 - 2006 гг., показало, что в каждом из них в той или иной степени употребляются понятия "всесторонность", "полнота", "объективность", "тщательность", "обстоятельность", "глубокое исследование доказательств". То есть в уголовно-процессуальной практике до сих пор встречается требование всесторонности, полноты и объективности познания доказательств по делу»[240].

Требование всесторонности, полноты и объективности исследования как обстоятельств дела, так и доказательств содержалось сначала в советском, а потом и в российском уголовно-процессуальном законодательстве в течение многих десятилетий. В ранее действовавшем УПК РСФСР статьей 20 определялось всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела в качестве принципа уголовного процесса. Положения статьи 71 ранее действовавшего кодекса, раскрывая принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению, в качестве основы внутреннего убеждения называли всестороннее, полное и объективное рассмотрение всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и правосознанием. Постановлением Пленума Верховного суда РФ от 21.04.1987г. №1 «Об обеспечении всесторонности, полноты и объективности рассмотрения судами уголовных дел», действовавшим вплоть до 06.02.2007 года, в п.14 обращалось внимание судов на то, что приговор может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были предметом всестороннего, полного и объективного исследования непосредственно в судебном заседании.

Таким образом, и ранее действовавшее, и действующее процессуальное законодательство в подавляющем большинстве случаев рассматривает в качестве основы внутреннего убеждения - всестороннее, полное и объективное исследование, как совокупности доказательств, так и совокупности обстоятельств дела. Оценка доказательств в уголовном процессе не утратит свободы, если внутреннее убеждение, являющееся методом оценки, будет основываться на всестороннем, полном и объективном исследования совокупности доказательств по делу, а внутреннее убеждение, являющееся результатом оценки, будет основываться на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности.

В) Асимметрия правил оценки допустимости доказательств

 Оценка доказательств в соответствии с так называемой "асимметрией" правил оценки их допустимости означает, что доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального закона, должны признаваться допустимыми, если об этом ходатайствует сторона защиты.

Каковы процессуальные последствия применения этих правил? Они достаточно очевидны. Доказательства виновности либо иным образом ухудшающие положение подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона, в любом случае должны признаваться недопустимыми и исключаться из процесса доказывания по уголовному делу. И, наоборот, доказательства, оправдывающие лицо, обвиняемое в совершении преступления, либо смягчающие его ответственность или наказание, хотя и полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона, по ходатайству стороны защиты могут и должны использоваться судом для обоснования выводов и принимаемых решений. Это помимо того, что в силу принципа презумпции невиновности и без того все сомнения толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 14 УПК)[241].

На сегодняшний день применение асимметрии правил оценки допустимости доказательств при действующей редакции закона, на первый взгляд, необоснованно. В соответствии с ч.1ст.75 УПК РФ недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса. Следует отметить то, что использование для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ, надо понимать как использование для установления наличия или отсутствия обстоятельств события преступления, установления наличия или отсутствия обстоятельств виновности лица в совершении преступления и т.д.. Таким образом, запрет на использование для доказывания любого из обстоятельств предмета доказывания распространяется только применительно к наличию или отсутствию обстоятельств, указанных в ст.73 УПК РФ. Очевидно, что отсутствие обстоятельств конкретного события преступления не есть наличие обстоятельств конкретного события другого преступления или события другого деяния, не являющегося преступным. Однако позитивный результат установления обстоятельств иного события может исключать возможность позитивного установления обстоятельств события преступления. Так же этот вопрос рассматривается применительно к обстоятельству виновности и других обстоятельств предмета доказывания. В итоге следует признать, что запрет на использование недопустимых доказательств для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ не распространяется на использование таких доказательств для доказывания обстоятельств невиновности, обстоятельств иного события, не являющегося событием преступления.

Допустимость – единственное свойство доказательств, способное получить объективную оценку вне совокупности доказательств. Асимметрия правил оценки допустимости доказательств применяется при условии отнесения недопустимого доказательства либо к доказательствам обвинения, либо к доказательствам защиты, то есть с учетом места недопустимого доказательства в числе обвинительных или оправдательных доказательств. Поэтому асимметрия правил оценки допустимости доказательств – это не только асимметрия правил оценки допустимости, но и асимметрия оценки вообще.

Являясь сторонником асимметрии правил оценки допустимости доказательств, отмечу следующие доводы в защиту асимметрии. Состязательность уголовного процесса и процесса доказывания в частности, провозглашенная в числе принципов уголовного процесса, на сегодняшний день существует не только в усеченном, а, я бы назвал, в ущербном виде. На стадии предварительного расследования следователь, по-прежнему, выполняет функции расследования и обвинения, отнесен к стороне обвинения уголовно-процессуальным кодексом. Защитник получил права по собиранию доказательств, которые мало чем отличаются от имевших место быть в предшествовавшем УПК РСФСР правах защитника вообще. При судебном рассмотрении суд сначала может признать доказательство недопустимым, а потом пересмотреть свое решение – и все это в рамках рассмотрения уголовного дела по первой инстанции. Кроме того, сегодня в закон вернулся порядок возвращения дела на доследование. Адвокатские образования не могут похвастаться наличием подготовленных трудовых ресурсов внутри своих образований и достаточного объема платежеспособной клиентуры для осуществления параллельных действий по расследованию дела защитником. Все это говорит о зачаточном состоянии развития состязательности в отечественном уголовном процессе, отличает наш процесс от уголовного процесса тех государств, в которых состязательность является действительно принципом. И в такой ситуации, если уголовный процесс сравнить с игрой в шахматы, стороне защиты нужна фора – асимметрия правил оценки допустимости доказательств.

Отметим, что если со стороны защиты поступает ходатайство о допущении к рассмотрению оправдательного доказательства, полученного с нарушениями закона, такое доказательство может быть признано судом допустимым. Кроме того, если доказательство, полученное с нарушением закона, по ходатайству защиты будет допущено к разбирательству дела, то государственный обвинитель не лишается права оспаривать его достоверность и доказывать, что нарушения, допущенные при собирании доказательств, повлияли на его достоверность[242].

В литературе описан пример, когда судом присяжных лицо было признано виновным в разбойном нападении, хотя в деле имелось оправдывающее его доказательство. Настоящий преступник при совершении нападения в присутствии свидетелей порезал руку. С места происшествия был взят анализ крови, который показал, что у преступника первая группа крови. Анализ же крови обвиняемого показал, что у него вторая группа, то есть он не виновен в совершении преступления. Однако, при назначении и проведении экспертизы был нарушен уголовно-процессуальный закон. Заключение эксперта судом было признано недопустимым доказательством. Присяжные заседатели не знали о существовании данного доказательства, и это обстоятельство сделало невозможным вынесение ими оправдательного приговора[243].

В связи с изложенным предлагается изменить ч.1 ст.75 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для установления наличия любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса».

Г) Существенность нарушений закона, влекущих признание доказательств недопустимыми

Буквальное толкование пункта 3 части второй ст.75 УПК РФ обязывает субъекта доказывания признавать недопустимыми доказательствами все, которые получены с нарушением закона, вне зависимости от существенности такого нарушения. Подобный подход к определению оценки недопустимости доказательств, по нашему мнению, нуждается в существенном дополнении.

В уже указанной работе «Теория доказательств в советском уголовном процессе» утверждается, что «оценка допустимости доказательств не сводится к формализованному оперированию ими (тем более, что речь идет о правилах высокой степени общности), она невозможна без привлечения правосознания судей»[244]. Но, на наш взгляд, правосознание, а сегодня правильнее называть не правосознание, а совесть судей, является необходимой для привлечения к оценке допустимости доказательств, полученных с нарушениями, на предмет признания этих нарушений существенными либо несущественными.

В судебной практике довольно часто возникают ситуации, когда суд признает доказательства, собранные на предварительном расследовании, недопустимыми.

Так, например, приговором Верховного Суда Республики Татарстан Б. осужден по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 127 ч. 2 п. п. "а", "ж", 222 ч. 1 и 111 ч. 1 УК РФ.

В обоснование виновности Б. в незаконном обороте огнестрельного оружия и боеприпасов к нему органы расследования в обвинительном заключении сослались на показания самого Б., протокол обыска по месту его жительства, показания свидетелей Г. (понятого), К. (представителя ЖКХ), протокол осмотра оружия и боеприпасов, а также на постановление о признании оружия и боеприпасов вещественными доказательствами и приобщении их к материалам дела, заключение судебно-баллистической экспертизы.

Суд первой инстанции, тщательно проанализировав собранные органами расследования доказательства, а также показания допрошенных в судебном заседании принимавших участие в производстве обыска свидетелей Г. (следователя) и Ф. (эксперта-криминалиста), пришел к правильному выводу о нарушении органами расследования требований ст. 166 УПК РФ при производстве обыска по месту жительства Б. Этот вывод подтверждается показаниями свидетелей, принимавших участие в производстве обыска, согласно которым порядок и последовательность действий лиц, производивших обыск, их количество, расположение и перемещение по жилому помещению, а также места обнаружения оружия и боеприпасов не соответствуют сведениям, зафиксированным в протоколе обыска.

При таких данных у судьи в соответствии со ст. 75 УПК РФ имелись основания для признания протокола обыска, а также связанных с ним протокола осмотра изъятого оружия и заключения судебно-баллистической экспертизы недопустимыми доказательствами по делу[245].

По другому делу протоколы следственных действий, проведенных в ходе предварительного расследования с участием осужденного О., в том числе протокол проверки его показаний на месте, исключены из перечня доказательств и в качестве таковых в приговоре не приведены.

Из содержания приговора следует, что указанные протоколы были исключены на основании ч. 6 ст. 49 УПК РФ в связи с тем, что в части обвинения по п. "а" ч. 3 ст. 126 УК РФ адвокат С. защищал подсудимого К.Д., интересы которого противоречат интересам допрошенного с участием того же адвоката подсудимого О.[246].

Единства в науке и в судебной практике при признании доказательств недопустимыми до сих пор не достигнуто.

В связи с этим предлагаются различные варианты совершенствования действующего уголовно-процессуального закона. Так, например, В.Зажицкий считает, что «... в процессе признания доказательств недопустимыми в УПК целесообразно использовать термин «существенные нарушения закона»... Конечно, нельзя не учитывать сложности, возникающие при применении правовых предписаний, выраженных с помощью оценочных терминов. Это способно расширить «сферу усмотрения» органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам, и не способствует единообразному применению закона. По возможности следует избегать оценочных терминов, применяя их лишь в исключительных случаях»[247].

В ч.1 ст. 381 УПК РФ дано понятие нарушений уголовно-процессуального закона, которые признаются судом существенными – это такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Соответственно, нарушения уголовно-процессуального закона, которые не повлияли и не могли повлиять на законность, обоснованность и справедливость приговора, определения, постановления, признаются несущественными.

Конкретное нарушение уголовно-процессуального закона может быть признано существенным или несущественным в зависимости от обстоятельств дела. Например, нарушения, допущенные при производстве осмотра, обыска, следственного эксперимента, предъявления для опознания, могут привести к утрате доказательственного значения протоколов этих действий и, тем не менее, не будут признаны существенными нарушениями, если это не повлекло существенной утраты полноты доказательств и не могло повлиять на выводы, содержащиеся в приговоре. Если же утрата названных доказательств могла повлиять на выводы суда, допущенные нарушения закона признаются существенными[248].

Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации), а также выполнения требований ст. 75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Пленум также разъяснил, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами[249].

Следует отметить, что помимо соблюдения норм закона, требования к допустимости включают в себя соблюдение этических норм. А. П. Рыжаков при определении понятия допустимости доказательств прежде всего указывает на их соответствие нормам нравственности, истинности, «...а равно требованиям закона относительно источника, способа и вовлечения в уголовный процесс фактических данных»[250].

Б. Комлев предлагал закрепить в УПК в отдельной главе «Нарушения закона, влекущие исключение доказательств из процесса доказывания» перечисленные им случаи нарушения закона[251]. Перечисление нарушений, подобных предлагаемым Б. Комлевым, нашло свое отражение в многочисленных постановлениях Президиума Верховного суда в случаях наличия оснований к отмене или изменению приговоров ввиду нарушений закона[252].

Однако, на наш взгляд, любой перечень нарушений закона не может быть исчерпывающим. Уголовно – процессуальный закон регулирует неопределенное количество рассмотрений уголовных дел, каждый случай индивидуален, имеет свои особенности, в то время как закон универсален по своему содержанию. Поэтому нет необходимости включать в закон подробный перечень существенных нарушений закона, влекущих признание доказательств недопустимыми. Однако критерий существенности нарушений процесса доказывания для оценки недопустимости доказательств, ввести в текст закона необходимо.

Вопрос о недопустимости доказательств на данный момент разрешается, как правило, только судом. По нашему мнению, следователь в случаях наличия сомнений по поводу допустимости того или иного доказательства должен сам произвести все необходимые действия для устранения таких сомнений. К сожалению, нередко органы предварительного расследования по-прежнему стремятся не к объективности исследования обстоятельств дела, а к обвинению лиц, подозреваемых в совершении преступления. Иногда доказательства виновности появляются в показаниях лиц, подозреваемых в совершении преступления, после проведенной с ними так называемой «оперативной работы», сопряженной с угрозами, физическим насилием, пытками. Возможность сделать заявление о неправовой форме получения подобных доказательств у лиц, которым вменяется совершение преступления, появляется только в суде. Суд, хотя и исключает такие доказательства из числа допустимых, вынося приговор, однако сам факт наличия в деле хотя обвинительных доказательств своевременно на стадии предварительного расследования не признанных недопустимыми серьезно воздействует на формирование внутреннего убеждения суда. Кроме того, такие своевременно непризнанные недопустимыми доказательствами сведения могут быть представлены суду для обоснования принимаемых решений о мере пресечения, производстве следственных действий, что противоречит смыслу уголовно-процессуального закона, его назначению.  Поэтому, кроме установления жестких критериев недопустимости доказательств в законе, необходимо не предоставить право исключения их из числа доказательств, а возложить обязанность и ответственность за ее неисполнение на следователя, дознавателя и на лиц, осуществляющих руководство и надзор за производством предварительного следствия и дознания. Это позволит формировать внутреннее убеждение суда объективно, без учета доказательств, полученных недопустимым способом. В то же время подобная норма позволит повысить качество расследования.

В действующий уголовно-процессуальный кодекс необходимо внести отдельной статьей следующие дополнения. Закрепление в УПК РФ критериев существенности нарушений уголовно-процессуального закона возможно в следующей редакции: «Нарушениями закона, влекущими признание доказательств недопустимыми, признаются все те отступления от требований закона при собирании доказательств, которые противоречат принципам процесса, ущемляют права участников, ставят под сомнение достоверность полученных сведений и не могут быть устранены в установленном настоящим законом порядке».

Решение о признании недопустимыми доказательств, полученных с нарушениями закона, влекущими их исключение, суд вправе, а дознаватель, следователь обязаны принимать на любой стадии предварительного и судебного следствия незамедлительно при наличии к тому достаточных оснований и получения к тому повода. Если исходить из принципа состязательности, ни у следователя, ни у суда не должно быть предусмотренных законом полномочий признания доказательств недопустимыми по собственной инициативе. Поэтому таким поводом могут быть замечания на производство следственного или судебного действия, изложенные в протоколе, заявленные отдельно ходатайства стороны защиты, указания руководителя соответствующего органа предварительного расследования, акт прокурорского реагирования, ходатайство стороны обвинения.

Стоит обратить внимание, что сейчас закон говорит об исключении из числа доказательств, а не из числа допустимых доказательств, как то предписывает отсылочная норма ч.4 ст.88 УПК РФ. Подтверждением тому является не только название и содержание всех частей статьи 235 УПК РФ, кроме последнего пункта, где говорится о возможности включения в число допустимых ранее исключенного доказательства, также части четвертой указанной статьи: «При рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований настоящего Кодекса, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре. В остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство». Тем самым возможно говорить о том, что исключение из числа доказательств осуществляется не только по признаку недопустимости (нарушения требований закона при получении), но и по другим критериям.

Вероятность

 

На основе типовых версий на первоначальном этапе расследования определяется направление производства предварительного расследования. На первых этапах расследования, когда наблюдается дефицит доказательственной информации, субъект доказывания не может пренебрегать даже самой малой вероятностью, поскольку именно она в конечном итоге может оказаться решающей. «Вероятность – мера знания о фактах. Факты же существуют независимо от того, считаем ли мы их очень вероятными или маловероятными. Уровень знания, соответствие или несоответствие наших представлений действительности зависит от того, в какой степени исследованы объективные обстоятельства. Поэтому необходимо исследование и тех версий, которые кажутся маловероятными. Но чтобы проверять версии, их надо иметь, их надо выдвигать, строить». [253]

Практически все процессуальные решения, кроме обвинительного заключения, на стадии предварительного расследования принимаются на основе суждений, носящих характер предположения, суждения носящего вероятностный характер.

Понятие вероятности является одним из фундаментальных понятий современной науки. Современные физика и биология, экономика и космология, лингвистика и кибернетика многим обязаны идее вероятности. Не случайно видный русский статистик В. И. Романовский, отмечая всеобъемлющий характер вероятностно-статистических представлений, говорил о «статистическом мировоззрении», а отец кибернетики Н. Винер употреблял существительное «Вселенная» не иначе как с эпитетом «вероятностная». Несмотря на известную метафоричность этих выражений, нельзя все же не признать того факта, что теоретико-вероятностные представления действительно являются существенным моментом современной научной картины мира.

Проблемой вероятности ученые, в особенности философы, интересуются уже достаточно давно. Ещё Аристотель интересовался ею. В «Риторике» он дал анализ некоторых вероятностных умозаключений и попытался определить понятие вероятности. Согласно Аристотелю, «вероятно то, что случается в большей части, и не просто то, что случается, как определяют некоторые, но и то, что может случиться и иначе; оно так относится к тому, по отношению к чему оно вероятно, как общее к частному»[254].

В данном определении Аристотель попытался связать вероятность с категориями необходимости, случайности, возможности, общего и частного. За Аристотелем последовала целая плеяда мыслителей, с разных позиций обсуждавших проблему вероятности.

Вплоть до начала ХХ века в науке господствовала теория, согласно которой вероятность понималась как характеристика наших знаний о тех или иных явлениях окружающего мира.

Классики теории вероятности, Я. Бернулли и П. Лаплас связывали вероятность с умозаключениями, производимыми в условиях неполной информации о предмете. Позднее вероятность стали связывать со свойствами реальных процессов. Гносеологическое понятие вероятности означает «осознанную нами степень соответствия нашего знания реальности»[255].

Наиболее строгие определения вероятности даются в рамках математической теории вероятностей. Здесь под вероятностью понимается «числовая характеристика степени возможности появления какого-либо определенного события в тех или иных определенных, могущих повторяться неограниченное число раз условиях»[256].

Основные понятия математической теории вероятностей – случайное событие и его вероятность (а также случайная величина). Событие называется случайным при данных условиях, если при осуществлении этих условий оно может как произойти, так и не произойти. Теория вероятностей изучает лишь случайные события, имеющие определенную вероятность. Наличие у случайного события определенной вероятности р  появления при данных условиях проявляется в том, что при большом числе испытаний частота появлений событий (равна отношению m / n , где n – общее число испытаний, а m – число появления события в этих испытаниях) оказывается близкой к р[257]. Так, например, имеется определенная вероятность (0,515) того, что новорожденный ребенок будет мальчик. 

Круг случайных событий, имеющих вероятность, весьма широк, так что результаты теории вероятностей находят приложение в самых разных отраслях научных знаний. Что касается доказывания, то здесь применение математической теории вероятностей весьма затруднено. Вероятность – это всегда мера возможности, и в процессе доказывания по уголовному делу она играет огромную роль, поскольку вероятностные представления обладают «колоссальной эвристической силой»[258]. Однако, в уголовно-процессуальном доказывании процесс познания явлений происходит в ретроспективе. Следователь или лицо, производящее дознание, чаще всего сталкиваются с уже совершенным преступлением, со следами преступления. Из содержания ст.ст.61, 62, 67 УПК РФ следует, что следователь или лицо, производящее дознание, не могут принимать участия в расследовании, если они были очевидцами преступления. Поэтому применение математических отношений для выяснения вероятности происхождения того или иного варианта событий в расследовании преступлений не представляется возможным.

В науке криминологии, в отличие от уголовно-процессуального доказывания, используются математические методы получения выводного знания. Так, при определении криминологической характеристики преступления, за основу её используются статистические данные об отдельных её элементах. Полученные в результате криминологических исследований данные приводятся в совокупность либо с математическими величинами (например, 65% изнасилований совершаются ранее знакомыми людьми), либо в сочетании со словами «как правило», «обычно» и другими.

Различие вероятности в доказывании и вероятности в криминологии заключается, прежде всего, в том, что криминологией изучаются уже расследованные, раскрытые преступления, а вероятность в доказывании обусловлена недостаточностью информации о совершенном преступлении.

Как писал профессор М. С. Строгович, «в уголовно-процессуальном доказывании, где познание носит преимущественно ретроспективный характер, понятие вероятности находит применение в его гносеологическом значении. Вероятность в судебном доказывании связывается с недостаточностью фактических данных, обосновывающих истинность выводов о наличии подлежащих доказыванию обстоятельств дела»[259].

Вероятность получения доказательств в том или ином варианте произошедшего преступления обусловлена наличием и постоянным существованием связей, носящих либо случайный, либо необходимый характер.

«Случай (от греч. – tyche) – это наступление непредвиденного, не предполагаемого события, и особенно его непредусмотренное заранее совпадение с другим событием. То, что часто изображается как случай, вообще говоря, есть цепь непознанных или недостаточно хорошо познанных причин и следствий»[260].

Необходимость здесь же оценивается как философская категория, выражающая объективные связи материального мира. «Реально или физически необходимым считается такое явление, которое неизбежно должно наступить, если имеются в наличии определенные условия, или должно произойти, если последует нечто»[261].

Таким образом, можно прийти к выводу, что случайное противоположно необходимому и является его отрицанием. Тем не менее, одно не исключает другого: «признание противоположности случайного и необходимого не означает, что в своем проявлении случайное лишено необходимости. ...Мир случайных явлений отнюдь не является царством беззакония, в этом мире действуют свои, так называемые вероятностные законы»[262].

Ф. Энгельс по этому поводу писал: «Обычный человеческий рассудок, а с ним и большинство естествоиспытателей, рассматривает необходимость и случайность как определения, раз и навсегда исключающие друг друга. Какая-нибудь вещь, какое-нибудь отношение, какой-нибудь процесс либо случайны, либо необходимы, но не могут быть и тем и другим. Таким образом, то и другое существует в природе бок о бок; природа содержит в себе всякого рода предметы и процессы, из которых одни случайны, другие необходимы, причем все дело в том, чтобы не смешивать между собой эти два сорта»[263].

Противоположную Энгельсу позицию занимает детерминизм. Согласно этому воззрению, в природе господствует лишь простая непосредственная необходимость. Случайность не объясняется здесь из необходимости, скорее, наоборот, необходимость низводится до порождения голой случайности.

Ф. Энгельс неоднократно в своих работах слово «случай» берет в кавычки или пишет о «мнимости случая». Любое явление или процесс, если рассматривать их детально, представляют собой единство необходимого и случайного. Случайность есть форма проявления и дополнения необходимости, по мнению Ф. Энгельса[264].

 В данном определении существенной, помимо указания на связь необходимого и случайного, представляется также идея разнопорядковости, неравноценности, соподчиненности необходимого и случайного.

Случайное не просто сосуществует с необходимым – оно подчиняется необходимому, дополняет, конкретизирует необходимое, обусловливает форму его проявления.

Философский словарь объясняет взаимосвязь необходимого и случайного немного по-другому, тем что «каждое живое существо, наделенное сознанием, в принципе обладает возможностью вмешиваться в причинную связь и изменять или управлять событиями в соответствии с целью, и поскольку намерения другого человека в принципе являются непознаваемыми, то результаты целеполагающей спонтанности другого действуют на человека как случаи, которые порождены им, хотя мыслима и такая позиция, с точки зрения которой, не имеется никаких случайностей»[265]. То есть здесь признается жизнеспособной идея детерминизма о существовании простой непосредственной необходимости.

Что касается доказывания, то здесь складывается такая ситуация, когда связь между фактами может быть либо случайной, либо необходимой. В то же время, «если происхождение каждого из них в отдельности можно объяснить случайностью, то допустить случайное совпадение всех ... фактов сразу невозможно. И, очевидно, потому, что каждый из них происходил в определенное время, и в определенном месте, в определенных условиях, под воздействием конкретных причин. Значит, чтобы допустить случайное совпадение всех промежуточных фактов, нужно допустить возможность случайного совпадения всего комплекса связей, которыми эти факты связаны между собой и с другими обстоятельствами. Комплекс этот бывает весьма сложен даже при наличии двух-трех фактов, а с появлением каждого нового вероятность случайного их совпадения чрезвычайно быстро приближается к нулю»[266].

Итак, как отмечено выше, на первоначальном этапе расследования возникает ситуация, когда любое указание на вероятность того или иного варианта произошедшего события связано с недостатком информации об этом событии у познающего субъекта.

Внутри этого общего направления усматриваются иные подходы к пониманию вероятности в доказывании.

При производстве различных следственных и процессуальных действий субъект доказывания сталкивается с информацией о следах произошедшего события. Однако следы – «это ещё не доказательства, ибо в своем первозданном виде они не могут быть использованы для аргументации промежуточных выводов»[267].

Обнаружив эти следы, познающий субъект должен выяснить, какова истинная причина их происхождения.

Так, при выявлении причинно-следственных связей с непосредственным выяснением как причин, так и следствий, влияние на данный процесс оказывают не только недостаток знаний субъекта доказывания об исследуемом объекте, но и сама природа изучаемого объекта, обусловливающая объективную возможность различий в развитии явлений и процессов.

Для характеристики природы вероятности в доказывании следует разграничивать объективный и субъективный аспект знания о совершенном преступлении.

Так как наука уголовно-процессуального доказывания является наукой материалистической, то и рассматривать вопросы вероятности в уголовно-процессуальном знании необходимо именно с этих позиций.

Знание здесь следует рассматривать как субъективный образ объективной действительности. Поэтому необходимо различать форму и содержание знания о преступлении. Если форма характеризует способ отражения преступного деяния как объекта знания, то содержание характеризует те обстоятельства, которые входят в предмет доказывания по делу и получили отражение в знании.

Если говорить о субъективности содержания вероятности, то необходимо обратить внимание на теорию Э. Бореля: вероятности для него «имеют отношение лишь к данному лицу и в большей степени зависят от его психологических и физиологических особенностей и даже от его состояния в данный момент. Выводы, которые при этом получены, не могут быть обязательны не только для других людей, но и для того же лица, но в другое время»[268]. Э. Борель заявляет, что эти вероятности «не существуют отвлеченно, а только по отношению к некоторому человеческому мозгу»[269]. Соответственно, вероятность знания о преступлении носит, прежде всего, субъективный характер. Однако субъективность вероятности указывает лишь на субъективность оценки знаний, оценки, которая производится человеком, и в результате которой субъект оценки приходит к выводу о вероятности оцениваемого знания. 

Однако нас больше интересует вопрос об объективности содержания вероятностного знания о преступлении.

Различие объективного и необъективного, применительно к знаниям о преступлении, заключается не только в том, что они описывают, а в том, как они это описывают: адекватно или неадекватно, тождественно сущности или нетождественно. Объективность вероятностных знаний о преступлении означает соответствие субъективной модели преступления фактам объективной действительности. Необъективность вероятностных знаний обусловливается как их неполнотой, так и субъективизмом их оценки, ошибочности исходных данных для таких знаний. На выявление, опровержение и устранение элементов субъективизма и ошибочности в знании направлены все те требования, предъявляемые к процессу доказывания, которые установлены уголовно-процессуальным законодательством.

В содержании знания о преступлении в процессе доказывания могут быть даже случаи, когда ошибочные сведения становятся основой для необъективных выводов. «Вероятность тогда, очевидно, также ошибочна, и это является особенно тягостным, если ошибочная вероятность оказывается равной единице, то есть совпадает с достоверностью»[270]. Хотя возможность возникновения такой ситуации ничтожно мала, тем не менее не исключается. «Во многих руководствах по теории вероятностей описан реальный факт: в Монте-Карло выигрыш выпал на одно и то же число подряд 29 раз. Вероятность сказочно ничтожна! И все же так было»[271]. Доказывание в любом случае – это совсем не та сфера деятельности, где допускается и поощряется подобного рода стечение обстоятельств. Разумеется, ошибочные сведения могут появляться при расследовании довольно часто: они могут содержаться в ложных показаниях подозреваемого, обвиняемого, в некоторых случаях в показаниях недобросовестных свидетелей (или даже добросовестных, если те заблуждаются), ошибочном заключении эксперта и т.д. В этом случае, с практической точки зрения, единственное рекомендуемое каждому субъекту доказывания решение, это сделать все возможное, чтобы не обмануться и не быть обманутым. Хотя практика свидетельствует, что случаи обратного, к сожалению, встречаются. Так, по известному делу Чикатило несколько человек были привлечены к уголовной ответственности и подвергнуты наказанию за преступления, которые ими не совершались. Более того, подобная ситуация может быть создана искусственно в целях введения следствия в заблуждение путем умышленного создания системы ложных доказательств. Распознать такую вероятность иногда невозможно, но чем более полными сведениями будет располагать субъект доказывания и чем шире будет круг источников их получения, тем меньше возможностей останется для создания описываемой ситуации.  

Итак, вопросы вероятности в доказывании сводятся, прежде всего, к тому, что отражает вероятность, каково содержание этого понятия.

Вероятность в доказывании обусловлена обрывочностью, неполнотой знания субъекта доказывания об интересующих его обстоятельствах расследования. В дальнейшем мы будем различать вероятность в доказывании как таковую и вероятностные знания.

Вероятность в доказывании – это характеристика неполного, недостаточного знания. Соответственно вероятностные знания – это знания, характеризующиеся недостаточной полнотой и недостаточной обоснованностью.

Специфичность процесса доказывания предопределяет в качестве средства достижения достоверности в уголовном процессе вероятностные знания. Посредством использования вероятностных знаний могут быть определены не только направления расследования, круг поиска доказательств, основания для принятия процессуальных решений, но и получены основания для достоверного установления обстоятельства предмета доказывания.

 

Содержание и структура предмета доказывания

Перед началом рассмотрения этого вопроса приведем некоторые точки зрения на содержание предмета доказывания, а в последующем раскроем содержание предмета доказывания, исходя из собственной точки зрения на эту категорию.

Долгое время в литературе применялось понятие «главный факт». Единого мнения об обстоятельствах, входящих в «главный факт», достигнуто не было. «В теории неоднократно поднимался вопрос о существовании кроме предмета доказывания предмета исследования, или предмета познания, однако содержание предлагаемых понятий определялось неоднозначно. Полагаем, что предмет (или объект) исследования (предмет познания) – это само расследуемое преступление, которое не нуждается в специальном определении и которое познается путем выявления его юридически значимых признаков. При этом любой из элементов предмета доказывания, в том числе не входящий в состав главного факта, может стать предметом спора сторон и, следовательно, нуждается в соответствующем обосновании»[291]. Таким образом, В. А. Лазарева, с одной стороны, высказывается об отсутствии необходимости специального определения обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу, в силу их самоопределения преступлением как объектом познания. С другой стороны, ею признается наличие элементов, входящих в состав главного факта.

Включая в понятие предмета доказывания «главный факт» и «иные обстоятельства», М. П. Шаламов под главным фактом понимал «сумму фактических обстоятельств, совокупность которых образует основу, главное содержание состава преступления». Что касается «иных обстоятельств», то к ним данный автор относит «обстоятельства, смягчающие ответственность, а равно обстоятельства, относящиеся к гражданскоправовым последствиям преступления, к характеру личности обвиняемого, и другие»[292].

В. Д. Арсеньев делит факты, образующие предмет доказывания на две основные группы:

а) факты, имеющие уголовно-правовое значение и составляющие в своей совокупности главный факт, т.е. все фактические обстоятельства, предусмотренные ч. 1 ст. 73 УПК;

б) факты, не имеющие уголовно-правового значения, т.е. обстоятельства, способствовавшие совершению преступления (ч. 2 ст. 73 УПК)[293].

При этом автор указывает на то, что «термин «главный факт» в применении к указанным обстоятельствам означает лишь необходимость их первоначального установления и не должен давать основания рассматривать обстоятельства, способствующие совершению преступления, как «неглавные»[294].

В литературе указывается на то, что «употребление понятия «главный факт» имело смысл в условиях прежнего законодательства, не содержавшего нормы об обстоятельствах, подлежащих доказыванию», «...деление подлежащих доказыванию обстоятельств дела на главный факт и прочие факты не приносит пользы теории и практике уголовного судопроизводства и является излишним»[295].

Следует согласиться, что нельзя среди обстоятельств, входящих в предмет доказывания, выделять «главный» и соответственно второстепенные факты. Каждое из перечисленных в ст. 73 УПК обстоятельств имеет свое процессуальное значение. Совокупность обстоятельств, кроме того, имеет тесную взаимосвязь и выделение среди них менее, либо более значимых, недопустимо.

Однако, иногда на практике не придерживаются такой точки зрения. Так, считается, что для вменения ст. 171 УК РФ достаточно установить факт отсутствия хотя бы одной обязательной марки (акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия, защищенных от подделок) на товаре либо продукции, которые произведены или же находятся в обороте[296].

Существует мнение, согласно которому предмет и пределы доказывания являются равнозначными понятиями, и что в понятие предмета доказывания должны включаться вместе с обстоятельствами, перечисленными в ст.73 УПК, и промежуточные (или доказательственные) факты[297].

 Имеет место и другая точка зрения, согласно которой доказательственные факты, будучи средствами установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК, находятся за пределами данного понятия и образуют понятие пределов доказывания[298].

Понятие пределов доказывания в теории доказывания чаще всего трактуется как круг доказательств, необходимых для достоверного, то есть истинного установления соответствующих фактов и обстоятельств[299].

 «Группа обстоятельств, имеющих лишь доказательственное значение, включает в себя индивидуальные для каждого дела факты – промежуточные, совокупность которых образует пределы доказывания по данному делу»[300].

Ф. Н. Фаткуллин понимает под пределами доказывания в уголовном процессе границы этой деятельности, которые выражают полноту проверяемых следственных версий, глубину исследования подлежащих установлению фактов (обстоятельств), объем доказательств и их источников, обязательных для признания наличия или отсутствия этих фактов, и достаточность обоснования выводов по делу»[301].

Авторы «Теории доказательств» определяют данное понятие как необходимую и достаточную совокупность доказательств, «которая, будучи собранной по делу, обеспечивает правильное его разрешение путем установления «искомого комплекса» обстоятельств, подлежащих доказыванию»[302].

Иное определение дается А. П. Рыжаковым: «под пределами доказывания понимается достаточная совокупность доказательств, позволяющая считать установленными как отдельные обстоятельства, подлежащие доказыванию, так и закрепленный в УПК предмет доказывания в целом»[303].

Действительно, необходимо четко разграничивать обстоятельства, входящие в предмет доказывания, и находящиеся в пределах доказывания. Факты, установленные доказательствами и входящие в пределы доказывания, являются обоснованием выводов об искомых обстоятельствах. Кроме того, оценка достаточности доказательств производится на основе исследования не только тех доказательств, которые непосредственно устанавливают обстоятельства предмета доказывания, но и тех, которые находятся в пределах доказывания.

 «Предмет доказывания – система обстоятельств, выражающих свойства и связи исследуемого события, существенные для правильного разрешения уголовного дела и реализации в каждом конкретном случае задач судопроизводства»[304].

«Предмет доказывания в теории обычно отождествляют с совокупностью перечисленных в правовой норме (ст.73 УПК РФ) обстоятельств, подлежащих установлению с помощью доказательств. Перечень этих обстоятельств, позволяет утверждать, что все они имеют значение для правильного разрешения уголовного дела»[305].

Перечень обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу содержится в ст. 73 УПК РФ. При этом, как нам представляется, п.1 части первой ст.73 УПК требует расширенного толкования. В связи с тем, что обстоятельства совершения преступления включают в себя не только факт непосредственного совершения, но и обстоятельства подготовки и сокрытия преступления. Важность рассмотрения указанных обстоятельств, как составной части элементов предмета доказывания настолько велика, что заслуживает внимания мысль об изложении пункта первого части первой ст. 73 УПК в следующей редакции: «1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства подготовки, совершения и сокрытия преступления)».

Необходимость данной конкретизации обстоятельств, входящих в предмет доказывания, обусловлена также тем, что обстоятельства подготовки и сокрытия преступления имеют важное доказательственное значение:

1) установление этих обстоятельств может послужить основой для квалификации иного преступления, составом которого охватываются обстоятельства подготовки и (или) сокрытия расследуемого преступления;

2) установление этих обстоятельств важно для индивидуализации уголовной ответственности виновных лиц;

3) установление этих обстоятельств способствует как предупреждению совершения преступления, так и его раскрытию;

4) установление этих обстоятельств необходимо для выяснения характера психического расстройства по делам о применении принудительных мер медицинского характера.

Не все авторы согласны с тем, что в предмет доказывания должны входить только те обстоятельства, которые перечислены в законе.

Так, например, Ф. Н. Фаткуллин в понятие предмета доказывания помимо перечисленных включает также другие обстоятельства, на основе которых принимаются те или иные решения по делу[306].

«При осуществлении правосудия суду надлежит установить факты с которыми подлежащая применению норма материального права связывает определенные юридические последствия, и определяет эти юридические последствия. Правовая и общественно-политическая (моральная) оценка в содержание истины, устанавливаемой судом, не входит и поэтому предметом доказывания не являются. Следовательно, предметом судебного познания, а отсюда и предметом судебного доказывания, служат только факты, имеющие юридическое значение для рассматриваемого дела»[307]. Однако уголовно-процессуальный закон содержит указание на то, что выявлению подлежат также причины и условия, способствовавшие подготовке, совершению и сокрытию преступления.

«Предмет доказывания по уголовному делу – это совокупность имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела юридически значимых обстоятельств, которые должны быть доказаны или опровергнуты в целях обоснования выдвинутого в отношении определенного лица обвинения»[308].

Не совсем понятно, почему обстоятельства должны быть опровергнуты. В соответствии со ст.299 УПК РФ при постановлении приговора суд в совещательной комнате разрешает, в том числе, следующие вопросы: 1) доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; 2) доказано ли, что деяние совершил подсудимый; 3) является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено; 4) виновен ли подсудимый в совершении этого преступления; 5) подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление; 6) имеются ли обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание; 7) какое наказание должно быть назначено подсудимому и т.д. Следует обратить внимание на то, что суд не подтверждает и не опровергает установление ни одного из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК. Суд только лишь выясняет установлено ли наличие одних обстоятельств и наличие или отсутствие других обстоятельств. Вообще, не стоит говорить об опровержении или подтверждении обстоятельств дела, можно подтверждать и опровергать доводы о наличии или отсутствии обстоятельств.

 «Обстоятельствами дела, рассматриваемого в уголовном суде, признаются: а) все факты, составляющие содержание вопроса о виновности в отдельном случае, и б) все факты, представляющиеся посредственно или непосредственно доказательствами отдельных моментов вопроса о виновности…. Вопрос о том, какие предметы составляют quid probandum (то, что подлежит доказанию) в отдельном случае, разрешается так или иначе, смотря по тому, что требуется уголовным законом для состава данного преступления, какие обстоятельства принимаются во внимание при индивидуализировании виновности подсудимого»[309].     

Следует различать обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, на те, с наличием которых закон связывает наступление уголовно-правовых последствий и те, от которых зависит содержание этих последствий.

Установление события преступления (времени, места, способа и других обстоятельств совершения преступления), виновности лица в совершении преступления, формы его вины, при которой деяние является преступным, и мотивов связано с наступлением последствий в виде уголовного наказания причинно-следственной связью. Например, квалификация деяния как преступного в некоторых случаях возможна только при установлении умышленной формы вины, тогда как совершение тех же действий по неосторожности не позволяют делать вывод о виновности в совершении предусмотренных той же нормой преступлений. В частности, «в деянии, описанном в ч. 4 ст. 111 УК, она слагается из двух предметов субъективного отношения (тяжкий вред здоровью, смерть) и соответственно двух форм вины. Относительно первого предмета имеется умысел (прямой или косвенный), т.е. виновный предвидит, по крайней мере, возможность наступления именно тяжкого вреда здоровью потерпевшего и желает либо сознательно допускает эти последствия (либо относится к ним безразлично). Если у виновного не было умысла на причинение именно тяжкого вреда здоровью, тем более, если не было умысла на причинение вреда здоровью вообще, о вменении ч. 4 ст. 111 не может идти речи»[310].

Установление характера вреда представляется достаточно искусственным выделением общественно-опасных последствий из объективной стороны состава преступления, в полном объеме раскрываемой в содержании события преступления.

Установление размера вреда, причиненного преступлением, может находиться

- в причинно-следственной связи с наказанием – при материальном составе преступления;

- в корреляционной связи в квалифицированных составах, предусматривающих в качестве квалифицирующего признака размер вреда;

- не требует доказывания в формальных составах.

Установление наличия обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, обусловливает вид и размер наказания, которое, тем не менее, назначается. Следует отметить, что далеко не всегда подобные обстоятельства имеются в деле. Соответственно, установление отсутствия указанных обстоятельств не препятствует вынесению приговора.

Установление обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, и обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, находится во взаимной связи с теми материально-правовыми нормами, которые регулируют вопросы, обусловленные установлением указанных обстоятельств, но находятся вне составов преступлений. Однако необходимо отметить, что в случае установления обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, осуществляется формирование мотивов деяния. Таким образом, преступное нарушение прав субъектов правоотношений, признаки которого устанавливаются иными обстоятельствами предмета доказывания, противопоставляются обстоятельствам, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, и обстоятельствам, исключающим преступность и наказуемость деяния. Уголовный закон, в указанных случаях отдает прерогативу действию тех материальных норм, которые действуют в пользу подозреваемого (обвиняемого). Таким образом, выделяемая группа обстоятельств объективно сосуществует с обстоятельствами события преступления и неразрывно связана с разрешением вопроса о виновности лица в совершении преступления. Факты объективной действительности, составляющие содержание этих обстоятельств, либо предшествуют событию преступления, либо происходят параллельно, либо происходят после события преступления. 

Обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого, устанавливаются во всех случаях. Характеристика личности субъекта преступления относится к обстоятельствам материально-правового характера, с установлением которых связано наступление ответственности (достижение возраста уголовной ответственности, наличие признаков специального субъекта). Обстоятельства, составляющие содержание иных характеристик обвиняемого (с места работы, учебы, жительства) могут учитываться при назначении наказания. Суду, как правило, при установлении этих обстоятельств не требуется такой совокупности доказательств, которая при установлении иных обстоятельств приобретает в судебной оценке свойство достаточности. Сложилось так, что при установлении данного обстоятельства не устанавливается факта негативной, позитивной, нейтральной личностной морально-нравственной социальной ориентации обвиняемого. Как правило, в обвинительном заключении, обвинительном акте, приговоре излагается содержание одной, двух или трех имеющихся в деле характеристик, например «по месту учебы, работы, жительства характеризуется положительно». Таким образом, вторая группа этого вида обстоятельств непосредственно не взаимосвязана с материально-правовыми последствиями, но необходима для формирования внутреннего убеждения субъектов доказывания, а, более всего, суда для разрешения вопросов о форме и размере наказания.

Относительной новеллой является дополнение перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию, обстоятельствами, подтверждающими, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со статьей 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации)[311]. Прежде всего, необходимо отметить авторское понимание всей остроты политической ситуации, в условиях которой появилось данное нововведение, высокую государственную важность его. Однако обескураживает существенность изменений, которые может повлечь эта новелла в теории доказывания, если не рассматривать некоторые аспекты новеллы как ошибки законодательной техники. Впервые в ряду обстоятельств, подлежащих доказыванию, появились те обстоятельства, которые что-либо подтверждают. До этого времени обстоятельствами предмета доказывания обозначались те, к установлению наличия или отсутствия которых нужно было стремиться путем собирания доказательств, их проверки и оценки, путем подтверждения и опровержения сведений, имеющих доказательственное значение. Во-вторых, частично дискредитируются нормы, регулирующие процессуальный статус вещественных доказательств, выделяя из них те, которые непосредственно обеспечивают установление именно этого обстоятельства ст.73 УПК РФ. Из этого вытекает гипотетическая возможность рассмотрения данной новеллы, как нарушающей принцип свободы оценки доказательств и, соответственно, того положения, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Представляется, что для достижения той цели, которая очевидна в этой новелле, было достаточно, с учетом внесенных дополнений в УК РФ статьёй 104.1., дополнения ст.81 УПК РФ п.2.1. части первой и п.4.1. части третьей, изменения п.4 части третьей указанной статьи. На основании изложенного, включение данного обстоятельства в ст.73 УПК РФ если и необходимо, по мнению законодателя, то в следующей редакции:

«8) обстоятельства получения имущества, подлежащего конфискации в соответствии со статьей 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, в результате совершения преступления или доходов от этого имущества либо использования, подготовки для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации)».

 Установление обстоятельств предмета доказывания подчиняется, как и любой иной структурированный объект исследования, законам логики, которые позволяют нам говорить о наличии простой логической последовательности в порядке установления обстоятельств, подлежащих доказыванию.

1. Прежде всего, устанавливается, было или не было совершено преступное деяние, когда, где, какими способом и орудием, было ли оно совершено конкретным обвиняемым, характеристика его личности в качестве субъекта преступления.

2. Если преступление было совершено, - были ли обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния.

3. Если нет обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, - какова форма вины обвиняемого, мотив

4. Если есть обстоятельства первой и третьей группы, и нет обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, - были ли обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.

5. Если нет второй и четвертой группы обстоятельств, - были ли обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.

Как обстоятельства пятой группы, так и обстоятельства шестой и седьмой групп, подлежащие доказыванию, подчинены установлению наличия обстоятельств первой группы. Соответственно при установлении наличия обстоятельств первой группы можно установить наличие или отсутствие обстоятельств пятой, шестой, седьмой групп. Установление отсутствия обстоятельств первой группы устраняет необходимость установления наличия или отсутствия обстоятельств пятой, шестой, седьмой групп.

6. Установление характера и размера вреда находится в зависимости от состава преступления.

7. Установление второй группы обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, зависит от объективной возможности представления и своевременности представления (получения истребованных) доказательств.

Установление отсутствия обстоятельств либо не влечет никаких последствий, если это обстоятельство находится в корреляционной связи с наказанием, либо при наличии причинно-следственной связи связано исключительно с наступлением процессуальных последствий (прекращение уголовного дела, оправдательный приговор, реабилитация). Установление отсутствия обстоятельств первой и третьей групп влечет в зависимости от стадии, на которой произошло такое установление, указанные процессуальные последствия. Установление отсутствия обстоятельств иных групп не влечет никаких последствий. Факты, составляющие суть обстоятельств первой группы, могут существовать объективно вне зависимости от существования фактов, составляющих суть иных обстоятельств, подлежащих доказыванию. Единственное исключение составляют обстоятельства характера и размера вреда, и то вопрос о размере вреда необходим к рассмотрению далеко не по всем категориям уголовных дел.

Таким образом, очевидна необходимость изменения структуры и в некоторой мере и содержания ст.73 УПК РФ с учетом постановки на первый план обстоятельств, характеризующих признаки состава преступления; с учетом различия формальных и материальных составов преступлений и отделения характера от размера вреда; дополнением указания на установление цели совершения преступления; разделения обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого на две группы; выделения в отдельную факультативную группу обстоятельств, с установлением которых связана мера наказания.

Стоит также оговориться о том, что установление наличия одних из перечисленных в статье 73 УПК РФ подлежащих доказыванию обстоятельств, исключает установление наличия других.

Исходя из изложенного, можно предложить изложить ст.73 УПК РФ в следующей редакции:

 «Статья 73. Обстоятельства, устанавливаемые в процессе доказывания

1. В процессе доказывания по уголовному делу устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию:

1.1. 1) события преступления (времени, места, способа, орудий, обстоятельств подготовки и сокрытия преступления, и других обстоятельств совершения преступления);

2) виновности лица в совершении преступления;

3) обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого в качестве субъекта преступления;

4) характера вреда, причиненного преступлением, в необходимых случаях – размера вреда;

1.2. формы вины, мотивов, цели лица, виновного в совершении преступления – при установлении наличия обстоятельств, подлежащих доказыванию и отсутствия обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния;

1.3. при установлении наличия обстоятельств, подлежащих доказыванию,

а) обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния;

б) обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;

2. Устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, с установлением которых связана мера наказания и иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела:

обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание;

обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого;

обстоятельств получения имущества, подлежащего конфискации в соответствии со статьей 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, в результате совершения преступления или доходов от этого имущества либо использования, подготовки для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации);

иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

3. Устанавливается наличие или отсутствие подлежащих выявлению обстоятельств, способствовавших совершению преступления».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы:

 

1. Предметом содержательной логики доказывания является изучение процесса доказывания как вида мыслительной и практической деятельности, основанного на использовании законов и форм мышления, диалектики становления и развития формы и содержания доказательств в процессе их собирания, проверки и оценки, становления достоверности итогового вывода по уголовному делу.

Объективная составляющая доказывания содержится в собирании доказательств и получении новых доказательств при проверке. Соответственно объективная составляющая имеет своими элементами процессы собирания доказательств, получения новых доказательств при проверке, сами доказательства с их свойствами. Все остальное в процессе доказывания – субъективно.

Достоверный вывод формируется в результате субъективного процесса, который должен быть основан на объективных результатах реальной деятельности. Реальная деятельность осуществляется на основе неполных объективных данных и субъективных выводов, носящих характер предположений. Таким образом, субъективная составляющая доказывания подчиняется законам формальной (субъективной) логики, а объективная составляющая – подробно регламентированным требованиям уголовно-процессуального закона и законам диалектики.

Условия допустимости доказательств выступают как объективные обстоятельства становления формы доказательства. 

Обстоятельства, подлежащие доказыванию, относятся к субъективной логике, пока не наполнятся объективным содержанием сведений об обстоятельствах конкретного преступления. Версия является логическим инструментом достижения выводного знания.

 

2. Криминалистическая версия есть обоснованное и логически правильное предположительное объяснение сущности преступления и связей между механизмом совершения преступления и обнаруженными следами. Предположительное объяснение обстоятельств преступления в форме версии существует на различных этапах расследования, в различных интерпретациях. Вариационность версионного объяснения обстоятельств преступления зависит от комплекса причин. Этими причинами могут быть как объективные, так и субъективные факторы расследования. На протяжении расследования предположительные объяснения обстоятельств совершенного преступления, содержащиеся в версии, должны пройти все элементы процесса доказывания, преобразоваться из предположительных объяснений в достоверно установленные знания.

От начала и до конца расследования версии так и остаются объяснением обстоятельств, интересующих следствие, которые могут входить в предмет доказывания, а могут находиться в пределах доказывания по конкретному уголовному делу.

В процессе доказывания, как и в любом другом гносеологическом процессе, версия содержит в себе предпосылку для получения логическим путем достоверного знания. Выводное знание приобретается путем производства полного комплекса действий по выдвижению, проверке версий, накоплению доказательств.

Версия имеет много общего с гипотезой. Однако версии не относятся к группе явлений, а выдвигаются относительно обстоятельств одного расследуемого преступления, их взаимосвязи между собой и доказательствами по делу.  Поэтому версии нельзя отождествлять ни с одним из видов гипотез. Но и отрицать отношение следственных версий к разновидности гипотез было бы ошибочно.

Причинами построения версий, не соответствующих истинной картине происшедшего, являются: допущение логических ошибок при построении версий, построение версий на основе недостоверных данных и построение версий на основе неполных данных.

 

3. Конструкция криминалистической версии предполагает наличие в ее структуре четырех составляющих – меньшей посылки (суждения об известных доказательственных фактах), большей посылки (суждение – результат научного обобщения практики расследования отдельной категории дел, личного опыта и пр.), суждения о наличии объективной связи (категорического, гипотетического, дизъюнктивного суждения), вывода в форме вероятностного (проблематического) суждения.

Результатом логического анализа каждой из имеющихся версий должно стать выведение ряда следствий. Логические следствия должны выводиться на основе как однозначных, так и многозначных умозаключений. При этом те следствия, существование которых логически необходимо, своим существованием подтвердят истинность версий. Следствия, которые выведены на основании предположения о наличии связи случайной, своим отсутствием в объективной действительности и не подтверждают, и не опровергают версии.

Выведение логических следствий (умозаключение) – логическая операция, при которой из одного или нескольких связанных суждений, одно из которых носит вероятностный характер, выводится суждение новое, носящее вероятностный характер. Умозаключение состоит из трех суждений: одно – версия, другое – следствие, третье – суждение о наличии и характере связи между первым и вторым (общее правило). Схематично умозаключение выведения логических следствий из версии выглядит следующим образом: ((В1→С)^В2)→С3, где В – версия; С – выводимое следствие; знак «→» означает оператор «если – то», а соединение символов В→С означает общую закономерную связь между версией и следствием; ^ означает союз «и», который соединяет общее связывающее суждение (большую посылку) и конкретную версию (меньшую посылку); из соединения двух суждений выводится следствие.

 

4. Предварительное следствие представляет собой непрерывный процесс выдвижения и проверки версий, внешне выражающийся в проведении ряда следственных и иных процессуальных действий. Ведь в процессе проверки более общих версий обнаруживаются данные, обусловливающие необходимость разработки, выведения логических следствий и проверки частных версий, а от них, в связи с аналогичными обстоятельствами, обнаруживается необходимость в разработке и проверке других версий, и так до тех пор, пока достоверность не будет установлена окончательно. Таким образом, идет постепенное формирование системы версий по делу, на основе которой может быть построена система доказательств. Формирование системы версий взаимообусловлено с осуществляющимся параллельно формированием системы доказательств по делу. Проверочные действия в отношении доказательств влияют на процесс доброкачественной проверки версий, наполняя этот процесс иным доказательственным содержанием. Оценка доказательств может иметь в качестве своего частного результата исключение доказательств из числа допустимых, а, соответственно, неспособных служить для проверки версий.

Параллельность проверки версий – принцип, от которого недопустимо отступать в целях наиболее полного, объективного расследования в установленные законом сроки, исключающего возможность утраты, упущения значимых для дела отображений (как материальных, так и идеальных) происшедшего события.

Обычно доказательства, обнаруживаемые в ходе проверки версий, играют двоякую роль: подтверждая одну версию, они одновременно опровергают другую версию. Но это утверждение приемлемо лишь для взаимоисключающих систем версий. Если же говорить о согласующихся версиях, то одно и то же доказательство может подтверждать одновременно обе версии. подтверждение одной версии по делу не всегда означает опровержение всех других. С другой стороны, опровержение всех версий, кроме одной, не дает оснований полагать, что оставшаяся неопровергнутой является истинной, за исключением тех случаев, когда круг версий гарантированно исчерпывающий. В этом плане можно говорить об общих версиях, объясняющих характер события в целом, количество которых строго ограничено.

 

5. Доказательствами по делу выступают сведения о фактах уже произошедшего события преступления. В этих сведениях отражается сущность произошедшего события, соответственно, познавая эту сущность, субъект доказывания оперирует сведениями об этом событии, извлекаемыми из его отображений. 

Чувственно воспринимаемая информация на этапе поиска возможных доказательств должна быть, прежде всего, воспринята субъектом доказывания. Далее, из числа воспринятой информации должна быть выделена информация, имеющая отношение к расследуемому делу, то есть, определены те следы, которые предположительно находятся в объективной связи с событием преступления. Наличие объективной связи здесь только предполагается, поэтому информация, воспринятая относимой из всего объема воспринятой информации, относима предположительно. Воспринятая предположительно относимой, информация должна в последующем преобразоваться в зафиксированные сведения.

 

6. Процессуальная форма деятельности по доказыванию обстоятельств преступления во многом определяет содержание выводов в результате этой деятельности. Содержательно достоверный вывод может быть основан на доказательствах, достоверность которых не вызывает сомнений. Допустимость доказательства лишь частично обусловливает его достоверность, а получение достоверных сведений о преступлении возможно только при соблюдении условий специально предусмотренных для такого получения действий.

 

7.Собирание доказательств является элементом содержательного логического процесса доказывания. Процесс восприятия информации при поиске отображений искомых фактов имеет своей целью выявление относимой информации, пригодной для процессуальной фиксации. Объективная связь между выведенными из версий логическими следствиями и сведениями о них устанавливается в результате восприятия сведений субъектом доказывания. Результатом установления этой связи является фиксация воспринятых относимыми сведений. Фиксация является частью рационального логического процесса, приходящего на смену чувственного (эмпирического) восприятия. Значит, восприятие, составляющее содержание чувственного познания, стремится к рациональному результату в виде фиксации.

 

8.  Становление допустимости как свойства доказательства имеет свое начало при собирании доказательств. Собирание доказательств имеет целью получение и закрепление сведений об обстоятельствах дела в результате производства следственных, судебных и иных процессуальных действий. Результатом производства этих действий должны быть сведения, закрепленные в предусмотренных для этого формах. Формой для закрепления сведений, полученных в результате следственных и судебных действий, являются протоколы. Результаты исследования эксперта и выражения мнения специалиста закрепляются в заключении эксперта и заключении специалиста соответственно. Результаты представления и истребования должны закрепляться в формах, предусмотренных для вещественных доказательств и иных документов.

Предлагается следующая редакция ч.1 ст.86 УПК РФ:

«1. Собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем и судом путем получения сведений в результате производства следственных и судебных действий, получения заключения эксперта и специалиста, получения предметов и документов в результате их представления или истребования.»

 

9. Протоколы следственных и судебных действий должны оформляться сообразно требованиям, предусмотренным в отдельных нормах закона, специально посвященных процессуальному порядку отдельного следственного или судебного действия, а также требованиям, предъявляемым к протоколам этих действий в статьях 164, 166, 173, 174, 176-194, 259, 274-290 УПК РФ. Предлагается иная редакция названия и содержания ст.83 УПК РФ:

«Статья 83. Протоколы следственных и судебных действий

Протоколы следственных и судебных действий допускаются в качестве доказательств, если они соответствуют требованиям, установленным ст.ст. 164, 166, 173, 174, 176-194 и ст.ст.259, 274-290 настоящего Кодекса».

 

10. Часть вторая ст.74 УПК РФ определяет заключение эксперта как отдельное доказательство. Производство экспертизы трудно считать следственным действием, так как доказательства здесь появляются не только в результате действий конкретного субъекта доказывания. Заключение эксперта является результатом комплекса действий, осуществляемых следователем и экспертом при назначении экспертизы, проведении исследований, формулировании выводов.

 

11. Ближайшими результатами представления и истребования являются предметы и документы. Предлагается применять способ фиксации документов, сходный со способом фиксации предметов в качестве вещественных доказательств. Предлагаемый способ фиксации полученных субъектом доказывания документов предусматривает принятие решения о признании их «иными документами» и приобщении их к делу, с вынесением соответствующего постановления.

Полученные при производстве следственных действий, предусмотренных ст.ст.186, 186¹ УПК РФ, фонограмма и документы, содержащие информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, отвечают предусмотренным ч.2 ст.84 УПК РФ признакам. Указанные документы должны приобщаться к уголовному делу в качестве «иных документов», а не вещественных доказательств.

Предлагается право требования, сформулированное в ч.1 ст.7 Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации» продублировать в полномочиях следователя, руководителя следственного органа, дознавателя, в ст.ст.38, 39, 41 УПК РФ. Также необходимо ст.86 УПК РФ дополнить ч.2¹ следующего содержания:

«2¹. Дознаватель, следователь и суд вправе путем направления письменного запроса истребовать документы в соответствии со ст.84 настоящего Кодекса от руководителей и других должностных лиц федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, а также предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности».

Предлагается следующая редакция ч.2 ст.86 УПК РФ:

«2. Подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе представлять документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств».

Ч.3 ст.86 УПК РФ предполагает собирание доказательств защитником, однако никаких требований к форме закрепления этих сведений не предъявляет. Защитник вправе представлять предметы и документы, а следователь, дознаватель, суд – вправе принять решение о приобщении их к делу в качестве вещественных доказательств или «иных документов», тем самым придав им соответствующую форму. Предлагается в ч.3 ст.86 УПК РФ указывать на то, что защитник вправе представлять предметы и документы, а не собирать доказательства.

Предлагается также дополнить статью 86 УПК РФ частью четвертой следующего содержания:

«4. Полученные дознавателем, следователем, судом предметы и документы на основании настоящей статьи признаются вещественными доказательствами и «иными документами» соответственно и приобщаются к уголовному делу, о чем выносится соответствующее постановление или определение».

Дабы четко различать те документы, которые могут приобрести статус доказательств – «иных документов» от документов, которые не могут быть допустимыми доказательствами, следует обозначать надлежащее процессуальное действие, в результате которого могут быть получены «иные документы». Предлагается изложить ч. 2. ст.84 УПК РФ в следующей редакции:

«Документы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменном, так и в ином виде. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации, полученные в результате производства следственных действий, истребования или представления в порядке, установленном статьей 86 настоящего Кодекса».

 

12. В криминалистике фиксация результатов следственных и судебных действий предусматривает, наравне с вербальной формой, реализуемой в процессе посредством протоколирования, иные формы фиксации. Предметной форме фиксации соответствует процессуальное приобщение к уголовному делу в качестве вещественных доказательств предметов, изъятых в ходе следственного (судебного) действия, изготовление слепков. Графическая форма фиксации реализуется посредством изготовления схем, зарисовок, чертежей. Фотографирование, киносъемка, аудио- и видеозапись, применяемые при производстве следственного действия, являются процессуальными способами наглядно-образной формы фиксации.

 Результат протоколирования имеет самостоятельное доказательственное значение. Результат приобщения к делу предметов в качестве вещественных доказательств также имеет самостоятельное доказательственное значение. Но не имеют самостоятельного доказательственного значения фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы допроса, кассеты видеозаписи, носители компьютерной информации, чертежи, планы, схемы, слепки и оттиски следов, выполненные при производстве следственного действия. Такое процессуальное «неравноправие» не находит себе оправдания в содержательной логике доказывания.

 

13. Недопустимость доказательства – результат утраты доказательством свойства допустимости или отсутствия условий приобретения относимыми сведениями свойства допустимости.

Недопустимыми доказательствами, утратившими свойства допустимости, являются показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде. Отсутствие условий приобретения свойства допустимости, влечет недопустимость зафиксированных вне условий допустимости следов, утративших в результате этого первоначальный вид. Зафиксированными следами (сведениями) без сохранения их первоначального вида могут быть результаты доследственной проверки, результаты оперативно-розыскной деятельности.

Незначительные, легко устранимые процессуальными средствами нарушения способа получения, фиксации доказательств, не повлиявшие на итоговый вывод, не следует рассматривать как безусловные основания для признания доказательств недопустимыми.

Прокурор, руководитель следственного органа, следователь, дознаватель, признав доказательство недопустимым, обязаны вынести об этом постановление. Несмотря на то, что недопустимое доказательство не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт, тем не менее, в материалах уголовного дела недопустимые доказательства должны находиться наряду с другими документами, вообще не имеющими никакого отношения к доказательствам. Наличие в уголовном деле недопустимых доказательств, как и многих других документов, позволяет проверить полноту рассмотрения ходатайств участников процесса, выдвижение исчерпывающего перечня версий, проверку всех выдвинутых по делу версий. Предлагается изложить ч.3 ст.88 УПК РФ в следующей редакции: «Прокурор, руководитель следственного органа, следователь, дознаватель по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе вправе признать доказательство недопустимым и обязаны вынести об этом постановление. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт».

 

14. Наибольшую сложность представляет разграничение проверки и оценки доказательств. Разграничение этих элементов процесса доказывания возможно только по одному признаку: оценка доказательств – это сугубо мыслительная деятельность, а деятельность по проверке доказательств имеет, наряду с мыслительным, еще и практический аспект. Результаты проверки доказательств подлежат оценке.

Подтверждение проверяемых доказательств содержательно происходит в случае получения сведений об обстоятельствах тождественных тем, сведения о которых содержатся в проверяемых доказательствах.

Установление источников есть деятельность практическая, направленная на подтверждение или опровержение доказательств, свойства источника которого отнесли само доказательство к числу проверяемых. Установление источников, таким образом, заключается в выяснении, прежде всего, единичности или множественности источников однородных сведений.

Подтверждение проверяемых доказательств содержательно происходит в случае получения сведений о тождественных обстоятельствах, сведения о которых содержаться в проверяемых доказательствах.

Представляется ошибочным определение предметом проверки доказательств обстоятельства получения признательных показаний обвиняемого (подозреваемого) в ходе досудебного следствия.

Отнесение непроверенного доказательства к числу проверяемых при оценке его места в системе осуществляется:

1. если то или иное доказательство содержанием, закрепляемых им сведений, существенно отличается от содержания сведений иных доказательств;

2. если группа доказательств содержанием, закрепляемых ими сведений существенно отличается от содержания сведений другой группы доказательств;

3. если сведения об обстоятельствах, имеющиеся в том или ином доказательстве, не входят в число обстоятельств, сведения о которых имеются в других доказательствах в условиях более высокой частоты встречаемости;

4. если сведения об обстоятельствах, имеющиеся в том или ином доказательстве, хотя и не противоречат иным сведениям, хотя и имеют подтверждение в других доказательствах, но требуют дополнительного (параллельного) подтверждения, возможно путем получения их из различных источников, в целях усиления надежности системы;

5. если опровержение доказательства имеющимися доказательствами требует подтверждения опровергающих доказательств, или дополнительного (параллельного) опровержения опровергаемого доказательства.

Убежденность в необходимости проверки непроверенного доказательства по причинам собственного содержания свойств непроверенного доказательства имеет место:

1. если содержание доказательства предполагает квалифицированные или (и) исключительные условия возможности восприятия, совершения действий, механизма следообразования, наступления событий;

2. если способ получения, фиксации имеет несущественные нарушения;

3. если есть сомнения в заинтересованности источника информации, а также достаточной квалифицированности субъекта специальных знаний;

4. если есть сомнения в психической неполноценности источника информации;

5. если у субъекта доказывания хотя и нет сомнений, но и нет доказательств, препятствующих их возникновению у стороны защиты.

 

15. Достоверность выводов по уголовному делу обусловлена не только содержанием сведений, на которых основывается субъект доказывания, но и правильностью оценки свойств доказательств, составной частью которых указанные сведения являются.

Для разрешения уголовного дела в форме вынесения оправдательного приговора не требуется приходить к выводу о наличии для этого достаточной совокупности доказательств. Ч.1 ст.88 УПК РФ, призванная регулировать правила оценки доказательств, требует изменений, выраженных в указании на результаты оценки доказательств. Результаты оценки доказательств выражаются в выводе о наличии или отсутствии того или иного свойства каждого доказательства и их совокупности.

Выводы суда при постановлении обвинительного приговора должны складываться из оценки результатов проверки криминалистических версий, результатов оценки совокупности исследованных доказательств как достаточной для подтверждения виновности подсудимого в совершении преступления, а также результатов оценки доказательств в целом как достоверно устанавливающих обстоятельства, подлежащие доказыванию, не допускающих предположений.

 

16. Установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, имеющих значение для дела, способствовавших совершению преступления, является целью доказывания.

Достоверное установление наличия одних обстоятельств, не предполагает наличия других обстоятельств.

Результатом деятельности по накоплению доказательств могут быть выводы как об установлении наличия, так и отсутствия обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ.

Запрет на использовании в доказывании недопустимых доказательств должен распространяться только на обвинение и на установление наличия обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ. Поэтому предлагается изменить ч.1 ст.75 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для установления наличия любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса».

Существует необходимость разъяснения Пленумом Верховного Суда РФ подхода к определению оценки недопустимости доказательств в буквальным толковании пункта 3 части второй ст.75 УПК РФ, которая обязывает субъекта доказывания признавать недопустимыми доказательствами все, которые получены с нарушением закона, вне зависимости от существенности такого нарушения.

 

17. Достоверность обвинительного приговора в любом случае обосновывается достаточной совокупностью относимых, допустимых, достоверных доказательств, в том числе при постановлении приговора в соответствии со ст.316 УПК РФ. Применение особого порядка судебного разбирательства должно осуществляться при наличии условия доказанности совершения подсудимым вменяемого ему преступления. Результаты оценки доказательств, достоверно устанавливающих наличие обстоятельств, подлежащих доказыванию, должны находить отражение в приговоре суда.

Предлагается часть вторую ст.314 УПК РФ дополнить п.3, закрепляющим условие доказанности совершения подсудимым вменяемого ему преступления и изложить в следующей редакции:

«3) обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно, достоверно подтверждается достаточной совокупностью относимых и допустимых доказательств, собранных по уголовному делу».

Результаты оценки доказательств, достоверно устанавливающих наличие обстоятельств, подлежащих доказыванию, должны находить отражение в приговоре суда.

Часть восьмую ст.316 УПК РФ предлагается изложить в следующей редакции: 

«8. Описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, с обвинением в совершении которого согласился подсудимый, выводы суда о соблюдении условий постановления приговора без проведения судебного разбирательства, а также анализ доказательств и их оценку судьей».

В силу того, что каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом, а путь достижения содержательной достоверности не исключает полностью ошибки, приговор, постановленный при применении особого порядка судебного разбирательства, может быть обжалован в надзорном порядке без каких-либо ограничений.

Статью 317 УПК РФ изложить в следующей редакции:

«Приговор, постановленный в соответствии со статьей 316 настоящего Кодекса, не может быть обжалован в апелляционном и кассационном порядке по основанию, предусмотренному пунктом 1 статьи 379 настоящего Кодекса. Вступившие в законную силу приговор, определение, постановление суда по делу, рассмотренному в особом порядке, могут быть обжалованы в надзорном порядке без каких-либо ограничений».

 

18. Сила доказательств – это свойство доказательств, характеризующее внутрисистемную значимость отдельного доказательства.

Достаточность доказательств является внешним совокупным выражением силы имеющихся в системе доказательств. И если сила доказательств не подлежит оценке, то результат сложения (умножения) силы каждого из доказательств, выражающийся в категории их достаточности, оценивается.

 

19. Достижение содержательной достоверности осуществляется, благодаря фактору системности – наличию объективной связи каждого из проверенных доказательств с другими. Благодаря наличию таких объективных связей (причинности, обусловленности, корреляции, локальных, хронологических и др.) формируются частные системы – группы доказательств, устанавливающих отдельные промежуточные факты, которые, в свою очередь, образуют общую систему доказательств, отражающую все подлежащие доказыванию обстоятельства дела. Критерием полноты (достаточности) такой общей системы является структура предмета доказывания.

20. Предмет доказывания – совокупность обстоятельств, вывод об установлении наличия или отсутствия которых является результатом деятельности по собиранию, проверке и оценке доказательств по конкретному уголовному делу.

Предлагаются изменения структуры и содержания ст.73 УПК РФ с учетом постановки на первый план обстоятельств, характеризующих признаки состава преступления; с учетом различия формальных и материальных составов преступлений и отделения характера от размера вреда; дополнением указания на установление цели совершения преступления; разделения обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого на две группы; выделения в отдельную факультативную группу обстоятельств, с установлением которых связана мера наказания.

Суд не подтверждает и не опровергает установление ни одного из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ. Суд выясняет, установлено ли наличие одних обстоятельств и наличие или отсутствие других обстоятельств. Неверно суждение об опровержении или подтверждении обстоятельствами дела потому, что можно подтверждать и опровергать доводы о наличии или отсутствии обстоятельств.

 Исходя из изложенного, можно предложить изложить ст.73 УПК РФ в следующей редакции:

 «Статья 73. Обстоятельства, устанавливаемые в процессе доказывания

1. В процессе доказывания по уголовному делу устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию:

1.1. 1) события преступления (времени, места, способа, орудий, обстоятельств подготовки и сокрытия преступления, и других обстоятельств совершения преступления);

2) виновности лица в совершении преступления;

3) обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого в качестве субъекта преступления;

4) характера вреда, причиненного преступлением, в необходимых случаях – размера вреда;

1.2. формы вины, мотивов, цели лица, виновного в совершении преступления – при установлении наличия обстоятельств, подлежащих доказыванию и отсутствия обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния;

1.3. при установлении наличия обстоятельств, подлежащих доказыванию,

а) обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния;

б) обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;

2. Устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, с установлением которых связана мера наказания и иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела:

обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание;

обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого;

обстоятельств получения имущества, подлежащего конфискации в соответствии со статьей 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, в результате совершения преступления или доходов от этого имущества либо использования, подготовки для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации);

иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

3. Устанавливается наличие или отсутствие подлежащих выявлению обстоятельств, способствовавших совершению преступления».

 

21. Оценивая результаты проверки отдельной версии, субъектом доказывания разрешаются следующие вопросы:

· являются ли полученные доказательства доказательствами тех обстоятельств, в отношении которых построена версия;

· совпадают ли полученные доказательства по содержанию с логическими следствиями, выведенными из данной версии;

· в какой форме связи (необходимой или случайной) находятся с версией логические следствия, совпадающие по содержанию с полученными доказательствами;

· все ли логические следствия, находящиеся в необходимой связи с версией, нашли свое подтверждение доказательствами;

· все ли возможности исчерпаны для выявления доказательств, тождественных по содержанию логически необходимым следствиям, существует ли достоверное объяснение невозможности их обнаружения.

Говоря об анализе альтернативных систем версий, к вышеуказанному перечню вопросов, добавляются следующие:

· опровергают ли полученные доказательства все иные версии, кроме одной, которой они служат подтверждением;

· служат ли эти же доказательства подтверждением иных соотносимых версий;

· не совпадают ли по содержанию логические следствия альтернативных версий, нашедшие свое фактическое тождество;

· в какой форме связи с альтернативной версией находятся логические следствия, объективное существование которых опровергается полученными доказательствами;

· нет ли иных доказательств, подтверждающих альтернативные версии.

Оценивая итоги проверки всех версий, необходимо, кроме того, разрешить иные вопросы:

1. все ли версии проверены;

2. существует ли объективная необходимость дальнейшего собирания доказательств;

3. опровергнуты ли все соотносимые версии;

4. опровергнуты ли все альтернативные версии;

5. одна ли версия нашла подтверждение.

 

[1] См.: Панеях Элла – директор Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге 08.04.2010, 62 (2580). Extra Jus (за пределами права) — новый цикл статей о праве и правоприменении в России, совместный проект Европейского университета в Санкт-Петербурге и газеты «Ведомости» // http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/2010/04/08/230747#ixzz14xGPGnOk

[2] См.: Куликов Владислав. Извечные 0,7. // "Российская газета" - Федеральный выпуск №5190 (111) от 25 мая 2010 г.  // http://rg.ru/2010/05/25/osuzhdennyj.html.

[3] Минкин Александр. В России есть суд (что бы там ни говорили). // "МК" http://19rus.info/news/56690.html Copyright © 2006-2008, ИА «Хакасия» 27 октября 2010г.

[4] См.: Алексеев, П.В., Панин А.В. Теория познания и диалектика: Учеб. Пособие для вузов / П.В. Алексеев, А.В. Панин. – М.: Высш.шк., 1991. – С. 330.

[5] Об обоснованности версий конкретными сведениями о фактах см.: Арцишевский, Г.В. Выдвижение и проверка следственных версий / Г.В. Арцишевский. – М., 1978. – С. 21; Пещак, Я. Следственные версии / Я. Пещак. – М., 1976. – С. 95, 167-168; Васильев, А.Н. Следственная тактика / А.Н. Васильев. – М., 1976. – С. 46; Теория доказательств в советском уголовном процессе / Под ред. Н.В. Жогина. – М., 1973. – С. 421-422; Миньковский, Г.М. Пределы доказывания в советском уголовном процессе / Г.М. Миньковский. – М., 1966. – С. 15-16.

 

[6] См.: Коновалова, В.Е. Версия: концепция и функции в судопроизводстве / В.Е.Коновалова. – Харьков: Консум, 2000; Коновалова, В.Е.Теоретические проблемы следственной тактики (познавательная функция логики и психологии в следственной тактике). Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / В.Е. Коновалова. – Харьков, 1966.

[7] Снятие – философская категория, используемая в данном исследовании применительно к процессу запечатления текущего состояния отображения сущности преступления, процессуально реализуемого через фиксацию доказательств.

[8] См.: Лысов, Н.Н. Фиксация доказательств в уголовном процессе: Учебное пособие / Н.Н. Лысов. – Н. Новгород: Нижегородский юридический институт МВД РФ, 1998; Лазарева, В.А. Доказывание в уголовном процессе: учебно-практич. пособие / В.А. Лазарева. – М., 2009; Курылев, С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии / С.В. Курылев. – Минск, Изд. БГУ им. В.И. Ленина, 1969; Давлетов, А.А. Основы уголовно-процессуального познания / А.А. Давлетов. – Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1991 и др.

[9] О допустимости использования в доказывании результатов ОРД см.: Лупинская, П.А. Допустимые доказательства // Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. – М.: Юристъ, 2003. – С. 232; Кореневский, Ю.В. Использование информации, полученной в результате оперативно-розыскной деятельности // Доказывание в уголовном процессе. Традиции и современность / Под ред. В.А. Власихина. – М., 2002. – С. 36-82.

[10] См.: Ляхов, Ю.А. Допустимость доказательств в российском уголовном процессе / Ю.А. Ляхов. – М.,1999; Кипнис, Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве / Н.М. Кипнис. – М., 1995.

[11] См.: Ратинов, А.Р. Судебная психология для следователей / А.Р. Ратинов. – М.: Юрлитинформ, 2008. – С. 52.

[12] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М.: Юрист, 2009.; Также см.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. – М., 1973.

[13] Об оценке доказательств по внутреннему убеждению см.: Орлов, Ю.К. Внутреннее убеждение при оценке доказательств (правовые аспекты) // Вопросы борьбы с преступностью. – 1981. – № 35. Резник, Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств / В.М. Резник. – М., 1977.

 

[14] Об оценке свойств доказательств см.: Фаткуллин, Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания / Ф.Н. Фаткуллин. – Казань, 1976. – С. 177-178; См.: Хмыров, А.А. Основы теории доказывания / А.А. Хмыров. – Краснодар, 1981. – С. 21-39;. Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М.,1973. – С. 434; Михайловская, И.Б. Относимость доказательств в советском уголовном процессе / И.Б. Михайловская // Советское государство и право. – 1958. – № 12. – С. 120; Михайловская, И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе / И.Б. Михайловская. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. – С. 101.

[15] О всесторонности, полноте и объективности см.: Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С. Строгович. – М., 1972.; Строгович, М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе / М.С. Строгович. – М., 1955.

 

[16] О соотношении цели доказывания с целями уголовного процесса См.: Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе. Монография / Ю.К. Орлов. – М.: Юрист, 2009. – С. 11-32.

[17] Здесь мы говорим, прежде всего, о деятельности суда, так как именно суд принимает итоговое решение по делу – приговор.

[18] О понятии версии см.: Васильев, А.Н. Следственная тактика / А.Н. Васильев. – М., 1976. – С. 55.; Ларин, А.М. От следственной версии к истине / А.М. Ларин. – М., 1976. – С. 29; Пещак, Я. Следственные версии / Я. Пещак. – М., 1976. – С. 21, 71; Белкин, Р.С. Курс криминалистики. В 3т., т.2: Частные криминалистические теории / Р.С. Белкин. – М.,1997. – С. 372.

[19] См.: Голунский, С.А. Планирование расследования // Советская криминалистика на службе следствия. – М., 1958. – Вып. 10. – С. 14; Старченко, А.А. Гипотеза / А.А. Старченко. – М., 1962. – С. 13; Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М.,1958. – С. 76.

[20] См.: Ратинов, А.Р. Судебная психология для следователей / А.Р. Ратинов. – М., 2008. – С. 158

[21] Кириллов, В.И. Логика: Учебник для юридических факультетов и институтов / В.И. Кириллов, Старченко, А.А. – М.: Юристъ, 1995. – С.238-239.

[22] См.: Драпкин, Л.Я. Основы теории следственных ситуаций / Л.Я. Драпкин. – Свердловск, 1987. – С. 83-89.

[23] См.: Ратинов, А.Р. Указ. соч., С. 53. Ларин, А.М. От следственной версии к истине / А.М. Ларин. – М., 1976 – С. 76; Хмыров, А.А. ГлаваV. Моделирование в криминалистике. Учение о криминалисти-ческих версиях // Криминалистика. Учебник для вузов. – Краснодар, 1998. – С. 17; Пещак, Я. Следственные версии. Криминалистическое исследование: Перевод со словацкого / Я. Пещак; Под ред.: А.Р. Ратинов (Вступ. ст.); Пер.: А.М. Ларин. – М.: Прогресс, 1976 – С. 73.

[24] См.: Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб. пособие / А.А. Хмыров; 3-е изд., исправ. и доп. – Краснодар: Кубанский гос. Ун-т, 2006. – С.163

[25] О содержании предмета доказывания см.: Шаламов, М.П. Теория улик / М.П. Шаламов. – М., 1960. – С. 14-19; Арсеньев, В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств / В.Д. Арсеньев. – М., 1964. – С. 21-22; Хмыров, А.А. Указ.соч. – С. 17; Теория доказательств в советском уголовном процессе. – С. 139; Лазарева, В.А. Проблемы доказывания в современном уголовном процессе России: учеб. пособие / В.А. Лазарева. – Самара, 2007. – С. 89 и др.

[26] См.: Эйсман, А.А. Соотношение истины и достоверности в уголовном процессе / А.А. Эйсман // Советское государство и право. – 1966. – № 6. – С. 92.

[27] См.: Ларин, А.М. От следственной версии к истине. М., 1976. – С.40

[28] См.: Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб., 2005. – С. 143-152.

[29] Шавер, Б.М. Криминалистика / Б.М. Шавер, А.И. Винберг. – М., 1940. – С. 76.

[30] См.: Пионтковский, А.А. К вопросу о теоретических основах советской криминалистики / А.А. Пионтковский // Советская криминалистика на службе следствия. – М., 1995. – Вып. 6. – С. 28; Колесниченко, А.Н. Роль следственных версий и построение их при расследовании преступлений / А.Н. Колесниченко // Ученые записи Харьковского юридического института. – Харьков,1957. – Вып. 9. – С. 165.

[31] См.: Васильев, А.Н. Следственная тактика / А.Н. Васильев. – М., 1976. – С. 55.; Ларин, А.М. От следственной версии к истине / А.М. Ларин. – М., 1976. – С. 29; Пещак, Я. Следственные версии / Я. Пещак. – М., 1976. – С. 21, 71; Белкин, Р.С. Курс криминалистики. В 3т., т.2: Частные криминалистические теории / Р.С. Белкин. – М.,1997. – С. 372.

[32] Ларин, А.М. От следственной версии к истине / А.М. Ларин. – М., 1976. – С. 12.

[33] Там же, С.13-14.

[34] Хмыров, А. А. Моделирование в криминалистике. Учение о криминалистических версиях // Криминалистика. Учебник для вузов / Под ред. А.А. Хмырова, В.Д. Зеленского. –  Краснодар, 1998. – С. 42.

[35] Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 97-98.

[36] Арцишевский, Г.В. Выдвижение и проверка следственных версий / Г.В. Арцишевский. – М., 1978. – С. 13.

[37] Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М., 1958. – С. 76.

[38] См.: См.: Строгович, М.С. Логика / М.С. Строгович. – М., 1949. – С. 304.

[39] Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С. Строгович. – М., 1968. – Т. 1. – С. 300.

[40] Арцишевский, Г.В. Указ. соч.. – С. 4.

[41] Голунский, С.А. Планирование расследования // Советская криминалистика на службе следствия. – М., 1958. – Вып. 10. – С. 14.

[42] Старченко, А.А. Гипотеза / А.А. Старченко. – М., 1962. – С. 13.

[43] Там же, С.15-16.

[44] Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая / Под ред. Н. В. Жогина. – М., 1973. – С. 422.

[45] Следственная практика. – М.; 1983. – Вып. 140. – С. 65.

[46] Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая / Под ред. Н.В. Жогина. – М., 1973. – С. 423.

[47] См.: Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М.,1958. – С. 76.

[48] См.: Старченко, А. А. Там же.

[49] Ратинов, А.Р. Судебная психология для следователей / А.Р. Ратинов. – М., 2008. – С. 158.

[50] Ларин, А.М. От следственной версии к истине / А.М. Ларин. – М., 1976. – С. 60.

[51] Дело №1-196/09 // Архив Октябрьского районного суда г. Краснодара. 2009.

[52] Кириллов, В.И., Старченко, А.А. Логика: Учебник для юридических факультетов и институтов / В.И. Кириллов, Старченко, А.А.  – М.: Юристъ, 1995. – С.238-239.

[53] Указ. соч. С. 239.

[54] См.: Гегель, Г.В.Ф. Наука Логики / Г.В.Ф. Гегель. – СПб.: Наука, 1997. – С. 571.

[55] См.: Гегель, Г.В.Ф. Указ.соч., С. 577.

[56] См.: Гегель, Г.В.Ф. Наука Логики / Г.В.Ф. Гегель. – СПб.: Наука, 1997. – С. 598.

[57] Александров, Г.И. Некоторые вопросы теории криминалистической версии / Г.И. Александров // Вопросы криминалистики. – 1962. – №  3. – С. 15.

[58] Ларин, А. М. Указ. соч., С. 35.

[59] О судебном приговоре: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.96 г. № 1. (в ред. от 06.02.2007г. № 7) // Бюллетень ВС РФ. – 1996. – № 7; Бюллетень ВС РФ. – 2007. – № 5.

[60] Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М., 1958. – С. 119

[61] Драпкин, Л.Я. Основы теории следственных ситуаций / Л.Я. Драпкин. – Свердловск, 1987. – С. 83-89.

[62] Ларин, А.М. Указ. соч., С. 35.

[63] См.: Следственная практика. Вып. 137. – М., 1983. – С. 88-95.

[64] См.: п.18 О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел: Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.09.1975 № 5 (в ред. от 06.02.2007 № 7) // Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда РФ 1961-1993. – М.: Юридическая литература, 1994; Бюллетень ВС РФ. – 2007. – № 5.

[65] См.: Овсянников, И. Логика доказывания в уголовном процессе / И. Овсянников // Российская юстиция. – 1998. – № 9. – С. 5-6.

[66] Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 103.

[67] См.: Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С. Строгович. – М., 1968. – С. 300.

[68] Зеленский, В.Д. Проблемы организации расследования преступлений / В.Д. Зеленский. – Краснодар, 1998. – С. 56.

[69] Ларин, А.М. Указ. соч., С. 107.

[70] Ларин, А.М. Указ. соч., С. 107.

[71] Дело № 4-132/09 // Архив Советского районного суда г. Краснодара, 2009.

[72] Александров, Г.Н. Указ. соч., С. 9.

[73] Зеленский, В.Д. Указ. соч., С. 56.

[74] См.: Ратинов, А.Р. Указ. соч., С. 53.

[75] Ларин, А.М. Указ. соч., С. 76.

[76] Хмыров, А.А. ГлаваV. Моделирование в криминалистике. Учение о  криминалисти-ческих версиях // Криминалистика. Учебник для вузов. – Краснодар, 1998. – С. 17.

[77] Пещак, Я. Указ. соч., С. 73.

[78] Дело № 1- 89/09  // Архив Ленинского районного суда г. Краснодара, 2009.

[79] Васильев, А.Н. Планирование расследования преступления / А.Н. Васильев, Г.Н. Мудьюгин, Н.А. Якубович. – М., 1957. – С. 41.

[80] Ларин, А.М. Указ. соч., С. 58.

[81] Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М., 1958. – С. 127.

[82] См.: Ляхов, Ю. Не допустить возврата к «следственному» суду / Ю. Ляхов, В. Золотых // Российская юстиция. – 1997. – № 10. – С. 8.

[83] Дело № 4-563/08 // Архив Первомайского районного суда г.Краснодара, 2008.

[84] См.: Следственная практика. Вып. 139. – М., 1983. – С. 73.

[85] Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М., 1958. – С. 127.

[86] Арцишевский, Г.В. Выдвижение и проверка следственных версий / Г.В. Арцишевский. – М., 1978. – С. 21.

[87] Пещак, Я. Указ. соч., С. 95.

[88] См.: Ларин, А.М. Указ. соч., С. 75.

[89] Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С. 21-22.

[90] См.: Васильев, А.Н. Указ. соч., С. 46; Теория доказательств в советском уголовном процессе / Под ред. Н.В. Жогина. – М., 1973. – С. 421-422; Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С. 25; Миньковский, Г.М. Пределы доказывания в советском уголовном процессе / Г.М. Миньковский. – М., 1966. – С. 15-16; Пещак, Я. Указ. соч., С. 167-168.

[91] Ларин, А.М. Указ. соч., С. 80.

[92] Там же, С.83.

[93] Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С. 25.

[94] Пещак, Я. Указ. соч., С. 167.

[95] Там же, С. 168-169.

[96] Теория доказательств в советском уголовном процессе. – М., 1973. – С. 421.

[97] См.: Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С.21.

[98] Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М., 1958. – С. 140.

[99] Там же, С. 140.

[100] См.: Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб. пособие / А.А. Хмыров. – Краснодар, 2006. – С. 75.

[101] Криминалистика. Учебник для вузов / Под. ред. А.А. Хмырова, В.Д. Зеленского. – Краснодар, 1998. – С. 420-421.

[102] Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб.пособие. / А.А. Хмыров. –  Краснодар, 2006. – С. 78.

[103] См.: Там же, С. 78.

[104] См.: Хмыров, А.А. Указ.соч., С.92.

[105] См.: Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С. 53.

[106] Там же, С.37-38.

[107] Гетманова, А.Д. Учебник по логике / А.Д. Гетманова. – М., 1995. – С. 24.

[108] Коновалова, В.Е. Версия: концепция и функции в судопроизводстве / В.Е. Коновалова. – Харьков: Консум, 2000. – С. 156.

[109] См.: Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 104-109; Арцишевский, Г. В. Указ. соч., С. 65-85.

[110] Эйсман, А.А. Указ. соч. С. 104.

[111] См.: Криминалистика. Учебник / Под ред. И.Ф. Пантелеева, Н.А.Селиванова. – М., 1993. – С. 72-73.

[112] См.: Криминалистика. Учебник / Под ред. И.Ф. Пантелеева, Н.А.Селиванова. – М., 1993. – С. 72-73.

[113] Старченко, А.А. Гипотеза / А.А. Старченко. – М.,1962. – С. 42.

[114] Ратинов, А.Р. Указ. соч., С. 157.

[115] Арцишевский, Г. В. Указ. соч., С.69.

[116] Там же, С. 70.

[117] См.: Старченко, А.А. Гипотеза / А.А. Старченко. – М., 1962. – С. 42.

[118] Белкин, Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств / Р.С. Белкин. – М.,1966. – С. 116.

[119] Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб. пособие / А.А. Хмыров. – Краснодар, 2006. – С. 165.

[120] Дело №4-87/08 // Архив Прикубанского районного суда г. Краснодара, 2008.

[121] Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 106.

[122] Эйсман, А.А. Указ. соч., С. 105. Здесь и далее при раскрытии вопроса о выведении логических следствий мы будем основываться на исследовании А.А. Эйсмана элементарных актов доказывания, см.: Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 27-65.

[123] Здесь следствие есть позитивное суждение о наличии события, тогда как в негативном акте следствие есть суждение об отсутствии события.

[124] Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Старченко. – М., 1958. – С. 52.

[125] Здесь в отличие от линейных выведений следствий при положительной версии получается отрицательное следствие, а при отрицательной версии – положительное следствие.

[126] См.: Васильев, А.Н. Следственная тактика / А.Н. Васильев. – М., 1976. – С. 69.

[127] См.: Старченко, А.А. Гипотеза / А.А. Старченко. – М.,1962. – С. 41-53.

[128] См.: Эйсман, А.А. Указ. соч., С. 104-109.

[129] См.: Белкин, Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств. – С. 116.

[130] Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С. 65.

[131] См.: Ларин, А.М. Указ. соч., С. 155.

[132] Строгович, М.С. Материальная истина и судебные доказательства, в советском уголовном процессе / М.С. Строгович. – М., 1955. – С. 88.

[133] См.: Ратинов, А.Р. Вступит. ст. в книге: Пещак, Я. Следственные версии / Я. Пещак. – М., 1976. – С. 13-14; Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании. – С. 198; Васильев, А.Н. Следственная тактика / А.Н. Васильев. – М., 1958. – С. 198.

[134] Ратинов А.Р. Указ. соч., С. 13-14.

[135] Старченко А.А.. Указ. соч., С. 198.

[136] Пещак Я. Указ. соч., С. 211.

[137] Там же, С. 215.

[138] См.: Белкин, Р.С. Указ. соч., С. 116.

[139] Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С. 85.

[140] Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб., 2005. – С. 168.

[141] См.: Хмыров, А.А. Основы теории доказывания / А.А. Хмыров. – Краснодар, 1981. – С. 100-101.

[142] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 425-426.

[143] Там же, С. 426.

[144] Курылев, С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии / С.В. Курылев. – Минск, Изд.БГУ им.В.И.Ленина, 1969. – С. 23.

[145] Белкин, Р.С. Ленинская теория отражения и методологические проблемы советской криминалистики. – М., 1970. – С.8-15 // Цит.по: Белкин, Р.С. Избранные труды / Рафаил Самуилович Белкин. – М.: Норма, 2008. – С. 277.

[146] См.: Хмыров, А.А.Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. – С. 169.

[147] Шейфер, С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования / С.А. Шейфер. – М.: Норма, 2008. – С. 108. Так же см.: Шейфер, С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма / С.А. Шейфер. – М.: Изд-во «Юрлитинформ», М., 2001. – С. 9-19.

[148] Белкин, Р.С. Ленинская теория отражения и методологические проблемы советской криминалистики / Р.С. Белкин. – М., 1970. – С.16-27 // Цит.по: Белкин, Р.С. Избранные труды / Рафаил Самуилович Белкин. – М.: Норма, 2008. – С. 286-287.

[149] Белкин, Р.С. Указ.соч., С. 282.

[150] Белкин, Р.С. Указ.соч., С. 281-282.

[151] Гегель, Г.В.Ф. Указ.соч., С. 92.

[152] Ратинов, А.Р. Судебная психология для следователей / А.Р. Ратинов. – М.: Юрлитинформ,  2008. – С. 52.

[153] Ратинов, А.Р. Указ.соч., С. 53.

[154] Белкин, Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. Общая и частные теории / Р.С. Белкин. – М., 1987. – С. 222.

[155] Гегель, Г.В.Ф. Указ.соч., С. 91.

[156] Лысов, Н.Н. Фиксация доказательств в уголовном процессе. Часть 1. Методологические проблемы: Учебное пособие. – Н.Новгород: Нижегородский юридический институт МВД РФ, 1998. – С. 71.

 

[157] Лысов, Н.Н. Указ.соч., С. 72.

[158] Лысов, Н.Н. Указ.соч., С. 78.

[159] См.: Шейфер, С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма /  С.А. Шейфер. – М.: Юрлитинформ, 2001. – С. 6-9.

[160] См.: Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб. пособие /  А.А. Хмыров; 3-е изд., исправ. и доп. – Краснодар: Кубанский гос. Ун-т, 2006. – С. 25; О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1996. – № 1. – С. 6; Кипнис, Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве / Н.М. Кипнис. – М., 1995; Ляхов, Ю.А. Допустимость доказательств в российском уголовном процессе / Ю.А. Ляхов. – М.,1999; Треушников, М.К. Судебные доказательства / М.К. Треушников. – М., 2004. – С. 122-135; Справочник по доказыванию в гражданском судопроизводстве / Под ред. И.В. Решетниковой. – М., 2005. – С. 17-19 и др.

[161] Михайловская, И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе / И.Б. Михайловская. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. – С. 105.

[162] О Следственном комитете Российской Федерации: Федеральный закон от 28.12.2010 № 403-ФЗ // Российская газета. – 2010. – № 296. – 30 дек.

[163] При исследовании вопросов проверки и оценки доказательств будут учитываться рассматриваемые положения в совокупности с рассмотрением движения обратного направления от допустимости к недопустимости (например, в случае отказа обвиняемым в суде от ранее данных в отсутствие защитника признательных показаний).

[164] Объективная и субъективная возможность восполнения условий допустимости раскрываются в аспектах необходимости, возможности и воли деятельности полномочного субъекта по отношению к объективной возможности фиксации относимых сведений.

[165] См.: Лупинская, П.А. Допустимые доказательства // Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. – М.: Юристъ, 2003. – С. 232. Так же см.: Кореневский, Ю.В. Использование информации, полученной в результате оперативно-розыскной деятельности // Доказывание в уголовном процессе. Традиции и современность / Под ред. В.А. Власихина. – М., 2002. – С. 36-82.

[166] См.: БВС РФ. – 2000. – № 9; БВС РФ. – 2001. – № 7; БВС РФ. – 2003. – № 4; Постановление Президиума ВС РФ от 10 января 2007 № 692-П06 // СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

[167] См.: Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства гр. Подгузова В.Р. о разъяснении Определения Конституционного Суда РФ от 14 октября 2004г. № 326-О:  Определение КС РФ от 20 октября 2005 № 391-О // СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

[168] Дело №1-94/07 // Архив Октябрьского районного суда г. Краснодара, 2007.

[169] Дело №2-34/07 // Архив Темрюкского районного суда Краснодарского края, 2007.

[170] Непонятно, почему среди уполномоченных субъектов проверки есть прокурор, но нет руководителя следственного органа, начальника подразделения дознания, если внесение в число субъектов проверки прокурора обусловлено правом дачи обязательных указаний применительно к осуществлению следственных и процессуальных действий. Если же здесь прокурор, как лицо, осуществляющее поддержание гособвинения в суде, то в суде только суд на основе проверки и оценки доказательств принимает решения.

[171] Предел содержится в самом содержании долженствования. Нами указаны основания долженствования. Они же в себе, в своей исчерпанности, если такая возможна, содержат предел этого долженствования. О пределе и долженствовании См.: Гегель, Г.В.Ф. Указ.соч., С.113-118.

[172] Дело № 2-73/08 // Архив Краснодарского краевого суда, 2008.

[173] По жалобе гражданина Цицкишвили Гиви Важевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части третьей статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 06.03.2003 № 108-О // СЗ РФ. – 2003. – № 21. – Ст. 2060.

[174] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Гаврилова Александра Михайловича на нарушение его конституционных прав пунктом 3 части третьей статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 16.07.2009  № 970-О-О // СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

[175] Дело № 2- 37/08 // Архив Краснодарского краевого суда, 2008.

[176] При оценке доказательств «сомнительную относимость» необходимо оценивать с учетом ее объема в общем объеме относимых доказательств. Сомнительная относимость может выступать свойством ложных доказательств, а их системы с такими свойствами доказательств должны вести к разрешению судом сомнений в пользу обвиняемого.

[177] Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб., 2005. – С. 49.

[178] По вопросу классификации связей косвенных доказательств и их роли в системе доказательств по уголовному делу См.: Хмыров, А.А. Указ.соч., С.40-98, 138-162.

[179] См.: Хмыров, А.А. Указ.соч., С. 166.

[180] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М.: Юрист, 2009. – С. 64. Так же см.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. – М., 1973. – С. 213.

[181] Хмыров, А.А. Указ.соч., С. 156.

[182] Еникеев, М.И. Юридическая психология / М.И. Еникеев. – М., 1996. – С. 380.

[183] Белкин, Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств / Р.С. Белкин. – М., 1966. – С. 66-67.

[184] См.: Арсеньев, В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств / В.Д. Арсеньев. – М., 1964. – С.130; Трусов, А.И. Основы теории судебных доказательств / А.И. Трусов. – М., 1960. – С.87.

[185] Ларин, А.М. Доказывание на предварительном расследовании в советском уголовном процессе / А.М. Ларин. – М., 1961. – С. 123.

[186] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Под ред. Н.В. Жогина. – М., 1973. – С. 427.

[187] См.: Васильев, А.Н. Планирование расследования преступлений / А.Н. Васильев, Г.Н. Мудьюгин, Н.А.Якубович. – М., 1957. – С. 104.

[188] См.: По запросу Всеволожского городского суда Ленинградской области о проверке конституционности части шестой статьи 388 и части первой статьи 402 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 05.11.2004 № 380-О // СЗ РФ. – 2005. – № 3. – Ст. 232.

 

 

[189] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 21.04.2010 № 408-П09ПР // СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

[190] См.: Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.И. Шведова. – М., 1994. – С. 477.

[191] См.: Кравец, А.С. Природа вероятности / А.С, Кравец. – М., 1976. – С. 28.

[192] См.: Там же, С. 27.

[193] Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.И. Шведова. – М., 1994. – С. 809.

[194] См. подробнее: Белкин, Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и методы / Р.С. Белкин. – М., 1966. – С. 65-94 // Цит. По Белкин, Р.С. Избранные труды / Рафаил Самуилович Белкин. – М.: Норма, 2008. – С. 252-253.

[195] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М.: Юристъ, 2009. – С. 134.

[196] Резник, Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств / Г.М. Резник. – М.: Юрид. лит., 1977. – С. 20.

[197] Еникеев, М.И. Основы общей и юридической психологии / М.И. Еникеев. – М., 1996. – С. 380.

[198] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М.: Юристъ, 2009. – С. 133.

[199] Орлов, Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. Научно-практическое пособие / Ю.К. Орлов. – М.: Проспект, 2000. – С. 95.

[200] См.: Хмыров, А.А. Проблемы теории доказывания / А.А. Хмыров. – Краснодар, 1996. – С. 88-104; Хмыров, А.А. О системе доказательств по уголовному делу / А.А. Хмыров // Экономика, управление, право. – 1997. – № 1. – С. 72-75.

[201] См.: Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб. пособие /  А.А. Хмыров; 3-е изд., исправ. и доп. – Краснодар: Кубанский гос. Ун-т, 2006. – С. 153.

[202] См.: Копнин, П.В. Гносеологические и логические основы науки / П.В. Копнин. – М., 1974. – С. 158; Смирнов, А.В. Вероятность и её роль в научном познании / А.В. Смирнов. –  Л., 1971. – С. 86; Шейфер, С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе / С.А. Шейфер. – Саратов, 1986. – С. 13.

[203] См.: Ожегов, С.И. Словарь русского языка: Ок.53 000 слов / С.И. Ожегов. – М., 2008. – С. 109.

[204] См.: Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4 / В.И. Даль. – М.: Рус.яз., 1978-1980. Т.4. Р-V. 1980. – С. 460.

[205] См.: Ожегов, С.И. Указ.соч., С. 1073.

[206] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М.: Юристъ, 2009. – С. 120.

[207] Фаткуллин, Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания / Ф.Н. Фаткуллин. – Казань, 1976. – С. 204.

[208] Мюллер, Л. Статистические методы в социологии / Л. Мюллер, К. Шусслер. – М., 1968. – С. 128.

[209] См.: Резник, Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств / Г.М. Резник. – М., 1977. – С. 61-62.

[210] См.: Горский, Д.П. Логика / Д.П. Логика. – М.: Учпедгиз, 1963. – С. 18 //  Цит. по: Резник, Г.М. Указ. соч., С. 63.

[211] Арцишевский, Г.В. Выдвижение и проверка следственных версий / Г.В. Арцишевский. – М., 1978. – С. 86.

[212] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973.  – С. 427.

[213] Резник, Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств / Г.М. Резник. – М., 1977. – С. 10.

[214] Фаткуллин, Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания / Ф.Н. Фаткуллин. – Казань, 1976. – С. 177-178.

[215] См.: Хмыров, А.А. Основы теории доказывания / А.А. Хмыров. – Краснодар, 1981. – С. 21-39.

[216] Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 95.

[217] См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М.,1973. – С. 434.

[218] См.: Резник, Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств / Г.М. Резник. – М., 1977. – С. 11.

 

 

[219] Михайловская, И.Б. Относимость доказательств в советском уголовном процессе / И.Б. Михайловская // Советское государство и право. – 1958. – № 12. – С. 120.

[220] Михайловская, И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе / И.Б. Михайловская. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. – С. 101.

[221] См.: Фаткуллин, Ф.Н. Указ. соч., С. 121.

[222] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 435.

[223] Дело №1-92/08 // Архив Краснодарского краевого суда, 2008.

[224] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 435-436.

[225] Зеленский, Д. В. Проблемы допустимости доказательств, собранных в ходе отдельных следственных действий / Д.В. Зеленский // Юридическая наука. – Краснодар, 1995. – С. 281-282.

[226] Резник, Г.М. Указ. соч., С. 7.

[227] См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 436.

[228] Вопрос о том, является ли положение части второй ст.17 УПК РФ презумпцией равенства силы доказательств или запретом на ее (силы) установление является дискуссионным, однако в рамках данного примечания будет обозначаться в качестве презумпции.

[229] См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 228-256.

[230] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М.: Юрист, 2009. – С. 87.

[231] Обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, перечисленные в ст.73 УПК РФ, связаны между собой различными формами объективной связи и в силу этого образуют определенную систему. Соответственно этому и совокупность доказательств, устанавливающих эти обстоятельства, должна также образовать систему.

[232] Накопление доказательств представляет собой прибавление, присовокупление одних доказательств (сведений о фактах) к другим, осуществляемое в результате их собирания. Оперирование понятием накопления доказательств или доказательственной информации см.: Эйсман, А.А. Некоторые вопросы оценки как количественной характеристики достоверности доказательств / А.А. Эйсман // Сборник. Вопросы кибернетики и право. – М., 1967. – С. 165; Белкин, Р.С. Криминалистика и доказывание / Р.С.Белкин, А.И. Винберг. – М., 1969. – С. 214. - Прим.авт.

[233] п.2. О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2004 № 1 (ред. от 23.12.2008) // СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

 

 

[234] Ожегов, С.И. Указ.соч., С. 920.

[235] О статусе судей в Российской Федерации: Закон РФ от 26 июня 1992  № 3132-1 (с изм. от 29.12.2010) // Ведомости СНД и ВС. – 1992. – № 30. – Ст. 1792; СЗ РФ. – 2011. – № 1. – Ст. 45.

[236] См.: Завидов, Б.Д. Комментарий к Федеральному Закону "О мировых судьях в Российской Федерации (постатейный)" / Б.Д. Завидов. – М.: Юридический Дом Юстицинформ, 2004. – С. 8.

[237] Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 14.11.2002 № 138-ФЗ (в ред. от 30.04.2010) // СЗ РФ. – 2002. – № 46. – Ст. 4532; СЗ РФ. – 2010. – № 18. – Ст. 2145.

[238] Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 24.07.2002  № 95-ФЗ (в ред. от 27.07.2010) // СЗ РФ. – 2002. – № 30. – Ст. 3012; СЗ РФ. – 2010. – № 31. – Ст. 4197.

[239] Кодекс об административных правонарушениях: Федеральный закон от 30.12.2001 № 195-ФЗ (в ред. от 29.12.2010) // СЗ РФ. – 2002. – № 1 (Ч. 1). – Ст. 1; СЗ РФ. – 2011. – № 1. – Ст. 54.

[240] Васяев, А.А. О едином процессуальном пространстве или о некоторых несоответствиях УПК РФ, ГПК РФ, АПК РФ / А.А. Васяев, А.В. Волощенко // Законодательство и экономика. – 2008. – №  2. – С. 26.

[241] См.: Балакшин, В. «Асимметрия» правил оценки допустимости доказательств / В. Балакшин // Законность. – 2007. – № 3. – С. 18.

 

[242] См.: Григорьева, Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства / Н. Григорьева // Российская юстиция. – 1995. – № 8. – С. 40.

[243] См.: Рыжаков, А.П. Уголовно-процессуальное доказывание: понятие и средства / А.П. Рыжаков. – М., 1997. – С. 53.

[244] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М.,1973. – С. 436.

[245] Кассационное определение Верховного Суда РФ от 13.07.2010 №11-О10-7 // СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

[246] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25.02.2009 № 12-П09ПР // СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

[247] Зажицкий, В. О допустимости доказательств / В. Зажицкий // Российская юстиция. – 1999. – № 3. – С. 27.

[248] См., например: Бюллетень Верховного Суда РФ (РСФСР). – 1986. – № 7. – С. 3; 1989. – № 1. – С. 9; 1994. – № 5. – С.14; 1997. – № 2. – С. 18.

[249] О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 (ред. от 06.02.2007) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1996. – № 1. – С. 6; СПС «КонсультантПлюс». – Версия 4000. По состоянию на 01.02.2011.

[250] Рыжаков, А.П. Уголовно-процессуальное доказывание: понятие и средства / А.П. Рыжаков. – М., 1997. – С. 54.

[251] См.: Комлев, Б. Нарушения закона, влекущее исключение показаний свидетеля, потерпевшего из процесса доказывания / Б. Комлев // Законность. – 1997. – № 12. – С. 16-18.

[252] См., например: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. – 1978. – № 2. – С.7; 1981. – № 5. – С. 4-5; 1992. – № 1. – С. 10; 1979. – № 10. – С. 13; 1982. – № 9. – С. 9-10; Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1975. – № 6. – С. 28-31; 1979. – № 4. – С. 31; Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1992. – № 2. – С. 12. и др.

[253] Ларин, А.М. От следственной версии к истине / А.М. Ларин. – М., 1976. – С. 108.

[254] Аристотель. Этика, политика, риторика, поэтика, категории / Аристотель. – Минск, 1998. – С. 485.

[255] См.: Корюкин, В.И. Вероятность и информация / В.И. Корюкин // Вопросы философии. – 1965. – № 8. – С. 40.

[256] Большая советская энциклопедия. 3-е изд., Т.4. – М., 1971. – С. 544.

[257] Энциклопедический словарь / Под ред. Б.А. Введенского. – М., 1955. – С. 386.

[258] Купцов, В.И. Детерминизм и вероятность / В.И. Купцов. – М., 1976. – С. 9.

[259] Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С. Строгович. – М., 1972. – С. 327.

[260] Философский энциклопедический словарь. – М., 1977. – С. 418.

[261] Философский энциклопедический словарь. – М., 1977. – С. 296.

[262] Кравец, А.С. Природа вероятности / А.С. Кравец. – М., 1976. – С. 11.

[263] Энгельс Ф. Анти-Дюринг // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 20. – М., 1975. – С. 532-533.

[264] Энгельс Ф. Анти-Дюринг // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 20. – М., 1975. – С. 532-533.

[265] Философский энциклопедический словарь. – М., 1997. – С. 418.

[266] Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб.пособие / А.А. Хмыров. 3-е изд., исправ. и доп. – Краснодар, 2006. – С. 160-161.

[267] Шейфер, С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе / С.А. Шейфер. – Саратов, 1986. – С. 23.

[268] Борель Э. Вероятность и достоверность / Э. Борель. – М.,1969. – С. 12.

[269] Там же, С. 12.

[270] Борель, Э. Вероятность и достоверность / Э. Борель. – М.,1969. – С. 16.

[271] Петрухин, И.Л. Вам нужен адвокат / И.Л. Петрухин. – М., 1993. – С. 375-376.

[272] См.: Белкин, А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве / А.Р. Белкин. – М.: Норма, 2007. – С. 12-13.

[273] См.: Курылев, С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии / С.В. Курылев. – Минск: Изд. БГУ им. В.И. Ленина, 1969. – С. 24-37.

[274] Михайловская, И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе / И.Б. Михайловская. – М., 2007. – С. 20-22.

[275] См.: Лазарева, В.А. Проблемы доказывания в современном уголовном процессе России: учеб. пособие / В.А. Лазарева. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 2007. – С. 33.

[276] Наверное, нельзя во всех случаях, в том числе и в случаях очевидных ошибок законодательной техники, буквально толковать процессуальный закон. Так, в частности, ст.73 УПК РФ, находясь в разделе доказательства и доказывание, тем не менее, отнесена к главе «доказательства», тогда как имеет очевидное отношение к главе «доказывание». Обстоятельства, подлежащие доказыванию, доказательствами не являются, а могут быть установлены в результате деятельности по доказыванию, заключающейся в собирании, проверке и оценке доказательств. – Прим.авт.

[277] Роль установления наличия или отсутствия подлежащих выявлению обстоятельств, способствовавших совершению преступления, для доказывания автору остаётся неясной. Однако роль установления этих обстоятельств видна для разработки криминологических мер предупреждения преступлений. – Прим. авт.

[278] Так, в соответствии со ст.2 ГПК РФ задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений. Гражданское судопроизводство должно способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к закону и суду.

В соответствии со ст.2 АПК РФ задачами судопроизводства в арбитражных судах являются: 1) защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность, а также прав и законных интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц в указанной сфере; 2) обеспечение доступности правосудия в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; 3) справедливое публичное судебное разбирательство в установленный законом срок независимым и беспристрастным судом; 4) укрепление законности и предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; 5) формирование уважительного отношения к закону и суду; 6) содействие становлению и развитию партнерских деловых отношений, формированию обычаев и этики делового оборота.

[279] См.: ч.2 ст.2 УК РФ.

[280] Здесь мы говорим, прежде всего, о деятельности суда, так как именно суд принимает итоговое решение по делу – приговор.

[281] О признании утратившей силу части шестой статьи 234 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 03.06.2006 № 72-ФЗ //СЗ РФ. – 2006. – № 23. – Ст. 2379.

[282] Предлагаемые изменения вступают в противоречие с положениями п.2 ч.1 ст.53 УПК РФ, которые потребуют соответствующих изменений, каковых на сегодняшний день требуют п.2 ч.2 ст.42, п.2 ч.4 ст.44, п.4 ч.4 ст.46, п.4 ч.4 ст.47, п.7.ч.2.ст.54 УПК РФ, противоречащие по этому же основанию действующей редакции ч.2 ст.86 УПК РФ.

[283] В частности полномочия суда по допросу эксперта, производству судебной экспертизы, осмотру местности и помещения, следственного эксперимента, предъявления для опознания и опознания, предусмотренные в УПК РФ статьями соответственно 282, 283, 287, 288, 289, 290.

[284] О критерии «отсутствия разумных сомнений» подробнее см.: Кухта, А.А. Доказывание истины в уголовном процессе / А.А. Кухта. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук. – Нижний Новгород, 2010. – С. 49-50.

[285] См.: Резник, Г.М. Указ. соч., С. 28.

[286] Здесь прекращение уголовного преследования подразумевается в рамках исследуемого вопроса по основаниям прекращения уголовного преследования, предусмотренных ст.27 ч.1 п.1 УПК РФ и ст. 27 ч. 1 п. 2, ст. 24 ч. 1 п. п.1, 2 УПК РФ.

[287] См.: ч.5 и ч.7 ст.316 УПК РФ.

[288] См.: ч.8 ст.316 УПК РФ.

[289] См.: п.16. О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 № 60 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2007. – № 2.

[290] См.: ч.8 ст.316 УПК РФ.

[291] Лазарева, В.А. Доказывание в уголовном процессе: учебно-практич. пособие / В.А. Лазарева. – М., 2009. – С. 138.

[292] Шаламов, М.П. Теория улик / М.П. Шаламов. – М., 1960. – С. 14-19.

[293] См.: Арсеньев, В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств / В.Д. Арсеньев. – М., 1964. – С. 21-22.

[294] Там же, С. 21.

[295] Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб.пособие / А.А. Хмыров. 3-е изд., исправ. и доп. – Краснодар, 2006. – С. 17.

[296] См.: Камынин, И. Ответственность за незаконное производство и оборот алкогольной продукции / И. Камынин // Законность. – 1999. – № 11. – С. 16.

[297] См.: Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. – С. 366; Доказательства в советском уголовном процессе // Советский уголовный процесс. Книга 1: учебник / Под ред. А.С. Кобликова. – М., 1982. – С.113, 120. – М.С. Строгович при этом имеет в виду факты, служащие основанием для установления «главного факта».

[298] См.: Хмыров, А.А. Теория доказывания: общая часть: Учеб.пособие / А.А. Хмыров. 3-е изд., исправ. и доп. – Краснодар, 2006; Карнеева, Л.М. Доказательства в советском уголовном процессе / Л.М. Карнеева. – Волгоград, 1988.

[299] См.: Горский, Г.Ф. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе / Г.Ф. Горский, Л.Д. Кокорев, П.С. Элькинд. – Воронеж, 1978.

[300] Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб.: Издательство Р.Арсланова «Юридический центр Пресс», 2005. – С.17; Лупинская, П.А. Решения в уголовном судопроизводстве. Их виды, содержание и формы / П.А. Лупинская. – М., 1976. – С.78-79; Треушников, М.К. Судебные доказательства / М.К. Треушников. – Изд. третье, испр. и доп. – М., 2004. – С.15-16. 

[301] Фаткуллин, Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания / Ф.Н. Фаткуллин. – М., 1976. – С. 70.

[302] Теория доказательств в советском уголовном процессе. – М., 1973. – С.187, со ссылкой на Уголовный процесс / Под ред. Н.С. Алексеева, В.З. Лукашевича, П.С. Элькинд. – М., 1972. – С. 153.

[303] Рыжаков, А.П. Уголовно-процессуальное доказывание: понятие и средства / А.П. Рыжаков. – М., 1977. – С. 40.

[304] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 139.

[305] Лазарева, В.А. Проблемы доказывания в современном уголовном процессе России: учеб. пособие / В.А. Лазарева. – Самара, 2007. – С. 89.

[306] См.: Фаткуллин, Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания / Ф.Н. Фаткуллин. – Казань, 1976. – С. 43.

[307] Курылев, С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии / С.В. Курылев. – Минск, 1969. – С. 38.

[308] Лазарева, В.А. Доказывание в уголовном процессе: учебно-практич. пособие / В.А, Лазарева. – М., 2009. – С. 137.

[309] Владимиров, Л.Е. Учение об уголовных доказательствах / Л.Е. Владимиров. – Тула: Автограф, 2000. – С. 180.

[310] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А.И. Чучаева. 2-е издание, исправленное, переработанное и дополненное. – М.: "КОНТРАКТ", "ИНФРА-М", 2010. – С. 133.

 

[311] п. 8 части 1 ст.73 УПК РФ введен Федеральным законом от 27.07.2006 № 153-ФЗ.

[312] См.: Васильев, А.Н. Планирование расследования / Под ред. С.А. Голунского. – М., 1957. – С. 79-80.

[313] См.: Белкин, Р.С. Криминалистика и доказывание / Р.С. Белкин, А.И. Винберг. – М., 1969. – С. 214.

[314] Орлов, Ю. К. Выводное знание в судебном доказывании и проблемы его допустимости / Ю.К. Орлов // Вопросы борьбы с преступностью. Вып.32. – М.: Юридич. лит., 1980. – С. 90.

[315] Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1 / М.С. Строгович. – М., 1968. – С. 301, 328-329.

[316] Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С. Строгович. – М., 1958. – С. 300.

[317] Овсянников, И. Логика доказывания в уголовном процессе / И. Овсянников // Российская юстиция. – 1998. – № 9. – С. 5.

[318] См.: Овсянников, И. Логика доказывания в уголовном процессе / И. Овсянников // Российская юстиция. – 1998. – № 9. – С. 5.

[319] Овсянников, И. Указ. соч., С. 5.

[320] См.: Эйсман, А.А. Некоторые вопросы оценки как количественной характеристики достоверности доказательств / А.А. Эйсман  // Вопросы кибернетики и право. – М., 1967. – С. 165.

[321] См.: Орлов, Ю.К. Выводное знание в судебном доказывании и проблемы его допустимости / Ю.К. Орлов // Вопросы борьбы с преступностью. Вып.32. – М.: Юридич. лит., 1980. – С. 89.

[322] Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб.: Издательство Р.Арсланова «Юридический центр Пресс», 2005. – С. 208.

[323] Рассел, Б. Человеческое познание. Его сфера и границы / Б. Рассел. – М., 1957. – С. 389.

[324] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М.: Юристъ, 2009. – С. 132.

[325] Здесь и далее выражение «установление того или иного рода фактов» предполагает под собой субъективный познавательный процесс содержательного формирования знания об этих фактах. 

[326] См.: Ивин, А.А. Основания логики оценок / А.А. Ивин. – М., 1970. – С. 12.

[327] Арцишевский, Г.В. Указ. соч., С. 87.

[328] Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1 / М.С. Строгович. – М., 1968. – С. 301.

[329] Термин «алетический» греческого происхождения, означает «истинный».

[330] См.: Кириллов, В.И. ., Старченко, А.А. Логика: Учебник для юридических факультетов и институтов / В.И. Кириллов, А.А. Старченко. – М.: Юрист, 1995. – С.116-119.

[331] См.: Гегель Г.В.Ф. Наука Логики / Г.В.Ф. Гегель. – СПб.: Наука, 1997. – С. 602.

[332] См.: Формальная логика / Под ред. И.Я.Чупахина и И.Н.Бродского. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1977. – С. 64.

[333] О содержательно-логической природе относимости см. Гл. 3.

[334] См.: Формальная логика / Под ред. И.Я.Чупахина и И.Н.Бродского. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1977. – С. 66-67.

[335] См.: Формальная логика / Под ред. И.Я.Чупахина и И.Н.Бродского. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1977. – С. 68.

[336] См.: Там же.

[337] См.: Еникеев, М.И. Юридическая психология / М.И. Еникеев. – М., 1996. – С. 393.

[338] См.: Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – С.-Пб.: Издательство Р.Арсланова «Юридический центр Пресс», 2005. – С.143-152

[339] Хмыров, А.А. Указ. соч. С.144

[340] Конституция Российской Федерации: Принята всеобщим голосование 12 декабря 1993г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Российская газета. – 2009. – 21 янв.

[341] См.: абзац первый п.4. О судебном приговоре: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.96 г. № 1. (в ред. от 06.02.2007г. № 7) // Бюллетень ВС РФ. – 1996. – № 7; Бюллетень ВС РФ. – 2007. – № 5.

[342] См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 36.

[343] Строгович, М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе / М.С. Строгович. – М., 1955. – С. 20.

[344] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 36.

[345] Васильев, Л.М. Проблемы истины в современном российском уголовном процессе / Л.М. Васильев. – Краснодар, 1998. – С. 31-32.

[346] Best W.M. The principles of the law of evidence with elementary rules for conducting the examination and cross-examination of witness. Tenth edition. – London: Sweet and Maxwell, Limited, 3, Chancery Lane Law publishers, 1906. – P. 142.

[347] Строгович, М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе / М.С. Строгович. – М., 1955. – С. 86.

[348] См.: Философский энциклопедический словарь. – М., 1997. – С. 186.

[349] Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. – М., 1991. – С. 169.

[350] См.: Эйсман, А.А. Соотношение истины и достоверности в уголовном процессе / А.А. Эйсман // Советское государство и право. – 1966. – № 6. – С. 92.

[351] Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. – М.,1991. – С. 314.

[352] См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. – М., 1973. – С. 45.

[353] Там же.

[354] Тенчов, Э.С. Объективная истина и суд присяжных. / Э.С. Тенчов, О.В. Кузьмина // Государство и право. – 1994. – № 11. – С. 132-139.

[355] Никитаев, В.В. Проблемы ситуации уголовного процесса и юридическое мышление / В.В. Никитаев // Состязательное правосудие: труды научно-практических лабораторий. – М., 1996. – С. 28.

[356] Строгович, М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе / М.С. Строгович. – М., 1955. – С. 37.

[357] Там же, С. 48.

[358] Балакшин, В. Истина в уголовном процессе / В. Балакшин // Российская юстиция. – 1998. – № 2. – С. 18-19.

[359] Михайловская, И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе / И.Б. Михайловская. – М., 2007. – С. 20.

[360] См.: Овсянников, И. Логика доказывания в уголовном процессе / И. Овсянников // Российская юстиция. – 1998. – № 9. – С. 5-7.

[361] Там же, С. 7.

[362] См.: Полянский, Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса / Н.Н. Полянский. – М., 1976. – С. 114-118.

[363] См.: Рыжаков, А.П. Уголовно-процессуальное доказывание: понятие и средства / А.П. Рыжаков. – М., 1997. – С. 16.

[364] См.: Тенчов, Э.С. Объективная истина и суд присяжных. / Э.С. Тенчов, О.В. Кузьмина // Государство и право. – 1994. – № 11. – С. 132-139; Рыжаков, А.П. Уголовно-процессуальное доказывание: понятие и средства / А.П. Рыжаков. – М., 1997. – С. 16.

[365] См.: Тадевосян, В.С. К вопросу об установлении материальной истины в советском уголовном процессе / В.С. Тадевосян // Советское государство и право. – 1968. – № 6. – С. 66.

[366] Ленин, В.И. Собрание сочинений. Т. 14 / В.И. Ленин. – М., 1973. – С. 123.

[367] Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С. Строгович. – М., 1968. – Т. 1. – С. 329.

[368] Там же.

[369] См.: Кореневский, Ю.В. Доказывание в уголовном процессе (закон, теория, практика)  / Ю.В. Кореновский // Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / Под ред. В. А. Власихина. – М.: Юристъ, 2000. – С. 146-148.

[370] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Под ред. Н.В. Жогина. – М., 1973. – С. 125.

[371] См.: Эйсман, А.А. Соотношение истины и достоверности в уголовном процессе / А.А. Эйсман // Советское государство и право. – 1966. – № 6. – С. 92.

[372] Петрухин, И.Л. Правосудие, время реформ / И.Л. Петрухин. – М., 1991. – С. 166.

[373] Геворкян, Г.А. Вероятное и достоверное знание / Г.А. Геворкян. – Ереван,1965. – С. 134.

[374] Старченко, А.А. Гипотеза / А.А. Старченко. – М., 1962. – С. 3.

[375] Горский, Д.П. Логика / Д.П. Горский. – М., 1963. – С. 124.

[376] Горский, Д.П. Указ. соч., С. 124.

[377] Старченко, А.А. Указ. соч., С. 4-5.

[378] Горский, Д.П. Указ. соч., С. 288.

[379] Пашкевич, П.Ф. Объективная истина в уголовном судопроизводстве / П.Ф. Пашкевич. – М., 1961. – С. 69-71.

[380] Смирнов, А.В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации: Постатейный / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский. Под общ. ред. А.В. Смирнова. – М.: Система ГАРАНТ, 2007.

[381] Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Там же.

[382] Дело № 1-213/05 // Архив Прикубанского районного суда г. Краснодара, 2005. // Цит. по Трахов, Р.А. Обоснованность решений суда первой инстанции в российском уголовном процессе: Дисс. … канд. юрид. наук. / Р.А. Трахов. – Краснодар, 2010.

[383] Вышинский, А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве / А.Я. Вышинский. – М., 1950. – С. 158.

[384] Орлов, Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. – М., 2009. – С. 120.

[385] Шейфер, С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе / С.А. Шейфер. – Саратов, 1986. – С. 27.

[386] Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб., 2005. – С. 204.

[387] Строгович, М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе / М.С. Строгович. – М., 1955. – С. 89.

[388] Балакшин, В. Истина в уголовном процессе / В. Балакшин  // Российская юстиция. – 1998. – № 2. – С.18-19.

[389] Балакшин, В. Указ. соч., С. 18.

[390] Там же.

[391] Стойко, Н.Г. Недоказанность обстоятельств уголовного дела / Н.Г. Стойко. – Красноярск, 1984. – С. 22.

[392] Стойко, Н.Г. Недоказанность обстоятельств уголовного дела / Н.Г. Стойко. – Красноярск, 1984. – С. 22.

[393] См.: Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 95.

[394] Александров, А. О значении концепции объективной истины / А. Александров // Российская юстиция. – 1999. – № 1. – С. 23.

[395] Хмыров, А.А. Косвенные доказательства в уголовных делах / А.А. Хмыров. – СПб., 2005. – С. 208.

[396] См.: Квинтилиан, М.Ф. Двенадцать книг риторических наставлений / М.Ф. Квинтилиан, Пер. с лат. А. Никольского. Ч. 1. – СПб., 1834. – С. 314-317, 341-344.

[397] Эйсман, А.А. Логика доказывания / А.А. Эйсман. – М., 1971. – С. 95.

РУДЕНКО А. В.

СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ ЛОГИКА ДОКАЗЫВАНИЯ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение                                                                                              3