Преступлениями считались не только кража домашнего имуще­ ства, но и кража хлеба или сена в поле, кража улья с пчелами, ловля рыбы в чужом пруду. Виновных в совершении подобных деяний би­ ли кнутом, батогами, им отрезали уши (ст. 219 Главы X , ст. 89—90 Главы XXI ).

По сравнению с Судебниками, Уложение еще более усилило от­ ветственность за истребление межевых знаков. За совершение дан­ного преступления предусматривалось виновных бить кнутом не­ щадно, заключить в тюрьму на неделю, взыскать с них вознагражде­ ние в пользу истца и обязать восстановить испорченное (ст. 231 Главы X ).

Уложение 1649 г. предусматривало ответственность и за такое имущественное преступление, как мошенничество, под которым по­нималось похищение чужих вещей путем обмана. За это преступле­ ние устанавливалось такое же наказание, как и за первую татьбу (ст. 11 Главы XXI ).

Одним из наиболее опасных преступлений против собственно­ сти согласно Уложению являлся поджог. Статья 228 Главы X преду­сматривает за его совершение смертную казнь в форме сожжения («а будет кто некия ради вражды или разграбления зажжет у кого двор ... и такова зажигалника казнити, зжечь»).

Цазнагение уголовных наказаний на разлитых этапах развития...                      207

Анализ преступлений против собственности показывает, что на­ казывались они весьма сурово.

Давая характеристику наказаниям эпохи Соборного Уложения 1649 г., Н. Неклюдов писал: «Все наказания исходят от государства, верховным представителем которого является царь. Вот почему Уло­жение содержит в себе много таких статей, где не определяется ника­кого наказания; оно представляется благоусмотрению властителя: "как государь укажет". Вместе с государственным характером наказа­ния, на сцену выдвигаются главным образом публичные казни; де­нежные же наказания совершенно стушевываются, встречаются весьма редко как наказания самостоятельные, словом отодвигаются на задний план».¹

Следует отметить, что уголовной ответственности и наказанию подлежали все лица: бояре и дворяне, с одной стороны, и крестьяне и холопы — с другой. Уложение не знало особых наказаний для феода­лов и для феодально зависимых людей. Как отмечал Г. К. Котоши-хин, «и какова чину ни буди, князь или боярин, или простой человек, изымам будет на разбое или в татбе, или в злом деле, в смертном убийстве, и в поджоге, и в иных воровских статьях... и таких злочин-цов в праздники и в иные дни пытают и мучат без милосердия ...».²

В то же время вид и размер наказания за отдельные преступле­ния все же зависел от сословной и социальной принадлежности по­терпевшего и преступника.

Так, например, в соответствии со ст. 30 Главы X Уложения, для дворянина, дьяка, боярского городового за бесчестье патриарха наказанием были батоги, а за бесчестье митрополита — тюрьма.

А по ст. 31 Главы X Уложения за то же преступление, но совер­шенное стрельцом, пушкарем, казаком следовало еще более суровое наказание: за митрополита — «батоги да в тюрьму посадить на четы­ре дни», за патриарха — «торговая казнь да посадить в тюрьму на месяц».³

¹ Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. С примечания­ми, предложениями и дополнениями по истории русского права и законодательству