В октябре 1970, пока Памела Курсон находилась в Париже, у Джима завязалась страстная связь с сексуальной женой одного из друзей. Ева Гардони была молодой голландкой с диким характером, вокруг которой всегда ходило много слухов. Она была немного старше Джима и закончила юридический вуз в Будапеште перед тем, как прибыть в Лос-Анджелес в качестве невесты режиссера-эмигранта Фрэнка Гардони, с которым познакомился Джим, когда снимал «HWY». Изящная, распутная, флиртующая направо и налево, Ева очаровала Джима (и многих других) своими европейскими светскими манерами. (Она нравилась даже Памеле Курсон). Джим Моррисон положил глаз на Еву, появившись в ее доме, когда от нее ушел супруг.

Ева вспоминала в интервью с Фрэнком Лисиандро: «Фрэнк ушел в пять дня. К одиннадцати кто-то постучал в дверь. Это был Джимми с двумя чемоданами. Такси уезжало. Видеть его с чемоданами было забавно, потому что он всегда путешествовал налегке».

У Джима было две бутылки шампанского и склянка полная кокаина.

Ева: «Наверное, для смелости ему пришлось сильно напиться. Как только я открыла дверь, он сунул в проем ногу, как если бы не был уверен, что впущу его, и начал наступать на меня, повторяя: «Я люблю тебя. Я люблю тебя», и он не остановился, пока мы не дошли до кровати. Он оставил чемоданы в гостиной и вошел в мою спальню. Это было очень дерзко. Я была удивлена. Польщена. Поражена… Прежде он часто говорил, что запал на меня, но я не понимала что к чему».

Джиму нравился Фрэнк Гардони, и Ева говорила, что он чувствовал себя виноватым, флиртуя с его женой, поэтому очень немногие знали о том, что Джим жил в ее доме во время записи «L. A. Woman». Он проводил дни в студии и возвращался к Еве поздним вечером. «Он веселился играя в «дом», - позднее воспоминала она. – Он так много раз говорил, что мило быть дома и ужинать, даже просто закрывать дверь». Они бодрствовали всю ночь и отправлялись в постель, когда солнце вставало над холмами. Они ходили в кино, если у Джима выдавалось свободное время, или ездили в Сума Бич, расположенный на магистрали Пасифик-Коуст. Он брал с собой записную книжку и постоянно останавливался, чтобы вытащить ее и начать делать записи, обычно это были стихи. Ева говорит, у него были проблемы со сном из-за выпивки, и он часто работал, если не спалось. «Мы устраивали продолжительные кислотные трипы с ним, - вспоминает Ева, - но он все равно много писал, иногда всю ночь». У него была творческая горячка. Когда он возвращался с записей, то включал старые альбомы Doors и подпевал. Так же он пел для Евы песни из «L.A. Woman» - «Love Her Madly», «Hyacinth House» - и хотел знать ее мнение.

Она говорит, что Джим жаловался ей на Doors. «Понимаете, к тому времени он уже был в плохих отношениях со всеми из них. Они сильно разочаровали его». Она заявляет, что он с любовью отзывался о Памеле. «Она была энергичной – Памела. У нее была чистота ребенка, с очень хорошей интуицией и невинностью, которую Джим любил в ней больше всего. Ей ничего не стоило рассмеяться и смотреть на мир, словно дитя. Он говорил: «Она была ребенком, когда мы познакомились, и я чувствовал ответственность за нее, потому что она так и не выросла». Она поверила в него, и он это ценил. Я понимала, что они страдают друг без друга. И он прощал ей многие вещи. Несмотря на то, что иногда она была просто невыносима, он говорил: «Она всего лишь ребенок». Почему-то ему было просто необходимо заботиться о ней, и почему-то они всегда притягивались обратно друг к другу после каждой небольшой эскапады».

Ева сказала Джерри Хопкинсу: «Нам действительно было здорово вместе. Мы не ожидали подобного. Он любил жизнь так же, как и я. Единственной проблемой была куча кокаина, от которой нам снесло башню… Он думал, что я безумнее, чем он, и ему было интересно, как далеко я могу зайти. Как-то вечером он пришел с кокаином и шампанским. Он знал, что я пьянею хуже некуда. Иногда мне нравилось говорить, что я из… Трансильвании… И мне нравится пить кровь. А он говорил: «Что ж, почему бы нам не выпить немного крови?»» Ева отыскала несколько ржавых бритвенных лезвий и начала резать себе руки, пока Джим бездействовал, с ужасом наблюдая за происходящим. «Внезапно мы поняли, что кровь повсюду, - говорила она, - и мы совсем обезумели и начали танцевать в сиянии луны. Но после этого мы испугались, потому что все могло зайти слишком далеко – мы проснулись утром и ужаснулись, увидев все те лужи крови…».

Год спустя Ева была уверена как минимум в одном: «Люди говорят, что Джим разрушал себя сам, обсуждают разные возможности, но он любил жизнь. У него были большие планы. Когда я небрежно вела машину, он вжимался с сиденье и говорил: «О, Ева! Не убей меня! Ты ведь знаешь, я люблю жизнь!»

У Doors теперь имелся договор с «Electra» на запись одного альбома, но начало сессии было неудачным. Пол Ротшильд, продюссировавший шесть «золотых пластинок» группы, появился на первых прослушиваниях и возненавидел музыку, которую услышал. Он пресытился музыкой и был расстроен из-за того, что должен сам заканчивать альбом Дженис Джоплин. В «Sunset Sound» он слышал, что «Riders on the Storm» полнятся джазовыми ритмами, и думал, что это далеко от новой музыки. Ему так же не нравилась «Love Her Madly». Для него группа сыграла медленную блюз-версию «L.A. Woman». Джим выглядел рассеянным и пел не очень хорошо. Пол Ротшильд вошел в аппаратную и сказал Брюсу Ботнику, не делать запись.

Вернувшись в студию, Ротшильд сообщил группе, что считает песни из нового альбома – четыре или пять – скучными. Он сказал, что ему очень жаль, но он не готов работать с ними над новым альбомом. Пятерка Doors распалась. «Мы были в отчаянии, - позднее сказал Робби, - потому что он работал с каждым нашим альбомом, но… ему не нравилась наша музыка. Он сказал о «Riders on the Storm»: «Она звучит, как котельная музыка». Мы постоянно так играли. «Черт – и что нам делать теперь?» Мы никогда не сталкивались с подобной проблемой прежде».

Но Джим Моррисон, казалось, был доволен решением Ротшильда. Некоторые заявляют, что Джим больше не хотел работать с Ротшильдом и часто жаловался на медлительные, дотошные методы Ротшильда, лишавшие Doors спонтанности, заставляя звучать скованно. Кригер указывал, что сессии Ротшильда были настолько затянутыми, что уставший до чертиков Джим Моррисон часто напивался слишком сильно, чтобы петь. Так или иначе, но вопрос специально «избавился» Джим Моррисон от Пола Ротшильда или нет, остается открытым.

Группа быстро решила, что они будут выпускать альбом сами, с Ботником в роли звукорежиссера и сопродюсера. Далее Doors решили, чтобы они будут записываться в своем здании. «Electra» не хотела терпеть их вредительство в своей студии, а запись в «Sunset Sound» была дорогой. Doors могли сэкономить целое состояние, сделав из своего офиса дешевую студию звукозаписи. Двумя годами ранее «Electra» установила микшерный пульт в фермерском доме Северной Калифорнии, чтобы попытаться записать рок-кантри альбом «Big Pink», с ведущим молодым музыкантом по имени Джексон Браун. Эта дека позднее использовалась для записи Doors в «Aquarius Theater», а теперь была установлена наверху в здании 8512 на бульваре Санта-Моника, в то время как микрофоны, экраны, клавишные и автомат для игры в пинбол на нижнем этаже.

Чтобы сделать музыку лучше, Doors пригласили двух музыкантов. Басист Джерри Шефф, гастролировавший и записывавшийся с Элвисом Пресли, и Марк Бенно – зажигательный гитарист из группы Leon Russell. Для быстрых песен, как «L.A. Woman» и «Love Her Madly», Doors записали секстет тяжелого рока.

Группа слепила одну из величайших пластинок рок-движения, выпущенную за пару месяцев, начав работу над альбом почти сразу, как только суд приговорил Джима к тюремному сроку. Гениальная «L.A. Woman» начинала жизнь, как блюзовая смесь Джима и Робби о стриптизершах из «Phone Both» («никогда не видел таких одиноких женщин»). «L.A. Woman» взорвалась в студии, согласно Рэю Манзареку, после того, как басист и гитарист задали Doors жару. «Мы курили косяк и нас просто зацепило. Боже, да мы просто увлеклись!» Была незначительная проблема с добавлением баса в «Riders», но когда Шефф начал над этим работать, Манзарек говорит, это было: «жутко. Та песня создавала сама себя в студии. Те две песни родились там». Брюс Ботник указывает, что Джим наложил на свой вокал трек с записью шепота. Это придало «Riders» тот призрачный, божественный мистицизм.

Джим решил проблему с недостаточной изоляцией комнаты для записи вокала, перейдя в выложенную кафелем ванную, плюс записываясь в основном живьем. Он проводил в ванной много времени, а Бэйб Хилл постоянно пересекал бульвар, ходя в «Monaco Liquors» за новыми ящиками мексиканского пива, которое нравилось Джиму: «Tecate», «Bohemia» и «Dos Equis». Билл Сиддонс позднее сказал, что во время записи «L.A. Woman» Джим выпил за одни день тридцать шесть бутылок пива – возможно его личный рекорд.

Кригер вспоминает, что Джим сильно кашлял, когда записывали альбом. Он так до конца и не излечился от подхваченной поздней весной пневмонии.

В некотором смысле Пол Ротшильд был прав касательно музыки Doors конца 1970-го. Вся музыка того периода в основном была шаблонной или R&B в исполнении белых. «The Changeling» стал хорошим R&B треком, где Джим ворчал согласно веяниям времени: «Смотри, как я меняюсь», и т.д. «Been Down So Long» стала задиристым блюзом, вдохновленным названием новеллы Ричарда Фарина «Been Down So Long It Looks Like Up to Me». «Crawling King Snake» получилась в духе альбома «Hooker ‘n Heat», без особого влияния современной моды. Другой блюз «Cars Hiss by My Window» была одинокими мотельными стенаниями, включавшими болезненную, пророческую строчку: «Девушка с ледяным сердцем убьет тебя в холодной комнате». В одном из величайших моментов Doors Джим пьяно спел завывания губной гармошки Литтла Уолтера в конце песни – сверхъестественное вокальное сходство с музыкальным инструментом, на котором Джим Моррисон всегда хотел научиться играть.

Кригеровскую энергичную поп-песню «Love Her Madly» (убедительно исполненную Джимом), «Electra» выбрала в качестве первого сингла. «Hyacinth House» была печальным фолк-роком, промурлыканным Джимом – грустное желание возрождения романтики. «Мне нужен новый вид друзей, что не будут докучать мне». Робби сказал, что эта песня имеет отношение к дому его родителей, где он создавал ее. Другие указывают, что Оскар Уайльд и его окружение использовали слово «hyacinth», чтобы обозначать мальчиков по вызову, а Джим в то время читал много Уайльда.

«L.America» осталась после того, как Микеланджело Антониони отверг эту песню для «Забриски-Пойнт». Ее ударные, как гремучая змея, и готический орган околдовали Америку подобно карнавальному шоу ужасов, но трек был экспериментальным и проблемным. Такой же неудачной была «Orange County Suite» - провальная попытка Джима создать еще одно эпическое окончание альбома, как «The End». (Рэй: «Это были аккорды Джима на пианино. Для Памелы, его милашки Округа Орандж»). Но музыка была печальной, и слезливая лирика описывала смиренное признание конца романтизма. Группа снова отвергла «Orange County Suite», как абсолютное барахло.

Если в последнем альбоме Doors были великие вещи, то это триада длинных песен. «The Wasp (Texas Radio and the Big Beat)», датированная 1968 годом, но заново созданная для «L.A. Woman». Это были лучистые авторитарные каденции и супербурные битнические образы – «негры в лесу»; «твердый, девственный» - языческой Америки.

«Riders on the Storm» была абсолютно экзистенциальной темой Джима Моррисона. Став эхом популярной песни детства Джима, хит 1949 года «Riders in the Sky» Вона Монро. Рассказывая о человеческой хрупкости и эфемерной глуши среди звуковой гаммы грома и дождя, песня была также честным предупреждением, не брать в попутчики альтер-эго Джима: демонический попутчик, убийца на дороге – или «милая семья умрет». «Riders» так же была крайне искренней мольбой о нежности и женской любви. Ни один автор рок-движения, включая Джима Моррисона, никогда не писали такой меланхоличной, правдивой и убедительной песни, как «Riders on the Storm».

«L.A. Woman» - стала названием альбома и центральной частью обложки. Это была ведущая песня, рассказывающая о том, как Джим колесил по окраинам Лос-Анджелеса, посещал пустыни и пляжи. Автострады, демонический огонь, город ночью: все сверкало гитарными ритмами и электропианино – главными двигающими силами группы. Болеро описывает бар, где танцуют стриптиз. «Мотель, деньги, убийство, безумие / Сменим настроение от радости к печали». Мистер Mojo Risin’ (уникальная анаграмма «Jim Morrison») явил свой фаллический образ в последней инкарнации «The Changeling». Джим выпаливает пьяный, ироничный любовный зов, когда песня достигает экстатической кульминации, и он заканчивает свой последний шедевр долгими, далекими от раскаяния воплями отчаянного триумфа.

8 декабря 1970 Джиму Моррисону исполнилось двадцать семь лет. Во второй половине того дня, он принес свои последние записные книжки в «Village Records» - студию в Западном Лос-Анджелесе, и читал, пел, играл на пианино и тамбурине на протяжении трех часов.

Три дня спустя, в пятницу 11 декабря, Doors отправились, как оказалось, в свой последний концертный тур по выходным дням.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Нашли ошибку, напишите на admin@vavikin-horror.ru или в комментарии. Вместе сделаем перевод книги лучше :)

Сейчас главы выкладываются сразу в процессе перевода, в черновом варианте. После завершения перевода всей книги, текст будет окончательно вычитан и выложен в свободный доступ для скачивания в fb2 и др. форматах. Спасибо всем, кто уже помог с вычиткой!

Когда музыка закончится

8 декабря 1970 Джиму Моррисону исполнилось двадцать семь лет. Во второй половине того дня, он принес свои последние записные книжки в «Village Records» - студию в Западном Лос-Анджелесе, и читал, пел, играл на пианино и тамбурине на протяжении трех часов. Свидетелями были звукорежиссер Джон Хинни, великолепная австрийская девушка по имени Флорентина Фабст, а так же Фрэнк и Кэти Лисиандро. Фотографии Фрэнка являют поэта с большой бородой, самыми длинными в его жизни волосами, в футболке с номером 66.

Джим начал запись со слов: «Ладно, давайте запишем немного и послушаем». Чтение записных книжек и запись стихов он начал с «В этом году у нас было великое явление энергии», и так прогнал двадцать две разные поэмы и песни. Он записал «American Night» сидя за пианино, играя аккорды. Другими поэмами были «Books of Days», «Ghost Song», «White Blind Light» и «The Holly Shay». Как и в его первой поэтической сессии два года назад, он спел несколько песен а капелла, включая «Byrd of Prey», «Winter Photography», «Under Waterfall» и «Woman in the Window».

Почти все поэмы были мрачными. Они описывали секс, насилие, напалм, девственные кровотечения, неизбежность смерти. В «Byrd of Prey» он спрашивал: «Я умру?» Его поглощала дисфункция полового органа: «На алтаре молчания я принес в жертву свой пенис».

В какой-то момент открыли бутылку ирландского виски (Хини говорит, что ее принес Лисиандро, но Фрэнк позднее отрицал это), и сессия пошла на спад. Они все сделали перерыв и отправились в «Lucky U», любимое место Джима со времен учебы в «UCLA», где подавали мексиканскую еду и пиво. Вернувшись в студию, Джим начал импровизировать с блюзовой лирикой, а затем попросил Флорентину и Кэти почитать длинные поэмы в унисон, что заняло очень много времени, прежде чем у них стало получаться. Во время прослушивания записи, Джим внезапно отрубился. Он наклонился вперед, затем рухнул на пол, уронив пару микрофонных стоек. Пару секунд спустя, Джим, улыбаясь, поднялся и завопил: «Подождите! Подождите! Пусть начнут еще раз. Они великолепны».

Джим работал на протяжении следующего часа, спокойно читая стихи. В его голосе звучала меланхолия и усталость от жизни. Он снова слушал в записи, синхронное чтение двух девушек, и его реакция сохранилась на пленке: «Гениально. Гениально. Боже мой, я не могу поверить в это. Это было невероятно». Одной из последних строк прочитанных им стала: «Любовь не спасет вас от вашей судьбы».

***

Три дня спустя, в пятницу 11 декабря, Doors отправились, как оказалось, в свой последний концертный тур по выходным дням. Пятничное вечернее шоу прошло в «State Music Hall» города Даллас, штат Техас. Во-первых, Doors исполнили несколько новых песен: «Love Her Madly» без вокала, «The Changeling», «L.A. Woman». Джим выглядел уставшим и стал агрессивным, когда выпил эля из банки. Между выступлениями возник вопрос, будет ли (или должен ли) Джим продолжать. Он выглядел изможденным, казался выдохшимся и был необычно пьян. Но Джим распорядился, чтобы группа вышла на сцену, хотя и пел, стоя спиной к публике и висел на микрофонной стойке, чтобы не упасть. Группа быстро отыграла выступление, сделав небольшую паузу в «Riders on the Storm», проверяя в первый (и последний раз) реакцию публики на эту песню. Во время финальной «Light My Fire» Джим попытался прыгать по сцене, но повалился на Робби и вместе они рухнули на пол, едва не скатившись со сцены. Выхода на бис не было.

Следующим вечером, 12 декабря 1970, Doors должны были выступать в знаменитом танцевальном зале Нового Орлеана «Warehouse». Джим выглядел как-то отрешенно, когда группа начинала с «Soul Kitchen», но он стал выкрикивать лирику с прежней уверенностью и заполненный зал решил, что их ждет великое шоу. Джим исполнил четыре песни и расклеился. Он пытался несколько раз неудачно пошутить, но никто не смеялся. Между песнями он ходил по сцене на нетвердых ногах, как если бы с ним случился припадок, и в большом зале повисла тишина, когда искушенная в музыке публика почувствовала – что-то не так.

Затем в середине «Light My Fire» Джим Моррисон умер на сцене. Он перестал петь, доковылял до возвышения, где стояли барабаны, и сел, пропустив свои слова в конце гитарного соло, не в силах встать, так что встревоженной группе пришлось исполнить еще один инструментальный проигрыш. Когда настал черед Джима заканчивать песню, Джон Денсмор врезал ботинком Джиму по спине, грубо толкая вперед.

Поднявшись, трясясь от гнева, Джим буквально взорвался. Он схватил стойку микрофона и начал колотить ей об пол, пока деревянная планка не расщепилась. Подростки перед сценой в шоке наблюдали за происходящим. Затем микрофонная стойка сломалась на две части. Джим остановился только когда Винс Тринор вышел из-за усилителей и положил, пытаясь успокоить, руку ему плечо. Джим повис на Триноре, и стоял так, тяжело дыша, пока Doors заканчивала песню. Затем Джим выбросил микрофон и шатаясь покинул сцену. Шоу закончилось.

Как и сами Doors.

Случившееся всех потрясло. Рэй Манзарек позднее сказал, что стал свидетелем оккультного процесса, испарения жизненной силы Джима, дисперсии его ци (энергии). Группа уже прошла через всевозможные преобразования ночных кошмаров хард-рока, но жуткий коллапс Джима в Новом Орлеане стал для них толчком, чтобы заново переосмыслить реальное положение вещей. В лимузине по дороге назад в отель «Pontchartrain» висело напряженное молчание. Джим пытался заговорить, но другие молчали. Когда Джим выходил из машины, Рэй сказал: «Ладно. Все закончилось».

Перед тем как на следующий день вылететь назад в Лос-Анджелес, Doors и другой персонал группы решили отложить концерты. Джим Моррисон больше никогда не появлялся снова на сцене.

Декабрь 1970. Никсон бомбил Камбоджу. В атмосфере господствовала безнадежность. Билл Грэм решил закрыть оба своих «Fillmore», потому что рок-движение почти закончилось. «Electra» выпустила альбом «13» - первый официальный сборник Doors, ставший тут же бестселлером. Каким-то образом магия песен и голос Джима Моррисона продолжали держать позиции. Весь год был потрачен Джимом Моррисоном на работу над «L.A. Woman».

Работая над альбомом, Брюс Ботник забил на соответствия с нормами, заданными Полом Ротшильдом, на что положительно отреагировал Джим, радуясь, что обстановка стала более спокойной. Он появился для записи трезвым и вел себя вполне ответственно. «Did a little downer ‘bout an hour ago» (сделали немного депрессивно в последний час) - спел Джим в заглавном треке. (В конечном варианте строки звучат, как: «Just got into town about an hour» (Добрались до города за час).

Джим жил в «Chateau Marmont», мотеле «Alta Cienega», доме Евы и в пустой квартире Памелы на Нортон-авеню. Рекламный агент «Electra» Дайен Гардинер, жившая этажом ниже, говорит, что Джим тихо сидел в темном углу ее апартаментов и просто смотрел, как ходят люди. Миранди Бэбитс описывала его, как «вялый, бледный, странный». Девушка в «Whisky» попросила у Джима автограф, и он написал: «С любовью, Артур Рембо». Он давал интеллектуальные интервью, запихивая в них откровения и неплохие цитаты, после чего журналисты назвали его старомодным и «Сторчавшимся принцем претенциозного рока».

Памела Курсон вернулась из Франции перед Рождеством, оставив Жана де Бретей в Париже. Она выглядела непривлекательно и весила около 90 фунтов (40 кг.). Но она восстановила вес и продолжила давить на Джима, чтобы он ушел из Doors, вернувшись с ней во Францию. Ее постоянной мечтой было, что Джим станет поэтом, она его музой, они купят дом и станут счастливы в итоге. Если он не придет, сказала Памела Джиму, то она уедет в Париж одна.

Патришия Кеннели заявляет, что испортила Памеле день рождение 22 декабря, прилетев в Лос-Анджелес, рассказав Памеле, что сделала от Джима аборт. (Кеннели говорит, что остановилась у Дайены Гардинер, живший в доме Памелы этажом ниже, в тот период). Но Памела была слишком умна, чтобы начать сочувствовать, обвиняя Джима, и просто оборвала рассказ усталой и грубой ремаркой. Кеннели не знала, но за пять лет жизни с Джимом Моррисоном, Памела сделала от него много абортов. Аборты других девушек были наименьшей проблемой Памелы, которые доставлял ей Джим.