Задача, поставленная в этом разделе – показать значимость социологических исследований в выявлении наиболее серьезных проблем городов России и обосновании приоритетных направлений социально-экономического развития.

Ответ на эту задачу позволит также ответить на вопросы – «Какова общенациональная цель развития общества?» и «Какова динамика уровня и качества жизни в современных городах России?». Исследования Российской академии наук 2006 г. показывают, что около 30% респондентов видят «основные причины проблем городов нынешней России в отсутствии «идеологической обеспеченности» происходящих в стране изменений; в том, что нет четкой стратегии и ясной политики развития городов, а также общенациональной цели» [32, c. 112]. Социальное развитие городов, подвластно социальной политики государства.

Н. Е. Тихонова и О. И. Шкаратан считают, что и в Советском Союзе и в современной России доминирует ограниченный взгляд на социальную политику. Они поднимают вопрос о пересмотре подходов к проводимой социальной политике государства. Признается, что ее основной целью являлось обеспечение стабильности в обществе в интересах элиты, а отнюдь не помощь наиболее обездоленным. Исследователи относят себя к сторонникам широкого подхода к социальной политике и считают, что она должна рассматриваться как одна из интегральных характеристик социума, как своеобразный «фокус», в котором сходятся интересы нередко противоборствующих в состязании за ограниченные ресурсы групп, и представления о справедливости, и общесоциальные потребности, связанные с самосохранением общества и поддержанием его конкурентоспособности» [33, c. 175].

В понимании этой проблемы важны характеристики богатых и бедных. Так, Н. Е. Тихонова показала, что 88,8% очень богатых людей – руководители первого уровня, хозяева и сохозяева тех фирм и организаций, которыми они руководят, 11,2% – специалисты высшей квалификации, работающие по найму в частном секторе, руководители второго уровня в очень крупных корпорациях, а также самозанятые (например, преуспевающие адвокаты). Среди богатых людей преобладают владельцы и совладельцы предприятий, меньшую часть составляют самозанятые, специалисты, руководители второго уровня. И, наконец, пограничный слой богатых достаточно острый – почти половину составляют руководители первого уровня (в основном владельцы и совладельцы своих предприятий); меньшую часть – специалисты вы квалификации, работающие по найму, самозанятые, служащие, сотрудники правоохранительных органов, руководители второго уровня. По результатам исследования, проведенного И. Л. Поповой предприниматели в подавляющем большинстве (71,8%) полагают, что они выиграли, а профессионалы (руководители высшего и среднего звена, специалисты с высшим образованием, военнослужащие, сотрудники МВД и прокуратуры) чаще склонны к ответу, что «не выиграли и не проиграли». М. Н. Руткевич считает, что на одном полюсе российского общества сейчас находится крупная и мелкая буржуазия, высшая бюрократия. Последняя имеет высокие основные оклады, личный транспорт с водителем и техническим обслуживанием, различные виды медицинского лечения и курортного обслуживания, обеспечение жильем высшего качества, включая пользование подмосковными дачами, нелегальные доходы. На другом полюсе находится большинство лиц наемного труда. Он отмечает неоднородность данной группы, а также то, что самая многочисленная премия наемных работников – бюджетники (представители сферы образования, здравоохранения, культуры, науки) имеют низкий уровень заработной платы, увеличение ставок оплаты заметно отстает от роста стоимости жизни. Что это так – подтверждают данные других исследователей. Например, Н. А. Волгин напоминает, размер заработка, который получают бюджетники, не устраивает 76,8% опрошенных, 89,18% – считают, что их заработок не соответствует их образованию, уровню квалификации и профессионализма. По данным В. А. Мансурова и О. В. Юрченко, более половины рядовых врачей в российских регионах (за исключением Москвы) отмечают, что «на питание денег хватает, но уже покупка одежды вызывает затруднения», а 28,9 – 31,3% считают, что «доходов хватает на питание и одежду, но покупка дорогих вещей длительного пользования (телевизор, холодильник) – проблема» [23, c. 213].

«Естественный фон» бедности, как показывает исследование Российской академии наук 2006 г., составляют неполные, многодетные, другие проблемные типы семей, в частности многопоколенные семьи с пенсионерами, инвалидами, детьми одновременно. Также высок риск попадания в категорию бедных у лиц с ослабленным здоровьем, людей, пострадавших от стихийных бедствий, техногенных аварий и катастроф. Категория бедных пополняют жители депрессивных регионов, а также представители групп населения (безработные, занятые неполный рабочий день, работники бюджетных организаций, беженцы и вынужденные переселенцы). Так, в условиях депрессивных рынков труда в составе бедных оказываются и полные семьи с работающими родителями и несовершеннолетними детьми. Демографический «профиль» бедных таков: более половины (55,5%) -трудоспособное население; преобладают супружеские пары с детьми и другими родственниками (50,8%); неполные семьи (19,4%). По социальному составу среди бедных выделяется группа работающих (39%), пенсионеров (20,6%). Отмечаются две тенденции: во-первых, это расширение границ бедности за счет трудоспособных слоев населения (и, прежде всего, безработных), и, во-вторых, – увеличение доли бедных за счет работников с низким (ниже прожиточного минимума) уровнем оплаты труда либо не получающих заработка вовсе. Аналогичные выводы делают З. Т. Голенкова и Е. Д. Игитханян. Они показывают, что значительная часть бедных наемных работников занята в государственном секторе [35, c. 114].

Таким образом, угроза обнищания – это глобальная социальная опасность, которая захватывает низкоквалифицированных рабочих, инженерно-технических работников, врачей, учителей, творческую интеллигенцию, крестьян.

Социальные издержки в демографической сфере проявились в снижении численности населения страны, сокращении рождаемости и переходе к модели однодетной семьи, снижении продолжительности жизни, повышении заболеваемости и смертности (в том числе от алкоголизма, наркомании, самоубийств), росте демографической нагрузки на трудоспособное население. Меняется отношение людей к браку и семье. Одной из причин снижения рождаемости в России, отмечает Л. Л. Рыбаковский, является падение уровня благосостояния населения, с одной стороны, и рост потребности более высокого стандарта жизни, особенно у молодежи, с другой [36, c. 109].

Социально-экономический кризис в России сказался на сокращении числа детей в семье, откладывании и отказе от рождения детей, о чем свидетельствует исследование О. Г. Исуповой. На доминирование материально-экономического фактора в функционировании семьи, снижение ценности занятий с детьми указывает Т. М. Караханова. В наиболее тяжелой ситуации оказались замужние работающие женщины, имеющие детей. Поэтому переход к малодетности – зримо выраженная адаптивная стратегия: ограничение числа детей позволяет семье несколько облегчить материально-экономическое состояние, предохранить себя от более сложных нравственно-психологических испытаний. Как отмечает В. В. Солодовников, привычным становится существование в обществе социально дезадаптированных семей, которые или не в состоянии обеспечить прожиточный минимум своим членам, или не обеспечивают простого воспроизводства населения, или ведут незаконную жизнедеятельность, или члены которой имеют минимальные уровни образования и профессиональной квалификации. И. П. Башкатов и Е. Б. Бреева показали проявления кризиса семьи: рост насилия, жестокости, агрессивности по отношению к различным категориям людей (особенно к несовершеннолетним); увеличение числа социальных сирот при живых родителях; рост числа детей, рожденных матерями-одиночками; детей, рожденных с психофизическими аномалиями в развитии; рост числа беспризорных и безнадзорных детей, которые нигде не работают и не учатся и совершают правонарушения. Остро стоят проблемы притеснения: физического, морального, социального, психического, экономического, интеллектуального, сексуального, пространственного. Признаками образа жизни бедных, по мнению большинства россиян, выступают плохое питание, недоступность приобретения новой одежды и обуви, плохие жилищные условия, отсутствие какой бы то ни было недвижимости, невозможность пользоваться платными услугами образования, медицины, удовлетворить первоочередные нужды без долгов, провести свое свободное время так, как хочется, а детям - добиться того же, что и большинству их сверстников, примитивизация потребления и его натурализация, резкое сокращение в нем количества и роли наличных денег [37, c. 112].

Происходит деградация имущественного потенциала семьи. Например, в Западной Европе основное домашнее имущество обновляется примерно раз в 12 - 13 лет, в России – превышает 20 лет. При этом, наличие в семье таких предметов длительного пользования, как пылесос, мебельная стенка, цветной телевизор и др. не всегда служит признаком того, что семья живет выше уровня нищеты. Как отмечает Л. И. Чинакова, необходимо учитывать время приобретения накопленного имущества, степень его износа. Одним из деструктивных результатов реформирования стало растущее социально-экономическое неравенство людей (половозрастное, материально-имущественное, образовательное, профессиональное, территориальное, властное и др.).

Выборочные обследования, приводимые Ж. Т. Тощенко, показали: децильное соотношение среди сельского населения составило 1 : 65 - 75, среди горожан – 1 : 57 - 67. При этом, основная часть опрашиваемых (85 %) отнесла себя либо к категории «малообеспеченные», либо к категориям «малоимущие» и «неимущие». А основными беспокоящими проблемами названы, в первую очередь, дороговизна жизни, а также разделение общества на богатых и бедных, задержка выплаты зарплаты, пенсий. Противоречие между богатыми и бедными – основное противоречие последних лет.

Процесс социальной дифференциации нарастает: богатые становятся еще богаче, а бедные нищают. В результате, как отмечает Н. М. Римащевская, формируются две России со своими социокультурными ценностями, образом жизни и образцами поведения (культурами). У представителей разных имущественных слоев и свои жизненные перспективы – от социального роста, служебного положения до взаимоотношений в семье и интереса к работе [38, c. 157].

Сохранение низкого уровня оплаты труда, незначительного размера социальных пособий и выплат, разрушение социальной сферы, ее коммерциализация, проблемы в сфере занятости и рынка труда – такая модель социальной политики, подчеркивают Н. Е. Тихонова и О. И. Шкаратан, «чудовищна по своим отдаленным последствиям», поскольку приводит к резкому ухудшению здоровья населения, снижению его образованности, сужению базы для воспроизводства высококвалифицированной рабочей силы, к общему падению качества человеческого потенциала России. С уровнем доходов и качеством жизни тесно связана потеря социальных ориентиров. Исследователи констатируют, что в обществе работает механизм «всасывания» людей на «дно», главными составляющими которого являются методы проведения нынешних реформ, неспособность государства защитить своих граждан, «деятельность» криминальных структур. «Социальное дно» поглощает крестьян, низкоквалифицированных рабочих, инженерно-технических работников, учителей, творческую интеллигенцию, ученых. Это позволяет сделать вывод, что при проведении социальной политики власти всех уровней (федеральная, региональная, муниципальная) должны более активно защищать интересы семей с детьми, лиц предпенсионного возраста, сохранять для пенсионеров возможность трудиться и иметь достойную старосты, а для молодежи – создавать условия для трудоустройства, повышения уровня образования, квалификации. Одной из главных задач выступает повышение заработной платы для работников наемного труда, прежде всего, бюджетников [39].

 Ранее свойственное большинству россиян ощущение стабильности сменилось чувством безысходности, угнетения, некой социальной отверженности, порожденной во многом материальной бедностью. Прямым следствием этих процессов стало постепенное вызревание массовой тенденции настроений угнетенности, апатии и социального пессимизма, что отражает ухудшение социального самочувствия. Поэтому в социальные издержки реформирования (наряду с демографическими, издержками в области занятости, доходов и расходов населения) нужно включать ухудшение состояния социального настроения, социального самочувствия населения. Об этом напоминают В. Э. Бойков, В. А. Иванова и В. Н. Шубкин, Я. Н. Крупец, Н. И. Лапин, В. К. Леващов, О. А. Хасбулатова и Л. С. Егорова и многие другие исследователи. Если большинство богатых смотрит в будущее спокойно, с оптимизмом, то для мироощущения бедных характерен пессимизм и отчаяние. Эти чувства характерны для «придонья» – беднейших социально-профессиональных слоев, которые еще в обществе, но с отчаянием видят, что им не удержаться в нем. «Придонье» – зона доминирования социальной депрессии, область социальных катастроф [2].

Длительное аккумулирование негативного воздействия материальных лишений приводит к постоянному состоянию страха, неуверенности, низкой самооценке, социальной изоляции, что, в конечном счете, оказывает серьезное влияние на здоровье: вызывает депрессию, повышает предрасположенность к инфекционным, сердечно-сосудистым заболеваниям. Социально-экономическое неравенство влияет на состояние здоровья населения. Как отмечает В.С. Тапилина, низкое социально-экономическое положение воздействует на здоровье, с одной стороны, непосредственно через деривацию и материальные лишения, а с другой, – через субъективное восприятие людьми своего «неравного» положения в обществе и связанные с этим оценки, отношения, переживания. В целом социальные издержки реформирования приводят к ухудшению общественного здоровья – физического, психического (эмоционального).

 Российская наука с 1990-х годов активно обсуждает проблемы индивидуального и общественного здоровья в качестве объекта самостоятельной социологической теории. Возникла «социология здоровья». Е. В. Дмитриева определяет ее как специальную ветвь социологии, которая исследует комплекс факторов, связанных с трудом, бытом, отдыхом, образом жизни, способствующих укреплению (разрушению) здоровья индивида; взаимосвязи и взаимодействия человека с социальной средой по поводу здоровья. Объектом изучения социологии здоровья, помимо здоровья и связанных с ним категорий, являются система здравоохранения как социальная система и социальный институт.

Среди причин нынешнего тяжелого положения людей, оказавшихся за чертой бедности, исследователи отмечают, что в массовом сознании россиян доминируют невыплаты зарплаты на предприятии и задержка пенсий, длительная безработица, недостаточность государственных социальных пособий, болезнь, инвалидность, алкоголизм и наркомания, депрессивность некоторых региональных рынков труда [40, c. 74].

Каковы должны быть приоритетные направления социально-экономической политики государства? Исследование В. С. Тапилиной подтверждает вывод многих социологов о том, что первоочередной целью социальной политики должна стать борьба с бедностью, дефицитом денежных средств на воспроизводство и поддержание здоровья, борьба за ограничение влияния бедности и неравенства в распределении доходов на здоровье населения. По мнению Н. М. Римашевской, «если 80% населения бедны, то проблема бедности, таким образом, из социальной превращается скорее в экономическую. В этих условиях бессмысленно искать социальные пути ее решения, необходим лишь экономический подъем, который будет способствовать повышению доходов». Борьба с негативным влиянием низкого уровня жизни на здоровье населения должна вестись не только с помощью социальных трансфертов, но и за счет адекватной оплаты труда, повышения экономической активности самого населения. Многие исследователи высказываются за мобилизацию различных ресурсов общества. Например, Н. Е. Тихонова и О. И. Шкаратан считают, что «социальная политика в России на долгосрочную перспективу должна быть ориентирована на формирование двухсекторной экономики, складывающейся из экономики выживания и экономики развития». Государство (прежде всего, местные органы власти), проводя политику выживания, обращенную на основную массу населения, должно помочь домохозяйствам через создание условий самообеспечения продуктами питания и развития взаимопомощи граждан (межсемейной, соседской). Так, по данным Д. О. Стребкова, в России в последние годы распространена практика неинституциональных кредитов (когда люди берут в долг у своих родственников, друзей или знакомых), при этом предоставление денег в долг под проценты является в современной России чрезвычайно редким явлением. Также важно, чтобы власти проводили политику на сохранение транспортных льгот для проезда на садово-огородные участки, дотаций на жилищно-коммунальные услуги.

Важным ресурсом, повышающим адаптационные возможности людей и позволяющим повысить уровень благосостояния, выступает образование. Г. А. Ключарев и Е. Н. Кофанова указывают на прямую связь между уровнем образования, стартовыми позициями в этой сфере с доходами, степенью благосостояния человека, культурной средой, в которой он рос. Образование выступает, как фактор социокультурного потенциала, социальной дифференциации и мобильности, условие адаптации, фактор преодоления внутренней «десоциализации» (неуважения к жизни и личности человека, недостаток ответственности на всех уровнях, разобщенность нации и др.). Многочисленные публикации подтверждают эти выводы, а также взаимосвязь высшего образования и высокой социальной мобильности населения, особенно молодежи, на рынке труда. Данные социологов говорят о необходимости широкого участия государства в реализации права граждан на образование, в том числе на получение высшего образования. Очевиден и вывод Н. Е. Тихоновой и О. И. Шкаратана, который заключается в том, что «социальная политика современной России должна быть гораздо шире и по целям, и по методам, чем это привычно для нас». Они подчеркивают, что «она должна быть дополнена новым самостоятельным направлением – политикой развития», чтобы предотвратить разрушение трудовой элиты нации, падение инновационного потенциала. Необходимо «проникновение в сущность причин, корней и механизмов тех процессов, в результате которых целые слои и группы населения подпадают под социальные эксклюзии. Сложившаяся ситуация настоятельно требует разработки специальной национальной Программы комплекса превентивных мер».

Среди объектов, характеризующихся наибольшей остротой проблем занятости, выделяются монопрофильные города и другие поселения с односторонней специализацией хозяйства.

Для рассматриваемой группы поселений характерны в основном те же проблемы, что и для других категорий городов, однако в условиях односторонней направленности хозяйства эти проблемы приобретают наибольшую остроту, так как такие поселения имеют более ограниченные возможности и ресурсы для их преодоления [23].