Преемником Афанасия на Московском митрополичьем престоле стал игумен Соловецкого монастыря Филипп (Колычев). Правда князь Андрей Курбский сообщает, что первоначально выбор царя пал на Казанского архиепископа Германа (Полева). Герман отказывался, но, будучи принуждаем, согласился. Через два дня царь посетил Германа в митрополичьих палатах и вернулся крайне раздраженный. Святитель Герман повел с царем беседу о Страшном Суде и воздаянии грешникам и праведникам. Советники Иоанна, узнав об этом, стали умолять царя не ставить Германа митрополитом. Иоанн послал сказать святителю: «Ты еще и на митрополию не возведен, а уже связываешь меня неволею» и велел ему покинуть митрополичьи палаты. Митрополит Макарий (Булгаков), пересказав этот эпизод в своей «Истории Русской Церкви» сомневается в достоверности этого рассказа. «Надобно … заметить, - пишет он, - что все это известие об избрании на митрополию Германа передает нам один князь Курбский, больше никто, и передает только как слух, который могли сообщить ему из России его единомысленники, следовательно враги Иоанна и опричнины. И недоверчивость к этому известию увеличивается еще оттого, что в конце его прибавлено, будто Герман через два дня по изгнании из митрополичьих палат найден мертвым в своем дворе, и именно, по словам одних, задушенным тайно, а, по словам других, отравленным по повелению Иоанна, между тем как несомненно известно, что Герман оставался жив и 25 июля того же года участвовал в поставлении митрополита Филиппа, а скончался уже через год и три месяца (6 ноября 1567 г.) во время морового поветрия в Москве».[185] Митрополит Макарий не знал, что архиепископ Герман действительно был убит. Об обстоятельсвах смерти святителя Германа мы скажем чуть ниже.       

Будущий святитель Филипп II родился 11 февраля 1511 года в боярской семье Лобановых-Колычевых. Предком Колычевых является боярин великого князя Симеона Гордого Андрей Кобыла, родоначальник многих знатных родов, в том числе и Романовых. В крещении младенец был назван Феодором, в честь святого Феодора Стратилата. Отец святителя Степан Иванович был дядькой (воспитателем младшего) брата Иоанна Грозного Георгия Васильевича. Мать святителя звали Варвара; овдовев, она приняла монашеский постриг с именем Варсонофия. Помимо Федора в семье было еще четверо сыновей.

Считается, что в юности Феодор Степанович Лобанов-Колычев успешно служил при дворе, стал стольником. Это утверждение оспаривает историк Д.М.Володихин: «По роду своему Федор Степанович мог претендовать на высокие посты в армии или при дворе. Как старший из братьев, рожденный старшим из братьев предыдущего поколения, он оказался во галве всей ветви. И что же? Ни один документ ни единого раза не упоминает его на военной службе. Не один документ ни свидетельствует о том, что Федор Степанович занимал какой-то административный пост. Это необычно. Может быть, он до тридцати лет просто не успел подняться высоко? Что ж … вероятно … и все же надо учесть одну особенность старомосковской цивилизации: юноши-дворяне начинали службу с очень раннего возраста. В пятнадцать лет они уже могли быть призваны в поход «конны, людны, оружны». Стало быть, к тридцати годам у Федора Степановича уже было за плечами полтора десятилетия службы? Никак не меньше. Так почему же он остался невидим для разрядов?» Историк затрудняется ответить на этот вопрос. Единственный правдоподобный ответ: Федор Степанович служил у князей Старицких, как и некоторые из его родственников, или, например, у князя Юрия Дмитровского. Однако такое объяснение Володихин считает неправдоподобным, хотя и не отвергает его полностью. Действительно маловероятным кажется, чтобы вполне успешно служивший Василию III Степан Иванович Лобанов-Колычев определил своего старшего сына на службу к какому-либо удельному князю. Ничего не известно о том, был ли Федор Степанович женат. Житие его не дает прямого ответа на этот вопрос. Из разрядных книг видно лишь, что у него не было детей.

В 1537 году тридцатилетний Федор Степанович внезапно скрылся неизвестно куда, не поставив в известность своих родственников. Пешком он ушел на север, пробравшись к берегам Белого моря, а затем переправился на Соловки. Соловецкий монастырь в то время был довольно бедной обителью с деревянными постройками, хотя и владел все Соловецким архипелагом. В советской историографии встречается утверждение, что Феодор Колычев бежал в монастырь. Дело в том, что в 1537 году часть Колычевых подверглась опале после неудачного восстания дяди Иоанна IV князя Андрея Старицкого. Дядя Федора Степановича был высечен кнутом, два родственника повешены. И, якобы, Феодор бежал в монастырь, спасаясь от опалы. Такое предположение выглядит явно надуманным. Бояре имели обыкновение убегать в Литву, но никак не в монастыри. Житие святителя говорит о том, что решение уйти в монастырь Федор принял, слушая евангельские слова о невозможности работать двум господам – Богу и миру.

Настоятелем Соловецкого монастыря, когда туда приешл Федор Колычев, был игумен Алексий (Юренев). Он поручил Феодора духовнику обители старцу Ионе (Шамину), ученику преподобного Александра Свирского. 1 мая 1538 года монастырь испытал страшное бедствие – его постройки полностью были уничтожены пожаром. В начале своего иноческого подвига Феодор сподобился видения Пресвятой Богородицы. Вскоре он был пострижен в монашество с именем Филипп. Послушание он нес в поварне, а затем в пекарне. Затем Филипп ведет «крайне жестокое житие» в лесной пустыньке.

Уже в 1544 году Филипп, по просьбе игумена Алексия и братии, стал игуменом Соловецкого монастыря. Он совершил поездку в Новгород, где принял от архиепископа Феодосия посвящение в священный сан и поставление в игумены. В том же году, по благословению игумена Филиппа, была написана Боголюбская Соловецкая икона Божией Матери. В начале 1545 года Филипп умолил Алексия (Юренева) вновь принять игуменство, а сам ушел подвизаться в прежнюю свою пустыньку. В 1546 году скончался игумен Алексий, перед смертью благословив Филиппа вновь принять игуменство. 

Монастырь достался Филиппу в тяжелом материальном состоянии. Восстановление монастыря после пожара происходило медленно. Игумен Филипп энергичфно принялся за дело. Он не только восстанавливал монастырские здания, но и заботился о разыскании и сохранении монастырских святынь. Во время разборов завалов был обретен чудотворный образ Божией Матери, принадлежавший преподобному Савватию. Игумен Филипп лично починил Псалтирь, принадлежавшую преподобному Зосиме. Были найдены облачения преподобных Зосимы и Савватия. С целью поднять благосостояние монастыря игумен Филипп увеличил соляные варницы. Он разводил лапландских оленей, построил скотный двор, завел различные мастерские. Все озера Соловков соединились при нем сетью каналов в единую водную систему. Для мельниц, кузниц и т.п. строились водяные двигатели. По-видимому, именно при игумене святом Филиппе на Соловках стали выплавлять свое железо.

В 1551 году игумен Филипп принял участие работе Стоглавого Собора. Возвратившись с Собора, он расширил свою строительную деятельность. На Соловках стали изготавливать собственные кирпичи. В монастыре был построен храм Успения Пресвятой Богородицы. На Заячьем острове Соловецкого архипелага игумен Филипп построил скит. В Новгороде было открыто подворье Соловецкого монастыря. Наконец, в монастыре при игумене Филиппе был возведен грандиозный Спасо-Преображенский собор. Один из приделов собора был посвящен преподобным Зосиме и Савватию. Туда перенесли их мощи. Строительство собора завершилось уже после того, как игумен Филипп стал митрополитом Московским.

В игуменство святого Филиппа в Соловецком монастыре произошло еще одно необычное событие. В 1561 году из устья Северной Двины на Соловки плыли пятнадцать судов с грузом строительных материалов. Поднявшаяся буря разметала суда. Многие из бывших на них людей утонули. В их числе оказались монахи Соловецкого монастыря Вассиан и Иона, трудники Иоанн и Лонгин. Тела Вассиана и Ионы выбросило на берег Унской губы, где и были погребены. Причем тела иноков не подверглись тлению. Ввиду происходивших по молитвам иноков Вассиана и Ионы чудес, началось их почитание. На месте упокоения преподобных Вассиана и Ионы был устроен Пертоминский монастырь. Царь Петр I в 1694 году был застигнут бурей на Белом море по пути из Соловецкого монастыря в Архангельск. Он нашел убежище в Пертоминском монастыре и провел там три дня. Царь собственноручно сделал огромный деревянный крест с надписью на русском и голландском языках: «Сей крест поставил капитан Петр в лето 1694».[186]

Тела Иоанна и Лонгина оказались выброшенными на западный берег Белого моря, в устье реки Сосновки. Они также, как и тела преподобных Вассиана и Ионы, оказались нетленными. Погребли их в селении Яренга. Вследствие происходивших по молитвам святых Иоанна и Лонгина чудес, над местом их погребения был построен храм и возник Яренгский монастырь

В июне 1566 года Иоанн Грозный пригласил игумена Филиппа в Москву и стал убеждать его занять митрополичий престол. Филипп не хотел, но был вынужден покориться. 25 июня состоялось его поставление. Отношения между царем и митрополитом Филиппом оставались нормальными около года. В 1567 году Иоанн Грозный подверг опале многих бояр, заподозрив их в сношениях с польским королем Сигизмундом и литовским гетманом Ходкевичем. В марте 1568 года митрополит обратился к царю, умоляя его прекратить жестокие казни. Царь не внял увещаниям святителям и стал относиться к нему с подозрением. Среди высшего духовенства обнаруживались недоброжелатели митрополита Филиппа. Это были архиепископ Новгородский Пимен, епископы Суздальский и Рязанский и царский духовник протоиерей Благовещенского собора Евстафий. Евстафий подвергся прещениям от митрополита Филиппа за какие-то проступки и, озлобившись, стал доводить до царя дурные толки о митрополите.

22 марта 1568 года святитель Филипп обличил жестокости царя уже всенародно – в Успенском соборе Кремля. Он обратился к Иоанну Грозному с такой речью: «О державный царь! Ты облечен самым высоким саном от Бога и должен чтить Его более всего. Тебе дан скипетр власти земной, чтобы ты соблюдал правду в людях и царствовал над ними по закону: правда – самое драгоценное сокровище для того, кто стяжал ее. По естеству ты подобен всякому человеку, а по власти подобен Богу – как смертный, не превозносись, а как образ Божий, не увлекайся гневом. По справедливости, властелином может назваться только тот, кто сам собою обладает и не работает позорным страстям. От века не слыхано, чтобы благочестивые цари волновали свою державу, и при твоих предках не бывало того, что ты творишь, у самих язычников не случалось ничего такого…». Услышав эти обличения, царь в ярости сказал: «Что тебе, чернецу, за дело до наших царских советов? Того ли не знаешь, что меня мои же хотят поглотить?» Филипп: «Я точно чернец, но по благодати Святого Духа, по избранию священного Собора и твоему изволению я пастырь Христовой Церкви и вместе с тобой обязан иметь попечение о благочестии и мире всего православного христианства». Иоанн: «Одно тебе говорю, отче святой: молчи, а нас благослови действовать по нашему изволению». Филипп: «Благочестивый царь, наше молчание умножает грех души твоей и может причинить смерть». Иоанн: «Владыко святой, восстали на меня друзи мои и искрении мои ищут мне зла». Филипп: «Государь, тебе говорят неправду и лукавство; приближь к себе людей, желающих советовать тебе доброе, а не льстить, и прогони говорящих тебе неправду». Иоанн: «Филипп, не прекословь державе нашей, да не постигнет тебя мой гнев, или сложи свой сан». Филипп: «Не употреблял я ни просьб, ни ходатаев, ни мзды, чтобы получить этот сан; зачем лишил ты меня пустыни? Если для тебя ничего не значат каноны, делай как хочешь». Царь пошел в свои палаты в большом раздумье и в гневе на святителя.[187]

Прошло некоторое время. В один из воскресных дней Иоанн Грозный в сопровождении опричников пришел на богослужение в Успенский кремлевский собор. И царь, и опричники были в черных одеяниях, которые придумал для опричников сам Иоанн. Царь трижды просил у святителя Филиппа благословения, но святитель не благословил царя и вновь обличил его. Обратившись к Иоанну Грозному, святитель сказал: «Царь благой, кому поревновал ты, приняв на себя такой вид и изменив свое благолепие? Убойся суда Божия: на других закон ты налагаешь, а сам нарушаешь его. У татар и язычников есть правда – в одной России нет ее; во всем мире можно встречать милосердие, а в России нет сострадания даже к невинным и правым. Здесь мы приносим Богу Бескровную Жертву за спасение мира, а за алтарем безвинно проливается кровь христианская. Ты сам просишь прощения во грехах своих пред Богом, прощай же и других, согрешающих пред тобою…»[188] Иоанн Грозный в ярости воскликнул: «О Филипп, нашу ли волю думаешь изменить? Лучше было бы тебе быть единомысленным с нами». «Тогда, - отвечал святитель, - суетна была бы вера наша, напрасны и заповеди Божии о добродетелях. Не о тех скорблю, которые невинно предаются смерти, как мученики; я скорблю о тебе, пекусь о твоем спасении». Иоанн, вовсе не слушая слов святителя, в великом гневе махал рукою, грозил ему изгнанием и всякими муками и говорил: «Ты противишься, Филипп, нашей державе, посмотрим на твою твердость». «Я пришлец на земле, - отвечал святой, - как и отцы мои, и за истину благочестия готов потерпеть и лишение сана и всякие муки».[189] 

Между тем, враги святителя Филиппа, во главе с архиепископом Новгородским Пименом, подготовили поклеп на святителя. Здесь же в Успенском соборе некий отрок, красивый наружностью, бывший чтецом в домовой митрополичьей церкви, всенародно произнес на него гнусную клевету. Выслушав слова отрока, Пимен Новгородский и другие противники святителя Филиппа сказали: «Царя укоряет, а сам творит такие неистовства». Святитель Филипп ответил архиепископу Пимену: «Ты домогаешься восхитить чужой престол, но скоро лишишься и своего».[190] Слова святителя исполнились через два года, когда Иоанн Грозный, разоряя Новгород, с бесчестием низложил архиепископа Пимена с кафедры. Клеветавший на святителя Филиппа отрок сознался, что говорил ложь по принуждению и из страха. Святитель простил и благословил его. 

Негодуя на святителя Филиппа, Иоанн Грозный приказал схватить его приближенных и подвергнуть их пыткам. Схваченные, не смотря на пытки, не сказали ничего такого, на основании чего митрополита Филиппа можно было бы низложить с кафедры. Затем 28 июля 1568 года произошел конфликт между царем и митрополитом в Новодевичьем монастыре. Митрополит укорил опричника, не снявшего шапку перед чтением Евангелия. Опричник поспешил снять ее. Царь, обернувшись, увидел, что все стоят без шапок. Царю сказали, что митрополит издевается над ним. Иоанн сильно разгневался на святителя Филиппа и публично изругал его, называя лжецом, мятежником и злодеем. После этого происшествия царь решил сместить митрополита.

Желая сместить святителя Филиппа с митрополичьего престола, Иоанн Грозный отправил на Соловки комиссию для поиска обвинений против митрополита. В состав комиссии вошли епископ Суздальский Пафнутий, архимандрит Спасо-Андроникова монастыря Феодосий и князь Василий Темкин. Некоторые насельники монастыря, в том числе настоятель игумен Паисий стали лжесвидетельствовать против святителя Филиппа. Паисий прельстился обещанием епископского сана. Посланцы Иоанна Грозного записали клеветы и, взяв с собой клеветников, отбыли в Москву. Там против святителя Филиппа состоялся Собор. Выслушав возводимые на него клеветы, святитель не стал их опровергать, только, обратившись к Соловецкому игумену Паисию, сказал: «Чадо, что сеешь, то и пожнешь». Обратившись к Собору, святитель Филипп сказал, что желает лучше умереть мучеником, чем видеть беззакония своего времени, и стал снимать с себя знаки митрополичьего сана. Иоанн Грозный велел ему остановиться и ждать соборного решения. Согласно житию святителя Филиппа единственным архипастырем, возвысившим на Соборе свой голос в его защиту, был архиепископ Казанский святитель Герман, зарубленный через два дня на своем подворье.

8 ноября 1568 года время богослужения в праздник Архистратига Михаила опричники во главе с царским любимцем Плещеевым-Басмановым вошли в храм, где совершал богослужение святитель Филипп. Басманов приказал прочитать вслух соборное определение о низложении митрополита. После прочтения определения святителя взяли под стражу, совлекли с него святительские облачения и одели в простую монашескую одежду, к тому же разодранную. Святителя Филиппа заточили в Богоявленский монастырь, где он неделю провел в темнице в оковах, томимый голодом. Царь потребовал, было, для него смертной казни через сожжение, как колдуну, однако Собору удалось смягчить царский гнев. Затем святителя Филиппа перевели в Свято-Никольский Старый монастырь. Иоанн Грозный прислал ему туда отрубленную голову одного из его родственников. Святитель Филипп до земли поклонился перед ней, облобызал голову и отдал ее принесшему.

Наконец, святителя Филиппа перевели в последнее место заточения – в Тверской Отрочь монастырь. 22 декабря 1569 года он окончил свой страдальческий путь. В этот день монастырь посетил знаменитый опричник Малюта Скуратов, который сопровождал Иоанна Грозного в его карательной экспедиции против Новгорода. Малюта вошел в помещение, где находился в заточении святитель. Вернувшись, он стал бранить монахов и монастырских служителей, что не уберегли митрополита, который скончался «от неуставного зною келейного». Предполагают, что Малюта Скуратов задушил митрополита. Честные останки святого Филиппа погребли в тверском Отрочьем монастыре. В 1591 году его мощи перенесли в Соловецкий монастырь. В 1652 году митрополит Новгородский Никон (Минин)[191] перенес мощи святителя Филиппа в Московский Успенский собор. Житие святителя Филиппа появилось вскоре после его кончины. Написано оно иноком Герасимом Фирсовым. В середине XVII века инок Сергий Шеломин создал третью редакцию его жития. В 1596 году, при патриархе святом Иове, учредили празднование Собора Святителей Московских Петра, Алексия и Ионы. Имя святителя Филиппа было включено в состав Собора в XIX веке, при митрополите Московском святом Иннокентии.

Игумен Соловецкого монастыря Паисий и другие клеветники, лжесвидетельствовавшие против святителя Филиппа, сами испытали на себе гнев Иоанна Грозного. Паисий был отрешен от игуменства и сослан в Валаамский монастырь, другие клеветники – разосланы по разным монастырям. 

Еще одной жертвой Иоанна Грозного стал настоятель Псково-Печерского монастыря Корнилий. Будущий преподобномученик Корнилий Псково-Печерский родился в 1501 году в Пскове в боярской семье. В юности он получил образование в Псковском Мирожском монастыре. После завершения образования он вернулся в родительский дом. Через некоторое время он удалился в Псково-Печерский монастырь и принял монашество. В возрасте 27 лет Корнилий был избран игуменом Псково-Печерского монастыря. Святой Корнилий управлял своей обителью в течение 41 года. Он был чрезвычайно деятельным настоятелем. Он расширил и украсил монастырь, увеличил монастырские пещеры. Деревянная церковь сорока мучеников Севастийских была при нем перенесена за ограду монастыря, а на ее месте построена каменная церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. В настоятельство святого Корнилия в Псково-Печерском монастыре был построен также храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы. В 1558-1665 годах была воздвигнута массивная каменная стена вокруг монастыря с надвратной церковью во имя святителя Николая Чудотворца. В этом храме был поставлен резной деревянный образ «Николы Ратного».

Святой Корнилий собрал в Псково-Печерском монастыре большую библиотеку. В его игуменство в монастыре зарождается традиция летописания. Сам Корнилий написал «Повесть о начале Печерского монастыря», «Описание монастыря» и «Описание чудес Печерской иконы Богоматери». Святой Корнилий завел большой монастырский синодик для поминовения усопших братий и благотворителей монастыря, начал вести «Кормовую книгу». Число братии Псково-Печерского монастыря во время игуменства святого Корнилия увеличилось с 15 до 200 человек.

Святой Корнилий занимался и миссионерской деятельностью. Он проповедовал православие окрестным народам – эстонцам и сету, строил церкви, больничные палаты и дома для сирот и нуждающихся. Во время Ливонской войны святой Корнилий проповедовал в завоеванных русскими городах, строил там православные храмы. Он щедро раздавал пострадавшим во время войны эстонцам и латышам монастырские припасы. В Псково-Печерском монастыре безвозмездно лечили раненых, хоронили убитых, записывали их имена в синодик для вечного поминовения.

Во время сильного мора на Псковской земле святой Корнилий бесстрашно ходил по охваченным эпидемией деревням, причащая болевших и отпевая скончавшихся.

Сведения о кончине святого Корнилия несколько противоречивы. Несомненно, однако, что он скончался мученически. В летописи, составленной иеродиаконом Питиримом, о кончине святого Корнилия говорится следующее: «Сей достоблаженный игумен Корнилий … на игуменстве 41 год и два месяца поживе; он постническим и святым житием не точию мнихом бе образ ко спасению. … Во время же бывших потом на земле России мятежей много злая пострада и, наконец, от тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище, в лето 1570, февраля в 20 день, на 69 году от рождения своего».

В древней рукописи Свято-Троицкой Сергиевой Лавры рассказывается, что когда игумен Корнилий вышел за монастырские ворота с крестом в руках встречать Иоанна Грозного, царь своей рукой отсек ему голову. Тотчас же царь раскаялся и, подняв тело мученика, понес его в монастырь. Дорожка, по которой Иоанн Грозный нес тело святого Корнилия, получила название «Кровавый путь». После мученической смерти святого Корнилия Иоанн Грозный сделал богатые пожертвования Псково-Печерскому монастырю.

45. Митрополиты Кирилл (1568-1572), Антоний (1572-1581) и Дионисий (1581-1586)

 Преемником святого митрополита Филиппа на митрополичьей кафедре стал настоятель Троице-Сергиева монастыря архимандрит Кирилл. О его жизни известно очень мало. Происходил он из какого-то княжеского рода. Это известно потому, что Кирилл дал в Троице-Сергиев монастырь вклад на помин души своей матери княгини Ксении. Во время митрополичьего служения Кирилла царь Иоанн Грозный во главе опричного войска совершил карательный поход на Новгород и Псков. Поход был вызван появившимися у Иоанна подозрениями в измене новгородцев и псковичей. Они, якобы, хотели передаться на сторону польского короля. Одним из главных изменников Иоанн посчитал архиепископа Новгородского Пимена. Разорение Новгорода произошло в январе 1570 года. Когда царь приблизился к Новгороду, новгородское духовенство во главе с архиепископом Пименом вышло ему на встречу. Царь отказался принять благословение архиепископа Пимена и назвал его изменником. После литургии, за которой царь прилежно молился архиепископ пригласил Иоанна на трапезу. Иоанн Грозный пришел в ярость, громко закричал на Пимена и велел опричникам схватить его. Тут же был разорен дом архиепископа. Схвачены были также слуги и приближенные архиепископа Пимена. Опричники ограбили Софийский собор, забрали его старинные иконы и драгоценную утварь. Одним из трофеев стали «Корсунские врата» Софийского собора, изготовленные в 1153 году в Магдебурге. С архиепископа Пимена опричники сняли святительские одежды и посадили его под стражу. На пропитание архиепископа в заточении была назначена мизерная сумма – полкопейки в день. Затем Пимен подвергся крайнему поруганию – его посадили на кобылу, привязав к ней веревками, дали ему бубны и волынку и как шута возили по городу. После этого архиепископа Пимена отправили в Александровскую слободу. Опричниками были схвачены по подозрению в измене многие новгородцы, а также члены их семей. Схваченные подвергались жестоким пыткам. Пытками и расправами руководил Малюта Скуратов. По собственному донесению Малюты в Новгороде им было обезглавлено 1490 человек и еще 15 человек были застрелены из пищали. В это число не входят новгородские дворяне, их родственники и домочадцы. Их казнили несколько сотен. Все они поименно включены в синодик, составленный по указанию Иоанна Грозного для поминовения. Жертвами Иоанна Грозного стали также многочисленные новгородские нищие. Незадолго до похода царя на Новгород на Новгородской земле был сильный голод. По этой причине многие бедняки искали спасение в Новгороде, надеясь пропитаться в этом богатом городе подаянием. Царь приказал всех их выгнать за стены города. Большинство из этих бедняков погибло от голода и холода.  

После суда и расправы над новгородскими «изменниками» Иоанн Грозный отправился в поездку по монастырям вокруг Новгорода. В монастырях он лично изымал накопленные в них деньги. Монастырские казны были заблаговременно опечатаны опричниками. Участник этих поездок опричник немец Г.Штаден писал: «Каждый день он поднимался и переезжал в другой монастырь, где давал простор своему озорству». Многие настоятели и монахи подверглись пыткам. Всего Иоанном Грозным и опричниками были изъяты денежные средства двадцати семи монастырей. Опричники вывозили из монастырей различное имущество, снимали и вывозили даже колокола. Имущество, которое затруднительно было вывезти, подвергалось уничтожению.

После разгрома Новгорода царь направился в Псков. Перед тем, как покинуть Новгород опричники завершили разграбление города. Они разграбили рынки и торговые склады, многие дома даже бедных жителей. Наиболее ценную добычу увозили. Менее ценную уничтожали. Сало, воск, лен сваливали в кучи и сжигали. Разорив Новгород, Иоанн прибыл в Псков. Псковичи выразили полную покорность царю, выставили вдоль улиц, по которым следовал царь, столы с хлебом и солью. Разорение Пскова Иоанн начал с церквей. Они были ограблены дочиста. Колокола, снятые с псковских колоколен, опричники отправили в Александровскую слободу. Окончить разорение Пскова Иоанну Грозному не удалось благодаря заступничеству псковского блаженного Николы Саласа. Впрочем, надо сказать, что незадолго до похода на Новгород и Псков по приказу Иоанна Грозного из Пскова были выселены в связи с подозрениями в измене несколько сот семейств. 220 человек из них были убиты затем опричниками в окрестностях Твери и в Торжке.

Об «измене» архиепископа Пимена Новгородского царь уведомил митрополита Кирилла. Митрополит собрал Собор, на котором Пимен был осужден. Сана его, впрочем, не лишили. Его сослали на покаяние в Веневский монастырь, годе он вскоре скончался.

Когда Иоанн Грозный решил предпринять новгородский поход испугались даже некоторые вожди опричнины. Наиболее близкий к царю опричник, князь Афанасий Вяземский, с которым Иоанн советовался по самым тайным делам, даже предупредил архиепископа Пимена о грозящей ему опасности. Это стало известно царю. Он вообразил, что среди вождей опричнины зреет заговор против него. В результате большинство видных опричников были казнены. Князь Вяземский умер в тюрьме.

В мае 1571 года Крымский хан Девлет-Гирей сжег Москву. Уцелел только Кремль. Митрополит Кирилл в это время находился в Успенском соборе и молился о спасении Москвы.

О церковной деятельности митрополита Кирилла известно не много. В его правление был канонизирован преподобный Тихон Луховский, обретены мощи блаженного Максима Московского и преподобного Ефрема Новоторжского. При митрополите Кирилле в Пскове произошло явление чудотворной Святогорской иконы Божией матери. В Ливонии в 1570 году была открыта епархия с кафедрой в Юрьеве (Дерпте).[192] Она просуществовала до 1582 года, когда Иоанн Грозный был вынужден отказаться от всех завоеваний в Ливонии. В те же годы Иоанн Грозный имел диспут с гуситским пастором Яном Ратшей. «Яко латыни прелесть, тако и вы тьма», - заявил ему царь. Известно, что в окружении митрополита Кирилла кто-то вел летопись антиопричного характера. Летописец именует Кирилла «новым исповедником» и «чудотворцем».[193]

Для избрания преемника митрополиту Кириллу в Москву съехались десять архиереев, множество архимандритов и игуменов. Прежде, чем участники Собора приступили к избранию митрополита, царь пригласил их к себе и обратился к ним с просьбой узаконить соборным благословением его четвертый брак. В этот брак Иоанн уже успел вступить самовольно. Четвертой его супругой стала Анна Колтовская. «Первую мою жену, - говорил царь, - Анастасию, с которою я жил тринадцать с половиною лет, злые люди отравили; вторую, после осмилетней супружеской жизни, также отравили; третью, Марфу, испортили еще до венца, и хотя я женился на ней в надежде ее выздоровления, но чрез две недели она скончалась, сохранив нерушимым свое девство. В глубокой скорби я хотел было облечься в иноческий образ, но, видя бедствия государства и еще несовершенный образ моих детей, дерзнул приобщиться четвертому браку. И ныне умиленно прошу святительский Собор простить меня и разрешить и молиться о грехе моем».[194]

Собор посвятил решению вопроса о четвертом браке Иоанна отдельное заседание, которое провели в первую очередь. На заседании были рассмотрены церковные правила относительно лиц, вступающих в третий и в четвертый брак. В результате Собор сделал такое определение: «Благоверного царя ради его теплого умиления и покаяния простить и разрешить, но для очищения грехов наложить на него трехлетнюю епитимию. В первый год ему совсем не входить в церковь до Пасхи; на Пасху духовник разрешит ему войти в церковь, подойти к принятию антидора и вкушать пасху. Во второй год царю стоять в церкви с припадающими, а на Пасху духовник разрешит ему вкушение и антидора и пасхи. На третий год стоять царю в церкви с верующими, и, когда уже придет третья Пасха, духовник совершенно разрешит его и удостоит вкушения Святых Христовых Тайн. Но если государь пойдет войною против неверных за святые церкви и за православную веру, в таком случае епитимия ему разрешается, а примут ее на себя его богомольцы весь освященный Собор. Из прочих же людей, кто бы они ни были, никто да не дерзнет сочетаваться четвертому браку; в противном случае будет предан проклятию».[195]  

Иоанн Грозный принял решение Собора и стал исполнять епитимию. Однако вскоре он пренебрег епитимией и стал входить в церкви. Четвертый брак Иоанна оказался недолговечным. Он отпустил жену в монастырь и вступил в пятый брак.[196] Всего Иоанн Грозный был женат семь раз.

Решив вопрос о четвертом браке царя, Собор 1572 года приступил к выбору митрополита. На митрополичий престол был избран архиепископ Полоцкий Антоний.

В октябре 1572 года Собор под председательством митрополита Антония рассмотрел вопрос о церковном землевладении и вынес следующее постановление: «В большие монастыри, где вотчин много, впредь вотчин не жертвовать и не записывать за монастырями; но вотчин, прежде пожертвованных на монастыри, вотчичам не выкупать. Если же будут давать вотчины малым монастырям, у которых земли мало, те вотчины записывать на монастыри только не иначе как с доклада государю и с приговора боярского».[197]

В конце лета того же 1572 года царь отменил опричнину. Запрещено было даже произносить само слово «опричнина». В 1575 году опричнина фактически возродилась. Для этого Иоанн Грозный провел необычную комбинацию. Он провозгласил Русским великим князем служилого царя Касимовского крещеного татарина Симеона Бекбулатовича и посадил его на царский престол. Великокняжеское достоинство Симеона было, разумеется, чистой декорацией. Сам Иоанн стал именоваться «Иванцом, князем Московским». Вслед за этим «князь Иванец Московский» обратился к Симеону с челобитной, в которой просил выделить ему удел и «перебрать людишек». В удел «Иванца Московского» попали Ростов, Псков, Дмитров, Старица, Зубцов, Ржев. Иоанн сформировал удельное войско и, опираясь на него, провел новые репрессии, не слишком, впрочем, масштабные. Казням подверглись несколько бояр и приказных чиновников. Головы казненных в целях устрашения подбросили на дворы к митрополиту Антонию и видным боярам – князю Мстиславскому и Шереметеву. В том же 1575 году по приказу Иоанна Грозного был смещен с кафедры и отправлен в заточение архиепископ Новгородский Леонид. В заточении он и скончался. Вторая опричнина просуществовала недолго – около года. После этого Иоанн Грозный перевел Симеона Бекбулатовича удельным князем в Тверь и вновь стал именоваться царем.

В 1573 году после кончины польского короля Сигизмунда II Августа католические епископы Краковский и Виленский писали митрополиту Антонию с просьбой «отвлечь Грозного от военных приготовлений».[198]

В 1580 году состоялся еще один Собор, посвященный вопросу церковного землевладения. На Соборе присутствовали все русские архиереи во главе с митрополитом Антонием, настоятели многих монастырей, видные монахи. Выступивший на Соборе царь Иоанн Грозный говорил о том, что русское государство находится в опасности от многочисленных врагов, что государственная казна истощена. Царь указал на то, что для защиты веры и государства необходимо изыскать материальные средства и что такие средства есть у архиереев и монастырей. Обсудив этот вопрос, Собор принял следующее постановление: «а) отчин, какие доселе состояли при архиерейских домах и монастырях не отнимать и никому не выкупать; но б) от сего дня (15 января) вотчинникам своих вотчин в помин души уже не раздавать по монастырям, а давать за них в монастыри только деньги, сколько какое село будет стоить; самые же вотчины передавать родовым наследникам, хотя бы и дальним; а если у кого не окажется и дальних родственников, тогда вотчины брать на государя за денежное вознаграждение из казны; в) митрополиту, и владыкам, и монастырям не покупать себе земель и не принимать их под залог; а если кто и после сего уложения купит землю или начнет держать под залогом, то земли те брать на государя безденежно, даже и те земли, которые ныне состоят в залоге за владыками и монастырями, отобрать на государя, а в деньгах ведает Бог и государь, как своих богомольцев пожалует; г) равно и в вотчинах княжеских, которые прежде сего жертвованы были владыкам и монастырям, волен Бог да государь. Как своих богомольцев пожалует; а впредь княжеских вотчин не принимать; если же кто возьмет без ведома государева, те вотчины отобрать безденежно на государя, даже и те княжеские вотчины, которые были доселе куплены, взять на государя; а в деньгах ведает Бог да государь, как своих богомольцев пожалует; д) вперед митрополиту, владыкам и монастырям земель себе не прибавлять никаким образом, жить только на тех землях, что ныне за ними; а у кого место убогое, земли будет мало или вовсе не будет, тот пусть бьет челом государю, и государь, приговоря с митрополитом соборне и с боярами, устроит тот монастырь землею, как будет пригоже, чтобы он мог существовать».[199]  

При митрополите Антонии в Русской Православной Церкви произошло знаменательное событие. Была обретена чудотворная Казанская икона Божией Матери. Икона явилась в 1579 году в Казани на месте сгоревшего дома стрельца Даниила Анучина. Именно с этого места начался в том году страшный пожар, истребивший значительную часть Казани. Мусульмане считали пожар свидетельством гнева Божия на христиан. Этим событием они пользовались для того, чтобы унижать христианскую веру и возвеличивать ислам. «И истинная православная вера бысть им в притчу и поругание, источника целебного не бе тогда в граде», - говорится в «Сказании о явлении чудотворной иконы Пресвятыя Богородицы в граде Казани».[200] Автором сказания является очевидец события митрополит святой Казанский Ермоген (впоследствии патриарх). Он, будучи приходским священником Ермолаем, принял обретенную икону на свои руки. Явление Казанской иконы Божией Матери сопровождалось многочисленными чудесами. Эти чудеса воспринимались как ясные доказательства истинности православной христианской веры.

При митрополите Антонии были канонизированы преподобные Артемий Веркольский, Гликерия Новгородская, Антоний Сийский, Евфросиния Суздальская. Тогда же совершилось перенесение в Москву мощей святого князя Феодора Черниговского и боярина его святого Феодора. На месте встречи мощей построили Сретенский храм.

Согласно описи XVIII века в архиве бывшего Посольского приказа хранилось «Сыскное дело про Московского митрополита Антония да про Крутицкого владыку Тарасия 83-го и 84-го году».[201] То есть, дело возникло и расследовалось уже после кончины митрополита Антония.

Преемником митрополита Антония стал игумен Дионисий. О жизни Дионисия до его поставления в митрополиты известно только то, что он с 1577 года был игуменом Новгородского Спасо-Хутынского монастыря. Дионисий слыл за человека мудрого и разумного, «премудрого грамматика». Ко времени поставления Дионисия митрополитом Ливонская война близилась к завершению. Осенью 1581 года польский король Стефан Баторий осаждал и неоднократно штурмовал Псков. Гарнизон и жители города героически оборонялись. Взять Псков королю не удалось. Война закончилась Ям-Запольским миром. Митрополит Дионисий участвовал в переговорах с польскими послами. Посредником на переговорах между Стефаном Баторием и Иоанном Грозным был иезуит Антонио Поссевин. Митрополит Дионисий выразил неудовольствие епископу Смоленскому, за то, что тот впустил в смоленский кафедральный собор Антонио Поссевина. Сам митрополит отказался впустить иезуита в Успенский собор московского Кремля. В 1583 году был заключен мир также со Швецией.

18 марта 1584 года скончался царь Иоанн Васильевич Грозный. Непосредственно перед смертью царь был пострижен своим духовником[202] в монашество с именем Иона. Царский престол унаследовал его сын Феодор Иоаннович. В результате борьбы за власть между придворными партиями на первые роли выдвинулся родной брат царицы Ирины Борис Феодорович Годунов.

В мае 1584 года митрополит Дионисий венчал на царство царя Феодора Иоанновича, ставшего первым русским царем, помазанным на царство. В июле этого же года в Москве состоялся церковный Собор, подтвердивший решения Собора 1580 года. «Затем, приняв во внимание, что митрополит, владыки и монастыри, по силе тарханных грамот, не платят с своих земель никаких государственных податей и земских сборов, а земли те оплачивают служилые воинские люди, отчего и терпят великие убытки, и что крестьяне от служилых людей переходят на церковные земли, чтобы, по тем же тарханным грамотам, пользоваться льготою, отчего еще более оскудевают воинские люди, определил: а) отселе, и именно с 1 сентября, остановить на время действие тарханных грамот ради оскудения воинского чина до государева указа, пока земля не поустроится, и платить царские подати и земские сборы со всяких тарханных земель, и церковных, и боярских, и княжеских, наравне со всеми земскими и служилыми людьми; б) платить оброк впредь до государева указа и за право торговли как всяким людям, так и имеющим тарханы (следовательно, и церковным), чтобы государевой казне убытку не было; в) людей торговых, с которых идут царские дани, в закладчиках у себя не держать ни кому – ни из духовных лиц, ни из мирских».[203]

При митрополите Дионисии на Русь впервые приехал патриарх. Это был Иоаким Антиохийский. В Москве он побывал в 1586-1587 годах. При встрече митрополита Дионисия с патриархом Иоакимом Дионисий благословил патриарха. На Руси в то время митрополит благословлял архиепископов и епископов, архимандриты и игумены – иеромонахов, протопопы – простых иереев. Однако преподание митрополитом благословения патриарху - нонсенс. Митрополит Дионисий этим подчеркнул, что он ничем не ниже патриарха, и даже, на правах хозяина, может преподать патриарху благословение. Во время визита патриарха Иоакима в Москву впервые был поднят вопрос об учреждении в Москве Патриаршества.

В святительство Дионисия были канонизированы преподобные Ефрем и Аркадий Новоторжские. Он поставил будущего патриарха Иова в епископа Коломенского, а затем перевел его в Ростов. Митрополит Дионисий рукоположил в сан иеромонаха преподобного Трифона Вятского. Он освятил Успенский собор Троице-Сергиева монастыря. При этом митрополите мощи преподобного Сергия были переложены в новую раку.

В 1586 году митрополит Дионисий поддержал бояр во главе с князьями Шуйскими, настаивавшими на разводе царя Феодора Иоанновича с бездетной царицей Ириной Годуновой. В результате он был смещен с кафедры и отправлен на покой в Хутынский монастырь, где постригся в схиму. Единомышленник митрополита архиепископ Крутицкий Варлаам был сослан в Антониев монастырь. Митрополитом стал архиепископ Ростовский Иов, в 1589 году избранный первым Московским патриархом.

Учреждение Патриаршества в Москве

История учреждения Патриаршества в Русской Православной Церкви достаточно хорошо освещена в историографии. Этот вопрос подробно рассматривают в своих курсах истории Русской Церкви митрополит Макарий (Булгаков), А.П. Доброклонский, П.В. Знаменский, А.В. Карташев. Специальная монография, посвященная этому вопросу, написана священником Николаевским. Его труд «Учреждение патриаршества в России» издан в 1880 году в Санкт-Петербурге. В 1912 году в Одессе вышел труд А.Я. Шпакова «Государство и Церковь в их взаимных отношениях в Московском государстве: Царствование Феодора Иоанновича. Учреждение Патриаршества в России». В 1989 году в Москве прошла международная конференция, посвященная 400-летию установления Патриаршества в Русской Православной Церкви. Ее материалы были изданы в 1990 году. «Нулевой» том «Православной энциклопедии» включает статью Н.В. Синицыной «Русская Православная Церковь в период автокефалии; Учреждение Патриаршества». Важнейшим источником по истории по истории учреждения Патриаршества в Москве являются недавно переизданные мемуары участника этого события святителя Арсения, архиепископа Элассонского. Грамоты Константинопольских Соборов, утвердившие учреждение Патриаршества в Москве, изданы Б.Л. Фонкичем.

В 1584 году после кончины Иоанна Грозного на престол вступил царь Феодор Иоаннович. Он стал первым из русских государей, помазанных на царство. Чин царского венчания Феодора Иоанновича существенно отличался от чина царского венчания его отца. Одним из источников нового чина венчания стал чин коронации французских королей. Из Франции была заимствована регалия царской власти, без которой теперь трудно представить облик московских царей, - «яблоко» (держава).

Царь Феодор Иоаннович отличался особой религиозностью. К тому времени самостоятельная Русская Церковь по своему значению вполне соответствовала достоинству Патриархата. В 1586 году в Москву впервые прибыл один из православных патриархов – Иоаким Антиохийский. Он привез в дар царю Феодору Иоанновичу и Русской Церкви различные святыни. Целью поездки патриарха Иоакима в Москву был сбор средств на поддержание Православия на Востоке. Ему устроили в Москве три торжественные встречи. Патриарх представился царю. При встрече митрополита Дионисия с патриархом Иоакимом произошел любопытный эпизод: митрополит благословил патриарха. Надо сказать, что на Руси в то время митрополит при встрече преподавал благословение архиепископам и епископам. Благословив патриарха, митрополит Дионисий подчеркнул особое значение Русской Церкви в православном мире. Во время визита патриарха Иоакима был поднят вопрос об учреждении в Москве Патриаршества. Переговоры об этом вел Борис Годунов, ведавший вопросами внешней политики. Иоаким сказал, что он не против того, чтобы митрополиты Московские стали именоваться патриархами, но сам не может решить этот вопрос.

Летом 1588 года в Москву прибыл еще один патриарх. Это был Константинопольский патриарх Иеремия II (Транос). К этому времени он уже в третий раз управлял Константинопольским Патриархатом. Иеремия был опытным церковным политиком, энергичным иерархом. Он первым из Константинопольских патриархов решил посетить Киев и Москву. Когда Иеремия проезжал через Речь Посполитую, канцлер Ян Замойский предложил ему перенести патриарший престол в Киев. Это было частью проекта по окатоличиванию православных. Патриарх Иеремия отклонил это предложение. В свою очередь, в Москве Иеремии предложили перенести патриаршество на территорию Московского царства. Ему эта идея пришлась по душе. Однако царь и Борис Годунов заявили, что не хотят лишать Иова московской кафедры и предложили Иеремии выбрать резиденцией Владимир. Патриарх Иеремия понял, что его ждет лишь номинальное патриаршество, и отказался, но согласился на учреждение вместо Московской митрополии нового Патриархата.

23 января 1589 года в Москве состоялся Собор, на котором помимо русских иерархов и духовенства приняли участие патриарх Иеремия и его спутники: митрополит Монемвасийский Иерофей и архиепископ Элассонский Арсений. Иерофей и Арсений оставили описания событий учреждения патриаршества в Москве. Арсений был русофилом. Он так и остался в Москве. Он пережил события Смутного времени. Мемуары Арсения Элассонского являются ценным источником по истории данной эпохи. Собор, наименованный пышно «Собором великого Российского и Греческого царства» постановил учредить в Москве Патриаршество и избрать на патриарший престол митрополита Московского Иова. Решающее слово при избрании Иова принадлежало царю. Формально Иов был избран царем из числа трех кандидатов. Была составлена «Уложенная грамота об учреждении Патриаршества на Руси». Согласно постановлению Московского Собора 1589 года Московским патриархам отводилось третье место в перечне патриархов, после патриархов Константинопольского и Александрийского. Патриарх Иеремия подписал эту грамоту.          

26 января состоялось возведение митрополита Иова на патриарший престол, Над Иовом в третий раз была совершена архиерейская хиротония. Затем он дважды совершил «шествие на осляти»: 27 января – шествие вокруг Кремля и 28 января – вокруг Земляного города (то есть вокруг всей Москвы).

Московский Собор 1589 года по желанию патриарха Иеремии и греческих иерархов, указавших на малое количество епархий в Русской Церкви, принял решение об увеличении количества епархий Московского Патриархата. Решено было учредить епископские кафедры в Пскове, Ржеве, Великом Устюге, Белозерске, Брянске, Дмитрове и еще каком-то городе. Кроме того, в епископском достоинстве оставалась епархия Коломенская. Из семи запланированных епископий реально была учреждена лишь Псковская епархия. Пять епархий были Собором 1589 года возведены в достоинство архиепископий: Вологодская, Суздальская, Смоленская, Рязанская и Тверская. Кроме того, решено было учредить архиепископию в Нижнем Новгороде, что не было, впрочем, исполнено. Также Собор определил быть четырем митрополитам: Новгородскому, Казанскому, Ростовскому и Крутицкому.

Вернувшись в Константинополь, патриарх Иеремия созвал в мае 1590 года Константинополе Собор, на котором было утверждено решение об учреждении Патриаршества в Москве. На соборной грамоте стоят имена 3 патриархов и еще 81 иерарха. Не было подписи патриарха Александрийского, так как Александрийская кафедра была вакантной. Однако «как показали современные исследования, значительная часть подписей на грамоте была не подлинной. Патриарх Иеремия II торопился созвать Собор и, несмотря на отсутствие многих архиереев, утвердить соборной грамотой Деяние Московского Собора 1689 года; Патриархия надеялась облегчить свое тяжелое материальное положение, получив крупные денежные пожалования за учреждение Московского Патриаршества. Чтобы продемонстрировать русским светским и церковным властям представительность Собора, чиновники Константинопольской Патриархии воспроизвели подписи всех отсутствующих членов Собора»[204]. В 1691 году грамоту Константинопольского Собора доставил в Москву митрополит Тырновский Дионисий. Грамота Собора 1690 года отвела Московским патриархам лишь пятое место в списке Патриархов. В Москве остались этим недовольны. Между тем, новоизбранный Александрийский патриарх святитель Мелетий Пигас опротестовал решения Константинопольского Собора. В 1693 году новый Собор в Константинополе, уже в присутствии Мелетия, вновь подтвердил решение об учреждении в Москве Патриаршества. Собор 1693 года подтвердил пятое место Московского патриарха в перечне патриархов. На грамоте Константинопольского Собора 1693 года стоят подписи 42 иерархов, в том числе четырех патриархов. Все подписи подлинные. На Соборе присутствовал русский дьяк Григорий Афанасьев. Он и доставил соборную грамоту в Москву.