Характера Ио­анн Ва­сильевич был ве­се­ло­го и лю­бил шу­тить.

Однажды он ве­лел в шут­ку бро­сить псам сво­его лю­бим­ца Анд­рея Шуйского. К со­жа­ле­нию, псы не по­ня­ли шут­ки и заг­рыз­ли бед­но­го бо­яри­на…

В дру­гой раз Ио­анн об­ра­тил вни­ма­ние на длин­ные бо­ро­ды нов­го­родс­ких куп­цов.

— Вы бы поб­ри­лись, — по­со­ве­то­вал им царь.

— Рады поб­риться! — от­ве­ча­ли куп­цы. — Да па­рик­ма­херс­кой поб­ли­зос­ти нет.

— Это пус­тя­ки! — ска­зал Ио­анн Ва­сильевич. — Мож­но и без па­рик­ма­хе­ра.

Он при­ка­зал об­лить бо­ро­ды куп­цов дег­тем и под­жечь. В од­ну ми­ну­ту под­бо­род­ки у них ста­ли чис­теньки­ми, как ла­донь. Куп­цы пох­ва­ли­ли ца­ря за на­ход­чи­вость и бы­ли очень ра­ды, что им не приш­лось пла­тить за бритье.

К со­жа­ле­нию, сов­ре­мен­ни­ки Ио­ан­на Гроз­но­го лож­но ис­тол­ко­вы­ва­ли шут­ки ца­ря и при­да­ва­ли им ка­кой-то мей­ер­хольдовс­кий от­те­нок.

V. ПОСЛЕ ПОЖАРА

Однажды от сальной све­чи за­го­ре­лась Моск­ва.

Во вре­мя по­жа­ра во дво­рец вор­вал­ся не­из­вест­ный че­ло­век в ря­се, впос­ледст­вии ока­зав­ший­ся свя­щен­ни­ком Сильвест­ром, и крик­нул Ио­ан­ну:

— Ты во всем ви­но­ват!

— Я не под­жи­гал! — ска­зал твер­до Ио­анн. — Нап­рас­ли­ну воз­во­дишь, ба­тюш­ка.

— Это за твои гре­хи! — гроз­но зак­ри­чал Сильвестр. — По­кай­ся!

Иоанн по­ка­ял­ся и ве­лел убить Сильвест­ра.

«Надо соз­вать Земс­кий со­бор! — по­ду­мал Ио­анн Ва­сильевич. — Пусть пра­вит, как зна­ет».

Земский со­бор был соз­ван.

«Чего-то еще не хва­та­ет», — по­ду­мал Ио­анн.

И вспом­нил:

«Знаю! Ну­жен еще Ду­хов­ный со­бор».

Духовный со­бор был соз­ван.

«Что бы еще соз­вать?» — за­дал се­бе воп­рос Гроз­ный. И, по­ду­мав нем­но­го, ре­шил:

«Надо соз­вать оп­рич­ни­ну».

Когда оп­рич­ни­ки бы­ли соз­ва­ны. Гроз­ный при­ка­зал им:

— А ну-ка, ре­бят­ки, раз­го­ни­те мне Земс­кий со­бор.

Опричники ра­зог­на­ли.

— А те­перь Ду­хов­ный со­бор.

Опричники ра­зог­на­ли Ду­хов­ный со­бор.

Иоанн Гроз­ный поз­вал к се­бе чле­нов Земс­ко­го со­бо­ра и спро­сил их:

— Наговорились?

— Наговорились до­сы­та! — от­ве­ти­ли земс­кие лю­ди.

— Все выс­ка­за­ли?

— Все.

— Значит, язы­ки вам больше не нуж­ны.

Иоанн Ва­сильевич при­ка­зал выр­вать у них язы­ки.

Потом он приз­вал чле­нов Ду­хов­но­го со­бо­ра и спро­сил:

— А вы что сде­ла­ли?

— Вот что сде­ла­ли!

Члены Со­бо­ра по­да­ли Ио­ан­ну «Стог­лав». Ио­анн рас­сме­ял­ся.

— Думаете, что ес­ли он о ста го­ло­вах, так и ни­че­го с ним сде­лать нельзя?

Он ве­лел обезг­ла­вить «Стог­лав».

Еще дальше по­шед­ши по пу­ти ре­форм, Ио­анн Ва­сильевич ве­лел со­чи­нить су­деб­ник.

Чрез не­ко­то­рое вре­мя он спро­сил со­чи­ни­те­лей:

— Готов Су­деб­ник?

— Готов, — от­ве­ти­ли ему.

Иоанн ве­лел сжечь Су­деб­ник и уто­пить со­чи­ни­те­лей.

— Любопытно, — ска­зал он, — пос­мот­реть, как бу­дут го­реть за­ко­ны и то­нуть за­кон­ни­ки.

И еще мно­го прек­рас­ных де­яний со­вер­шил под бла­гот­вор­ным вли­яни­ем доб­рых со­вет­ни­ков рас­ка­яв­ший­ся Ио­анн Гроз­ный.

VI. ВЗЯТИЕ КАЗАНИ

Между тем в Ка­за­ни на­ча­лись бес­по­ряд­ки. Ста­ли про­из­но­сить сло­ва про­тив на­чальства. В уни­вер­си­те­те пе­ли не­доз­во­лен­ные пес­ни.

— Все это ино­род­цы му­тят! — го­во­ри­ли в Моск­ве. И го­во­рив­шие так не оши­ба­лись. Та­тарс­кая пар­тия ов­ла­де­ла ума­ми мо­ло­де­жи и му­ти­ла их. На ули­це то и де­ло раз­да­ва­лось:

— Отрече-о-омся от ста­ро­го ми­ра…

Хожалые из сил вы­би­ва­лись, по­лу­чая взят­ки и арес­то­вы­вая ко­го на­до, а еще больше ко­го не на­до.

— Надо при­мер­но на­ка­зать бун­тов­щи­ков! — ска­зал, разг­не­вав­шись, Ио­анн Ва­сильевич.

Он соб­рал вой­ско, по­шел на Ка­зань и оса­дил ее.

Комендантом кре­пос­ти не был Стес­сель, и осаж­ден­ные упор­но за­щи­ща­лись.

Однажды пе­ред са­мым сол­неч­ным вос­хо­дом взор­ва­ло большой под­коп, где на­хо­ди­лось 48 бо­чек с по­ро­хом.

Из то­го фак­та, что боч­ки не бы­ли до под­ко­па раск­ра­де­ны, а по­рох сра­зу взор­вал­ся, ис­то­ри­ки вы­во­дят зак­лю­че­ние, что ин­тен­дан­ты и ин­же­нер, ру­ко­во­див­ший под­ко­пом, бы­ли нем­цы.

VII. КАЗНИ

Наконец не ста­ло бо­яр на Моск­ве. Все бы­ли каз­не­ны.

Грозный опе­ча­лил­ся, но ско­ро ре­шил:

— Выпишем из дру­гих го­ро­дов. Ду­маю, что на наш век бо­яр хва­тит.

Он ве­лел соб­рать вой­ско и во гла­ве его дви­нул­ся к Нов­го­ро­ду.

Овладев го­ро­дом, Ио­анн Гроз­ный при­ка­зал снять с ве­рев­ки ве­че­вой ко­ло­кол.

Последний ви­сел дол­го и уже за­ды­хал­ся.

— В Моск­ве поп­ра­вит­ся! — ска­зал царь.

Вечевой ко­ло­кол увез­ли в Моск­ву.

Потом Гроз­ный прис­ту­пил к нов­го­родс­ким бо­ярам.

Когда бы­ли ист­реб­ле­ны нов­го­родс­кие бо­яре, Ио­анн Ва­сильевич по­шел ис­кать бо­яр в Псков, а тем вре­ме­нем в Моск­ве ус­пе­ли вы­рас­ти но­вые бо­яре на мес­то каз­нен­ных, и Гроз­ный вер­нул­ся в Моск­ву.