Славяне жи­ли на ог­ром­ной рав­ни­не от ре­ки Эльбы до Вол­ги и До­на и от Бал­тий­ско­го мо­ря до Ад­ри­ати­чес­ко­го за­ли­ва и ар­хи­пе­ла­га. У них бы­ло мно­го псев­до­ни­мов: сар­ма­ты, вен­ды и да­же ан­ты. Под псев­до­ни­мом «гун­ны» они во вре­ме­на Ат­ти­лы наб­ро­си­лись на Ев­ро­пу. Ис­то­ри­ки да­ют сле­ду­ющую мет­кую ха­рак­те­рис­ти­ку сла­вян: они бы­ли мно­го­чис­лен­ны, ру­мя­ны, жи­ли друг от дру­га на большом рас­сто­янии, по­чи­та­ли ста­ри­ков и име­ли де­ре­вян­ные щи­ты. Та­ко­вы бы­ли их дос­то­инст­ва. А не­дос­тат­ки зак­лю­ча­лись в сле­ду­ющем: из­лиш­няя впе­чат­ли­тельность, от­сутст­вие еди­но­ду­шия и от­сутст­вие кон­ни­цы. Впро­чем, не­ко­то­рые ис­то­ри­ки нес­колько рас­хо­дят­ся в сво­их по­ка­за­ни­ях, пу­тая не­дос­тат­ки с дос­то­инст­ва­ми. Сле­ды этой не­оп­ре­де­лен­нос­ти и не­ус­той­чи­вос­ти в ха­рак­те­ри­за­ции сла­вянс­кой ду­ши мы на­хо­дим еще и те­перь в зна­чи­тельной фра­зе: осо­бых при­мет нет.

Славяне пок­ло­ня­лись бо­жест­вам раз­ных ран­гов. Вер­хов­ное су­щест­во на­зы­ва­лось раз­лич­но: Пе­рун, Сва­рог, Свя­то­вит и т. п. В на­ше вре­мя сла­вян на­зы­ва­ли бы де­ка­ден­та­ми, а тог­да на­зы­ва­ли языч­ни­ка­ми. Все за­ви­сит от мо­ды!

Своим бо­гам сла­вя­не при­но­си­ли в жерт­ву пло­ды и жи­вот­ных «У не­ко­то­рых пле­мен, — со­об­ща­ет ис­то­рик, — встре­ча­ют­ся и че­ло­ве­чес­кие жерт­вы, нап­ри­мер в Ки­еве Пе­ру­ну». Эти сло­ва на­до по­ни­мать бук­вально.

Нра­вы сла­вян до­пус­ка­ли мно­го­женст­во, и ког­да муж уми­рал, од­на из жен — осо­бен­но лю­би­мая — долж­на бы­ла сжечь се­бя на кост­ре вмес­те с тру­пом. Это и бы­ла та «вер­ность до гро­ба», о ко­то­рой так мно­го пи­шут по­эты. В позд­ней­ших ве­ках ис­то­рии она во­об­ще не встре­ча­ет­ся.

Славяне де­ли­лись на нес­колько групп, и каж­дая груп­па с ред­кой нас­той­чи­востью отс­та­ива­ла свою са­мо­быт­ность. Чем бо­лее по­хо­ди­ли од­на на дру­гую две со­сед­ние груп­пы, тем сильнее бы­ла их враж­да. Обоз­ре­вая бес­чис­лен­ные вой­ны про­шед­ших ве­ков, нет­руд­но вы­вес­ти та­кое ис­то­ри­чес­кое пра­ви­ло: «Си­ла, с ка­кой от­тал­ки­ва­ют­ся два со­сед­них на­ро­да, пря­мо про­пор­ци­ональна квад­ра­ту их родст­вен­нос­ти».

В Бо­ге­мии жи­ли че­хо-мо­ра­вы.

В ди­нас­тии Пше­мыс­ле­ви­чей, ут­вер­див­шей­ся в Че­хии, мелька­ют ря­ды имен. Все они отс­та­ива­ли свою не­за­ви­си­мость от нем­цев и в пы­лу отс­та­ива­ния не за­ме­ча­ли, что все бо­лее и бо­лее на­чи­на­ют по­хо­дить имен­но на нем­цев. Умест­но по­мя­нуть доб­рым сло­вом Ото­ка­ра II, па­мять ко­то­ро­го долж­на быть осо­бен­но поч­те­на пе­тер­бургс­ки­ми дач­ни­ка­ми: он пер­вый до­ду­мал­ся до то­го, что­бы про­да­вать (в рас­сроч­ку) по­зе­мельные участ­ки — как то де­ла­ет­ся те­перь на стан­ции Вы­ри­ца и по Фин­ляндс­кой же­лез­ной до­ро­ге. Участ­ки эти он про­да­вал не­мец­ким ко­ло­нис­там, ра­зу­ме­ет­ся, про­дол­жая «отста­ивать са­мо­быт­ность».

Из сла­вян, оби­тав­ших в бас­сей­не рек Вис­лы и Оде­ра, сос­та­ви­лось Польское го­су­дарст­во. Блис­та­тельный пе­ри­од польской ис­то­рии сос­тав­ля­ет царст­во­ва­ние Бо­лес­ла­ва Храб­ро­го. Он пы­тал­ся зав­ла­деть Че­хи­ей и соз­дать ве­ли­кое за­пад­но-сла­вянс­кое го­су­дарст­во. Но это ос­та­лось прек­рас­ной меч­той о нес­бы­точ­ном. Ило­вай­ский впол­не серьезно по­ла­га­ет, что ес­ли бы по­ля­ки и во­об­ще за­пад­ные сла­вя­не ос­та­лись пра­вос­лав­ны­ми, им жи­лось бы прек­рас­но. А те­перь они са­ми ви­но­ва­ты в сво­ей судьбе, по­ла­га­ет он.

Полабские и бал­тий­ские сла­вя­не не сос­та­ви­ли ни од­но­го зна­чи­тельно­го го­су­дарст­ва. Они только и зна­ли, что де­литься на мел­кие кня­жест­ва и об­щи­ны. За это бы­ли ос­тав­ле­ны на вто­рой год по клас­су по­ли­ти­чес­ко­го пре­ус­пе­яния.

Метрическое сви­де­тельство ду­най­ских бол­гар не­яс­но. В нем не то под­чист­ки, не то про­бе­лы. Ис­то­ри­ки, од­на­ко, нас­та­ива­ют на их сла­вянс­ком про­ис­хож­де­нии; до­ка­за­тельство это­му ви­дят в том, что бол­га­ры но­си­ли усы. Во вре­ме­на ца­ря Си­ме­она Бол­га­рия счи­та­ла се­бя счаст­ли­вой. На­род во­евал с венг­ра­ми, а в сво­бод­ное вре­мя за­ни­мал­ся пе­ре­во­да­ми книг. На­до ду­мать, что в то вре­мя пе­ре­во­ды оп­ла­чи­ва­лись зна­чи­тельно луч­ше, чем в XX ве­ке, у нас.

С бол­га­ра­ми во­ева­ли сер­бы, ко­то­рые так­же но­си­ли усы. Ос­но­ва­тель ди­нас­тии Не­ма­ней, ве­ли­кий жу­пан Сте­фан, был очень не­дур­ным дип­ло­ма­том и пар­тер­ным ак­ро­ба­том; по­беж­ден­ный ви­зан­тий­ским им­пе­ра­то­ром Ма­ну­илом Ком­пе­ном, он явил­ся к не­му и, «рас­тя­нув­шись во всю дли­ну сво­его ог­ром­но­го рос­та», вы­мо­лил се­бе по­ща­ду. Ило­вай­ский муд­ро на­зы­ва­ет та­кой об­раз дей­ст­вий «уме­ни­ем под­чи­няться обс­то­ятельствам».^*

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ

Крестовые по­хо­ды — сво­е­об­раз­ней­шая по­ло­са в ис­то­рии че­ло­ве­чест­ва. Мож­но с уве­рен­ностью ска­зать, что ес­ли Лу­на име­ет или име­ла свою ис­то­рию, то Ка­та­ла­унс­кая бит­ва мог­ла быть, и гвельфы и ги­бел­ли­ны — так­же, и «его мес­то­име­ние» Ген­рих Пти­це­лов — так­же, но крес­то­вые по­хо­ды — ни­ког­да.

Прежде все­го от­ку­да на Лу­не взяться ев­ре­ям? А для то­го что­бы осу­щест­вить нас­то­ящий свя­щен­ный крес­то­вый по­ход — не­об­хо­ди­мо уби­вать ев­ре­ев. Это во-пер­вых. Во-вто­рых… Впро­чем, по по­ряд­ку.

Начать с то­го, что цель крес­то­вых по­хо­дов бы­ла вов­се не в том, что­бы уби­вать встреч­ных ев­ре­ев, а в том, что­бы ос­во­бо­дить гроб Гос­по­день из рук ма­го­ме­тан. Ев­реи же прос­то по­па­да­лись по до­ро­гам, и их убий­ст­во нис­колько не утом­ля­ло бла­го­род­ных ры­ца­рей, име­ющих на одеж­де изоб­ра­же­ние крас­но­го крес­та. В кон­це кон­цов это бы­ла обыч­ная ев­рей­ская за­маш­ка: на­до­едать сво­им при­сутст­ви­ем гос­по­дам и бес­по­ко­ить за­ня­тых лю­дей, ко­то­рые их и знать не хо­тят.

О пер­вом крес­то­вом по­хо­де рас­ска­зы­ва­ют так: пус­тын­ник Петр Амьенский, вер­нув­шись из Иеру­са­ли­ма, бо­си­ком обо­шел Ита­лию и юж­ную Фран­цию, всю­ду рас­ска­зы­вая об из­де­ва­тельствах ту­рок над гро­бом Гос­под­ним и подст­ре­кая к по­хо­ду. На са­мом же де­ле это был не Петр, а Ур­бан, и не пус­тын­ник, а па­па, и не бо­си­ком, а в туф­лях, и не об­хо­дил ры­ца­рей и ду­хо­венст­во, а поз­вал их к се­бе в Клер­мон. Па­па, под­го­тов­ля­ясь в те­че­ние ме­ся­ца, эксп­ром­том про­из­нес за­ме­ча­тельную речь и аван­сом вы­дал всем участ­ву­ющим про­ще­ние в тех гре­хах, ка­кие они не­сом­нен­но со­вер­шат на пу­ти в Иеру­са­лим.

Сначала выс­ту­пи­ли в по­ход тол­пы прос­то­го на­ро­да под пред­во­ди­тельством Пет­ра Амьенско­го (уже нас­то­яще­го) и ры­ца­ря Вальте­ра, у ко­то­ро­го за ду­шой не бы­ло ни гро­ша и ко­то­ро­го не то нас­меш­ли­во, не то доб­ро­душ­но на­зы­ва­ли Вальтер Го­ляк. Ког­да вда­ли по­ка­зы­вал­ся ка­кой-ни­будь го­род, крес­то­нос­цы спра­ши­ва­ли:

— Послушайте, это Иеру­са­лим?

— Нет.

— Нет? А ев­реи в нем есть?

— Есть.

— А мож­но их пе­ре­бить?

— Да сде­лай­те ва­ше одол­же­ние.

И шли дальше, ста­ра­ясь как мож­но обс­то­ятельнее ис­пользо­вать вы­со­кое до­ве­рие па­пы, за­ра­нее дав­ше­го от­пу­ще­ние гре­хов. Поч­ти все они бы­ли пе­ре­би­ты венг­ра­ми и по­гиб­ли от бо­лез­ней.

Крестовые походы.

Но это бы­ла, так ска­зать, только ге­не­ральная ре­пе­ти­ция. Нас­то­ящее крес­то­вое опол­че­ние под­ня­лось нес­колько ме­ся­цев спус­тя. Здесь, меж­ду про­чи­ми ры­ца­ря­ми, был и Готф­рид Бульонский — имя, ко­то­рое по не­из­вест­ной мне­мо­ни­чес­кой при­чи­не ос­та­ет­ся в па­мя­ти рус­ско­го ин­тел­ли­ген­та да­же тог­да, ког­да все про­чие име­на и циф­ры древ­ней, сред­ней и но­вой ис­то­рии им дав­но за­бы­ты. Собст­вен­но го­во­ря, од­ним этим и за­ме­ча­те­лен бла­го­чес­ти­вый гер­цог. Но по­пу­ляр­ность его в сре­де рус­ской ин­тел­ли­ген­ции ог­ром­на.

Крестоносцы по до­ро­ге за­во­евы­ва­ли го­ро­да. А до­ро­га бы­ла длин­ная — три го­да прош­ло, преж­де не­же­ли вой­ско дос­тиг­ло Иеру­са­ли­ма. Важ­ней­шим из за­во­еван­ных го­ро­дов бы­ла Ан­ти­охия, преж­няя сто­ли­ца Си­рии. Здесь, меж­ду про­чим, наш­ли копье, ко­то­рым бы­ло про­бо­де­но реб­ро Спа­си­те­ля. Под­лин­ность копья бы­ла под большим сом­не­ни­ем. Свя­щен­ник Петр, на­шед­ший его, пред­ло­жил под­верг­нуть се­бя су­ду Божьему — че­рез ис­пы­та­ние ог­нем. Сло­жи­ли два ог­ром­ных кост­ра, ос­та­вив меж­ду ни­ми про­ме­жу­ток в фут ши­ри­ною. Петр с копьем в ру­ке мед­лен­но про­шел меж­ду пы­ла­ющи­ми кост­ра­ми. Тол­па приш­ла в вос­торг и, на­ки­нув­шись на не­го, ста­ла рвать в клочья его одеж­ду — на па­мять. Бо­лее глу­бо­кие по­чи­та­те­ли в ка­чест­ве су­ве­ни­ра от­ры­ва­ли от нес­част­но­го Пет­ра кус­ки мя­са. Че­рез нес­колько дней Петр, не вы­дер­жав по­доб­ной люб­ви, умер. Тог­да бы­ло ре­ше­но, что копье, ко­неч­но, под­лин­ное, но он сам был под­лож­ный.

Наконец по­дош­ли к Иеру­са­ли­му. Пос­ле упор­но­го соп­ро­тив­ле­ния го­род был взят, при­чем крес­то­нос­цы, пы­лая не­ук­ро­ти­мым же­ла­ни­ем по­пасть в рай, без по­ща­ды из­би­ва­ли ма­го­ме­тан и ев­ре­ев; ко­ни ры­ца­рей хо­ди­ли по ко­ле­на в кро­ви — так об­ла­го­ро­ди­ло крес­то­нос­цев ве­ли­чие вы­со­кой идеи. На тре­тий день вой­ско, соб­рав­шись у гро­ба Гос­под­ня, пла­ка­ло от уми­ле­ния: это бы­ли чувст­ви­тельные мяг­кие серд­ца.

Из за­во­еван­ных зе­мель бы­ло сос­тав­ле­но осо­бое Иеру­са­лимс­кое ко­ро­левст­во; оно су­щест­во­ва­ло око­ло двух­сот лет. Увы! Там все бы­ло как и до­ма: ко­ро­ля не слу­ша­лись, ры­ца­ри ссо­ри­лись, ду­хо­венст­во бы­ло не­ве­жест­вен­но, за­ко­ны несп­ра­вед­ли­вы, и на­род на­хо­дил­ся в уг­не­те­нии. Ста­рая сказ­ка про бе­ло­го быч­ка рас­ска­зы­ва­лась сна­ча­ла. На по­мощь го­су­дарст­ву бы­ли об­ра­зо­ва­ны ры­царс­кие ор­де­на: ио­ан­ни­ты, тамп­ли­еры и тев­то­ны, ко­то­рые усерд­но сра­жа­лись с не­вер­ны­ми. Но от их усер­дия ма­ло бы­ло про­ку.

Второй крес­то­вый по­ход был очень нес­част­лив: вой­ско из­не­мо­га­ло от бо­лез­ней и го­ло­да; из­ред­ка только уда­ва­лось пой­мать ка­ко­го-ни­будь ев­рей­чи­ка и за­ре­зать. О кро­ви не­вер­ных, до­хо­дя­щей до ко­лен ло­ша­дей, не­че­го бы­ло и меч­тать. Ми­но­ва­ли счаст­ли­вые дни Аран­жу­эца! Уны­ние ох­ва­ти­ло бла­го­чес­ти­вых ры­ца­рей, и они, не­уте­шен­ные, об­ма­ну­тые в сво­их ожи­да­ни­ях, уми­ра­ли в неп­ро­хо­ди­мых го­рах.

Через со­рок лет ста­ло из­вест­но, что Иеру­са­лим на­хо­дит­ся в чу­жих ру­ках. Сул­тан Са­ла­дин, взяв го­род, по­ща­дил хрис­ти­анс­ких жи­те­лей, без нуж­ды ни­ко­го не уби­вал, а иеру­са­лимс­ко­му ко­ро­лю Гви­до возв­ра­тил сво­бо­ду. По этим-то пос­туп­кам хрис­ти­анс­кая Ев­ро­па и уз­на­ла, что свя­тым го­ро­дом ов­ла­де­ли нек­то иные, как не­вер­ные. Па­па, ис­пу­ган­ный за судьбу го­ро­да, ве­лел про­по­ве­до­вать тре­тий крес­то­вый по­ход. Пер­вым под­нял­ся Фрид­рих Бар­ба­рос­са, но уто­нул в Ма­лой Азии; вслед за ним отп­ра­вил­ся фран­цузс­кий ко­роль Фи­липп-Август и анг­лий­ский ко­роль Ри­чард Льви­ное Серд­це. У Ри­чар­да, кро­ме ог­ром­ной фи­зи­чес­кой си­лы, не бы­ло ни­ка­ких да­ро­ва­ний. Он только умел драться, ры­чать и сер­диться. В на­ше вре­мя его не пус­ти­ли бы в по­ря­доч­ный чем­пи­онат бор­цов. Вер­нуть Иеру­са­лим Ри­чар­ду Льви­но­му Серд­цу, ра­зу­ме­ет­ся, не уда­лось, но за­то он на­вел страх на де­тей всей ок­ру­ги.

Стали го­то­виться к чет­вер­то­му крес­то­во­му по­хо­ду, но он окон­чил­ся ско­рее ко­ми­чес­ки, не­же­ли тра­ги­чес­ки. Крес­то­нос­цы соб­ра­лись в Ве­не­ции, что­бы на ве­не­ци­анс­ких ко­раб­лях пе­реп­ра­виться в Па­лес­ти­ну. Во гла­ве опол­че­ния стал ста­ренький ста­ри­чок дож Дан­до­ло. Так как ста­ри­чок этот был со­вер­шен­но слеп, а от­час­ти так­же глух, он го­род За­ру (в Дал­ма­ции) при­нял за Па­лес­ти­ну. Крес­то­нос­цы оса­ди­ли го­род и, только взяв его, убе­ди­лись в сво­ей ошиб­ке. Скон­фу­жен­ные, они пош­ли дальше и, уви­дев Иеру­са­лим, бро­си­лись на не­го, ста­ли гра­бить и жечь.

— Где тут гроб Гос­по­день? — спро­си­ли они пос­ле тщет­ных по­ис­ков.

— Опять не по­па­ли! — от­ве­ти­ли им. — Это вов­се не Иеру­са­лим, а Конс­тан­ти­но­поль.

Вторичная ошиб­ка сильно ох­ла­ди­ла ры­ца­рей. Они ре­ши­ли не гнаться за этим не­уло­ви­мым Иеру­са­ли­мом, а по­ка что ос­но­вать здесь же, на мес­те, Ла­тинс­кую им­пе­рию. Впро­чем, эта но­во­ис­пе­чен­ная им­пе­рия про­су­щест­во­ва­ла все­го не­де­лю.

После этих не­удач мно­гие ре­ши­ли, что Иеру­са­лим во­об­ще ку­да-то за­те­рял­ся и най­ти его не­мыс­ли­мо. Бы­ло предп­ри­ня­то еще нес­колько по­хо­дов, но не­удач­но. Дош­ли до то­го, что в су­щест­во­ва­ние Иеру­са­ли­ма ста­ли ве­рить только де­ти (по­ход де­тей)… Да бы­ло уж и не до то­го: с вос­то­ка яви­лось со­вер­шен­но но­вое пле­мя — мон­го­лы — и дви­га­лось на Ев­ро­пу. На­до бы­ло шку­ру спа­сать, а не ув­ле­каться фан­та­зи­ями. Од­на­ко на ко­рот­кое вре­мя Иеру­са­ли­му по­вез­ло: во Фран­ции за­бо­лел Лю­до­вик IX Свя­той. Он при­ни­мал раз­лич­ные ле­карст­ва: ел мел, пил нас­той из трав и ма­зал се­бя ме­дом с солью. Но средст­ва эти не по­мо­га­ли. Ос­та­лось пос­лед­нее, сильней­шее средст­во — крес­то­вый по­ход. Лю­до­вик дал обед предп­ри­нять по­ход, и, дей­ст­ви­тельно, ему на дру­гой же день по­лег­ча­ло. Но из это­го по­хо­да, дваж­ды пов­то­рив­ше­го­ся, ре­ши­тельно ни­че­го не выш­ло: ко­роль умер, а свя­тая зем­ля очу­ти­лась в ру­ках у Ма­ме­лю­ков; ме­ди­ци­на же раз нав­сег­да от­верг­ла крес­то­вые по­хо­ды как средст­во от ко­ро­левс­ких бо­лез­ней.

В на­ше вре­мя да­же са­мые наг­лые шар­ла­та­ны-док­то­ра не ре­ша­ют­ся ни­ко­му пред­ло­жить это ле­карст­во.