Отношение Православия и протестантизма к Деве Марии очень разнится. С внешней стороны самое заметное различие состоит в том, что православные молятся и поклоняются Деве Марии; посвящают Ей359 храмы, помещая и чествуя в них (а также в своих домах) Её иконы; протестанты же ничего этого не делают. Но поскольку вопросы эти относятся к темам иконопочитания, молитвенного общения со святыми и правомерности поклонения им, которые (вопросы) в предыдущих двух главах уже были в достаточной мере раскрыты, то здесь я не буду к ним возвращаться. В учении о Деве Марии и в самом отношении к Ней у протестантов с православными есть и другие серьезнейшие разногласия, которые заключаются в том, что православные:
I) свято верят в приснодевство360 Матери Иисуса Христа, утверждая, что пренепорочная Мария до, во время и после рождения нашего Спасителя пребыла девой (как говорит о том блаж. Августин: «девой зачала, девой родила, девой осталась»); что Она никогда не вступала в супружеские отношения с Иосифом, и что Иисус Христос был Её единственным Сыном;
II) называют Её Богородицей и Божьей Матерью;
III) весьма возвеличивают и прославляют Деву Марию в различных службах, песнопениях и, прежде всего, в своей душе, считая Её самой святой из всех тварных существ – Ангелов и людей, усвояя Ей при этом (кроме «Приснодева» и «Богоматерь») множество и других величественных титулов и наименований, таких как: «Царица Небесная», «Владычица», «Ходатаица», «Заступница усердная рода христианского», «Пресвятая», «Пречистая», «Преблагословенная», «Пренепорочная», «Палата Святого Духа», «Вместилище Невместимого», «честнейшая Херувимов361 и славнейшая без сравнения Серафимов», «вторая Ева» и пр. Кроме того, православные находят в Ветхом Завете немало прообразов Девы Марии, а также молятся Богородице, обращаясь к Ней такими, например, известными словами: «Пресвятая Богородице, спаси нас», а также: «не имеем иной помощи, не имеем иной надежды, кроме Тебя, Владычица».
Протестантское же отношение к Деве Марии отлично от православного во всех трёх обозначенных пунктах. I) Они считают, что девой Мария пребыла только до рождения Сына. При рождении младенца Христа девство Её, естественно, упразднилось, после чего Она вступила в супружеские отношения с Иосифом и имела других детей от него. П. Рогозин, конечно же, не упускает возможности напомнить об этом веровании протестантов: «Иногда она (Мария) была в кругу младших (своих) сыновей от Иосифа»362. Также и У. Баркли говорит, что Христос был не единственным, а лишь «старшим Сыном Матери»363. II) Марию протестанты категорически отказываются называть «Богородицей» и «Матерью Божьей», ибо, по их мнению, Она родила не Бога, а только человеческую сущность Христа – Иисуса человека, но не Христа Бога. III) Глубокое почтение к Марии, которое так отличает православных людей, для протестантов совершенно чуждо и не понятно, как чужды и неприемлемы для них и все вышеперечисленные наименования и выражения, которые православные относят к Деве Марии. Никаких прообразов Девы Марии протестантизм в Ветхом Завете не видит. Протестант не признаёт молитв к Богородице, и, как правило, никаких православных молитв к Ней и не знает, но если он вдруг услышит такие молитвы, которые были процитированы выше, то для него они покажутся крайне неприемлемыми и еретическими. Протестанты не возвеличивают и не прославляют Деву Марию, не слагают Ей песнопений, не совершают в Её честь служб и вообще, можно сказать, не придают Ей большого значения, считая, что Она была обычная женщина, которая лишь хорошо исполнила свое служение, как другие христиане исполняют каждый свое.
Вот об этих вопросах я и хочу поговорить в данной главе в изложенной последовательности.
I. Является ли Мария приснодевой?
Осталась ли Матерь Иисуса девой при рождении Христа и после того? Протестанты с иронией вопрошают: как мог младенец Иисус пройти через утробу Своей Матери, не нарушив её девственности? Православный ответ прост: «Богу все возможно» (Мф. 19:26; ср. Иер. 32:17). Боговоплощение во всех своих аспектах есть тайна и чудо. Как Христос по воскресении Своём мог дважды войти в дом с запертыми дверями, не разрушив ни дверей, ни стен (см. Ин. 20:19,26), так же Он мог пройти и чрез ложесна Девы, не нарушив их целостности. По той же самой силе Божьей, по которой терновый куст мог гореть и не сгорать (Быт. 3:2); верные Богу юноши могли остаться невредимыми в огненной печи (Дан. 3:46–49), а из скалы могла истечь вода (Числ. 20:8) – было совершено и это чудо. Как зачат, так и рожден Иисус Христос был чудесно. И новое чудо, о котором доселе протестанты просто не знали, не должно приводить их в неверие.
В Библии есть, по крайней мере, четыре важных отрывка, которые подтверждают православное учение о Деве Марии и совершенно не согласуются с реформаторским преданием о том, что Она не пребыла девой и имела детей от Иосифа.
1) В Иез. 44:2 мы читаем замечательное пророчество о приснодевстве Марии, и о том, что Христос будет единственным Её Сыном: «И привел он меня обратно ко внешним воротам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены». Церковь с древних времен относит это пророчество к рождеству Иисуса Христа. Это Он есть Господь, Бог Израилев, Который пришел в этот мир через врата святилища. Святилище (храм) есть утроба Девы Марии, которая «вместила Невместимого», ибо как в храме пребывает Господь, так Он пребывал и во чреве Своей Матери. Врата же святилища есть ложесна Девы Марии, через которые вошел в этот мир Господь. И в этом пророчестве сказано, что «никакой человек не войдет ими», то есть – никто уже не родится от Девы Марии.
Протестантам, конечно же, не нравится такое толкование, и они считают, что действительное исполнение этих слов произошло тогда, когда Христос на ослёнке въехал в Иерусалим через Золотые Ворота, после чего вскоре, что достоверно известно из археологии, они были замурованы, то есть навеки затворены. Так, в известной книге Роберта Т. Бойда «Курганы, гробницы, сокровища. Иллюстрированное введение в библейскую археологию» к фотографии, где изображены иерусалимские ворота, заложенные камнями, подводится именно рассматриваемое нами пророчество: «На фото 268 – замурованные городские ворота как раз в том месте, где Иисус вступил в город (…) Пророк Иезекииль предсказал, кстати, что ворота будут затворены после того, как Господь Бог войдёт ими (Иез. 44:1–2)»364. Но как можно принимать данное толкование, тем более как главное или вообще единственное, если эти врата были замурованы султаном Сулейманом лишь в 1541 году? Как в этом случае исполняются слова пророчества: «никакой человек не войдет ими»? Совершенно никак не исполняются! Ведь за полтора тысячелетия до затворения ворот в них вошло великое множество людей! Да и если бы эти врата были затворены не через 15 веков, а на следующий день после входа Господа в Иерусалим, то и тогда это пророчество не исполнилось бы, ведь за Христом при Его входе в Иерусалим через Золотые Ворота прошёл не один человек (см. Мф. 21:8–9)!
Кроме того, в пророчестве говорится о вратах святилища, то есть вратах храма, а не Иерусалима. И когда Православная Церковь под святилищем понимает Деву Марию, то для этого есть ясные библейские основания: Св. Писание неоднократно называет человека храмом Божиим: «вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас» (1Кор 3:16; ср. 2Кор. 6:16; Еф. 2:20–22; 1Кор. 6:19). Так если каждый верующий во Христа есть храм Божий, то тем более храмом для Бога была Дева Мария, когда в Её пречистой утробе не только Духом, но и Плотью пребывал Христос Бог. Иерусалим же нигде в Библии не называется святилищем или храмом.
Поэтому протестантская версия того, как исполнилось пророчество Иезекииля, весьма несостоятельна. В лучшем случае, в закладке иерусалимских врат камнями можно усматривать лишь далёкое и второстепенное исполнение предсказания Иезекииля, лишь слабый намёк. Главное же (если не вообще единственное) исполнение сего дивного пророчества произошло именно при рождении Христа. В этом случае через врата святилища действительно никто, кроме Господа, не вошёл.
В возражение сказанному вдумчивый, но всё же не желающий принимать истину протестант может изобрести такой аргумент: «в Иез. 44:2 сказано, что врата после входа через них Господа будут затворены, а значит – при Его входе они отворялись. Как же тогда Православная Церковь учит, что Дева пребыла Девой не только до и после, но и во время рождения Христа»? Выше уже было упомянуто о чудесном входе воскресшего Иисуса в дом сквозь двери, и сравнение этого прихода Христа с Его приходом в этот мир будет лучшим ответом на поставленный вопрос. О приходе Христа в дом мы читаем: «Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам!» (Ин. 20:26). Вот как здесь Христос вошёл чрез двери, не отворяя и не разрушая их, так вошёл Он и в этот мир через ложесна Девы, которые оставались закрытыми и не разрушенными. В обоих случаях (и при рождении и при входе в дом) Христос прошёл, не открывая и не разрушая ни того, ни другого. Двери дома открылись и впустили Христа, но в другом – метафизическом смысле, оставаясь в то же самое время закрытыми. Вот так же произошло и при рождении Христа: врата святилища (ложесна Девы), конечно же, в некотором метафизическом смысле отворились перед Христом и впустили Его в этот мир, но в то же самое время, они, как и двери дома, остались закрытыми и не повреждёнными.
2) В Ветхом Завете есть ещё одно замечательное пророчество о том, что Христос будет единственным Сыном Своей Матери: «ибо я был сын у отца моего, нежно любимый, и единственный у матери моей» (Притч. 4:3). Эти слова произнес царь Соломон. Но как же Соломон мог такое сказать, если он на самом деле не был единственным сыном у своей матери Вирсавии: «и сии родились у него (Давида) в Иерусалиме: Шима, Шовав, Нафан и Соломон, четверо от Вирсавии» (1Пар. 3:5)? Это, казалось бы, очевидное противоречие между двумя вышеприведенными отрывками Св. Писания наилучшим образом разрешается тем толкованием, что Притч. 4:3 есть один из ветхозаветных мессианских стихов, который пророчествовал о Христе, а именно о том, что Мессия будет единственным Сыном у Своей Матери! И если даже эти слова Соломона можно истолковать и по-другому365, то эти толкования будут только второстепенными, которые никоим образом не отменяют первейшего и важнейшего значения Притч. 4:3. Посему, протестанты противоречат Библии, когда утверждают, что у Девы Марии были и другие дети, кроме Христа.
3) Лк. 1:34. Здесь Дева Мария в ответ Ангелу, благовестившему Ей о рождении Сына, вопрошает: «как будет это, когда Я мужа не знаю?» Ведь если думать (как думают протестанты), что Дева Мария не давала Богу никакого обета девства, и собиралась вскоре вступить в обычный брак с Иосифом, то какой смысл имел бы Её вопрос? Ведь если Ангел, пророк или прозорливец скажет обрученной невесте, что она родит сына, которому нужно наречь такое-то имя, то разве она станет спрашивать: «как будет это, когда я мужа не знаю?» Такого вопроса даже возникнуть не может, и он вызвал бы у собеседника только недоумение. Ведь девица эта готовится к замужеству, обычным следствием чего является рождение детей. И любая обрученная невеста, имеющая намерение вступить в брак со своим женихом, поняла бы эти слова только так, что она благополучно выйдет замуж и родит сына от своего мужа!
Не убегайте, мой протестантский читатель, от этого аргумента слишком быстро, а представьте сию картину более наглядно. Вот, парень и девушка из вашей молодёжи обручились, об их помолвке уже объявили в собрании, и они готовятся к свадьбе. И вот, один брат подходит к невесте, и сообщает ей, что у него было от Бога откровение, что она родит сына, которому нужно дать такое-то имя, и который будет великим проповедником. Скажите, может ли невеста на это сказать: «как это будет, когда я мужа не знаю?» Нет, это полное безумие! Она поймёт только так, что она сначала выйдет замуж, и родит сына от своего мужа. У неё могут появиться разные вопросы: «А правду ли говорит этот брат? А действительно было у него откровение, и от Бога ли оно было?» Или если девушке этой сам Ангел сказал бы такое, то у неё, опять же, могли быть подобные вопросы: «А кто это был? Божий ли Ангел, или от дьявола? А не приснилось ли мне всё это?», но в этом ряду вопросов никогда бы не могло возникнуть такого: «Как же я могу родить сына, когда я не замужем?» Повторю: такой вопрос в данной ситуации совершенно невозможен, и это очевидно.
Почему же тогда Дева Мария так ответила? Именно потому, что, как говорит о том Предание Церкви, Она посвятила своё девство Богу и не намеревалась жить супружеской жизнью с Иосифом. Посему Её недоумение от таких слов арх. Гавриила совершенно понятно и закономерно, и сие недоумение Архангел и разрешает, говоря, что девство Её не нарушится, потому что Она зачнёт от Духа Святого.
4) Иисус Христос, Сын Божий, называется в Библии Единородным (Ин. 1:18; ср. Зах. 12:10). Конечно, Единородный Он прежде всего по Своему Божеству. Но и по человечеству Он также Единородный (единственно рождённый). То есть, Иисус Христос есть Единородный Сын в полном смысле этого слова – как у Своего Отца по Божеству, так и у Своей Матери по человечеству. Ведь нет никаких библейских или богословских причин не относить единородность Сына как к Божественному, так и человеческому Его рождению, как писал о том св. Иоанн Златоуст: «Истинно Бог от Бога родился, истинно и от Девы человеком Бог между людьми родился: вверху один от одного Единородный, и внизу один от одной Единородный…»366.
Итак, пророк Иезекииль возвестил о том, что никто, кроме Христа, не родится от Девы Марии (Иез. 44:2), и царь (и пророк) Соломон подтверждает эту мысль (Притч. 4:3). Также и сама Дева Мария вопросом, заданным Ею Ангелу (Лк. 1:34) ясно показала, что она посвятила своё девство Богу, и не намеревалась вступать с Иосифом в супружеские отношения, а значит, не могла иметь и детей от него. И, кроме того, Библия называет Христа Единородным (Ин. 1:18), что следует относить как к первому (по Божеству), так и ко второму (по человечеству) Его рождению.
Тогда возникает вопрос: для чего же тогда Мария была обручена Иосифу? На вопрос этот блаж. Августин, например, отвечает так: «Девство Марии тем многоценнее и приятнее, что Она посвятила его Богу ещё прежде, нежели Он зачался. Это показывают её слова Ангелу-благовестнику: «как будет это, когда Я мужа не знаю?» Поистине, она не сказала бы сего, если бы ещё прежде не дала Богу обета пребыть девою. Но так как это было не согласно с нравами израильтян, то Она обручилась мужу праведному, который не только не нарушил сам того, что Она уже посвятила Богу, но и охранял бы её от других»367. Важно заметить, что блаж. Августин выражает не своё частное мнение, а единодушное верование всей древней Церкви. И вера эта совершенно не соответствует реформаторскому преданию (о том, что Дева Мария по Рождестве Христа лишилась своего девства, вступила в обычный брак с Иосифом и имела от него других детей), старательно и последовательно передаваемому протестантами из поколения в поколение вот уже несколько веков. И если предание протестантов вполне человеческое, так как основано на выдумках и неправых мудрованиях отцов реформации, то предание Церкви истинно, и ведёт своё начало от Самой Девы Марии; от ап. Иоанна, который как ближайший ученик Христа, к тому же Им Самим усыновлённый Деве Марии («Жено! се, сын Твой» – Ин. 19:26), был посвящен в тайну чудесного рождения Иисуса; от Иакова брата Господня, которому были известны многие обстоятельства Его жизни и рождения; от евангелиста Луки, который для написания своего Евангелия провел «тщательное исследование всего сначала» (Лк. 1:3) и много беседовал обо всех событиях, связанных со Христом, с Его Матерью.
Итак, как всё было на самом деле? В Протоевангелии Иакова (1–4 главы) эта необычайно умилительная история описывается так: «В двенадцати коленах Израиля был некто Иоаким, очень богатый человек, который приносил двойные дары Богу, говоря: Пусть будет от богатства моего всему народу, а мне в отпущение в умилостивление Господу. Наступил великий День Господень, когда сыны Израиля приносили свои дары. И выступил против него (Иоакима) Рувим, сказав: Нельзя тебе приносить дары первому, ибо ты не создал потомства Израилю. И огорчился очень Иоаким, и стал смотреть родословную двенадцати племен народа, говоря: поищу в двенадцати коленах Израиля, не я ли один не дал потомства Израилю. И исследовав, выяснил, что все праведники оставили потомство Израилю. Вспомнил он и об Аврааме, как в его последние дни Бог даровал ему сына Исаака. И столь горько стало Иоакиму, и не пошел он к жене своей, а ушел в пустыню, поставил там свою палатку и постился сорок дней и сорок ночей, говоря: не войду ни для еды, ни для питья, пока не снизойдет ко мне Господь, и будет мне едою и питьем молитва. А жена его Анна плакала плачем и рыданием рыдала, говоря: оплачу я свое вдовство, оплачу мою бездетность. (…) и начала молиться Господу, говоря: Бог моих отцов, благослови меня и внемли молитве моей, как благословил Ты Сарру и дал ей сына Исаака. Подняв глаза к небу, увидела на дереве гнездо воробья и стала плакать, говоря: Горе мне, кто породил меня? Какое лоно произвело меня на свет? Ибо я стала проклятием у сынов Израиля, и с осмеянием меня отторгли от храма. Горе мне, кому я подобна? Не подобна я птицам небесным, ибо и птицы небесные имеют потомство у Тебя, Господи. Не подобна я и тварям бессловесным, ибо и твари бессловесные имеют потомство у Тебя, Господи. Не подобна я и водам этим, ибо и воды приносят плоды у Тебя, Господи. Горе мне, кому подобна я? Не подобна я и земле, ибо земля приносит по поре плоды и благословляет Тебя, Господи. И тогда предстал пред ней Ангел Господень и сказал: Анна, Анна, Господь внял молитве твоей, ты зачнешь и родишь, и о потомстве твоем будут говорить во всем мире. И Анна сказала: Жив Господь Бог мой! Если я рожу дитя мужского или женского пола, отдам его в дар Господу моему, и оно будет служить Ему всю свою жизнь. И пришли вестника два и сказали ей: Муж твой, Иоаким, идет со своими стадами: ибо Ангел явился к нему и возвестил: Иоаким, Иоаким, Бог внял молитве твоей. Иди отсюда, ибо жена твоя Анна зачнет во чреве своем». И действительно, Бог услышал молитвы скорбящих праведников и у них родилась девочка, будущая Матерь нашего Спасителя. Родители исполнили свое обещание, и в возрасте трех лет посвятили Её Господу, приведя в Иерусалимский Храм и оставив на воспитание священников. Мария всецело посвятила себя Богу и дала обет девства, (который и сохранила до конца жизни). Священники одобрили этот обет, и по внушению от Духа368 нашли для Марии пожилого вдовца369 Иосифа, которому сообщили об обете Марии, и поручили ему заботиться о ней и быть хранителем Её девства. На таких условиях и была Дева Мария обручена Иосифу. Таким образом, Дева Мария обручилась Иосифу не для того, чтобы вступить с ним в обычное супружество, а для того, чтобы он был охранителем Её девства и Её попечителем; чтобы у окружающих не возникало вопросов о Её социальном статусе. И блаж. Августин в вышеприведенной цитате как раз и указывает на эти обстоятельства, связанные с обручением Девы Марии.
Протестанты же ничего об этом не знают, и знать не хотят все по той же самой главной причине370 – своей приверженности лживому и внутренне противоречивому лозунгу «только Писание»371: «раз об этом не сказано в Евангелии, то это все выдумки». Но если в Писании не сказано о том, что ап. Павла казнили мечом, а ап. Петра распяли вниз головой, то это еще не значит, что сии истории – выдумки: эти и многие другие вне библейские предания Церкви протестанты признают. Кстати, в Библии не сказано о том, что Иосифу было 15 лет на момент его обручения Марии, но на курсе по Новому Завету во время моей учёбы в ДХУ нас учили именно этому372. Но если протестанты хотя бы теоретически допустят, что вышеприведенное предание достоверно, то какая при этом обнаружится мудрость Божьего промысла! Ведь если Господь желал, чтобы Иисус Христос родился от Духа Святого и Девы Марии без участия мужа; чтобы Матерь Иисуса навсегда осталась девой и ни с кем не имела никогда супружеских отношений, но чтобы при этом Её не признали блудницей (когда обнаружится ребенок у не имеющей мужа) и не побили камнями; чтобы до времени тайна «бессеменного зачатия» Сына Божия была скрываема, и чтобы у Иисуса был земной отец, то именно вышеописанное церковное предание прекрасно отвечает всем этим многочисленным требованиям!
Теперь в очередной раз зададим весьма важный для нашего исследования вопрос: а что думали о Матери Христа древние христиане? Считали ли они Её приснодевой, как блаж. Августин и современные православные, или они думали как протестанты, что девой она оставалась только до рождения Сына? Как ни хотелось мне в своё время найти подтверждение своим баптистским взглядам, но и здесь истина со всей очевидностью оказалась на стороне Православия. Вот некоторые свидетельства из древних документов и творений отцов Церкви, из которых явствует вера первых христиан в приснодевство Марии.
В Протоевангелии Иакова (гл. 19) говорится о том, что повивальная бабка, помогавшая Марии при родах, увидела, что Роженица осталась девой: «И вышла она из пещеры, и встретила Саломею, и сказала ей: Саломея, Саломея, я хочу рассказать тебе о явлении чудном: родила дева и сохранила девство свое».
Св. Игнатий Богоносец († 107 г.): «У нас все знают, что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей. Рассказывают, что Она в гонениях и бедах всегда была весела; в нуждах и нищете не огорчалась; на оскорбляющих Ее не гневалась, но даже благодетельствовала им. Была кроткой в благополучии, милостивой к бедным и всегда помогала им – как и чем могла. Была наставницей в благочестии, во всяком добром деле. Она особенно любила смиренных, потому что Сама была исполнена смирения. Много похвал воздают Ей видевшие Ее. О Ней рассказывали люди, достойные доверия, что по Ее святости в наружности Ее соединились естество Ангельское с человеческим»373.
Св. Дионисий Ареопагит († 96 г.), через три года после его обращения в христианство сподобившийся видеть в Иерусалиме лицем к лицу Пресвятую Деву Марию, так описывает это свидание: «Когда я введен был пред лице Богообразной, светлейшей Девы, меня облистал извне и внутри столь великий и безмерный свет Божественный и разлилось окрест меня такое дивное благоухание различных ароматов, что ни немощное тело мое, ни самый дух не в силах были вынести столь великих и обильных знамений и начатков вечного блаженства и славы. Изнемогало сердце мое, изнемог дух во мне от Ее славы и Божественной благодати! Человеческий ум не может представить себе никакой славы и чести выше того блаженства, какое вкусил тогда я недостойный, но удостоенный по милосердию и блаженный выше всякого понятия»374.
Св. Климент Александрийский (150–215 гг.) писал: «Многие и ныне согласятся, что Мария через рождение Сына стала матерью, и все же последствий материнства не испытала. (Ибо, как говорят, по рождении она была осмотрена повивальной бабкой и оказалась девой). Таковы для нас божественные Писания: будучи матерью истины, они порождают нас и всё же вечно остаются девственными375, скрывая в себе таинство, облекающее истину. «Родила и не родила», – говорит Писание, показывая, что Мария зачала сама, без плотского общения»376.
Св. Ипполит Римский (II-III вв.) говорил: «Всё Сотворивший, из всесвятой приснодевы (греч. αειπαρθένου) Марии… родился человеком»377.
Св. Мефодий Патарский (III-IV вв.) в отношении к Марии употреблял такие слова и выражения, как: «деваматерь» (греч. παρθενομήτωρ); «матерь дева» (μήτερ παρθένε) и «матерь дева и дева матерь» (ώ μήτερ παρθένε καὶ παρθένε μήτερ)378.
Св. Григорий Нисский (IV в.): «Одна и та же и Матерь, и Дева; ни девство не воспрепятствовало Ей родить, ни рождение не нарушило девства»379.
Св. Кирилл Александрийский (IV в.): «Единородное Слово Божие... происходит от Девы, не разрушив своим зачатием девического пояса и не расторгнув его рождением, но сохранив целым и неприкосновенным»380.
Св. Иоанн Златоуст († 407 г.): «…мы еще многого не знаем, например: как Невместимый вмещается в утробе? Как все Содержащий носится во чреве жены? Как Дева рождает и остается Девою?»381.
В своей же беседе «Против еретиков, и о святой Богородице» св. Иоанн Златоуст говорит о приснодевстве Марии с ещё большей ясностью: «…Христос, выйдя из девственной утробы, не разрушил печати девства… И вот, как после изъятия ребра Адам остался целым, так после выхода плода и Дева осталась невредимою. Ни в Адаме не потерпело вреда соотношение членов после того, как взято было ребро, ни печать девственности не нарушилась после того, как вышел Младенец… Образовал самого Себя единородный Сын Божий в Деве, и, образуя, ни девства не нарушил, ни утробы, выйдя через нее, не повредил. Еще вот что скажи, мудрый и знающий: что легче: девице родить и после рождения остаться девственницей, или жезлу превратиться в одушевленное существо и из живого опять сделаться жезлом? Каким образом жезл Моисея стал змеем?.. Разве ты не хотел бы, чтобы Дева послужила спасению Вселенной? Во время землетрясений бывает, что стены трескаются и опять соединяются; а при рождении Христа разве утроба не открылась382 и опять соединилась? Во время землетрясений стены так трескаются, что угрожают опасностью смерти, и затем так соединяются, что в наружном виде не оказывается и следа трещины; а при нетленном том рождении ты не хотел бы, чтобы утроба раскрылась в честь рождаемого, и затем сошлась, соединилась и приняла вид девственной по силе действующего?».
Св. Ефрем Сирин (IV в.): «Очистил (Бог) Деву, предъуготовив Духом Святым; и потом утроба, став чистою, зачинает Его. Очистил Деву при ея непорочности; почему, и родившись, оставил Девою»383.
И ещё: «…потому рождённое не нарушило печати девства, и Дева пребыла без болезней»384. Здесь важно обратить внимание на последние слова св. Ефрема «пребыла без болезней», ибо то, что Дева родила Христа безболезненно, есть важная составная часть православного догмата о Её приснодевстве, о чём есть прямое библейское пророчество (Ис. 66:7). Ещё св. Ириней Лионский, известный христианский апологет и исповедник II века, относил данное пророчество Исаии к рождению Христа: «Также и о рождении Его тот же пророк говорит в другом месте: «Прежде, чем мучиться родами, она родила; прежде, чем наступили боли, она родила сына» (Ис. 66:7); этим он возвестил неожиданное и недомыслимое рождение Его от Девы»385. И если признать, что Христос прошёл через утробу Своей Матери так, как было объяснено выше при рассмотрении Иез. 44:2 (абз. 10–14), то совершенно понятно, почему Мария не испытывала болей при рождении. Как видим, православное учение о приснодевстве Марии вполне последовательно и во многих подробностях хорошо согласуется со Словом Божиим и голосом древней Церкви. Протестантское же учение об этом предмете напротив, находится в противоречии как с Библией, так и с верой древней Церкви.
Св. Григорий Назианзин (IV в.) писал: «С того времени, как Дева стала Божией Матерью, уже открытым образом многие стали проводить безбрачную жизнь»386. Если бы Мария не была приснодевой, и была с Иосифом в обычном браке, то в чём бы тогда был смысл слов святого Григория? А смысл здесь очевидный: многие христиане стали проводить безбрачную жизнь именно потому, что они знали и верили, что Богородица пребыла Девой, и в подражание Ей они и сами посвящали своё девство Богу.
Св. Амвросий Медиоланский (IV в.): «Невозможно, чтобы Сын Божий избрал для Себя Матерью ту, которая, родив Его, восхотела потом нарушить свое девство»387.
А также: «сказавшая слова: «се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему», и после того, как родила, Дева: ибо и пророк (Ис. 7:14) возвестил не только то, что зачнёт Дева, но и то, что родит Дева»388. Здесь следует обратить особое внимание ещё на одно пророчество Исаии, на которое ссылается великий и славный пастырь Церкви, что зачнёт и родит Дева. В Никео-Цареградском Символе Веры, который признают и протестанты, также сказано о том, что Иисус Христос воплотился «от Духа Святого и Марии Девы». То есть Христа родила Дева, а значит, в рождении Она осталась Девой. Если при рождении младенца девство Девы упразднилось бы, то уже нельзя было бы сказать, что «Дева родила». Это очень понятно, если только трезво оценить, что значат слова «Христос родился (воплотился) от Девы». И Церковь, как видим, от древних времён понимала эти слова именно таким образом.
В древнейших литургиях, известных под именами ап. Иакова, ап. Петра и евангелиста Марка, в отношении Марии употребляется титул «Приснодева». Это же слово мы видим и в более поздних литургиях IV века святых Василия Великого и Иоанна Златоуста, которые ничего нового по существу не вводили, а лишь сократили, как известно, древнюю литургию ап. Иакова. Слово «Приснодева» встречается и в литургии преждеосвященных даров св. Григория Двоеслова (IV в.). Всё это говорит о том, что вера в приснодевство Марии была присуща Церкви изначала, и она никогда не знала и не держалась иного предания по этому вопросу.
Анализируя учение древней Церкви389 о Матери Господа Иисуса митр. Макарий делает ясный и совершенно справедливый вывод: «…св. Церковь, со времён Апостолов, постоянно исповедывала её Девою в своих Символах, постоянно исповедывали её Девою и все частные пастыри Церкви390 и все верующие, так что, по свидетельству св. Епифания, имя Девы соделалось как бы собственным именем Марии»391. Эту свою постоянную изначальную веру Церковь окончательно закрепила на III Вселенском Соборе, в заключительном слове, где обретаются такие слова похвалы Богородице: «Ты – венец девства, Ты – Матерь Дева! И кто из людей в состоянии достойно восхвалить всепетую Марию? Она и Матерь и Дева!»
Но, несмотря на многие ясные свидетельства древних христиан, протестанты упорно не хотят соглашаться с сим важным догматом и утверждают совершенно противное вере древних, в гордыне думая, что они лучше их знают, пребыла ли Мария девой, и были ли у неё другие дети, кроме Христа. (И это всё при том, что важнейшим богословским положением протестантизма является утверждение, что он возвратился к вере древней Церкви – вот верх392 протестантского цинизма и лжи.) Для подтверждения же этой своей позиции протестанты прибегают к излюбленному способу всех сектантов – неуместным ссылкам на Слово Божие (не будем забывать, что сам дьявол доказывал Христу правильность своих предложений не праведными ссылками на Св. Писание). Существует три главных аргумента из Библии, которыми протестанты пытаются подтвердить своё учение.
Первый – Мф. 1:25, где сказано, что Иосиф «не знал Её, как наконец Она родила Сына Своего...». Буквально с греческого: «И не знал Её, доколе (греч. έως – эос) не родила Сына Своего». Отсюда протестанты делают вывод, что Иосиф не знал Деву Марию только до времени, пока Она не родила Христа, а после того вошел с Нею в супружеские отношения, в результате чего у Марии родились другие дети. Но это не правда. Здесь евангелист Матфей описывает два отдельных факта, не связанных между собой так, как может показаться без должного исследования библейского языка. А важно в данном случае знать, что если между двумя утверждениями стоит слово эос, то это вовсе ещё не значит, что первое утверждение перестаёт иметь место с наступлением второго. То есть, в Мф. 1:25 мы встречаем два утверждения («не знал Её» и «родила Сына»), между которыми стоит слово эос, но наступление второго факта (рождение Сына) не говорит о том, что первый факт (не знал Её) перестал иметь место. Иными словами, Библия вовсе не утверждает, как думают протестанты, что Иосиф познал Марию после рождения Иисуса Христа. Здесь мы сталкиваемся с гебраизмом (еврейским выражением), смысл которого на русский язык можно передать так: «И не знал Её. Наконец Она родила Сына». И в Новом Завете мы находим несколько мест, где греческое слово эос употребляется таким же образом, как и в Мф. 1:25.
Например, в Мф. 28:20 Христос говорит Своим ученикам: «И се Я с вами во все дни до (греч. έως – эос) скончания века». И хотя здесь так же, как и в Мф. 1:25, между двумя утверждениями стоит слово эос, но протестанты, конечно же, не считают, что после скончания века Христос уже не будет со Своими учениками в Царстве Небесном. Здесь так же, как и в Мф. 1:25, наступление второго события не прекращает действия первого; факт скончания века не говорит о том, что первый факт (Христос будет со Своими учениками) перестанет иметь место.
Подобные обороты речи мы встречаем и в Ветхом Завете. Например, в Ис. 46:4 Бог говорит иудеям: «и до старости вашей Я тот же буду». Уверен, что протестанты не будут спорить с тем, что Бог остался тот же и во время старости и после смерти тех, к кому были обращены приведенные слова, хотя здесь и употреблено еврейское слово до (евр. צד – ад), аналогичное греческому эос393. В другом месте мы также читаем: «И у Мелхолы, дочери Сауловой, не было детей до дня смерти её» (2Цар. 6:23). Хотя и здесь стоит то же самое еврейское слово ад (в Септуагинте эос), но это, разумеется, не значит, что у Мелхолы после её смерти были дети. Это ещё один отличный пример, который показывает, что хотя между двумя утверждениями стоит слово эос, но первое (Мелхола не имела детей) остаётся в силе и после свершения второго события (её смерть). Подобное употребление слова эос мы видим и в Быт. 28:15: «Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе», где несмотря на слово «доколе» мы все хорошо понимаем, что Господь не имел в виду оставить Иакова после исполнения ему Своих обещаний. Во всех таких местах Слово Божие указывает только на обстоятельство, которое было или будет до такого-то события, не утверждая того, что после этого события данное обстоятельство изменится. И Мф. 1:25 – одно из таких мест. Поэтому этот стих не содержит мысли о том, что после рождения Христа Иосиф познал Марию. Все эти рассуждения подтверждает, например, св. Иоанн Златоуст. Так, изъясняя Мф. 1:25 он говорит: «"и не знал Ее (до тех пор пока или – пока, доколе). Как наконец Она родила Сына Своего первенца». Здесь евангелист употребил слово «до тех пор, пока»; но ты не подозревай из того, будто Иосиф после познал ее. Евангелист дает этим только знать, что Дева прежде рождения была совершенно неприкосновенною. Почему же, скажут, употребил он слово: «пока»? Потому, что в Писании часто так делается. Это слово не означает определенного времени».
Второй аргумент – это упоминания в Евангелии о братьях и сестрах Христа (Мк. 6:3; Лк. 8:20; Ин. 7:5). Протестанты считают, что они непременно были детьми Марии. Но из евангельского прочтения этих стихов, ни на языке оригинала, ни в русском переводе такой вывод вовсе не является единственно возможным; и, более того, не согласуется с другими евангельскими свидетельствами (см. абз. 57–58). Братьями в Библии называются отнюдь не всегда дети обоих тех же самых родителей, но также:
1) дети одного отца, но не одной матери – в таком смысле все сыновья Иакова назывались братьями Иосифа (Быт. 42:3–4,6), хотя десять из них не были сыновьями его матери Рахили.
2) дяди и племянники. Так, Лот назван братом Авраама, а Иаков – братом Лавана (Быт. 13:8; 29:12)394, хотя на самом деле первые были племянниками вторым.
3) двоюродные братья (см. 1Пар. 23:22);
4) различные родственники (см. 1Пар. 1:5; 4Цар. 10:13–14);
5) друзья и союзники (2Цар. 1:26; 3Цар. 9:13; 20:32; Ам. 1:9), и все вообще ближние (Мф. 5:22);
6) единоплеменники (Иер. 34:9; Нем. 4:14; 5:1,5,7–8,10,14; Тов. 5:11,13; Деян. 1:16; 7:26; 13:15,38; 28:17,21; Рим. 9:3);
7) близкие к иудеям народы (Вт. 23:7).
Итак, из чтения евангельских текстов, где упоминаются братья Христа, можно лишь предположить (но никак не утверждать, как делают это протестанты), что они были детьми Марии, хотя и данное предположение отпадает, если читать всё Евангелие внимательно (см. абз. 57–58), а тем более – всю Библию (см. абз. 10–20). Причём немаловажным обстоятельством в данном случае является тот факт, что в Евангелии нигде братья и сёстры Христа не называются детьми Марии. Таким образом, братья и сёстры Христа это различные Его родственники, причём, возможно, как по линии Его мнимого отца Иосифа, так и по линии Его Матери395. Настаивать же на том, что братья Христа были непременно детьми Девы Марии на том лишь основании, что они называются Его братьями – совершенно невозможно.
Но если в Евангелии не сказано точно о том, были ли братья Христа детьми Девы Марии, то ветхозаветные пророчества и голос древней Церкви с ясностью говорят нам – в чём выше мы имели возможность убедиться – о том, что Христос был единственным Сыном у Своей Матери, и что Она навсегда пребыла девственной.
Здесь следует заметить, что протестанты отрицают не только догмат о приснодевстве Марии, но и саму его богословскую важность396. И не понимают они этого по многим причинам, одна из которых заключается в том, что протестанты очень недооценивают добродетель девства и не понимают его великой ценности пред Богом397. Поэтому, ниже (в абз. 62–63) будут указаны основания большой значимости догмата приснодевства Марии.
Итак, на основании Евангелия никак нельзя утверждать, что братья Христа были детьми Девы Марии. И мы уже увидели, что древняя церковная традиция полностью отвергает версию, которой держатся протестанты. Но если даже строить свои догадки на одном только Евангелии, что очень свойственно протестантам, без учёта мнения древней Церкви (хотя это мнение всегда, а особенно в таких вопросах, должно быть для нас авторитетным, ибо древние, очевидно, лучше знали семейные обстоятельства жизни Христа, нежели мы или даже реформаторы XVI века), то Новый Завет, при внимательном его изучении, как раз таки хорошо выявляет неправду протестантского предания насчёт Девы Марии, но в то же время хорошо согласуется с преданием православным. Подтверждением этому заявлению служат два обстоятельства.
1) Евангелист Матфей в 13:55 сообщает нам, что братьями Иисуса были Иаков, Иосия, Симон и Иуда. Но далее (в 27:56; ср. Мк. 15:40) он говорит, что у Креста Христова стояла кроме Матери Иисуса другая Мария, которая была матерью Иакова и Иосии. Очевидно, что эти Иаков и Иосия не кто иные, как те же самые лица – братья Христа. Иначе, если бы это были другие люди, то зачем вообще упоминать о том, что эта Мария есть мать таких-то неизвестных сыновей, не имеющих отношения ко Христу и о которых раньше в евангельском повествовании не упоминалось? Итак, если первые двое из братьев Христа, Иаков и Иосия, были сыновьями не Матери Христа, а другой Марии (по преданию – дочери Иосифа), то какие есть основания считать Симона и Иуду детьми Богородицы? Ведь если бы они были детьми Матери Христа и родными Его братьями, то, очевидно, были бы у Матфея названы первыми, а не после Иакова и Иосии, не родных Его братьев.
2) Спаситель, умирая на Кресте, усыновил ап. Иоанна Своей Матери. Причем сам Иоанн замечает: «И с того времени ученик сей взял Её к себе» (Ин. 19:27). Если у Девы Марии были бы еще сыновья и дочери, то Христос не стал бы (тем более в такой трудный час, находясь в предсмертной агонии) заботиться о Матери и препоручать Её попечению Иоанна, так как другие дети сами бы позаботились о Ней. Ещё св. Иоанн Златоуст в истории с усыновлением Иоанна Марии видел указание на то, что Христос был единственным Её Сыном: «Если бы он (Иосиф) познал Её, и действительно имел женою; то для чего бы Иисусу Христу поручать Её ученику, как безмужнюю, никого у себя не имеющую, и приказывал ему взять Её к себе?»398. Таким образом, все эти обстоятельства склоняют к той именно мысли, что других детей у Девы Марии просто не было. Контраргумент же, который иногда высказывают протестанты в данном случае, что дети эти, братья Христа, были ещё маленькими и не могли позаботиться о своей матери, не выдерживает никакой критики, ибо совершенно не соответствует, во-первых, евангельскому повествованию, где о них повествуется как о людях вполне совершеннолетних (см. Ин. 7:3–8; Мк. 3:21), и, во-вторых, историческому факту (который признают и протестанты), что Иаков, брат Господень, вскоре после смерти Христа стал епископом Иерусалимским. Итак, если Иаков был достаточно зрел, чтобы управлять и заботиться о духовных нуждах целой Иерусалимской Церкви, то он, конечно же, мог бы позаботиться и о Матери Христа, если бы Она была его матерью. Но если признать, что Иаков попросту не был сыном Девы Марии, и Христос был Её единственным Сыном, а Иосиф к тому времени уже умер399, то и забота Христа и решение ап. Иоанна взять Её к себе в дом вполне понятны и естественны.
Итак, рассмотренные нами места Евангелия дают нам больше оснований полагать, что Христос был единственным Сыном Девы Марии, чем думать, что они у Неё были. А если к евангельскому повествованию присовокупить, во-первых, ветхозаветные пророчества Иез. 44:2 и Притч. 4:3 (см. абз. 10–15); во-вторых, ответ Девы Марии Ангелу (который звучит крайне странно и даже безумно, если думать, что она собиралась жить супружеской жизнью с Иосифом); в-третьих, факт именования Христа в Библии Единородным Сыном, что нет причин не относить к обоим Его рождениям; в-четвёртых, ясные свидетельства древних христиан (которые куда ближе, чем мы, живущие в XXI веке, отстояли по времени от Девы Марии и Апостолов, а потому и лучше, чем мы, знавшие, осталась ли Мария девой после рождения Христа, и имела ли Она других детей); и, в-пятых, мысль о полной богословской необходимости предполагать, что Мать Иисуса не должна была иметь супружеские отношения с мужчиной (см. абз. 62–63), то православный догмат о приснодевстве Марии становится совершенно неоспоримым, по крайней мере, для всякого разумного и ищущего не «своего» (ср. Флп. 2:21), а Истину. И если протестант проповедует против данного догмата по незнанию истины, то есть православных аргументов и свидетельств древней Церкви, то он ещё может иметь некое извинение, как всякий, согрешающий по неведению. Но если вы, мой протестантский читатель, узнав хотя бы только сейчас об истинном положении вещей, продолжите говорить, что Дева Мария не пребыла девой и имела других детей от Иосифа, то это будет не больше и не меньше, как хула на Духа Истины, потому что осознанный и нераскаянный грех не прощается, как написано: «Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников» (Евр. 19:26–27). И одно это будет более чем достаточным основанием для вашей вечной погибели – можете нисколько в этом не сомневаться.
Третий аргумент, который приводят протестанты в пользу того, что Иисус Христос не был единственным сыном Пречистой Девы, это Лк. 2:7, где Христос именуется Первенцем: «и родила Сына своего Первенца». Раз Христос назван в Евангелии Первенцем, то есть перворождённым, то очевидно, говорят протестанты, что у Марии были и другие дети, от Иосифа.
В действительности, такой аргумент выдаёт только богословское невежество его изобретателей. Известно, что понятие о первенцах взято из Ветхого Завета. Господь повелел Моисею: «освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота, (потому что) Мои они» (Исх. 13:2; ср. Чис. 3:13). И когда в иудейской семье рождался первый мальчик, его посвящали Богу как первенца и он назывался первенцем, хотя на восьмой день его жизни родителям еще не было известно, будут ли у них другие дети. И если других детей не было; если мать вообще умирала при родах, то этот единственный сын все равно являлся и назывался первенцем, и никак иначе! Другими словами, первенцем является всякий перворожденный, независимо от того, рождались после него другие дети или нет400. Таким образом, наименование Христа Первенцем говорит о том, что Он первородный и принадлежит Господу, а не о том, что у Девы Марии были еще дети. Поэтому, возражения протестантов при внимательном рассмотрении оказываются неосновательными и не имеющими никакой силы.
Теперь нужно сказать о важности догмата о приснодевстве Марии. Протестанты не понимают того, что даже если не брать во внимание ни евангельские тексты, ни ветхозаветные пророчества, ни свидетельства древней Церкви, приведенные выше, которые с большей или меньшей убедительностью утверждают данный догмат, то нам всё равно следовало бы полагать, что Матерь Иисуса должна была остаться навеки девой, ибо в том есть ясная богословская необходимость. Нужно осознавать, что значат слова: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк. 1:35). Об этом предмете нужно рассуждать со всяким благоговением, в духе целомудрия, не плотски, но нужно ясно понять, что Сам Бог соединился с Девой Марией, «нашел» и «осенил» Её, то есть в определённом смысле взял Её Себе в супружество. И как плодом супружеского соединения мужа и жены является рождение ребёнка, так и плодом сего чудного осенения Марии Духом Святым явилось рождение Иисуса Христа – Сына Божия и Сына Девы. Потому православные в своём символе веры, который признают и протестанты, провозглашают, что Христос родился «от Духа Святого и Марии Девы», и потому Дева Мария называется в Православии «Богоневестой» и «Невестой неневестной»401. Посему, Дева Мария, особеннейшим образом соединившаяся с Самим Богом, никак не могла соединяться с человеком. Зачавшая от Жениха небесного не могла зачинать от жениха земного; родившая от Духа Святого не могла рождать от человека. Если женщина родит сына от своего мужа, а потом (при живом муже) вступит в связь с другим и родит детей также и от него, то подобное поведение всегда является и пред Богом и пред людьми изменой и прелюбодеянием. И если такое является грехом, то какой же был бы грех для Девы Марии и оскорбление для Бога, если Она, родив от Самого Бога, вступила бы в связь с иным и стала бы рождать ещё и от другого?
Из Библии мы видим, как ревностно относится Бог к тому, чтобы посвящённое Ему не использовалось для других целей. Чаши и все принадлежности для храма должны были быть новыми402, и после посвящения их не позволялось уже использовать для других целей. И если эти сосуды увозили с собой разные завоеватели и употребляли для своих нужд, то тем самим они совершали великий грех и оскверняли эти сосуды. Так, царь Валтасар переполнил меру своих грехов именно тем, что приказал принести священные сосуды, вынесенные из Иерусалимского храма его отцом Навуходоносором, желая, чтоб из них пили он и все, пировавшие с ним, за что был наказан смертью (Дан. 5гл.). Так если взять и использовать для себя один из многочисленных посвященных Богу сосудов есть для человека такое великое святотатство и кощунство, то какой ужасный грех был бы для него взять себе в жену Ту единственную, Которую особенным образом освятил для Себя Бог из всего рода человеческого, с Которой Он Сам в исключительном смысле соединился и соделал Её Матерью Своего Сына?! Такого греха и осквернения не могли допустить ни Бог, ни Пресвятая Дева, ни праведный Иосиф. Поэтому, как никто иной не может сидеть на престоле Христовом403 или висеть на Его Кресте, так никто больше не мог быть носимым во чреве Его Матери. Это становится совершенно очевидным, если только связать одни факты с другими, если понимать, чему на самом деле нас научает Слово Божие. Но в том беда протестантов, что Библию они читают много, но мало понимают её смысл (потому что читают его через призму своей ложной догматики и человеческого предания реформаторов). И хотя кощунство404 самой мысли о том, что Пресвятая Дева зачинала и рождала не только от Бога, но и от человека, должно быть очевидно для всякого духовно здравомыслящего христианина, протестанты без зазрения совести положительно учат о том, что Пресвятая Дева сначала зачала и родила от Духа Святого, а потом стала зачинать и рождать и от Иосифа! Поэтому, одна только эта ересь показывает, что протестантизм не есть часть Церкви Христовой, ибо Церковь не может так богохульствовать.
Разговор о приснодевстве Марии хочу закончить предостережением протестантам. По легкомыслию вам кажется, что данный вопрос маловажен. На самом же деле, отвергать приснодевство Матери Христа – хула на Духа, и для церковных людей само озвучивание протестантского взгляда на данный вопрос весьма оскорбительно для слуха. Например, первая реакция свят. Игнатия Брянчанинова на протестантское не признание Марии приснодевой совершенна типична для православного человека: «В противоположность догмату папистов протестанты, заклятые враги новозаветного девства, утверждают, что святейший сосуд и храм Божий, Богоматерь по рождению ею Богочеловека нарушила девство свое, соделалась сосудом похоти человеческой, вступила в брак с Иосифом в отношение жены, имела других детей. Мысль ужасная! Мысль вместе и скотская, и демонская! Мысль богохульная! Она могла родиться только в недре глубокого разврата!»405.
Протестантам следует знать и то, что, отрицая приснодевство Марии (и, тем более, говоря, что Она имела от Иосифа других детей), они наводят на себя Божие проклятие, которое повторяется в церквах каждый год на праздник торжества Православия: «Дерзающим говорить, что Пречистая Дева Мария не пребыла прежде рождества, в рождестве и по рождестве Дева – анафема».
II. Теперь рассудим о том, праведно и правильно ли называть Деву Марию Богородицей и Богоматерью? Протестанты категорически отказываются называть Деву Марию этими словами, и в подтверждение своей позиции говорят, что Мария родила Иисуса человека, но не Бога, ведь Бог Сын вечный и не имеет начала, и Его родил только Бог Отец. С.В. Санников пишет об этом так: «У Бога нет и не может быть матери. В древних преданиях термин «Богородица» к Деве Марии применяется только как благочестивая метафора. Мария была матерью только человеческого естества, в которое воплотился Христос, но от неё Он не родился как Сын Божий и как Бог»406. П. Рогозин пишет о том же: «Дева Мария была призвана Богом дать Его Единородному Сыну только плоть человеческую, так как Христос, будучи Богом, был един с Отцом и Духом предвечно»407. Одним словом, наименования «Богородица» и «Богоматерь» является, по мнению протестантов, ересью.
Итак, суть протестантского отвержения термина «Богородица» можно выразить так: «Мария родила не Бога, а только человеческое естество Христа, и потому её нельзя называть Богородицей и Божьей Матерью».
Для того, чтобы разбор данного вопроса был конструктивным, необходимо сразу уяснить терминологию, и понять, о чём говорят православные и протестанты. Прежде всего, нужно осознать, что у Сына Божьего, второго Лица Троицы, есть два рождения: одно извечное, от Отца, вне времени, а второе – от Духа Святого и Девы Марии при Его воплощении, во времени. Так вот, когда православные говорят о том, что Дева Мария родила Бога и потому является Богородицей, они никогда не утверждают, что Она является Матерью Сына Божия от вечности; или, тем более, что до рождения Христа от Девы Сына Божия в Троице не существовало. Эта нелепейшая мысль совершенно чужда Православию. Чтобы много не доказывать сей тезис, достаточно привести второе правило Пятого Вселенского Собора (а все семь Вселенских Соборов имеют в Православии непререкаемый авторитет), которое гласит: «Если кто не исповедует двух рождений Бога Слова, – первого – предвечного, не во времени, бесплотного рождения от Отца, и второго рождения в последок дней сего же Бога Слова, сошедшего с небес и воплотившегося от святой, преславной Богородицы и Приснодевы Марии, да будет анафема».
Но ведь протестанты, – когда в споре с православными доказывают, что «у Бога нет и не может быть матери»; что «от неё Он не родился как Сын Божий и как Бог»; что «Христос, будучи Богом, был един с Отцом и Духом предвечно», – ставят вопрос так, как будто бы православные утверждают, что Мария есть от вечности Матерь Бога Сына, второго лица Троицы! Это полная ложь, извращение и совершенное непонимание408, того, чему на самом деле учат православные. А они совершенно отвергают мысль и не проповедуют, что Дева Мария родила Бога из вечности, как Отец родил Сына, а имеют в виду только второе рождение Христа, во времени.
Поэтому разговор о первом извечном рождении Сына нужно оставить, ибо здесь нет разномыслия между православными и протестантами, и обе стороны согласны в том, что Дева Мария не родила в таком смысле Бога, и не является в таком смысле Богородицей. И в своём главном Символе Веры, где выражены главнейшие догматы, Церковь внесла о первом рождении Сына такие слова: «Верую… во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, от Отца409 рожденного прежде всех веков». Поэтому с утверждением «Мария не родила Бога» православные полностью согласны, если говорить о первом рождении Сына Божия. Если же говорить о втором Его рождении, то данное утверждение совершенно ложно, – говорят православные. Но протестанты категорически не хотят соглашаться даже с тем, что «Мария родила Бога» и в таком – втором смысле. Вот здесь и заключается действительное и важное догматическое расхождение православных и протестантов, о чём следует поговорить подробнее.
Итак, протестанты говорят: Мария не родила Бога. Кого же Она тогда родила? «Только плоть человеческую»410; «человеческое естество» Христа; Иисуса, но не Христа, – отвечают протестанты. Чьей Матерью была Мария? «Матерью Его человеческого естества». Говоря так, протестанты как будто не видят, какую глупость и ересь они утверждают, и как противоречат своей же вере. Ведь рождение человека есть всегда рождение не просто плоти и безличностного человеческого естества, но прежде всего личности. Или Она родила мёртвого Христа, одно тело без души? Вдумаемся в слова С. Санникова: «Мария была матерью только человеческого естества, в которое воплотился Христос». Как можно родить «человеческое естество»? Что хотят сказать протестанты? Что Мария родила какую-то «заготовку», какую-то плоть без души и без личности, в которую потом, уже после рождения, «воплотился Христос»? Но именно такой вывод следует из слов С. Санникова. А если баптисты с этим не согласны; если они признают, что Мария родила живого Христа, с личностью, в которой от самого зачатия соединилось человечество и Божество Христа, то как можно говорить, что Мария родила не Христа, а некое «человеческое естество»? Это же извращённое мышление и попросту какое-то богословское хулиганство. А если протестанты хотят сказать, что Мария родила человека Христа, но не Бога Христа, то это тоже ложь, ведь Божество и человечество было соединено во Христе (в Его лице, личности) от самого зачатия. Поэтому Дева Мария родила в одном лице Иисуса Христа и Человека и Бога, только Божественное Его рождение было не первым, а вторым. Поэтому, протестанты очень неправы, когда хотят признавать Христа Богом, но не признавать Деву Марию Богородицей.
Протестантское отрицание термина «Богородица» можно было бы понять, если бы они верили, что во Христе Божество соединилось с человечеством не в момент зачатия, а после рождения. Это было бы, по крайней мере, логично. Например, очень понятно, когда Богородицей не признают Марию «свидетели Иеговы». Ведь они не верят, что Христос есть Бог Иегова, а потому и Мария не может быть у них Богородицей. И хотя эти сектанты проповедуют ложь и ересь, но они, по крайней мере, здесь просто последовательны. Но как объяснить позицию протестантов, когда они верят, что Христос есть истинный Бог; что Мария, конечно же, родила не одну мёртвую и безликую человеческую плоть Христа без души, а живого Христа, личность; что Божество и человечество во Христе было соединено не от рождения, а от самого зачатия, но сказать, что Мария родила Бога, отказываются? Нужно просто согласиться с тем, что рождение Христа в этот мир нужно также называть «рождением».
В решении вопроса о присвоении Марии наименования «Богородица» немаловажно знать, конечно же, историю христологических споров, связанных с этим словом. Церковный обычай именовать Марию Богородицей окончательно утвердил411 Третий Вселенский Собор (431 г.) в связи с осуждением ереси Константинопольского патриарха Нестория, который стал проповедовать, что Иисус Христос есть не Богочеловек, а только Богоносец – то есть простой человек, но исполненный Духа Святого, подобно Моисею и древним пророкам, – и, соответственно, Дева Мария не Богородица, а Христородица. То есть Несторий, как современные расселиты, не хотел признавать, что Христос есть истинный Бог. Потому совершенно логическим следствием этого явилось отрицание терминов «Богородица» и «Матерь Божья». Вот что в частности писал Несторий: «Бог Слово ипостасно не соединялся с естеством человеческим и не рождался от Девы Марии, а родился от нея простой человек-Христос, с которым Бог Слово соединён был только внешним образом, нравственно, – в котором обитал, как во храме, как прежде обитал в Моисее и других Пророках, и который, следовательно, был только Богоносец (Θεοφόρος – феофорос), а не Богочеловек, равно как и пресв. Дева – только Христородица (χριστοτόκος – христотокос), а не Богородица»412. Через эту ересь дьявол хотел лишить Церковь веры в Божественность Христа. Но Вселенский Собор отверг это лжеучение и определил исповедовать Христа совершенным Богом и совершенным человеком, а Деву Марию продолжать называть Богородицею, утвердив при этом как безусловную истину слова св. Кирилла Александрийского (IV в.): «кто не исповедует, что Еммануил есть истинный Бог, а потому и святая Дева – Богородица: ибо Она плотски родила Слово Божие, соделавшееся плотью: тот да будет анафема»413.
По поводу постановления Собора блаженный Федорит (который, кстати, был в дружеских отношениях с патриархом Несторием) говорил: «Первой степенью нововведений Нестория было мнение, будто Святую Деву, от которой заимствовал плоть и родился по плоти Бог Слово, не должно признавать Богородицею, а только Христородицею, тогда как древние и древнейшие провозвестники истинной веры, по преданию апостольскому, учили именовать и исповедывать Матерь Божию Богородицею»414. Епископ Антиохийский Иоанн, еще более близкий друг Нестория, желая отвратить его от пагубной ереси, писал ему о слове «Богородица» так: «имя это никто из церковных учителей не отвергал. Напротив, многие, и притом достоуважаемые, пользовались им, а те, которые не пользовались им, не укоряли пользовавшихся... если по причине сего рождения (Гал. 4:4) именуется у отцов Дева Богородицею, как и действительно именуется, то не вижу никакой надобности входить в споры и нарушать мир Церкви. Мы не подвергаемся никакой опасности, когда говорим и мудрствуем так, как издревле говорили и мудрствовали в Церкви Божией богомудрые учители»415.
Поэтому термин «Богородица», по сути, только утверждает догмат о Божественности Христа, и является попросту логическим его следствием (и, конечно же, вовсе не содержит мысли, что Дева Мария есть Матерь Бога Сына в вечности). Владимир Лосский по этому поводу пишет так: «Догматическая тема Θεοτόκος (Богородица), утверждённая в борьбе против несториан, есть тема прежде всего христологическая: в противоположность тем, кто отрицал Богоматеринство, здесь отстаивается ипостасное единство Сына Божия, соделавшегося Сыном Человеческим. Таким образом, здесь всё сосредоточено на христологии»416. Христос есть истинный Бог, а не просто человек, как учил Несторий, и потому Мария родила не простого человека, а истинного Бога – вот главная причина, по которой Мария именуется Богородицей. Таким образом, это наименование не только не содержит в себе лжи, но, напротив, уберегает от ересей Нестория, «свидетелей Иеговы» и им подобных, отвергающих Божество Христа.
Поэтому отказ протестантов называть Марию Богородицей приводит нас именно к христологической ереси. В. Лосский дальше пишет: «Но в то же время косвенно получает догматическое подтверждение и почитание Церковью Той, Которая родила Бога по плоти, а из этого следует, что все те, кто восстаёт против имени «Богоматерь», все, кто отвергает это именование Марии, приписываемое Ей благочестием, не могут считаться подлинными христианами, ибо они тем самым восстают против догмата воплощения Слова»417.
Чтобы ещё больше убедиться в неразумности и еретичности протестантского отказа признавать Марию Богородицей, проанализируем слова П. Рогозина: «"Иисус» – имя земное, в переводе на русский язык означает «Спаситель». «Христос» – имя Божие, означающее «Помазанник»418. Дева Мария была матерью Иисуса, матерью Его человеческого естества, а не матерью Христа, Сына Божия. Поэтому такие наименования, как «Богоматерь», «Матерь Божия» или «Богородица» не соответствуют св. Писанию. Еще в 428 году по Р. Х. Несторий, епископ Константинопольский, решительно восстал против того, чтобы Деву Марию называли Матерью Божией…»419. Итак, мы видим, как в своем нежелании называть Марию Богородицей П. Рогозин (и все протестанты) впадают в серьезную ересь несторианства, которая отвергает величайший христологический догмат о том, что «Божество и человечество соединились в Нем, как едином Лице, неслиянно и неизменно, нераздельно и неразлучно»420. Ибо, что значат слова П. Рогозина (и подобные вышерассмотренные слова С. Санникова): «Дева Мария была матерью Иисуса, матерью Его человеческого естества, а не матерью Христа, Сына Божия»? Именно то, что протестанты не веруют (до конца) в то, что Божество и человечество в Иисусе Христе соединилось «неслиянно и неизменно, нераздельно и неразлучно» с самого Его зачатия! Что значит утверждение, что Мария родила Иисуса, а не Христа; человека, а не Бога? Значит, Иисус Христос в утробе Матери был человеком, а Божественность на Него сошла только после рождения? Нет, протестанты и этого не хотят сказать, но и признать, что Мария родила не просто человека, а Бога, отказываются. Они хотят совместить несовместимое: считать Иисуса Христа Богом от самого зачатия, но и не признавать, что Мария родила Бога. И они уже, вместе с П. Рогозиным, даже страшного ересиарха Нестория, который отрицал Божественность Христа, готовы взять себе в друзья421 (какой ужас!), лишь бы противится очевидному и не называть Марию Богоматерью. И, кстати сказать, П. Рогозин, приводя в пример Нестория, даже не удосужился согласовать с ним терминологию, ибо Несторий, отвергающий Божественность Христа и не желающий называть Марию Богородицей, называл Её Христородицей. По Рогозину же Богородицу нужно было бы назвать Иисусородицей, ибо по его словам Мария не была Матерью Христа, а Матерью Иисуса. Так что еретики, сами с собой не имея согласия, едины только в своей ненависти и противлении Истине, Божьей Матери и спасительным догматам Церкви Христовой.
Теперь приведу свидетельства из Библии о том, что Дева Мария действительно родила Бога (и потому по праву именуется Богородицей и Божьей Матерью), а не просто «человеческое естество» Христа.
1) Пророк Исаия возвестил: «се, Дева во чреве примет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14). «Еммануил» значит «с нами Бог». Потому Дева Мария родила Еммануила (Бога), а не простого человека, и не просто «человеческое естество».
2) В другом месте тот же пророк говорит: «Ибо младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог Крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Ис. 9:6). Если Дева Мария родила Младенца, который есть «Бог крепкий», то она родила Бога и есть Богородица; если рождённый Ею Сын есть Бог, то Она по праву есть Матерь Божья, и никак иначе.
3) Также и Ангел Гавриил сообщил Деве Марии: «вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына… Он… наречется Сыном Всевышнего» (Лк. 1:31–32). Если протестанты веруют, что Сей родившийся от Марии «Сын Всевышнего» есть не кто иной, как второе Лицо Пресвятой Троицы и истинный Бог, то Дева Мария воистину есть Божия Матерь.
4) Ап. Павел пишет: «Бог послал Сына Своего, Который родился от жены» (Гал. 4:4). Слава Богу, протестанты верят, и им не нужно, как расселистам, доказывать, что рожденный от Жены Сын Божий также есть истинный Бог-Иегова. Итак, ап. Павел говорит: Сын Божий (Который есть тоже Бог) родился от Жены (Девы Марии); иначе – Бог родился от Девы Марии. Здесь Апостол использовал медиальный залог глагола «родить», но если то же самое сказать в активном залоге, то ап. Павел утверждает: Дева Мария родила Бога. А соглашаться с медиальным залогом какого-либо утверждения и отвергать при этом то же самое утверждение, поставленное в активную форму, совершенно нелепо и безумно. Если верно утверждение в медиальном залоге, например: «Иоанн Креститель родился от Елизаветы», то и утверждение с глаголом в активном залоге: «Елизавета родила Иоанна Крестителя» так же верно. Но протестанты, несмотря на совершенную справедливость этого факта, в отношении к Деве Марии отказываются его признавать. Они согласны сказать, что Сын Божий (Бог) родился от Жены (Девы Марии), но сказать «Дева Мария родила Бога» категорически отказываются. Разумно ли это?
Итак, если справедливо, что Бог родился от Жены, то справедливо и то, что Жена родила Бога. Поэтому Дева Мария есть воистину Богородица. И отказываться усвоять Деве Марии такое именование примерно так же неразумно, как отказываться называть строителя дома домостроителем, ловца рыб – рыбаком, а выпекающего хлеб – хлебопёком.
5) Видимо, первой, кто назвала Деву Марию Богородицей, была праведная Елизавета, когда не просто от себя, но исполнившись Святаго Духа, воскликнула: «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа422 моего ко мне?» (Лк. 1:43). Протестанты не хотят понимать, что назвать Марию Матерь Господа, как назвала Её праведная Елизавета, или Матерь Божия, Богоматерь, Богородица, как чаще называют Её православные, есть, по сути, одно и то же. Ведь Елизавета знала, что под именем «Господа моего» она имеет в виду Бога Иегову, Бога Израилева. Она с детства хорошо знала слова: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь един есть» (Втор. 6:4). Но протестанты понимают, что когда Елизавета употребила такое выражение, то никакой ереси в этом не было, и она не утверждала, что Мария есть Матерь Господа Бога в вечности. Но когда подобные выражения употребляют православные, то они считают это ересью – праведная ли это логика?
Теперь обратимся к вере древней Церкви и убедимся, что христиане от начала считали, что Дева Мария родила не просто «человеческое естество» Христа, а именно Самого Бога, и потому именовали Её Богородицей (по греч. Θεοτόκος – феотокос). Вот некоторые свидетельства об этом.
1) В городе Помпее, который был в 79 г. погребён извержением вулкана, найдена наскальная надпись (см. рис. 1), которая гласит: «Мария – Богородица из Назарета». Особо обратим внимание на то, что Богородицей Марию называли христиане 70-х или ещё более ранних годов, когда были живы многие Апостолы.
2) Выше (см. абз. 40) упоминалось о древних литургиях, где Мария называется Приснодевой. И во многих этих и других литургиях мы встречаем и термин «Богородица».
Рис. 1.
3) Св. Игнатий Богоносец († 107 г.) писал: «Бог наш Иисус Христос был во чреве Марии по усмотрению Божию» (Еф. 18). Заметим, во чреве Марии был Бог, а не просто человеческая плоть и естество Христа, а значит и родился Бог, а не один человек. Посему, если во чреве Марии был Бог, то и родила Она Бога, и по праву именуется Богородицей. А также: «У нас все знают, что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей» (см. абз. 26).
4) Св. Ириней Лионский (130–202 гг.) писал: «Для того чтобы возглавить в Себе Адама, Бог Слово Сам родился от девственной Марии, и по истине воспринял на Себя такое рождение, какое нужно было для восстановления Адама»423. Если от Марии родился не кто иной, как Бог Слово, то значит, Она родила Бога, и Церковь никак не заблуждается, когда именует Её Богородицей.
В другом месте сей святой отец говорил: «Итак, явно Господь пришел к Своим и был носим Своим собственным созданием… Мария чрез слова Ангела получила благовестие, чтобы носить Бога, повинуясь Его Слову»424. Заметим: Дева в утробе носила не безликое «человеческое существо», и не просто человека-Христа, но Самого Бога. А если Она носила Бога, то и родила, конечно же, тоже Бога, и потому справедливо именуется Богородицей.
5) Ориген (II-III вв.) именовал Марию Богородицей. О нём историк Сократ (V в.) свидетельствует так: «Ориген в первом томе толкований на послание ап. Павла к Римлянам входил в изъяснение того, почему святая Дева именуется Богородицею и написал о том пространное толкование»425.
6) Св. Дионисий (ум. 265 г.) с другими пастырями александрийскими писал к еретику Павлу Самосатскому: «Скажи, почему ты называешь Христа отличным человеком, а не Богом истинным и, наравне с Отцем и Св. Духом, Которым вся тварь поклоняется, воплотившемуся от св. Девы Богородицы Марии?»426.
7) Св. Александр, епископ Александрийский (III-IV вв.): «…Иисус Христос, восприявший истинно, а не призрачно, тело от Богородицы Марии, и при исполнении веков пришедший к роду человеческому для истребления греха»427.
8) Св. Афанасий Великий (IV в.): «…Он от века был и есть Бог Сын, будучи Словом, сиянием и премудростью Отца, и что Он, «в последние дни» (Евр. 1:2), ради нас, восприняв плоть от Девы Богородицы Марии, соделался человеком». И в другом месте: «Иоанн, ещё носимый во чреве матери, взыграл радостно на приветственный глас Богородицы Марии»428.
9) Св. Ефрем Сирин (IV в.): «Кто отрицает, что Мария родила Бога, тот не увидит славы Божества Его»429.
10) Св. Кирилл Иерусалимский (IV в.) в слове на Сретение Господне говорит: «Ныне небесный Жених с Богоматерью, брачным Своим чертогом, приходит во храм».
А также: «Много есть, возлюбленные, истинных о Христе свидетельств: свидетельствует с небес Отец о Сыне. Свидетельствует Дух Святый, сходящий телесным образом в виде голубя (Лк. 3:22). Свидетельствует Архангел Гавриил, благовествуя Mapии. Свидетельствует Дева Богородица»430.
11) Св. Григорий Богослов (IV в.): «Если кто не признает Марию Богородицей, то он отлучен от Божества»431.
12) Св. Григорий Нисский (IV в.) жалуясь на некоторых христиан, уклонившихся от Церкви, говорит: «За что ненавидят нас, и что значат эти новые жертвенники, воздвигаемые в противоположность нашим432? Или мы возвещаем другого Иисуса?.. или дерзает кто-либо из нас св. Деву Богородицу называть человекородицею, как некоторые из них называют Её с потерею всякого благоговения»433.
13) Св. Иоанн Златоуст (IV в.). В его литургии есть такие слова о Деве Марии: «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию...», а также: «Достойно это, ублажать Тебя, Богородица, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего». Эти слова можно найти в православном служебнике, и они до сих пор произносятся и поются на каждом православном богослужении. Я хорошо помню, как сильно я удивился этим словам, когда во время учёбы в ДХУ впервые их прочёл. Эти слова так величали и прославляли Деву Марию, и так ясно свидетельствовали о том, что отношение автора этих строк к Матери Христа было совершенно иным, чем протестантское, – ибо подобных слов не скажет никогда ни один протестант, – что первое, о чём я подумал, было: «этого не мог написать Златоуст; это написали позже, а ему приписали». И чтобы успокоить свою совесть, я спросил об этом одного из наиболее мною тогда уважаемых преподавателей, Андрея Пузынина. Но, к моему удивлению, он опроверг моё предположение и сказал: «Да, это написал Златоуст, и что?» Этот факт меня очень поразил, так как я уже читал труды Златоуста, и видел необычайную его мудрость, глубину мыслей, искренность и любовь к Богу, и полагал, что его вера идентична моей и вообще протестантской. И как усилилось моё удивление, когда со временем я узнал, что, во-первых, эти слова о Богородице св. Иоанн Златоуст не сам от себя написал, ведь эти слова были и в более древних литургиях. Во-вторых, сей святой отец и в других своих трудах неоднократно называл Деву Марию Богородицей. Так, например, среди его творений есть беседы, которые так и называются «О святой Деве и Богородице Марии» а также: «Против еретиков, и о святой Богородице». В-третьих, подобные выражения о Матери Христа говорил не только он, но и многие другие именитые учителя Церкви, в том числе и самые древние, многие из которых (слов) приводились выше. Таким образом, со временем я совершенно ясно понял, что моё убеждение в том, что протестантизм есть возврат к вере древней Церкви – жестокий и душепагубный обман.
К приведенным свидетельствам можно также присовокупить уже знакомые нам цитаты (см. абз. 74) из писем блаж. Федорита и епископа Иоанна к впавшему в ересь патриарху Несторию, которые в своей аргументации ссылались на тот факт, что Церковь издревле называла Марию Богородицей: «древние и древнейшие провозвестники истинной веры по преданию апостольскому, учили именовать и исповедывать Матерь Божию Богородицею»; «имя это никто из церковных учителей не отвергал. Напротив, многие, и притом достоуважаемые, пользовались им… Мы не подвергаемся никакой опасности, когда говорим и мудрствуем так, как издревле говорили и мудрствовали в Церкви Божией богомудрые учители».
Итак, то, что Церковь издревле называла Матерь Христа Богородицей и Богоматерью есть очевидный и бесспорный факт, и в вышеприведенной цитате С. Санников словами «в древних преданиях термин «Богородица» к Деве Марии применяется только как благочестивая метафора» сей факт признаёт. Но это неудобное для протестантов признание он, естественно, постарался преподнести в самом неприглядном виде. Во-первых, зная, как ужасно режет баптистский слух слово «предание», он использовал именно этот термин, вместо того, чтобы сказать, например: «у древних церковных писателей» или: «в документах древней Церкви». Во-вторых, С. Санников затушевывает свои слова утверждением, что древние использовали слово «Богородица» как «благочестивую метафору». Но что значит «благочестивая метафора»? К слову «Богородица» вообще невозможно применить понятие метафоры, ибо метафора – это перенос значения с одного объекта на другой. Например, метафору использует А. С. Пушкин, когда пишет: «Пчела из кельи восковой летит за данью полевой», где «келья» заменяет слово улей, а «дань» – нектар. Но как «Богородица» может быть метафорой? Что может скрываться под этим словом? «Человекородица» или «Иисусородица»? Но это совершенно лживое предположение. С литературной точки зрения никак невозможно сказать «Богородица», а иметь в виду «Иисусородица», то есть человекородица в противоположность Богородице, ибо, во-первых, по смыслу здесь нет никакой метафоры. Во-вторых, в метафоре некое понятие скрывается под определённым образом, с которым у данного понятия есть ясная связь и единство. Так, у кельи и улья есть та связь, что оба они тесны, а у дани и нектара есть та связь, что их собирают. Понятия же «Богородица» и «человекородица» есть в известном смысле противоположности, и потому первое слово никак не может метафорически обозначать второе. Да и все протестанты за всю свою историю никогда не использовали и не могут использовать подобной «метафоры», что говорит о том, что аргумент С. Санникова совершенно невежествен и попросту взят из воздуха, ибо он никак не сможет доказать, что древние использовали это слово «метафорически». А в том, что они использовали его так же, как и современные православные, легко можно убедиться при изучении древнехристианской литературы – хотя бы по вышеприведенным цитатам. Как древние, так и современные православные именовали Деву Богородицей буквально, вкладывая в это слово тот смысл, что Мария родила Христа, Который есть не просто человек и не просто Богоносец, а Сам истинный Бог.
Конечно, противясь наименованию «Богородица» протестанты сознательно не борются и не отрицают того, что родившийся от Девы Марии есть истинный Бог. Они только противятся называть Её Богородицей, ведь хотя Она и родила Христа, но Она не рождала (не создавала, не производила) Его Божественную личность, Которая не сотворена и существовала задолго до прихода Христа в этот мир. Таким образом, протестанты хотят уберечься от той ереси, что Бог-Слово родился (произошёл) от Девы Марии. На самом же деле, термин «Богородица», как уже было сказано, вовсе не говорит о первом рождении Сына, а только о втором. Просто православные называют приход Христа в этот мир через утробу Девы тоже словом «рождение», ибо Матерь Его воистину родила Его в этот мир. Ведь не только душу Христа, но и душу обычного человека в абсолютном смысле женщина не рождает (не производит, не творит): душу творит Бог, и даёт её зачавшемуся человеку. Кроме того, в определённом смысле человека рождает не женщина, а мужчина, ибо, по мнению многих богословов, именно в его недрах находятся души его детей и потомков. Ап. Павел пишет, например, что Левий до своего рождения «был… в чреслах отца» (Евр. 7:10), а не матери. Потому в Библии и говорится: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова». Но хотя всё это так, мы никак не отрицаем того, что каждый человек рождён женщиной. Мы ведь не отказываемся говорить «меня родила мама» на том основании, что духовную сущность мою она не рождала, и что меня породил на самом деле отец, а не мать. Ведь говоря, что «человек рождается женщиной», мы понимаем всю условность этих слов, и границы их значения. Поэтому, говоря «Мария есть Матерь Божия», Церковь, безусловно, понимает всю условность этого выражения, что Она, во-первых, не рождала Бога-Сына от вечности, и, во-вторых, что Она родила Его не сама, а от Духа Святого. Но как все понятные условности, связанные с рождением человека, не могут быть причиной того, чтобы человеку не называть свою родительницу матерью, и отрицать, что она его родила, так и все понятные условности, связанные с рождением Христа, не являются причиной того, чтобы Матерь Христа не называть Богоматерью, и не говорить, что Она есть Богородица. И лучше протестантам следовать примеру праведной Елизаветы, древних христиан и учителей Церкви, называя Деву Марию Богородицей, чем идти вслед за Несторием, П. Рогозиным, С. Саниковым и прочими, которые, вопреки внушению Духа Святого, Библии, учению древней Церкви и очевидной логике, упиваясь духом вражды и безумия, противятся этому именованию.
Напоследок важно добавить следующее рассуждение, которое поможет искренно ищущему истину протестанту отбросить последние сомнения относительно правомерности применения к Деве Марии термина «Богородица». Богословские причины, выставляемые протестантами против использования этого слова, заключаются, как мы видели, в том, что Бог не может быть рождён человеком, что «у Бога нет и не может быть матери». Это выражение одновременно и правда, и ложь, в зависимости от того, какое рождение имеется в виду. Ведь когда Бог воплотился и стал человеком, то совершилась великая и непостижимая тайна, некий логический парадокс. Бог по Своей природе не только не может быть рождён человеком и иметь матери. Бог также не может страдать, ибо Он бесстрастен; Он не может умирать, ибо Он бессмертен; Он не может алкать, жаждать, уставать, томиться и прочее, так как Он всегда в совершенстве и в полном блаженстве. Но когда Бог «явился во плоти» и стал человеком, то всё, что невозможно было раньше сказать о Боге, теперь стало возможно – в определённом, конечно же, смысле. То есть Сын Божий, став Сыном Человеческим, уставал, алкал и жаждал, томился, страдал и умер. Потому мы с полным правом можем сказать, что во Христе Бог жаждал, Бог страдал, Бог умер. Поэтому, распинавшие Христа распинали не кого иного, как Самого Бога. И Апостолы так об этом прямо и говорят, что убившие Христа «распяли… Господа славы» (1Кор. 2:8) и «Начальника жизни убили» (Деян. 3:15). Кроме того, видевшие Христа видели Бога: «видевший Меня видел Отца» (Ин. 14:9). Таким образом, распявших Христа с полным правом можно назвать Богоубийцами, а видевших Христа – Боговидцами. И протестанты с этим, конечно же, согласны. Но если это так, то по этой же логике и родившая Христа родила Бога и есть Богородица, как пишет свят. Игнатий Брянчанинов: «…распят человек, но вместе и Бог. Таким образом, апостолы были очевидцами, учениками и посланниками Бога; Иуда Искариотский предал Бога; архиереи иудейские и Пилат суть Богоубийцы; Приснодева есть Божия Матерь. По нераздельности естеств в одном Лице, совершавшееся относительно одного естества неизбежно относилось и к другому»434. Почему протестанты признают, что видевшие Христа есть Боговидцы; что распявшие Христа есть не кто иные, как Богоубийцы, но что родившая Христа есть Богородица, категорически отказываются признать? Логично ли это, и не свидетельство ли это того, что они противятся слову «Богородица» именно по духу безумия и слепого противления? Думаю, что для разумного человека одного только сказанного в данном абзаце достаточно, чтобы понять, что протестантизм крайне неправ и непоследователен в своём противлении называть Деву Марию Богородицей; Церковь же, с другой стороны, совершенно справедливо называет Матерь Христа Богородицей.
III. Теперь нужно сказать о том, в каком качестве почитает Церковь Деву Марию, и почему православные так любят Матерь Божью, и в чём видят Её столь исключительную святость; коснуться некоторых других известных именований, которые Церковь относит к Деве Марии (помимо уже рассмотренных «Приснодева» и «Богородица»), рассудив о правомерности их использования; а также рассмотреть прообразы Пречистой Девы, которые находит Церковь в Ветхом Завете; ответить на вопрос о том, не являются ли такие православные молитвы, как «Пресвятая Богородица, спаси нас» и «не имеем иной помощи, не имеем иной надежды, кроме Тебя, Владычица» грехом, и не подменяют ли православные Христа Богородицей, в чём подозревают их протестанты?
Итак, для начала нужно понять, что почитание Богородицы в Православии есть неотъемлемая часть почитания святых вообще, где Она почитается как величайшая из всех святых и тварных существ, но не в качестве Бога – ни в коем случае. Св. Иоанн Дамаскин пишет об этом так: «То, чему мы поклоняемся, это – Бог истинный», а «Матерь Божию мы чествуем и почитаем… И, зная эту Деву как матерь Божию, мы никак не объявляем Её богинею – θεάν (потому что такие мифы приличествуют эллинской глупости), ибо мы возвещаем и смерть Её; но мы Её знаем как Матерь Божию, потому что Бог воплотился (из Неё)»435. Нужно заметить, что протестанты очень плохо понимают величайшую евангельскую истину об обожении, которой Православное богословие уделяет ключевое значение. И это непонимание постоянно рождает обвинения Православия в многобожии. На самом же деле, православное понимание обоженного человечества не имеет с языческим многобожием ничего общего.
Таким образом, Деву Марию православные почитают не как Бога, и не как одну из языческих богинь, а как святую, и от почитания других святых Её отличает лишь степень, но не качество почитания. Православные, молясь Деве Марии, молятся и другим святым; помещая в Храмах Её иконы, оставляют место и для образов иных верных рабов Христовых; слагая Ей песнопения, не забывают воспевать труды и веру и прочих подвижников благочестия; именуя Матерь Христа различными величественными титулами, дают славные наименования и прочим друзьям Христовым. О возможности же почитания святых, возможности поклонения им, возможности молитв к усопшим святым мы также уже говорили в предыдущей главе. Поэтому здесь нужно сказать лишь о том, действительно ли Дева Мария есть величайшая из всех святых? Для вас, мой православный читатель, это настолько очевидно, что вы даже можете не понять необходимость ставить такой вопрос, но каким бы странным для вас это ни показалось, протестант действительно и часто искренне не понимает, почему Дева Мария есть большая из всех святых, и я, как бывший баптист, тому свидетель.
Итак, действительно ли Дева Мария является величайшей после Христа святой в Церкви? Для начала посмотрим, что в Св. Писании сказано о величии Богородицы.
1) Сама Дева Мария пророчествовала о том, что Её будут весьма чтить христиане всех веков: «Отныне будут ублажать меня все роды» (Лк. 1:45). Протестанты говорят, что «ублажать» значит просто «считать блаженной, счастливой». И мы, конечно, считаем Марию блаженной. Но протестанты как будто не понимают, что никто, даже Апостолы, не пророчествовали о том, что их будут ублажать все роды. Блаженных у Христа много, но степень блаженства святых – различна. И Мария, безусловно, пророчествовала об особом и исключительном ублажении Её родом христианским.
2) Смиренная Дева, понимая, какой благодати сподобилась в Благовещении, характеризует явленную Ей милость так: «...сотворил мне величие Сильный» (Лк. 1:49). Если Сам Бог сотворил Деве Марии величие, то как можно нам не величать Её? И опять же, здесь говорится об исключительном величии. Величие Богоматери совершенно не обычное, ибо только Она сподобилась зачать от Бога и родить Бога, и только для Неё единственной во Вселенной Христос есть не только Бог, Господь, Творец и Спаситель, но и Сын! И православные действительно величают Богородицу, слагая Ей, между прочим, песнопения, которые так и начинаются: «Величаем Тебя, Пресвятая Дева».
3) Архангел Гавриил приветствовал Пречистую Деву словами: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою» (Лк. 1:28). Протестанты говорят: «ну и что с того? Все христиане, которые приняли благодать Христову – благодатны, и с ними со всеми Господь». Это так, но, опять же, степень принятия благодати, и сама благодать – «многоразлична» (см. 1Петр. 4:10). Ту благодать, которую принимают верующие во Христе, приняла и Дева Мария, при этом максимально усвоив её, но Ей благовествовалось о принятии иной, совершенно исключительной благодати – зачать от Духа Святого и родить Сына Божьего. Благодатны у Бога многие, но никому не дано такой благодати, которая была дана Пречистой Деве. Здесь важно отметить, что во всей Библии благодатной названа одна лишь Дева Мария!
4) Сначала арх. Гавриил, а затем и праведная Елизавета приветствовали Пренепорочную Деву словами: «благословенна Ты между женами» (Лк. 1:28,42). Этот гебраизм значит, что Мария есть самая благословенная среди всех женщин, а посему – и самая святая, ибо одно от другого неотделимо. Протестанты на это говорят всё то же самое, что эти слова не говорят об исключительной святости Марии, ведь те же слова были сказаны и Иаили за то, что она убила врага Израиля, полководца Сисару: «Благословенна между женами Иаиль» (Суд. 5:24). Но, во-первых, Иаиль была самой благословенной в своё время, когда Девы Марии ещё не было. Во-вторых, если по форме об Иаили и о Деве Марии сказано одно и то же, то это вовсе не означает, что Иаиль и Матерь Христа равны в святости, и равно благословенны. Бог называется святым, и все верующие называются святыми, но это не значит, что святость Бога и всех христиан одинакова, как не одинакова святость и самих верующих между собой. Ведь очевидно, что святость ап. Павла больше, чем святость такого христианина, который будет спасён «как бы из огня» (1Кор. 3:15), хотя оба они – святые. И Дева Мария настолько святее и благословеннее Иаили, насколько Она была душой чище её, насколько большую благодать от Бога приняла, и насколько более важное и высокое служение исполнила. Св. Иоанн Златоуст, прославляя подвиги великих праведников Ветхого Завета, таких как Авель, Енох, Мелхиседек, Авраам, Иосиф, Иов, Моисей, Илия, Исаия и других, говорит: «но ничто не может сравниться с Богородицей Марией. Того, Кого все те видели лишь в гаданиях, она сама носила во чреве воплотившимся… Итак, ничего не найдётся у людей такого, как Богородица Мария. Перебери, человек, мысленно всё создание и посмотри, есть ли что равное или большее, чем святая Богородица Мария; обойди землю и осмотри море, полюбопытствуй в воздухе, исследуй мысленно небеса, подумай о всех невидимых силах, и скажи, есть ли другое подобное же чудо во всем создании… Она имела такую Отрасль, благодаря которой превзошла по славе и ангелов»436. Не понимать же этого, и считать равно блаженным для человека и важным для Бога и судеб Церкви и мира убийство Сисары и рождение Сына Божия (по поводу чего и были сказаны в Библии одни и те же слова) может только питающий крайне необоснованную неприязнь к Богородице протестантский дух, стремящийся любыми способами низвести Деву Марию в ряды обычных людей.
Именно в целях опровержения православного почитания Девы в качестве самой святой из людей протестанты выдвигают два главнейших аргумента, силясь, как обычно, поссорить Слово Божие с учением Церкви.
Первый аргумент такой: Христос сказал, что «из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф. 11:11). Поэтому, говорят протестанты, самый великий святой – Предтеча Господень, а не Дева Мария, как учат православные. На самом же деле эти слова Христа никоим образом не доказывают, что Иоанн Креститель больше и святее Девы Марии, и вот почему.
Во-первых, как часто это бывает, чтобы понять, о чём здесь говорит Христос, нужно прочесть приведенную цитату в её контексте. Ведь дальше Христос говорит: «но меньший в Царстве Небесном больше его». Иоанн Креститель был величайшим пророком Ветхого, но не Нового Завета. Ведь он умер раньше дня Пятидесятницы и не принял, как все христиане, новозаветного дара Духа Святого, «Духа усыновления» (Рим. 8:15). Он не был также крещён во Христа, и, самое главное, он не причащался в Евхаристии Тела и Крови Христовых, как причащаются правоверные христиане. И благодаря таким великим дарам и благодати, явленной Богом только для Церкви, каждый христианин по благодати больше Иоанна Крестителя. А если же говорить не о каждом, а о великих святых Церкви, то ещё проще понять, что Апостолы Пётр и Иоанн, например, по святости, по благодати, по близости к Богу, по откровению и ведению Истины, по водительству Духа были больше Иоанна Крестителя. Поэтому Дева Мария, дожившая до дня Пятидесятницы и принявшая всю новозаветную благодать, хотя бы как член новозаветной Церкви, больше Иоанна Крестителя.
Протестанты, слава Богу, не спорят со всем этим. «Но, – говорят они – если бы на момент произнесения слов Христа Мария была бы больше Иоанна, то Христос так бы и сказал». Это неправда! Протестанты ведь признают, что Апостолы больше Иоанна Крестителя. Почему же Христос тогда не сказал, что Его Апостолы больше? По очевидной причине: Он говорил только о праведниках Ветхого Завета, которые не вошли, как и Иоанн Креститель, в Новый Завет. Об Апостолах же, равно как и о Своей Матери, Христос знал, что они войдут в Новый Завет и станут больше Иоанна. Потому Христос ставит с одной стороны праведников Ветхого Завета, среди которых Иоанн наибольший, а с другой – праведников Нового Завета, меньший из которых больше наибольшего праведника Ветхого Завета. Потому если все истинные христиане больше Иоанна, то, конечно, больше его и Дева Мария.
Во-вторых, Христос здесь вообще говорит только о мужчинах, в мужском роде: «из рожденных женами не восставал»437. Среди мужчин во время Христа Иоанн Креститель был больший; о женщинах же Христос попросту ничего не говорит.
Итак, Христос в Мф. 11:11 говорит только о пророках и праведниках Ветхого Завета, и только о мужчинах. Поэтому сей стих никак не доказывает, что Иоанн Креститель больше Девы Марии. Напротив, Сам Христос сказал о том, что не только Его Матерь, но и многие другие, кто вступит с Богом в Новый Завет, будут большими величайшего праведника Ветхого Завета.
Второй аргумент, приводимый протестантами не реже первого против особого почитания Девы Марии, – это евангельские места, где Христос как бы отказывает Своей Матери в каком-то особом почтении. Так, в Лк. 8:19–21 мы читаем: «И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа. И дали знать Ему: Мать и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя. Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его». Подобный случай произошёл ещё раз, когда «одна женщина, возвысивши голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11:27–28). Вот, – говорят протестанты, – Сам Христос сравнял Марию со всеми верующими в Него. Если читать Евангелие через призму предания реформаторов, то, действительно, трудно не согласиться с тем, что здесь Христос относится к Марии чуть ли не пренебрежительно. Но православным эти места вовсе не видятся в таком свете, и эти отрывки Евангелия читаются при Богослужении именно на Богородичные праздники, как если бы Церковь видела в них не уничижение, а наоборот – возвеличивание Девы Марии. Так как же на самом деле обстоят дела? Христос возвышает или, наоборот, восстаёт против особого почитания Своей Матери?
Для решения этого вопроса мы вновь должны исследовать контекст. В первом случае (Лк. 8:19–21), перед тем как Христу доложили о приходе Его Матери и братьев, Он рассказывал притчу о сеятеле, где сравнивал слушающих Его слово с четырьмя видами почвы: придорожной, каменистой, заросшей терниями и доброй. Закончил же Христос Свою речь словами: «А упадшее на добрую землю, это те, которые, услышавши слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении». И когда пришли к Нему родные, то Он, пользуясь случаем, для того чтобы усилить Своё слово и наглядно показать, в какие близкие отношения с Ним вступят те, которые будут слушать и хранить Его слово, и приносить плоды, сказал, что таковые будут Ему как мать и братья. Но разве здесь Христос противопоставил Свою Матерь хранящим слова Божии? Разве Он отверг Её достоинство? Разве Он сказал, что Его Мать не исполняет Его слова? Он лишь указал на то, что, во-первых, духовное родство больше плотского, и, во-вторых, что каждый слушающий и исполняющий Его слова может стать родным и близким Ему, как близки человеку мать и братья.
Теперь же зададимся вопросом: а внимала ли и хранила ли слова Божии Матерь Христова, и насколько хорошо? Оказывается, так хорошо, что само Евангелие неоднократно свидетельствует и подчёркивает именно это качество Девы Марии: «А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце своём»; «И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце своём» (Лк. 2:19,51). То есть, Христос говорит, что мать и братья (т.е. на самом деле близкие Мне люди) Мои не те, кто родственники Мне по плоти, но те, кто по духу, кто хранит слова Божии в сердце своём. Но ведь ни о ком другом, как о Деве Марии, само Евангелие говорит, что именно Она особо усердно слагала и сохраняла слова Христа и слова о Христе! Поэтому, Она стала не только по плоти, но и по духу самая близкая и родная Христу, как более всех других сохранявшая и исполнявшая Его слова. И в том и слава Богоматери, что Её духовное состояние совершенно соответствовало Её высочайшей роли и миссии – быть Матерью Сына Божия.
Во втором месте (Лк. 11:27–28) Христос говорит то же самое – о блаженстве тех, кто слушает и соблюдает Его слово. Но ведь именно по этому определению Дева Мария есть самая блаженная, ибо более всех слушала, сохраняла и исполняла слово Христа. И Христос именно педагогически переводит акцент со Своей Матери на Своих слушателей. Ведь если бы Христос на реплику той женщины сказал, например: «да, Матерь Моя, конечно же, блаженна, что родила и вскормила Меня», то каково было бы в том назидание слушающим? Такого пресного ответа не могло быть в устах Христа, ибо Он всегда говорил с солью, часто переводя жизненные ситуации на духовную плоскость (ср. Мф. 16:6–12; Ин. 5:7–15). Ведь если бы Он ответил так, то у слушающих осталось бы только то впечатление, что быть Матерью Христа – блаженно, и этого блаженства им никогда не испытать. Христос же ободряет слушающих и использует сложившиеся обстоятельства для того, чтобы дать им великую надежду и цель. Он как бы говорит им: «Вы понимаете, что быть Моей Матерью есть великое блаженство. Но и Вы можете стать Мне столь же родными, и столь же блаженными, если будете исполнять слово Божие»! Такой по смыслу ответ Христа естественен, исполнен благодати, мудрости, надежды, и полностью соответствует целям и методам Его служения. Но, переместив акцент с плотского родства на духовное, Христос нисколько не уничижил Свою Матерь, а наоборот – возвысил, ибо именно Она не только по плоти, но и по духу явила Себя самой родной Христу. Ведь если Христос говорит слушающим лишь о возможности стать блаженными, если они соблюдут Его слово, то о блаженстве Марии праведная Елизавета Духом Святым засвидетельствовала: «блаженна Уверовавшая» (Лк. 1:45).
Но – скажут не унимающиеся и не желающие соглашаться с истиной протестанты – если мы и знаем, что Мария хранила слова Божии, и даже особенно ревностно, то откуда мы можем знать, что Она сохраняла и исполняла их больше и лучше всех остальных христиан?
Во-первых, мудрый может понять это из одних только мест Св. Писания, которые мы выше рассмотрели (Лк. 1:28,41–49) если прочесть их с любовью, а не с протестантской душевной неприязнью к Пречистой Деве.
Во-вторых, мы можем понять это по самому существу дела. Если Бог избрал Марию для наитеснейшего соединения с Ней, для того, чтобы Она стала Матерью Его Сына, то значит, Она была самая святая и самая достойная. Если бы была другая дева, более святая, чем Дева Мария, то Бог бы избрал другую. Но таковой не было и не будет. Бог мог соединиться только с самой святой и самой непорочной. Евфимий Зигабен пишет об этом так: «Давно, ещё прежде сложения мира, предопределено было воплощение Бога; но даже до пресвятой Марии не обреталось достойного вместилища для воплощения. И когда обрелось оно, то и воплотился Господь»438. И ясное ощущение и вера в то, что ни один человек ни женского, ни мужского пола, ни до, ни после Девы Марии не был чище и безгрешнее Её, кроме Христа, присуще Церкви Христовой на протяжении всей её истории.
Таким образом, Боговоплощение (а значит, и само спасение человека!) было бы невозможным, если бы Дева Мария своим личным усилием воли не пожелала бы сохранять Себя в такой чистоте и смирении. И когда протестанты отказывают Деве Марии в особом почтении, они грешат именно тем, что совершенно не придают значения Её роли в спасении человека. Бог не спасает человека без самого человека, без его воли. Спасение совершается только в синергизме (содействии) Божественной и человеческой воли. И добрая воля, чистота, святость и послушание Девы дало Богу возможность совершить искупление человека. Православный богослов Николай Кавасила совершенно правильно замечает: «Воплощение было делом не только Отца, Его Силы и Его Духа… но также делом воли и веры Девы. Без согласия Непорочной, без содействия веры, домостроительство это было столь же неосуществимым, как и без действия трёх Божественных Ипостасей. Только научив и убедив Её, Бог берёт Её Себе в Матерь и воспринимает от Неё плоть, которую Она соглашается дать Ему. Он желал, чтобы Матерь Его родила Его так же добровольно, как и Он воплотился добровольно»439.
Поэтому христиане с древности сравнивали Деву Марию с Евой, называя Христа вторым Адамом, а Марию – второй Евой. Ибо если непослушанием Евы грех вошёл в мир, то послушанием Девы пришло спасение миру. Св. Ириней Лионский (II в.) пишет об этом следующее: «Итак, явно Господь пришел к Своим и был носим Своим собственным созданием, которое носится Им Самим, и не послушание, бывшее по поводу древа, исправил Своим послушанием на древе; и обольщение, которому несчастно подверглась уже обрученная мужу дева Ева, разрушено посредством истины, о которой счастливо получила благовестие от Ангела также обрученная мужу Дева Мария. Ибо, как та была обольщена словами ангела к тому, чтобы убежать от Бога, преступив Его слово, так другая чрез слова Ангела получила благовестие, чтобы носить Бога, повинуясь Его Слову. И как та была непослушна Богу, так эта склонилась к послушанию Богу, дабы Дева Мария была заступницею девы Евы. И как чрез деву род человеческий подвергся смерти, так чрез Деву и спасается, потому что непослушание девы уравновешено послушанием Девы»440. В другом месте он пишет о том же: «Ибо необходимо было новое совершение Адама во Христе, чтобы смертное поглощено было бессмертием (ср. 1Кор. 15:53); таким же образом и в отношении к Еве и Марии, чтобы Дева, ходатайствуя за деву, девственным послушанием разрушила и уничтожила девственное непослушание»441.
Итак, как же можно сомневаться в исключительной святости Девы Марии? Как можно не почитать и не любить от всей души Пречистую, если воплощение Сына Божия и всё спасение человечества совершилось в огромной степени благодаря Ей? В определённом смысле можно сказать, что Бог не смог бы воплотиться, если Дева Мария не пожелала бы этого, если бы не явила такой чистоты, святости и послушания. Но сердца протестантов остаются закрытыми для любви и почтения Богородицы. Вместо пламенной любви к Ней и достойной оценки Её великого подвига веры, чистоты и послушания, они сравняли Её со всеми остальными положительными персонажами Библии, вспоминая о Ней, разве что, на Рождество.
Против православного почитания Девы Марии и всех святых вообще протестанты весьма часто приводят заповедь Христа Своим ученикам: «Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17:10). А также: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей» (Пс. 113:9). Вот, говорят протестанты, Божьи служители, какое бы высокое и важное служение они ни исполнили, ничего не стоящие рабы, и вся слава и честь должна воздаваться только Богу.
Опять хочу обратить внимание на то, как искусно построен этот аргумент, и каким правдивым, неопровержимым, строго библейским и смиренным он кажется протестантам, и какими нарушителями Божьей воли кажутся им православные, почитающие святых! На самом же деле, этот аргумент – антибиблейский, богохульный и противоречит не только Библии, но и самим протестантским понятиям. Нужно понимать, что в приведенных и подобных местах Библии говорится не о том, что посланники и служители Божьи на самом деле по отношению к людям есть никчемные рабы, которых не должно прославлять, но о том, что они должны сами себя считать таковыми перед Богом, и искать славы не себе, а только имени Господа. И именно так все святые и поступали. Так, Пресвятая Дева назвала Себя не иначе, как рабой Господа (Лк. 1:38,48). Ап. Павел также называет себя рабом Иисуса, «извергом» и «наименьшим из Апостолов» (1Кор. 15:8–9), «наименьшим из всех святых» (Еф. 3:8). Так поступали и все другие православные святые. Например, прославленный русский святой Феодосий Печерский своё завещание начинает словами: «Я – Феодосий, худой раб Пресвятой Троицы», а св. Серафим Саровский постоянно называл себя «убогим». Святые в молитвах всегда называют себя окаянными, наибольшими грешниками и подобными эпитетами, признавая, что ничего доброго они не сделали442. Но всё это вовсе не значит, что мы должны считать Божьих святых худыми людьми и последними грешниками. Мы не должны говорить об Апостоле Павле: «да это ничего не стоящий раб, изверг, последний из святых», или думать, что св. Иоанн Златоуст действительно ничего доброго не сделал для Бога. Мы должны их почитать, в том числе и за такое их смирение. То есть, одно дело, как святые должны относиться сами к себе, и совсем другое – как другие должны к ним относиться. Протестанты же не хотят понимать этой принципиальной разницы (впрочем, только тогда, когда им нужно хулить Церковь – своих же пасторов и деятелей они почитают). Итак, святые всегда смиряли себя и искали не своей, а Божьей славы, но Бог со Своей стороны дарует славу Своим святым, как написано: «славу, которую Ты дал Мне, Я дал им» (Ин. 17:22). Впрочем, об этом уже говорилось в гл. 4, абз. 167–191.
Итак, только читая Библию в протестантском духе, только находясь в протестантской культуре и живя по его преданию, можно так искренне не понимать, в чём же столь исключительная святость Девы Марии, и «что здесь особенного» – родить Христа. Но если протестант станет отходить от человеческих преданий реформаторов, и начнёт входить в предание Истины, в предание Божественное, в предание Церкви, то величие Богоматери ему непременно будет открываться уже не только на словах, а на деле. Когда величие, святость и реальное присутствие Богородицы на Богослужении будет дано вам, мой протестантский читатель, прочувствовать самому, то поверьте, все многие слова и аргументы, приведенные в данной главе, станут для вас намного понятнее и убедительнее. Ведь доказательства о величии Бога, например, кажутся более убедительными, когда у человека уже есть вера и какой-то опыт, когда ему это величие было хотя бы в малой степени открыто.
Теперь кратко хочу сказать о титулах, наименованиях и молитвенных обращениях к Деве Марии в Православии, которые смущают протестантов, и показать, что они совершенно справедливы и правомерны, а все протестантские возражения против них необоснованны.
1) «Царица Небесная» и «Владычица». Титулы эти протестанты считают кощунственными и невозможными, говоря, что у нас один «Господь господствующих и Царь царей» (Откр. 7:14). Е. Пушков говорит, что «называть Марию «Владычицей» и «Царицей небесной» мы не имеем права»443, чем выражает, безусловно, общепротестантскую точку зрения. На самом же деле, тот факт, что Христос именуется «Царём» или «Царем царей» не только не опровергает возможности того, что и люди могут быть названы царями и царицами, но напротив – именно название «Царь царей» и утверждает то, что у Христа есть цари, над которыми Он царствует. В Библии все искупленные Христом называются «царями и священниками» (Откр. 5:10). Более того, Христос говорит: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моём, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3:21). Так если все искупленные называются царями и сидят на престоле Самого Христа и с Ним соцарствуют, то Дева Мария более всех соцарствует со Христом, и по праву может называться царицей хотя бы как одна из искупленных Христом. Но так как она не просто «одна из» спасённых, а самая великая святая из всех спасённых, то Она и называется Царицей в преимущественном смысле. Кто больше свят в Царствии Христа, тот больше и царствует с Ним. Но над всеми царями и царицами, в том числе и Богоматерью, владычествует Христос. И, называя Деву Марию Царицей, православные не считают, что Она царствует наравне со Христом. Царствуя, Она, как и все остальные царствующие, поклоняется Сыну Своему и Богу Иисусу Христу, и Богу Отцу, и Богу Духу Святому.
То же самое нужно сказать и о титуле «Владычица». Владыкой называет Библия Бога (Исх. 15:17; Иуд. 1:4; Откр. 6:10), но владыками позволительно называть и людей. Сам Бог именует владыкой Соломона (3Цар. 11:34) и Езекию (4Цар. 20:5). Если они могли именоваться владыками, будучи царями ветхозаветного царства, то Богородица во много раз достойнее называться так.
2) «Заступница» и «Ходатаица». Протестанты, не желающие признавать Богородицу Ходатаицей, приводят место Писания: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» (1Тим 2:5), а также: «И потому Он есть Ходатай нового завета…» (Евр 9:15), и в протестантском понимании – Ходатай единственный. Но говоря о превосходнейшем и главнейшем Посреднике и Ходатае Христе, Библия говорит нам и о других ходатаях-людях, чьё ходатайство также угодно Богу (см., например, 2Кор. 1:10–11). И так как Бог прежде и более всех слушает молитвы праведников (см. Пс. 33:16), которые более всех возлюбили Его и исполнили Его волю, одним словом – более святых, поэтому Дева Мария, как самая святая из всех святых Христовых, есть первая после Христа Ходатаица пред лицом Божиим. (О самой же возможности членов Тела Христова ходатайствовать друг за друга как на земле, так и на небесах, подробно говорилось в гл. 4, абз. 11, 12, 15, 16, 19–31, 114–126,151).
3) «Пресвятая», «Пречистая», «Преблагословенная», «Пренепорочная». О слове «Пресвятая» протестанты нередко иронизируют, говоря, что в Библии Бог называется «святым» (Откр. 3:7), а Марию православные (и католики) называют «пресвятой», и «получается, что православно-католическая Мария святее Самого Бога»444. На самом же деле, называя Марию «Пресвятой», православные вообще не сравнивают Её святость со святостью Бога. «Пресвятая» значит «самая святая» и «самая избранная» из людей, и это есть чистая правда. И, конечно же, Дева Мария есть самая чистая, самая благословенная и самая непорочная из людей, иначе Она не была бы избрана Богом в Матери для Своего Сына. Деву Марию Церковь действительно весьма почитает, по праву поставляя Её выше Ангелов, но ни в коем случае не выше Бога – это было бы полное безумие, ибо как тварь может превзойти своего Творца, и кто может быть святее Бога? Св. Дионисий Ареопагит писал о Боге: «Как неподражаемый и недостижимый, Он выше всякого подражания и достижения и выше тех, которые подражают и достигают общения с Ним»445. В известной же православной молитве Богородице говорится: «ибо мы по (т.е. после) Боге к Тебе прибегаем». Впрочем, доказывать, что Православие не чтит Богородицу выше Бога, совершенно нелепо, и тот факт, что протестанты смеют в этом обвинять православных, показывает лишь то, как ненавидят они Церковь и насколько предвзято к Ней относятся. А чтобы протестанту было яснее, что прилагательными с приставкой «пре», обозначающую превосходную степень, православные не приписывают Марии «Божеские атрибуты»446 и не ставят Её святость выше Божественной, можно привести в пример Соломона, который часто, в том числе и протестантами, называется «премудрым», и протестанты не видят в этом титуле ничего предосудительного. Они не говорят, что термин этот кощунственный, так как делает Соломона мудрее Бога. Ведь протестанты хорошо понимают, что в данном случае «премудрый» значит «самый мудрый» из людей (причём даже не из всех людей, а прежде всего ветхозаветных, ибо Соломон не был мудрее, например, ап. Иоанна).
4) «Палата Святого Духа» и «Вместилище Невместимого». Если о каждом христианине сказано, что он есть «храм Духа Святого», то, конечно же, таковым Храмом в преимущественном смысле явилась Божья Матерь, и по чистоте Своей жизни, и потому, что в Ней, как в Храме, исключительным образом пребывал Сам Христос-Бог. Этой тайне Боговоплощения и удивляется Церковь: Бог, Которого не вмещают небеса, вместился в утробе Пречистой Девы!
5) «Честнейшая Херувимов и славнейшая без сравнения Серафимов». Чему здесь можно не верить или чем соблазняться, если каждый человек по своей природе и призванию есть больше Ангелов? Как пишет о том ап. Павел: «Не все ли они (Ангелы) суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, кто имеет наследовать спасение?», а также: «Не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово» (Евр. 1:14; 2:17). О человеке, а не об Ангелах, сказано, что он сотворен по образу и подобию Божию. Серафимам Бог не являл такой жертвенной любви; и не Херувимы причащаются пречистых Тела и Крови Христовых; и не Ангелы будут Невестой Христовой на браке Агнца, а только избранные люди, которые станут «подобны Ему» (1Ин. 3:2). Поэтому, святые во Христе достигнут большей славы и чести, чем Херувимы и Серафимы, то тем более Дева, Которая в самом высшем смысле является Невестой Бога, имеет пред Ангелами больше славы и чести.
Теперь о молитве «Пресвятая Богородице, спаси нас». Из-за отчуждённого от Церкви сознания протестантов, эта короткая православная молитва является для них просто концентрацией соблазнов. Их соблазняет здесь каждое слово: и (1) «Пресвятая», и (2) «Богородица», и (3) то, что православные молятся кому-то ещё, кроме Бога, и (4) что православные просят о спасении кого-то ещё, кроме Христа. Если на первые два пункта уже был дан ответ в настоящей главе (см. абз. 136, 66–104) – о третьем же подробно говорилось в главе предыдущей, то на последнем остановим внимание. О том, что не только Христос, но и слуги Христовы могут спасать людей, или, иначе – участвовать и сотрудничать со Христом в спасении, ясным образом говорит Библия. Ап. Павел, например, пишет о себе: «не спасу ли некоторых из них?» (Рим. 2:14). Тимофею же он говорит: «...так поступая (вникая в себя и в учение), и себя спасешь, и слушающих тебя» (1Тим. 4:16). И не только Апостолы и служители Церкви, но даже обычная христианка может спасать: «Почему знаешь, жена, не спасешь ли мужа?» (1Кор. 7:16). Итак, не только Христос, но и Христовы, являясь «соработники у Бога» (1Кор. 3:9), могут спасать других – своей проповедью, своей жизнью и примером, своими делами, своей молитвой и ходатайством. Священник, например, буквально спасает человека, когда крестит его во Христа, когда низводит на него благодать Св. Духа через Миропомазание, когда причащает его небесного Хлеба, когда отпускает ему грехи. Человека может спасти всякий христианин, если отвратит его от пути погибельного и наставит на путь правды: «…обративший грешника от ложного пути его спасёт душу от смерти…» (Иак. 5:20). Спасение человека совершает Христос не Сам, но в сотрудничестве с самим человеком и Своими рабами. Протестанты же часто считают кощунством мысль о том, что кто-то, кроме Христа может спасать. Но ведь святые Христовы спасают не отдельно от Христа, не сами по себе, а только вместе с Ним, и Его благодатью. Потому если пастырь Церкви совершением Таинств и проповедью может спасать своё стадо; если обычая женщина чистотой жизни может спасти мужа; если каждый христианин отвращением от ложного пути своего ближнего может спасти его душу от вечной смерти, то тем более может спасать нас Богородица Своими молитвами и ходатайством о нас.
Очень соблазняет протестантов и такое известное нежное и любвеобильное молитвенное обращение православных к Богородице: «Не имеем иной помощи, не имеем иной надежды, кроме Тебя, Владычица»447. (В Православии есть и другие подобные молитвы, например: «Всё упование на Тебя возлагаю, Матерь Божия», а также трогательнейшая и очень православными любимая молитва «Царице моя Преблагая», где есть такие слова: «…помоги мне… ибо не имею иной помощи кроме Тебя, ни иной Предстательницы, ни благой Утешительницы, только Тебя, о Богоматерь».) Первая мысль всякого протестанта при прочтении этих слов будет примерно такой: «ну вот, православные самым откровенным образом отрекаются от Христа и Духа Утешителя, заменив Их на Деву Марию, возложивши всю свою надежду и упование на Неё, а не на Бога. И если православные прямо отрекаются от Христа, то разве не правильно мы поступили, когда оставили это заблудившееся православие и создали свою правильную Церковь?». По крайней мере, известный баптистский богослов С. Санников оценивает эту православную молитву именно так: «Это заявление выглядит кощунством по отношению к жертве Иисуса Христа и практически перечёркивает её значение»448. Может ли православное богословие дать достойный ответ на такое обвинение?
Перед тем как ответить на этот вопрос, пользуясь подходящим случаем, хочу поведать моему читателю о том, что в своё время, когда я поставил для себя цель доказать своей душе правоту баптизма и опровергнуть Православие, я с особой ревностью и скрупулезностью выявлял и записывал множество подобных аргументов против Православия, которые мне казались совершенно неопровержимыми, но всякий раз после исследования каждого вопроса я находил для себя такой удовлетворительный, библейский, богословски и логически (а где нужно, и исторически) правильный и веский православный ответ, что по совести уже не мог не признать своей неправоты и невежественности. И вышеописанный аргумент против Православия – один из многих таких аргументов, который, если ещё не знаешь православных доводов, кажется мощнейшим и совершенно неразбиваемым, но который превращается попросту в прах, когда эти доводы узнаёшь. Итак, что же могут ответить православные на данные протестантские обвинения?
Ответ здесь совершенно прост. Данные молитвы не есть догматическая формула, и не могут быть оцениваемы в догматических категориях. Эти слова к Богородице – поэзия, и обращение к Ней – поэтическая гипербола. Человеческие чувства, выражаемые в словах, особенно в поэзии, зачастую не имеют научной и «математической» точности. Псалмопевец Давид, например, восклицает: «К святым Твоим, которые на земле, и к дивным Твоим – к ним всё желание моё (Пс. 15:3). Если мы подойдём к данному выражению с методом, с которым подходят протестанты к оценке вышеприведенных православных молитв, то мы обязательно должны будем обвинить Давида в отсутствии любви к Богу. Ведь он здесь сам откровенно и прямо признался, что всё его желание направлено к святым, а раз всё, то, естественно, желания к Богу уже не осталось никакого. Но правильным ли будет такой вывод? Или мы понимаем, что если Давида так влечёт к святым Божьим, то значит, к Самому Богу душа его тяготит ещё больше?
Другой пример – мать-христианка, держа своего младенца на руках, приговаривает: «ты у меня самый лучший, самый дорогой». Какой протестант обвинит эту мать в том, что она любит своего сына больше Христа и подпадает ужасной участи, по словам Спасителя: «кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37)? В записях святой новомученицы царицы Александры найдены такие слова в отношении своего царственного сына мученика Алексия: «вся жизнь моя в нём». Эти слова – сущая правда, и все понимают их смысл. И толковать эти слова так, что св. Александра жила только своим сыном, и в душе её уже не оставалось места для иной любви, будет чистая ложь, поскольку из других её же записей мы видим, как безмерно она любила Бога, своего мужа, дочерей и людей, её окружающих. Поэтому её признание «вся жизнь моя в нём» никак не может пониматься в том смысле, что кроме своего сына мать уже никого не любит, и никем другим уже не живёт.
Можно привести и такой пример. У протестантов, как и у всех людей, бывает период влюблённости, и многие говорят (по крайней мере, теоретически могут сказать) своей девушке (или жене) такие слова: «ты – радость и свет всей моей жизни; ты – моя единственная любовь; без тебя мне весь свет не мил» и т.п. И это нормально, и никакой протестант обычно не увидит в этих словах ничего греховного. Но ведь если судить об этих словах так, как судят протестанты о поэтических православных молитвах к Богородице, то мы обнаружим здесь массу ересей. Любовные признания этого баптиста тоже выглядят «кощунством по отношению к жертве Иисуса Христа и практически перечёркивают её значение», ведь женщина не должна быть для человека радостью и светом всей жизни, ибо Христос должен быть Его радостью, и только Он есть «свет миру» (Ин. 8:12); она не может быть и единственной его любовью, ведь он должен любить больше всех Бога, и т.п.
В бытность мою студентом ДХУ один из преподавателей сказал в аудитории примерно такие слова: «жениться нужно не тогда, когда ты понимаешь, что можешь прожить с этим человеком, а тогда, когда ты понимаешь, что уже не сможешь без него прожить». Высказывание это, конечно же, не вызвало у нас, студентов, ничего, кроме умиления. Но, опять же, если судить об этих словах строго догматически, то они явно кощунственны и содержат отречение от Христа, ведь только Бог есть и должен быть для человека Тем, без Кого он не должен мыслить своей жизни, а если есть некто ещё, без кого он не может жить, то значит, этот некто стал для него идолом.
Таким образом, на данных примерах хорошо видно, как безумно и нелепо брать поэтические выражения, излияния любви и перетягивать их в догматическую плоскость. Поэтому, когда православные в избытке чувств взывают к Пречистой Деве: «не имеем иной помощи, не имеем иной надежды, кроме Тебя, Владычица» или подобными по смыслу словами, то их никоим образом нельзя понимать в том смысле, что православные отрекаются от Бога и буквально возлагают всю свою надежду на Богородицу. Такие поэтические преувеличения очень свойственны православным молитвам, и применяются они не только к Деве Марии. Так, в одной из молитв св. к Иоанну Предтече есть слова: «И к кому прибегну, да спасена будет душа моя? только к тебе, святый Иоанне…». Естественно, эти слова – поэтическая гипербола. Ведь в других православных молитвах постоянно говорится о надежде и уповании на Христа. Например, в так называемой заамвонной молитве, читаемой при конце литургии, есть слова: «Благословляющий благословляющих Тебя, и освящающий уповающих на Тебя… не оставь нас, уповающих на Тебя». И разве православные, говоря Богородице «не имеем иной помощи кроме Тебя», не надеются уже на помощь Божью? Вот одно выражение из православного молитвослова, из утренних молитв к Господу: «К Тебе, Владыка Человеколюбец, от сна восстав прибегаю, и… молюсь Тебе: помоги мне во всякое время, и избави меня… и спаси меня, и введи в Царство Твоё вечное». И молитв таких, естественно, в Православии великое множество. Можно взять православный служебник, требник, молитвослов и т.п., и убедиться, что Церковь более всех молится Богу, и на Него более, чем на кого бы то ни было449 возлагает надежду и упование, прося Его о многих душеполезных благах.
Чтобы окончательно убедиться в том, что выражения, такие как «не имеем иной помощи кроме Тебя, Владычица» есть поэтическое преувеличение и не понимается православными в буквальном догматическом смысле, можно указать на тот факт, что и ко всем другим святым православные обращаются с различными просьбами, а значит – надеются на их помощь. Так, в акафисте св. Николаю, например, есть слова: «Всякие утоли болезни, великий наш заступник Николай, …веселя сердца всех усердно к помощи твоей прибегающих, Богу же вопиющих: Аллилуиа»450. Поэтому если православные обращаются с просьбами о помощи прежде всего к Богу, а также и к другим святым, то совершенно понятно, что «не имеем иной помощи» есть поэзия и гипербола. Слова эти можно понять и так: «не имеем иной такой помощи, кроме Тебя». То есть, православные как бы говорят Богородице, что у нас есть высший Помощник и Спаситель – Христос, есть и другие меньшие помощники на пути в Царствие Божие – святые, но такая Помощница как Ты у нас одна. И среди людей такие разговоры не редки. Так, бедный христианин может в особо трудную минуту прийти к своему собрату и попросить о займе, и для пущей убедительности сказать: «ты – последняя моя надежда». И слова эти в острой ситуации вполне уместны, и глупо усматривать в них кощунство и отречение от Бога и надежды на Него.
В одной из известных молитв к Богородице православные говорят Ей: «мы все после Бога к Тебе прибегаем»451. Вот здесь место Богородицы определяется прямо (без гиперболы) – после Бога, и в этом контексте и нужно оценивать все другие поэтические обращения к Ней.
Итак, даже краткий анализ данного вопроса вскрывает всю безосновательность протестантских выводов о том, что рассматриваемое нами поэтическое и любвеобильное обращение православных к Богородице «выглядит кощунством по отношению к жертве Иисуса Христа и практически перечёркивает её значение». Но печальнее всего, что при изобретении подобных обвинений протестантами движет не столько неспособность понять эти вещи, сколько предубеждённость и глубокая неприязнь к основанной Христом Единой Святой Кафолической Апостольской Православной Церкви, и дух противления, жаждущий даже вопреки Истине и здравому смыслу утвердить себя и свою «правду».
Теперь хочу указать на главнейшие прообразы Богородицы в Ветхом Завете. В моём духовном пути от баптизма к Православию раскрытие этих прообразов имело немалое значение, так как сам факт их наличия в Библии свидетельствовал о великой значимости личности Девы Марии, которую (значимость) протестанты так пытаются умалить.
1) Лестница Иакова (см. Быт. 28:11–12) по разуму Церкви прообразовала собой Богоматерь, ибо, как посредством лестницы сходили Ангелы, так посредством Девы сошёл с Небес Сын Божий при воплощении от Девы.
2) Богородицу называет Церковь также купиной неопалимой (см. Исх. 3:2), то есть, кустом несгораемым, в котором говорил Бог с Моисеем. Как терновый куст горел и не сгорал, так и Богоматерь носила в Себе Бога, Который есть «огнь поядающий» (ср. Исх. 24:17; Евр. 12:29), но нисколько не была повреждаема.
3) Скала несекомая, то есть гора нерукосечная, о которой сказано в Дан. 2:34,45. В видении Навуходоносор видел, как от горы оторвался камень, который разрушил истукана и наполнил собою землю. Главное толкование этого пророчества таково: скала есть Бог, а камень – Христос, оставивший небеса и пришедший в наш мир, и Царство Его наполнит всю землю. То, что камень меньше горы, говорит о том, что Христос пришёл на землю в уничижении, «приняв образ раба» (Фил. 2:7).
Но у пророчества Даниила есть и другое важное толкование. Гора, от которой «оторвался» Иисус, есть Богородица. И как «камень был отторгнут от горы не руками», то есть не человеком, так и Христос был зачат и родился сверхъестественным образом, без участия человека. И камень (Сын) потому здесь меньше горы (Марии), что Христос пришёл в этот мир младенцем.
4) Ковчег Завета также прообразовал собою Богоматерь, ибо как манна, «хлеб небесный» (Пс. 77:24) находилась в ковчеге (Евр. 9:4), так и Пречистая Дева носила в себе «хлеб живый, сшедший с небес» (Ин. 6:51). И Сам Христос, говоря о Себе как о хлебе, сравнивает Себя именно с манной (Ин. 6:49).
5) Жезл Аарона расцветший. Как сухой жезл Аарона чудесным образом ожил, расцвёл и дал плод (см. Числ. 17:8), так и Дева без мужеского семени дала жизнь и родила Сына. Св. Иоанн Златоуст писал: «Но, может быть, ты скажешь: что за сходство между жезлом и Девою рождающею? Смотри, как много сходства. Этот жезл был образом Девы: он образ, а она истина, он наперёд взятый образец, а она самый предмет. Как тот жезл дал плод вопреки природе, так и здесь вопреки природе Дева произрастила цвет благочестия. «И произойдет жезл от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его» (Ис. 11:1)»452.
6) Подобный прообраз – скала, из которой Моисей извёл воду (Числ. 20:11). Как безводная скала источила воду чудесным образом, так и Дева, по природе не способная без мужа родить, чудесно родила.
Теперь, чтобы глубже понять и объективнее оценить причины, по которым протестантизм так противится почитанию Божьей Матери, мы должны вспомнить историю его появления. Протестантизм возник в католицизме именно как протест, отчего и получил своё имя. И важнейшей причиной, по которой реформаторы, многие из которых имели, нужно полагать, искренние побуждения, стали предпринимать такие резкие шаги, были многие отступления папистов от здравого учения. Западная Церковь ещё в период своего единства со Вселенской Церковью начала увлекаться различными ересями, а после своего отпадения от Церкви пошла этим путём ещё быстрее. В итоге очень скоро в католицизме появился целый ряд далёких от Истины и нравов древней Церкви явлений, таких как: 1) индульгенции; 2) учение о чистилище; 3) примат папы римского; 4) инквизиция; 5) запрещение мирянам читать Библию; 6) обязательное безбрачие всего духовенства, и т.п. Эти уклонения реформаторы и намеревались отсечь и устранить, но так как они не стали искать воссоединения с Православием, хотя переписка с иерархами Православия велась; так как они не вошли в церковный дух соборности и не приняли Предания неразделённой Церкви; так как не получили через Таинства Церкви дара Духа Святого и дара священства; так как они искали Бога не в духе смирения, но больше в духе гордыни и самости, мня себя новыми Христовыми Апостолами, дерзнувшими приступить к священству и строительству Церкви без законного рукоположения – то не чувствуя должной меры, вместе с отсечением католических злоупотреблений отсекли также огромную часть Истины, так что от одних крайностей они впали в другие. Хочу подчеркнуть, что очень часто для понимания протестантизма и причин, по которым он так яростно отрицает какой-либо догмат или явление духовной жизни, нужно помнить именно историю его происхождения. И сопоставляя католицизм с протестантизмом, можно легко заметить как раз то, как он, в борьбе с католическими крайностями, впадал в крайности противоположные. Так, 1) если католицизм довёл заповедь Христа священству прощать грехи453 до одной крайности, до индульгенций (когда отмена наказаний за грехи покупалась за деньги), то протестантизм довёл эту заповедь до противоположной крайности, полностью отказав своим пресвитерам в праве совершения таинства исповеди. 2) Если католицизм довёл возможность добровольного безбрачия священства до непременной обязанности, то протестантизм почти полностью отверг безбрачие как особый подвиг, и требует от своего пресвитерства обратного – обязательно быть в браке. 3) Если католицизм поднял статус римского епископа до учения о непогрешимости папы, которого сделал наместником Христа, то протестантизм заявил о полном равенстве пастырей и овец, обосновав это учением о «всеобщем священстве». 4) Если здравую позицию Церкви о отношении толкования Св. Писания (когда верные, читая Библию, смиренно сопоставляют своё понимание с соборным разумом Церкви) католицизм довёл до одной крайности, вообще запретив мирянам читать Библию, то протестантизм, противясь этому, впал в крайность противоположную, позволив каждому читать и толковать Библию на своё собственное усмотрение, «как откроет Дух Святой», без всякой оглядки на то, как ранее другие христиане и святые отцы толковали её, получив в итоге массу толков, течений и расколов – и т.д.
Таким образом, причины столь непочтительного отношения протестантизма к Божией Матери трудно понять вне этого контекста. Здесь, как и во всех почти главных вопросах, протестантизм оттолкнулся от католицизма. Католицизм довёл почитание Богоматери до чрезмерности и даже явной ереси, которая была закреплена догматом о непорочном зачатии Девы Марии. И хотя во время реформации этот догмат ещё не был католиками до конца оформлен и провозглашён, многие уклонения в эту сторону уже тогда, безусловно, проявлялись. Протестантизм же, стремясь отсечь излишества католицизма и в этом вопросе, впал, как обычно, в противоположную крайность, и вообще перестал почитать Деву Марию. При этом были отвергнуты и совершенно истинные догматы о том, что Матерь Христа есть Приснодева, и что Её справедливо именовать Богородицей, ибо эти две доктрины сильно выделяют Деву Марию из ряда обычных христиан, в разряд которых протестантизм решил низвести Матерь Христа.
Таким образом, вовсе не на Библии, и вовсе не на учении древней Церкви зиждется протестантское отношение к Деве Марии, а на чрезмерном увлечении реформаторов борьбой с католическими заблуждениями и крайностями, на чём сумел сыграть дьявол, уведя протестантизм от Истины ещё дальше латинства, ибо уклонения католицизма, по крайней мере, в вопросе о Богоматери, меньшие, чем протестантские.
Итак, протестанты совершенно безумно противятся истине о том, что Матерь Христа, зачав и родив от Духа Святого, не вступала с Иосифом с супружеские отношения, и не имела больше детей, навсегда оставшись Девой, хотя истина эта подтверждается Библией, верованием древних христиан и самим Логосом. Не менее неразумна и богопротивна и борьба протестантов против наименований «Богородица» и «Богоматерь»: ведь они не возражают, если видевшие Спасителя будут названы Боговидцами, а убившие Господа – Богоубийцами, а родившую Христа вопреки очевидной логике категорически отказываются назвать Богородицей. Учение же протестантов о том, что Мария родила не Бога, а некое «человеческое естество Христа» есть безумие, граничащее с богохульством, ибо Библия и древние христиане с ясностью говорят нам о том, что Дева родила не кого иного, как Бога. Об исключительной роли Пречистой Девы, и особом Её почитании родом христианским также ясно говорит Св. Писание и голос древней Церкви, ибо как из-за непослушания Евы вошла в человека смерть, так благодаря чистоте жизни, вере и послушанию Марии совершилось Боговоплощение и спасение человека. Таким образом, все величественные титулы и наименования, а также прообразы Ветхого Завета, приписываемые Богородице Церковью; вся любовь и почтение, которые питают православные к Деве Марии, вполне справедливы и заслужены. Забвение же, непочтение и низведение Пречистой в ряды обычных христиан, отказ Ей в величественных благочестивых наименованиях есть великий грех протестантизма, ибо он противится Духу Истины, Которому весьма угодно, чтобы верные почитали Пресвятую Деву. И отношение протестантизма к Богородице продиктовано не объективным исследованием Св. Писания и веры древней Церкви, а прежде всего – неразумным и безмерным противостоянием католическим крайностям. И если латиняне в почитании Девы уклонились в одну крайность, дойдя до изобретения догмата о непорочном Её зачатии, то протестантизм удалился в крайность противоположную, отказавшись не только от извращённого католического почитания Богоматери, но и вообще от всякого должного почитания Преблагословенной Девы, которым живёт Церковь всю свою историю. Всё это является одной из важнейших причин, по которой человек, желающий себе спасения, не может быть протестантом.
Дата: 2019-04-23, просмотров: 219.
