Закон о психиатрической помощи не содержит каких-либо ограничений для представительства пациента. Следовательно, оно возможно:

• в ходе проведения мероприятий по оказанию любого вида психиатрической помощи: как стационарной, так и амбулаторной. Представительство лиц, к которым применяются принудительные меры медицинского характера, исходя из положений ст. 445 УПК РФ, а также ч. 2 ст. 13 и ст. 37 Закона о психиатрической помощи, осуществляют их законные представители, а также адвокаты и работники государственных юридических бюро;

• вне зависимости от наличия или отсутствия у лица психического расстройства;

• вне зависимости от характера, тяжести и иных особенностей психического расстройства (при его наличии);

• при проведении психиатрического освидетельствования или госпитализации, как в добровольном, так и в недобровольном порядке (по основаниям ч. 4 ст. 23 и ст. 29 Закона о психиатрической помощи);

• в период производства всех видов психиатрических экспертиз, в т. ч. СПЭ лицам, не содержащимся под стражей (ч. 2 ст. 32 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).

Как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, все лица, страдающие психическими расстройствами, при оказании психиатрической помощи имеют право на квалифицированную юридическую помощь (ч. 1 ст. 48 Конституции РФ); это право не подлежит ограничению в силу ч. 3 ст. 56 Конституции РФ.[165]

Вместе с тем у пациента могут возникнуть определённые трудности в реализации данного права в случае применения к нему ограничительных мер, предусмотренных ч. 3 ст. 37 Закона о психиатрической помощи.

Конституционность ч. 3 ст. 37 Закона была предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. В своей жалобе А.А. Астрединова, указала, что ограничения, закреплённые ч. 3 ст. 37 Закона на ведение переписки без цензуры, приём посетителей и пользование телефоном по рекомендации лечащего врача приводят к невозможности своевременно получить квалифицированную юридическую помощь, что нарушает её права, гарантированные ст. 2, 7 (ч. 1), 17, 18, 23 (ч. 1), 46, 48 и 55 Конституции РФ.

По мнению Конституционного Суда РФ, из ч. 3 ст. 37 Закона следует, что права пациентов (в т. ч. право на ведение переписки без цензуры, приём посетителей и пользование телефоном), могут быть ограничены по рекомендации лечащего врача заведующим отделением или главным врачом лишь в случаях, когда этого требуют интересы здоровья или безопасности пациентов, а также других лиц. При этом Закон о психиатрической помощи предусматривает, что все лица, страдающие психическими расстройствами, при оказании им психиатрической помощи имеют право на помощь адвоката, законного представителя или иного лица в порядке, установленном законом (ч. 2 ст. 5). Статья 7 Закона закрепляет, что гражданин при оказании ему психиатрической помощи вправе пригласить по своему выбору представителя для защиты своих прав и законных интересов (ч. 1); защиту прав и законных интересов гражданина при оказании ему психиатрической помощи может осуществлять адвокат; порядок приглашения адвоката и оплаты его услуг предусматривается законодательством; администрация учреждения, оказывающего психиатрическую помощь, обеспечивает возможность приглашения адвоката, за исключением неотложных случаев, предусмотренных пунктом «а» ч. 4 ст. 23 и п. «а» ст. 29 Закона (ч. 3).

Таким образом, оспариваемое законоположение не может рассматриваться как ограничивающее лиц, страдающих психическими заболеваниями, в правах, от которых зависит реализация конституционного права на квалифицированную юридическую помощь.[166]

Предоставление пациенту адвоката Закон о психиатрической помощи не обеспечивает. Законом не урегулирован, в частности порядок представительства интересов лиц, хотя и не признанных недееспособными, однако в силу своего психического состояния не способных понимать значение своих действий, осознавать происходящее, а, следовательно, и самостоятельно принимать решение о приглашении для защиты своих интересов представителей.

В таких случаях применяются правила ст. 50 ГПК РФ: если у лица, в отношении которого рассматривается вопрос о его недобровольной госпитализации, представитель отсутствует, суд назначает ему в качестве представителя адвоката.

В этой связи в другой своей жалобе, поданной в Конституционный Суд РФ, А.А. Астрединова оспаривала конституционность ч. 2 ст. 304 ГПК РФ. По её мнению, она не соответствует Конституции РФ, поскольку допускает участие в деле назначенного судом в порядке ст. 50 ГПК РФ адвоката как представителя гражданина, в отношении которого решается вопрос о недобровольной госпитализации, без учёта его мнения об участии в деле данного адвоката и без возможности получения квалифицированной юридической помощи по своему выбору с момента недобровольной госпитализации в психиатрический стационар.

Конституционный Суд РФ вновь сослался на положения ч. 2 ст. 5 и ст. 7 Закона о психиатрической помощи и указал, что ч. 2 ст. 304 ГПК РФ подлежит применению в системном единстве с приведёнными положениями и с учётом ранее выраженной правовой позиции Конституционного Суда РФ не может рассматриваться как ограничивающая лиц, страдающих психическими заболеваниями, в правах, от которых зависит реализация конституционных прав на судебную защиту и на квалифицированную юридическую помощь, а потому нет оснований считать, что она нарушает права заявительницы.[167]

Заявительница в своей жалобе утверждала, что администрация психиатрического учреждения и суд не обеспечили ей защиту прав выбранным ею представителем. Однако проверка законности и обоснованности действий должностных лиц психиатрического стационара, а также правоприменительных решений к компетенции Конституционного Суда РФ не относится.