К слову: как и первый пожар, второй, по мнению собеседника, стал результатом халатности: дабы не возникло повтора аварии, станцию обесточивали, просто обрубая провода топором. Где-то «не дорубили», и, когда подали напряжение, в одном из коробов проводку «закоротило», возгорелся кабель.
- Первый раз взрыв был тепловой, а здесь речь шла речь о ядерном, - говорит Богатыренко. - Пожар тот выеденного яйца не стоил, важны были последствия.
Доза, которую «хватанул» Богатыренко: 109 Рентген (по официальным данным) – больше в Донецкой области ни у кого нет. На следующий день после пожара его вместе с другими участниками тушения вывезли на скорых…. автобусах в прямо в киевский госпиталь. Там ликвидаторов второго «локального» ЧП посещали министры и прочие важнее персоны. Дали даже по 300 рублей – без расписки! Дескать, это - аванс, а «Дале- буде». А, «дале….не було». Тогдашний президент СССР Михаил Горбачев не подписал список представленных к высоким наградам, решив не пополнять список «псевдо» - героев, коих много развелось в застойные времена его предшественника. Правда, о «псевдо» здесь с ним можно и поспорить. Богатыренко к Новому 1987-му году выдали медаль «За отвагу на пожаре». А, свои льготы он вскоре автоматически потерял: надоело ему, видите ли, быть подопытным кроликом у врачей и хотелось поверить в собственные силы.
- От того какую установку дает себе человек, он будет либо здоров, либо – будет тихо разваливаться, - объяснил мне собеседник свою позицию. Я дал себе такую установку. Когда мне в 90-м году установили связь заболевания с ЧАЭС, дали мне вторую группу инвалидности, я понял: нельзя быть одновременно больным и здоровым, и в 92-м на перекомиссию не пошел, автоматически лишившись всех льгот. Ведь, если знаешь, что можешь обратиться за помощью куда-то, то установка идет на зависимость.

До 2000-го года у Богатыренко сохранял полную «незалежность»! Пока внезапные обмороки и прочие напасти не заставили его вновь пройти обследование. Документы на восстановление инвалидности этот доброволец, с совершенно реальным статусом, все же собирается послать на перекомиссию, но, пока еще не отправил. Похоже, что человеку, которому радиоактивное «озеро» было – «по колено», и загоревшийся на высоте пяти метров короб с элетрокабелем на аварийной АЭС, где излучение везде «достает» - «по плечо», инвалидность и сейчас не нужна – просто хочет, чтобы в случае чего, лечили «правильно».
И, наконец-то: 21 апреля 2006 (к 20-летию годовщины аварии на ЧАЭС) года президент Украины подписал указ о награждении майора внутренней службы Станислава Богатыренко орденом «За мужество» третьей степени.

Источник: http://dontime.dn.ua

Как это было: «Всем беременным, кто был на малом сроке, тогда сделали аборты…»

Получив смертельную дозу радиации, она выжила и… работает. Правда, теперь уже как волонтер. Она просто не может бросить тех, за кого в ответе
Валентина Мамзина, патронажная медсестра Красного Креста, которой перевалило за 70-ть лет, два года назад вышла на пенсию. С первого для после аварии работавшая с группой донецких медиков в зоне аварии на Чернобыльской АЭС, эвакуировалась в чистую зону только тогда, когда у нее открылось кровотечение из ушей и носа. Валентина Егоровна продолжает помогать тем, кого уже не может бросить, в рядах волонтеров
"Как это было" вспоминает непосредственный участник ликвидации последствий на ЧАЭС донецкая медсестра Красного Креста.

Муж умирал, когда она уезжала в Чернобыль, не попрощавшись…

- Я дежурила в ночь на 27-а апреля 1986 года в Донецкой городской больнице №25, когда нам поступил приказ: «Срочно выехать в Киев», - вспоминает бывшая патронажная медсестра (ныне –пенсионерка) Донецкого отделения областного «Красного Креста» Валентина Мамзина, недавно получившая награду Флоренс Найтингейл (за мужество, проявленное во время работы на ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС). – Я и врач-терапевт, Валентин Францев, с которым я работала в Донецкой горбольнице №25, поехали прямо на карете «скорой помощи» к зданию Донецкого Горисполкома, откуда медиков направляли в командировку в Киев – так нам объяснили направление командировки.
Валентина Егоровна только успела оставить на работе только записку, чтобы перезвонили к ней домой. Ведь в это время в больнице с ишемической болезнью сердца лежал ее муж. Уезжая, Валентина Егоровна не успела с ним проститься, она тогда еще не знала, что уже не застанет его живым. Ведь она думала, что «в Киев» их отправляют в командировку. На три дня.
- Нам сказали, взять с собой продукты на три дня, мы заехали по пути в магазин, купили хлебушка, колбаски, и шесть ящиков минеральной воды, - вспоминает Валентина Егоровна. – У меня на работе как раз лежало только что подаренное супругом выходное платье, так я и его захватила – думаю, будет свободное время - по Киеву походим….
Беспокоиться Валентина Мамзина начала тогда, когда, провожая машины «скорой помощи», отъезжавшие от Донецкого горисполкома тогдашний начальник горздравотдела, крестил каждую партию медработников со словами: «Возвращайтесь живыми». Впрочем, медсестра Мамзина и сейчас уверена, что поехала бы, даже если бы сразу знала, куда везут – для нее это было бы клятвопреступлением: «Мы же военнообязанные», - объясняет мне Валентина Егоровна.

Спрятавшись от излучения, чуть… не утонули!

Валентина Егоровна, вспоминает, как их «скорые» ехали в Киев, почему-то проселочными дорогами, в сопровождении ГАИ. Пропустив колону машин Киевского военного гарнизона, донецкий десант сбился с пути. Вызванный по рации инспектор из сопровождения, указав им путь, проворчал: «Надо бы вас за это под трибунал вас отдать», и предупредил: «если какая-то машина отобьется от каравана, «не останавливайтесь, не ищите, и так найдется».
На рассвете, в глухом лесу, командированных из разных городов медиков военные переодели в защитные костюмы, и приняли у них присягу: исполнять приказы и хранить увиденное в тайне. Много лет Валентина Егоровна рассказывала НИЧЕГО об этом даже своим детям не рассказывала.
В зоне отчуждения Валентина Егоровна проработала 20 дней. Бросали то на эвакуацию, то на работу в больницы. Только Мамзина и доктор Францев занялись эвакуацией людей в Полесском районе, как утром поступил звонок: «Перевернулась машина, есть травмированные, срочно нужна бригада врачей для операции». Францев отправился с Мамзиной в медпункт Припяти. Аварийный реактор был виден прямо из окна больницы, где проходила операция. Рассказчица не знает, кто были эти шестеро пациентов с того ДТП, но травмы у них были тяжелые. Оперировала бригада из 11-ти медиков в бешенном темпе. Едва успели «зашить» последнего пациента, как снова поступил звонок: «Всем срочно эвакуироваться в подвал, сейчас будут накрывать аварийный реактор, оставшиеся на поверхности могут получить ожоги». оперировать ли В бешенном темпе медпункт Припяти. уже утром перевернулась машина, и там шестеро травмированных было. 30-ть медработников полезли в подвал и военные заперли их там. Этот первый безумный день «командировки в Киев» едва не стал последним в жизни Валентины Егоровны.
- Неожиданно в подземелье хлынула вода, - и сейчас с содроганием вспоминает моя собеседница, - я уже была по горло в воде, и просто отключилась, когда вода стала убывать, - вспоминает медсестра.
Оказалось, что солдаты проводившие работы с подземными коммуникациями, нечаянно сбили задвижку на водоводе, но, к счастью, успели быстро устранить аварию. Никто не погиб, хотя радиации, от той водички, все хлебнули, наверняка.
С того дня состояние Валентины Егоровны постоянно ухудшалось: металлический привкус во рту, тошнота и головная боль сопровождали ее постоянно. Но, медсестра продолжала работать: ассистировала в операционной, помогала при эвакуации, поила специальным раствором йода нескончаемый поток переселенцев, который обязательно «пропускали» через больницу.