В последнее время в теории международных отношений наблюдается повышенное внимание к таким явлениям, как национальная культура, идентичность, культурно-специфические нормы. Теоретическое на­правление, получившие название «конструктивизм», использует давно бытовавшие в социологии пред­ставления о том, что в социальном мире (в том числе и в сфере международных отношений) факты и феномены, анализируемые исследователями, являются «социальными конструктами», несут в себе дос­таточно высокую степень субъективизма. Это направление не принимает позитивистский постулат, пред­полагающий существование объективных эмпирических фактов, не зависящих от восприятия исследова­теля. Согласно этой точке зрения, в любом эмпирическом факте неявно, имплицитно присутствуют тео­ретические воззрения исследователя, анализирующего этот факт. В теории международных отношений конструктивисты ставят под сомнение взгляды реалистов, полагающих, что существует объективная жесткая логика в международной системе, основанная на соотношении сил и могущества. С точки зрения конструктивистов, это представление является субъективным конструктом: логика баланса сил работа­ет до тех пор, пока в нее верят влиятельные политики - лидеры великих держав². Несмотря на то что дебаты между конструктивистами и представителями традиционных школ далеки от завершения, уже сейчас можно отметить, что конструктивистам удалось вернуть понятия «культура», «идентичность», «норма» в исследованиях международных отношений.

В. исследованиях внутренней политики благодаря известной работе Алмонда и Вербы понятия граждан­ ской (civic) и политической культуры уже давно занимают заметное место³. Политическая культура ~ это

¹ Данные опроса ВЦИОМ на сайте www.polit.ru.

² Интересен пример держав, потерпевших поражение во второй мировой войне — Германии и Японии. После распада СССР
ряд видных представителей реалистической школы посчитал, что, поскольку изменился баланс сил, эти державы поспешат стать
членами «ядерного клуба». В реальности этого не произошло, так как такое решение противоречило бы сложившейся идентично­
сти этих держав.

³ Almond G. and Verba C. The Civic Culture. Princeton, Princeton University Press. New York 1963. G. Almond and C.Verba eds. The civic Culture Revised. 1980. Boston, Little, Brown.

144 Введение в теорию международных отношений и анализ внешней политики

более широкое понятие, которое может быть определено как обладающая устойчивостью система ценно­ стей, норм, представлений в сфере политики, распространенная в данном обществе. Гражданская культура описывает специфический тип политической культуры, для которой характерен сравнительно невы­сокий уровень непосредственного участия избирателей в политической жизни в сочетании с признанием леги­тимности существующих политических институтов и ориентацией на частную жизнь. По мнению Адмонды и Вербы, этот тип политической культуры прогрессивен, так как он позволяет держать правительство под конт­ролем и установить правильный баланс между ресурсами, находящимися в распоряжении правительства, и его ответственностью перед избирателями. Интересно сравнить оценочную нормативную модель «граждан­ской культуры», по Алмонду и Вербе, с характеристиками реально существующей американской политической культуры, представленными в работах другого авторитетного исследователя из США Роберта Дала (Robert Dahl). По Далу, политическую культуру США характеризует: (1) поддержка конституционной системы США и представление о том, что изменения политической системы должны происходить конституционным, а не революционным путем, (2) поддержка идеи (если не практики) равенства в политической сфере, (3) вера в справедливость принципа частной собственности, (4) признание важности индивидуальных достижений, (5) вера в то, что личный успех в американском обществе возможен. Очевидно, «идеальные» характеристики «гражданской» культуры, если согласиться с точкой зрения указанных выше авторов, представлены в реаль­ной американской политической культуре¹ .

Идея устойчивости и преемственности политической культуры является ключевой для сторонников этой концепции. В частности, центральной гипотезой исследования Алмонда и Вербы было предположе­ние о том, что государства, прошедшие длительный период авторитаризма (например, Германия в период нацизма), будут испытывать трудности с созданием стабильной системы демократических политичес­ких институтов. Несмотря на то что эта гипотеза не подтвердилась (ФРГ оказалось одной из наиболее стабильных западных демократий), большинство исследователей согласно с утверждением Рональда Ингельхарта о том, что «исследования политической культуры основаны на имплицитном предположении о существовании автономных и устойчивых кросскультурных различий, которые приводят к важным по­литическим следствиям»². Данное предположение созвучно взглядам идеалистической школы в теории международных отношений, представители которой, следуя традиции, заложенной И. Кантом, высказы­вали гипотезу о том, что демократии менее склонны разрешать конфликты военным путем по сравнению с государствами с авторитарным режимом правления. После ряда исследований, рассматривавших эм­пирические данные относительно международных конфликтов в XX столетии, эта гипотеза была скоррек­тирована. Выяснилось, что демократические режимы воюют не реже, чем авторитарные, но они очень редко воюют с демократическими государствами. Как отметил один из американских теоретиков, «де­мократии как бы заключили между собой сепаратный мир».

Рассмотрим более подробно взгляды одного из ведущих современных исследователей политической культуры Рональда Ингельхарта, который опирается на многолетние сравнительные исследования обще­ственного мнения в рамках проекта «Евробарометр» (Eurobarometer) и Всемирное исследование ценнос­тей (World Values Survey). Ингельхарт делает попытку разрешить одно из основных противоречий, харак­терных для теории политической культуры: если ценности и нормы обладают такой высокой степе­ нью устойчивости, как происходят социальные перемены! Для ответа на этот вопрос он вводит в анализ дополнительную переменную - поколение (генерация)³. Во-первых, Ингельхарт предполагает, что приоритет различных ценностей в политической культуре, например свобода или равенство, матери­альное благополучие или творческая самореализация, определяется «принципом дефицита»⁴ - чем ме­нее доступно какое-либо благо, тем более оно ценно. Во-вторых, он использует концепцию социализации, предполагая, что иерархия ценностей, характерная для данного индивида, в первую очередь определяет­ся социально-экономическими условиями, в которых выросло его поколение, т, е. до того, как данный индивид стал взрослым. Вывод из этих двух предположений заключается в том, что иерархия ценностей поколений и представляющих их индивидов складывается в ранние годы, до достижения взрослости, и остается относительно стабильной в течение всей жизни данного поколения. Ингельхарт предполагает,

¹ Dahl Robert. A. The American Oppositions: Affirmation and Deniel Political Oppositions in Western Democracy; Yale Un. Press, New Haven. 1968. Р. 35-41.

^2. Ingelhart Ronald. The Renaissance of Political Culture // American Political Science Review, 82 N4. December. 1988. Р. 1205.

³ Сейчас в литературе чаще употребляются латинизированные термины «генерация» и «генерационный», которые будем
использовать и мы.

⁴ Изначально он использовал известную иерархию потребностей А. Маслоу.

Глава 8. Внутренний контекст и внешняя политика _______________________________________ 145

что послевоенное поколение в западных индустриальных странах, чья юность пришлась на период, когда такие ценности, как материальное благополучие, социальное обеспечение, военная безопасность, закон и порядок, были дефицитом, имеет «материалистические» ценностные ориентации. Для поколений же, чья юность пришлась на время материального изобилия и отсутствия крупномасштабных военных конфлик­тов, ведущими становятся «постматериалистические» ценностные ориентации: самовыражение, личная свобода, социальное равенство, экология, качество жизни. «Постматериалистические» ориентация могут быть основой для оптимизации системы международных отношений, что находит, например, отражение в изменении приоритетов в сфере безопасности, где традиционные военно-политические угрозы отходят на второй план и более актуальными становятся, например, «постматериалистические» проблемы глобаль­ной экологии¹. Ингельхарт приводит данные, подтверждающие, что постматериализм более свойственен представителям молодого, а не старшего поколения и жителям индустриально-развитых стран, что сви­детельствует в пользу его гипотезы. Однако остаются вопросы относительно того, насколько ста­бильными и фундаментальными являются «постматериалистические» ценностные ориентации. Есть дан­ные, показывающие, что они снижаются в период экономических спадов и усиливаются в период эконо­мических подъемов. Кроме того, если отойти от концепции Ингельхарта и иметь в виду теорию политической культуры вообще, она плохо объясняет очень высокую степень приверженности демокра­тическим ценностям, обнаруженную опросами общественного мнения на территории бывшего СССР еще в начале 1990-х гг.²

В заключение следует отметить, что при проведении международных переговоров и дипломатических контактах необходимо учитывать кросскультурные особенности, не относящиеся непосредственно к по­литической сфере. Например, важно принимать во внимание различия между индивидуалистическими культурами, в которых приоритет отдается индивидуальному успеху, и коллективистическими, в которых более важным оказывается успех группы. Не меньшее значение имеют особенности ведения перегово­ров с представителями высококонтекстных культур, в которых принято передавать важную информацию косвенными средствами (намеками, иносказаниями, мимикой), и низкоконтекстными, в которых принято использовать прямые и недвусмысленные формулировки.