Начиная последнюю главу истории человечества как вида, я все еще задаюсь вопросом, как же построить свое повествование, чтобы убедить в том, что все теперь зависит от нас самих.

Я снова и снова подчеркиваю, что эволюция — это естественный процесс, происходящий внутри заключен­ной в организме информации. Эволюция протекает мед­ленно, если речь идет о генетической информации, и быс­тро, когда мы имеем в виду информацию в нашей нервной системе. Поскольку информация и поведение связаны между собой и соответствуют друг другу, стремительные изменения в имеющейся у людей информации, происхо­дящие в период научно-технической культуры, привели также и к радикальным изменениям в их основных фун­кциях.

В сфере репродуктивного поведения изменение состояло в переходе к сознательному контролю; в области энерге­тики и добывания пищи наше поведение также меняется в сторону сознательного контроля: мы стремимся найти неистощимые источники энергии и с их помощью создать жизнеспособные системы обеспечения энергией и продук­тами питания. Подобные изменения не коснулись, однако, поведения, направленного на достижение безопасности, над которым нами еще не установлен сознательный кон­троль. Здесь мы продолжаем пассивно плыть по течению саморегулирующейся эволюции. Характерным свойством достигнутой нами стадии нашего развития является то, что основные функции эволюционировали с различной ско­ростью; культурная эволюция представляет собой естес­твенный процесс, отдельные части которого движутся несогласованно друг с другом.

Я уверен, что испытываемые нами сейчас чувства неуверенности и бессмысленности жизни проистекают из этой недостаточной синхронности эволюции. Даже при отсутствии понимания эволюции эта рассогласованность

316

в ее темпах порождает в нас ощущение того, что чело­вечество как вид прекратило свое движение вперед.

Я вновь повторяю: ошибка состоит в отсутствии пони­мания. Коль скоро мы не понимаем нашей собственной эволюции, мы не в состоянии понять и примитивность и небиологичность нашего защитного поведения.

Война есть пережиток аграрной эпохи. Теперь уже не­возможно улучшить или упрочить жизнь народов посред­ством организованного вооруженного насилия.

Это стало очевидным после второй мировой войны и нашло подтверждение во всех точках земного шара, где происходили и происходят сегодня вооруженные кон­фликты.

Почему же тогда не меняется наше поведение? Почему еще более неистовой становится гонка вооружений? По­чему в мировой политике господствующее положение принадлежит генералам, а военные интересы диктуют по­ведение государств?

Причина проста: эволюция происходит в информаци­онном развитии человека и в его поведении. Чтобы укре­пить нашу способность к выживанию, мы должны прео­бразовать наше новое мышление в новое поведение. Но здесь мы вступаем в конфликт с институтом под назва­нием «государство». Даже если законы природы призыва­ют человека отказаться от войн, за них крепко держится государственная машина. И жизнь человеческого вида, поделенного на 160 суверенных государств, продолжает быть связанной с организованными массовыми убий­ствами себе подобных, так как анархия, коренящаяся в национально-государственном принципе организации, мешает человеку освободиться от войн; другими словами, она противодействует контролю над разрушительными силами, создаваемыми научно-технической культурой. Оз­начает ли это, что мы обречены на уничтожение из-за того, что как законопослушные граждане государств мы должны участвовать в соперничестве между собой этих военно-экономических организаций? Или же мы способны изменить не только свое защитное поведение, но и меж­государственные отношения?

Именно это мы обязаны сделать. Переход от саморе­гулирующейся к управляемой эволюции неизбежно озна­чает существенное изменение в определении границ контроля как индивидуального, так и социального пове­дения. По примеру наших попыток сознательного кон­троля численности населения и энергии мы должны уста-

317

новить сознательный контроль над нашим защитным по­ведением и в противоположность нынешнему поведению государств найти новые методы и механизмы, обеспечива­ющие продолжение и поддержание человеческой жизни.

Уже сейчас в Европе и других регионах проблемы мира и разоружения, как никогда ранее, объединяют людей различных возрастов, социальных слоев и профес­сий. Всеми доступными средствами мы стараемся покон­чить с безумием войн. Однако наши возможности ограниченны. Нельзя избежать войны, просто устраивая антивоенные демонстрации. Десятилетия непрекращаю­щихся переговоров не приблизили нас к разоружению. Только после установления сознательного контроля над нашим обеспечивающим безопасность поведением мы су­меем овладеть такими ключевыми формами поведения, как видовая солидарность и всеобщее сотрудничество.

Никакое другое знание, никакая другая информация не являются более существенными для защитного поведе­ния человека, чем признание преимуществ, которые принесут с собой осуществление видовой солидарности и всеобщего сотрудничества. Мы все принадлежим к одному виду, который в настоящее время ставит под угрозу свое собственное существование. Мы должны все вместе действовать так, чтобы обеспечить выживание вида.

Выше речь уже шла о четырех изменениях, необхо­димых для проведения политики выживания:

— прекращение роста численности населения;

— переход к надежной энергетической системе выжи­
вания;

— переход к выравнивающему различия совместному
регулированию природных ресурсов;

— отказ от войн.

Теперь разберемся, почему видовая солидарность сос­тавляет неотъемлемую часть решения проблем обеспече­ния безопасности и отказа от войн и, следовательно, является необходимым элементом стратегии выживания последующих десятилетий.