На рубеже 50-х — 60-х годов культурная жизнь в крупных городах, особенно в Москве и Ленинграде, переживала бурный подъем. С 1958 г. стал ежегодно проводиться Международный конкурс имени Чайковского, был восстановлен Московский кинофестиваль, огромную популярность приобрели новые театральные коллективы: «Современник» (главный режиссер О.Н. Ефремов) и Театр драмы и комедии на Таганке (главный режиссер Ю.П. Любимов). Вышли на экраны замечательные фильмы «Летят журавли» М.К. Калатозова, «Баллада о солдате» Г.Н. Чухрая, «Весна на Заречной улице» М.М. Хуциева.

Возродилась экспозиция Государственного Музея изобразительных искусств имени Пушкина, переведенная накануне войны в запасники. В 1957–1960 гг. состоялось несколько выставок западного искусства. Самым заметным явлением среди них стала выставка картин Дрезденской галереи. Советские граждане получили возможность познакомиться и с творчеством современных западных художников, в частности П. Пикассо. В 1962 г. на художественной выставке в Москве были представлены произведения российского художественного авангарда 20-х гг.

Все это способствовало постепенному складыванию новых стилей и направлений изобразительного искусства, далеко выходивших за привычные рамки социалистического реализма. В районных клубах и домах культуры стали проводиться выставки современного отечественного альтернативного искусства, вызывавшие большой интерес сведущей публики. Вместе с тем новые изобразительные средства зачастую встречали непонимание и протест со стороны массового зрителя, воспитанного на традициях реализма. Большие опасения новое искусство, далекое от пропаганды свершений социализма, внушало ревнителям идеологической чистоты.

В 1962 г. небольшая группа художников — сторонников альтернативного направления — была приглашена принять участие в большой официальной выставке в Манеже, посвященной 30-летию Московского отделения Союза художников. Казалось, это было признанием значимости нового искусства. На самом деле некоторые «мэтры» соцреализма и партийные идеологи во главе с секретарем ЦК М.А. Сусловым решили воспользоваться выставкой для расправы с альтернативным искусством. 1 декабря выставку в Манеже посетил Хрущев. Абсолютно неподготовленный к восприятию абстрактного искусства, он пришел от увиденного в бешенство и обрушился с грубой бранью на художников Ю. Соостера, В. Янкилевского, Б. Жутовского, скульптора Э. Неизвестного. Ярость Хрущева умело подогревала свита. После учиненного Хрущевым разноса началась широкая кампания против формализма и абстракционизма в печати.

В декабре 1962 г. и весной 1963 г. состоялись несколько встреч партийного руководства с интеллигенцией. Вновь, как и в 1957 г., Хрущев вел себя разнузданно, грубо перебивал выступавших, поучал художников и писателей. Особенно резко он нападал на творчество Э. Неизвестного, путевые заметки В. Некрасова «По обе стороны океана», воспоминания И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь» и фильм М. Хуциева «Застава Ильича». В совершенно непристойной форме он обрушился на поэта А. Вознесенского, который, будучи в Польше, рискнул высказать собственное мнение о творчестве некоторых писателей, не совпавшее с мнением «инстанций». С перекошенным от злобы лицом глава правительства потрясал кулаками и кричал: «Господин Вознесенский! Вон! Товарищ Шелепин [председатель КГБ] выпишет Вам паспорт!». Дальше, по словам поэта, «шел совершенно чудовищный поток».

С другой стороны, нельзя не отметить, что грубое, даже безобразное поведение Хрущева все же не влекло за собой расправ и репрессий. Писатели и художники, конечно, каялись, но не раз и вступали в спор с главой правительства и идеологами из ЦК, отстаивая свои взгляды. Так, Е. Евтушенко признал себя виновным в том, что опубликовал за границей свою «Автобиографию», но защищал творчество Э. Неизвестного. И. Эренбург отказался внести в свои мемуары продиктованные сверху исправления и призывал проявлять терпимость к альтернативному искусству. Б. Окуджава в ответ на обвинения в идеологических извращениях заявил, что литераторы делятся не на «правых» и «левых», а на талантливых и бездарных. Каким-либо серьезным взысканиям упорствующие не подвергались, их печатали и продолжали пускать в поездки за границу. Невозможно даже представить себе подобное во времена Сталина. Символично, что автором памятника на могиле Хрущева стал не раз испытавший его гнев Э. Неизвестный[438].

Многие представители интеллигенции, занимавшие консервативные позиции, были значительно более непримиримы. Для них и поддерживавших их партаппаратчиков линия Хрущева в идеологии и культуре оставалась слишком мягкой. Именно из среды коллег-литераторов раздавались призывы к расправе над «провинившимися». Если «Новый мир» стал центром притяжения либеральной интеллигенции, то приверженцы консервативных взглядов группировались вокруг журнала «Октябрь», который с начала 60-х гг. возглавлял В. Кочетов. Романы Кочетова «Братья Ершовы» и «Секретарь обкома», встреченные потоком официальных хвалебных рецензий[439], в либеральных кругах расценили как злобную клевету на интеллигенцию. Твардовский называл их «разбойным явлением в литературе». В свою очередь, Кочетов писал, что «Новый мир» «вредит молодым умам, отравляя их душу нигилистическим ядом, ядом критиканства, снобизма, мелкотравчатости, заурядности».

После встреч Хрущева с интеллигенцией цензура ужесточилась, нападки на «Новый мир» усилились. Журнал обвиняли в том, что от опубликованных им произведений И. Эренбурга, А. Яшина, В. Некрасова, В. Аксенова, А. Солженицына, В. Войновича «несет таким пессимизмом, затхлостью, безысходностью, что у человека непосвященного, не знающего нашей жизни, могут, чего доброго, мозги стать набекрень»[440]. Появились слухи об отставке Твардовского. Однако отставка не состоялась: Хрущев по-прежнему покровительствовал автору «Василия Теркина». В «Известиях» даже была опубликована его ранее запрещенная сатирическая поэма «Теркин на том свете».

· Проанализируйте отношения между властью и интеллигенцией в первой половине 60-х гг.